Текст книги "Заблудившееся счастье"

Автор книги: Кэтрин Спэнсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Ванесса была непреклонной:

– У меня нет секретов от мужа.

Эрманно пришел в ярость, когда узнал об этом, и сказал, что Паоло совершил бесчестный поступок и должен жениться на Кэлли.

– О свадьбе и речи быть не может, даже если тебе удастся на аркане затащить Паоло к алтарю, – резонно заметила девушка.

– Полагаю, ты права, – подумав, сказал Эрманно. – Вряд ли и тебе будет нужен такой неверный муж, как он. Мы должны найти другое решение, которое сохранит секрет от моего отца. На нем это отразится не очень хорошо… Я давно уже понял, что в глазах отца Паоло золотой мальчик, который не может совершить ничего дурного…

– Когда-нибудь он поймет, что ошибался, – вмешалась Ванесса, целуя мужа в щеку. – А тебе мы поможем, Кэлли. Уверена, способ найдется. Ты уже ходила к врачу?

– Да. Он сказал, у меня только два выхода: аборт или родить, а потом отдать в детский дом.

– Как ты решила? – с тревогой спросила Ванесса.

– Прервать беременность я просто не могу. Я этого не переживу – убить своего ребенка.

– А как насчет детского дома?

– Ох, Ванесса! – Кэлли закрыла лицо руками. – Даже подумать об этом страшно. Отдать ребенка чужим людям… – и она вытерла слезы. – Как я скажу об этом маме-то? Мне так стыдно!

– При чем тут стыд! – воскликнула Ванесса. – Ты подумай о другом: беременность не утаишь от чужого взгляда. Вскоре мать все равно увидит.

– Ну, я могу уехать из дома. Устроиться на работу, копить деньги…

– О деньгах думать не нужно, – тихо произнес Эрманно. – Уж об этом я позабочусь.

– А маме все равно нужно рассказать. Возможно, с ее помощью ты сможешь вырастить ребенка сама.

Но жизнь решила иначе. Ее мать так никогда и не узнала, что она будет бабушкой: она погибла в дорожной аварии по пути из Флориды.

Горячие слезы побежали из глаз Кэлли.

– Что такого я сказал, Кэлли? – с тревогой спросил Паоло.

– Ты просто спросил, почему я не училась в том колледже, – сказала она, смахивая слезы. – Ты же знаешь: потому что умерла моя мать.

С какой легкостью я вру!

– Ах, да! Она же погибла едва ли не сразу после свадьбы Ванессы и Эрманно.

– Да… Отец покинул нас, когда мне было шесть, а Ванессе одиннадцать. И тут я осталась совсем одна.

Конечно, не считая моих детей!

Судьбой для нее был подготовлен еще один сюрприз: близнецы. Так сказал врач после очередного узи…

– Ну, ты же была не одна. У тебя была сестра и Эрманно.

– Мы редко виделись.

– Конечно, ведь Ванесса сразу после свадьбы забеременела. Ты же тоже была в Калифорнии вместе с ними, помнишь?

– Да, – невольно сорвалась еще одна ложь.

Ванесса и Эрманно тщательно продумали всю историю рождения близнецов, никто и ничего не заподозрил…

Паоло нежно погладил ее по щеке.

– Понимаю, как это тяжело: быть рядом при появлении на свет детишек, а потом не иметь возможности видеть, как они растут.

Кэлли закрыла глаза, чтобы не разрыдаться.

Вскоре обнаружилось, что Ванесса не может рожать. Она была благодарна сестре, дети которой стали для нее настоящим благословением…

– Ну-ка, расскажи мне, что за призраки прошлого преследуют тебя, – вдруг сказал Паоло.

– Никаких. Очнись: на прошлой неделе умерла моя сестра, и я скорблю, – отрезала она.

Он приподнял ее подбородок и повернул ее лицо к себе.

– Ты скрываешь что-то. Это выдают твои глаза, твои вздохи. Может, я смог бы помочь, а?

– Ты? – истерически расхохоталась она. – Ну, это вряд ли.

– И почему же? Только потому, что я тогда тебя бросил, не поняв всей ценности минуты? Так это было очень давно, дорогая. Поверь же мне, я правда изменился с тех пор.

– Одни слова!

– Ладно, расскажу все, – со вздохом произнес Паоло. – Сначала я думал, что ты представляешь опасность для нашей семьи, но потом, увидев, с каким теплом ты относишься к моей матери и к детям, я стал думать о тебе иначе. Мне кажется, ты бы очень хотела умереть за Ванессу, как и я за брата, только ради того, чтобы у детей были родители. Ты благородна в помыслах, я это вижу.

– Я бы очень хотела поверить тебе, но мой разум подсказывает мне держаться от тебя подальше.

– Пусть же решает сердце, – сказал он хрипло, и, прежде чем Кэлли успела что-либо понять, она оказалась в его страстных объятиях.

Глава пятая

С тех пор как Паоло познакомил Кэлли с миром любви, в ее жизни было всего лишь несколько парней. Однако они не шли ни в какое сравнение с этим ее первым мужчиной.

И если девушка все эти девять долгих лет все время думала только о своих детях, то Паоло сменил ряд подруг, причем этот ряд был весьма длинным. Наверное, за эти годы он превратился в виртуозного соблазнителя женщин, который и сейчас не преминет воспользоваться представившейся ситуацией для своей пользы.

Как только их губы слились в поцелуе, все темные мысли улетучились из ее головы. Этот поцелуй разбудил давно забытые желания, кровь быстрее побежала по ее венам, сладкое чувство с невиданной силой разлилось по телу. В ней снова проснулось неземное чувство нежности к Паоло, и она вдруг подумала: а что, если это и есть человек, который предназначен ей самой судьбой? Как бы там ни было, а ведь это отец ее детей…

– Прости меня Кэролайн, – вдруг произнес Паоло и нежно провел пальцем по краю ее губ. – Я неправильно поступил. Мне не нужно было целовать тебя.

Слегка разочарованная, Кэлли понурила голову и спросила:

– Тогда зачем ты это сделал?

– Просто я не смог удержаться. Знаешь, меня так тянет к тебе. Ты случайно прикоснулась ко мне рукой, и все преграды были разрушены. Я наблюдал за тобой, и казалось, все мои мечты о лучшей жизни ожили. Как будто ты одна можешь спасти меня. Да, ты точно заслуживаешь большего. Я раскаиваюсь в том, что совершил тогда, и прекрасно понимаю, что у тебя нет причин доверять мне. Господи, если бы это было в моих силах, я бы непременно вернул тот день, и тогда все было бы иначе!

– Ну, мы оба были тогда юными и глупыми, Паоло, – грустно заметила Кэлли. Сердце ее болезненно сжалось: ему нелегко было произнести все эти признания.

– Но я был тогда так равнодушен к тебе. А ведь ты была всего лишь молоденькой девчонкой, ни больше, ни меньше. И мне тогда стало стыдно за свой поступок.

Вот он, тот самый момент! Настало время все рассказать, признаться во всем, открыть тайну. Но… нужна ли ему эта правда, освободит ли она его от чувства вины?

Нет. Момент истины еще не настал, она чувствовала это нутром.

– Ты так и не ответила мне, – грустно проговорил Паоло. Его голос был полон сожаления.

– Что ты хочешь от меня услышать? То, что я тебя простила?

– Нет… Просить об этом – слишком много для меня. Я этого просто не заслуживаю.

Его покаяние убивало Кэлли. Было ли оно искренним? Да и может ли она требовать от него искренности, когда сама утаивает правду?

– На прошлой неделе нам обоим довелось понять, что жизнь чересчур коротка, а смерть может быть слишком внезапна, чтобы изводить друг друга по мелочам. Давай лучше простим друг друга, пока еще не поздно, за те ошибки, которые мы совершили, Паоло.

– А у тебя-то что за ошибки? – он в изумлении поднял одну бровь. – Что ты была такой красивой в том волшебном платье?

– За то, что я так долго была чужой для моих племянников. А должна была всеми своими силами участвовать в их жизни.

– Ну, для этого ты и приехала сейчас, дорогая.

Да, но, кажется, теперь уже слишком поздно. Дети не хотят ее знать. Ведь тогда они прижались к Лидии, чтобы она вытерла их слезы, а за утешением бежали к Паоло. Даже Сальваторе занимал в их сердцах больше места, нежели она… Сглотнув твердый комок, Кэлли сказала:

– Я и правда ничего для них не значу.

– Ну, просто они боятся сказать тебе о своей любви.

И снова волна боли накрыла ее.

– Боятся? Почему?

– Потому что они слишком рано поняли: нельзя ни к кому привязываться так сильно, ведь можно его потерять и тогда будет очень-очень больно. Ты тоже можешь уехать и оставить их. Так зачем любить тебя? Они не хотят новых потерь и болезненных разочарований.

– А как же я могу их разубедить?

– Просто не отворачивайся от них. Правда, настаивать на проявлении любви тоже еще рано, насильно мил не будешь, это же дети. И не надо сразу уезжать в Америку. Думаю, остаться в Италии на некоторое время будет намного лучше. Сделав так, ты сможешь привязать их к себе.

– Да, но это же может занять месяцы.

Паоло пожал плечами.

– И что же? Ты уже сказала, что готова уехать ради своей работы. Или у тебя были другие мысли на этот счет?

– Конечно, нет! Но…

– В Штатах тебя ждет любовник?

– Нет.

– Так неужели работа для тебя важнее, чем дети?

Глаза девушки расширились, и она гневно воскликнула:

– Да как ты смеешь так говорить! Ты просто ничего не знаешь!

– Тогда расскажи мне. Ты же хочешь, чтобы твоим племянникам жилось лучше.

– Безусловно! Я хочу защитить их, насколько возможно, хочу окружить их заботой и любовью, которой они лишились, потеряв родителей.

– Наши мечты и цели совпадают. Так почему же мы с тобой заделались врагами?

– Не знаю! Я не могу трезво мыслить, когда ты так давишь на меня.

– Разве я на тебя давлю?

Нет. Ты не просто давишь. Ты воскрешаешь ненужные желания, а я не могу с ними справиться. По крайней мере, когда ты сидишь так близко.

– Неужели? – спросил он и нежно провел рукой по ее щеке.

– Нет, – сказала она, смущенно заморгав. – Просто я смущена, вот и все.

– Прекрасно могу это понять, – последовала еще одна пауза, а затем Паоло бодро добавил: – У нас есть общая цель, разве мы не можем найти пути для совместной деятельности?

Подавив проблеск надежды, она устало вздохнула.

– А что конкретно ты можешь предложить, Паоло?

– Ты даешь мне один год. Разбираешься со своей работой и переезжаешь жить сюда. Со мной.

– С тобой? Хочешь сказать, в этом доме?

– Именно. Сейчас я владею домом, но ради детей я куплю виллу на окраинах Рима. Хорошенькое местечко с садом, расположенное вблизи от того места, где они жили с родителями. Пусть у них будет возможность ходить в ту же школу и дружить со своими друзьями. Иными словами, я бы приготовил дом для них – и для тебя.

– Хочешь сказать, мы сможем ужиться все под одной крышей?

– Почему бы и нет?

– Потому что твой отец не позволит сделать этого!

– Отец не может диктовать, что мне делать, Кэролайн. Я уже взрослый парень!

– Возможно, но он никогда не простит тебе, что ты занял мою сторону.

– У него нет иного выбора: только принять тебя, хотя бы и в качестве моей жены.

– Предлагаешь мне выйти за тебя замуж?!

– Да, – сказал он преспокойно, словно бы предложение о замужестве было самой заурядной вещью, с которой сталкиваешься каждый день.

– Но ты ведь не любишь меня.

– Так же как и ты. Но зато мы любим детей. Значит, стоит попытаться дать им все то, чего они лишились: дом, двух любящих их людей и нормальные условия для жизни.

– Фиктивный брак? Не бывать этому, Паоло!

– Этого я бы тоже не хотел. Такие семьи долго не существуют.

Кэлли уже не могла выдерживать официальный стиль разговора и пустилась во все тяжкие:

– Предлагаешь нам спать вместе?

С неподражаемым апломбом он выпалил:

– А почему бы и нет? Признаю, любовь в юные годы прекрасна своей непосредственностью, но и у взрослых есть свои забавы и приятные моменты. Может возникнуть связь попрочнее, чем просто физическое влечение.

– А что, если этого не произойдет?

– Тогда останемся друзьями. Именно поэтому я прошу тебя дать мне год. Если мы поймем, что не можем так жить, разрешим это дело иначе. А дети хотя бы на какое-то время почувствуют себя уютно, находясь среди людей, которые их любят. Да и ты познакомишься с ними получше, а они узнают тебя.

– С этим я согласна. А что касается другой стороны дела… интимной…

– Я все прекрасно понимаю, Кэролайн, поэтому не прошу твоего ответа сегодня. Я всего лишь сделал предложение и прошу тебя подумать над ним.

Ей бы с радостью вцепиться в это предложение обеими руками, но его холодный, расчетливый тон смутил ее и остудил весь энтузиазм.

Помолчав, Кэлли сухо проговорила:

– Хорошо, я подумаю.

– Отец решил, что мы должны остаться здесь на неделю, но я думаю, надо продлить этот отдых еще на вторую. За это время ты смогла бы принять решение, правда?

– Надеюсь, мне не потребуется столько времени.

– Но если ты согласишься – на что я очень надеюсь – дополнительное время позволит детям привыкнуть к мысли о том, что их ожидает новая жизнь в новой семье. А когда решение будет принято окончательно, мы сможем вернуться в Рим и сосредоточиться на поисках дома.

– Это разумно, – согласилась она.

– Что-то вы долго гуляли, Паоло, – сказала его мать, выходя на террасу, где он стоял, прислонившись к перилам лестницы и потягивая бренди. – Твой отец уже лег спать.

– А ты почему не спишь, мам? – спросил он заботливо, заметив, что под халатом у нее ночная рубашка, а на ногах тапочки.

– У меня слишком тревожно на душе, сынок. Во-первых, Кэролайн сказала, что заберет детишек в Америку…

– Да, и мы ожидали этого от нее. Так чего волноваться-то?

– Ожидать-то мы ожидали, но я чуть не сошла с ума, когда услышала эти слова от нее самой. К тому же вы сразу ушли из дома, а близнецы сидели на крылечке, обнявшись, и тосковали. Понимаешь, они слышали наш разговор.

– Да, отец постарался на славу. Возможно, его было слышно даже на другом конце фазенды. Тебе удалось их успокоить?

– Я пыталась, но… Малыши хорошо знают английский и поняли каждое слово, которое сказала Кэролайн. Они думают, что ее решение разрушит их жизнь.

Она покачала головой. Да… смерть Эрманно сказалась на матери больше, чем на других, подумал Паоло. Седины в ее волосах прибавилось, и походка стала какой-то неуверенной.

– Кэролайн заняла невозможную позицию. Конечно, она по-своему любит детей, поэтому для нее их жизнь тоже многое значит. Но ведь силой она не заберет их в Америку, нет?

– Да не волнуйся ты так. Конечно, близнецы и правда наполовину американцы, как и сказала Кэролайн, но сердцем они все равно итальянцы. Кроме того, у них тоже есть право голоса, они уже способны решать самостоятельно.

– Господи, да как же нам быть?

– Я уже кое-что придумал – так все будут счастливы.

Мать подошла к сыну и с надеждой заглянула ему в лицо.

– И что же ты придумал?

– Тебе придется чуть-чуть подождать. Скоро я все расскажу.

Идея этого брака пришла к нему неожиданно, как гром среди ясного неба. Возможно, сам Господь внушил ему эту мысль через своего ангела-хранителя. Или это действительно было самое разумное решение. А может быть, еще у него была вина за то, что он тогда взял ее невинность и оскорбил равнодушием?

Глубина собственных чувств мучила Паоло безмерно, и это его пугало. Тогда, в восемнадцать, она была молоденькой девушкой, полной радости жизни. Она заслуживала лучшего человека, и поэтому Паоло сразу разорвал с ней всякие отношения.

Теперь же Кэролайн стала блестящей женщиной. И Паоло вдруг увидел, насколько пуста его жизнь. Он понял, что хочет семью и детей, чего раньше для него не существовало даже в помыслах.

Дети, брак, семья, дом – все это приобрело другое звучание. А был-то всего лишь один-единственный поцелуй. И он так все изменил в его мировоззрении. Вдруг эти вещи стали для него желанными.

Конечно, он не отец близнецов, а Кэролайн не их мать, однако так сложилась ситуация, что они оба вынуждены заменить родителей этим детям. И для него это тоже надо принять и понять. Он еще не свыкся с этой мыслью, ему трудно было отказаться от одинокого образа жизни и стать совсем другим.

– Мама, тебе надо попытаться уснуть, – сказал Паоло и, взяв Лидию за руку, повел ее домой. – Ты измучена.

– Как я могу спать, когда в семье творится неладное?

– А ты уповай на Господа Бога, пусть все идет своим чередом. Отложи все свои заботы, да и я постараюсь все уладить.

Мать медленно стала подниматься по лестнице, держась за перила. Как же она постарела! Она тяжело дышала, и былая легкая поступь сменилась тяжелой походкой. Никогда Паоло не было так жаль свою мать.

Он помог ей добраться до постели и оставил ее одну.

Возвращаясь обратно, Паоло услышал вдруг слабый вздох. Кажется, он шел из комнаты Джины, располагавшейся в конце коридора. Он подумал, что это ему почудилось, однако вздох раздался во второй раз, и тогда Паоло заглянул в комнату девочки. У ее кровати стояла Кэролайн и гладила девочку по голове.

– Тише, дорогая, – шептала она. – Это был всего лишь плохой сон. Теперь же все хорошо.

– Хочу, чтобы пришла моя мама, – рыдала та.

– Твоя мама сейчас на небесах, но я же рядом с тобой, – утешила ее Кэролайн. – Я никогда вас не брошу.

Увидев в дверях Паоло, Джина оттолкнула Кэлли и протянула руки к нему.

– Уходи! – закричала девчушка Кэролайн. – Не хочу тебя, хочу моего дядю Паоло.

Кэролайн прижала руки к груди, как будто ее ударили в самое сердце. И без слов она бросилась вон из комнаты.

– Не уходи, – остановил он ее. – Давай побудем тут вместе.

– Но ты же слышал ее просьбу, – сказала она.

– Ты не поняла, она хочет видеть своих родителей. Так что я тоже только третий в этом списке.

– А я на последнем, – прошептала Кэлли, ужаснувшись, и слезы задрожали в ее глазах. Она нетвердой походкой направилась к двери.

Слишком много горя. Паоло решил не трогать Кэролайн на этот раз, пусть успокоится чуть-чуть. Да и Джине нужен покой.

Когда через пять минут Паоло проходил мимо двери Кэролайн, то увидел полоску света под дверью. Кажется, она не спит. И действительно, прислушавшись, он понял, что она тихонько плачет.

– Можешь, конечно, прогнать меня, Кэролайн, но я все равно зайду, – сказал он.

– А зачем? Чтобы увидеть меня заплаканную и порадоваться на это зрелище?

– Впусти меня, и мы проясним ситуацию, – ответил он, не желая разговаривать через дверь.

Дверь скрипнула и чуть-чуть открылась.

Паоло, ловко воспользовавшись ситуацией, проскользнул в небольшую щелочку и таким образом оказался в ее комнате.

– Боишься установить дружеские контакты с врагом?

– Да. Возможно, я была воспитана в старинных обычаях, но тем не менее я их впитала в себя с молоком матери. И один из таких обычаев гласит: незамужняя дама не должна приглашать к себе кавалера на ночь, когда она находится у него дома.

– Строгие же у тебя устои. Неудивительно, почему тебе так понравилось тогда в хижине…

Возникла некоторая пауза, во время которой Кэролайн, успев снова вернуться на девять лет назад, немного покраснела.

– Кэролайн, – подал голос Паоло. – Я не хочу быть твоим врагом. Я попросил тебя выйти за меня замуж, и на этот раз я не передумаю. Очень надеюсь, что ты сможешь понять меня и решишь, что это мудрое решение.

– Нет, не согласна! – против воли воскликнула Кэлли. – Джина меня ненавидит, так же как и Клементе. И тебя они тоже возненавидят, когда поймут, что ты сделал из меня мачеху для них.

– Но ведь один я не смогу заботиться о них. Мне требуется помощь, да и им тоже, как бы там ни было.

– Ты не понимаешь, им нужна их семья, их родители.

И Кэролайн со слезами опустилась на кровать. Тут Паоло совершил ошибку, сев рядом с ней, потому что руки его сами собой обняли плечи девушки, а губы коснулись влажной от слез щеки. И вдруг он осознал, как сильно она нуждается в мужской поддержке. И он готов был эту женщину защищать от всего плохого в этой жизни.

Глава шестая

Кэлли могла вынести от Паоло многое: насмешку, отвращение, презрение. Это только поднимало ее боевой дух. Однако, когда он становился таким добреньким, это приводило ее в ужас.

И вдруг, к удивлению Кэлли, она обнаружила себя в его объятиях, рыдая как дитя. Все преграды были сломлены. Поток слез хлынул, и она дала волю своим чувствам. Удивительно: он не сказал ни слова. Вместо этого терпеливо ждал, пока буря закончится.

Наконец ее рыдания стали стихать. Теперь в ее душе стало так же свежо, как в летний день после дождя. Время шло, а они не очень старались изменить ситуацию, так и сидели обнявшись. И проходившие секунды отмеряли только звуки их собственных сердец. Наконец, боясь снова разбудить ее чувства, Паоло тихонько проговорил:

– Уже лучше, Кэролайн?

И она ответила, всхлипнув:

– Полагаю, да. Просто мне так трудно принять то, что Джина выпроводила меня из комнаты… – и она закрыла горящее лицо руками. – Я ведь и правда чужая для нее. Но мое сердце не может принять такое положение дел.

Паоло с удивительной нежностью погладил ее по голове.

– Ты ведь знаешь, Джине так тяжело все это осмыслить. Ведь они всего лишь дети.

– Да, – признала Кэлли, пытаясь унять жалость к самой себе. – Каждый раз, когда я думаю о смерти Ванессы, реальность ужасает меня с новой силой. Я тоже не смирилась с ее уходом от нас.

– Мы все чувствуем то же самое.

– Однако дети должны видеть, что взрослые сильнее их. Наши слезы пугают их.

– Безусловно. Именно поэтому им и нужны стабильность и уют. – Его рука замерла на полпути к ее щеке, и он снова заговорил, пытаясь справиться со своими собственными чувствами к этой женщине: – Они нуждаются в этой гармонии, дорогая моя.

А Кэлли начинала думать, что это она нуждается в нем, и даже больше, чем предполагала сама. Несмотря на логические уверения разума. Ей был нужен именно тот человек, который разрушил ее жить.

– Ты правда думаешь, что мы могли бы создать нечто вроде семьи, Паоло?

– Да, – ответил он, ни секунды не колеблясь. – Совершенно в этом уверен.

Пытаясь остаться на грани разумного, она решила броситься в атаку:

– Но помимо родственных связей с детьми, что еще есть общего между нами?

Он погладил ее по щеке.

– Да в целом ничего особенного, кроме того, что все чаще и чаще у меня возникает жгучее желание защищать тебя от всего, что может тебя задеть. Когда я вижу, что ты плачешь, у меня щемит сердце. Я хочу видеть твою улыбку, твое счастливое лицо. Несмотря на все наши ссоры, я доверяю тебе и очень хотел бы, чтобы и ты доверяла мне.

– На это потребуется время, – задумчиво произнесла Кэлли. – Это то же самое, что и уважение. Его еще нужно заслужить.

– Иногда надо просто доверять другому человеку, Кэролайн, – сказал Паоло, заглянув ей в лицо.

Ее сердце обливалось кровью.

– И ты можешь пожертвовать свою жизнь женщине, которую едва знаешь? – спросила она, желая узнать правду. Она должна быть уверена в нем. Безусловно, правда может разрушить все их радужные перспективы.

Он назначил испытательный период, но Кэлли хотела бы продлить этот эксперимент на всю жизнь Она влюбилась в него девять лет назад и поняла, что любит его до сих пор. Это глупо… но ведь она имеет законное право на детей! Что за ирония судьбы!

Она-то готовилась к битве, о которой понятия не имела. Она хотела использовать детей как оружие в свою защиту, а теперь вынуждена презирать себя за слабость и слезы.

Его лицо осветила слабая улыбка.

– Если ты правда хочешь знать, то даю тебе слово чести. До сих пор я не женился только потому, что не хотел давать обещаний Богу, которых не смог бы выполнить.

И хотя ответ мог шокировать ее, Кэлли рискнула задать роковой вопрос:

– А теперь ты сможешь выполнить эти обещания?

– Да, – ответил он с удивительной искренностью. – За последнее время многое изменилось. Этот несчастный случай, эта беда сплотила нас. Я стал смотреть на жизнь иначе. В моей жизни появились дети. Именно они должны быть для нас на первом месте. Мы должны устроить их жизнь.

– А другое? – Здравый смысл говорил ей, что не надо бы акцентировать разговор на этой теме, однако она не могла сдержаться. – Но ведь сами по себе дети не смогут придать нашему браку гармонию. Я хочу, чтобы ты это понял. Например, в нашей семье, несмотря на то что у отца было две дочери и жена, которая в нем нуждалась, он все же ушел от моей матери, оставив меня и Ванессу…

– В таком случае твой отец не заслуживает звания настоящего мужчины. Родить детей, а потом бросить их на мать – это бесчестно. Кэролайн, поверь мне, я не оставлю тебя.

– Тогда почему ты назначил для нашего брака испытательный срок в год?

– Я не хочу неволить тебя, в этом все дело. Нам надо кое-что уточнить: если наш брак не будет иметь продолжения, то только в том случае, если ты сама станешь настаивать на разрыве, – его голос понизился. – А я намерен облегчить тебе жизнь в браке, насколько это возможно.

И он поцеловал ее сначала в лоб, потом приблизился к губам, но обошел их и стал целовать щеки и подбородок и лишь потом рискнул поцеловать в губы.

Такие поцелуи надо запретить законом, мелькнула у нее мысль. Она представила себе их будущую жизнь: даже если он ограничится поцелуями, то она умрет самой счастливой женщиной на свете.

Однако Паоло был склонен продлить чувственное удовольствие. Медленно он уложил ее на кровать, впрочем, Кэлли и не сопротивлялась, поскольку была к этому готова. Уверенными движениями опытного соблазнителя Паоло расстегнул ряд маленьких жемчужных пуговиц на халате и обнажил ее грудь.

Кажется, и этим он не удовлетворился, потому что продолжил свои исследования. Развязал пояс халата, освободив ее талию. А дальше все было гораздо проще.

А Кэлли думала о том, что если бы Паоло был более внимательным, то, несомненно, мог бы узнать в близнецах именно своих детей, своих и ее… Беспомощная, как бабочка, приколотая иголкой к подушке коллекционера, она сдалась и перестала сопротивляться, подчинившись своей судьбе. Его дыхание овевало ее легким бризом летнего дня.

– Прекрасная моя! – твердил он по-итальянски. – Красавица, милая!

Кэлли достаточно знала этот язык, поэтому все понимала, и ее щеки залила краска. Страсть охватила ее саму, она пылала вся.

Больше всего ее поразила его нежность и аккуратность, с которой он пытался передать ей свое чувство. Это было отточенное мастерство соблазнителя женщин. Она это понимала, и это ей нравилось, черт побери!

Если бы так было в прошлый раз, она, возможно, с радостью отдала бы ему свою невинность, а не с тем напряжением, которое получилось невольно и оскорбило его тогда.

– Паоло! – выдохнула она, пытаясь высвободить руки из его объятий. – Можно и я прикоснусь к тебе….

– Терпение, моя любовь, – проговорил он на итальянском, коснувшись губами ее шеи. – У нас еще вся ночь впереди…

– Если твой отец обнаружит нас тут…

Лучше бы она не говорила этого. Ни секунды не колеблясь, Паоло вскочил с кровати и подошел к двери.

– Этого не будет. Иначе он весь дом на ноги поднимет.

Кэлли уже пожалела о своих словах: надо же, сама прервала такое блаженство! Когда он покинул ее, она почувствовала острое желание. Да, она хотела этого мужчину, как давно уже никого не хотела. Она хотела принадлежать ему вся – и физически, и эмоционально, и духовно.

У нее не было ни отца, ни братьев, ни дяди, а дети росли вдали от нее. Таким образом, Паоло был единственным близким ей мужчиной на свете.

Отбросив гордость, она попросила;

– Паоло, пожалуйста, не уходи!

– Но я должен, – сказал он жестко и вышел, закрыв за собой дверь.

Оставшись одна, Кэлли вцепилась в простыню и зарылась головой в подушку, чтобы никто не услышал ее бессильных рыданий. Быть так близко от райского наслаждения и так глупо все разрушить! А он! Как мог он так поступить с ней! Погрузить ее в отчаянное страдание вместо неземного наслаждения было попросту жестоко и безответственно!

И вдруг, словно бы Бог услышал ее молитвы, дверь открылась и появился Паоло. Пораженная и радостная, она сказала:

– А я уже думала, что ты бросил меня и уже не вернешься.

– Не вернусь? – Закрыв за собой дверь, он бросил ключи на столик, а затем начал срывать с себя одежду. – Кэролайн, ангел мой, я бы не смог уйти, даже если бы и захотел.

Когда он подошел к кровати, она тоже успела раздеться. Удивительно, как за эти годы он изменился. Молодой плейбой, избалованный сынок своего богатого папаши Сальваторе Райнеро превратился в настоящего статного мужчину, и она была заколдована этим величественным зрелищем.

Он и раньше был высоким и привлекательным, но тогда, в двадцать четыре, в его фигуре еще была некоторая мягкость и изнеженность. В то время на нем было слишком много украшений. Бриллиантовые часы и золотая цепь как показатели принадлежности к богатой семейке. Другое дорогое кольцо украшало его мизинец. Тогда ей это показалось несколько вульгарным.

Теперь же на нем были простые золотые часы, которые он снял вместе с одеждой, и простая цепочка, поблескивающая на смуглой коже. Грудные мышцы окрепли, плечи стали еще шире, накачанные бицепсы говорили о многочисленных тренировках, которыми он изнурял себя каждый день.

– Мне показалось, что ты с легкостью мог оставить меня, – ответила наконец Кэлли, оторвавшись от величественного зрелища обнаженной фигуры этого молодца.

– Да что такое ты говоришь, Кэролайн? – возмутился он.

Она судорожно вздохнула и облизнула пересохшие губы.

– Да. Я говорю «да» – я выйду за тебя.

Его темные глаза блеснули радостью, смешанной с триумфом и облегчением.

– Давай-ка обсудим это еще раз. Я далек от совершенства, впрочем, как и все люди. Я непременно буду говорить или делать что-то, что тебе не понравится, и ты не раз пожалеешь о том, что стала моей женой. Я с легкостью мог бы сказать, что люблю тебя, Кэролайн. Но это не те слова, что можно бросать на ветер, а потом просто встать и уйти. Поэтому сейчас я скажу только то, что я восхищен тобой и очень хочу тебя. – Он взял ее руку и положил себе на грудь. – Обещаю: я никогда не солгу тебе, никогда не предам наше соглашение. Твоя искренность вдохновляет меня, моя радость, и дает надежду на будущее.

Эти слова молнией сразили ее в самое сердце. Он обещает ей так много, гораздо больше, чем она от него ожидала. Но она… Что она может пообещать ему в ответ? Ее тайна встает между ними высокой стеной и мешает наслаждаться радостью жизни.

Так или иначе, она должна была сказать ему правду, и чем скорее, тем лучше. Откладывать это до самой свадьбы было бы по крайней мере не разумно.

Ну, сделай же это сейчас! Расскажи ему и попроси прощения за то, что так долго молчала. Вместе мы сможем все это пережить. Он ведь уже совсем другой человек. Он поймет.Как он смотрит на тебя. В каждом его движении безумная нежность. Сделай это сейчас, пока ты еще не потеряла его.

– Паоло, – начала Кэлли дрожащим голосом, – я и сама не совершенство. Ведь есть некоторые вещи, которых ты обо мне не знаешь. Есть тайны, которые ты должен узнать.

– Я уже давно догадывался об этом, но ничто не может изменить моего к тебе отношения. Ты – будущая мать Джины и Клементе. Разве может быть что-нибудь важнее этого?

– Да, но…

– Никаких «но», – и он стал опускать ее руку ниже по своему животу и еще ниже, пока она не достигла его мужской плоти. – Видишь, что происходит между нами сейчас? Так что давай-ка отложим все серьезные разговоры на потом и доставим друг другу блаженство, на которое способны мы оба.

Их наслаждение погрузило их в безвременье, где, казалось, существовали только они одни.