Текст книги "Туннель к центру Земли"

Автор книги: Кевин Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Пенни жевала бутерброд и думала о болельщице, которой заехала бутылкой по голове. Она понимала, что этой темы не избежать, и надеялась только, что ее не заставят пересказывать историю в ролях.

Группа футболистов с подносами остановилась поболтать с чирлидершами. Спенсер Айви, отбивший финальный бросок, задрал рубашку, демонстрируя громадный багровый синяк от подмышки до пояса.

– Говорят, кое-кому от тебя крепко досталось, – обратился он к Пенни.

Дженни Принс крутнулась на пятке и замахнулась, изображая, как Пенни расправилась с соперницей.

– С таким замахом придется взять ее в команду запасным куотербеком, – сказал Спенсер, и ребята отошли к своему столику.

После их ухода все чирлидерши уставились на Пенни.

Пенни уже доела свой бутерброд. Чтобы избежать разговора, ей пришлось схватить что-то с подноса соседки.

– Как он тебе? – спросила одна из чирлидерш.

Пенни пожала плечами и потрясла пустым пакетом из-под молока.

– Спорим, он пригласит тебя на свидание после пятничной игры, – сказала Дженни Принс, а остальные чирлидерши заулюлюкали, окончательно вогнав Пенни в краску. У нее даже рука задрожала, а спасительной модели, чтобы успокоить нервы, рядом не было. Пенни вспомнила про соседского мальчишку, про его губы – и пакет выпал из руки.

Сегодня мать ночевала дома, и Пенни удалось вырваться на улицу только около полуночи. Она поставила «корвет» под дерево и огляделась. В одной из дальних комнат соседского дома горел слабый свет. Шагая к складу, она заметила уголком глаза, что свет погас, но не оборачивалась, пока не уткнулась в металлическую стену. Пенни подняла глаза, и мальчишка стоял перед ней и улыбался.

– Я не ложился. Так бы всю ночь и просидел, если бы ты не вышла.

Они стояли у стены склада, и все случилось само собой. Хотя соседскому мальчишке исполнилось только двенадцать, он был всего на дюйм ниже Пенни, и ей нравилось, что их тела так подходят друг другу. Пенни боялась, что он захочет пошарить рукой у нее под одеждой, но он даже не попытался, не меньше нее изумленный тем, что произошло. Оторвавшись друг от друга, они уселись на гравий и стали смотреть на облака, скользившие по небу на фоне луны.

– Ты очень красивая, – сказал он.

– Ничего подобного, – буркнула Пенни.

Она не любила, когда хвалят ее внешность – это означало, что ее разглядывают, а Пенни терпеть не могла быть на виду.

– Нет, правда. И добрая.

– Нет, это ты добрый, – сказала Пенни и поцеловала его в щеку прямо под левым глазом.

Он заморгал и широко зевнул. Когда он так открывал рот, странность его черт не бросалась в глаза, и Пенни снова подумала, какое удивительное у него лицо и как оно ей нравится. Когда она была далеко, ей не составляло труда вызвать его в памяти. Он закрыл рот, посмотрел на нее и улыбнулся.

– Ты чего?

– А знаешь, ты тоже очень красивый.

Следующие недели Дженни Принс всеми правдами и неправдами пыталась втянуть Пенни в разговор.

– Пойми, теперь ты крутая, и все знают, что с тобой лучше не связываться, – говорила она Пенни, пока та, втянув голову в плечи, пережевывала пищу так тщательно, что начинали болеть десны.

Спенсер, проходя мимо с подносом, всякий раз останавливался и склонялся над Пенни. Однажды он попросил ее помочь разобраться с задачкой по алгебре. Пенни поперхнулась и промямлила:

– Ты можешь просто у меня списать.

Спенсер расхохотался.

– Она мне нравится! Никогда ничего не усложняет.

Когда он отошел, Кэрри Каннингем заметила:

– А ты точно ему нравишься.

– Ага, – кивнула Пенни, уставясь на поднос.

Дженни Принс несколько раз пихнула Пенни локтем в бок, прежде чем та подняла глаза.

– Только смотри, не слишком упрощай в пятницу, – сказала она тихо, чтобы не услышали остальные.

В машине по пути домой миссис Бейкер обернулась к Пенни и спросила:

– Мальчишка к тебе приставал?

Пенни покачала головой.

– Из тебя и обычно-то слова не вытянешь, – миссис Бейкер задумчиво выпустила дым из ноздрей, – но в последние два дня с тобой творится что-то особенное.

Пенни зарделась и отвернула к окну.

– У тебя появился парень, ясно как Божий день.

Довольная собой миссис Бейкер улыбнулась и сказала мужу:

– Парень. Ты слышал, у нее появился парень?

Мистер Бейкер кивнул, не отводя глаз от лобового стекла.

После школы Пенни кое-как делала домашнее задание, а после металась по комнате в ожидании, когда можно будет поставить машинку под дерево. Иногда Бейкеры выходили курить крыльцо, и ей приходилось прятаться, чтобы не попасться им на глаза. Пенни так нервничала, что совсем забросила модели. Зато распиравшая ее энергия пригодилась на репетициях: теперь Пенни гораздо быстрее запоминала движения, а от тренировок мышцы окрепли.

Наконец она выскочила из дома и скоро уже стояла у склада, грея ладони дыханием и чувствуя, как тело становится невесомым, словно внутри у нее был воздух. Пенни представляла, что в Землю врезалась комета, и она осталась одна на планете. Но вот зашуршала трава, и появился еще один, чудом оставшийся в живых человек. Он бережно, словно мелкого зверька, сжимал в руках машинку.

– Ты знаешь, что кроме нас на планете никого не осталось? – спросила она после того, как они покончили с нежностями.

Он достал ингалятор и нажал на колпачок. Пламя зажигалки взметнулось вверх.

– Зато я знаю, как добывать огонь.

Пенни так обрадовалась, что он сразу понял ее и не начал крутить пальцем у виска, что прильнула к нему и поцеловала.

Перед матчем Пенни с трудом вспоминала речевки, но когда началась игра, с удивлением обнаружила, что выкрикивает их в унисон с другими чирлидершами. Никогда не знаешь, на что ты способен, пока не попробуешь.

Команда уже во второй четверти вела в счете двадцать одно очко, поэтому завести болельщиков оказалось легче легкого. Принимающий соперников, которого блокировал Спенсер, готовился принять пас в последней отчаянной попытке выправить положение. Но пока Пенни глазами следила за траекторией полета мяча, Спенсер внезапно пропал из поля зрения – и когда она опустила глаза, то увидела, что он лежит на газоне. В это время принимающий с легкостью принял пас и понесся к очковой зоне. Вскочив, Спенсер пытался догнать его, но между ними было не меньше десяти футов. Когда он вернулся к боковой линии, тренер участливо похлопал его по шлему, и Спенсер сразу сник – он явно ожидал большего.

– Наверняка думает о тебе, – шепнула Дженни. – Вот и не может сосредоточиться на игре.

Незадолго до конца четверти Пенни заметила на трибуне соседского мальчишку. Она не поверила глазам, но это был он: сидел в первом ряду, облокотившись на перила и чуть не вываливаясь на поле. Он помахал ей, и Пенни инстинктивно махнула рукой в ответ. Рядом с ним, уткнувшись в книгу, сидела бабушка. Сидела очень прямо, молодая и совсем не такая ужасная, как воображала Пенни. Мальчишка не сводил с Пенни глаз.

Во время выступления она не могла сосредоточиться, чуть не сбила с ног Мисти Граббс и, когда перерыв закончился, получила нагоняй от тренера.

– Ты что, хочешь нас опозорить? Дома мы должны быть на высоте! – прошипел он.

– Ерунда, не бери в голову, – шепнула Дженни.

После игры соседский мальчишка перехватил Пенни на пути в раздевалку. Заметив его, она отделилась от толпы чирлидерш.

– У тебя классно получается, – сказал он. – И речевки ты знаешь все до единой. Бабушка думает, что я в туалете.

В курчавых волосах застрял попкорн, и Пенни протянула руку, чтобы вынуть его.

– Кто-то бросался в меня попкорном сверху, – объяснил он. – Я не обращал внимания, но они не унимались.

Остальные чирлидерши с любопытством вытянули шеи.

– Придешь вечером? – спросил он.

Пенни чуть не выпалила «да», как хотелось ей согласиться, но внезапно вспомнила про вечеринку.

– Сегодня не могу. Сегодня у нас вечеринка.

– С кем?

– Да так, с одноклассниками.

Пенни тут же добавила, что с утра поставит машинку под дерево, но мальчишка был явно разочарован.

– Я пришел сюда только ради тебя. Еле уговорил бабушку!

Он придвинулся к ней, но Пенни отпрянула. Ей казалось, что все на них смотрят, а она ненавидела находиться в центре внимания.

– Завтра, обещаю, – сказала она и, не оборачиваясь, пошла к раздевалке, но у двери не выдержала, обернулась – мальчишка стоял на том же месте.

– Откуда взялся этот малолетка? – раздраженно спросила Дженни Принс.

– Родственник, – солгала Пенни. – Один из тех, с кем иногда приходится нянчиться.

Приняв душ и переодевшись, чирлидерши ждали игроков у двери раздевалки. Спенсер с опущенной головой и мокрыми волосами появился последним. Дженни велела ей ехать на вечеринку с ним, и Пенни не осмелилась возражать. Она просто стояла и ждала, когда Спенсер кивнет ей, затем, опустив голову, последовала за ним к машине.

В машине Спенсер сразу врубил радиостанцию, передававшую старый рок, и тут же резко выключил приемник. Пенни смотрела в окно, тщетно пытаясь найти тему для разговора и надеясь, что обойдется без разговоров.

– Мне что-то не хочется на вечеринку, – сказал Спенсер. – Не то настроение.

Он подъехал к закусочной и заглушил мотор.

Пенни понимала, что от нее ждут какой-то реакции, но больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться дома. Спенсер вел себя как ребенок. Подумаешь, сплоховал, со всеми бывает. Подумав, Пенни решила, что просто он очень любит футбол и ему невыносимо чувствовать себя худшим игроком в команде. Она хотела сказать, чтобы не расстраивался из-за пустяков, главное, мы победили, но не успела – Спенсер навалился на нее и закрыл ей рот поцелуем. Он пытался просунуть свой язык ей в рот, но Пенни отплевывалась. Пытался залезть под блузку – Пенни крепко прижала локоть к поясу. Довольно скоро он отпрянул от нее и положил обе руки на руль.

– Наверное, мне пора домой, – сказала Пенни.

Спенсер кивнул.

– Сегодня не мой день, обычно я бываю на высоте.

Она впервые за целый вечер подняла на него глаза, и ей показалось, что он готов разреветься.

– Отвези меня домой, – попросила Пенни, и Спенсер завел мотор.

– Ты никому не расскажешь? – спросил он по дороге.

– Никому, – пообещала она.

Пенни просто не представляла, кому можно такое рассказать.

– Не думал, что тут кто-то живет, – сказал он, сворачивая на улицу, где жила Пенни.

– Ага, – отозвалась она. – Ну, пока.

Он не поднимал глаз, а Пенни была так смущена, что просто молча вылезла из машины и пошла к дому. Мать была на дежурстве, и по крайней мере ей не пришлось объяснять, почему она вернулась так рано. Подойдя к крыльцу, Пенни услышала визг шин на повороте.

Во двор вышла миссис Бейкер.

– Твой парень? – спросила она.

Пенни покачала головой.

– Вот и славно, – кивнула миссис Бейкер и вернулась в дом.

Пенни оглянулась. В комнате соседского мальчишки свет не горел.

Пенни чистила зубы. Вспомнив язык Спенсера, она чуть не подавилась. А что, если Спенсер все-таки решил пойти на вечеринку и сейчас в подробностях расписывает то, что случилось в машине? Что она скажет в понедельник остальным чирлидершам? Ей стало грустно – ну почему она вечно придумывает всякие ужасы, а в результате все складывается не так уж плохо? Пенни поднялась в спальню, и тут в окно стукнул желудь.

Она открыла окно и увидела поддеревом соседского мальчишку.

– Я не стал дожидаться утра! – крикнул он.

Она приложила палец к губам.

– Это был твой парень?

Пенни покачала головой.

– А я, я твой парень?

Пенни стояла, не шевелясь и не зная, что ответить.

Он вытащил зажигалку и прошептал:

– А я думал, что твой.

Пенни велела ему идти к складу, но он замотал головой.

– Я кое-что сделал для тебя. Стой там, где стоишь, и не двигайся.

Пенни заметила под деревом канистру с бензином и испугалась, что он решил поджечь ее.

– Не надо! – успела крикнуть она, но мальчишка опустился на колени и поднес зажигалку к траве.

Крохотное пламя взвилось вверх. Пенни завороженно смотрела, как он машет рукой, одновременно пятясь назад. Постепенно пламя вытянулось в линию, и когда оно достигло другой стороны двора, Пенни осознала, что перед ней – ее собственное имя, написанное огнем поперек лужайки. А затем она увидела, что соседский мальчишка лежит на спине, а его правая рука объята пламенем.

Чтобы не вскрикнуть, она зажала ладонями рот, но из горла не вырвалось ни звука. Пенни сломя голову бросилась вниз. Мальчишка уже был на ногах и бешено вращал рукой. Она кинулась к нему, они столкнулись, отлетели в разные стороны, Пенни вскочила и стала сбивать пламя. Она чувствовала жар на руках, шее и макушке, но ей было плевать. Мальчишка не издал ни звука, просто лежал с открытым ртом, словно собирался зевнуть. Он не сводил с Пенни глаз, а она смотрела только на пламя, которое не хотело сдаваться. Внезапно чьи-то руки подхватили ее под мышки и оттащили от него. Пенни видела, как мистер Бейкер накрыл мальчишку собой, и они вместе покатились по траве. Пенни хотелось быть с ним рядом, но кто-то не отпускал ее, кто-то сбивал огонь с ее головы. Только тут Пенни осознала, что у нее горят волосы. От нестерпимого запаха ее замутило, и Пенни встала на колени, чтобы сблевать.

Затем миссис Бейкер втащила Пенни на заднее сиденье, где уже лежал соседский мальчишка. Она подлезла под него, положила его голову себе на колени и коснулась лба, но распухшие пальцы утратили чувствительность. Обожженная рука мальчишки свисала с сиденья, пальцы касались пола, но она видела только его лицо. Он не сводил с нее глаз, в которых была отчаянная надежда, что скоро все закончится, что хуже, чем сейчас, уже не будет.

В больнице санитары погрузили его на каталку и увезли по коридору. Пенни с ним не пустили, оставив сидеть в коридоре перед кабинетом врача, который собирался ее осмотреть. Она сидела рядом с Бейкерами, которые до сих пор не проронили ни слова. У мистера Бейкера тряслась голова, миссис Бейкер похлопывала его по спине.

У Пенни ничего не болело, но покрасневшие руки стали в два раза больше обычного размера. Ее смущало, что скоро вся приемная пропитается вонью горелых волос. Рядом, держась за живот и раскачиваясь из стороны в сторону, сидел пожилой мужчина, и Пенни несколько раз поймала его взгляд, обращенный к ее голове.

Через несколько минут в приемную вбежала мать Пенни и, увидев дочь, вскрикнула:

– Детка моя, что с тобой? Посмотри, что стало с твоими волосами!

Она взяла Пенни за плечи и принялась вертеть ее голову, ища следы ожогов.

– Сейчас скажу медсестре, чтобы тебя приняли без очереди, – сказала она и бросилась к стойке дежурной.

Миссис Бейкер погладила Пенни по спине.

– Мальчишка поправится. Мистер Бейкер успел сбить пламя. И ты поправишься, девочка моя. Все образуется.

Мистер Бейкер снова принялся трясти головой, и на этот раз жена ущипнула его за плечо.

Врач наложил на руки и левую половину головы Пенни толстый слой белой мази.

– Тебе повезло, что огонь не задел кожу, – сказал он.

Когда врач закончил, Пенни спросила мать, может ли она остаться в больнице с соседским мальчиком, но мать сказала:

– Приехала его бабушка, а нам пора домой. Тебе нужно выспаться, а потом мы подумаем, что делать с твоими волосами.

В приемной Пенни увидела бабушку – выпрямив спину, как тогда на футболе, она сидела напротив кабинета: волосы всклокочены, из-под пальто торчит голубая ночная рубашка. Она не смотрела на Пенни, просто сидела, глядя в одну точку, прямая и молчаливая.

В эту ночь Пенни спала с матерью, вложив руки в пластиковый пакет, чтобы не испачкать простыни мазью. Мать держала ее за руки, и, просыпаясь ночью, Пенни недоумевала, что делает в материнской постели? Ей снилось, что соседский мальчишка собирает хворост, чтобы запалить костер. Во сне он не разговаривал с ней, а все подкладывал и подкладывал ветки, пока Пенни не стало казаться, что громадная башня из хвороста опрокинется и разлетится по двору, но досмотреть сон Пенни так и не успела, проснувшись от солнечных лучей, заполнивших комнату.

За ночь руки Пенни уменьшились в размерах, теперь они саднили и чесались, но по крайней мере к ним вернулась чувствительность. Она почесала голову, и клочки обожженных волос, хрустя, посыпались на колени.

Мать еще спала. Пенни встала и прошла в ванную. Заглянув в зеркало, она себя не узнала. Слева торчала щеточка волос высотой в дюйм. Пенни начала плакать, но скоро поняла, что слезами горю не поможешь. Тогда она вынула из шкафчика ножницы и принялась срезать пряди с правой половины головы. Волосы падали на пол аккуратной кучкой. Затем Пенни достала машинку, которой мать стригла отцовские волосы, и приладила насадку. Начала она с левой, обожженной половины, желтоватые клочки липли к щекам, но она упрямо водила машинкой ото лба к затылку. Покончив с левой половиной, Пенни услыхала шорох, поняла, что мать проснулась, и, торопясь, добрила правую половину.

Войдя в ванную, мать вскрикнула, словно из нее разом вышел весь воздух, и попыталась вырвать машинку из рук Пенни. Пенни не сопротивлялась. Она была уверена, что мать начнет плакать, но та удивила ее: дотронулась до лица Пенни, повертела ее голову из стороны в сторону, словно прихорашивалась у зеркала, несмело улыбнулась и заявила:

– Красиво.

Пенни оглянулась. Ей нравился новый облик. Глаза стали больше и выразительнее, а еще у нее оказались очень изящные уши, раньше закрытые волосами. Пенни стала похожа на мальчишку. Она еще долго всматривалась в себя, привыкая к новой внешности. Когда она провела ладонью по гладкой коже затылка, то заметила в зеркале, как мать вздрогнула.

Пенни не видела соседского мальчишку три дня.

– Ему лучше, но у него могут быть неприятности. Он нанес ущерб собственности и поставил под угрозу жизни людей, – только и сказала мать.

Пенни было достаточно знать, что он идет на поправку. Мать разрешила ей неделю не посещать школу, и по утрам Пенни валялась в кровати, пока та не уходила на работу. Когда гул мотора стихал, Пенни устраивалась перед окном и смотрела на соседский дом. Трава под деревом выгорела, и вместо «Пенни» теперь читалось «Пни», но перед ее глазами по-прежнему стояла та первая, синевато-белая надпись.

Убедившись, что соседского мальчишки нет дома, Пенни отправилась в чулан и вытащила «кобру» шестьдесят второго года с сиденьями из настоящей кожи. Он берегла ее для особого случая, но пальцы все еще болели, и детали не хотели соединяться. Пенни так разозлилась, что в сердцах швырнула недоделанную модель в мусорную корзину, подвинула кресло к окну и села ждать.

Ближе к вечеру она заметила машину Дженни Принс. Пенни прильнула к окну. Дженни неуверенно распахнула дверцу, размышляя, в какую дверь позвонить. Пенни прыгнула в кровать и закуталась в одеяло, решив притвориться спящей, но передумала, натянула джинсы, свитер и хотела по привычке закрутить волосы в хвостик, но пальцы наткнулись на мягкий пушок Тогда Пенни нахлобучила на бритую голову вязаную шапочку и сбежала вниз по ступенькам.

Увидев ее, Дженни попросила:

– Сними.

Пенни послушалась.

– А тебе идет, – улыбнулась Дженни. – Настоящая оторва.

В руках Дженни держала стопку книг.

– Домашнее задание. Как видишь, тебя не отчислили.

Пенни взяла книжки, поблагодарила и спросила:

– Отвезешь меня в больницу?

В машине Пенни рассказала Дженни Принс все про себя и соседского мальчишку. Дженни только присвистнула.

– Я тоже спала с одним парнем из фирмы отца. По крайней мере вас нельзя посадить за это в тюрьму.

– Почему ты так добра ко мне? – спросила Пенни.

– Ты хорошая девчонка, хотя слишком робкая и немного странная. Но ты никогда не врешь и не притворяешься. А что тебе не нравится?

– Я просто спросила. Знаешь, наверное, я уйду из команды.

– Ну и правильно. Все равно в тебе нет командного духа.

В больнице, когда Пенни поинтересовалась, может ли увидеть его, медсестра вошла в палату и вернулась вместе с бабушкой.

– Идем, – сказала та Пенни, и они вышли в коридор и уселись в кресла.

Бабушка долго рассматривала ее в упор. Под ее пристальным взглядом Пенни боялась поднять глаза.

– Сколько тебе лет? – спросила бабушка.

– Шестнадцать.

– А ты в курсе, что моему внуку только двенадцать?

– Да, мэм.

– А тебе не кажется это странным? Что девушка твоих лет общается с двенадцатилетним мальчиком?

– Кажется, мэм.

– Это на самом деле странно. Я знаю, мой внук выглядит старше своих лет. Он умный, милый, восторженный мальчик, но ему всего двенадцать. Ты ему нравишься, он очень тобой увлечен. И он уверен, что нравится тебе.

– Нравится. Э… то есть я согласна, что он очень милый.

– Видишь ли, моему внуку многое нравится: полеты, конструкция самолетов, огонь, теперь вот ты. А завтра он увлечется чем-то еще. Надеюсь, чем-нибудь менее опасным, чем полеты с крыши, пожары и шестнадцатилетние девушки. Разумеется, я хочу, чтобы он завел друзей, чтобы кто-то заботился о нем и оценил его неординарную личность, но еще больше я хочу, чтобы ты не мешала ему увлечься чем-то другим. И чем скорее это случится, тем лучше. Я выразилась достаточно ясно?

– Да, мэм.

– Вот и хорошо.

– Могу я с ним поговорить?

– Не стоит. Дай ему возможность хотя бы в больнице не думать о тебе.

– Понимаю.

Бабушка встала, хмуро улыбнулась и вернулась в палату. Пенни смотрела ей вслед. Внезапно до нее дошло, что в любую минуту она может наткнуться на мать, и Пенни быстро пошла к выходу.

Спустя два дня соседский мальчишка вернулся домой. Пенни видела, как машина его бабушки въехала на улицу. Бабушка открыла пассажирскую дверцу, и в проеме показалась рука в белоснежных бинтах. От этого зрелища желудок Пенни сжался. Она успела разглядеть лицо мальчишки, пока он обходил машину, щурясь на ее окно. Пенни махнула рукой и быстро отступила в глубь комнаты.

В тот вечер Пенни, к собственному удивлению, ужинала вместе с матерью. Пенни успела забыть, когда в последний раз смотрела на мать через стол.

После ужина мать долго гремела посудой, затем откашлялась и сказала:

– Сегодня я говорила с твоим отцом.

– Угу, – отозвалась Пенни, вытирая давно уже сухую тарелку.

– Мы не ладим, ты знаешь. Мне не за что его любить, но есть вещи, которые тревожат нас обоих. Ты понимаешь меня?

– Понимаю.

– Мы с твоим отцом хотим, чтобы ты побеседовала со специалистом-психологом. Хотя бы раз.

– А я не хочу.

При мысли о том, что кому-то заплатят, чтобы он в течение часа анализировал ее, Пенни затошнило.

– Пен, прошу тебя. Мне кажется, что ты несчастлива. Это можно понять: переезд в незнакомое место, развод родителей, новая школа. Ты такая хорошенькая, такая умненькая, ты могла бы получить от жизни все, что захочешь, но ты отказываешься быть счастливой. Я пытаюсь подтолкнуть тебя к тому, что хорошо, но ты упрямо отворачиваешься, и это ранит меня.

– Мне не нравится то, что нравится тебе. Не нравится быть чирлидершей, не нравится школа и одноклассники.

– Я знаю, но с этим я смирилась. Твои странности не делают меня счастливой, но я научилась жить с ними.

– Спасибо, – кивнула Пенни, не зная, что тут еще можно сказать.

– Пожалуйста, не говори так – Мать начала плакать. – Давай не будет притворяться, что нам хорошо вдвоем.

Пенни поставила тарелку в шкаф и посмотрела на мать. Захотелось обнять ее, но вместо этого Пенни вышла из кухни, поднялась на второй этаж и закрыла за собой дверь.

Пенни долго ждала, пока мать уляжется, затем спустилась вниз и вышла на крыльцо. Уже пробило три, и луна была не больше мизинца, но Пенни отчаянно трусила. Она быстро перешла улицу и спряталась под окном его спальни, между стеной и облетевшим розовым кустом. В комнате было темно, хоть глаз выколи, не светился даже ночник. Пенни долго вглядывалась внутрь, и когда глаза привыкли к темноте, увидела его: он лежал на кровати, а рука на повязке свисала с небольшого блока, прикрепленного к потолку. Бабушки в комнате не было.

Пенни, боясь себя обнаружить, тихо поскребла ногтем по стеклу. Он не проснулся. Она смотрела, как ровно и безмятежно он дышит во сне. Она снова поскребла по стеклу – он спал как убитый. Тогда Пенни забарабанила в стекло настойчивую морзянку, и, наконец, он открыл глаза.

Она чуть не вскрикнула, но продолжала выбивать дробь, пока он не сообразил, откуда идет звук. Пенни махнула ему, он попытался махнуть в ответ, но рука стукнулась о металлический поручень. Он поморщился и аккуратно вынул ее из повязки.

Подкравшись к окну, он, стараясь не шуметь, здоровой рукой осторожно приоткрыл его. Пенни просунула ладонь под раму, подняла стекло и, упершись туфлями в выступ стены, скользнула внутрь. Она лежала на полу, смотрела на него снизу вверх, а он гладил ее бритую голову. Затем он кивнул, и она кивнула в ответ.

Сбросив трусики – по коже сразу побежал холодок, – она осторожно перенесла вес на кровать. Пенни хотела помочь ему надеть повязку, но он покачал головой. Они долго лежали рядом, плечом к плечу, в полной темноте и молчании. Наконец он спросил:

– Ты сердишься на меня?

Пенни замотала головой.

– Я все разрушил, – вздохнул он, но она снова замотала головой и поцеловала его.

Долгое время они лежали, не двигаясь.

– Как рука? – спросила Пенни.

– Они пересадили кожу с ноги. Смотрится странно, но теперь все в порядке. Было больно, но терпеть можно.

– Я очень испугалась. – Она вздрогнула при одном воспоминании.

– Со стороны, наверное, было страшнее, чем изнутри.

– Не думаю. – Пенни показала на его руку.

– Ты мне очень нравишься, – сказал он. – Не могу выразить, как нравишься.

– Ты мне тоже очень нравишься.

– Мы ведь останемся друзьями? Несмотря ни на что? – спросил он.

Пенни любила его, сама не зная за что, и ей казалось, что это правильно. Он потерся головой о ее голову и сказал:

– Смотри.

Нырнув под одеяло, он потер пяткой простыню, вверх-вниз. Спустя несколько секунд между простыней и одеялом, словно светляки, засверкали искры статического электричества. Пенни тоже потерла пяткой о простыню, и новые искры взвились вверх. Не сговариваясь, они захихикали. Пенни знала, что скоро ей уходить, но сейчас она ощущала его тепло, любовалась тем, как вспыхивают и умирают искры. Наконец не осталось ни одной, снова стало темно, тихо и хорошо.