Текст книги "Помню тебя (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

22

На следующий день после поездки в город Натали все утро провела за ноутбуком, составляя действенный бизнес-план для «Майлиос», который даже ее отец не смог бы забраковать. К обеду она как никогда была уверена, что у них все получится.

Она сидела в патио у дедушкиного дома и обозревала поместье, радуясь, что чувствует себя как раньше, менее беспокойной. И аппетит вернулся. Она как раз собиралась пойти поискать что-нибудь перекусить, как зазвонил сотовый. Посмотрев на экран, Натали нахмурилась, но все равно ответила:

– Привет, пап.

– Натали. Я прочитал твое письмо и обеспокоен.

А он не теряет времени. Натали забарабанила ногой по полу и усилием воли заставила сердце биться помедленнее.

– Что тебя обеспокоило? Я уверена, что с планом, который я доделываю, мы добьемся успеха. Вернем «Майлиос» популярность. Закончим год без убытков; это должно тебя обрадовать.

И, может, заставить хоть немного гордиться мной.

– Я думал, что ясно выразился. Я хочу закрыть это место.

Натали сглотнула, подбирая слова:

– Я думала, ты согласился с планом, что рассмотришь альтернативы.

– Не вижу смысла. Я ценю твои усилия, но ты зря теряешь время. Я хочу, чтобы ты вернулась в офис. Тебя нет уже довольно долго. Вижу, ты чувствуешь себя лучше и готова вернуться к работе.

– Папа... Я не уверена, что...

Что она может сказать? Что не может уехать сейчас, потому что добилась прогресса с новым доктором и чувствует себя ближе к нормальности, чем за все эти годы?

– Что, Натали?

– Я еще задержусь. Приехал дядя Джефф, и мне хотелось бы побыть с ним. И я продолжу работать над тем, чтобы вернуть «Майлиос» к жизни.

Отец фыркнул:

– Какая ирония. Место, которое приносит только смерть. Это дохлый номер. Отступись.

Натали могла по пальцам пересчитать случаи, когда перечила отцу... и ей даже не понадобились бы обе руки. Но за «Майлиос» она хотела бороться. Даже несмотря на то, что от его тона засосало под ложечкой, ее решимость стала только сильнее.

– Я не отступлюсь, папа. Не могу.

Этому множество причин. Слезы защипали глаза, и Натали сердито сморгнула их.

– И поскольку большинство акций у меня, решение принимать мне.

Молчание в трубке затягивалось. Наконец отец вздохнул:

– Я никогда не понимал тебя, Натали. Это проигрышный бизнес, вот и все. Но поскольку ты, похоже, не намерена меня слушаться, полагаю, я мало что могу сделать. Ты увольняешься?

– Что?

Натали выпрямилась, в горле пересохло.

– Раз ты будешь так усиленно работать с дедом, полагаю, ты не вернешься, чтобы работать у меня.

Натали смотрела, как собаки носятся по винограднику, а несколько рабочих спускаются с холма.

– Я не думала об этом.

– Тогда предлагаю тебе подумать. У тебя две недели. К этому времени я жду твое окончательное решение. Оставайся там и иди ко дну с этим тонущим кораблем или возвращайся домой. Где твое место.

Он нажал отбой и оставил Натали слушать гудки.

Что ж, ладно. Она встала, отряхнула джинсы и покачала головой.

Черта проведена. Осталось только перешагнуть через нее.

* * *

Натали был нужен перерыв. После обеда она решила воспользоваться приглашением Сары навестить Джени. Вчера вечером перед уходом Сара сказала, что будет дома и пригласила Натали в гости.

Малышка была рада видеть ее, и они с Натали играли в настольные игры и читали, пока девочка не начала зевать.

– Хочешь поспать?

Натали погладила светлые локоны и улыбнулась, когда Джени кивнула. Она уложила девочку в постель и отправилась на поиски Сары. Та ухаживала за зеленью на маленькой веранде позади дома.

– Джени заснула, – сказала Натали, вдыхая сильные ароматы лаванды и мяты.

Сара выпрямилась и сняла садовые перчатки.

– Она обычно засыпает примерно в это время. Это из-за антибиотиков. – Женщина подошла к маленькому столику и подняла кувшин. – Чая со льдом?

– Спасибо.

Они сели. Натали потягивала холодную жидкость, голова еще шла кругом после разговора с отцом. Она повернулась к Саре.

– Вы давно знаете мою семью. У вас есть идеи, почему мой отец так сильно хочет закрыть это место?

Сара поставила свой стакан и нахмурилась.

– Он все еще настаивает?

– Боюсь, что так. Я думала... – Натали не знала, сколько рассказать. – Ну, я думала, что, если докажу, что он неправ, дам ему эффективный план, он пойдет на попятную и похвалит меня за успех.

Сара крутила кольцо на правой руке:

– Я знаю, что Хэл всегда думал, что мальчики останутся здесь, что он передаст бизнес им. Но им это было неинтересно.

– Я знаю. Дядя Джефф рассказал мне про... ну, почему он уехал. Потому что не был готов к обязательствам.

Глаза Сары потемнели.

– Полагаю, можно и так сказать. А Билл, окончив колледж, тоже не вернулся. Отправился прямиком на Уолл-стрит и даже не оглянулся. Через несколько лет Хэл оставил попытки переубедить его. Их отношения всегда были сложными, Натали. Думаю, Билл старался сохранить хорошие отношения, в основном из-за своей матери, привозя вас на каникулы. Но после смерти Николь... а потом Грейс... не уверена, что «Майлиос» хранит хоть какие-то хорошие воспоминания для твоего отца.

Натали не думала в этом ключе.

– Думаете, он закроет винодельню только из-за плохих воспоминаний?

Сара пожала плечами:

– Люди по-разному справляются с горем.

– Ну, я весьма оптимистична насчет будущего «Майлиос». Дядя Джефф согласен со мной. Он готов помочь всем, чем может.

Лицо женщины озарила слабая улыбка:

– Правда? Интересно, что на него нашло? Он много лет не желал ничего знать.

– Правда, – задумчиво протянула Натали. – Интересно, сколько он пробудет.

Сара усмехнулась:

– Пока ветер не переменится.

– Не знаю, не знаю. – Натали улыбнулась, надеясь, что этим двоим представится шанс поговорить. – Думаю, у него есть некоторые сожаления.

– Все мы о чем-нибудь сожалеем. – Сара наклонилась погладить одну из кошек, вертевшихся у ее ног. – Но, с другой стороны, если бы я не переехала в Сиэтл и не встретила Брайана, у меня не было бы Марни и Таннера. Все сложилось так, как угодно Богу. Я должна в это верить.

Ее голос сорвался, и Натали уловила блеснувшие слезы.

– Как дела у Марни?

Глаза Сары загорелись, но потом потускнели.

– Ты не знаешь?

Натали покачала головой. Что-то случилось, а ей никто не сказал?

– Натали, Марни в коме. Она на искусственном жизнеобеспечении и... – Лицо Сары вспыхнуло, и по щекам потекли слезы. Она прерывисто вдохнула. – Врачи сделали все, что могли. Нам придется попрощаться. Скоро. Таннеру нелегко с этим смириться.

– О Сара. – Натали смотрела на нее, не зная, как переварить новость, что сказать. – Я понятия не имела.

– Таннер не любит об этом говорить. Я думала, может, Хэл упоминал.

– Нет. – Натали покачала головой и вытерла глаза. – Ох, даже не представляю. Мне так жаль. Бедные дети.

– Знаю. Им тяжело. Она в частном медицинском центре недалеко отсюда. К счастью, ее отец проявил щедрость. Мы бы никогда... впрочем, неважно. Сначала мы надеялись, молились о чуде. Но сейчас... полагаю, этому не суждено случиться. – Сара слабо улыбнулась и похлопала Натали по руке. – Таннер иногда ведет себя грубовато, но на него многое навалилось.

– Спасибо, что рассказали. – Душа Натали болела за всех них. Почему так происходит? Почему Бог позволяет такую бессмысленную смерть? – Я знаю, каково потерять сестру.

– Да, – кивнула Сара. – Таннер винит себя в том, что случилось с Марни. Они... нет смысла ворошить прошлое, но ему будет трудно. Ему надо простить себя, если он надеется когда-нибудь исцелиться.

По спине Натали пробежал холодок. Она отвернулась, избегая взгляда Сары.

«От чего вы бежите на самом деле, Натали?»

Об этом вчера спросил ее доктор Шерман. Она не смогла ему ответить. Было бы так легко признать правду сейчас, довериться Саре, которая за короткое время стала другом. Но как она может поделиться воспоминанием, которое не дает ей спать по ночам, единственной оплошностью, трагической ошибкой, за которую она себя так и не простила?

Определенно, у них с Таннером Коллинзом больше общего, чем она думала.

* * *

Таннер с трудом преодолел ступеньки крыльца и скинул ботинки у двери. Гвин с лаем понеслась внутрь. Наверное, проголодалась. Таннер прошел по коридору в гостиную и обнаружил свою собаку в объятиях Натали. Рядом на диване растянулась Джени, укрытая одеялом, с новой куклой. На коленях у Натали лежала открытая книга.

Чудесно. Он совсем не в настроении разбираться со своими предательскими чувствами, когда речь заходит о Натали Митчелл. Работы выше крыши, он по-прежнему измотан, а неделя еще не закончилась. Единственное, что случилось хорошего, – в понедельник Хэл уволил Лео Кастнера.

– Привет, дядя Таннер. – Джени кашлянула и протянула к нему руки. – Хочешь посмотреть мою новую куклу? Это мисс Натали купила мне.

Таннер вопросительно посмотрел на Натали и наклонился обнять племянницу:

– Как ты, Медвежонок Джени?

Он приложил ладонь к ее лбу. Прохладный.

– Бабуля говорит, что мне лучше. Придется в понедельник идти в школу.

Она сморщила носик.

Натали отпихнула Гвин и взяла книгу:

– Школа не так плоха, Джени. Ты же сама только что говорила, что сегодня тебе было скучно дома.

– Угу.

Улыбка Джени согрела Таннеру сердце. В начале всего этого он испугался, как сильно она заболела. Конечно, мама успокоила его, сказав, что он слишком паникует. Возможно, но он не представлял, чтобы что-то случилось с Джени. Или с Джейсоном. Он выберется на субботнюю игру племянника, даже если это его убьет.

Его взгляд вернулся к Натали. Мягкий свет отбрасывал тени на ее лицо, подчеркивая синеву глаз. Ее губы приподнялись в неуверенной улыбке, и его прошила дрожь.

Так, ей надо уходить.

Таннер выпрямился и скрестил руки на груди:

– Что ты здесь делаешь?

Как будто это не очевидно.

– Пришла навестить Джени.

Похоже, она несколько опешила от его тона.

– Где моя мать?

– На кухне.

– Дядя Таннер.

В дверном проеме стоял Джейсон с учебником в руках.

– Привет, приятель. – Таннер подавил зевок, слишком остро ощущая взгляд Натали. Слишком остро ощущая ее присутствие в его доме. С его семьей. – Что такое?

– Математика. Бабушка сказала, чтобы я спросил тебя. Она не знает, как это решать.

– Ладно. – Он перевел дыхание. – Я только покормлю Гвин и попью, а потом...

– Я могу помочь. – Натали поманила Джейсона. – Покажи, что у тебя тут.

– Но, мисс Натали, мы читаем, – запротестовала Джени.

Натали улыбнулась и пальцем похлопала Джени по носу:

– Знаю, но если мы не оставим ничего на потом, то все кончится. С хорошей книгой нельзя торопиться, Джени. Ее надо смаковать.

– Что это значит?

Ее брат фыркнул.

– Это значит наслаждаться. Растягивать. – Джейсон закатил глаза. – Сма-ко-вать. Смаковать. Словарный диктант на прошлой неделе. Не знаю, зачем нам запоминать дурацкие слова, которые мы никогда не используем.

– Потому что это расширяет кругозор, Джейсон, – съязвил Таннер. – Ты сможешь закончить Гарвард, как мисс Натали, и использовать всякие дурацкие слова.

На лице Натали промелькнул гнев, но она опустила голову, рассматривая учебник Джейсона. Таннер щелчком пальцев позвал Гвин и отправился на кухню.

Его мать сидела за столом и изучала Библию.

Чувство вины схватило его за горло и хорошенько встряхнуло.

Таннер вздохнул. «Ладно, Боже, я понял».

– Привет, мам.

– Привет, дорогой. Как прошел твой день?

– Долго.

Таннер насыпал Гвин корм и налил в ее миску свежей воды. Раздражение победило чувство вины, и он повернулся к матери:

– Зачем она здесь?

Сара хмыкнула, записала что-то в методичке, закрыла ее и вместе с Библией отложила в сторону. Затем сняла очки для чтения и улыбнулась.

– Если ты имеешь в виду Натали, то она зашла днем проведать Джени. Принесла ей новую куклу.

– Я видел.

Таннер открыл холодильник и уставился на полки. Схватив газировку, он захлопнул дверцу.

– Когда будем есть?

– Прости?

Сузив глаза, мама откинулась на спинку и сложила руки на груди.

– Что? Я голодный. – В нос ударили газы, и Таннер закашлялся. – Не знал, что спросить про ужин считается преступлением.

Таннер прекрасно понимал, что ведет себя, как Джейсон. Он поставил газировку на стол и начал перебирать почту. Слава Богу, из Сиэтла ничего.

– Нежелательные звонки?

– На этой неделе не было.

Его вздох эхом разнесся по кухне.

– Я планирую позвонить Рэнсу и твоему отцу завтра.

Из легких разом исчез весь воздух, и Таннер ударил ладонью по столешнице.

– Если ты закончил, – многозначительно сказала мать, – можешь накрыть на стол. И попроси Натали поужинать с нами. Хэл собирался в новый ресторан в городе с Джеффри.

Таннер отмахнулся:

– Уверен, Натали захочет поехать с ними.

Он направился к двери.

– Таннер, – произнесла Сара тоном, спорить с которым бесполезно.

– Мам. Не надо ей здесь быть.

Он больше не выдержит.

– Может, надо, Таннер. – Она оттащила его от двери и пригвоздила к месту проницательным взглядом. – Натали хочет дать Хэлу и Джеффри возможность поговорить. Это она предложила им поехать, пришлось выкрутить им руки, но они все-таки согласились. Если ты хоть на минуту думаешь, что я отправлю ее ужинать в одиночестве в большом доме, то подумай еще раз. А теперь иди умойся и найди чистую рубашку, а заодно хорошие манеры.

– Эй, я...

Он протестующе поднял руки, но она пронзила его взглядом, говорящим, что он может спорить всю ночь, но ему не победить.

– Иди.

Таннер протопал в ванную и захлопнул дверь. Сполз вниз по стене и закрыл глаза. «Сколько еще, Господи?»

23

На самом деле Натали не хотелось оставаться на ужин, но Сара настояла. Так что пришлось терпеть мрачные взгляды и нежелательные комментарии Таннера, наслаждаясь мясом в горшочке и уделяя внимание двум детям.

Джейсон оказался веселым мальчиком, но Натали ощущала подспудный гнев, похоже направленный по большей части на его дядю. Джени хотела, чтобы Натали осталась на всю ночь. Натали согласилась на еще одну игру в «Страну сладостей» после ужина, но потом попрощалась и надела куртку.

– Большое спасибо, Сара. Ужин был прекрасный.

– Мы рады, что ты смогла остаться. И тебе не надо помогать с посудой. – Сара улыбнулась и проводила ее до входной двери. – Ой. – Она выглянула за порог. – Где твоя машина?

Натали вгляделась в темноту:

– День был такой прелестный, что я пришла пешком. Не думала, что останусь так надолго.

Теперь она сожалела о своем решении.

– Ты не можешь возвращаться в темноте. Таннер, дружок, возьми фонарик.

Таннер развалился в глубоком кресле, глаза его были закрыты, на коленях лежала забытая газета. Волосы упали на глаза, рот слегка приоткрылся. Натали поборола порыв подойти и отвести пряди со лба. Учитывая, каким мудаком он был весь вечер, она скорее дернула бы за них, так что она уставилась на свои кроссовки.

– Таннер! – Сара повысила голос в попытке привлечь его внимание.

Натали съежилась.

– Сара, не будите его. Я нормально дойду.

Таннер резко сел, сжимая пальцами переносицу:

– Что? Что случилось?

Его волосы были все еще влажными после душа, растрепанными и привлекательно сползали на одну бровь.

– Натали уходит.

Он моргнул сонными глазами:

– Хорошо. Пока.

Он снова откинулся на кресло и закрыл глаза.

– Таннер!

Сара выглядела сгорающей от стыда, но Натали покачала головой и шагнула на крыльцо.

– Спокойной ночи, Сара. Со мной все будет хорошо, правда.

Она сбежала, пока Сара не нарубила дров, и успела дойти почти до конца дорожки, когда услышала позади хруст гравия.

– Натали. Подожди.

К ней подбежал Таннер и примерился к ее шагам. Он посветил фонариком по сторонам, прежде чем направить его на грунтовку. В уютной толстовке Калифорнийского университета он до сих пор выглядел полусонным и с трудом подавил зевок. Гвин бегала вокруг них и в конце концов унеслась вглубь виноградника.

– Тебе не обязательно идти со мной.

Натали ускорила шаг. Ночной воздух был холодным, полная луна освещала тропинку, на которую она свернула, чтобы пройти между лозами.

Таннер хохотнул.

– О нет, обязательно, – ответил он. – Мама не пустит меня домой, если я не пойду.

– Тогда просто постой здесь несколько минут. Мне не нужен свет, и с меня хватит твоего приятного общества для одного вечера.

Он прочистил горло и глубоко вздохнул:

– Извини. Я вел себя как идиот. Мы можем начать заново?

Его голос звучал так измотанно, что Натали просто пожала плечами, сунула руки в карманы куртки и пошла дальше.

Не в силах больше выносить молчание, она заговорила:

– Извини, что была грубой в среду.

– Значит, взаимные извинения, – ответил Таннер, глядя под ноги.

– Таннер... – Она поискала верные слова. – Сара рассказала мне про твою сестру. Мне очень жаль.

Он выдохнул, кивнул и провел ладонью по лицу:

– Мне трудно говорить об этом. Я, наверное, рассказал бы тебе со временем.

– Я не против, что не рассказал. – Натали покачала головой. – Я просто хочу, чтобы ты знал: я здесь, если тебе захочется поговорить. Я не хочу этой неловкости между нами. Мы не можем позволить одной глупой ошибке встать на пути нашей дружбы и совместной работы по спасению винодельни.

– Ошибке?

Он совсем тупой?

– В субботу вечером. Мы целовались. Это была ошибка. Забудь, что это случилось. Ладно?

Но оно случилось. И что бы она ни придумывала, этот поцелуй перевернул ее мир.

Таннер прибавил скорости и начал подниматься на холм.

Натали пошла быстрее, чтобы поспевать за ним.

– Таннер? Мы можем забыть об этом?

– Уже забыл.

Ладно. Хорошо.

– Я узнала, что отец спрашивал дядю Джеффа, согласен ли тот продать ему свою долю в «Майлиос».

В груди Таннера поднялся низкий рык. Натали бросила на него взгляд. Он наклонился поднять палку и бросил ее Гвин.

– И что теперь?

– Он не согласился. – Натали засмеялась, удивившись, что больше не боится будущего. – Думаю, мои отец и дядя не слишком ладят.

– Как и Хэл с сыновьями, судя по всему.

– Это точно. Я знаю, дядя Джефф жалеет, что уехал много лет назад. Надеюсь, у них с дедушкой получится улучшить отношения.

– Сомневаюсь, что твой дядя задержится надолго.

– У него есть работа, Таннер. – Натали заметила, как сузились его глаза. – Полагаю, ты в курсе того, что произошло между ним и твоей матерью.

– Что он бросил ее у алтаря? Да, я в курсе.

Таннер свистнул Гвин и бросил следующую палку.

– Он недавно рассказал мне. Я была немного удивлена, – призналась она. – Знаю, они были молоды, но я сочувствую твоей маме. Я знаю, каково быть брошенной.

Сердитый вздох Таннера разнесся в ночном воздухе.

– Мужчины, сбежавшие от обязательств, не заслуживают воздуха, которым дышат. Они понятия не имеют о том, какое опустошение оставляют после себя, когда уходят.

Натали замедлила шаги, уловив огонь в его глазах.

– Мы все еще говорим о моем дяде?

Таннер подошел к лозам и осмотрел листья, подсвечивая себе фонариком. Она следила за тем, как он осторожно перевернул лист и проверил обратную сторону.

– Что ты ищешь?

– Плесень. Жучков. – Он наклонился, выдернул сорняк и бросил на дорожку. – Ты знаешь, сколько времени проходит до первого урожая, Натали?

– Понятия не имею, – неуверенно улыбнулась она.

– Это может занять годы. Урожай первого года не годится. Ягоды слишком маленькие, недостаточно сладкие. Видишь ли, лозу надо тренировать. Обрезать ее, ухаживать, оберегать от вредителей и болезней. Это процесс, который нельзя просто бросить.

Он нагнулся еще ниже и сорвал одинокую кисть, которую пропустили сборщики. Подошел к Натали и поднес фиолетовую ягоду к ее губам.

– Попробуй.

Натали открыла рот и позволила вкусу насытить свои вкусовые рецепторы.

– Ого, сладко.

– Слишком сладко. – Таннер прожевал пару виноградин и сплюнул косточки. – Когда плоды начинают созревать, нам приходится постоянно следить, что тут происходит. Процесс созревания ключевой для конечного результата. В начале созревания – когда виноград становится мягким – накапливается сахар, и вкус винограда говорит нам, когда он готов. Нельзя отвлекаться ни на минуту.

– Полагаю, нет. – Натали смотрела, как он выдернул еще несколько сорняков вокруг лоз. – Очень похоже на семейные отношения, верно? Нельзя привести в этот мир детей, а потом бросить на произвол судьбы.

– Да. Нельзя. – Он встал, отряхнул руки о джинсы. – Но это постоянно случается.

– У мамы была для нас вереница нянь. – Натали не поняла, откуда взялась эта мысль. – Я не помню, чтобы она когда-нибудь читала мне или водила нас в парк. Когда она не путешествовала вместе с отцом, то постоянно пропадала на разных встречах. В надлежащий момент нас торжественно проводили перед их друзьями.

Таннер шагнул чуть ближе:

– Мой отец ушел, когда мне было десять лет.

Боль в его голосе до сих пор звучала свежей.

Натали нахмурилась. Говорили они об этом когда-нибудь?

– Почему?

– Полагаю, по объективным причинам. Мои родители постоянно ссорились. – Он снова пошел, на этот раз медленнее. – И у моей сестры... были проблемы. Я помню резкие перемены настроения. Один день она на ногах, а на другой не выходит из комнаты. Я помню, как родители спорили после первой попытки самоубийства. У нее диагностировали биполярное расстройство. Я не хотел это слышать, поэтому сбежал из дома. Через пару месяцев папа уехал. И забрал сестру с собой.

– Таннер. – К глазам Натали подступили слезы. – Это ужасно. Мне очень жаль.

– Я справился с этим. – Стоическое выражение его лица говорило об обратном. И близко не справился. – Мы с мамой вернулись в Соному. Дедушка с бабушкой еще жили здесь. В тот год она начала работать у Хэла, и мы переехали в «Майлиос».

– Твой папа приезжал в гости? Ты виделся с сестрой?

– Папа пытался поддерживать связь, но я сильно злился и сопротивлялся. Он снова женился. Марни приезжала несколько раз. Когда она стала старше, визиты прекратились. Отец пытался уговорить меня приехать к ним в гости в Сиэтл. Я отказывался, потому что...

– Ты боялся, что он не разрешит тебе вернуться.

Таннер остановился, долго смотрел на нее, его глаза блестели в лунном свете.

– Я никогда не рассматривал это с такой стороны, но может ты и права.

– И ты так и не простил его уход.

Он пожал плечами и бросил взгляд на виноградники, как будто оттуда в любую минуту появятся призраки прошлого.

– Он фактически бросил меня. Это непростительно.

Они подошли к качелям на лужайке перед домом. Натали остановилась и уставилась на большой дом, видя собственных призраков. Несколько окон тускло светились.

– Но со временем твоя сестра вернулась?

– Да. Примерно в то время, когда умерла твоя бабушка. Я был в отпуске. Приехал домой, а они там, как будто были всегда. – Он шаркнул ногой, не вынимая рук из карманов. – Ну, вот ты и пришла.

Он кивнул на дом, не улыбнувшись.

Разговор окончен.

Между ними застыла горечь, но Натали не знала, как ее обойти.

– Спасибо, что проводил.

Повисло молчание, прерываемое только дыханием Гвин и редкими криками ночной совы. Натали медлила, незнакомые эмоции застряли в горле.

– Таннер, я правда хочу, чтобы мы были друзьями. Дело в том, что в субботу... ты меня напугал, – прошептала она.

– Я что?

Он свел брови.

Она улыбнулась и расслабила плечи:

– Твои слова. Ты был прав. Я нечасто расслабляюсь. Никого не подпускаю близко. Но ты... Не знаю, почему-то мне кажется, что я могу говорить с тобой. Всегда казалось.

– И это плохо?

Он шагнул ближе, почти улыбаясь.

Натали засмеялась:

– Кроме Лауры, я ни с кем не откровенничаю. Не вкладываюсь в отношения. Честно говоря, когда я узнала, что Питер мне изменяет, то испытала облегчение. Я радовалась, что мне не придется выходить за него, не придется притворяться дальше.

– Притворяться?

Она махнула рукой.

– На самом деле я его не любила. Не так, как надо. Я пыталась, потому что думала, что у нас может получиться, что смогу быть такой, как все ожидали. Но здесь... – Натали обошла площадку по периметру, наслаждаясь уединением окружающих просторов. – Когда я здесь, мне не надо притворяться. Ты заставил меня вспомнить это. А потом поцеловал.

– Что было ошибкой, как ты уже сказала.

В его словах прозвучало напряжение, и Натали засомневалась, стоит ли продолжать.

Она уставилась на свои ноги и усилием воли прогнала слезы:

– Я этого не ожидала. И не ожидала чувств... которые вызвал поцелуй. Это меня напугало.

Таннер взял ее за руки:

– Почему?

– Потому что твои слова дали мне надежду. – По щекам поползли горячие слезы. – Впервые за много лет я почувствовала, что, возможно, смогу справиться с этим. Что хочу справиться. Что моя жизнь может быть полноценной.

– И это все сделал я?

Тепло его улыбки проникло глубоко в душу и напоило семена, которые он уже посадил там. Его руки легли ей на плечи. Полуприкрытые глаза впились в нее и открыли тайны.

– Натали, мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Если приезд сюда помогает, я рад. Но если нет, если тебе слишком тяжело, тогда тебе стоит уехать. Забудь про винодельню. Я сам справлюсь.

– Нет. – Она покачала головой, почувствовав неожиданный прилив веселья. – Дело в том, Таннер, что я хочу остаться. Хочу спасти «Майлиос». Думаю, мне это нужно. Ради себя.

Некоторое время он смотрел ей в глаза, не говоря ни слова.

– Твоему отцу это не понравится.

– Я знаю.

Из тени вышло упрямство, которого она в себе не подозревала.

Таннер по-прежнему выглядел настроенным скептически.

– Ты уверена, что справишься, Мышка?

– Нет. – Она не была уверена. Не совсем. – Но пока у меня есть поддержка дедушки и дяди Джеффа, думаю, что справлюсь.

Его улыбка появилась и пропала.

– Возьмешь меня в команду?

– Только если хочешь.

Не надо ему знать про ее утренний разговор с отцом.

– Я люблю хорошую драку.

Его мальчишеская улыбка заставила ее рассмеяться.

– Да, очевидно. Но постарайся держать кулаки при себе, если он вдруг заявится, хорошо?

– Приложу все усилия. – Таннер отошел от нее, свистнул Гвин и перебросил фонарь из одной руки в другую. – Итак. Еще хочешь посмотреть другие винодельни?

В животе запорхали бабочки, и она улыбнулась:

– Еще хочешь порулить моим «ягуаром»?

– Ты знаешь.

– Что ж, на следующей неделе я свободна. Дай знать, когда тебе удобно.

«Это не свидание, – напомнила себе Натали. – Просто бизнес».

– Думаю, что смогу освободить утро понедельника. – Телефон Таннера засветился в темноте, когда он проверял свое расписание. – Да, это подойдет.

– Хорошо. Тогда до встречи. – Натали готова была хлопнуть себя по лбу. – В смысле, это не свидание. Это... ну, ты понял.

– Я понял. Это свидание, которое не свидание. Верно?

– Верно.

– Но мы можем превратить его в свидание.

От его дразнящего тона к ее щекам прилила кровь.

Боже. Грудь стиснуло, когда она заставила себя покачать головой.

– Не очень хорошая идея.

– Однако попытаться стоило. Я даже в темноте вижу, как ты покраснела, – подмигнул он, и она улыбнулась.

– Спокойной ночи, Таннер.

– Спокойной ночи, Мышка. – Таннер приложил два пальца к виску. – Сладких снов.