Текст книги "Друг детства"

Автор книги: Кэтти Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Джеймс, нет ли у вас каких-либо дел? – спросила она с притворной мягкостью. – Встреча, деловая беседа?

Я был прав, размышлял Джеймс. Бедный старик Генри! Стоит ему немножко отступить от своего обычного предсказуемого спокойного поведения, и она готова перегрызть ему горло. Неужели он не видит, что карьера – единственное, что интересует Элли? И неужели он еще не понял, что она в их союзе главная?

– Нет, ничего такого не предвидится, – ответил он с улыбкой, когда они уже стояли у дверей.

– Генри, может, вызвать тебе такси? – спросила Элли обеспокоенно.

Боже, подумал Джеймс, неужели этот бедный мужик не может понять, что после свадьбы она превратится в ведьму? Нет, я ошибся: они не подходят друг другу.

Генри энергично затряс головой. Его лицо было красным, и он слегка пошатывался.

– Не нужно, дорогая, думаю, что мне не повредит прогуляться. – Он наклонился и на прощание чмокнул Элли в губы.

Вот так всегда с подобными женщинами, размышлял Джеймс свирепо. Они морочат вам голову, но любому дураку ясно, что на самом деле они мегеры.

Как только Генри ушел, Элли повернулась к нему и, сложив руки на груди, спросила:

– Ну, а вы собираетесь?

Однако Джеймс быстро прошел в гостиную.

Теперь ему было ясно, что нужно делать. Он должен постараться серьезно, но тактично отговорить Элли от этой свадьбы. Кто-то должен ей напомнить, что у нее есть еще кое-какие обязанности. Ее отец нуждается в ней, а его пациенты нуждаются в ее профессионализме.

И кроме того, разве эти двое подходят друг другу? Конечно, все, что он сейчас видел, было лишь случайностью в их жизни, но, если он не скажет ни слова»– как он будет себя чувствовать, когда они, вступив в брак, через несколько лет расстанутся с опустошенными сердцами? Джеймс сел, а Элли осталась стоять возле дверей гостиной.

– Нельзя ли еще чашечку кофе? – абсолютно спокойно спросил он.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Еще чашечку кофе? – повторила Элли.

– Да, пожалуйста. – Джеймс поудобнее устроился на диване, сложив руки на груди, и внимательно посмотрел на нее.

Она тоже посмотрела на него, а потом быстро отвела глаза. Сердце ее затрепетало. Осторожно потрогав кольцо, которое ей подарил Генри по случаю помолвки, Элли, кажется, вновь обрела былую уверенность. Да, теперь у нее есть опора в жизни.

Мой милый Генри, мысленно обратилась она к своему избраннику, ты у меня надежен как скала. Потом подняла глаза на Джеймса и сказала с вежливой улыбкой:

– Что ж, пожалуй, если только вы не будете засиживаться.

– Что, день был тяжелым? – спросил он озабоченно. – Как дела в больнице?

Она безмолвно пожала плечами, но, поскольку Джеймс, казалось, ждал ее ответа, все же вкратце рассказала ему, чем сегодня занималась. После этого вежливо осведомилась о том, как провел день он.

– Встречался с разными людьми, – усмехнулся Джеймс, – ну чем еще может заниматься бизнесмен…

– Особенно бизнесмен, который сразу ведет столько дел, как вы…

– Особенно… – он отхлебнул кофе, – здорово было увидеть Генри, посмотреть, что он из себя представляет.

Элли ничего не ответила, лишь подумала: интересно, к чему он клонит?

– Он показался мне очень приятным парнем, – продолжал Джеймс.

– О да, но я была бы очень рада, если бы вы сейчас последовали его примеру, – холодно улыбнулась она. – Как бы там ни было, но мне пора спать.

– Вы что же, не хотите, чтобы я расспрашивал вас о нем?

– Пожалуйста, побыстрей допивайте свой кофе. – Элли попыталась изобразить зевок, чтобы убедить его, что она действительно хочет спать, однако это у нее не получилось.

Она хмуро взглянула на него и вдруг почувствовала себя смущенной и взволнованной. Почему присутствие Джеймса так сказывается на ней? Это не только из-за его внешнего вида. Он не первый красивый мужчина, которого она встречала в своей жизни. И дело не в его здоровье и силе. Подобные качества, как она слышала, являются привлекательными для женщин, но лично ее они никогда не впечатляли.

Правда, иногда он бывал обворожительно остроумным, но ведь полно и других остроумных мужчин. Если ей захочется, она может включить телевизор и наслаждаться остроумием профессиональных артистов, которые не будут при этом лезть ей в душу, как это пытается сделать он.

Так в чем же тогда дело? Элли очень хотелось понять это. Ее раздражало то, что у нее вдруг перехватывало дыхание, когда она его видела.

– Как давно вы знаете Генри? – спросил Джеймс.

– Так вот оно что. Вы решили устроить мне допрос о Генри. Не понимаю, почему вас это так волнует.

– Разве не понимаете? – Он посмотрел на нее спокойно и внимательно, почти нахально. – Тогда я, наверное, должен объяснить вам, не так ли? Мне кажется, вы не вовремя устроили эту помолвку.

Может быть, она не так расслышала? Может быть, если она подпрыгнет несколько раз и потрясет головой, то поймет, что он имел в виду что-то другое?

– Вы что, хотите сказать, что я должна была спросить разрешения на помолвку у вас? – Элли коротко рассмеялась.

– В настоящее время вы должны быть с вашим отцом. Я, конечно, понимаю, что Генри постарался надеть вам на палец кольцо, чтобы быть уверенным, что вы все-таки вернетесь в Лондон.

– Может, вы наконец согласитесь, что у меня есть своя голова на плечах?

– К сожалению, все женщины теряют голову, стоит им услышать звон свадебных колоколов…

– Что вы сказали? – Она сложила руки на груди и посмотрела на него с неприязнью. – Пару дней назад вы утверждали, что я типичная деловая женщина, озабоченная только своей карьерой, а теперь говорите, что я дурочка, потерявшая голову из-за обручального кольца. Где же правда?

– Вы зря реагируете столь бурно…

– Я бурно реагирую? Вы явились ко мне в дом без приглашения, а затем начали читать мне лекцию о том, как я должна жить. Что ж здесь удивительного, что я немного вышла из себя! – Она всегда ненавидела мужчин, которые любят отдавать приказы и навязывать свое мнение, когда их об этом не просят. Элли попыталась подумать о Генри, но не смогла. Она вся кипела от возмущения.

– Кроме того, мне хотелось бы сказать вам, что вы и Генри абсолютно не подходите друг другу, – спокойно продолжал Джеймс.

Лицо ее вспыхнуло от негодования: да как он только смеет так говорить!

– Я… я люблю Генри, – заикаясь от ярости, сказала она. – Все это не ваше дело. Я догадываюсь, что, вероятно, мы не подходим под ваше определение жениха и невесты, но мы доверяем друг другу, мы близкие друзья, и это далеко не самое последнее, что нужно для удачного брака.

– Вы говорите так, будто речь идет о деловом соглашении, – спокойно заметил Джеймс. – Скажите, вы действительно любите его?

Элли в свою очередь холодно спросила;

– А вы любили вашу жену?

– Нет, конечно. Или, правильнее будет сказать, любил, но недостаточно. И вот результат – теперь она живет на другом конце Земли, и я очень рад этому.

– Генри и я исключительно хорошо подходим друг другу. Быть женатым на враче не так просто, и он это понимает. Он не будет переживать, если в три часа ночи позвонит телефон и мне придется отправляться на срочный вызов.

Он не станет протестовать, если из-за срочной работы я в последнюю минуту откажусь от развлечений.

– Очень благородно с его стороны.

– Да, очень, – коротко бросила Элли в ответ на сарказм, прозвучавший в его голосе.

Ее волнение усилилось. Всего несколько дней назад она и думать не думала о Джеймсе Келлерне, а теперь он появился в ее жизни, и что, с этим уже ничего нельзя поделать?..

– А как же быть с чувствами, с огнем страсти?

– О чем вы? – Элли покраснела и отвернулась. Ну и что, что Генри не самый страстный мужчина на земле? Да и она не была уж очень страстной. – Для меня более важно то, что Генри очень приятный, трезвомыслящий, заботливый… – Она поискала еще какие-нибудь подходящие прилагательные и, не найдя их, продолжала: —…мужчина. Он будет замечательным мужем. – Элли посмотрела Джеймса и добавила раздраженно: – Я вижу, что вы пропускаете мимо ушей все мои слова. А какого мужа мне предложили бы вы? Деревенщину? Самонадеянного и непредсказуемого нахала? Человека, который все время делал бы мне грубые замечания и требовал, чтобы я подавала ему обед?!

Она увидела, как его рот скривился в усмешке, и это еще больше разозлило ее. В конце концов, этот разговор затеял он и поэтому мог хотя бы выслушать ее серьезно. Если бы Джеймс не был таким большим и сильным, она схватила бы его за шиворот и выставила за дверь.

– Вы говорите глупости! – с горячностью воскликнул Джеймс. – Я хотел сказать, что у вас слишком сильный характер для Генри. По нему видно, что он нуждается в женщине, готовой нарожать кучу детишек. Женщине, которая не будет мешать Генри жить, как ему хочется, и которая будет поддерживать его во всем.

Это задело Элли. Неужели он считает ее таким уж тираном?

– Я вполне могу поддержать его. – Ее голос сорвался, и ей пришлось прокашляться, прежде чем она продолжила. – Он всегда может положиться на меня.

Джеймс раздраженно покачал головой, встал и принялся ходить по комнате, засунув руки в карманы.

– Вы полностью подавите его, – сказал он резко, остановившись напротив нее так, чтобы она посмотрела ему в лицо. – Если только вы уже не сделали этого. Что проку в таких отношениях?

Он наклонился вперед и положил руки на спинку ее стула. Она непроизвольно отпрянула назад и почувствовала, что задыхается. Все ее тело было напряжено, все нервы, казалось, были туго натянуты. Когда он выпрямился, она не смогла сдержать вздох облегчения.

– Со сколькими мужчинами вы встречались?

– Вы слишком нахальны, Джеймс Келлерн. Все, что думаете о моей помолвке, вы уже сказали. А теперь просто перешли все границы дозволенного. Я не желаю продолжать этот разговор.

– Я не спрашиваю, с каким количеством мужчин вы спали… Я всего лишь спрашиваю: со сколькими мужчинами вы ходили на свидания? Точно так же: со сколькими женщинами был знаком Генри? Вы ведь вместе начиная с медицинского колледжа, не так ли?

– Чтобы увидеть, что деревья зеленые, не обязательно проходить через весь лес!

Она ненавидела, когда он вот так нападал на нее, заставляя ее спорить с ним. В такие мгновения она чувствовала себя беззащитным ребенком и недоумевала, куда подевалась вся ее сила.

– О Господи, неужели непонятно, что вам необходим мужчина такой же сильный, как вы сами?

Ну вот, опять. Ей хотелось крикнуть, что она совсем не сильная. Но я действительно сильная, подумала Элли смущенно, все считают меня сильной, это правда.

– Нет, мне не нужен сильный мужчина, мне нужен мужчина, с которым бы я могла расслабиться и отдохнуть. Я прихожу домой с работы поздно вечером, от усталости валюсь с ног. И мне не нужен мужчина, который опять будет утомлять меня или выражать недовольство по поводу того, что я не уделяю ему достаточно времени или не желаю отправиться с ним на танцы. – Она посмотрела на нахмуренное лицо Джеймса. – Помните, вы говорили мне, что ваша жена была деловой женщиной и что теперь вы стараетесь встречаться с женщинами легкомысленными? Возможно, мне необходимы такие же мужчины. Как бы там ни было, но Генри очень умен. Кроме того, он вежливый, добрый и мягкий. Я считаю, мне очень повезло с ним. Может быть, я просто немного мрачноватый человек. – Она резко встала, слегка улыбнулась и запустила пальцы в свои пышные волосы.

– В таком случае примите мои поздравления. – Джеймс направился к двери, и Элли поспешила проводить его. Уже взявшись за дверную ручку, он вдруг повернулся и спросил: – Скажите, а он волнует вас как женщину? – Неожиданная откровенность этого вопроса вызвала у нее на лице краску. Его голос был мягким и спокойным, но он заставил ее сердце забиться сильнее. – Наверное, сейчас вы скажете, что это не мое дело или что вы устали и вам пора спать… – заметил он, предваряя ее ответ.

– Да, Джеймс, волнует.

– Рад это слышать. – Он пристально посмотрел на нее, и, казалось, пространство между ними наполнилось чем-то недосказанным.

– Ну, – она поспешно отступила назад, – наверное, еще увидимся в Ирландии.

– Думаю, да.

Позже, когда Элли собрала два чемодана с одеждой и книгами по медицине, она подумала, что сложности, которые возникают у нее при общении с Джеймсом, заключаются в том, что он представляет собой нечто неизвестное для нее, а следовательно, и непредсказуемое. Когда она была с ним, он имел над ней неограниченную власть и мог заставить ее делать все что угодно. Но ей не нравилось терять контроль над собой, потому что это было небезопасно.

Генри она понимала; она понимала его уже через пять минут после их первого знакомства. В нем нет каких-то темных закоулков, которых ей нужно остерегаться.

С Генри можно было отдыхать. Страсть – это хорошо, но ежедневная страсть – это уж чересчур. Она пожалела, что этот аргумент не пришел ей в голову в споре с Джеймсом.

Ей стало немного легче на следующий день, когда после обеда она села рядом с отцом и сообщила ему новость о своей помолвке.

– Выходишь замуж, да? – И он посмотрел на нее вопросительно-внимательным взглядом. – Интересно, когда это ты успела?

– Ты думаешь, я никому уже не нужна?

– Да нет, просто мне казалось, что ты замужем за своей работой.

Ну вот опять, подумала Элли. Неужели я снова разочаровала его?

– Я не оставлю работу, папа.

– Дочка, я не об этом. – Он помолчал, глядя на нее с любопытством. – Понимаешь, не могу представить тебя в фартуке, в окружении детишек.

Дыхание Элли участилось, а глаза наполнились слезами. Черт, ну почему все, что я ни сделаю, не нравится отцу? И сколько пролито слез мною в этом доме по той или иной причине! Ясно, он всегда хотел иметь сына…

– Ты никогда не покупал мне кукол, папа. Как же я могла научиться играть в них?

Он с удивлением наблюдал за ее реакцией, да и она сама была несколько удивлена. Неужели они разговаривают с отцом о чем-то серьезном? Она не помнила, когда такое было.

– Однажды я хотел подарить тебе куклу на день рождения и отправился в магазин игрушек, но в конце концов ушел оттуда с охапкой книжек.

– Тебе все же следовало купить мне тогда куклу. – Сейчас Элли казалось, что все ее будущее зависело от той некупленной куклы.

Она встала и принялась за мытье посуды.

– И кто же этот счастливчик?

Элли не хотелось обсуждать Генри. Ей хотелось продолжить разговор о кукле, которой у нее никогда не было. Ей хотелось наконец-то поговорить с отцом на личные темы.

– Он тоже врач. Терапевт. Его зовут Генри. – Закончив мыть посуду, она приготовила две чашки кофе и опять уселась за стол. – Генри очень добрый и рассудительный человек. Папа, скажи, что ты чувствовал, когда вы с мамой собирались пожениться? Ты был взволнован?

– Что за странный вопрос, моя девочка? Почему ты спрашиваешь об этом?

– Мне уже тридцать четыре года, и за все это время мы ни разу не говорили о маме. – Элли вздохнула. – Я даже не знаю, какой она была на самом деле. Ведь ее фотографий почти не осталось. Пожалуйста, расскажи мне о ней. Были ли вы счастливы вместе? – Она с силой сжала ручку своей чашки.

– Что это на тебя нашло? – спросил отец, пристально глядя на нее.

Но Элли решила не отступать.

– Мне всегда было это интересно, папа, просто я стеснялась спрашивать.

– Конечно, мы были счастливы, – сказал он глухим голосом. Дочь молчала, ожидая продолжения. – Я помню, что был очень взволнован перед свадьбой. И твоя мама тоже.

– Правда? – Она потрогала обручальное кольцо и вспомнила, что, когда Генри делал ей предложение, она мысленно представила лист бумаги, разделенный на две колонки – «за» и «против». Ей вдруг стало ясно, что люди, которые не сомневаются в правильности своего выбора, никогда бы о таком не подумали. Для нее обручальное кольцо было чем-то вроде спасательного круга. Ее чувства были в смятении, а кольцо давало ей ощущение определенной безопасности и комфорта. Теперь, однако, все обернулось по-другому, и Элли пришлось задуматься над этим.

– У меня никогда не было никаких сомнений. Твоя мать была прекрасной женщиной. Нежной, ласковой, веселой. Когда она умерла, я не смог смириться с этим и не сумел найти ей замену. Она была незаменимой для меня. – Он встал. – Пожалуй, хватит об этом, Элеонор. – Глаза отца увлажнились.

Позже Элли принесла ему в гостиную чашку шоколада, и затем они молча сидели и смотрели телевизор.

Перед тем как отправиться в постель, отец спросил:

– Когда твой молодой человек собирается показаться здесь?

Этот вопрос вызвал у Элли некоторое замешательство.

– Может быть, на следующий уик-энд? – предложил отец.

– Хорошо, пусть это будет следующий уикэнд, – согласилась Элли.

Она позвонила Генри и договорилась о том, что он приедет сюда в следующую пятницу к ужину.

В пятницу днем Элли отправилась в поход по магазинам за продуктами. А потом занялась приготовлением праздничного ужина.

Ее отец старался помочь ей, и в конце концов она попросила его сделать салат. Он подошел к этому заданию так скрупулезно, что ему пришлось потратить на приготовление салата в десять раз больше времени, чем это заняло бы у нее.

– Нам следовало бы пригласить Джеймса, – заметил он.

Поскольку все равно уже было слишком поздно, Элли просто пожала плечами.

Пригласить Джеймса? Ни за что в жизни. Она не хотела ни видеть, ни слышать его после их встречи в Лондоне. Она решила, что будет вежливо избегать его общества, пока находится в Ирландии. Джеймс достаточно ясно высказался о Генри, и ей не хотелось бы услышать это все вновь. Тем более что он, вне всякого сомнения, попытается развить эту тему. Ну уж нет. Спасибо.

Лучше пусть отец увидит Генри без комментариев Джеймса. Генри должен ему понравиться. Генри нравится всем – он не может не нравиться.

И он понравился. Генри принес с собой бутылку марочного портвейна – это вино ее отец особенно ценил – и тем самым заслужил его расположение. А так как оба они были врачами, у них нашлись общие темы для беседы – вскоре они непринужденно болтали.

– Мне понравился твой отец, – сказал ей Генри, когда они остались на кухне одни и занялись уборкой и мытьем посуды.

На следующее утро Элли услышала от отца почти то же самое про Генри: очень приятный молодой человек. Днем позже отец удивил ее еще больше. Они сидели в гостиной, читая газеты, решая кроссворды и просматривая кое-какие медицинские журналы.

– Мне кажется, что молодежь могла бы пойти куда-нибудь поразвлечься сегодня вечером, – сказал он, и Элли посмотрела на него с изумлением. – В конце концов, – продолжал отец, когда убедился в том, что ему удалось привлечь их внимание, – вам совершенно не обязательно все время сидеть подле старика. Элеонор, покажи Генри достопримечательности Дублина.

– Я не знаю никаких достопримечательностей в Дублине, – ответила она, – но, думаю, мы могли бы поужинать где-нибудь.

Она попыталась припомнить какой-нибудь ресторанчик, но смогла вспомнить только тот, в котором они были с Джеймсом. Однако ей не хотелось идти туда, так как, по-видимому, Джеймс часто навещал это место и они вполне могли случайно встретить его там.

– Когда мы с твоей матерью были в вашем возрасте, – сказал старик Джордж, обращаясь к дочери, – то мы частенько кутили по всему Дублину. Вот что-то подобное я и решил организовать вам сегодня.

– Неужели ты в молодости кутил по всему Дублину? Это откровение для меня!

Отец кивнул.

– Я позвонил Джеймсу и попросил его показать вам ночную жизнь города. Он должен приехать за вами около восьми тридцати.

– О Боже! – Элли была поражена. Однако Генри, похоже, эта идея понравилась.

– Правда? Давненько я не наведывался в ночные клубы. Должно быть, это весело.

– Я знал, что вы обрадуетесь. – Джордж взглянул на них с удовлетворением. – Мы можем поужинать вместе, а затем вы пойдете и слегка развлечетесь. – После этого замечания он углубился в чтение газеты, предоставив им обдумывать его великодушное предложение.

Какой кошмар, расстроилась Элли, и хуже всего то, что уже никак нельзя отказаться.

Ей совершенно не хотелось идти куда-нибудь с Джеймсом Келлерном, и менее всего в ночной клуб. Она не могла понять, почему отцу пришла в голову столь дикая идея. Господи, что это на него нашло? Раньше он никогда не вмешивался в ее жизнь. А вот теперь организует досуг, действуя от ее имени.

Если бы Элли почувствовала хоть на секунду, что Генри поддержит ее, то она бы просто отказалась участвовать в этой затее. Но Генри опять погрузился в разгадывание кроссворда, и на его губах сияла довольная улыбка – он явно предвкушал развлечение.

Остаток дня прошел как в тумане. Элли готовила еду, стараясь отвлечься от мрачных мыслей. Но это ей удавалось плохо.

– Ты хотя бы спросил Джеймса, нет ли у него других планов? – с надеждой осведомилась она.

– Он очень обрадовался, когда я предложил ему показать вам город, – ответил отец, нахмурившись.

– Надеюсь, ты на него не давил, – настаивала на своем Элли. – Может быть, – она попыталась забросить удочку, – мне следует позвонить ему и отказаться…

– Не мели чушь, – оборвал ее отец, и на этом их беседа окончилась.

Около восьми Элли пошла в спальню, чтобы выбрать из своего гардероба что-нибудь подходящее к случаю.

Да какая разница, что надевать, говорила она себе, но тем не менее выбрала черное платье – единственную легкомысленную вещь, которую она имела.

К тому времени, когда появился Джеймс, Элли уже закончила наряжаться. Она надела платье без рукавов и совсем короткое. Обычно она надевала, под него комбинацию, а сверху набрасывала черную блузку. Это позволяло ей выглядеть в нем очень элегантно, но вместе с тем достаточно строго. Однако сегодня она решила нарушить традицию. А кроме того, нацепила на шею несколько ниток бус, по стилю подходящих к платью. В туфлях на высоких каблуках и с распущенными волосами Элли выглядела иначе, чем обычно.

Прежде чем зайти в гостиную, она услышала, как мужчины разговаривают, но, когда она вошла к ним, тут же наступило молчание. Вот это и значит «появиться на сцене». Ей доводилось видеть нечто подобное иногда на вечеринках врачей. Все разговоры тут же прекращались, когда в комнату входила какая-нибудь молоденькая, смазливая медсестра, одетая с вызовом.

Сама Элли никогда не пыталась играть в подобные игры. Она считала, что у одежды есть определенные функции и выбирать ее следует, исходя из этого. Ее гардероб состоял из платьев и костюмов, в которых она выглядела нарядной, но не соблазнительной.

Однако сейчас она чувствовала, что на нее неотрывно смотрят три пары глаз. Генри был потрясен. Она же вдруг поняла, что для нее куда важней была реакция Джеймса. Элли с трудом удерживала свой взгляд на Генри. Ей очень хотелось посмотреть Джеймсу в глаза. Хотелось узнать, произвел ли на него впечатление ее вид, или же он просто находит ее смешной.

Когда они шли к машине, Джеймс прошептал ей на ухо:

– Очень сексуально! Никому не говорите, что вы будете местным врачом, а то от пациентов отбою не будет.

– Ха-ха-ха, – рассмеялась Элли. От этого комплимента ей вдруг стало жарко, и она неожиданно почувствовала, как по всему телу разлилось приятное тепло.

Ночной клуб, куда они приехали, оказался джаз-клубом. В нем царил полумрак, и его атмосфера была очень интимной. Народу в нем собралось более чем достаточно. Бар был переполнен, и попасть на танцплощадку, по-видимому, мог не всякий желающий потанцевать.

Здесь было полным-полно хорошо одетых мужчин и женщин, без всякой тени вульгарности, которая у Элли обычно ассоциировалась с ночными клубами. Присутствие Генри избавляло ее от необходимости разговаривать непосредственно с Джеймсом. Кроме того, музыка была настолько громкой, что поддерживать сколь-нибудь содержательный разговор не представлялось возможным. Она уже начала было расслабляться, когда к ним подошла небольшая компания – двое мужчин и пятеро женщин. Они смеялись, болтали и были слегка навеселе, хотя и не пьяные.

Конечно же, все они хорошо знали Джеймса. Женщины, которые выглядели как близнецы благодаря своим пышным волосам, стройным фигурам и коротким облегающим платьям, стали хихикать и откровенно флиртовать с ним. Неужели он стремится к обществу только таких женщин? – с горечью подумала Элли.

Одна из этих женщин, с длинными темными волосами, одетая в очень узкое красное платье, увлекла Генри за собой, когда вся группа отошла от их столика. Вскоре Элли обнаружила, что Генри и длинноволосая брюнетка пытаются танцевать, толкаясь в толпе на танцплощадке.

– Вы не сказали мне, что мы будем в компании, – обратилась Элли к Джеймсу, когда они остались за столиком одни.

Чтобы лучше слышать, он пересел на стул рядом с ней, устроился в нем поудобнее и произнес:

– Честно говоря, я условился пообедать с четырьмя из этой компании – Полом, Майком и их подругами.

– То есть, иными словами, вы отказались от обеда для того, чтобы вывести меня и Генри поразвлечься? Мой отец заставил вас сделать это?

– Нет. – Джеймс прямо посмотрел ей в глаза, и на мгновение музыка для Элли остановилась, танцующие пары застыли на месте, она не слышала ни одного звука, кроме частых ударов своего сердца. Затем он перевел свой взгляд на танцующих и все опять пришло в движение. – Разве вам не нравится здесь? – спросил Джеймс. – Генри, как я погляжу, определенно нравится.

Элли посмотрела на Генри и увидела, что тот действительно был очень доволен, хотя танцевал, прямо сказать, не слишком умело.

– Кажется, он здесь чувствует себя как рыба в воде, – заметил Джеймс, его голос был обезоруживающе мягким, но она взглянула на него пристально и почувствовала то, что осталось не высказанным напрямую.

– Это первый раз, когда я вижу Генри таким… подвижным, – произнесла Элли, не найдя лучшего эпитета для поведения Генри.

Джеймс вновь посмотрел на нее.

– У каждого человека есть свои маленькие тайны. – Он пододвинулся к ней и взял ее за руку. В течение секунды, показавшейся ей очень долгой, она думала, что он собирается спросить ее о ее маленьких тайнах.

– Пойдемте танцевать, – вдруг предложил Джеймс. – Чего хорошего сидеть здесь, на задворках веселья? – И, наклонившись к ней, с тихим смехом добавил: – В конце концов, я обещал вашему отцу развлекать вас.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Здорово повезло, что я нашел вас в этой чертовой канаве, правда, Джеймс? О чем вы только думали, когда садились на Монти?

Джеймс не ответил. Он осторожно высвободился из рук своего управляющего Фрэнка и ухитрился самостоятельно забраться в постель. После постыдного падения с лошади у него болело все тело. Лучше бы он остался в этой канаве, пока сам бы не отдышался и боль бы не утихла.

– Очень горячая лошадь, самая горячая из всей конюшни, – рассуждал Фрэнк, расхаживая по спальне. Он задернул занавески, убрал обувь Джеймса, потом принес ему стакан воды и пару болеутоляющих пилюль.

– Да что ты говоришь! – пробормотал через силу Джеймс, кривясь от боли.

– Если вы хоть чуть-чуть разбираетесь в лошадях, вы должны были бы понимать что это просто сумасшествие – садиться на Монти, особенно на ночь глядя и особенно в плохую погоду. Здешние поля никуда не годятся для верховой езды.

Джеймс откинулся на подушки и закрыл глаза. Он размышлял о том, есть ли у него серьезные повреждения или нет. Если бы он с детства не сидел в седле, вряд ли бы сейчас отделался так легко. Кроме того, надо срочно изменить тему разговора – иначе Фрэнка уже невозможно будет остановить, поскольку любимым его занятием было порассуждать о том, почему его хозяин так мало разбирается в лошадях – самых замечательных животных из кого-либо живших на земле. Джеймс застонал, предчувствуя, что его управляющий вот-вот разразится длинной проповедью.

– Когда я выезжал, дождя еще не было, – пробормотал он.

– Вы должны были это предвидеть. – Фрэнк остановился у кровати, сложив руки на груди и неодобрительно покачивая головой.

– Я бы предвидел это, – отвечал Джеймс, – если бы прошел в университете курс метеорологии.

– Не понимаю вашего сарказма… Выслушивая доводы Фрэнка, Джеймс чувствовал себя перед ним мальчишкой. И самое худшее заключалось в том, что управляющий был прав. Ну зачем ему было устраивать скачки в половине девятого вечера, в дождь и ветер, тем более что и наездник-то из него не ахти какой. Конечно, Джеймс знал, зачем он это сделал.

– Нужно вызвать врача.

– Ни в коем случае! – Он открыл глаза и посмотрел на Фрэнка, который теперь обеспокоенно склонился над ним, как наседка над цыпленком. Джеймс постарался придать своему голосу твердость: – Это всего лишь ушибы, ну болит кое-где, возможно, появится пара синяков, но серьезного ничего нет. – Ненавижу лошадей, подумал Джеймс, а вслух строго произнес: – Совершенно незачем вызывать врача!

Что могло быть хуже, чем Элли, прибывшая сюда со своей медицинской сумкой и заставшая его в этом жалком состоянии! Как бы там ни было, ведь из-за нее он оказался в канаве, выброшен лошадью из седла, а ведь ему следовало бы знать этих животных как свои пять пальцев. Дело в том, что ему в голову пришла дурацкая идея – проскакать по полям, чтобы избавиться от мыслей о ней.

– А что, если у вас есть переломы?

– Я уверен, что нет. Сломанные ноги болят гораздо сильней.

– Но вы могли сломать ребра.

– К утру все пройдет, – непреклонно заявил Джеймс, – сейчас самое лучшее, если вы оставите на столике у моей кровати болеутоляющие таблетки, стакан воды и затем отправитесь к себе домой.

Поскольку Фрэнк жил на территории поместья, идти ему было недалеко. Это был типичный холостяк, влюбленный только в лошадей. Вся его жизнь была посвящена ферме. Джеймс подумал, что, может быть, ему следует переписать ее на Фрэнка. Вряд ли что-то еще могло сделать управляющего более счастливым, а после сегодняшнего происшествия было смешно оставаться владельцем табуна чистопородных лошадей.

– Вы уверены, что вам не нужен врач? – спросил Фрэнк от дверей; Джеймс махнул рукой.

Наконец управляющий ушел. Джеймс лежал с закрытыми глазами.

Не было никакого смысла прикидываться перед самим собой; Элли Миллз, эта эксцентричная, надоедливая и неуклюжая женщина-врач, нарушила не только его покой, но и ухитрилась каким-то образом завладеть его сердцем.

Он отправился в этот проклятый ночной клуб с искренним желанием познакомить Элли и Генри с ночной жизнью, показать им нечто такое, о чем они, возможно, не знали, будучи все время заняты своими пациентами, срочными вызовами и прочим. И что же? Это кончилось тем, что весь вечер он страдал от жуткого приступа ревности.

Он был в бешенстве, когда Элли сказала ему, что Генри понравился ее отцу. Он был в бешенстве оттого, что она постаралась выглядеть такой сексуальной ради своего жениха. Он был в бешенстве оттого, что скоро она вернется в Лондон и будет там готовиться к свадьбе, бросив здесь пациентов, отца и – как твердил ему внутренний голос – его.