Текст книги "Наша родословная (ЛП)"

Автор книги: Кей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Я написал еще одно письмо папе, пожалуйста, проследи, чтобы он его получил.

Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, пожалуйста, поговори с Йеном, он водит один из лучших «Rolls-Royces», и я доверяю ему защитить мою дочь. В качестве последнего средства есть специальный агент Доминик Бридж, я положил его номер телефона в сумку.

Я люблю тебя до луны и обратно, Meu Tesouro.

Папочка

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

(Паркер)

Мое сердце разрывается, и это даже не я читаю письмо. Смотреть, как Луна плачет, когда ее глаза просматривают бумагу в ее руках, причиняет мне глубокую боль. Я чувствую себя беспомощным, нам нужно что-то сделать, что угодно, чтобы все было хорошо.

Глядя на остальных, все они находятся в таком же состоянии стресса. Роман выглядит так, словно хочет оторвать кому-то голову, наблюдая, как наша девушка ломается. Кай следит за каждым ее движением, пытаясь прочитать ее достаточно, чтобы знать, что делать дальше. В то время как Оскар сжимает ее колено так, словно от этого зависит его жизнь, в его глазах отражаются эмоции от ее горя.

Я ловлю взгляд Рафа, наблюдая, как он тихо плачет. Что бы ни происходило, этого достаточно, чтобы поставить этого человека на колени. Он кивает мне, но я не понимаю, на что он намекает.

Беспокоясь, что мы слишком тесним ее, я убираю руку с ее ноги, чтобы дать ей немного пространства, но молниеносно ее рука опускается поверх моей. О клочке бумаги забывают, когда она падает на пол. Луна заглядывает мне в глаза, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить, что происходит, но все, что выходит, – это новые рыдания. Все, что я вижу, это то, как ее прекрасные зеленые глаза взывают о помощи.

Расталкивая всех с дороги, я обнимаю ее, поднимая к себе, и вслепую ищу кофейный столик позади себя. Я откидываюсь назад, Луна крепко обнимает меня, она плачет у меня на плече, грудь к груди, наши сердца бьются как одно. Я держусь изо всех сил, прижимая ее тело к своему, давая ей знать, что я здесь, пока она позволяет своим эмоциям взять верх.

Никто не спорит, вместо этого все садятся на диван и терпеливо ждут. Раф снова кивает, на этот раз с улыбкой, и я думаю, что это то, к чему он призывал меня минуту назад.

Ноги Луны обвиваются вокруг моей талии, в то время как ее руки обнимают меня за плечи. Поглаживая рукой ее по спине, я пытаюсь утешить ее, когда ее тело сотрясается, но боюсь, что делаю это неправильно. Ее хватка на мне становится только крепче, а моя рубашка становится еще влажнее от ее слез. Я никогда не видел, чтобы кто-то, кого я люблю, так страдал, без физической боли, только эмоциональное смятение.

Раф знает, о чем говорится в письме, но никто из остальных даже не смотрит в его сторону, желая, чтобы Луна сообщила нам, когда будет готова.

Ее хватка на мне медленно начинает ослабевать, пока она не откидывается назад, глядя прямо мне в глаза. ‘ Спасибо, ’ произносит она одними губами, и я целую уголок ее губ. Я нежно беру ее лицо в свои татуированные руки и смахиваю слезы большими пальцами, избегая забинтованной щеки. Медленно убирая ноги из-за моей спины, она поворачивается лицом к остальным, оставаясь у меня на коленях. Она переплетает свои пальцы с моими, крепко сжимает, когда слова наконец срываются с ее губ.

– Он жив, – шепчет она хриплым от слез голосом, и требуется минута, чтобы осознать, что она говорит. Жив?

– Брайс жив? – спрашивает Роман, на его лице читается шок. Его рот приоткрывается от удивления, брови приподнимаются, он переводит взгляд с Луны на Рафа, который кивает, и по телу моего Ангела пробегает икота. Я крепче сжимаю руку Луны, зная, что это не успокоит ее эмоции, но надеясь, что это продемонстрирует мою поддержку.

Ее отец жив? Спустя столько времени? Что, черт возьми, могло так долго удерживать его вдали от дочери? Я не хочу забрасывать ее всеми этими вопросами. Не тогда, когда ей нужно разобраться со своими собственными мыслями, и, скорее всего, она тоже не получила из письма всех ответов, которые ей нужны.

Прижимая наши переплетенные пальцы к ее животу, я тоже обнимаю ее, заключая в кокон. Ее голова откидывается на мое плечо, когда она поднимает ее к потолку с закрытыми глазами. Оскар беспомощно смотрит на меня, но ни у кого из нас нет ответов, чтобы исправить это за нее.

– Кто-нибудь из вас прочитайте письмо, – бормочет Раф. – Она не сможет перечитать это вам прямо сейчас. – встав во весь рост, его движение привлекает внимание Луны. – Ты в порядке, дорогая? – он спрашивает, но она не знает, что ответить. Слезая с моих колен, она встает, чтобы крепко обнять его. – Я не знал, Луна. Я не знал, – повторяет он, пока они плачут друг на друге.

Их момент кажется нам слишком интимным, чтобы за ним наблюдать, но мы обещали быть здесь во всем, включая эмоционально напряженную сцену между ними.

– Я знаю, папа, я знаю. Я просто хотела бы, чтобы мы знали, но тогда, я думаю, мы бы отправились на поиски, верно? – шепчет она, и Раф соглашается.

– Ты знаешь это, дорогая, – бормочет он, убирая волосы ей за ухо. – С тобой все хорошо? Если так, я хотел бы прочитать свое письмо наедине. – он откидывается назад, глядя ей в глаза, пока говорит.

– Конечно, да. Я посмотрю, что еще есть в сумке, а потом, думаю, мне захочется прилечь, – отвечает она, похлопывая его по руке, пытаясь дать ему понять, что с ней все будет в порядке.

– Я могу остаться, пока ты проверяешь все остальное, – предлагает Раф, но она тут же отшивает его.

– Нет, я могу сделать это с ребятами. Иди, прочти свое письмо, но обязательно поговори с кем-нибудь. Я знаю, что, возможно, я не тот человек, но обязательно поговори с Джулианой или Марией, хорошо?

Целуя ее в лоб, он пытается улыбнуться всем нам, прежде чем выйти из комнаты, закрыв за собой дверь.

Роман встает перед Луной, приподнимая ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза, но она прерывает молчание раньше, чем он это делает.

– Я рада, что убила ее, Ром, эта сука сделала это, она и Тотем. Я просто хотела бы оттянуть ее смерть. Она заслуживала страданий, как страдала я, как страдали оба моих отца. – гнев и жажда мести сквозили в каждом слове.

– Я знаю, Луна. Давай сосредоточимся на здесь и сейчас, хорошо? Сначала обдумай все это. Я не хочу, чтобы ты выходила на вторую игру, поглощенная этим. Завтра мне нужно, чтобы ты присутствовала на сто процентов, – говорит Роман, крепко обнимая ее за маленькие плечи.

– Ты прав. – сделав глубокий вдох, я наблюдаю, как она пытается обрести хоть какой-то контроль над своими эмоциями, но это дается с трудом. Запрокинув голову, она вдыхает, задерживая дыхание, как ей кажется, на целую вечность, прежде чем медленно выдохнуть через нос.

– Детка, иди посиди со мной, и мы вместе рассмотрим что в сумке. Потом мы можем пойти прилечь в постель, если хочешь? – Оскар предлагает, и я думаю, что даже я мог бы согласиться с этим планом прямо сейчас.

Роман неохотно отпускает ее, когда она поднимает письмо с пола и поворачивается к Каю. Складывая его так, как оно было, она протягивает его ему, чтобы он взял.

– Я прочту это, пока ты будешь дремать, Сакура. Прямо сейчас мы все здесь ради тебя, – бормочет Кай, и она улыбается ему, быстро наклоняясь, чтобы поцеловать его в губы, прежде чем вернуться к сумке рядом со мной.

– Если это слишком много, Ангел, я могу вытащить вещи из сумки, и тогда ты сможешь взять их, если захочешь, или я могу положить их обратно, – предлагаю я, и она кивает, слезы снова наворачиваются на ее глаза, когда она садится рядом с Оскаром.

Когда она, наконец, бормочет: – Хорошо. – я заглядываю в сумку, мое сердце колотится от волнения, когда ее доверие омывает меня. Я не могу побороть беспокойство о вторжении в ее личную жизнь, поэтому быстро достаю первый предмет – мягкое оранжевое одеяло.

– О боже мой! – удивленно восклицает она, выхватывая одеяло у меня из рук. Оскар, Кай и я все с удивлением наблюдаем, как она подносит одеяло к носу. Вдыхая его аромат, она с удивлением смотрит на него. – Это мое одеяло, когда я была маленькой. Боже, я помню, как сильно я любила эту вещь. Никогда раньше воспоминания не приходили ко мне так естественно.

– Нравилась эта штука? Принцесса, ты повсюду таскала его с собой! Это было самое раздражающее, Меу… – он мгновенно обрывает себя, застыв на месте из-за того, что сорвалось с языка. Прочистив горло, Луна останавливает его.

– Все в порядке, Роман. Я не говорю, что могу слышать эти слова каждые пять секунд, но не останавливайся и не повторяй их, – шепчет она, и он опускается перед ней на колени. Он поглаживает одеяло у нее на коленях, на мгновение погружаясь в собственные воспоминания.

– Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива, Луна. – поднимая глаза, чтобы заглянуть ей в глаза, он продолжает. – Я сказал тебе те же самые слова, когда мне было пять лет, и это чертово одеяло застряло у тебя на ветке, когда ты пыталась залезть на дерево. Я чуть не сломал ногу, пытаясь вернуть его тебе, – бормочет он, и она слегка хихикает.

– Я помню.

Без паузы он целует ее. Я чувствую исходящее от него счастье, что она помнит общее воспоминание, которое не причиняет ей боли. Наконец отстраняясь, Луна смотрит на меня блестящими глазами, поощряя меня вытащить что-нибудь еще из сумки.

Заглядывая внутрь сумки, я удивляюсь, что там осталась только стопка, по-видимому, семейных фотографий.

– Это все, что было в сумке, – говорю я, протягивая ей фотографии. Ее пальцы поглаживают верхнюю фотографию, и снова начинают капать слезы.

– Я знаю, это много для тебя, Сакура, но мы все действительно гордимся тобой, – говорит Кай Луне, и я не могу не согласиться. Насколько я помню, вернувшись в Вашингтон, то, как она отнеслась к раскрытию секрета Романа тогда, сильно отличается от нынешнего. С тех пор она прошла долгий эмоциональный путь, как и все мы.

– Спасибо вам всем. Я не могу передать, как много для меня значит то что вы здесь, со мной. – она улыбается, возвращаясь к фотографиям. Она кажется потерянной в своем собственном мире, когда листает их. Никто не произносит ни слова, пока мы наблюдаем, как с каждой фотографией ее улыбка становится шире. Когда она, наконец, просматривает их все, то прижимает к груди, чувствуя, как ее охватывает чувство спокойствия.

Зевая, она смотрит на Оскара: – А теперь я хочу прилечь.

Он кивает в знак согласия: – Конечно, детка. Почему бы тебе не устроиться поудобнее, а я подойду через секунду, хорошо?

Я удивлен, что он не уходит сразу, это на него не похоже – оставлять ее в покое. Луна, кажется, не возражает, улыбается и направляется прямо в спальню. Я встаю, чтобы последовать за ней, потому что я действительно не хочу, чтобы она была одна. Рука Оскара сжимается на моем плече, удерживая меня на месте, пока она не выходит из комнаты.

– Кай, мне нужно, чтобы ты прочитал это письмо, затем мне нужно, чтобы ты исследовал конспиративную квартиру, которую они хотят, чтобы я взорвал для моего задания. Я откладывал это, и теперь я рад, потому что что-то в этом кажется неправильным, и я не думаю, что это совпадение, – шепчет Оскар, вокруг нас нарастает беспокойство.

Как получается, что каждый раз, когда мы находим ответ на что-то, возникает еще десять вопросов?

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

(Луна)

Проснувшись этим утром со своими новообретенными знаниями, я чувствую себя немного выбитой из колеи. Мой отец, Брайс Стил, жив. Жив. Мое сердце до сих пор выпрыгивает из груди каждый раз, когда это слово всплывает у меня в голове. Я не могу не злиться на себя за то, что не открыла сумку сразу, как приехала в Фезерстоун. У меня просто не хватило смелости открыть ее, пока специальный агент Доминик Бридж не сказал мне об этом.

Делая глубокий вдох, я напоминаю себе, что все происходит по какой-то причине, и мне не суждено было узнать об этом до сих пор. Собрав волосы в надежный пучок на макушке, я оглядываю себя. Надев обтягивающие армейские штаны цвета хаки и заправленную в них черную футболку с длинными рукавами, я зашнуровываю ботинки. Я готова, насколько это вообще возможно, войти во второй раунд Игр.

Войдя в гостиную, парни перешептываются, и я сразу понимаю, что они пытаются что-то скрыть от меня.

– Выкладывайте! – я перекрикиваю их дискуссию, и все они мгновенно замирают, ни один из них не хочет повернуться, чтобы посмотреть на меня. Уперев руки в бедра, я вздыхаю, раздраженная тем, что мы снова здесь. – Я думала, что сейчас наша связь сильнее, чем была, я не права?

– Нет, детка, – мгновенно отвечает Оскар, когда все они наконец смотрят в мою сторону. Я ничего не говорю, просто продолжаю смотреть на них с поднятыми бровями, и это делает свое дело.

– Просто скажи ей, – бормочет Паркер, и Роман вздыхает, давая понять, что говорить придется ему.

– Оскар попросил Кая кое-что выяснить прошлой ночью, после того как ты легла спать. Кай узнал немного больше информации, но недостаточно для точного ответа. Мы не хотели говорить тебе и отвлекать тебя от сегодняшнего дня, на случай, если это не то, что мы думаем, – говорит он, все время глядя мне в глаза.

Я потираю ладони о бедра, так как они начинают потеть от натянутых нервов. Для меня этого будет недостаточно, и они это знают. Я разоблачаю их блеф, мне не нужно произносить больше ни слова, чтобы они признались во всем.

– Итак, я не знаю, помнишь ли ты наши задания, – начинает Оскар, и я закатываю глаза.

– Конечно, я помню. Каю пришлось взломать технические системы «DCM». Паркеру пришлось сделать работающие грейферы, как будто он Бэтмен или что-то в этом роде, и незаметное устройство слежения. Который был одним из твоих подарков на день рождения, Кай, – говорю я, указывая, откуда у меня его подарок на день рождения, и ловлю его удивленный взгляд на Паркера. – Роман должен был подтвердить деловой контракт с «DCM Tech» и обеспечить наблюдение за специальным агентом Домиником Бриджем. Оставив тебе то, чтобы сделать укол стимулятора и уничтожить конспиративную квартиру агентства. – я улыбаюсь сама себе, довольная, что так уверенно справилась с этим.

Оскар качает головой, вероятно, удивленный, что я все вспомнила. – Хорошо, ну, ты, очевидно, знаешь, что Кай взломал их систему, а Роман обеспечил наблюдение за агентом, потому что они помогали тебе с заданиями.

– Ты прочел письмо? – спрашиваю я, немного отклоняясь от темы.

– Я прочитал его, Сакура, как ты и просила, и объяснил это всем остальным, – отвечает Кай, и я благодарно улыбаюсь, с моих плеч падает тяжесть, о которой я даже не подозревала.

– Хорошо, я беспокоюсь, что Тотем сыграл определенную роль в том, что отправил меня за Домиником Бриджем, потому что он знает, что тот связан с моим отцом, и тот упомянул Доминика в своем письме. Меня беспокоит, что Доминик также упомянул, что я не первый студент Фезерстоуна, обратившийся к нему, – выдыхаю я, раскрывая то, что крутилось у меня в голове.

– Ну, прежде чем Кай прочитал письмо, я попросил его кое-что разузнать для меня, потому что у меня было плохое предчувствие, и я думаю, что я прав. Вот почему мы обсуждали это только что и не хотели беспокоить тебя этим, – отвечает Оскар, проводя рукой по своим и без того растрепанным волосам.

– Просто скажи ей, Оскар, что затягивание только усугубит ситуацию, – ворчит Роман, кивая головой в мою сторону, чтобы подбодрить его.

Оскар мгновение беспомощно смотрит на меня, прежде чем вздыхает: – Тогда, может быть, ты присядешь, позволишь кому-нибудь подержать тебя за руку или что-то в этом роде? У меня такое чувство, что тебе, возможно, нужно утешение. – я хмурюсь в замешательстве, но сажусь на диван рядом с Паркером, который садится рядом со мной, переплетая наши пальцы.

Я бросаю взгляд на них всех, но никто не хочет продолжать. Я знаю, что если я продолжу смотреть на Романа, он просто выпалит это, как он всегда делает, но я чувствую, что это должно исходить от Оскара, поэтому я сижу и терпеливо жду, пока он отыщет свой язык.

– Итак, Паркер также выполнил оба своих задания, и Роман также подтвердил деловое соглашение с «DCM Tech». Что оставляет только меня. – прочищая горло, он садится на кофейный столик лицом ко мне, и Кай сжимает его плечо в знак поддержки. – Я сделал стимулирующие уколы от временного паралича, но я еще не передал формулу. Я не хотел, чтобы это использовалось против нас в Играх, но все детали находятся в моем чемодане, на зашифрованном микрочипе. – его слова застают меня врасплох, и я не могу удержаться, чтобы не бросить взгляд в сторону спальни, как будто я увижу, как они выглядят отсюда.

Оглядываясь на него, я наблюдаю, как он нервно дрыгает ногой. Выражение его лица мрачное, а на лбу выступают капельки пота.

– Остается только найти конспиративное место, – бормочу я, глядя на свои колени, понимая, что это единственное, что осталось обсудить. Он кивает в знак согласия, но я ломаю голову, пытаясь понять, почему это его так заводит.

Мы уже обсуждали, что все наши задания, казалось, каким-то образом взаимосвязаны, так в чем же тут связь? Моя хватка на руке Паркера крепче, когда до меня медленно доходит.

– Мой папа. Ты думаешь, что мой папа на конспиративной квартире, – шепчу я, в то время как мое сердце бьется так громко, что отдается в ушах. Пытаясь взять под контроль свое учащенное дыхание, когда меня охватывает паника, я смотрю на Оскара. – Ты… ты сделал свое… – я даже не могу закончить предложение, так как чувствую, что у меня начинается учащенное дыхание.

– Нет! Нет, Луна! – кричит Оскар, опускаясь передо мной на колени, его руки нежно обхватывают мое лицо. – Детка, дыши для меня. Я этого не сделал. Я еще не выполнил второе задание. – он лихорадочно ищет мои глаза, а я наблюдаю, как он делает глубокие вдохи, чтобы подбодрить меня.

– Принцесса, следи за его дыханием, – говорит Роман откуда-то справа от меня, но я не могу оторвать взгляд от Оскара, чтобы посмотреть на него.

Копируя его движения, я чувствую, как мое сердце начинает успокаиваться, а головокружение проходит.

– Вот и все, продолжай. Теперь скажи мне, что ты чувствуешь? – спрашивает Роман.

Крепче сжимая руку, я отвечаю: – Паркер. Я чувствую своего Паркера-Паркера, – шепчу я, и Оскар улыбается мне.

– Вот и все, принцесса. Теперь, если ты можешь сказать мне, что ты чувствуешь по запаху и видишь, это тоже поможет, – бормочет Роман, когда я делаю еще один глубокий вдох.

– Я вижу мечтательные голубые глаза Оскара, – автоматически отвечаю я, Оскар улыбается шире, а я внутренне ругаю себя за то, что говорю так по-девчачьи. Делаю глубокий вдох: – И все, что я чувствую, это запах ванили, поскольку вы, придурки, продолжаете пользоваться моим средством для мытья тела.

– Вот и она, – бормочет Кай, и я смотрю на него. Это движение ослабляет напряжение, нарастающее внутри меня.

Каждый раз, когда упоминался мой отец, это приводило меня в уныние, поскольку мой мозг отказывался вспоминать мою историю. Начинается паника. Я только сейчас узнаю, что мой отец все еще жив, и есть шанс, что Физерстоун пытается превратить его в пепел. Мой разум пришел в состояние шока при мысли о том, что что-то может произойти до того, как я снова увижу его.

– Детка, мне жаль, что я так напугал тебя. Когда до нас дошли слухи о переносе сроков проведения Игр, я решил, что выполню задание по взрывчатке только в том случае, если пройду Игры. – я перевожу взгляд на него, и мой взгляд смягчается, когда я изучаю его. – Как я уже сказал, прошлой ночью я попросил Кая разобраться в этом, потому что внезапно мне показалось, что это неправильно, и как только Кай прочитал письмо и немного покопался, я думаю, что я прав.

– Не привыкай к этому, – бормочет Роман, и это заставляет меня удивленно хихикать, поднимая настроение, которое нас окружает.

– Заткнись, детка, – ворчит Оскар в ответ, используя мое прозвище на нем. – Кай нашел общее местоположение, где может быть расположена конспиративная квартира, которая находится на расстоянии двух штатов, и смог снять Доминика Бриджа в этом районе после того, как вы встретились с ним в закусочной.

Я перевариваю его слова и то, что они означают. Если он пошел туда после того, как я подошла к нему в закусочной, а затем позвонил мне в субботу, чтобы согласиться помочь мне, он мог пойти повидаться с моим отцом.

– Хорошо, что нам делать? Я не хочу, чтобы он был там без защиты, если Физерстоун знает, где он. Мы должны обеспечить его безопасность, – говорю я, отпуская руку Паркера, чтобы встать, в голове пульсирует от быстрой перемены в моем психическом состоянии.

– Нам сказать Рафу? – спрашивает Паркер, и я киваю в знак согласия.

Мой телефон все еще в спальне, но когда я направляюсь за ним, раздается стук в дверь. Черт, который час? Я еще не готова к Играм, сначала мне нужно кое-что привести в действие здесь.

– Я открою, – бормочет Кай, открывая дверь и видя Рафа с другой стороны.

– Я как раз собиралась тебе позвонить, – говорю я, когда он входит в комнату. Темные круги у него под глазами говорят мне, что он почти не спал, по крайней мере, кажется, что он принял душ и одет в свежую одежду. – Папа, что случилось?

– Прости, Луна. Я знаю, что пришел на полчаса раньше, но у меня есть еще кое-какая информация, – говорит он, заключая меня в объятия. Не могу поверить, что объятия не были для нас нормой до недавнего времени. Успокаивающий эффект, который это оказывает на меня, неописуем.

– Все в порядке, ребята тоже кое-что нашли, вот почему я собиралась позвонить.

Отстраняясь, он оглядывает меня. – Во-первых, как ты, дорогая? Я знаю, что вчерашний день был тяжелым даже для меня, и я хочу убедиться, что с тобой все в порядке. – его глубокий голос обволакивает меня, пока я пытаюсь объяснить свои истинные чувства.

– Честно? Я чертовски зла, что он был жив все эти годы, а мы были вынуждены верить в эту гигантскую ложь. – я выдыхаю, отказываясь позволить своим эмоциям снова взять надо мной верх. – Тем не менее, мое сердце светится, зная, что он там, и у меня есть шанс снова увидеть моего отца, вместо того, чтобы бороться со своей памятью, чтобы собрать его по кусочкам.

Раф успокаивающе сжимает мое плечо. – Дорогая, я все понимаю. Когда мы увидим его снова, я заключу его в медвежьи объятия, пока ты выбиваешь из него все дерьмо за всю нашу душевную боль, хорошо? Сразу после того, как мы впитаем всю его любовь, потому что я знаю, что ему тоже больно.

Я киваю на его слова, сдерживая слезы. Мой разум переполнен мыслью, что это вообще возможно.

Повернувшись к ребятам, Раф спрашивает: – Итак, какие детали вам удалось найти?

Ребята переглядываются, решая, кто должен объяснять, и Роман вздыхает.

– Одно из заданий Оскара, которое он еще не выполнил, – он поворачивается к Оскару с выражением ‘вот как ты это говоришь’, прежде чем снова повернуться к Рафу. – Состояло в том, чтобы уничтожить конспиративную квартиру, в которой, как мы полагаем, мог находиться Брайс. – просто, прямолинейно и прямо по делу. Мой идеальный Роман Стил-Ривера. Эти слова заставляют меня улыбнуться, полная противоположность той женщине, у которой ранее был нервный срыв.

– В Огайо? – спрашивает Раф, и его ответ застает меня врасплох.

– Да… – бормочет Оскар, тоже явно удивленный.

– Это было в моем письме, – говорит Раф, отвечая на мой незаданный вопрос. – Прошлой ночью я отправил команду с Реджи. Я не мог уйти сам и оставить тебя здесь. – он мягко улыбается мне, и я не могу заставить себя спорить с ним. Я начинаю понимать, что он всегда будет ставить меня на первое место, нравится мне это или нет. – Но когда команда добралась туда, место было пустым. Никаких признаков взлома или чего-то еще, просто пусто.

Я вздыхаю, проводя рукой по лицу. Мы были ближе всего к зацепке, а теперь ее нет.

– Не волнуйся, дорогая. Я попросил команду сфотографировать все, через что мне предстоит пройти. Если бы он был там, то оставил бы что-нибудь в качестве знака. Если я не увижу этого на фотографиях, когда все это закончится, я сам отправлюсь туда, хорошо?

– Вместе, – отвечаю я. Меня никто не удерживает от этого, будь проклят Физерстоун.

– Вместе, – говорит Паркер, и мое сердце наполняется любовью, которую я испытываю к своей семье. Несмотря ни на что, они здесь ради меня, друг ради друга.

– Не хочу лопать наш пузырь, – бормочет Кай, – Но нам нужно готовиться ко второй игре.

Черт. Я выбрасываю негатив из головы. Мы просто пообещали вместе, и это значит во всем, включая это.

Любовь. Семья. Свобода. Это то, чего я хочу, и я сделаю все возможное, чтобы получить это.