Текст книги "Трудный выбор"

Автор книги: Кейси Майклз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Тед продолжал смотреть сквозь блестящее стекло, как поток машин течет вдоль Найнтин-стрит в обе стороны – в центр и из центра. Улица, на которой находился дом Джиллиан, являлась хотя и не самой главной городской магистралью, но была достаточно сильно запружена транспортом. Особенно по утрам и в вечерние часы пик. И Теду совсем не хотелось, чтобы их дети – его и Джиллиан – росли здесь, в деловой части Аллентауна.

К тому же дом принадлежал матери Джил. Может быть, Тед был излишне горд и упрям, но он хотел сам содержать свою семью и обеспечивать ее всем необходимым. Конечно, им повезло: они не должны были вносить арендную плату, но он был поражен, когда Джил разложила перед ним месячные счета и он узнал, что она все еще выплачивает деньги за новую крышу, взятые в долг год назад. Этот старый дом был форменной прорвой – столько денег уходило на него! Кухонька маленькая, с устарелым оборудованием. Даже если бы они купили посудомоечную машину, ее некуда было бы поставить. В доме была всего лишь одна ванная комната и вся электропроводка нуждалась в обновлении.

Они с Джиллиан уже открыли в ближайшем банке совместный счет для внесения срочных вкладов – с тем чтобы собрать деньги на покупку нового жилья. Так делали миллионы молодых пар, строя планы на будущее.

Им нужно было содержать две машины, за одну из которых они еще не расплатились, к тому же у Джиллиан остались просроченные долги со студенческих лет.

Принимая все это в расчет, продвижение по службе и соответственно повышение жалованья было для Теда подарком судьбы, которого он мог ожидать не раньше следующего года. Но во всем этом была одна помеха.

– Джил, – Тед повернулся от окна к жене и положил руки ей на плечи: он не представлял, как начать, как сказать ей то, что должен был сказать. – Вояка…

– В чем дело, милый? – Зеленые глаза Джил широко раскрылись, на щеках, несмотря на загар, проступили веснушки. – Скажи мне, ради всего святого!..

Теду хотелось поколотить себя за то, что ему придется огорчить Джил. Он так ее любил! И полюбил с первой встречи, которая произошла в спортивном клубе. Он до сих пор помнит, какое неотразимое впечатление произвели на него ее блестящие цвета меди волосы, гладко зачесанные и перехваченные на затылке белой повязкой из махровой ткани, ее уверенная походка, сияющая улыбка, излучающая счастье, здоровье и, к чему отрицать, чувственность.

Однако перед ним был только один путь, Тед это понимал, и он пошел по нему напрямую.

– Меня переводят в Сан-Франциско, Джил. Назначение на два года вступает в силу с завтрашнего утра. После этого, возможно, я снова вернусь сюда.

Джиллиан убрала его руки со своих плеч и, спотыкаясь, словно слепая, дошла до шезлонга и упала в него.

– Переводят в Сан-Франциско? – Она тупо уставилась на Теда. – На два года? – Прикрыв ладонью рот, отчего голос ее звучал приглушенно, Джил качала головой. – Уже завтра? Это шутка, да? Ведь у нас еще не кончился медовый месяц. Ну конечно же, это шутка.

– Нет, не шутка, Джил. – Тед опустился на колени перед шезлонгом. Стиснув его обитые твидом края, он наклонился к жене. – Власть имущие не предупредили нас заранее. Это так, Вояка. Но я достаточно долго проработал в этой авиакомпании, чтобы знать, какой у них заведен порядок. После того как закончится стажировка, я буду пилотировать рейсы Сан-Франциско – Гавайи, а затем получу постоянное назначение обратно в Аллентаун, если не задумаю перейти на другую авиабазу. Чего, разумеется, не случится.

– Да, да, конечно, – сказала Джиллиан тихим, безжизненным голосом.

У Теда сердце разрывалось на части, когда он глядел на нее. Джил родилась и выросла в Аллентауне и говорила ему, что никогда не уедет отсюда – разве только этого потребует работа.

Тед в свою очередь торжественно обещал, что, как только он получит повышение и право выбирать постоянное место службы, он обязательно вернется в Аллентаун.

– На первый месяц, если я не ошибаюсь, компания предоставит мне жилье, но я сразу же, как только приеду, начну искать квартиру на двоих, – заверил ее Тед. – Так что расстанемся мы ненадолго, Джил.

Она медленно наклонилась вперед и обхватила ладонями его лицо, ее глаза наполнились слезами.

– Тед, как я могу уехать?.. – прошептала она прерывающимся голосом. – А мой контракт?

У Теда перехватило дыхание: только тут до него дошло, как она права. Джиллиан подписала контракт с частной школой на штатную должность учительницы. Они отпраздновали это событие на прошлой неделе.

Тед отвернулся, чтобы Джиллиан не видела, как он расстроен. И как напуган.

– Ну, конечно, они согласятся его расторгнуть.

– Возможно, – сказала Джил, хотя Тед видел, что это ей самой не по душе. – Но я не смогу найти работу преподавателя в Сан-Франциско… Думаешь, меня там ждут? А пока у меня не будет нового места, я не имею права отказываться от старого. Придется ждать. Я даже не знаю, являются ли мои документы об образовании действительными в Калифорнии. Во всяком случае, какие-то испытания мне пройти придется. Ах, Тед, ну почему все это случилось именно сейчас?..

Теда рассердило ее хныканье, хотя он понимал, что с его стороны это несправедливо. Черт возьми, да разве его новости не повод для праздника?! Он не спорит, не все гладко, но неужели обязательно обливаться слезами через какие-то пять минут после того, как он сообщил ей такую радостную весть?! Неужели Джиллиан не могла хотя бы притвориться, что рада за него?..

Он повернулся к жене и широко развел руки.

– Что ты от меня хочешь, Джил? Чтобы я отказался?

– Нет! Нет, конечно, нет! – воскликнула Джиллиан, поднимаясь с шезлонга и обнимая Теда. Она прижалась лицом к его груди. – Я очень рада за тебя, Тед, честно. Я рада за нас обоих. Просто… просто очень уж это внезапно. У меня не было времени подумать. – Джил приподнялась на цыпочки и поцеловала Теда в щеку, хотя он видел, что в ее печальных зеленых глазах все еще сверкали слезинки. – Все будет хорошо, любимый. Вот увидишь – все будет прекрасно.

Вот увидишь – все будет прекрасно.

Тед вспомнил полные надежды слова Джиллиан три недели спустя, поднимаясь по лестнице в свою холостяцкую квартиру под вечер долгого воскресного дня, проведенного в тщетных поисках жилья. Вспомнил и вздохнул.

Сан-Франциско – очень красивый город. Но и очень дорогой.

Чертовски дорогой.

Так же как часовые телефонные переговоры с Аллентауном каждый вечер.

Так же как завтраки, приготовленные в микроволновой печи, и обеды, и ужины в местных ресторанах, куда он забегал второпях.

Так же как новая форма, и разъезды на такси, и маленький телевизор, который он смотрел допоздна – очень уж ему не хотелось ложиться в свою односпальную кровать, пустую односпальную кровать.

Дни его, благодаренье Богу, были заполнены множеством интересных событий, он с удовольствием проводил время на тренажерах и занимался теорией вместе с тремя другими коллегами, как и он только что получившими новое назначение. Но Тед чувствовал себя женатым человеком.

Его товарищи, беззаботные холостяки, подсмеивались над ним, когда он отказывался после занятий участвовать в их походах по ночным барам и кабаре, однако ему было на это наплевать. Он предпочитал поскорее вернуться домой, к телефону – единственному связующему звену с Джиллиан. Во всяком случае, раньше. Сейчас все осложнилось.

У Джиллиан началась ее летняя работа – она была инструктором на спортивной площадке, находящейся в ведении муниципального ведомства парков и спортивных игр, и приходила домой в пять часов вечера. В ожидании звонка Теда Джил обдумывала вопросы, которые задаст ему, когда он наконец позвонит.

Сперва Джил спрашивала в основном о том, чем он занят и очень ли скучает по ней. Но в последнее время вопросы стали более конкретными.

Нашел ли Тед квартиру?

Передал ли он последнюю партию присланных ею бумаг в школы Сан-Франциско и его окрестностей?

Удастся ли Теду выкроить время и прилететь на уик-энд в Аллентаун, чтобы побыть с ней вдвоем?

Не представляет ли Тед, почему ее машину, купленную всего четыре года назад, с каждым днем все труднее заводить по утрам?..

Вот и сейчас он тяжело опустился в неудобный парусиновый шезлонг, в котором из-за своего роста умещался с большим трудом, и пристально посмотрел на телефон не в состоянии заставить себя позвонить Джиллиан и сказать, что потерпел фиаско по всем обозначенным ею пунктам.

Тед устало откинул голову на железную раму шезлонга и, закрыв глаза, мысленно представил лицо Джиллиан таким, каким видел его в последний раз, – с улыбкой, храбро пробивающейся сквозь слезы. Он уходил от нее по длинному коридору к самолету, который должен был унести его из ее жизни – один Бог знает, на какой срок.

Они стали мужем и женой всего за четыре дня до этого. И провели вместе четыре прекрасных, изумительных, незабываемых дня.

Однако этого ему было мало.

Правда, грустно улыбнувшись, признался себе Тед, вряд ли он удовлетворится, даже если проведет вместе с Джиллиан – доживи они до этого возраста – сто лет.

Тед с трудом поднялся и решительно направился в небольшую кухню, вынул из холодильника банку с холодным чаем. Он мог бы выпить и пива, так как в ближайшие сутки не должен был подниматься в воздух, но у него не было настроения.

Вернее, если пить, то уж несколько банок, а не одну, но так как он никогда не злоупотреблял алкоголем, то и сейчас решил сдержать неожиданное побуждение. К тому же люди, как он наблюдал, обычно бывают плаксивы во хмелю. И потому он обойдется без помощи спиртного.

Держа в руке банку с холодным чаем, Тед вернулся к своему неудобному парусиновому шезлонгу и взял со столика почту, которую вынул из почтового ящика у входа внизу.

Перелистывая конверты, он бросал их один за другим на пол. «Нет вакансий…», «В настоящий момент не требуется…», «Нет вакансий…», «Нашему уважаемому другу…»

– Примите мои поздравления, миссис Хэккет. Вы теперь официально никто, – громко проговорил Тед, собираясь кинуть последний конверт вдогонку за остальными. Но вовремя остановился, узнав четкий почерк Джиллиан.

Тед с грохотом поставил банку с чаем на шаткий приставной столик, чуть не опрокинув и то и другое, и торопливо вскрыл длинный конверт. Внутри оказалась поздравительная открытка.

«Разве сегодня мой день рождения?»– мысленно спросил он себя, переворачивая открытку и глядя на нарисованную на другой стороне забавную картинку: девочка с короткими рыжими косичками и грустным лицом в клетчатой – белое с зеленым – рубашке и спадающих джинсах стояла, широко расставив руки. Рядом на узкой полоске травы лежали бейсбольная бита и перчатка. Развернув открытку, Тед прочитал: «Как мне тебя не хватает». И подпись: «Вояка».

Тед побил все рекорды скорости, нажимая на кнопки вызова Аллентауна и номера телефона Джил; он еле дождался, когда наконец она взяла трубку.

– Алло, Тед, это ты? – раздался голос Джил. Она с трудом переводила дыхание, словно он вызвал ее откуда-то издалека, – интересно, откуда, подумал Тед с кривой ухмылкой. Интересно…

Он уселся поудобнее в стоявшем рядом кресле и почувствовал небывалый прилив сил – источником их оказался звук голоса Джиллиан.

– Здорово, Вояка. Получил твою открытку.

– Да? Уже? Я послала ее всего четыре дня назад. Кто говорит, что письма идут медленно? Прямиком от побережья до побережья. Голубиная почта! Понравилась она тебе?

Тед улыбнулся, глядя на рыжую девчонку.

– Еще как, Вояка! По правде сказать, вы с ней похожи будто две капли воды.

– Ха, спасибо, – ответила Джиллиан. Едва различимые звуки, сопровождавшие ее слова, вызвали у Теда ясную картину: он увидел, как она садится на широкую кровать, давшую им сладостный приют всего один лишь раз – в тот день, когда они вернулись после свадебного путешествия.

– Ты в спальне? – спросил он напряженно, вспомнив, как она лежала в тот последний день, откинувшись на розовые в цветочек простыни, ее шелковистые рыжие волосы были рассыпаны веером по подушке, а руки протянуты вверх и призывали его.

– Угу. Я была под душем, когда ты позвонил, быстренько обернулась полотенцем и кинулась бегом к телефону. Ты сегодня рано.

Джиллиан сидит на кровати…

Джиллиан только что из-под душа, нежная, душистая…

Ее восхитительное тело окутано махровым полотенцем, длинные стройные ноги обнажены, только что вымытые волосы, возможно, скрываются под другим полотенцем, обернутым вокруг головы наподобие чалмы. Красивые плечи выступают из полотенца, в ямочке у основания шеи чуть заметно бьется пульс.

О, как заманчива эта ямочка!

Он пожалел, что предпочел чай пиву.

– Алло, Тед, ты все еще здесь?

Он дважды сморгнул, прогоняя видение.

– Да, будь оно все неладно, я все еще здесь. А ты все еще там.

– О Тед, дорогой, – отозвалась Джиллиан; в ее голосе звучала тоска, возможно, не меньшая, чем та, что мучила его самого. – А нельзя пустить между нами личную авиалинию, милый?

Тед невесело рассмеялся ее шутке.

– Я так отчаянно скучаю по тебе, Вояка. А ведь прошло всего три недели…

– …четыре дня, двенадцать часов и двадцать пять… нет, уже двадцать шесть минут, – закончила за него Джиллиан, и до Теда донесся ее легкий вздох. – Но кто считает?.. Тебе удалось наконец найти квартиру, милый?

Теду не хотелось говорить жене правду, но, видимо, пришло время сделать это.

– Вояка, – медленно начал он, а затем торопливо продолжил: – Стив Хэммонд, один из парней моей группы, нашел вчера большую квартиру… только она слишком дорогая, одному ему не по карману.

– А нам?

– Нам тоже. Нет, конечно, мы бы смогли… если бы продали мою машину и пошли на то, чтобы ничего не откладывать ближайшие два года. И если бы ты нашла здесь работу. Должен признаться, Вояка, на это мало надежды. Сокращение бюджета, понимаешь? Нигде не берут учителей.

– Кому ты это рассказываешь? Я сегодня получила по почте ответы на те анкеты, которые ты посылал от моего имени с просьбой предоставить мне место в штате. Письма очень любезные, но свободных вакансий пока нет. И что, насчет этой квартиры?..

Тед, волнуясь, провел рукой по своим черным волосам.

– Послушай, Джиллиан, – начал он, – мне нелегко это тебе говорить, но я думаю, нам пора посмотреть фактам в лицо.

– Каким именно? – сдержанно спросила Джиллиан.

– Факт номер один: ты не можешь получить здесь места до начала учебного года. Факт номер два: дома у тебя прекрасная работа. Факт номер три: я должен найти себе жилье не позднее следующей недели или присмотреть удобную скамью в городском парке. Факт номер четыре: начиная со следующего месяца, я смогу бесплатно летать в Аллентаун каждый второй уик-энд. Факт номер пять…

– Да? Факт номер пять?..

Джил плакала. Она старалась, чтобы Тед не услышал, но он-то знал, что она плачет. Он знал, что у нее на сердце.

– Факт номер пять: я люблю тебя, Вояка.

– Я тоже люблю тебя, дорогой, – ответила Джил, шмыгая носом.

– Значит, ты понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать?

– Понимаю. Не то чтобы мне это нравилось, но я понимаю. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем ты говоришь. Ты хочешь, чтобы я осталась здесь, в Аллентауне, без тебя. Так?

– Нет, пропади оно все пропадом, я вовсе не хочу, чтобы ты была в Аллентауне, в то время как я нахожусь в Сан-Франциско, в трех тысячах миль от тебя. Но это единственное решение, к которому я пока пришел. И только на время, Вояка. Обещаю. Пока ты не найдешь здесь работу…

– Может кончиться тем, что я проведу в Аллентауне весь учебный год, Тед. Неужели ты этого хочешь?

Как он мог этого хотеть? Тед очень любил Джиллиан, но иногда она задавала вопросы, ответ на которые разумелся сам собой. Конечно же, он этого не хотел. Хотелось ему другого: колотить кулаком по стене, орать, пока не охрипнет, или вскочить в ближайший самолет, направляющийся в Пенсильванию, – и черт с ним, с этим повышением по службе! Но этого он ей сказать не мог. Ничего из того, что ему хотелось…

Поэтому он промолчал.

– Прости за дурацкий вопрос, – услышал он через секунду извиняющийся голос Джиллиан. – Я веду себя как младенец. Тед, я сама это знаю, но поделать ничего не могу. Ты поселишься вместе со Стивом, ты на это намекал, да?

– Значит, ты согласна?

От облегчения все его тело обмякло. Джиллиан, благослови ее Господь, держалась молодцом. Если бы он оказался сейчас с ней рядом, он бы расцеловал ее, поблагодарил или как-то иначе выразил свою безмерную любовь…

– Думаю, мне не следует протестовать, любимый, – ответила Джиллиан. В ее голосе слышалась грусть. – Если только имя твоего соседа по квартире Стив, а не Стефани, – шутливо продолжила она.

– Я еще не спятил, – ответил со смехом Тед: то, как мило Джиллиан приняла дурные новости, немного сняло тяжесть с его души. – Эй, женушка, я говорил тебе сегодня, как сильно, очень, очень сильно люблю тебя? – Тед закрыл глаза – ему казалось, что он воочию видит ее прелестную улыбку…

– В подробностях – нет, – ответила Джиллиан; ее голос вдруг стал хриплым, приглушенным, словно она была тут, рядом с ним. – Но я не откажусь послушать, если ты хочешь шепнуть мне на ухо какие-нибудь милые пустяки.

– Правда? – Тед решил разыграть беспечного, счастливого, удачно женатого человека, флиртующего по междугородному телефону с собственной женой. – А скажи, любимая, какие милые пустяки ты предпочитаешь: для широкой аудитории или для избранной?

– Сделай мне сюрприз, – ответила смеясь Джиллиан, и Тед довольно улыбнулся: все было в порядке. Все будет в порядке.

Не так ли?

Тед заверил Джил, что будет в Аллентауне в конце следующей недели, всего через несколько дней – а в промежутке еще не раз позвонит ей, – и они во всех деталях обсудят наболевшее.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Джил, ты с ума сошла? Присядь хотя бы на минутку, пожалуйста. Даже смотреть на тебя – голова кружится. Можно подумать, ты участвуешь в какой-то дикой телевизионной программе: «Леди и джентльмены, как вы считаете, сможет ли участница наших состязаний отполировать этот прелестный кофейный столик – вернее, спустить с него шкуру – меньше чем за тридцать секунд?» Какой приз победителю, Джил, – годовой запас чистящих средств?

– Очень смешно. – Джиллиан лишь на секунду придержала тряпку, которой протирала кофейный столик, и продолжила работу. – Я не могу присесть, Барб! – Она быстро собрала разбросанные журналы и положила их на сверкающую столешницу так, как рекомендуется в буклетах по интерьеру: веером.

Выглядело неплохо, к тому же журналы прикрыли царапины, которые возникли, когда она лет семи-восьми от роду бросила на столешницу роликовые коньки.

– Прекрасно можешь, Джил. Это совсем не трудно, правда. Становишься перед стулом… подойдет любой, лишь бы стоял поближе… сгибаешь колени и…

– Все понятно, Барб, но я действительно не могу рассиживаться. Тед будет дома в половине восьмого, а мне еще надо пройтись всюду пылесосом и быстренько принять душ перед тем, как поеду встречать его в аэропорт. О, почему муниципалитету понадобилось именно сегодня рыть под моими окнами канаву? Без всякого предупреждения… Ни загородок, ни флажков каких-либо… Я бы ни за что не оставила окна открытыми, когда уходила. А теперь ты только посмотри, Барб: я по колено в песке.

Барбара откинулась на спинку кресла, пригладила белокурые волосы и лукаво улыбнулась, показав ямочки на щеках.

– Мне почему-то кажется, что, когда Тед приедет, он не только не заметит здесь пыли, но, даже если тут будет полыхать пожар, он вряд ли обратит на него внимание… И не в эту комнату он будет стремиться… надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю.

Джиллиан отвернулась, чувствуя, что от смущения ее щеки заливает краска. Она прекрасно понимала, что имеет в виду подруга. Дни ожидания тянулись так медленно, но вот наконец они позади. Тед и она будут вместе и эту ночь, и следующую, и все воскресенье до шести часов вечера…

Сбывшаяся мечта.

И это пугало Джиллиан, так пугало, что она ни за что не признается в этом Барбаре.

Она уговаривала себя, что бояться просто нелепо. Как она может нервничать из-за того, что останется с Тедом наедине? Он ее муж. Ее любимый, ее любящий муж.

Но она не видела его целый месяц. Конечно, каждый вечер они разговаривали по телефону, но это не то же самое, что видеть его, быть с ним, жить вместе в этом доме, который пока еще не стал для него родным.

Часть его одежды висела в большом шкафу у нее в спальне, его запасная зубная щетка стояла в стаканчике на полке в ванной комнате.

Его компакт-диски и аудиокассеты лежали в гостиной рядом с ее собственными. Холодильник был забит его любимыми продуктами. Но он здесь не жил. Никогда. Джиллиан не чувствовала себя женой, радостно ожидающей приезда мужа. Она приводила в порядок дом и самое себя, чтобы принять гостя.

– Ммм! В кухне очень вкусно пахнет, Джил, – сказала Барбара, возвращая свою подругу к реальной действительности и собственному присутствию в комнате. – Неужели это твой всемирно известный луковый суп из топора и жаркое с овощами?

Джиллиан улыбнулась и провела рукой по свободно падающим до плеч волосам.

– Вполне возможно, – ответила она, засовывая тряпку в задний карман шортов и беря в руки пульверизатор с восковым аэрозолем. – Но если это намек на то, что ты не прочь с нами пообедать, то, боюсь, напрасно тратишь время.

Барбара в притворном ужасе прижала руки к груди.

– Ну что ты! Я не собираюсь нарушать ваш второй медовый месяц. – Она улыбнулась. – Хотя не отказалась бы присоединиться к вам во время десерта. Когда я шла через кухню, то заметила на столе бисквит. Ты украсишь его взбитыми сливками и клубникой, да? Ну и вкуснотища!

– Вижу, ты размечталась, Барб, – сказала Джил, направляясь к шкафу, чтобы положить на место пульверизатор. – Я оставлю тебе кусочек, но сегодня вечером все лица, вторгнувшиеся на нашу территорию, получат пулю в лоб. Без предупреждения! Можешь присоединиться к нам завтра во время ленча. Будем доедать остатки. О Боже… ты можешь взглянуть на часы? Мне пора под душ… Увидимся завтра, ладно, Барб? Пожелай мне удачи.

– Пожелать тебе удачи? Ты что, рехнулась? – Барбара покачала головой. – Скоро ты увидишься с Тедом. Какая еще удача тебе нужна, Джил? Ты будешь прыгать до потолка от счастья. Или что-нибудь не в порядке? Хочешь поговорить?

Джиллиан закатила глаза – надо же было сделать такую глупость. Зачем только она открыла рот?

– Нет-нет, Барб, все в порядке, говорить не о чем. Если мне что и надо, так это только принять душ. Детишки на площадке весь день рвали меня на части, а дома я тоже не присела ни на минутку. Я имела в виду: пожелай мне вовремя добраться до аэропорта.

– О, прекрасно, – сказала Барбара, приподнимая стеклянный колпак, закрывавший бисквит, и кидая в рот несколько крошек. – В таком случае желаю тебе удачи. На двадцать втором маршруте заново красят среднюю полосу. Следовательно, будут заторы.

– Только этого не хватало! – в отчаянии воскликнула Джиллиан, расстегивая на ходу блузку и устремляясь к винтовой лестнице, которая вела из столовой на второй этаж. – Увидимся позже, Барб.

– Пока. И не волнуйся, Джил. Перед уходом я пройдусь здесь пылесосом по коврам. Не забудь передать Теду от меня привет.

Джиллиан приостановилась на полпути наверх и, перегнувшись через массивные деревянные перила, улыбнулась.

– Барбара Макаллистер, я когда-нибудь говорила тебе, как тебя люблю?

– Да, да. Все мои замужние подруги с пыльными коврами это говорят, – ответила Барбара, заходя в столовую. – Лучше оставь мне кусок бисквита. О'кей?

Через полтора часа Джиллиан стояла на смотровой площадке на крыше аэровокзала, глядя, как самолет авиакомпании «Ломбардские авиалинии», следующий рейсом номер 2673, выруливает на взлетно-посадочную полосу. У нее еще не совсем просохли волосы, а на лодыжке под чулком саднил порез.

Безумные полтора часа! Только Джил начала смывать с волос шампунь, как вода, льющаяся из душа, почему-то стала чуть теплой, а затем совсем холодной, и ей пришлось надеть халат и, подогрев воду в чайнике, домывать голову над раковиной в кухне.

Ногу она порезала раньше – первый порез бритвой едва ли не с отроческих лет!..

А затем, когда она отчаянно рылась в темном чулане в поисках левой туфли, непонятно каким образом оказавшейся под зимними сапогами, прогнувшаяся деревянная палка для плечиков, которая всегда плохо держалась, с грохотом свалилась ей на голову.

Джиллиан потрогала ушиб на затылке. Хотя шишка стала поменьше, касаться этого места было все еще больно. Джил даже подумать теперь боялась, в каком состоянии будет вся одежда, висевшая на рухнувшей палке, – ведь на то, чтобы повесить ее на место, у нее уже не было времени. Она так и осталась грудой лежать на полу.

Джил всерьез стала подозревать, что подверглась в тот день проклятью богов, когда ее обычно послушная машина после трех отчаянных попыток завестись так и не тронулась с места. Ей пришлось вернуться в дом, чтобы отыскать ключи от автомобиля Теда, у которого было стандартное переключение скоростей, а она не водила машин с таким устройством уже года четыре.

И все же, несмотря ни на что, Джиллиан успела. Мало того – приехала за целых пять минут до прибытия самолета, хотя сама не представляла, как это ей удалось. Убрав со лба растрепанные ветром волосы, она стала спускаться по лестнице в тот сектор, куда прилетал самолет, спрашивая себя, узнает ли она Теда, когда тот выйдет из дверей после проверки багажа. Сердце Джил отчаянно билось где-то в горле.

У выхода уже собралась небольшая толпа. Матери с детьми, пожилая пара с плюшевым медведем – дедушка и бабушка, ожидающие внука, взволнованный подросток с букетом роз и усталая молодая женщина с младенцем на руках, другой ее ребенок, девочка лет двух, беспрерывно дергала ее за подол юбки.

Все они пришли встретить тех, кто занимал важное место в их жизни, но в силу обстоятельств был на какое-то время разлучен с родными. То ли на несколько дней, то ли – как в случае с ней и Тедом – на долгий-предолгий месяц, целую вечность.

Может быть, следовало принести цветы? Нет, это смешно. Что бы Тед стал делать с букетом роз? Почему она так нервничает? Надо взять себя в руки. Хоть бы вода была снова горячая, когда они приедут домой, – ведь Тед захочет принять душ. Ему не нужны розы. Ему нужен душ. Горячий душ.

Джиллиан прикусила нижнюю губу, спрашивая себя, хорошо ли она выглядит, похожа ли на ту, какой Тед помнит ее. Сейчас она была более загорелой, так как проводила все дни на солнце, помогая ребятам в играх на спортивной площадке или наблюдая за малышами в «лягушатнике». Немного отросли волосы. Джиллиан знала, что ей давно пора постричься, и мечтала укоротить свою гриву. Но ей не хотелось полностью изменить прическу в отсутствие Теда. Это было бы нечестно по отношению к нему, ведь он помнит ее совсем другой.

И тут двойные двери в конце коридора распахнулись. Пассажиры в беспорядке повалили по длинному пандусу, и времени для тревожных размышлений у Джил не осталось.

Она встала на цыпочки, подалась вперед, точно это могло помочь ей заглянуть за спину семейству из пяти человек, которые показались в дверях первыми; следом за ними шел тучный мужчина с огромным количеством различной ручной клади.

А затем она увидела Теда. Одетый в нарядную темно-синюю летную форму – Тед предупредил ее, что уедет в аэропорт прямо с занятий, – он уверенно вышагивал по пандусу ей навстречу: темноволосая голова высоко поднята, фуражка сдвинута на затылок, на загорелом лице – широкая улыбка.

Теодор Д. Хэккет. «Д.» означает «Джозеф», вспомнила она. Тед. Ее Тед. Ее муж.

Джиллиан стояла неподвижно. Нижняя губа задрожала. Слезы обожгли глаза. Как она только посмела подумать, что забудет, какой Тед на вид… какой изумительный он на вид! Его черты навсегда запечатлелись в ее сердце. Неизгладимо. Навеки.

– Вояка!

Джиллиан подняла руку и стала махать ему, и Тед пустился бежать вприпрыжку, ловко обогнув тучного мужчину с пакетами и малыша, медленно бредущего позади родителей… И вот он уже перепрыгнул через кожаный канат между стойками, отделявший зал ожидания от прилетевших пассажиров. Остановившись перед Джил, Тед улыбнулся и безмолвно покачал головой. Затем нежно, ласково произнес:

– Боже, Джиллиан, как я по тебе скучал, и уронил чемоданчик на пол.

Джиллиан, не желая того, всхлипнула. Тед обнял ее и, крепко прижав к себе, припал к ее губам – страстно, жадно; на всей земле не нашлось бы силы, способной оторвать его в эту минуту от жены.

Они медленно закружились на одном месте, словно танцевали под музыку, слышную лишь им двоим. И продолжали свой странный танец, даже когда у Теда с головы упала фуражка; даже когда дедушка и бабушка встретили внука; даже когда измученная мать двоих детей презрительно фыркнула, проходя мимо Теда и Джил, в то время как ее муж жаловался, что в самолете плохо кормят, и интересовался, вкусный ли обед приготовила жена; даже когда старшая девочка с новой куклой в руках спросила у матери:

– Что эти двое делают, мамочка? Тете же больно!

Ее слова заставили Джиллиан наконец спуститься с небес на землю, и она неохотно высвободилась из объятий Теда.

Он взял в руки чемоданчик, который лежал на полу, и передал его Джиллиан, а на голову ей надел форменную фуражку, также быстро поднятую им с пола. Козырек фуражки Тед шутливо загнул под лихим углом и, с видом собственника обхватив жену одной рукой за плечи, повел ее к багажной «карусели», где их дожидался огромный чемодан. Схватив его свободной рукой, Тед направился вместе с Джиллиан к выходу.

– Скучала по мне? – спросил он, останавливаясь тут же за дверьми и целуя ее, прежде чем она успела ответить.

– Может быть, слегка, – поддразнила Джил и кинула ему ключи от машины, припаркованной на стоянке, почти у самых дверей. Удачная парковка была, пожалуй, единственным, в чем ей сегодня повезло. – Время от времени. В основном я была занята.

– Занята? Правда? Это звучит устрашающе. И какие же у вас были дела, миссис Хэккет?

Тед открыл заднюю дверцу и кинул туда вещи, прежде чем Джиллиан успела, сняв фуражку, скользнуть на переднее сиденье.

Она с нетерпением ждала, бесцельно играя его фуражкой, пока Тед сядет за руль и включит зажигание. Только тогда она ответила:

– О, то одно, то другое. Немножко одного, побольше другого. Работала на спортплощадке, сажала цветы, косила газон, пекла бисквит… – тут она улыбнулась ему, – и перестилала постель.

Тед повернулся к ней, держа руки на руле.

– Надеюсь, ты не сняла те розовые в цветочек простыни? Считается, что мужчины не обращают внимания на такие мелочи, но для меня весь этот месяц эти простыни играли немалую роль в моих мечтах.

Джиллиан почувствовала, что снова краснеет, как тогда с Барбарой. Но на этот раз причиной тому было не смущение и не тревога.