Текст книги "Горячий парень из леса (ЛП)"

Автор книги: Кейси Лондом

Соавторы: Джексон Кидман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Действительно хороший район для того, чтобы Адли росла здесь. Она могла кататься на велосипеде без всяких забот. Завести кучу друзей. На вывесках было указано, что школа находится неподалеку.

Дверь открылась, и Мишель зажала рот рукой. Ее глаза наполнились слезами, и женщина отступила. Она протянула другую руку, ей понадобилось несколько секунд.

Это все еще было свежо в памяти. Из-за того, как она смотрела на меня, я навсегда останусь напоминанием о Миле. Вот почему я держался подальше.

– Прости, – прошептала Мишель.

– Я могу уйти, – сказал я. – Я не хочу никого расстраивать.

– Нет, – сказала она. Мишель потянулась ко мне. Она схватила меня за запястье. – Осирис. Нет, я рад тебя видеть. Это… Я чувствовала, что потеряла вас обоих. Теперь ты здесь.

Я с трудом сглотнул.

– Хорошо.

– Давай. Заходи.

Я вошел в дом.

Дэйн владел собственной строительной компанией, поэтому неудивительно, что они жили в большом доме, который он, вероятно, построил с нуля. Большое фойе с огромной лестницей вело наверх, в коридор второго этажа.

Я подошел к ступенькам и коснулся перил. Я почти видел висящие там рождественские чулки. Я посмотрел налево и увидел большую гостиную и большой каменный камин, и это заставило меня улыбнуться.

– Адли здесь счастлива, – сказал я.

– Да, – согласилась Мишель. – Она хорошая девочка, Осирис. Такая добрая. Такая умная. Но чертовски дерзкая. Напоминает мне Милу.

Я кивнул.

– Я не знаю, какого черта я здесь делаю, Мишель.

– Ты пойдешь на кухню и выпьешь со мной чашечку кофе.

Я прошел на кухню, разглядывая фотографии на стенах.

На них были Дэйн, Мишель и Адли.

Было тяжело на них смотреть, но приятно.

Это был дом. Это была семья. Это было то, что Адли заслужила, после того, что случилось.

На кухне я сел за мраморную столешницу, пока Мишель наливала два кофе. Она стояла напротив меня, прислонившись к стойке. Мне всегда было смешно, что у них с Милой нос и губы были одинаковыми. Но все остальное было совсем разным. Глаза Мишель были светлее, чем у Милы. Кожа Милы была чуть темнее. Мила была диким ребенком, в то время как Мишель уже в шестнадцать лет знала, что хочет от жизни. Она познакомилась с Дэйном, когда им было по семнадцать, и они оба никогда не оглядывались назад. Они шли прямым и честным путем. Мила просто плавала вокруг, жила свободно, фотографировала, путалась со мной.

Я вцепился в кружку с кофе, не имея ни малейшего намерения пить.

– Не могу поверить, что ты здесь, – сказала Мишель.

– Ты ведь не собиралась сдаваться, правда? – спросил я.

– Нет. Я не сержусь на тебя, Осирис. Ничего подобного. Ты сделал то, что должен был. Я бы никогда…

Я поднял руку.

– Это ничего не меняет, Мишель. Я должен извиниться перед тобой, Адли, перед всей твоей семьей за то, что сделал.

– Что ты сделал?

– До того, как все это случилось. Меня там не было. Я потерялся в другом мире. Все, что я делал – это работал.

– У тебя была своя компания, Осирис. То же самое происходит и с Дэйном. Я никогда не знаю, когда он вернется домой. Или какие будут выходные. Но что есть, то и есть. Это жизнь.

– Не правда, – сказал я. – Я купил эту чертову хижину, надеясь спасти нас. Она отстранилась от меня. Я не хотел терять ее и Адли. Но я все равно это сделал, причем самым худшим образом.

– Ну, ты не потерял Адли, – сказала Мишель. Она попятилась и выдвинула ящик. Она достала листок бумаги и развернула его. Это была белая плотная бумага с нацарапанным рисунком, который был весьма неплох для четырехлетнего ребенка. – Время от времени она придумывает все это, вся такая гордая.

Я посмотрел на картинку.

– Это Адли, – сказала Мишель.

Она указала на рисунок девочки с поросячьими хвостиками, держащей щенка.

– Вижу, – сказал я. – У нее есть собака?

– Нет, – ответила Мишель. – Но она хочет одну.

Я улыбнулся. Был еще один рисунок. Большого гаража. В отдалении был изображен человек в безрукавке с татуировками на руках. Это был я. Я стоял там, держа в руках какие-то инструменты, а вокруг меня были разбросаны детали.

– Она хотела нарисовать тебя, – сказала Мишель. – Она помнит мастерскую. Сварочные работы. Звуки. Искры. Она говорит людям, что ее папочка работает с огнем. Как дракон.

Я посмотрел на Мишель, мое сердце было разбито.

– Папочка?

Она кивнула.

– Она многого не понимает, Осирис. Я с ней почти не разговаривала. И Дэйн тоже. Я даже не знаю, с чего начать. Наверное, она слишком маленькая. Но она знает то, что знает. Она помнит тебя.

– Она называла меня так всего несколько раз, – сказал я. – Мы с Милой не знали, как с этим справиться. Это было важно. Я имею в виду, что Мила должна была верить, что я не причиню вреда ни ей, ни Адли. Я бы не стал. Но я никогда бы не стал принуждать никого из них, чтобы Адли называла меня как-то по-другому.

– Я знаю, – сказала Мишель. – Мила мне все время об этом рассказывала. Как ты был добр к ней и Адли. Что это казалось невозможным.

Я отложил рисунок.

– А что в конце?

– Осирис, это не имеет значения.

– Для меня имеет, – сказал я.

– Она была в восторге от хижины.

– Конечно, была. Хиппи.

Мишель фыркнула и засмеялась.

Я рассмеялся.

Мишель вытерла уголки глаз.

– Я поняла, что ты сделал, Осирис. Мне было так больно, когда они сказали, что перестанут ее искать. Я помню, как сидела в гостиной с Дэйном. Он так разозлился. Детектив встал и велел Дэйну сосредоточиться на нас с Адли. Потом он ушел. А потом все было кончено.

Я посмотрел вниз.

– Это еще не конец.

– Я знаю это, Осирис. Они сделали все, что могли.

Я посмотрел на Мишель. В ее глазах стояли слезы. Она медленно потянулась ко мне через остров. Ее пальцы коснулись моих.

– Ты сделал все, что мог, – прошептала она. – Я знаю, что ты остался там и искал ее. Уверена, что ты все еще ищешь ее.

– Я просто хочу знать, что случилось.

– Ты знаешь, что случилось, – сказала Мишель. – Она немного перестаралась и…

– Что? – спросил. – Упала? Если она упала, то где оказалась? Это был не гребаный утес на краю света. Я много раз спускался с этого гребня в одиночку. Так что же произошло? А? Она устала и вышла из машины? Оставить Адли сидеть на заднем сиденье в работающей машине? Она упала куда-то еще? Даже до сих пор… что случилось? Животное напало на нее? Серьезно? И я должен на это купиться? И если так, то какое животное способное на это… так близко с Адли?

– Ты же не думаешь, что я сама все это придумала? – спросила Мишель. – Меня тошнит, когда я об этом думаю. Через полгода после ее смерти я так сильно заболела, что Дэйн решил, будто я беременна. Я пошла к врачу, и она отправила меня к специалисту по моему желудку. Думала, у меня язва, может, рак. Но это был просто стресс. Психическое напряжение. Мне пришлось обратиться к другому врачу, чтобы перестать думать об этом.

– Ты сдалась, – произнес я.

– Нет, Осирис. Я не сдалась. Я приняла это. Я посмотрела на Адли и поняла, что должна принять это.

– Верно. Потому что я облажался.

– Ты не облажался, Осирис.

– Да, – прорычал я. Встал. – Я мог бы заставить своих адвокатов дать отпор. Чтобы у меня был шанс заполучить Адли.

– Это то, что ты…

– Но я просто отпустил ее. Я отпустил все это.

– Осирис, остановись, – сказала Мишель. – Я не хотела, чтобы ты расстраивался.

– Конечно, нет.

– Я просто хотела, чтобы ты знал, что ты не один. Что бы тебе ни пришлось пережить, я здесь не для того, чтобы судить тебя. И я не знаю, что мне делать с Адли. Когда она рисует эти картины и спрашивает о тебе, я не могу сказать ей, что тебя нет рядом. Я не хочу, чтобы она росла, думая, что потеряла обоих родителей.

– Теперь вы ее родители, – сказал я. – Ты и Дэйн.

– Нет, это не так. Мы собираемся вырастить ее. Мы будем любить ее. Она – наше чудо, Осирис. – Мишель на секунду прикусила губу. – Я узнала, что не могу забеременеть. Хорошо? Так что иметь Адли – это… чудо. Но я должна признать, что она не моя дочь. Она моя племянница. Но я должна воспитывать ее, как свою дочь. У нас будет безумная любовь.

– Мишель, я тоже не ее отец, – сказал я. – Какой-то парень. Какой-то случайный парень, которому Мила отдала свое тело.

– Это не имеет значения, – сказала она. Она посмотрела мне прямо в глаза. Такой же взгляд бросала на меня Мила, когда мы спорили из-за какого-нибудь идиотского дерьма. – Адли смотрит на тебя, как на своего отца.

– И что, я должен помочь ей понять, что ее мать пропала без вести в горах? И что, кстати, на самом деле я не твой отец. Видишь ли, мне следовало просто проигнорировать сообщение, Мишель. Я не хочу причинять ей боль. Сбить ее с толку.

– Если бы я хоть на секунду подумала, что ты собираешься причинить ей боль, тебя бы сейчас не было на моей кухне.

Это заставило меня замолчать больше чем на секунду.

Я стоял и смотрел, как Мишель идет ко мне.

Она коснулась густой щетины на моем лице.

– Ты можешь попытаться спрятаться за этим взглядом лесоруба, но я знаю, кто ты. Ты – лучшее, что когда-либо случалось с моей сестрой и Адли. И все это хреново, Осирис. И будет оставаться так до конца наших дней. Нависнет черной тучей, которая никогда не исчезнет.

– Она была лучшим, что когда-либо случалось со мной, – сказал я. – Я должен был попросить ее выйти за меня замуж в тот же вечер, когда встретил.

– Она была достаточно сумасшедшей, чтобы сказать «да».

– И я бы довел дело до конца. Жаль, что я не нашел адвоката и не удочерил Адли.

– Если это то, что мешает тебе жить, Осирис, тогда давай сделаем это.

– Ты только сказала, что вырастишь ее.

– Мы все можем ее растить, – сказала Мишель.

– Нет. Этого я у тебя не отниму. Ей нужна эта жизнь, Мишель. Этот дом. Этот район. Школа дальше по улице. Нормальность.

– Согласна. Но ты действительно хочешь, чтобы она забыла тебя?

Этот вопрос был как двухтонный камень на моей груди.

Это был вопрос, на который было два ответа, и оба ответа имели смысл.

– Я сделал то, что сделал, чтобы найти Милу, – сказал я. – Они сдались. Я нет. Ты приняла это. Я нет.

– А что теперь, Осирис?

– Я все еще ищу ее.

– Ты ведь знаешь, насколько это иррационально, верно?

– Она была любовью всей моей жизни.

– Она была моей сестрой.

– Может быть, я просто не знаю, как двигаться дальше. Потому что когда ты думаешь обо всем, что могло бы быть…

Мишель протянула руку назад и схватила рисунок с островка.

– Вот это. Вот о чем тебе нужно подумать. Этот рисунок. То, как Адли видит мир. Мы, блядь, взрослые, Осирис. Мы должны защищать ее от тьмы.

– И как долго?

– Как можно дольше, – сказала Мишель. – И когда эта тьма подкрадывается, мы должны быть там, чтобы помочь пройти через нее.

Она была права.

Я медленно кивнул.

Мишель могла бы возненавидеть меня. Она могла бы осудить меня. Она могла бы списать меня со счетов, как я списал весь мир. Но на самом деле ей пришлось нести такую большую ношу самой. Не было родителей, на которых можно опереться. Ей пришлось смириться с тем, что ее младшая сестра пропала без вести на горе, пытаясь сфотографироваться. Ей пришлось смириться с тем, что ее младшая сестра ушла и забеременела от какого-то парня, который не хотел иметь с ней ничего общего. Ей пришлось смириться с тем, что я закрылся от мира после исчезновения Милы. Ей пришлось смириться с воспитанием Адли после того, как ей сказали, что у нее никогда не будет собственного ребенка.

Несмотря на все мои мысли и чувства, Мишель должна была ненавидеть меня. Злиться на меня. Ей следовало дать мне пощечину. Ударить коленом по яйцам. Кричать, плеваться, царапать ногтями лицо.

Но она этого не делала. Она просто стояла. Спокойная, уравновешенная, совершенная.

– Я обратился к тебе, – сказал я, – потому что нашел…

Дверь в кухню открылась.

Там стоял Дэйн.

Он был в темно-синей футболке, рабочих джинсах и тяжелых ботинках.

Он посмотрел на Мишель.

Он посмотрел на меня.

– Дэйн… Подожди …

Эта пара слова – все, что Мишель смогла произнести.

Все эти разговоры о ненависти и осуждении?

К Дэйну это не относилось.

Он сжал кулаки и бросился на меня.

Глава 26

Немного Из Вчерашнего

(ЛАРА)

Я заставил Тэда забрать свои пять долларов и розу.

Тэд.

Это происходило на самом деле. Тэд стоит в цветочном магазине. В своей обычной клетчатой рубашке, заправленной в темно-синие джинсы. Блестящий черный пояс с серебристой металлической пряжкой.

Все доведено до совершенства, всегда готов к делу.

– Мне нужно было увидеться с тобой, – сказал он. – Всего лишь на одну секунду.

– На одну секунду, – произнесла я.

Мне вдруг вспомнился разговор с Осирисом, когда мы гуляли по лесу. Когда он все время спрашивал меня, что я буду делать, если Тэд вернется.

– Нам нужно поговорить, – сказал он.

– Нет, не нужно, – сказал я. – Тебе нужно уйти. Тебе нужно вернуться к своей семье. Тебе нужно покинуть этот магазин. Этот город. Этот штат.

Тэд кивнул.

– Правильно. Ты злишься. Это хорошо. Это значит, что ты все еще чувствуешь. Правда, Лара?

Я скривила губы.

– Я одна в этом магазине.

– Я слышал, ты здесь работаешь. Это вроде как…

– Убирайся к чертовой матери, Тэд, – сказал я.

Он потянулся к моей руке. Я не могла пошевелиться.

– Лара. То, что произошло, было несправедливо. И это было неправильно. Все, о чем я прошу, – это минуту, чтобы сказать то, что я должен сказать. Когда вы закрываетесь?

– В шесть, – сказала.

– Может, выпьем кофе? – спросил Тэд. – Неужели я прошу так много?

Я отдернула руку.

– Ты можешь поговорить со мной прямо сейчас.

– Лара…

– Нет. Что бы ты ни хотел сказать, говори прямо сейчас. У меня есть планы на вечер.

– О, свидание? Новый парень?

– В любом случае, это не твое дело.

– Но это хорошо. Я имею в виду, ты должна быть с кем-то. Кто-то заслуживает тебя.

Я рассмеялась.

– Ну, конечно же.

– Эй, у тебя еще есть квартира?

– Да. Почему тебя это интересует?

Тэд улыбнулся.

– Я и не сомневался.

– Прошу прощения?

– То, что это все означает. Я просто не мог больше жить с собой, Лара. Что я и сделал. Что и произошло. Как все это произошло.

– К чему ты клонишь?

– Я… ты не хочешь быть здесь. Я знаю, что не хочешь.

– В самом деле? Ты здесь минуту и можешь читать мои мысли, да?

Тэд пожал плечами.

– Многолетний опыт, Лара.

– Значит, ты ошибаешься. Мне здесь нравится.

– Зарабатывая несколько баксов в час. Очень мило.

– Итак, ты пришел сюда, чтобы принизить мое финансовое положение.

– Нет. Я пришел сюда, чтобы спасти тебя. Давай разберемся, Лара.

– Разберемся в моем финансовом положении? – спросила я, смеясь.

Тэд потянулся через прилавок к моим рукам.

– Нет, в нас.

Я отстранилась.

– Что?

Тэд бросился вокруг стойки. Я попятилась и врезалась в столешницу.

– Мы созданы друг для друга, – сказал он. – Мы это знаем. Верно? Я имею в виду, что у нас и раньше бывали такие моменты.

– Нет. Не было такого.

– Были. Мы все пережили и снова сошлись.

– Это не значит, что мы снова будем вместе. У тебя есть ребенок!

Тэд вздохнул.

– Слушай. Все пошло наперекосяк. Я отправился путешествовать на запад и понятия не имел, что будет дальше.

– О, это прекрасно, – сказала я. – Вот краткое изложение. Ты трахнул другую женщину и заделал ей ребенка!

Я отошла от Тэда.

У меня были заказы.

Я прошла в дальний угол магазина со старым зеленым блокнотом в руке и посмотрела на первый заказ.

Приступив к работе, я почувствовала, что Тэд стоит у меня за спиной.

– Я не знал, что все так получится, – сказал он. – Я был неправ. Я сказал, что ошибся. Я признался тебе в том, что произошло.

– Только не в беременности, – сказала я.

– Я не знал, что и думать, Лара. Как я мог быть уверен, что он мой? Что, если эта женщина просто обманывает?

Я оглянулась.

– Значит, ты хочешь сказать, что Ленор превратилась в какого-то гения, чтобы украсть тебя? Да брось ты.

– Ты так уверено произносишь ее имя, – сказал Тэд. – Ты ведь смотрела на нас, не так ли? Фотографии нас в интернете. Ребенка. И всего остального.

Я не ответила. Я сосредоточилась на работе.

– Это только подтверждает мою точку зрения, – сказал он. – Между нами еще ничего не кончено.

– Так что, теперь ты хочешь завести со мной роман? Разъезжая по всей стране, размахивая своим членом?

– Лара, посмотри на меня, – сказал Тэд.

Я остановилась и обернулась.

Он медленно придвинулся ко мне. Он протянул руки. Я отрицательно покачала головой. Он замер.

– Лара, не знаю, что я должен сказать. Так что я просто скажу, что хочу.

– Мне все равно, что ты скажешь.

– Это трудно. Это не то, чего я хочу. Это не то, о чем я думал. Работа. Жизнь. Ребенок все время плачет.

Я рассмеялась.

– О, бедняжка. Ты не возражал против того времени, которые потратил, летая туда, чтобы выбрать все вещи для детской комнаты. Трахать ее. Лететь обратно домой, чтобы трахнуть меня. Она знала, что ты все еще трахаешь меня?

Тэд с трудом сглотнул.

– Ты злишься.

– Я вне себя от злости, Тэд. С меня хватит.

– Нет. У нас все еще есть мы. Все эти годы.

Он потянулся к моей руке. Я отмахнулась от него. Он снова потянулся. Поэтому я замахнулась и врезала ему по лицу.

Боже, это было так приятно.

Я схватилась за руку, костяшки пальцев пульсировали от боли.

– Вау, – сказал Тэд. – Я уверен, что заслужил это.

– Думаешь? А теперь убирайся отсюда.

– Ты этого хочешь?

– Да.

– У меня все еще есть ключ от нашей квартиры.

– Нашей квартиры? – спросила я со смехом. – У тебя была своя квартира, Тэд. Помнишь? Ты не хотел съезжаться, пока мы не будем готовы. И подумать только, я верила в эту чушь. Сколько женщин ты трахнул, пока мы были вместе? А?

– Лара… Я ведь сейчас здесь, не так ли? Я оставил своего ребенка на другом конце страны ради тебя.

Вот тогда-то что-то во мне изменилось. Не так давно это имело бы для меня значение. Тэд выплескивает эти льстивые слова. Улыбается мне своей идеальной улыбкой. Делает все, чтобы меня переубедить. Потому что я была для него удобной. Я была комфортной. Чего бы он ни хотел, я была рядом.

Но теперь уже нет.

– Ты оставил их, – прошептала я. – Одних. Она вообще знает..?

Тэд ухмыльнулся.

– Я ничего не могу поделать с тем, что чувствую к тебе.

Он снова придвинулся ко мне.

На этот раз я немного осмелела. Я потянулась назад и схватила ножницы. Я подняла их, зная, что никогда не зарежу его, но, черт возьми, было забавно напугать его.

– Слушай внимательно, Тэд, – сказала я. – Еще раз подойдешь ко мне, и я отрежу тебе яйца.

Глаза Тэда широко раскрылись.

– Мне нравится эта твоя сторона.

– Во-первых, ты больше никогда не увидишь меня с этой стороны. Ты разбил мое гребаное сердце, Тэд. Ты разрушил мой мир. Я потеряла все из-за тебя. И я никогда не думала, что снова что-то почувствую.

– Потому что ты знаешь, что любишь меня.

– Может, и так, – сказала я. – Может быть, какая-то часть меня всегда будет любить тебя. Но от тебя забеременела другая женщина. Ты лгал мне девять месяцев. А теперь ты делаешь то же самое с ней. Ты кусок дерьма, Тэд. Если ты сейчас же не уйдешь, я вызову полицию.

– Это ты тычешь в меня ножницами, – сказал он. – Может, мне позвонить в полицию?

– Тебе лучше уйти прямо сейчас, Тэд, – сказал другой голос.

Тэд повернулся и увидел Перси.

– О боже, – сказал Тэд. – Перси. Как дела?

Перси рванулся вперед и схватил Тэда за рубашку, столкнувшись нос к носу.

– Мне нечего терять, Тэд. Я тебя, блядь, выпотрошу. Лара мне как сестра. И если ты думаешь, что то, что я говорю, страшно, тогда, может быть, мне стоит позвонить ее парню и позвать его сюда. Я почти уверен, что он мог бы отжать твою гребаную спортивную машину. Ты этого хочешь?

Тэд посмотрел на меня.

– Это правда?

– Больше всегда лучше, Тэд, – сказала я, подмигнув.

Я знала, что это сильно его задело. Он всегда стеснялся своих размеров. И если честно, Осирис был мужчиной, а Тэд – всего лишь мальчишкой.

Я усмехнулась, когда Тэд вышел из цветочного магазина.

Пока, мальчик.

Перси подошел ко мне.

– Ты в порядке?

– Нет, – сказала я.

– Мне очень жаль. – Он обнял меня. – Почему бы тебе не уйти пораньше и не подняться на гору? Найди его, Лара. Он тебе нужен.

– Спасибо, – прошептала я.

Мне хотелось плакать и кричать.

Однако я решила закончить свой рабочий день.

Я улыбалась. Я плакала. Но я чувствовала себя свободной. И я чувствовала себя живой.

И тут, к моему удивлению, зазвонил телефон с номером, которого я не знала. Я ответила голосу, которого никогда раньше не слышала.

– Лара?

– Да. Кто это?

– Это Ленор. Мне очень жаль, что я звоню, но я хотела извиниться за то, что сделала, и я хотела знать, знаешь ли ты, где Тэд.

***

Я стояла и слушала, как Ленор рассказывает все то, что я уже и так знала. Все то, чем я жила. Все то, в чем я была слепа, чтобы увидеть, пока не стало слишком поздно. С другой стороны, по крайней мере, я не забеременела от него.

Она плакала не один раз. Мне нечего было ей сказать.

Поэтому я просто сказала ей правду.

– Он был у тебя, – прошептала она. – Я так и знала. Я знала, что он побежит обратно к тебе.

– Я могу пообещать, что ничего не случится.

– Мне очень жаль, Лара. Я ужасный человек.

– Ты не такая.

– Так и есть. Сначала я не знала, что он с кем-то. Я узнала об этом после того, как мы были вместе в первый раз. Но картина, которую он нарисовал… и все же мне следовало бы знать лучше. Продолжать в том же духе. Все это время он был у тебя. А потом я узнала, что беременна. Сначала он не поверил, что она его.

– Придурок, – сказала я.

– Он был прав. Но она принадлежала ему. Оливия его дочь.

– Ладно, – сказала я. – Я не знаю, чего ты хочешь от меня прямо сейчас.

– Я тоже не знаю, – сказала Ленор. – Я просто хотела поговорить с тобой. Странно, я знаю. Я хотела извиниться. Я втайне надеюсь, что смогу все исправить, включая и его.

– Думаю, мы обе знаем правду.

– Лара, а он когда-нибудь… с кем-нибудь еще?

– Не знаю, – ответила я. – Ты была первой, о ком я узнала. Я не спрашивала. Но если я могу сказать… – Я почувствовала, как у меня перехватило горло. Я закрыла глаза. Неужели я действительно собираюсь это сделать?

– Лара?

– Он любит тебя, – сказала я. – Я не знаю, что случилось. Может быть, он понял, что сделал. Как все было плохо. Может быть, он переживает из-за ребенка. Может быть, он думал, что сможет снова вернуться в свое прошлое. Но я никогда не поступлю так с ним, с тобой, с твоим ребенком, с собой. Ситуация неправильная, но он провел все это время, заботясь о тебе и ребенке. Это должно что-то значить.

Ленор глубоко вздохнула.

– Я знаю, что ты не имеешь в виду ни слова из того, что только что сказала, но я ценю, что ты это сделала. Это трудно… что я делаю? Я не должна была говорить это тебе. Я разрушила твою жизнь.

– Нет, – сказала я. – Ты этого не сделала. И Тэд тоже. Я счастлива. Я действительно счастлива.

– Лара, я надеюсь, ты… – я услышала детский плач на заднем плане. У меня мгновенно заныло сердце. – О, я лучше пойду к ней. Ей еще рано просыпаться.

– Да, – сказала я. – Иди к своему ребенку. Если Тэд снова попытается связаться со мной, я скажу ему, что ты звонила. Больше никакой лжи.

– Посоветуешь что-нибудь? – спросила Ленор слабым голосом. Уставшая. Ребенок заплакал еще громче.

– Люби своего ребенка, – сказала я. – До свидания, Ленор.

Я закончила разговор и просто стояла, застыв в пространстве и времени.

Когда Тэд ушел, я стала следить за ним в интернете немного больше, чем следовало, я думала обо всем, что хотела ему сказать. И ей. Я не раз называла Ленор шлюхой, но ни разу с тех пор, как она родила. Эта невинная жизнь не имела ничего общего с нашими горькими чувствами.

Я подумала о том, что сказала Ленор. О том, что сказала я. О том, что сказал Тэд. Он думал, что может просто прийти сюда и вернуть меня? Я бы отдалась ему. Если бы не Осирис. Мой горный человек. Мой герой. Парень, который продолжал спасать меня и доводить до предела.

Мой мозг лихорадочно работал.

Я даже не слышала, как Кэлвин вернулся в цветочный магазин.

– Эй, Лара? Ты в порядке? – спросил Кэлвин. – Перси только что звонил и сказал…

Я улыбнулась Кэлвину. И тогда я сказал первое, что пришло в голову.

– Кэлвин… Я увольняюсь.

Глава 27

Разговор На Кулаках

(ОСИРИС)

Мы с Дэйном кружили по кухне. Я ему никогда не нравился. С того самого дня, как мы встретились, он считал меня заносчивым придурком. Таким я и был. Он был трудолюбивым человеком, поднявшимся с самых низов, создавшим компанию с нуля, и никогда не хвастался этим. А я был парнем, который наткнулся на некоторый успех и выставлял его напоказ, как будто я был гребаным миллиардером. Я водил быстрые машины, шумные мотоциклы, любил татуировки и не боялся показать все это.

Мы с Дэйном никогда ни в чем не сходились. И он любил Милу до смерти. Он заботился о ней во время беременности. Думаю, где-то в глубине души он мечтал о жизни, в которой будет заботиться о Миле и Мишель. Не в каком-то извращенном смысле, а в хорошем, честном.

Я уважал это.

Потому что я был чертовски уверен, что не заботился о Миле, да?

Мы врезались в кухонный стол, и я почувствовал, как мой затылок ударился о низко висящую лампу.

– Дэйн! – прорычала Мишель. – Прекрати это!

Я позволял Дэйну с собой так поступать. Чего Дэйн не знал, так это того, что время, проведенное в горах, изменило меня. Все эти часы, пока я бил по деревьям, я становился больше и сильнее. И сильнее, и больше, что казалось невозможным. Другими словами, я пока позволял Дэйну делать то, что он хотел.

Дэйн снова посмотрел на Мишель.

– Почему? Этот гребаный придурок? Почему?

– Ты знаешь почему, – сказала Мишель. – Ты лучше этого, Дэйн.

– Нет, – сказал он.

Дэйн встряхнул меня и посмотрел на меня.

– Ты гребаный подонок. Ты бросил их обеих! Ты бросил ее… ты, блядь, бросил Адли.

– Да, – ответил я. – Я жалею об этом каждый день своей жизни.

– И ты оставил Милу умирать!

Я услышал, как Мишель ахнула.

Вот где была проведена и пересечена черта.

Я рванул вперед и поднял руки, отрывая Дэйна от себя.

Я видел, как его левая рука сжалась в кулак. Я пообещал себе, что не буду бить его, если только…

Он нанес удар, и я блокировал его. Я подошел с правой и ударил его в челюсть. Он отлетел назад, и Мишель поспешила встать между нами.

Вся кухня была красной. Темно-красный.

Я оставил Милу умирать?

Дэйн потер подбородок.

– Вы оба придурки, – закричала Мишель. – Дело не в вас двоих. Речь идет об Адли. Черт побери! Черт бы вас обоих побрал!

– Мне очень жаль, – сказал я. – Я не должен был этого делать.

– Да пошел ты, – прорычал Дэйн. Он был похож на бешеную собаку. Запертую в клетке на долгие годы и, наконец, получившую шанс выбраться и причинить неприятности. – Ты знаешь, что сделал. Ты же знаешь, как ты с ней обращался.

– И что дальше? – спросила Мишель. – Он не открывал дверь машины, Дэйн. Он не вытаскивал ее и не велел сделать гребаный снимок. Это то, чем мы здесь занимаемся сейчас? Придираемся к мелочам?

Наступила тишина.

Дэйн повернулся и пошел прочь. Он вышел в ту же дверь, в которую вошел.

Мишель посмотрела на меня.

– Мне очень жаль, Си. Я не знала, что он вернется домой так рано.

– Да. Так это не выглядит еще хуже, а? Ты не сказала ему, что связалась со мной? А потом я стою у него на кухне? Иисус…

– Заткнись, – сказала Мишель. – Ты же не думаешь, что я сломлена?

Нижняя губа Мишель задрожала. Она быстро схватилась за лицо.

Нести бремя Милы и Адли. Черт побери, возможно, она несла бремя Милы долгие годы. Все время выручала ее. Давала ей деньги. Постоянно надеясь, что она найдет свой путь в жизни. Только для того, чтобы та вернулась домой беременной от какого-то незнакомца.

А потом я в ее жизни…

Я обхватил Мишель руками и крепко обнял.

– Мне чертовски жаль, Мишель. За все. Скажи мне, чего ты хочешь…

– Нет, – сказала она. Она толкнула меня в грудь. Я сделал шаг назад. – Нет, Си, нет. Я не собираюсь преследовать тебя. Я не собираюсь тебя принуждать. Я пишу тебе только как напоминание о том, что все еще здесь. Ты гонишься… ты гонишься за чем-то, чего нет. – Слезы скатывались из ее глаз по щекам. – Ты что, не понимаешь?

– Нет, не понимаю, – сказал я.

– Тогда пошел ты, – сказала Мишель.

Она вышла из кухни.

Я стоял там, один, в доме, которому не принадлежал. Мое место на горе. В хижине. Одному. Нет, с Ларой. Я скучал по ней. Черт, я скучал по ней. Но я также скучал и по Миле. Я должен был найти Милу. Я должен был найти ее, забрать, вернуть, чтобы показать, что способен о ней позаботиться.

Дверь в кухню открылась, и Дэйн снова оказался там.

Он посмотрел прямо на меня, его лицо все еще было наполнено гневом.

Наши взгляды встретились.

– Я не знал, что она тебе не сказала, – произнес я. – Она сказала, что Адли мне что-то приготовила.

– И теперь ты наконец решил появиться?

– Да.

– Почему?

– Правду? Я кое-кого встретил.

Дэйн рассмеялся.

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Ты кого-то встретил?

– Послушай, Дэйн, я тебе ничего не должен, – сказал я.

– Ты стоишь на моей кухне, Осирис.

– Это я понимаю. Я тебе ничего не должен. Я не могу объяснить всего. Мне не нужно ничего объяснять.

– Да, – сказал Дэйн. – Так что мне просто приходится жить с женой, которая постоянно тебя поддерживает. Что это говорит обо мне?

– Так дело в тебе, – сказал я. – Ты злишься из-за меня.

– Я злюсь, потому что они обе говорят о тебе, – выплюнул Дэйн. Казалось, он готов сорвать дверь с петель.

– Почему бы нам не выйти наружу, Дэйн?

– Да, конечно, – ответил мужчина.

Я вышел из кухни в его гараж.

Место было открыто, потому что он припарковал свой гигантский грузовик на подъездной дорожке. Он, наверное, увидел мой грузовик перед домом и потерял самообладание.

Я сунул руки в карманы, а Дэйн подошел и толкнул меня. Я упал и врезался в холодильник в гараже.

– Ты гребаный кусок дерьма из-за того, что сделал, – сказал он. – Я заботился обо всех. О всех. Ты понял? Я помог Мишель со всеми играми, в которые играла Мила. Я помог Миле, когда она оказалась в затруднительном положении. Когда она забеременела, она жила здесь с нами. Я заботился о ней.

– Я это знаю.

– Потом у нее появилась Адли. А потом она встретила тебя.

– И я любил их. Я заботился о них. – Дэйн открыл было рот, но я поднял руку. – Может быть, я сделал это не так, как сделал бы ты. Прекрасно. Но о них заботились. Я сожалею о том, что произошло и что привело ко всему этому. Я не должен был быть так одержим своей работой. Своим бизнесом. Я пытался наверстать упущенное время и нарушенные обещания вещами, которые мог купить, включая эту чертову хижину.

– Хорошо, – сказал Дэйн.

– Я не хотел никого бросать. Я хотел найти ее. Я хотел вернуть ее домой. К Мишель. К Адли. К тебе.

Дэйн с трудом сглотнул.

– Она, блядь, спрашивает о тебе, Осирис. Но я должен держать рот на замке.

– И я ценю это, – ответил. – Я не хочу облажаться.

– Мы выше этого, – сказал Дэйн. – Она… она нуждается в тебе. – Дэйн провел рукой по волосам и развернулся.

Я схватил Дэйна и развернул его.

– Ты ей тоже нужен. Я не ее отец, Дэйн. И ты тоже. Но это не значит, что мы не можем о ней позаботиться. Ты думаешь, я собираюсь украсть ее? Думаешь, я стану гадить тебе?