Текст книги "Смысл зла"
Автор книги: Кей Хупер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Тебе, должно быть, снятся жутчайшие кошмары.
Она посмотрела на него с полуулыбкой.
– Как это ни странно, нет. Мои кошмары приходят ко мне, когда я бодрствую.
Рэйф немного помолчал, давая ей возможность продолжить, но было очевидно, что она не собирается больше говорить о себе.
– Значит, наш приятель не похож на контролирующий тип, или, по крайней мере, не это его основной мотив, потому что он убивает свои жертвы, не теряя времени. И подчиняющийся галлюцинациям тип серийного убийцы – это как раз то «яблочко», в которое и угодил Алан?
– Ммм… Алан и записка, которую ему прислали, – Изабелл постучала ярко-красным ногтем по пластиковому пакету с запиской, который Рэйф положил было на лежащую перед ней стопку бумаг на большом столе. – Она заставляет задуматься, в самом деле. Если это не просто диверсия, рассчитанная на то, чтобы сбить нас со следа – и нам следует полагать, что это тоже возможно, – тогда эта записка может многое рассказать нам об убийце. Кстати, мне нужно сделать копию для нас и отослать оригинал в Квантико. Эксперты по почерку, возможно, смогут нам помочь. Что же до содержания записки…
– Он хочет, чтобы мы остановили его?
– Если считать, что записка – не диверсия, и написана убийцей, то да, какая-то часть его хочет этого. Та, что в своём уме, – Изабелл остановилась, хмурясь. – Самый редко встречающийся тип серийного убийцы – это подчиняющийся галлюцинациям, тот, кто видит образы или слышит голоса, приказывающие ему убить.
– Как Cын Сэма [25]25
Дэвид Берковиц (англ. David Richard Berkowitz; настоящее имя – Ричард Дэвид Фалко (Richard David Falco); род. 1 июня 1953, Бруклин, Нью-Йорк, США), – американский серийный убийца. Был на военной службе в Южной Корее, после демобилизации работал мелким почтовым служащим. В 1970-х годах он застрелил шесть человек и ранил еще семерых. Большую часть жертв Берковица составляли молодые привлекательные женщины. 30 апреля 1976 года журналист газеты «Ежедневные новости Нью-Йорка» («New York Daily News») Джимми Бреслин получил от маньяка конверт, содержавший в себе фразы: «Мистер Бреслин, не думайте, что если вы не слышали какое-то время обо мне, то я отправился на покой. Нет, я все еще здесь. Как зловещий призрак в ночи, жаждущий, голодный, почти не отдыхающий, полный желания порадовать Сэма… Я обожаю свою работу… Сэм – жадный парень. Он не позволит мне остановиться, пока не напьется крови до отвала». Это письмо было опубликовано в газете на следующий день – так Берковиц стал известен народу и получил прозвище «Сын Сэма». После поимки в 1977 году Берковиц сразу во всём признался, но настаивал на том, что его убийства «заказывал» сосед Сэм Карр с помощью телепатии: «Сэм обычно отдавал приказы через свою собаку. На самом деле это не собака. Это существо только выглядит собакой. Оно внушало мне мысль, куда идти. Когда я получал такой сигнал, я не имел понятия, кого в этот вечер убью. Но я интуитивно узнавал свои жертвы». Убийца был приговорен судом в общей сложности к 365 годам лишения свободы.
[Закрыть].
– Да. Он обычно приписывает голоса Богу или какому-нибудь демону и чувствует, что не способен противиться им. Голоса управляют им. Они велят ему убивать, кого убивать, когда убивать. Могут говорить, почему этих конкретных людей надо убить. Убийца может слышать голоса с детства, или у него может быть внезапно возникший психоз, спровоцированный стрессом или травмой. Некоторые считают, что виной всему химические изменения в мозге, но, как я уже говорила, мы слишком многого не знаем о том, как на самом деле работает мозг.
– В любом случае, галлюцинирующий убийца чувствует, что им управляет что-то чуждое, что-то, не являющееся частью его самого. Иногда он игнорирует голоса или видения, годами сопротивляется, прежде чем они подчинят себе его волю. Но в итоге, он марионетка, и кто-то другой – или что-то другое – дёргает за верёвочки.
Холлис просматривала сделанные записи и подняла голову в тот момент, когда Мэллори остановила полицейский «джип» у края дороги.
– Ладно, это должно быть оно. Последнее здание из списка принадлежавших Джейми.
– Как ты думаешь, что здесь можно найти? – поинтересовалась Мэллори, оглядывая заколоченные окна того, что годы назад было заправочной станцией. – Если верить брокеру Джейми, она собиралась продать это место.
– Да, но он же сказал, что сначала она планировала по-другому. Она купила это место, собираясь снести заправку и построить милое небольшое здание, которое хорошо вписалось бы в ряд бутиков, открывающихся в этом конце города. Стоимость участка от этого бы сильно возросла. А потом она внезапно решила просто продать его.
– Но она решила продать и несколько из тех участков, которые мы уже осмотрели. И брокер не говорил, что решение было внезапным, он сказал, что оно было несколько неожиданным.
– Несколько неожиданное решение, принятое около трёх месяцев назад. Изабелл говорит, что это совпадает по времени; как раз в это время Джейми начала проявлять нервозность. Решение избавиться от такой значительной части собственности практически одновременно и, возможно, даже себе в убыток нехарактерно для неё, а когда люди делают что-то, что для них не характерно, у них на это обычно есть очень хорошая причина.
– Такая, например, как нечаянное убийство любовника. Но что она собиралась делать, распродав участки? Получить столько наличных, сколько она сумеет, чтобы покинуть город?
– Может быть. Изабелл думает, что это вполне вероятно.
– Тогда зачем мы проверяем все эти места? Она не спрятала бы коробку со снимками – или какие угодно другие «сувениры» – в том месте, которое собиралась продать. Не думаешь же ты, что мы можем найти здесь тело?
– Ну, ты знаешь не хуже меня, что криминальная полиция штата выдала список как минимум трех женщин подходящего возраста, которые пропали в окрестностях примерно в то же время, как Джейми занервничала. В каждом из случаев полиция округа верит, что ни одна из женщин не уехала по собственной воле, что делает убийство, по крайней мере, вероятным. И… если в одной из маленьких игр Джейми что-то пошло не так, ей нужно было что-то сделать с трупом.
– Спрятать его в принадлежащем ей здании, которое она собиралась продать?
– Я бы не назвала это умным ходом. Если только она не придумала способ полностью уничтожить тело или спрятать его так, чтобы оно не было найдено даже при сносе здания. Или если она не планировала быть далеко отсюда и жить под другим именем или что-то в этом роде к тому времени, как хоть что-нибудь будет обнаружено.
– Интересные возможности, – согласилась Мэллори. – Ладно. Бери фонарик, и давай проверим здание.
Изабелл повернулась и посмотрела на информационные доски на другом конце комнаты, на которых, обратил внимание Рэйф, появилось нечто, выглядящее, как занавеси, которые легко было опустить, если в комнате находились лица без доступа к делу.
Сейчас доски были занавешены, вероятно, потому, что в комнате только что был Алан.
Изабелл сказала рассеянно:
– Мэллори подумала, что занавески могут пригодиться, поэтому она прикрепила их. Мы можем держать доски закрытыми большую часть времени, и открывать их только когда работаем здесь. Меньшая вероятность утечки информации.
– Изабелл? Может ли убийца, подчиняющийся галлюцинациям, подавлять голоса годами, между сериями убийств? Может ли он жить нормально в это время?
– Это было бы… необычно.
– Но вообще возможно? Могло случиться? Не имеем ли мы дело с убийцей, которые на самом деле не отвечает – во всяком случае, по закону, – за то, что он делает?
– Это может зависеть от «детонатора» и от причины или причин, которые вызвали всё это.
– Что ты имеешь в виду?
– Что сознание человека, психика человека – очень сложная штука. Вообще говоря, она умеет защищать себя, свои наиболее уязвимые места. Если убийце являются голоса или видения, которые приказывают ему делать что-то, совершенно чуждое его натуре, тогда, конечно, он может забывать о них в ту же секунду, как голоса или видения исчезают.
– На годы?
– Может быть. А потом в его жизни случается что-то, что провоцирует этот психоз, и его больное и извращённое альтер эго вступает в игру.
– На шесть недель. Шесть женщин. Шесть убийств.
– И число, и период времени, они оба должны иметь отношение либо к какому-то событию в его прошлом, либо к его психозу. К его голосам.
– К чему, как тебе кажется?
Изабелл на мгновение задумалась, потом ответила:
– К детству. Большинство травм, которые сильнее всего влияют на нас, случается в детстве. В детстве мы наиболее уязвимы.
– Как насчёт того, что он шизофреник?
– Есть шизофреники, которые способны нормально функционировать, с помощью лекарств и другой терапии. Ни одна аптека в радиусе ста миль не продавала лекарства того типа, которое потребовалось бы в этом случае.
Рэйф вопросительно поднял брови:
– Уже проверили?
– Ну, в психологическом портрете отмечалась вероятность шизофрении, поэтому это показалось разумным. Запрос от Бюро обычно воспринимается серьёзно, и, поскольку мы не запрашивали информацию о конкретном пациенте и не требовали идентификации, все аптеки были рады помочь.
– Хорошо. То есть мы можем быть вполне уверены, что он не лечится от шизофрении.
– Что не исключает того, что он ею страдает. Или что он получает психиатрическое лечение без медикаментов. Мы не опрашивали врачей.
– Потому что они не дали бы эти сведения.
– Добровольно не дали бы. Они обязаны сообщать, если они считают, что пациент совершил или готов совершить серьёзное преступление, но при таком лечении могут потребоваться годы, пока врач начнёт по-настоящему понимать своего пациента.
– И понимать, что голоса вынуждают его делать.
– Именно. В любом случае, мне кажется, что наш приятель никак не лечится. Знает ли он о том, что болен, неясно; знает ли он о том, что он сделал, тоже. Из того, что нам удалось пока выяснить, узнать это просто невозможно.
– Ты как-то упоминала, что в некоторых из шизофреников в буквальном смысле вселяется другой человек, другая душа, пытающаяся занять тело. Возможно ли такое в нашем случае?
Изабелл покачала головой.
– Пока мы ни разу не встречали человека в таком состоянии, который не находился бы уже в заведении для душевнобольных, связанный или загруженный лекарствами до состояния ступора. Мы не верим, что такой человек может нормально функционировать хоть как-нибудь – тем более он не способен на что-нибудь подобное этому случаю. Слишком большому насилию подвергается сам мозг, чтобы допустить хотя бы видимость нормальности.
– А наш убийца выглядит нормальным.
– Да. Каким бы страшным ни было его детство, сколько бы он ни слышал голосов, внешне он всегда был способен вести себя нормально.
Подумав минутку, Рэйф сказал:
– Кажется, я бы предпочел злого убийцу, который точно знает, что делает, как это ни ужасно звучит. По крайней мере, это было бы…
– Проще, – мрачно согласилась она. – Чёрное и белое, без оттенков серого. Никаких мучительных раздумий над тем, кого и что на самом деле винить. Без причин сомневаться или сожалеть. Но ты не хуже меня знаешь, что редко бывает так легко.
– Да. Как сказала Холлис, кажется, мироздание никогда не желает играть по этим правилам. Послушай… мы не говорим об убийце-экстрасенсе, нет же?
– Боже, надеюсь, что нет, – вздохнув, она снова посмотрела ему прямо в лицо. – Рэйф, настоящие галлюцинирующие убийцы – сумасшедшие. Они верят в то, что слышат голоса демонов или голос Бога. Им приказывают делать нечто, что они обычно не стали бы делать, по причинам, которые здравомыслящие люди посчитали бы совершенно безумными. Они не экстрасенсы; то, что они чувствуют, существует не в действительности, а только в их извращённом сознании.
Глава 9
У Алана не заняло много времени найти информацию, которую он разыскивал по Джеку Потрошителю, и он был до некоторой степени раздосадован, увидев как в действительности много легкодоступных данных в Интернете на эту тему.
Как и говорила Изабелл.
Не то чтобы она буквально бросила ему перчатку, но Алан все-таки почувствовал вызов как-то превзойти федерального агента. И Рэйфа, конечно. «Было бы здорово, – подумал он, – уделать Рэйфа.»
Хотя бы раз, черт возьми!
Проблема заключалась в том, что у Алана едва ли был доступ к тому типу баз данных, которыми могли располагать полиция или федералы. Но кое-что и у него найдется, а именно: знание этого города и его жителей.
Вопрос в том, мог ли он этим воспользоваться?
Он покинул участок, так и не сумев поговорить с Мэллори, так как ее не было на месте, поэтому он не знал, стоит ли ожидать ее визит сегодня ночью. После прошлой ночи Алан решил, что вероятно не увидит ее несколько дней: когда бы она ни показывала ему малейший признак уязвимости – сон в его объятиях определенно следовало отнести в эту колонку, он это понимал – Мэллори предпочитала отступить на некоторое время – и буквально, и фигурально.
Как бы там ни было, он на собственном горьком опыте научился не планировать свои дни и ночи под нее. Алан сел в свою машину, припаркованную возле участка, и посмотрел на часы, размышляя про себя, затем завел двигатель.
На этот раз он исчерпал все свои источники.
16:45
У Рэйфа было подозрение, что в объяснении Изабелл содержится недосказанность, поэтому он спросил:
– Однако?
– Однако… мы прежде уже сталкивались с серийными убийцами, оказавшимися еще и экстрасенсами, поэтому одно другое полностью не исключает. На самом деле, некоторые исследователи полагают, что у серийных убийц и экстрасенсов есть нечто общее: необычный уровень электромагнитной энергии в головном мозге.
– Что означает…?
– Что означает, что мы обладаем или могли бы обладать схожими индивидуальностями, и это звучит жутко. Избыток энергии у экстрасенса, похоже, активирует область мозга, которую большинство людей, кажется, не использует. Ту область, которая, как мы считаем, контролирует экстрасенсорные способности. Энергия в серийном убийце как бы фонтанирует, нарастая в различных областях мозга, особенно в центре ярости, а так как направить ее некуда, то дело заканчивается синапсами, путающими право и лево. Перегоревшие или перегруженные области мозга могут включить побуждение убивать.
– Значит, такова одна теория.
– Одна из многих. И эта теория включает в себя еще кое-что в качестве возможности. Что серийный убийца может также стать экстрасенсом. Что появляется первым в данном случае: экстрасенсорные способности или безумие – все еще открытый и активно дискутируемый вопрос.
– А это важно?
– Ну, да, для некоторых из нас, – голос ее звучал тускло. – Я слышу голоса, Рэйф, припоминаешь?
– Голоса, которые ты не приписываешь Богу или демону. Голоса, которые не приказывают тебе убивать.
– Счастлива признаться, что пока даже в худший день не слышала ничего подобного. Пока все хорошо, – она слегка покачала головой. – Но возвращаясь к теме – убийца-экстрасенс возможен.
– Ты могла бы узнать? То есть, смогла бы ты определить, будь это тот самый случай?
– Не обязательно. Экстрасенсы часто могут распознавать друг друга как экстрасенсов, но не всегда.
– Щиты, – произнес он, вспомнив, что рассказывала ему Холлис. – Еще один пример сознания, защищающего самого себя.
– Холлис говорила, что упоминала об этом, – казалось, Изабелл, данный факт не беспокоил. – И это одна из причин, по которым мы не всегда узнаем друг друга. К тому же иногда люди, не обладающие парапсихическими способностями, выстраивают свои собственные щиты для уединения или защиты, особенно в маленьких городах, где каждый стремится быть в курсе дел всех остальных. Это намного более распространенное явление, чем тебе, вероятно, кажется. Черт, да я могла бы каждый день общаться с убийцей, ни разу не поняв, что он и есть маньяк, и не уловив экстрасенсорные способности или психотические голоса в его голове.
Впервые с тех пор как он вернулся, в ее голосе послышалась усталость, и это заставило его спросить:
– Когда Холлис и Мэллори закончат?
Он уже почти предложил позвонить одной из них, но Изабелл автоматически использовала более прямой способ связи.
– Они… – она нахмурилась, концентрируясь, – на последнем по списку объекте, как мне кажется. Это, должно быть, авто… – выражение ее лица изменилось, становясь напряженным.
Наблюдая за ней, Рэйф ощутил то же беспокойство, которое он почувствовал в «домике для игр» Джейми. Она находилась где-то в другом месте, где-то далеко отсюда. Ему хотелось потянуться и дотронуться до нее, привязать ее каким-то образом к этому месту.
Она резко поднялась на ноги.
– О, Господи.
– Знаешь, для автозаправочной станции это огромное здание, – эхом разнесся голос Мэллори.
Они находились в задней части здания, поделенной как минимум на три отдельных помещения, все явно глубокие. То помещение, которое они в данный момент обследовали, имело бетонный пол и высокие окна, настолько грязные, что почти не пропускали свет. С крюков и полок на шлакобетонных стенах все еще свисали ржавые части и детали от старых автомобилей, и повсюду валялись кучи рухляди.
Всякий раз, когда Мэллори переводила луч своего фонаря, он выхватывал из темноты что-то металлическое, и, отразившись, возвращался к ней, словно что-то выскакивало из теней. Беспокоя.
– Еще бы. Я почти уверена, что это здание начинало не как бензозаправка, – Холлис направила свой фонарик в темный угол и вздрогнула, когда внезапно ярко сверкнул блестящий хромированный бампер. – Господи Иисусе.
В этот же момент вздрогнула и Мэллори, но в ее случае это произошло из-за чего-то быстро пронесшегося по ее ногам.
– Вот дерьмо. Ненавижу крыс, однако надеюсь, именно одна из них только что пробежала по моим ногам.
Холлис крысы не волновали, но она стояла перед чем-то похожим на обитую железом дверь, которая в данный момент привлекала ее внимание. Дверь была заперта на висячий замок.
– Плевать на крыс. Взгляни на это.
Мэллори присоединилась к ней.
– Я не могу наплевать на крыс. Я ненавижу крыс. И обязательно выброшу эти туфли. Фу! – луч ее фонарика слился с лучом Холлис. – Это что, новый замок?
– Я бы сказала, да. Подожди-ка минутку, – она некоторое время жонглировала своим фонариком, прежде чем зажать его под мышкой, чтобы залезть в поясную сумку, которую носила. Она натянула латексные перчатки, затем достала маленький кожаный футляр на молнии.
Мэллори с интересом наблюдала за ней.
– Отмычки взломщика? В «доме для игр» Джейми ты ими не «светила».
– Не пришлось, у тебя же были слесарные инструменты, – Холлис внезапно улыбнулась. – Я надеялась, что у меня появится возможность опробовать свои навыки по взлому замков. Я еще не испытывала их в полевых условиях, – Она выбрала пару инструментов и наклонилась, чтобы начать работать над замком.
– Ты этому в Квантико научилась?
– От Бишопа. То, какие навыки он считает самыми важными для нового агента, отчасти завораживает. Обращение с пистолетом без отстреливания себе ноги и с приемлемой точностью – есть. Способность использовать разновидность аутогипноза и биологической обратной связи [26]26
Биологическая обратная связь – нефармакологический метод лечения с использованием специальной аппаратуры для регистрации, усиления и „обратного возврата“ пациенту физиологической информации. Основной задачей метода является обучение саморегуляции, обратная связь облегчает процесс обучения физиологическому контролю так же, как процесс обучения любому искусству. Оборудование делает доступной для пациента информацию, в обычных условиях им не воспринимаемую.
[Закрыть] для фокусировки и концентрации – есть. Способность разговаривать с мертвецами – большой плюс. Умение вскрывать разнообразные и всевозможные замки – есть. Или, по крайней мере, я на это надеюсь.
Мэллори тихонько рассмеялась:
– Знаешь, я действительно хотела бы познакомиться с этим твоим Бишопом. По рассказам он очень интересный человек.
– Определенно интересный. Черт. Ты не могла бы посветить сюда?
Мэллори выполнила просьбу.
– Погоди-ка, мне кажется… – послышался тихий щелчок, и Холлис эффектным жестом открыла замок. – Па-бам. Нет, ты видела, я могу это сделать! Я не была до конца уверена, что смогу.
– Мои поздравления.
– Благодарю, – она спрятала инструменты, затем ей пришлось упереться плечом в дверь, чтобы толкнуть ее внутрь. Но в то же мгновение как дверь на несколько дюймов отворилась, Холлис тотчас же отступила назад. – О, черт.
Две женщины переглянулись, и Мэллори произнесла:
– Не имела несчастья споткнуться о разлагающийся человеческий труп, но догадываюсь, что он смердел бы именно так. Пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь.
Дыша ртом, Холлис огорчила ее:
– Я вполне уверена, что это он и есть. Частью моего обучения было посещение «Фермы тел»[27]27
«Ферма тел» (Body Farm) – В 1971 году известный американский антрополог и судмедэксперт Уильям М. Басс неожиданно для себя обнаружил, что в США нет специализированных учреждений, которые бы занимались практическим изучением принципов разложения человеческого тела, а это весьма важный момент в судебной экспертизе вообще и судебной антропологии в частности. Вскоре после этого открытия, в университете Теннеси было основано т. н. «Судебное антропологическое отделение», получившее позже известность как «Ферма тел». На территории в 1,2 га лесистой местности, огороженной по периметру забором из колючей проволоки, разбросано более 1000 трупов в различной стадии разложения, часть из них составляют тела, которые никто не опознал в моргах, а более 300 человек добровольно пожелали, чтобы их бренные останки были использованы на благо криминалистики. Ежегодно это научное учреждение получает для своих исследований более 50 тел, с помощью которых затем проводятся различные эксперименты: от разработки методики эксгумации до определения времени смерти по присутствующим в теле личинкам мясных мух. Для изучения влияния разных условий на процесс разложения некоторые трупы оставлены под открытым небом, некоторые – закопаны в землю или помещены в склепы, а некоторые находятся в багажниках автомобилей.
[Закрыть] , где студенты и судмедэксперты изучают разложение. Это зловоние нелегко забыть.
Мэллори уставилась на приоткрытую дверь:
– Не то чтобы я горела желанием узнать, что там внутри.
– Да, я тоже, – Холлис взглянула на нее. – Не хочешь подождать и вызвать подкрепление?
– Нет. Нет, черт бы все побрал. Учитывая висячий замок и этот запах, там явно ничего опасного нет. В смысле, ничего живого. Мы должны открыть дверь и посмотреть, убедиться, что там не какое-нибудь мертвое животное. А потом позвонить.
Холлис мысленно и эмоционально сконцентрировалась и изо всех сил, как могла, укрепила свои внутренние щиты. Затем она и Мэллори подтолкнули дверь, открыв ее полностью, и вошли внутрь.
– Господи, – прошептала Мэллори.
Холлис эхом отозвалась бы за ней, если бы смогла протолкнуть хоть слово сквозь тошнотворный ком в горле.
Это была большей частью пустая комната, со всего лишь несколькими полками вдоль одной стены, показывающих, что помещение, по крайней мере, когда-то, использовалось под склад. Высокие окна пропускали как раз достаточно света с юго-западного угла здания, и раскаленное солнце висело в небе довольно низко, чтобы давать запыленные лучи, сфокусированные в центре комнаты.
На ней.
Один конец толстой проржавевшей цепи был обернут вокруг стальной двутавровой потолочной балки, тогда как прикрепленный на другом конце большой крюк выступал между ее связанных веревкой запястий. Женщина болталась, буквально, на крюке, ее ноги висели в нескольких дюймах над полом. Под ней ничего не было, кроме ржавых пятен на бетоне.
Густые темные волосы свешивались вниз, практически полностью скрывая ее лицо. Надетая на ней одежда – некогда скромные блузка и юбка – была раскромсана, но очень аккуратно, методично, почти мастерски. Ткань превратилась в бахрому, которая почти скрыла то, что сделали с ее телом.
Почти.
– Джейми этого не делала, – прошептала Мэллори. – Она не могла это сделать.
– Никто из людей не мог это сделать, – отозвалась Холлис слабым голосом. – Выглядит так, словно ему было любопытно посмотреть, какого цвета ее внутренности.
Мэллори попятилась из комнаты, давясь, и Холлис не нужно было идти за ней, чтобы понять, что второй полицейский извергала все съеденное за сегодня.
Ее собственный желудок переворачивался, Холлис потянулась за своим сотовым, ее взгляд остановился на качающемся и разлагающемся теле женщины, которую выпотрошили как рыбу.
18.00
Судебно-медицинский эксперт графства, доктор Дэвид Джеймс, обычно был суровым человеком, и место преступления вроде этого ни капли веселости ему не добавило.
– Она мертва уже как минимум два месяца, – сказал он Рэйфу. – Здешние относительно прохладные, сухие условия, вероятно, слегка замедлили процесс разложения, но не намного. Конечно, я не могу утверждать с полной уверенностью, но из-за кровоподтеков на ее шее я предполагаю удушение, возможно, какого-либо типа веревкой. Кто бы ее ни порезал, он проделал это после наступления смерти, может быть через несколько дней, эти раны почти не кровоточили.
– Чего-нибудь не хватает? – Рэйф старался говорить таким же невозмутимым тоном, как и доктор, но это требовало от него огромных усилий.
– Я смогу сказать тебе больше, когда заполучу ее на стол, но все выглядит так, словно не хватает одной почки, немного кишечника и части ее желудка.
– Господи.
– Да уж. Я, скорее всего, смогу предоставить тебе ее отпечатки пальцев, и, похоже, над ее зубами поработал дантист, поэтому у нас есть хороший шанс установить ее личность, если она – одна из женщин из твоего списка пропавших. Достань этого парня, Рэйф. То, что он сотворил с другими женщинами, было достаточно плохо, но это…Он хуже мясника.
Рэйф не стал комментировать допущение доктора, что тот же самый убийца повинен в смерти и этой женщины.
– Мы стараемся изо всех сил.
– Да. Да, я знаю, – доктор Джеймс немного ссутулил плечи, в его жесте читалась усталость. – Мои ребята готовы упаковать ее, как только твои закончат.
– Хорошо.
– Я представлю тебе отчет как можно скорее.
Рэйф проследил за тем, как доктор идет назад к передней части бывшей автозаправки, затем его взгляд вернулся к деятельности в задней комнате. Ти Джей и Дастин работали методично, с мрачными лицами. Изабелл и Холлис стояли в стороне, изучая мертвую женщину.
Если бы его попросили предположить, Рэйф бы сказал, что Холлис чувствует себя обеспокоенной, а Изабелл обессилена. Он был почти уверен, что обе догадки близки к истине.
Мэллори присоединилась к нему в дверях и кивнула на федеральных агентов, сказав:
– Они по-прежнему считают, что жертва была партнершей Джейми по играм, которую та случайно убила.
– Но они не думают, что это сделала Джейми, – продолжил Рэйф, скорее утверждая, чем спрашивая.
– Нет.
– Из чего возникает вопрос…
– Кто сделал. Да. Разве док не сказал, что она умерла самое малое два месяца назад?
Рэйф кивнул:
– До того как начались убийства. Изабелл?
Они с Холлис немедленно подошли к ним, чтобы присоединиться к ним у входа.
– Док сказал, что она умерла не от потери крови, – поведал Изабелл Рэйф без вступления.
Она кивнула:
– Да, я этот момент пропустила. Я полагаю, что результаты экспертизы по «игровому домику» Джейми покажут, что в том месте за долгий период времени пустили кровь нескольким людям. Некоторым из ее клиентов, вероятно, но также и другим. Много лет назад там даже могло произойти убийство.
– Тот кровавый след, ведущий к двери, – заметил он.
– Возможно. Или один или несколько клиентов Джейми, – Изабелл пожала плечами. – В любом случае, я промахнулась.
Мэллори сухо произнесла:
– Вам все простится, если вы просто поможете нам поймать этого ублюдка.
– Не это ли было его спусковым механизмом? – спросил Рэйф.
– Я не знаю, – ответила Изабеллл.
– Обоснованное предположение?
– Если вы этого хотите… тогда может быть. Может быть, он увидел, как эта женщина случайно погибла от руки Джейми, и, может быть, его это взбесило. Или, может быть, он положил свои руки на холодное тело и подумал, а каково будет ощутить теплое. Или может быть, она была просто игрушкой, с которой он забавлялся, потому что она оказалась под рукой.
– Ты больше ничего не улавливаешь? – спросил он тихим голосом.
Она слегка скривилась:
– Множество старых, старых историй, это здание давно здесь стоит. Ссоры в основном, но…
Шепот.
– Господи, Джордж, нам обязательно делать это на заднем сидении?
– Я же говорил тебе, мне не по карману комната в мотеле.
– Да, но…
– Спрячь эту штуку под колпак на колесе. Говорю тебе, копы никогда ее там не найдут…
– Эта сучка Джонс хочет, чтобы ее машина была готова к завтрашнему дню, или она не заплатит…
– Ты уволен, Карл! Я, на хрен, устал от…
Кости гнутся, прежде чем сломаться.
Она разноцветная внутри.
Изабелл.
Иззз…а…белллл…
– Изабелл?
Она моргнула и посмотрела на Рэйфа.
– Что? Ох. Всего лишь старая болтовня, в основном. Но он был здесь. День или два назад.
– Как ты об этом узнала?
Изабелл ни в коем случае не собиралась сообщать Рэйфу, что их убийца смотрел на эту бедную женщину и думал о том, что бы он хотел сделать с Изабелл.
Ни в коем случае.
Поэтому она сказал только:
– Он… смотрел на нее. Думал о том, что она заслужила смерть, потому что была плохой.
Рэйф нахмурился.
– Плохой?
– У меня было ощущение, что он видел ее с Джейми. Следил за ними. И то, что они делали вместе, взволновало его на очень глубоком уровне. Шокировало его, хотите верьте, хотите нет.
Что-то во тьме, припавшее к земле, выжидающее.
Следящее.
Изабелл задрожала:
– Здесь холодно. Правда, холодно.
Он слегка удивился:
– Холодно?
– Да, – ее руки были скрещены под грудью, и гусиная кожа действительно была видна. – Выстужено, холодно. Как будто порыв ледяного воздуха прошел сквозь меня. Еще один забавный новый опыт.
– Ты же говорила, что ты не эмпат.
– Так и есть. Я понятия не имею, почему я начинаю ощущать вещи, а не просто знать их. До сих пор чувства, ощущения приходили только с видениями. Теперь… – Она вздрогнула. – Никаких видений. Но, черт, мне холодно. Думаю, что это ненормально для июня, не говоря уже о том, что это ненормально для меня.
– Может, ты чем-то заболеваешь, – прозаично предположил Рэйф.
– Что-то я в этом сомневаюсь.
– Это только здесь? – спросила Холлис.
– Похоже. Снаружи со мной было все в порядке.
– Тогда и тебе следует находиться снаружи.
– Нам обеим следует, – парировала Изабелл, – ты тоже мерзнешь. – Она сделала слабый жест, и они все увидели гусиную кожу на обнаженных руках Холлис.
Рэйф взглянул на обеих агентов, затем обратился к своему детективу:
– Мэл, ты не могла бы остаться и присмотреть за всем, пока Ти Джей и Дастин не закончат и тело не увезут?
– Нет проблем.
– Спасибо. Я тут же вернусь, – он слегка махнул рукой в сторону выхода, и две другие женщины пошли вместе с ним по направлению к передней половине здания. – Для большинства предприятий поблизости рабочий день уже кончился, поэтому в округе нет интенсивного движения, тем не менее, я послал нескольких своих людей оцепить квартал, чтобы избежать столпотворения зевак. Или, по крайней мере, чтобы они слишком близко не толпились.
Когда они уже стояли на тротуаре, Изабелл и в самом деле смогла увидеть и копов в штатском, и прохожих, скопившихся вдоль периметра примерно половины квартала.
– Замечательно, – пробормотала она. – Ну что ж, хотя бы ледяной бриз перестал дуть, – она коротко потерла свои плечи обеими руками, заметно расслабляясь.
Обращаясь к Холлис, Рэйф поинтересовался:
– Я так понимаю, ты тоже ничего полезного там не уловила?
– Нет.
Он не мог сказать: она ничего не уловила, потому что ей там нечего было улавливать, или потому что она не пыталась. Он решил не спрашивать.
– Перед тем как Холлис и Мэллори нашли тело, я собирался предложить закончить на сегодня работу. Это все еще звучит как хорошая идея. Первое, что мы завтра получим, это предварительный криминалистический отчет, и – насколько я знаю дока – мы также получим результаты вскрытия. У нас появится неплохая возможность установить личность жертвы, и мы сможем начать попытки воссоздания картины того, что случилось с этой женщиной. До тех пор мы мало что можем сделать. Кроме как отправиться набираться сил для завтрашнего дня.
– Я последую твоему примеру, – сказала Изабелл.
Он взглянул на нее, но прежде чем он успел что-то ответить, спокойно заговорила Холлис:
– Я, например, хоть сейчас начала бы набираться сил на завтра. Я хочу принять душ раз этак шесть, посмотреть что-нибудь смешное по телевизору и, может быть, позвонить моей маме. Если я когда-нибудь снова захочу есть, то закажу пиццу. Вам двоим охота быть мазохистами, валяйте. Я же собираюсь вернуться в гостиницу.
Изабелл слегка скривилась:
– Душ определенно звучит прекрасно, никому не нравится пахнуть смертью. Но я чувствую себя слишком беспокойной, чтобы закончить на этом, – она посмотрела на Рэйфа, брови вопросительно поднялись. – Купить тебе обед?
Он посмотрел на часы, но, не колеблясь, согласился:
– Я заеду за тобой в восемь.
– Тогда до встречи, – Изабелл пошла вместе с Холлис к их арендованной машине и заняла место водителя. Холлис села рядом с ней и примерно с полмили молчала.
Затем она медленно произнесла:
– Он блокирует тебя, не так ли? Нет, он заслоняет тебя.
Изабелл бросила на свою напарницу удивленный взгляд, потом снова сосредоточилась на дороге.
– Бишоп сказал, ты схватываешь на лету. Вот и снова он не ошибся.
Холлис рассеяно продолжила:
– Ты немного расслабляешься, стоит Рэйфу появиться поблизости, словно часть напряжения снимается. Возможно, я вижу это, потому что была когда-то художником. Это началось в игровой комнате Джейми, так? Когда он положил руки на твои запястья.
– Да.
– Ты что-нибудь почувствовала?
– Сначала шок. А затем звукопоглощающий эффект. Голоса не отгородили, просто… приглушили немного, как будто меня внезапно изолировали. Как раз достаточно для того, чтобы я заметила. Снаружи, в джипе, когда он наносил дезинфектант на мою шею и сидел очень близко, голоса стали всего лишь шепотами. Когда он вышел из машины, чтобы вернуться в дом, они снова стали громче.
