Текст книги "Трудный выбор"

Автор книги: Кейси Майклз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Можешь себе представить: количество разводов среди людей, находящихся в «сезонном браке» – я ведь уже говорила тебе, что так эксперты называют браки, подобные нашему, – на сорок процентов ниже, чем среди остальных супружеских пар.

– Ах, эти несчастные «остальные супружеские пары»! Сердце кровью обливается, лишь только подумаешь о них. – Тед повернул голову на подушке, с простодушным видом глядя на Джил.

Он проснулся совсем недавно после бурно проведенной с Джил ночи любви и нежился в лучах воспоминаний – в ладу с собой, в ладу с Джиллиан, в ладу со всем миром. Было одиннадцать часов утра, и сквозь щели в кружевных занавесях цвета слоновой кости проникало яркое солнце.

– Помолчи. Я не шучу. Я сама читала об этом… в очень солидной статье, в журнале.

– Действительно, доктор Хэккет? Я поражен, – сказал Тед, просовывая руку под спину Джил и обвивая ее талию. – И у вас есть свои гипотезы насчет того, по какой именно причине «сезонники» обеспечили такие впечатляющие цифры?

Джиллиан прильнула к нему, ее волосы чуть коснулись его голых плеч.

– Мы сильней стараемся, – ответила она, шаловливо пробегая пальцами по густой заросли волос у него на груди. – Во всяком случае, так пишут в этой статье. Мы знаем: судьба против нас, поэтому делаем все, что в наших силах, чтобы одержать над ней победу. Полагаю, в этом есть свой смысл.

Тед поднес руку Джиллиан к губам и стал целовать кончики пальцев.

– Да, согласен. Но, возможно, это происходит потому, что у нас, «сезонных» мужей, хватило в свое время ума жениться на разумных женщинах, вроде тебя, которые знают, что мы не будем так жить всю жизнь и что конечный результат оправдывает временные неудобства.

– Неудобства? – вскричала Джил, поворачиваясь на бок и подпирая ладонями подбородок. – Когда я захожу утром в ванную комнату и вижу в ванне такого огромного паука, что хоть проставляй на нем почтовый индекс, а мой муж, бесстрашный истребитель всей этой нечисти, в трех тысячах миль от меня парит в небесах с Белоснежкой, это всего лишь неудобство, да?

– Я вовсе не парю в небесах – я ношусь по всем нашим авиалиниям. И кто, черт подери, эта Белоснежка? Кого ты имеешь в виду – Ник?

– Нет, конечно, – ответила Джиллиан, закатывая глаза в притворном ужасе. – Я имею в виду Стива. Но это неважно. Я пыталась кое-что тебе объяснить.

– Прошу прощения за то, что прервал… – Тед протянул руку и убрал одну из ладоней Джил из-под ее подбородка; Джил плюхнулась прямо на грудь мужа. Рука Теда спустилась ниже, нежно прикрыла упругий сосок. – Мне и в голову не пришло бы нарушать ход твоих мыслей, – сказал он, принимаясь поглаживать сосок подушечкой большого пальца. Вторая его рука словно ненароком стала описывать медленные круги на пояснице Джиллиан. – Будьте любезны, миссис Хэккет, продолжайте свое рассуждение.

Джил прикрыла его руку своей и столкнула ее на постель – нейтральную территорию.

– Ты что, всерьез, Тед? Правда?

Тед перекатил ее на спину и, последовав за ней, принялся покусывать мочку ее уха.

– А почему бы и нет?

– Ты неисправим. Ты хуже любого моего второклассника, в том числе и Джейсона Каррадерза, который сунул мне вчера в стол огромную уродливую лягушку. – Говоря это, Джиллиан улыбалась, и Тед знал, что он победил. Для серьезных разговоров есть свое время и место, но, по его мнению, в это утро у них с Джил не было ни того, ни другого.

– Бедняжка, – поддразнил он ее, целуя мягкие, розовые, такие соблазнительные губы. – Что же ты сделала, детка, с этой гадкой лягушкой? Кинула в нее журнал и прогнала за дверь?

Джиллиан обняла Теда.

– Очень смешно. Почему ты не замолчишь и не придешь ко мне?

Только Тед собрался сделать это, как зазвонил телефон.

– А, черт! – взорвался Тед, когда Джиллиан повернулась, чтобы взять трубку. – Пусть звонит. Сделай вид, что не слышишь. Отключи аппарат. А еще лучше – я выкину его в окно.

Джиллиан покачала головой и, оттолкнув его, села на кровати, подтянув простыню, чтобы прикрыть обнаженную грудь.

– Ты с ума сошел. Я не могу: это Барб. Помнишь, я тебе говорила, что обещала пойти с ней на выставку?

Тед бросился обратно на постель и прикрыл глаза рукой. Душевное состояние резко переменилось, словно ему вылили на голову кувшин холодной воды. Даже два кувшина. Студеной, холодной как лед воды.

– Разве я мог забыть об этом? Давай, Вояка, бери трубку. Не думай обо мне. Я человек пропащий. Полежу здесь, поглотаю слезы.

– Чокнутый, – сказала, смеясь, Джиллиан и сняла трубку. – Барб? Привет. Я как раз собиралась тебе звонить. Что? Конечно, я не забыла! Буду готова через полчаса. Встретимся на заднем дворике. Да, конечно. Захвати чего-нибудь из дома, перекусим по пути. До свиданья… мне еще надо принять душ.

Вздохнув, Джил положила трубку, затем сдернула верхнюю цветастую простыню с постели и, закутавшись в нее, направилась в душевую, оставив лежать своего голого и ничуть этим не смущенного мужа на кровати.

Остановившись в дверях, она обернулась к Теду, который, свесившись с кровати, нашаривал шорты, брошенные вчера на пол.

– В холодильнике есть разные сандвичи, милый, – сказала она, – и свежий ржаной хлеб в хлебнице на столе. Придется тебе сегодня самому позаботиться о ленче. Ты не против? А что ты собираешься делать днем? Мыть машину?

Тед натянул шорты, демонстративно застегнул молнию.

– Ага, буду мыть машину. Возможно, обе машины. Потому-то мне так и не терпелось попасть домой – чтобы мыть машины.

– Тед! – По лицу Джиллиан было видно, что она вот-вот заплачет. – Мы ведь с тобой все обсудили. Я скажу Барб, что ты прилетел и нам придется изменить свои планы. Она поймет. Но я не могу не пойти с ней на выставку. Я обещала. Это будет несправедливо.

Тед застыл на месте. Покачав головой, он глухо рассмеялся над своей детской – он это знал – реакцией на то, что его планы на этот уик-энд расстроились. Такие прекрасные планы.

– Прости, Вояка, – извинился он, устремив на Джиллиан долгий взгляд: рыжие волосы жены растрепаны, накинутая, как тога, простыня обнажает одно золотистое плечо. – Желаю тебе и Барб провести чудесный «женский» день. Со мной все будет в порядке. Обещаю.

Тед подождал, пока Джил выйдет из комнаты, подошел к зеркалу, висевшему над бюро, и посмотрел на себя.

– Лгун, – сказал он своему отражению и пошел в кухню, чтобы приготовить себе перекусить. – Как сказано в журнале, который читала Джил, ты с этим справишься, Хэккет. Просто надо сильней стараться.

Джил вошла в дом с заднего крыльца, попрощавшись с Барбарой, которая очень мило приняла сообщение о том, что они не смогут пойти вечером на каток из-за неожиданного прилета Теда.

Барбара мило приняла кучу вещей, она настоящий друг, и Джил была ей благодарна за это, пусть даже подруга и проговорилась, что утром, когда мать послала ее за покупками в продуктовый магазин на углу, она познакомилась с симпатичным мужчиной и он пригласил ее провести вечер вместе.

По правде сказать, Барбара сама искала предлог, чтобы отказаться от их уговора пойти вечером на каток.

– В овощном отделе, Джил, – счастливым голосом рассказывала Барбара. – В точности так, как пишут в журналах… хотя я бы ни за что не поверила, если бы Пит не протянул руку к той самой дыне, на которую нацелилась и я. Я хочу сказать – кажется, тут вмешалась судьба. Во всяком случае, я не против отменить наш уговор на вечер, если и ты не против… а я думаю, ты не против – ведь кто захочет кататься на коньках в субботний вечер с кучей малышни, если дома дожидается мужчина?.. Я точно не захочу, хоть сама это и предложила. Я говорила тебе, что у Пита зеленые глаза? В точности как зеленый свет на светофоре!

Джил достала из сумки и положила на кухонный стол сильно потускневший серебряный поднос, купленный на выставке-продаже старинных вещей. Возможно, Тед будет смеяться над ней, но поднос достался ей буквально даром. С одной стороны он был поцарапан, но Джил надеялась, что после того, как она его почистит, у него будет великолепный вид.

Кстати, где же Тед? Джиллиан прислушалась. Он в доме? На заднем дворе его не было – обе машины, чисто вымытые, стояли там, сверкая под послеполуденным солнцем свежей краской и хромом.

В душевой не текла вода, и не вопил телевизор – как всегда в субботу, когда транслировали игру в бейсбол.

Так где же он?

– Тед! Ты где – здесь, внизу? – Джил снова позвала мужа, проходя через столовую и заглядывая в гостиную, прежде чем подняться наверх.

Через минуту она опять была в кухне, по-прежнему в неведении по поводу того, где находится ее муж. Пожав плечами, Джил открыла холодильник и сунула голову внутрь, чтобы выяснить, осталось ли там мясо, которое предназначалось на обед, или Тед съел его на второй завтрак, как было в прошлый раз, когда он приезжал домой.

Джил давно уже перестала готовить настоящий горячий обед в первый день его приезда: почему-то у них никогда не оставалось времени его съесть. В субботу у них было слишком много «других дел», чтобы заниматься едой. В воскресенье она приготовит его любимый ростбиф, а что останется, даст ему с собой.

Джиллиан открыла отделение для колбас, чтобы посмотреть, уцелело ли там что после завтрака Теда, и внезапно увидела…

– Это что, собачий корм? – спросила она вслух, протягивая руку, чтобы взять полупустую жестянку, криво засунутую в пластиковую коробку для завтраков. – Чепуха какая-то! Этого просто не может быть. – Джил зажмурилась, затем открыла глаза и снова взглянула. – Да, собачий корм!

Захлопнув холодильник, она стала обшаривать взглядом пол в поисках признаков того, что здесь была собака. Она нашла их наконец в кладовой для провизии: рядом стояли две новенькие металлические миски – одна с водой, другая с довольно противным на вид месивом – остатками того, что отравляло воздух в ее холодильнике.

– Собака? – повторила вслух Джиллиан, тупо глядя в пространство. – Тед нашел собаку? – Она снова посмотрела на пол, на новенькие миски и поправила сама себя: – Нет, Тед не нашел собаку. Он купил собаку. Во всяком случае, собака маленькая, раз не смогла управиться с жестянкой еды. Надо радоваться даже небольшим удачам. Но то, что Тед купил собаку, – это точно, и он же купил для нее миски и корм. Единственное, чего теперь недостает, – это конуры… достаточно большой, чтобы там поместились они оба – собака и он: в дом этой ночью я его не пущу. Если не прикончу до тех пор.

Джиллиан услышала какую-то возню у парадного входа и поспешила вернуться на кухню, чтобы оттуда выглянуть во двор. Однако огромная черная зверюга уже тащила Теда от входа по коридору.

– Стоять, Синдбад! Стоять! – приказал Тед; казалось, правая его рука, в которой он держал толстый поводок из красной кожи, вот-вот выскочит из сустава.

Но псина не намеревалась стоять. Она продолжала тащить Теда в глубь дома, пока не оказалась на кафельном полу; тут все четыре огромные лапы собаки разъехались в разные стороны, и Синдбад шлепнулся животом вниз у ног Джил – громадная голова едва не коснулась ее пальцев.

– Хэлло, Синдбад, – сказала как можно спокойнее Джил. – Ты уже успел слопать какого-нибудь почтальона за это время?

Тед тут же выпустил поводок и бросился на пол рядом с собакой. Улыбаясь и тряся рукой, чтобы восстановить кровообращение, он сообщил жене:

– Эй, Вояка, тебе в жизни не угадать, что я сегодня сделал.

– Почему же нет, дорогой? – ответила Джил, осторожно отступая на шаг от пасти Синдбада. – Ты рехнулся, растерял все винтики, у тебя крыша поехала – короче говоря, сошел с ума и купил эту зверюгу.

Тед сидел на полу, скрестив ноги, и похлопывал Синдбада по широкой спине.

– Не сгущай краски, Джил, – сказал он, по-прежнему улыбаясь. – Не такой уж Синдбад и зверюга. Он еще щенок. Синдбад – помесь колли и ньюфаундленда, но преобладает ньюф, я думаю. А характер у него ласковый-ласковый, просто мишка плюшевый. Честно.

– Угу, – отозвалась Джил, наблюдая, как Синдбад, пытаясь встать, всякий раз снова растягивается на полу. Ни одна из его попыток так и не завершилась удачей.

– Я взял его в приюте для бродячих собак, – продолжал Тед, хотя Джиллиан его ни о чем не спрашивала. Нет, она просто стояла, руки в боки, и смотрела на него точно таким взглядом, каким смотрела на маленького Теда мать, когда он принес домой бездомного котенка, клянясь, что тот шел за ним следом всю дорогу от школы до дома, во что трудно было поверить, ведь школа находилась за двенадцать кварталов, а котенку вряд ли было недель шесть от роду. – Он кастрирован, прошел обучение, ему сделаны все прививки, – быстро продолжил Тед и добавил: – И у него нет блох.

Последний пункт Тед считал особенно важным, так как котенок принес тогда в дом такое количество блох, которые поселились в ковре в гостиной, что ему пришлось отдать все карманные деньги, собранные за полгода, чтобы вывести их.

– Угу, – откликнулась Джиллиан, шутливо поднимая бровь при виде того, как Синдбад, помотав огромной головой, принялся жевать шнурок от туфель Теда.

Тед оттолкнул его.

– Перестань, Синдбад! Ты уже сожрал чуть ли не две жестянки мяса и не можешь быть голоден. – Он смущенно взглянул на Джиллиан. – У него очень хороший аппетит, детка.

– Угу.

Тед моргнул.

– Он тебе не нравится?

– Почему же, Тед? Нравится.

– Я тебе не нравлюсь?

– Почему же, Тед? Ты мне тоже нравишься.

Тед оттолкнул Синдбада и встал на ноги. Он выводил Синдбада на пробежку – вернее, Синдбад выводил его – и был потный и разгоряченный, но голова у него еще работала. Он видел: Джил сердится.

– Вояка, ты сердишься на меня потому, что я не спросил сперва тебя, брать ли его, да? Не посоветовался с тобой, как это положено хорошему мужу?

Джиллиан кивнула.

– Пусть это дошло до тебя не сразу, но я знала, что рано или поздно ты поймешь. Поэтому я и вышла за тебя: ты такой сообразительный.

– Ну хватит, полно! Хотя, конечно, я заслужил упреки. Прости, Вояка. В следующий раз я тебя спрошу… обещаю. – Тед поцеловал Джил в щеку, проходя мимо нее к холодильнику, чтобы взять банку холодного чая. – Фу, тут что – кто-нибудь сдох?

– Нет, милый, это открытая жестянка с кормом для Синдбада, на редкость аккуратно завернутая его хозяином, который нахлобучил на нее пластмассовую коробку для бутербродов, словно шляпу.

– Фу! – Тед быстро снял с полки банку с холодным чаем и захлопнул дверцу. – Пожалуй, надо поискать лучший способ хранить его корм.

– Хорошая мысль, – сказала Джиллиан, глядя, как Синдбад наконец с трудом поднялся на ноги и принялся нюхать ее колени, потом уселся, глядя на нее с таким видом, точно хотел сказать: «Как, вы тоже здесь живете?»

Тед обнял Джиллиан за плечи.

– Мне правда очень жаль, что я сперва не спросил тебя, Вояка; но я решил прокатиться и увидел приют для собак… и я уступил внезапному порыву – вот и все. Ты говорила, как тебе одиноко здесь одной, помнишь? Я подумал: если у тебя появится Синдбад, тебе будет легче, он составит тебе компанию. Мне кажется, мы даже говорили о том, не завести ли нам собаку, если я не ошибаюсь. Мы вечно говорим о детях и собаках. Ну а раз мы не собираемся в ближайшее время заводить детей, то я подумал, не начать ли нам с Синдбада.

Джиллиан заскрежетала зубами.

– Угу.

– Снова «угу», да? – Тед взглянул на пса, который опять улегся на пол, не сводя с них черных блестящих глаз, словно знал, что они обсуждают вопрос, оставаться ему в этом доме или нет. – Я мог взять щенка, но решил, что Синдбад подойдет тебе лучше: он уже может защитить тебя в мое отсутствие.

– Ласковый, как плюшевый мишка? Скажи, Тед, как он сможет защитить меня?.. Или ты имеешь в виду, что предполагаемые грабители задохнутся в его объятиях?

Тед взглянул на стол и увидел купленный Джил серебряный поднос.

– Ну что ж, – сказал он, поднимая покупку одной рукой. – Если Синдбаду не удастся их удержать, откупись от них этим. На мой взгляд, он стоит не меньше трех долларов.

– Два доллара семьдесят пять центов, – отрезала Джиллиан, – и моя покупка, во всяком случае, не пустит нас по миру, как этот прожорливый пес.

Это саркастическое замечание было ниже ее достоинства, Джил сама знала об этом, но ей надо было хоть как-то облегчить душу.

Сердясь больше на себя, чем на Теда, она выхватила у него поднос, но не смогла удержать его, и он с грохотом упал на пол.

Синдбад принялся скулить, как и положено щенку, неважно, каких он размеров, и попытался вскарабкаться на Теда, но поскользнулся задними лапами и в результате свалился у ног Джил.

– Ах ты, бедняжка! – воскликнула она, тут же раскаиваясь и наклоняясь, чтобы успокоить напуганного пса. – Этот гадкий старый поднос тебя напугал, да? Как тебе не стыдно, Тед? Надо было посмотреть, крепко ли я его держу, прежде чем выпускать из рук. Видишь, что вышло. Собака дрожит как осиновый лист.

Синдбад, видно догадавшись, что ему улыбается счастье, принялся лизать руки Джил, а его черные печальные глаза глядели на нее с явным обожанием.

– Черт тебя побери, Теодор Джозеф Хэккет, – сказала Джил со вздохом. – Я, кажется, влюбилась.

В тот вечер, поцарапавшись в закрытую дверь спальни и взвыв раза два, Синдбад уснул на коврике в изножье кровати как признанный член семьи.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– В ноябре? Что, ради всего святого, вы собираетесь делать в Си-Айл-Сити в ноябре? Говорю тебе, Джил: Тед свихнулся. От калифорнийского солнца у него сделалось размягчение мозгов. Да там, в Си-Айл-Сити, может, всю неделю будет идти дождь.

Джиллиан присела на край кровати, не успев положить в чемодан теплый свитер, который собиралась взять с собой.

– Или снег, – глухо сказала она, поглаживая мягкую овечью шерсть. – В прошлую среду был снегопад, помнишь? – Она покачала головой. – Не знаю, Барб. Я думаю, Тед хочет доказать, что пляж, где нельзя загорать круглый год, вообще не пляж.

– Да? Повтори еще разок. По-моему, я что-то потеряла по пути.

Джиллиан принялась снимать со свитера черные волоски шерсти Синдбада. Почему Синдбад стал линять в ноябре, понять было невозможно, но она и не вдавалась в это слишком глубоко, равно как и в то, почему он питает такую невообразимую страсть к картофельному пюре.

– Все очень просто, Барб. На солнечных пляжах Калифорнии не идет снег. Теоретически иногда там бывает прохладно или сыро, но в этом году стоит на редкость сухая погода. Говорю тебе, даже климат против меня. Вчера Тед сказал мне по телефону, что они со Стивом заняли у кого-то костюм и пошли днем заниматься серфингом. Серфингом! В ноябре! Я жду, вот-вот наступит день, когда он станет носиться по переулку за домом на роликовых коньках.

Барбара, лежавшая поперек кровати, обхватила подбородок ладонями.

– Не знаю, Джил. Тед, наверное, здорово выглядел в костюме для серфинга, но я вижу, к чему все это приведет. Он продолжает петь свою песню: «Давай подумаем, не переехать ли нам навсегда в Калифорнию», да?

Джиллиан со вздохом кивнула.

– И даже не старается это завуалировать. Но смотри, Барб, как получается: когда я лечу к нему в Сан-Франциско, мы загораем на пляже, купаемся, ездим по всем этим красивым местам… а когда Тед прилетает домой, мы только тем и занимаемся, что то затыкаем дыры в этом несчастном душе, то моем и вставляем вторые оконные рамы, то готовим задний двор к зиме. Какая тут романтика – удобрять землю под розы, а наслаждаться их запахом просто нет времени, будь оно все проклято!

Барб спрыгнула с кровати и встала перед Джиллиан.

– Докатилась, подруга, уже начала ругаться. Похоже, дело гораздо серьезней, чем я думала. Только не говори, что твой медовый месяц закончился, Джил. Через полгода я выхожу за Пита, и мне страшно подумать, что прозаическая реальность заявляет свои права так скоро после свадьбы.

– Нет, нет, Барб, – поспешила успокоить ее Джил.

После той знаменательной встречи в овощном отделе магазина у Барб и Пита начался стремительный роман, в результате чего в октябре Пит преподнес Барбаре на день рождения бриллиантовое кольцо.

– Ведь вы с Питом не собираетесь жить в разных концах света? Если он кинет на постель мокрое полотенце, ты сможешь тут же, не сходя с места, отчитать его, а не мириться с этим и даже улыбаться ему, как делаю я: Тед ведь прилетает на каких-то сорок восемь часов и мне не хочется тратить хоть один из них на ссору.

Джил встала и, аккуратно положив свитер в чемодан, закрыла крышку и застегнула молнию.

– И наш медовый месяц не закончился. Просто он… стал обтрепываться по краям.

Джиллиан стащила чемодан с кровати, окинула взглядом спальню и пошла впереди Барбары к лестнице, стараясь удержать глупые слезы. Она не хотела показывать своей закадычной подруге, насколько в действительности расстроена, как боится предстоящих трех дней на филадельфийском побережье.

Когда она спустилась в столовую, Синдбад приподнял огромную голову с ковра, печально взглянул на Джил и жалобно заскулил, словно знал, что она уходит из его жизни на целых три дня и две ночи.

– О, не начинай снова меня терзать, у меня и так проблем хватает! – воскликнула Джиллиан, проскальзывая мимо пса в кухню проверить, выключила ли она кофейник. – Знаешь, Барб, иногда я чувствую себя без вины виноватой, как это ни глупо.

– Ну, о Синдбаде ты можешь не волноваться, Джил, – сказала Барбара, падая на стул. – Мы с Питом будет выгуливать его каждое утро, а мама, наверное, избалует его до невозможности, закармливая всякими вкусностями. Он по-прежнему обожает картофельное пюре?

– С тех пор как Тед посадил нас обоих на калифорнийскую диету, последнее увлеченье Синдбада – клубничный йогурт, – пробормотала Джиллиан еле слышно, разыскивая в ящике кухонного шкафа пузырек с аспирином: у нее раскалывалась голова. – Но ты этого ему не давай. По-моему, йогурт ему не на пользу. Ой… посмотри на часы! Если я хочу поспеть в аэропорт к прилету Теда, я должна сию минуту выходить. Барб… пожелай мне удачи.

Джил проглотила две таблетки аспирина и сунула руку в рукав пальто, поданного ей подругой.

– Мои ключи! Куда, черт подери, я их положила?

Прижав ладони ко рту, Джиллиан безумными глазами обшаривала кухню, стараясь вспомнить, куда сунула ключи от машины, когда вернулась из школы.

Она стояла неподвижно, пытаясь сосредоточиться, пальто чуть не падало с плеча. После уроков она еще осталась в школе: надо было помочь Томми Истерману с делением; затем помчалась в магазин, чтобы сделать запас любимого Синдбадом корма перед тем, как забрать из чистки зимнее пальто Теда.

– Нашла! Пальто Теда! – Она так поставила стакан на стол, что пролила воду. – Я чуть не забыла взять пальто Теда! – Сунув вторую руку в рукав, Джил кинулась в столовую, где на столе лежал пластиковый мешок с пальто, а рядом – ключи от машины. – Точно, я положила ключи и пальто вместе, чтобы не забыть. Вот безголовая! – Схватив мешок, Джил обернулась к Барбаре: – Не могу даже сказать тебе, Барб, до чего я это ненавижу. Половина вещей Теда здесь, половина в Сан-Франциско… разве что он привезет все сюда, чтобы я постирала. Я уже подумываю, не повесить ли мне объявление: «Джиллиан Хэккет. Стирка. Домашние обеды. Секс. С доставкой на дом».

Барбара прислонилась к дверному косяку, улыбаясь подруге.

– Верное дело, Джил, особенно предпоследний пункт, насчет секса.

Нижняя губа Джиллиан задрожала – явный признак того, как было известно Барб и ей самой, что слезы близки. Джил провела рукой по волосам… и заморгала, вспомнив, как в начале этой недели уступила давнему желанию и коротко постриглась… не сказав об этом Теду.

Джиллиан бросилась в ближайшее кресло. Слезы обожгли глаза.

– Мои волосы! О Барб, он и смотреть на меня не захочет. Ему будет противно. Вчера вечером, – голос ее прервался, – только вчера вечером Тед говорил мне по телефону, как он мечтает о моих волосах, рассыпанных по его подушке.

Барб кашлянула, прикрыв лицо рукой, чтобы Джил не заметила ее улыбки.

– Ну, это он и сейчас может получить. Кто тебе мешает оставить свои волосы всюду, где он хочет: на подушке, в сливе раковины, в овощном супе. Или ты забыла попросить парикмахера отдать обрезанные волосы?

Джиллиан выдавила слабую улыбку. Она понимала, что подруга хочет ей сказать, как глупо сгущать краски. Джил вытерла глаза и подняла руки в знак того, что сдается.

– Ладно-ладно. Возможно, я немного преувеличиваю. Но все будет хорошо, Барб, честно. Будь другом, укажи мне на дверь – ведь компания «Ломбардские авиалинии» никого ждать не будет…

– Это ты-то боишься опоздать? Королева организованности?.. Женщина, которая планирует все – от уборки дома до чистки зубов? Которая полагает, что «Будь чистым и аккуратным» – одиннадцатая заповедь? О, не говори так, Джил. Ты подорвешь мою веру в мировой порядок вещей.

– Заткнись, Барб, ладно? – сухо парировала Джиллиан, но не выдержала и рассмеялась. – Ты стала похожа на Теда, это он без конца говорит мне, что я не способна на непредсказуемые поступки. – Ее улыбка стала шире. – Ха, сказала я ему, ты меня плохо знаешь.

Барбара протянула Джиллиан ключи от машины и подтолкнула ее в сторону задней двери.

– Да? А что ты ему еще сказала?

Уцепившись одной рукой за дверную ручку, Джиллиан другой взяла небольшой чемодан, который Барбара протянула ей, и весело ответила:

– Непредсказуемые поступки? Да сколько угодно…

– Ну и умница! – крикнула вдогонку Барбара, в то время как Джил чуть не бежала к машине. – А теперь забудь про Сан-Франциско, и сырые полотенца, и стирку и как следует повеселись. Ты это заслужила.

Джиллиан обернулась. Барбара и Синдбад стояли в открытых дверях.

– Заслужила, не спорю. Я тебя люблю, Барбара Макаллистер! – воскликнула, поддавшись порыву, Джил. – И тебя тоже, глупый барбос. До воскресенья!

Тед отпил глоток охлажденного белого вина, захваченного из Калифорнии, и нахмурился. Время подходило к полуночи, а он сидел один в крошечной гостиной арендованной им квартирки в кооперативном доме в Си-Айл-Сити.

– Какого черта я здесь делаю? – спросил он себя, понизив голос и глядя, как в каменном угловом камине, который он затопил по приезде, в последний раз взметнулось яркое пламя и огонь угас.

Тед мысленно проследил весь путь от аэропорта до этой квартирки в Си-Айл-Сити.

За все три часа пути Джиллиан почти не раскрыла рта – за исключением тех случаев, когда вынуждена была отвечать на его вопросы о Синдбаде и учениках и о том, заплатила ли вовремя за воду, чтобы в будущем воспользоваться скидкой.

И молчала она не потому, что была голодна: он специально спросил ее, поела ли она перед тем, как ехать в аэропорт, и Джил ответила, что проглотила парочку бутербродов в последнюю минуту. Так как сам он перекусил в самолете, то и не стал настаивать на еде.

Возможно, это надо было сделать. Джил похудела за те три недели, что они не виделись.

Похудела и постригла волосы.

Он ничего ей не сказал, хотя ему вовсе не понравилась ее новая прическа; промолчал, даже рта не раскрыл. Пока она не спросила. Зачем ей понадобилось спрашивать? И что такого ужасного было в том, когда он произнес: «Очень мило, Вояка, но длинные нравились мне больше»?.. Вот и все. И как только такая простая фраза смогла перерасти в третью мировую войну?..

Тед взглянул на дверь в спальню. Единственную спальню в доме. Закрытую дверь в спальню. Куда удалилась Джиллиан, прочитав ему краткую, но содержательную лекцию о том, что такое непредсказуемые поступки. Она сказала, что обрезанные волосы – именно такой поступок и разве сам он не говорил, что не следует сдерживать себя ни в чем. Какая тут связь – разобраться он не мог.

Тед поставил бокал на столик и, наклонившись вперед, в полном отчаянии взъерошил волосы. У него были такие большие надежды на этот уик-энд. Приехать снова в Си-Айл-Сити, где они провели свой короткий медовый месяц, забрать Джиллиан из этого проклятого дома с вечно текущими кранами и аккуратно пронумерованными неоплаченными счетами… снова пережить ранние беззаботные дни их стремительной любви.

Прекрасная мысль – так ему казалось, – пока реальность не разбила вдребезги его мечты.

– Тед?

Он поднял голову и посмотрел на открытую дверь спальни, где в потоке света, падающего на нее откуда-то сзади, стояла Джиллиан. На ней была длинная, до пола, ночная рубашка из шелка цвета слоновой кости; он ясно различил контуры ее тела под легкой тканью. Она была прекрасна, и он так ее любил. Он очень ее любил!

– Как ты, Тед? – спросила Джил, медленно входя в гостиную. – Я хочу сказать, тебе, наверное, там неудобно? Ты не хочешь лечь в постель?

Тед криво улыбнулся и похлопал по лежавшей рядом подушке, словно приглашая жену присесть.

– Да, первоначально именно это было моим намерением. Но я думаю, нам лучше сперва поговорить, если ты в настроении.

– Поговорить? – Голос Джиллиан дрогнул, она вздохнула. – Что ж, ладно, давай поговорим. Но если так, я лучше сяду туда, в то кресло, подальше от соблазна.

– Опасаешься моих неотразимых чар? – поддразнил ее Тед, откидываясь на подушки. Перспектива провести приятный уик-энд становилась более реальной.

– Нет, милый, – мягко ответила Джил, опускаясь в кресло, стоявшее напротив кушетки, по другую сторону кофейного столика, – нет, чтобы было трудней дать тебе по башке, если ты еще раз посмотришь на меня так, словно хочешь сказать: «Кто? Я?» – и спросишь: «Что-нибудь не так, Вояка?»

Тед взял со столика бокал и, обнаружив, что он пуст, встал с кушетки, чтобы его наполнить, а заодно налить вина Джил.

– Прости меня за слова насчет стрижки, Вояка, – сказал он, не сомневаясь, что его замечание насчет ее волос положило начало ссоре. – Да я уже и привык к ней. Ты стала похожа на фею, если я употребил то слово, что надо. Просто я страшно удивился, когда увидел тебя.

Джил одной рукой отмахнулась от его извинений, другой взяла бокал с вином.

– Я сама во всем виновата, Тед: раздула из мухи слона. К тому же мне следовало сказать тебе, что я собираюсь постричься. Не спрашивать, нет, но сказать. Так или иначе, раз приклеить я их не могу, придется нам обоим потерпеть какое-то время, пока они отрастут.

– Договорились, – согласился Тед, довольный, что с этой темой покончено. – Ну а теперь, Вояка, почему бы тебе не сказать, что на самом деле у тебя на уме?

– Думаю, не стоит. – Джил отвела от него глаза. – Вряд ли тебе это понравится.

Тед коротко рассмеялся, чтобы скрыть волненье. Что-то было не в порядке, и у него возникло странное чувство, будто это «что-то» куда серьезней, чем текущий кран, который нуждается в починке.

– Ты хочешь напомнить мне старую шутку, Вояка? Ты знаешь ее: «Милый, у меня не очень хорошие новости – у нас сгорел гараж». Тут я должен спросить: «Правда? Как это случилось?» А ты отвечаешь: «Перекинулся огонь от дома».

– Очень смешно, Тед. Почти так же смешно, как когда ты говоришь: «У меня хорошие новости – я получил повышение по службе и более высокий оклад; плохо одно: это высокое жалованье компания будет платить мне только в Сан-Франциско». Но неважно. Отвечаю на твои вопросы: Синдбад в полном порядке. Дом в полном порядке. Не в порядке одна я. Честно говоря, я в полном раздрызге.