Текст книги "Кровавые грехи"

Автор книги: Кей Хупер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

«Халат» на самом деле был больше похож на платье или на ночную рубашку без рукавов.

Длинный, но настолько тонкий, что казался практически прозрачным. Белого цвета.

– Цвет непорочности, – мягко сказала Эмма Кемпбелл, отступая назад и улыбаясь дочери.

Руби поежилась и снова задумалась – сможет ли она когда-либо снова почувствовать тепло.

– Мам, я ведь могу надеть твой плащ по дороге в церковь? На улице становится холодно.

– Думаю, да. Но сними его сразу же, как только окажешься внутри.

– Да, мама.

Руби была рада теплу черного плаща, длинной до лодыжек. И еще больше рада, что он прикрывает тонкую рубашку, но она всегда чувствовала тревогу, когда носила его. Руби не знала точно, но что-то говорило ей – ее мать была в пальто, когда, окончательно… ушла.

– Делай то, что говорит Рут, как и раньше, – улыбнувшись, проговорила Эмма Кемпбелл. – И конечно делай то, что говорит Отец. Я так горжусь тобой. И я, и твой папа – мы оба гордимся тобой.

В горле Руби вновь поднялся болезненный ком, поэтому она едва заметно кивнула и постаралась не думать об отце. Или о матери. Вместо этого, она двинулась к входной двери рядом с пустой оболочкой по имени Эмма Кемпбелл.

– Веди себя хорошо. Запомни.

– Да, мама.

Она вышла в холодный вечер, направляясь прямо к церкви и концентрируясь изо всех сил, стараясь укрепить свой щит настолько, чтобы даже Отец не смог пробраться сквозь него и дотронуться до девочки.

По крайней мере, до нее настоящей.

И она не оглядывалась, потому что знала – Эмма Кемпбелл уже вернулась в свою швейную комнату.

Для нее, это – рукоделие. Для матери Эми – шитье. Мать Терезы делает лоскутные одеяла. Мать Брук складывает пазлы… Я знаю, это все что-то значит. Может, он дает им задания. Поэтому у них нет времени подумать.

Поэтому они не хотят думать.

Может, он обнаружил то, что им нравится больше всего и позволяет им заниматься этим.

Только этим.

Руби шла прямо к церкви, смотря на других девочек, ждущих ее на ступенях. Смотрела и думала про себя о том, что Отец уже заменил Брук. И сделал это так легко, будто ее никогда и не существовало.

Мара. Маленькая Мара – ей всего одиннадцать. И она, очевидно, нервничала, ведь это был ее первый Ритуал. В отличие от двух других девочек на ней поверх халата был длинный свитер.

Эми и Тереза – обеим по тринадцать лет – несмотря на холод, надели только тонкие халаты.

Руби знала, что они чувствовали себя взрослыми в этих халатах. Чувствовали себя зрелыми и особенными, и важными для Отца.

Они чувствовали себя Избранными.

– Руби, поторопись, – нетерпеливо позвала ее Эми.

– Иду, – ответила она, слыша в своем голосе оживление – энтузиазм, который был таким же поддельным, как и улыбка, изогнувшая ее губы.

Руби начала подниматься по ступеням, чтобы присоединиться к девочкам.

Но она не торопилась.

* * * *

– Уверен, что это просто «маска»? – пробормотала Холлис. – Как я слышала, люди, находящиеся под прикрытием слишком долго, могут действительно стать… затеряться в своей роли.

Демарко бросил на нее взгляд, а потом повернулся к Сойеру.

– Эта способность плюс несколько других особенностей делают меня идеальным кандидатом для работы под прикрытием. К такому мнению пришел Бишоп несколько лет назад.

– Значит, ты входишь в состав ООП?

– Он не агент ФБР, – ответил Бишоп. – Но мы поняли, что иметь… неофициальных детективов, в некоторых ситуациях полезно, а иногда и просто необходимо.

– Я думала, именно по этой причине ты помог основать Убежище, – сказала Тесса, наконец. Она смотрела на Бишопа. – Как гражданский отдел ООП, – добавила она.

– Родственная организация, – поправил Бишоп. – Но главным образом, Убежище было основано, чтобы оказывать краткосрочную помощь. Его детективов обычно вызывают на определенное – короткое время, чтобы оказать содействие уголовному расследованию. Основная часть сотрудников ведет обыкновенную, нормальную жизнь большую часть времени, а работа на Убежище скорей похожа на временные занятия, нежели на постоянную работу.

– Верно, – подтвердила Тесса. – На прошлом задании мне даже не пришлось распаковывать вещи. А в своей нормальной жизни, я создаю сайты. Поэтому мне легко распределять время – работая дома или в дороге на ноутбуке. И отдыхать, когда мне это требуется. То, что надо для человека, ведущего двойную жизнь.

Бишоп кивнул в ответ.

– Для тех же, кто работает в ФБР, все по-другому. И не только потому, что это штатная должность. Быть агентом ООП, означает, что мы – служащие федерального правительства и обязаны следовать всем законам, правилам и регламентам.

– Что иногда создает проблемы, – пробормотал Квентин. – Некоторым из нас.

Сойер подумал, не говорит ли он о себе, но решил не спрашивать. В его длинном списке вопросов, именно этот казался наименее важным.

Бишоп не стал комментировать реплику Квентина, а продолжил:

– Стало очевидно, что нам нужны сотрудники, которые могли бы заполнить брешь между полицейскими и гражданскими. Детективы, знакомые как с уголовным правом, так и с военной тактикой, с сильными инстинктами и способностями к расследованиям и с некоторым экстрасенсорным преимуществом. Люди, способные долгое время работать под прикрытием, с незначительной поддержкой с нашей стороны, либо вообще без нее. А иногда и без официальной санкции.

С губ Холлис сорвался странный звук, а затем она сказала:

– Тебе действительно нравится ходить по краю. Верно?

– Иногда приходится. Нравится мне это или нет, – пожал плечами Бишоп. – Риз, как и остальные наши гражданские сотрудники – лицензированный частный детектив, и его военное прошлое – настоящее.

– И мне нравится работать в одиночку, – сказал Демарко.

– А твоя обычная жизнь? – спросила Холлис.

– На самом деле у меня ее и нет.

Холлис выглядела заинтригованной, но прежде, чем смогла задать очередной вопрос, Тесса потеряла терпение.

– Руби, – сказала она тоном, который невозможно было проигнорировать. – Эта маленькая девочка в беде.

– Прямо сейчас ей не грозит опасность, – обратился к ней Демарко.

– Но ты знаешь, что она в опасности?

Он посмотрел на нее – эти бледно-голубые глаза ничуть не потеплели.

– Они все в опасности. Помнишь, Пророчество Сэмюеля?

– Армагеддон. – Голос Квентина был насмешливым. – Все лучшие пророчества предсказывают Армагеддон.

– Да, – сказал Демарко. – Но разница в том, что Сэмюель в отличие от других пророков, вероятно, попытается осуществить свое Пророчество. Даже если ему придется разжечь пожар своими собственными руками. Или своим разумом.

– Ты ведь не имеешь в виду буквально? – спросил Сойер. – Неужели он может своим разумом вызвать разрушения такого масштаба, что это можно будет назвать Апокалипсисом?

– Боюсь, так и есть.

– Но ты сказал… подожди. Молния?

– Почему нет? Он использовал этот прием, чтобы убивать отдельных людей. Кто может гарантировать, что он не способен собрать и направить достаточно энергии, чтобы уничтожать их в больших количествах?

– Добро пожаловать в наш мир, – пробормотал Квентин.

– Черт, – произнес Сойер. – Без обид, но мне сложно думать об Апокалипсисе. Я никогда не верил в эту часть религиозного учения.

– Я тебя прекрасно понимаю, – сказал ему Квентин. – У меня у самого были проблемы с этим. Но я видел это. Я полагаю.

– Это было твоим видением? – уставилась на него Тесса. – Как Сэмюель уничтожает весь мир?

– Большую часть этого мира. Всех своих последователей. И Руби. Тебя, Кавено и Холлис. Может, это – начало его Апокалипсиса – во всяком случае, мне так показалось. И никто не пытался остановить его.

– И Руби, – неожиданного заговорил Бишоп.

Квентин удивленно поднял бровь.

– Да. И что?

– Ты не включил Руби в число его последователей. Почему?

Отвечая на вопрос, Квентин сказал:

– Не знаю. Судя по всему, она была одним из его последователей. По крайней мере… она сидела у его ног как помощник. Но он убил и ее.

Бишоп нахмурился.

– Ты абсолютно уверен, что видел именно это?

– Нет. Видения – новы для меня, мы оба знаем это. Они длятся всего несколько секунд, и я стараюсь увидеть так много, как только смогу. И запомнить увиденное, потому что пока в них все буквально, а не символично.

– Так что ты видел? – спросила Холлис.

Так как Квентин не рассказывал Бишопу всех деталей видения, сейчас он старался вспомнить и рассказать все. Если он чему и научился за годы своей работы в ООП, так это тому, что детали могут быть очень важны для понимания событий и способностей, и часто именно так и происходило.

– Все случилось возле «природной» кафедры. В воздухе искрилась энергия, ужасные грозовые тучи заволокли небо. И везде лежали тлеющие тела. Сэмюель стоял на гранитном выступе, его руки дымились, Руби стояла на коленях у его ног. И за ним…

– За ним?

Квентин посмотрел на Холлис, Тессу и Сойера, а затем скривился.

– Вы трое были распяты.

– Буквально?

Сойер подумал, сколько раз он уже задавал этот вопрос, полный недоверия.

– Да. Кресты, веревки и железные штыри. Вот такие дела. Не хватало только римских центурионов. Четыре креста, три заняты. Ты и Холлис были без сознания. Но Тесса нет. Она выкрикивала имя Руби. Сэмюель посмотрел на девочку, улыбнулся и положил руку ей на голову – она загорелась. Тесса закричала. Сэмюель повернул голову и посмотрел на нее, затем вытянул вперед свободную руку, и с его пальцев ударило то, что казалось волной чистой энергии. Вот так все было. Вот, что я видел.

* * * *

Рут взяла свитер Мары и плащ Руби как только девочки вошли в церковь. Она повесила и то, и другое в гардеробную, а затем присоединилась к ним в передней.

– Ваша обувь, девочки.

Они покорно сняли обувь, ставя ее сразу за дверью гардеробной. Маре так же пришлось снять носки.

Хихиканье прекратилось. Все девочки были серьезными, пока Рут проверяла – все ли так, как должно. Их халаты были чистыми и выглаженными, волосы аккуратно уложены, ногти подстрижены и опрятны.

Затем Рут повела их через прихожую в один из боковых коридоров, который шел по всему периметру церкви, только под землей. Коридор был достаточно однообразным, с простыми стенами, обычным ковром и весьма уродливыми настенными канделябрами. В конце коридора находилась закрытая дверь. Рут достала связку ключей и отперла дверь, предоставляя обзору еще одну лестницу, которая вела вниз на еще один уровень.

Девочки начали спускаться вниз по лестнице. И все они услышали звук закрывающейся двери и запирающегося замка. Она присоединилась к ним на нижней площадке лестницы. Девочки молчаливо стояли, пока женщина с неторопливой церемонностью открывала маленькую комнату за лестницей. Она была обставлена качественной мебелью, но все было металлическим и сделанным из матированного стекла так, чтобы внутри были заметны только неясные очертания.

Почему? Потому что это должно казаться загадочным для нас? Или здесь, в Церемониальной комнате действительно что-то важное?

Руби не знала. Но она ненавидела этот уровень церкви, где в строгой секретности проходили ритуалы. Где она вынуждена была так сильно стараться, чтобы защитить себя.

Используя другой ключ, Рут открыла холодильный шкаф из нержавеющей стали. Внутри на стеклянной полке в хрустальных вазах стояли четыре белые розы. Рут вытаскивала по розе и прикрепляла их к волосам девочек, чуть выше левого уха. Каждая девочка при этом склоняла голову.

Руби была последней и послушно склонила голову, пока женщина прикрепляла розу. Идеальные розы. За исключением того, что у них совершенно нет запаха. Хотя сегодня это неважно, так как Руби все еще могла ощущать приторный запах роз от мыла, которым пользовалась.

Казалось, Рут ничего вокруг не замечает. Она вновь вернулась в Церемониальную комнату, открыла еще один шкаф и вытащила четыре белые свечи, которые отдала девочкам. Каждая из них держала свечу двумя руками, пока Рут церемониально поджигала их – пластмассовой одноразовой зажигалкой.

Руби почти засмеялась. Забавно. Все это так забавно.

И все же она очень сильно боялась. Ее руки были холодными, как и ступни, а голова раскалывалась, потому что она так усердно пыталась держать свой щит на месте. Девочка боялась, что допустила ошибку, отправив Лекси в безопасное место, боялась, что Отец узнает об этом и о том, что она прятала Лекси.

Боялась, что он узнает все секреты, которые она с таким трудом скрывала от него.

В этом не было ничего забавного.

– Девочки, готовы?

Руби мимолетно взглянула вверх и увидела пустую оболочку за спокойным, умиротворенным лицом Рут Хардин. В этой ужасной, выжженной оболочке было так много пустоты, что вряд ли там осталось много от Рут.

Если осталось хоть что-то.

Руби сосредоточила взгляд на пламени своей свечи, и вместе с другими девочками пробормотала:

– Да, Рут.

Женщина повела их гуськом по коридору. В отличие от верхнего уровня, здесь лежали толстые ковры – их ноги ступали по мягкому ворсу. Стены были покрыты тканью, а не краской или обоями. А канделябры сияли, украшенные стекающими хрустальными каплями.

Впервые Руби пришло в голову, что комната, к которой они приближались – Ритуальная комната – была непосредственно под кафедрой проповедника. Ей стало любопытно, почему она никогда не обращала раньше на это внимание. И сейчас задавшись этим вопросом, поняла.

Потому что сейчас ее щит был сильней. Она сделала его более прочным, упорней концентрируясь, а, кроме того, не надо было защищать Лекси – делать ее невидимой. И вся энергия Руби уходила на защиту себя.

И внутри щита, сейчас она могла думать ясно, куда ясней, нежели раньше. Чтобы задуматься. Ей не нужно было видеть лица девочек, чтобы знать – они становятся вялыми и безразличными, их глаза темнеют и становятся полубессознательными.

Потому что так было всегда.

У них нет щитов. Они не могут защитить себя.

Она почувствовала укол вины из-за того, что могла защитить себя, а они нет. Но отогнала эти мысли, у нее не было выбора. Руби могла делать не так много – даже защита Лекси забирала практически все силы, которыми она обладала. Поэтому она не могла помочь своим друзьям.

По крайней мере, она не могла помочь им прямо сейчас. Не могла накрыть их своим щитом. Но вероятно может сделать нечто другое. Вероятно, она сможет привести им помощь.

Возможно.

Она не знала, как это сделать. Руби даже не была уверена, сможет ли. Но она знала, что все еще связана с Тессой Грей. Не так сильно, как раньше, когда привела Тессу назад, чтобы спасти Лекси. Не так сильно как, когда предупреждала ее не открываться чувствам так сильно на кладбище животных, но связь все еще была.

Она могла ощущать ее.

И может быть… может быть она сможет воспользоваться ею.

Рут остановилась перед дверью Ритуальной комнаты и посмотрела по очереди на девочек, проверяя, правильно ли они держат свечи и были ли они достаточно торжественны.

Руби подумала, заметила ли она, что Эмми слегка сглотнула, а ее широко раскрытые глаза, почти ничего не видят.

Нет. Потому что Рут удовлетворенно кивнула, затем использовала еще один ключ, чтобы отпереть дверь и вошла внутрь.

Руби сделала глубокий вздох и последовала за остальными.

* * * *

– Все, – пробормотал Сойер. – Это все, что он видел.

– И какая часть этого видения сказала тебе, что это случится, когда мы попытаемся помочь Руби? – спросила Тесса Квентина.

– Я не видел этого. Но была уверенность. Я знал, что вы попытаетесь вытащить Руби из Резиденции сегодня. И я знал, если вы попытаетесь, случится то, что я видел.

– Без вопросов? Без сомнений?

– Без, – покачал головой Квентин. – Я просто знал. И понял, что могу доверять своим ощущения, потому что такая уверенность – крайне редка.

Холлис посмотрела на Бишопа.

– Вы имеете дело с видениями дольше – ты и Миранда. Квентин видел возможное будущее, которого мы избежали, потому что вы ребята прореагировали? Или это было пророчество, которое мы лишь временно отсрочили?

Сойер почти застонал.

– Пророчество подобное Пророчеству Сэмюелю? Вроде конца света?

– Только в том смысле, что они… окончательны, – сказал Бишоп. – Неизменны в своей неизбежности. Со временем мы поняли, что некоторые вещи в наших видениях о будущем, которые к нам приходят, могут быть изменены – если мы будем действовать в нужное время и правильным способом. Но иногда наше… вмешательство является именно тем катализатором, который необходим, чтобы вызвать события, которых мы стремимся избежать. Некоторые вещи должны произойти именно так и никак иначе. И они произойдут. Не важно, что мы делаем или пытаемся сделать. Поэтому мы очень, очень аккуратны, когда дело касается видений.

– И насколько мы можем судить, – добавил Квентин. – Нет надежного способа достоверно определить – видим мы возможное будущее или же неизбежное. Всегда есть выбор – пытаться изменить то, что видишь или просто работать, чтобы постараться свести к минимуму потери от приближающейся катастрофы. Достаточно часто, провидец, у которого было видение, не уверен, надо ли действовать и как. А иногда, точно знает, что должен сделать. Хотя я никогда не мог понять, инстинкт ли это или просто догадка.

– Космическая Русская рулетка?

Сойер посмотрел вокруг, надеясь, что кто-то предложит менее убийственную аналогию. Но все молчали.

– А в этот раз ты уверен, что, остановив нас, ты предотвратил события, увиденные тобой? – спросила Тесса у Квентина.

Он слегка нахмурился, и выражение его глаза стало отстраненным, будто он прислушивался к чему-то, что доступно только ему. Затем моргнул, покачал головой и ответил:

– Я уверен, что виденное мной не случится. По крайней мере, не так. Но все мои инстинкты кричат, что Риз прав. Сэмюель намеревается осуществить Пророчество, свою версию Апокалипсиса – какой бы она не была. Я не знаю, когда это случится, не знаю, зачем ему необходимо, чтобы это случилось. Но я знаю, это – его план. И знаю, это случится скоро. Очень скоро.

– Как? – наконец спросил Сойер. – Как он может надеяться, что обладает достаточной силой, чтобы сделать нечто подобное? И не говорите мне про молнии. Что еще?

– Его армия, – сказал Демарко. – Каким-то образом, он намеревается использовать своих последователей, чтобы осуществить видение.

– Каким образом? – спросил Сойер. – Как обычные люди могут стать… источником энергии для человека, страдающего манией величия?

– Экстрасенсы, – ответил Бишоп. – Мы уверены, что в последние годы Сэмюель сосредоточил свои усилия на вербовке в ряды своих последователей активных и латентных экстрасенсов. Кроме самих способностей, в наших мозгах сосредоточено куда больше электромагнитной энергии, чем у обычных людей.

– Вероятно, это забавный бонус для Сэмюеля, – предположил Квентин. – Способности, которые он хочет украсть, и больше энергии, чтобы помочь ему сделать это.

– Он уже присвоил способности некоторых латентных, как мне кажется, – сказала Демарко. – Люди, которые скорей всего никогда даже не узнают, что у них отняли важную часть их самих. Но тот факт, что он пока не забрал способности у некоторых экстрасенсов в церкви – я знаю об их активности – говорит мне о том, что у Сэмюеля на их счет какие-то другие планы. Может дело в его растущей потребности в энергии, или он намеревается использовать их для осуществления Пророчества. Я не знаю.

– А что те люди, чьи способности он забрал? – Сойер был озадачен. – Они были уничтожены в процессе?

– Некоторые просто исчезли. Одна из причин, по которой правоохранительным органам, включая вас, Кавено, не приходится иметь дело с пропавшими – они все были новичками, и приехали издалека. Когда они исчезают, никто за пределами Резиденции не волнуется и не беспокоится. А тем, кто внутри, говорят, что людям не понравилось, и они решили уехать. Нет никаких доказательств, что это не так.

– Но некоторые из них известны, – настаивал Сойер. – Некоторые пропавшие – местные или имеют семью и друзей, которые заметили их отсутствие. Как Эллен Ходжес.

– Да.

– Если он убил так много людей, почему мы нашли всего несколько тел?

– Я не знаю. Большинство тел, которые вы нашли, принадлежат людям, убитым в спешке, непредумышленно. Они представляли для Сэмюеля какого-то рода угрозу, и поэтому он сделал это. Эти убийства были скорей не ради их способностей, а с целью самозащиты. К сожалению, я никогда не видел его в действии, не знаю, каким образом он делал это. Я видел только результат и то лишь в некоторых случаях. На телах никогда не было видимых повреждений. Каждый раз, меня просто информировали, что есть «проблема», с которой надо разобраться. Сэмюель советовал реку, а не захоронение. Я не знаю, почему.

В первый раз за все время заговорил Гелен:

– Вы показались через несколько минут, после того как была убита Сара.

Это было не обвинение, а просто комментарий.

– Сара? – Сойер вновь посмотрел на сидящих за столом. – Вы говорите о самой последней Джейн Доу в моем морге?

Холлис сделала глубокий вздох.

– Сара Уоррен. Детектив Убежища. – Ее голос был невыразительным. – До сегодняшнего дня никто не мог прийти и опознать ее. Тот факт, что она работала под прикрытием, не может выйти наружу, пока все не закончится. Прости.

Сойер решил не злиться на это. Пока.

– Хорошо. Полагаю, семья женщины уведомлена?

– Да, – ответил Бишоп. – И они понимают, почему не могут потребовать ее тело или даже публично скорбеть по ней.

– Правда?

Бишоп внимательно посмотрел на него.

– Они понимают.

– Хорошо, – кивнул Сойер, а затем обратился к Демарко. – Как вы смогли оказаться там через несколько минут после гибели женщины?

– Потому что Сара допустила ошибку, – ответил Демарко, в его голосе было что-то жестокое. – Она была замечена одной из камер безопасности на внешнем периметре Резиденции, когда несла одного из детей. Была середина ночи, и было очевидно, что она уходит вместе с ребенком. Ребенком, который не принадлежал ей. Меня предупредили. Я не собирался ставить в известность Сэмюеля, но охранник уже сделал это. Он не показался, но позвал меня в свои апартаменты. И был зол. Он редко показывает злость, но в ту ночь, он был просто в ярости.

– Почему? – спросил Сойер.

– Потому что Сара уносила Венди Ходжес.