Текст книги "Заблудившееся счастье"

Автор книги: Кэтрин Спэнсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Паоло, поверь, я не собираюсь никому причинять страдания. Это не мой стиль.

– Мой отец был бы рад это слышать.

Да уж! Этот надутый индюк, синьор Сальваторе Райнеро считает, что держит ситуацию под контролем, и не только ситуацию, но и весь мир в целом. Чертов болван! Пусть хоть один раз узнает, что не все ему подчиняются.

Если этого не сделал Эрманно, придется Кэлли взять удар на себя. Конечно, у нее не было цели еще больше усугубить горе семьи Райнеро, однако не только у них были права на детей.

– Кажется, мы не понимаем друг друга, Паоло. Я не хочу причинять вред никому: ни тебе, ни твоему отцу. Я только что потеряла родную сестру…

– А я – брата. Вряд ли это делает нас врагами.

– Но и друзьями тоже не делает, несмотря на все твои уговоры по телефону о том, что мы одна семья.

– Однако именно семья нас сближает, Кэролайн. Ты можешь истолковать мои слова как хочешь, но я-то хотел всего лишь тебя утешить и предложить поддержку. Мой долг в том, чтобы защитить родственников.

Потеряв всякую осторожность, девушка пылко выкрикнула:

– Представь себе, мой – тоже! Нравится тебе или нет, но близнецы связаны со мной кровными узами так же, как и с тобой, от этого никуда не деться. Так что держаться от них подальше я не собираюсь. Напротив, я хочу принять активное участие в будущем моих племянников.

Паоло крепко сжал челюсти, его взгляд сейчас мог бы ее убить.

– Тогда я ошибался. Мы и правда враги друг другу, так распорядилась судьба. Но знай, если я кому-то враг, то беспощадней меня нет на свете. Спроси любого, с кем меня сталкивала жизнь: пленников я не беру.

Глава третья

Контрастом яркому дню был дом семьи Райнеро, в котором царили полумрак и холод. Тот самый холод, который проникает до самых костей, холод смерти. Даже если солнце слабым лучиком и проникало сквозь задернутые шторы, его свет вряд ли смог бы растопить этот мрак, а пылающий камин едва ли помогал поднять настроение.

Для Кэлли финальная часть похоронной процедуры оказалась самой тяжелой. В Риме церковь была полна народу; звуки органа, запах лилий, молитвы и гимны навевали тягостные мысли о вечности. Но здесь, на Изола-ди-Джемма, почему-то особенно чувствовалась окончательность смерти.

Небольшая группа скорбящих представляла собой полукруг. Рядом с Кэлли стоял Паоло, угрюмый в своем черном костюме и галстуке. Его голова склонилась.

С другой стороны от него тихо плакала мать, слезы беззвучно лились по ее лицу. Обеими руками она прижимала к себе близнецов, словно бы оберегая их от всего злого в этом мире.

Скорбную группу завершал Сальваторе Райнеро. Лицо его было непроницаемым, но Кэлли знала: будь на то его воля, он бы не пригласил ее на эту церемонию. Да и сейчас он сторонился ее, хотя и старался быть вежливым.

К сожалению, так вел себя не только он. Дети… Они поприветствовали Кэлли с опущенными вниз глазами, с лицами, полными боли и страдания.

– Привет, – прошептала она. Ее сердце тревожно затрепетало. – Вы меня помните?

– Ты наша тетя из Америки, – вежливо ответила Джина, – и мамина сестра.

– Правильно. Она привозила вас ко мне, когда вам было по три года, и потом, когда вам исполнилось пять. – Кэлли присела на корточки и обняла их. – Дорогие мои, то, что случилось, ужасно. Я никогда не думала, что в следующий раз увижу вас при таких обстоятельствах… – Она замолчала, потому что слезы мешали ей говорить. – Безусловно, у вас есть бабушка и дедушка и дядя Паоло. Но знайте – еще у вас есть я, и я вас очень люблю.

Дети стояли как две каменные статуи, терпеливо снося объятия Кэлли. У них были слишком хорошие манеры для того, чтобы оттолкнуть свою тетку. Но девушка все же почувствовала их отчуждение, и оно ранило ее.

К бабушке они отнеслись с теплом и обняли ее в ответ. Это еще больше раздосадовало Кэлли. Конечно, это их бабушка, но…

Кэлли закусила губу. У нее была очень важная причина забрать детей. Даже несмотря на расстояние, она продолжала их любить. Расстояния в таких случаях ничего не значат, потому что это были еедети.

Тогда, восемь лет назад, лучшим решением было отдать близнецов на усыновление Ванессе и Эрманно. Что могла предложить новорожденным близнецам девятнадцатилетняя Кэлли, кроме своей любви?

Зато сестра и шурин могли дать им все: состояние, положение в обществе, удобный дом, отличное образование и, самое главное, нормальную семью, состоящую из двоих родителей.

Кэлли приняла решение, когда была на пятнадцатой неделе беременности. Правда, после родов ее стали мучить сомнения. Ведь это же ее дети, она выносила их сама. Как же это возможно – отдать их кому-то другому, в чужие руки?

Сколько слез пролила Кэлли за эти восемь лет, одному Богу известно. Так неужели сейчас, когда Ванесса и Эрманно погибли, она может сдаться без боя? Теперь ни к чему держать в тайне происхождение малышей. Кэлли уже твердо стоит на ногах, а приемных родителей близнецов больше нет в живых. Кому же, как не родной матери, взять их к себе?..

Горе детишек было беспредельным, однако грусть Клементе была более сдержанной. Он меньше говорил, но печаль отражалась в его огромных глазах, они стали слишком серьезными за последнее время. Оно и понятно: в его детском мире мама и папа никогда не могли умереть.

В горле Кэлли образовался комок из горечи и слез. Для детей настал очень трудный период: сначала они потеряли родителей, а теперь им предстоит уехать из родного дома. К почти незнакомой тете…

И все же она не могла бросить их просто так, ничего не рассказав. Кроме того, Ванесса всегда говорила ей: «Обещай мне забрать детей к себе, если с нами что-нибудь случится. Лидия и Сальваторе – они недолго будут жить, а Паоло не очень подходит на роль отца. Он даже за щенком-то не может присмотреть. Но ты, Кэлли, замечательный вариант для малышей. Единственный вариант…»

Да, но ведь прошло столько лет, Кэлли практически не общались с детьми… Она прикрыла рот ладонью, чтобы рыдания не вырвались сами собой из груди.

Тут кто-то похлопал ее по плечу.

– Понимаю, что это нелегко. Прислонись ко мне, дорогая, скоро церемония закончится.

Порыв сострадания, желание прижать ее к себе было сильным. Оно потрясло Паоло. Он-то считал, что достаточно защищен от проявления эмоций по отношению к единственному человеку, способному внести сумятицу в его мир.

После той ссоры по дороге из Парижа в Рим он понял: Кэлли на что-то решилась. Уж слишком высоко она держала подбородок, слишком ярко горели ее глаза.

Симпатичная и наивная подружка невесты на свадьбе его брата теперь превратилась в уверенную в себе красавицу. С момента прибытия он не спускал с нее глаз, стараясь не обращать внимания на то, что она гораздо мягче общалась с его матерью и близнецами, чем с ним.

Ее едва сдерживаемые рыдания поразили Паоло в самое сердце. Это уже был не тот человек, который твердо вознамерился сражаться. Рядом с ним стояла женщина, нуждающаяся в поддержке. Дрожащие губы, блестящие от слез глаза выдавали ее слабость.

Когда краткая похоронная церемония подошла к концу, он проводил Кэлли к вилле.

– Вспоминаю тот день, когда я была здесь, – тихо проговорила она, остановившись посмотреть на море и на заходившее солнце. – Никогда не думала, что снова вернусь сюда, и особенно для того, чтобы похоронить сестру…

Паоло взял ее ледяную руку в свою и мягко пожал.

– Никто из нас не мог себе этого представить.

– Ужасно по ней тоскую. Как бы далеко мы с ней ни жили, она всегда была мне нужна.

– Знаю. Ты очень любила ее.

– Да, гораздо больше, чем ты думаешь.

Многолетний опыт работы с людьми подсказал Паоло, что Кэлли скрывает что-то очень важное, что каким-то таинственным образом связано с их семьей. И этот секрет надо разгадать побыстрее, иначе может случиться нечто ужасное.

– Мои родители пригласили на трапезу отца Доминика, прежде чем он покинет остров. Не знаю, как ты, а я уже достаточно наслушался в церкви молитв за упокой. Предлагаю прогулку по саду, чтобы подышать свежим воздухом и успокоиться.

– Я бы лучше побыла с детьми.

Так и знал. Его собственный ответ уже был готов.

– За близнецами присмотрит Иоланда. А ты можешь пообщаться с ними позже.

– А кто такая Иоланда?

– Экономка нашей резиденции. Они с мужем живут на острове и приглядывают за виллой.

Девушка пожала плечами.

– Полагаю, подышать воздухом будет нелишним. Все лучше, чем удушливый запах лилий. Когда-то они были моими любимыми цветами, но теперь…

– Понимаю тебя, – и он повел ее по дорожке, которая бежала среди подстриженных кустарников. – Эрманно никогда их не любил.

– А вы с ним были очень близки?

– Очень. Особенно последние годы. Он был моим наставником, моим героем. А меня всегда считали сынком миллионера, без амбиций и целей. Лучше бы это я умер вместо него…

Паоло остановился, не в силах продолжать. Он буквально видел презрительное лицо Эрманно, слышал его голос, как будто все это было вчера:

«Мне стыдно, что ты мой брат! Ты погубил репутацию семьи Райнеро. Ты губишь все, к чему бы ни прикоснулся. Давно уже пора вести себя как настоящий мужчина, а не как избалованный мальчишка. Пожалел бы маму, она уже не знает, чего от тебя ожидать. Сколько разбитых машин, сколько разбитых сердец на твоей совести, Паоло? У отца случился сердечный приступ, когда полиция сообщила, что тебя арестовали за скандал в ресторане, и теперь он лежит в больнице. Но тебе, кажется, все равно».

Паоло не чувствовал ни сожалений, ни угрызений совести. И только после ночи, проведенной в тюрьме, он смог увидеть себя глазами Эрманно, и это убило его…

Кэролайн в изумлении вскинула на него глаза.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что я никогда не был образцовым сыном, – сказал он с горечью в голосе. – Я довел отца до инфаркта и лишь тогда понял, что живу как-то неправильно.

– Ванесса говорила мне, что он был болен.

– Да. К счастью, его воля оказалась сильнее его сердца. Чудо, что он выкарабкался.

– Да, он из таких, – криво усмехнулась Кэлли.

Паоло это позабавило.

– Кажется, ты его недолюбливаешь?

– Твой отец всегда думал, что Лейтоны недостаточно хороши для того, чтобы связывать свою судьбу с Райнеро.

– Когда он получше узнал твою сестру, то изменил свое мнение. Она стала ему как дочь.

– Что ему еще оставалось, как принять ее? По крайней мере, она не причиняла ему так много страданий, как ты. Кстати, как это случилось?

– Я вел довольно разгульный образ жизни. А он всегда был любящим отцом, и его оскорбило, когда я не оправдал ожиданий, которые он возлагал на меня.

– Но сейчас вы, кажется, уже помирились?

– Да. Я ответил за свои действия. Вместо того чтобы оправдываться, я просто стал для него незаменимым человеком в бизнесе.

– Хочешь сказать, что подносишь ему бумаги на подпись? – хихикнула она.

– Нет, Кэролайн. Возможно, я так начинал. Но вскоре заработал его уважение своими действиями.

– Лучше поздно, чем никогда.

– Да уж, – кивнул Паоло. – Что ж, коснемся темы, которой мы оба избегаем. Тот вечер свадьбы моего брата.

Кэлли отдернула ладонь.

– Я не желаю разговаривать с тобой об этом.

– Боюсь, что все же придется. По крайней мере, я должен извиниться перед тобой. Боюсь, той ночью я вел себя некорректно по отношению к тебе.

– Ты сделал еще хуже! – воскликнула Кэлли, но тут же закрыла рот ладонью, чтобы не проговориться.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, – отрезала она. – Это не имеет никакого значения.

– Имеет. Так перечисли все мои грехи.

– Ты… повлиял на всю мою жизнь.

И снова ему показалось, что ей есть что скрывать.

– Сильно заявлено! Ведь то была всего одна ночь, Кэролайн.

– Да. И ты ясно дал мне понять, что продолжения не будет.

– А ты будто хотела? – спросил Паоло, не желая признавать, что в нем снова вспыхнуло желание.

– Нет, – поспешно откликнулась она. – Но тебе не обязательно было рассказывать мне о другой женщине в тот момент.

– В те дни у меня было много женщин, дорогая.

– И ты решил сделать меня одной из них.

– Извини. Мое поведение непростительно. – Паоло взял ее за подбородок, заставив смотреть в глаза. – Однако и ты замучила мою совесть. Ведь и словом не обмолвилась о том, насколько ты неопытна.

– Удивительно, как ты это еще помнишь.

– Трудно забыть такой шок, – сказал он, задумчиво глядя на нее. – Что ты от меня скрываешь, Кэролайн? Что сжигает твою душу и почему ты до сих пор зла на меня?

Девушка помрачнела.

– Ничего. Совсем ничего. Просто вернулась на этот остров, воспоминания и ожили.

– Воспоминания?

– Ты… ты смеялся надо мной. Говорил, что я неопытна… и беспомощна в искусстве любви.

– Тогда я был вне себя, обнаружив, что ты новичок в этом деле. Кроме того, ты была словно околдована любовью. Да еще платье делало тебя похожей на принцессу…

– Не пытайся возвысить тот случай, – холодно заявила Кэлли. – Я была просто дурочкой.

И тут в нем снова заговорили давние чувства.

– Ты красивая женщина, Кэролайн, и я наверняка не первый, кто тебе об этом сказал.

Вспыхнув, Кэлли провела языком по пересохшим губам. Сейчас она была более чем красивой. Ладная, точеная фигурка манила женственностью. И как он не заметил этого тогда, девять лет назад?

Задрожав, она подняла воротничок плаща.

– Думаю, мне лучше пойти домой.

– Я смутил тебя?

– Нет, но я удивлена. После вылета из Парижа мы были довольно отчужденными. Ты и пары слов не сказал мне с тех пор. А тут вдруг такое внимание, даже комплименты… Поди разбери. Так что ты прости, если что.

– Ладно, – сказал он. – И ты меня прости. Видимо, нам нужно пересмотреть наше отношение друг к другу.

– Возможно.

Он снова попробовал взять ее за руку, и на этот раз она не отдернула ее.

– По крайней мере, высказали друг другу правду.

Девушка наклонила голову, и волна шелковых волос поплыла по плечам. Романтичное зрелище. Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы не заключить ее в объятия.

Но она явно говорит не всю правду.

– Я решил, что мы должны остаться на острове еще на неделю, – провозгласил Сальваторе, когда взрослые собрались в зале для кофе. – Здесь тихое место, как раз подходит для врачевания ран.

– Еще неделя? – Кэлли посмотрела на Лидию, затем перевела взгляд на Паоло. Кажется, в этом доме никто не собирается этому перечить. Как всегда, подумалось ей. Хозяин говорит, а остальные лишь подчиняются его командам. – Я надеялась к этому времени быть уже дома.

Сальваторе смерил ее презрительным взглядом.

– А вас мы не задерживаем, Кэролайн. Возвращайтесь, если торопитесь.

– Я не тороплюсь, но у меня есть дела в Сан-Франциско.

– Они ведь важнее всего, да?

Слишком вольная интерпретация ее слов!

– Не совсем так, – она с вызовом посмотрела на него. – Просто эта поездка была незапланированной, поэтому свои обязанности по работе я оставила на других. Едва ли я могу отсутствовать дольше положенного.

– Понимаю. Вы человек карьеры. Признаюсь, забыл. В моей семье женщинам достаточно быть женой и матерью. Вот их карьера.

– И что же происходит с теми, кто не хочет выходить замуж и иметь детей?

– Иметь мужа и родить ему детей – честь для любой уважающей себя итальянки.

Кэлли не могла не заметить:

– Да вы живете в средневековье.

Паоло взглянул на отца и улыбнулся. Тот понял его и тоже улыбнулся.

– Наверное, я слишком перегнул палку. И чем же вы занимаетесь, дитя мое?

– Я архитектор, – проговорила она сквозь зубы.

– Значит, вы должны быть умной. Какова ваша специализация?

– Я специализируюсь по восстановлению зданий викторианской эпохи.

– Любопытное занятие, – кивнул Сальваторе. – В таком случае наши интересы должны пересекаться в некоей точке – мы оба храним прошлое. Напомните-ка, что вы окончили.

– Институт в Америке, – вздернув подбородок, сказала она. Пусть довольствуется сказанным.

– Ты скромна, Кэролайн, – вмешался Паоло. – Насколько я помню, ты выиграла стипендию Лиги американских колледжей.

– Вот как? – напрягся Сальваторе. – В таком случае ничего удивительного, что у вас нет ни мужа, ни детей. Было бы жаль терять такое образование. И как долго вы учились?

– Я не училась, – буркнула Кэлли, не желая направлять разговор в опасное русло. – К тому же я не говорила…

– Хочешь сказать, что ты не закончила этот колледж? – удивился Паоло. – Но почему?

– Какое это имеет значение? – рассердилась она. – Ты прервал меня на середине фразы, так и не дал закончить. Я не говорила, что не хочу детей. Вообще-то я готова принять на себя такую ответственность и уже кое-что для этого делаю.

– Вы собираетесь замуж?

– Ты беременна?

Сальваторе и Паоло задали вопросы одновременно.

– Ни то, ни другое, – покачала головой Кэлли. Кажется, она сама загнала себя в угол. Сложив руки на груди, словно бы желая защититься от их нападок, она сказала: – Речь идет о Джине и Клементе. Я способна содержать близнецов в Штатах и полагаю, что жить со мной для них самый лучший выход.

Чашка с кофе выскользнула из рук Лидии, и черная жидкость залила светлую шелковую ткань дивана.

– Кэролайн, почему ты так решила? – тихо спросила Лидия, ее лицо исказила боль. – Думаешь, что мы их не любим?

– Нет, Лидия, – ответила Кэлли. – Я знаю, как сильно вы любите Джину и Клементе. Однако я тоже их люблю и поэтому вполне смогу занять место их матери.

– Как бы не так! – прорычал Сальваторе, хлопнув со всей силы по столу. – Глупая женщина, ты правда думаешь, что мы просто так отдадим внуков чужой тетке, которая считает карьеру важнее семьи?

– Это всего лишь ваши домыслы, синьор Райнеро. Я собираюсь организовать свой рабочий день так, чтобы успевать ухаживать за детьми. Это в моих силах, поверьте. Кроме того, вы сможете навещать их.

– Да что ты понимаешь в воспитании, девчонка! – мрачно заявил Сальваторе.

– Отец, – прервал его Паоло, покачав головой. – Успокойся, пока не получил второй сердечный приступ. А ты, мама, вытри слезы. Кэролайн всего лишь высказала свое мнение, над которым надо подумать. Безусловно, она является самым близким человеком детям после Ванессы…

Сальваторе покраснел от гнева, не желая слушать сына до конца.

– Ты принял ее сторону? И где же твоя солидарность, мужчина?

– Там же, где и должна быть. Дети уже достаточно страдали. Это не может продолжаться без конца. Должен найтись выход, который будет для всех компромиссом.

Понизив голос, Сальваторе с убийственным спокойствием проговорил:

– О чем ты говоришь, о каких компромиссах! Я прекрасно знаю, что будет лучше для моих внуков. А что им может дать новоявленная тетя?

– А если я докажу обратное, синьор Райнеро? – Кэлли отбросила всю осторожность. – Что, если предъявлю доказательства, которые не отвергнет ни один суд?

Его улыбка была похожа на гримасу смерти.

– В таком случае приготовься, дорогая, к долгой и кровавой войне. Потому что нет ни одного суда, который бы передал детей иностранке.

Обмирая в душе от страха, Кэлли проговорила.

– Эти дети родились в Штатах, и они наполовину американцы.

Сальваторе шагнул к ней.

– У них нет связи с Америкой, – прогремел он над ней. – Они итальянцы до последней капли крови.

Тут вмешался Паоло, встав между девушкой и тираном:

– Отец, отец, нет смысла так набрасываться на нашу гостью. Сказано уже достаточно.

Почувствовав дурноту, Кэролайн сильно побледнела, и Паоло повел ее к дверям.

Глава четвертая

– Куда ты хочешь идти?

– Подальше от итальянских страстей.

Рациональная часть Кэлли предостерегала ее не доверять каждому слову, которое исходит от Паоло, или следовать туда, куда он предложит. Возможно, Паоло самый восхитительный мужчина, но он остается Райнеро и, несомненно, разделяет взгляды своей семьи. Однако пожатие руки, сочувствие и нежность в его голосе могли заставить ее забыть о любой опасности. В доме, который неожиданно превратился в обитель, полную врагов, он остался единственным ее другом, потому что Лидия наверняка потеряла к ней всякое дружеское расположение.

Они дошли до выхода и направились по дорожке к небольшому двухэтажному дому, который был скрыт огромными цветущими кустами и деревьями. Из-за тяжелых занавесок на окнах лился свет.

– Кто там живет?

– Иоланда и ее муж.

– Мы собираемся их навестить?

– Нет. Ночь так прекрасна. Думаю, мы проедемся по острову.

– Я не знала, что тут есть автомагистрали. Я только видела посадочную площадку и причал. – Не то что бы ее это сильно волновало, нет. Она всего лишь хотела сменить тему, чтобы не концентрироваться на волшебном пейзаже вокруг.

– Ну, их с трудом можно назвать магистралями, – сказал Паоло, открывая металлическую дверь гаража. Там стояла последняя модель джипа. – По большей части это грязные проселочные дороги, по которым обычно ездят телеги, да и джипы, как вот этот. Думаю, здесь ни одна другая машина не пройдет, только этот вездеход, – усмехнулся он, помогая девушке запрыгнуть на сиденье. – Это лучшее, что я могу тебе предложить.

Тут он, конечно, поскромничал, потому что джип был то, что надо. Они обогнули на нем гористую поверхность холма и поехали по долине. Однако здесь, в машине, с Паоло наедине, Кэлли едва ли было комфортней, чем на роскошной вилле со всеми его родственниками.

– Спасибо, что увел меня из дома твоего отца, – рискнула поблагодарить его она. – Еще одна минута там, и он и правда набросился бы на меня.

– Отец бы никогда не ударил женщину, Кэролайн.

– Не знаю, не знаю. Кажется, он был просто вне себя.

Паоло немого подумал и сказал:

– Возможно, ты и права на этот раз. Со времени несчастного случая он ходит сам не свой. Однако даже если бы он и вздумал тебя ударить, сначала ему пришлось бы иметь дело со мной.

Да уж, хорошее утешение. Укротить Сальваторе было делом трудным.

– Ты бы дрался с отцом из-за меня?

– Я бы дрался с отцом, чтобы защитить любую женщину, – ответил Паоло с изящным достоинством. – Но сегодня это было бы единственно реальным решением конфликта.

– Почему? Потому что я высказала вещи, которые он не желал слушать?

– Потому что его сердце не выдержит еще одного шока. Он не сможет перенести, если мать будет страдать.

– Мне очень жаль, что я так расстроила ее. Она замечательная женщина. Но ведь я попросила у них прощения. Просто он никак не может смириться с тем, что кто-то может идти против его мнения. И особенно женщина из рода Лейтонов.

– Да, придется мне извиниться за него перед тобой. Он не должен был так себя вести. Так или иначе, я подумаю, что сделать, чтобы всем нам было удобно и хорошо. – Тут Паоло свернул на узенькую проселочную дорожку, которая вывела их на небольшую площадку, откуда был отличный вид на Адриатику. – За последнюю неделю мы все слишком страдали, – сказал он, остановив машину у подножия холма. – Каждый перенес горе по-своему. Поэтому и отца тоже можно понять.

– Как и меня. Я же не угрожала вам, в конце концов, а только внесла предложение.

– Но ты ведь не намереваешься на самом деле увезти от нас детей в Америку?

Настал момент истины. Из ее груди вырвалось рыдание.

– Ох, Паоло, я бы соврала, если бы сказала «нет». Я очень хочу устроить их судьбу.

– Как и все мы, – сказал он тихо. – Поэтому я тебя сюда и привез. Хотел поговорить. Пожалуйста, дорогая, попробуй на мгновение забыть обиды и просто посмотри на море. – Паоло сделал широкий жест рукой. – Посмотри и скажи, видела ли ты когда-нибудь нечто подобное?

Обычными словами нельзя было выразить то великолепие, которое предстало перед их глазами. И хотя виллу окружала пышная растительность, большая часть деревьев и кустарников не были родными для этого острова.

Паоло положил обе руки локтями на руль и посмотрел на лунную поверхность воды.

– Расскажи, как ты жила эти девять лет, Кэролайн. Моя мама с восторгом рассказывала, как ты была рада поступить в колледж. Ты часто говорила об этом событии на том вечере. Что же заставило тебя изменить решение?

Это был ты. Из-за тебя все мои мечты стали ночным кошмаром…

– Думаю, тебе и это придется снять, – говорил Паоло, поднимая краешек тончайшей юбки. – Кажется, ее уже не спасти.

Беспощадный лунный свет показал ей зловещую правду. Тонкая ткань юбки, оторванная от пояса, была залита каплями крови внизу, указывая на нечто большее, чем простая невинная прогулка по саду.

– И что я тогда надену? – воскликнула Кэлли, ужасаясь при мысли о том, что она порвала платье, которое стоило уйму денег.

– Ничего, конечно. Мы пойдем купаться.

– Голыми? – она уставилась на него как на идиота. – Но нас могут увидеть!

– Сомневаюсь. Но даже если и так, что с того? – беззаботно рассмеялся Паоло и сорвал с нее остатки платья. – Ну? Ты идешь со мной? – спросил он, поднимаясь во весь рост. – Или предпочитаешь вернуться на вечеринку, как потерпевшая крушение пассажирка лайнера?

Господи, помоги же ей! Он был так хорош сейчас, когда вот так стоял перед ней во всей своей мужской красе. Кэлли хотелось только одного: прижаться к нему и почувствовать его силу. Завтра, возможно, она не сможет смотреть матери в глаза, но то будет завтра. А сегодня… сегодня ночь ее первой любви.

Сбросив туфельки, льняное белье и прекрасные кружевные чулки, она едва слышно прошептала:

– Конечно, я иду с тобой.

Паоло не мог оторвать от нее взгляда, завороженный ее невинной красотой. И снова в нем поднялось желание, однако оно отличалось от обычного. Наверное, все дело было в том, что эта девушка отдала ему свою первую ночь.

– Так мне больше нравится, – хрипло проговорил он, поглаживая груди Кэлли.

Дрожь прошла по всему ее телу, как будто электрический разряд. Паоло поманил ее за собой своей белоснежной улыбкой, и они побежали по песку к воде.

Он взял Кэлли за руку и окунулся в теплые воды. И только тогда притянул ее к себе и начал целовать. Обвив его шею руками, она ответила ему столь же жаркими поцелуями, и они утонули в любви, как в волнах моря.

Возвращение к жизни было медленным. Кэлли широко открыла удивленные глаза и посмотрела на него.

– Да, милая, вот как это бывает на самом деле, – жарко прошептал Паоло, прикоснувшись к ней снова, на сей раз более настойчиво.

Из ее груди сам собой вырвался стон и прокатился по поверхности воды. Ей казалось, что ее было слышно на мили вокруг.

– И теперь еще раз, – проговорил он. А потом был и третий… и четвертый, и пятый… Наконец ее тело ответило, взорвавшись удовольствием.

Закрыв глаза, она наслаждалась теплом, которое разлилось по ее телу.

– Я и не знала, что это должно быть так…

– Зато знаешь теперь, Кэролайн, – сказал Паоло; капли воды стекали с его лица и плеч, а голос был страстен. – Ну, продолжим?

Они даже в хижину не вернулись. Так и остались здесь, под звездами, в теплых волнах Адриатического моря, которое баюкало их и заколдовывало.

Он отдал ей все до последнего, и, казалось, они слились не только телами, но и душами, став бестелесными ангелами, которые пребывают в раю.

– О, Паоло! – прошептала наконец Кэлли. – Ты замечательный учитель!

– А ты очень способная ученица.

Она повернулась и посмотрела на берег. До них донесся слабый отзвук музыки, из-за деревьев поднялись ракеты и осветили небо, распустившись блестящим каскадом звезд. Вечеринка в честь свадьбы продолжалась, и наверняка никто особенно не заметил отсутствия шафера и подружки невесты.

– Не хочу возвращаться сегодня туда, – сказала Кэлли.

– Я тоже, – ответил он. – В хижине есть душ и пара полотенец. Можем остаться там и поспать, а вернуться на рассвете.

Они приняли душ вместе. Это было весело и эротично. Вытирание тоже доставило им немало радости. Потом они отдыхали, лежа на постели из пушистых полотенец, и все начиналось снова. С ним Кэлли открывала для себя запретные для нее раньше ощущения. Это было волшебно!

Пусть его первое проникновение было шокирующим, зато теперь она чувствовала себя замечательно, словно находилась в родной стихии. И стихия эта была блаженством, земным раем.

– Я люблю тебя, – невольно прошептала она.

Долго-долго он не отвечал. А когда заговорил, то голос его принял намеренно равнодушный оттенок.

– Ты просто устала. У тебя это первый опыт, так что не суди поспешно. Нам надо поспать и собраться с силами.

Когда они проснулись, солнце уже поднималось над морем. Но на этот раз Паоло уже не был заинтересован в любви.

– Мы всего лишь развлекались, верно? – сказал он, подбирая свою одежду. – Вечерника закончена, к сожалению, и мы возвращаемся в реальность. А ты возвращаешься в Америку и свой университет.

– Тебе не нужна семья, Паоло?

– Кому-то, может, и нужна… – он равнодушно пожал плечами.

– Но не тебе?

Разочарованию и горечи девушки не было предела.

– Мир полон прекрасных женщин, Кэролайн, – бодро проговорил Паоло. – Как я могу пропустить очередной шанс?

– И любовь для тебя ничто?

– О нет, я люблю, люблю всех женщин, – и он улыбнулся своей соблазнительной улыбкой. – Я же итальянец. Я люблю саму любовь!

Кэлли пыталась улыбнуться ему в ответ, но вместо этого из ее глаз полились слезы.

– Значит, я всего лишь одна из женщин в ряду твоих завоеваний?

– Не совсем так, дорогая. Давай не будем портить такой прекрасный день слезами и жалобами.

– Какая же я глупая! Я думала, это было начало чего-то… прекрасного.

– Ах, Кэролайн! – он потрепал ее по щеке и отступил в сторону. – Ты смотришь на мир сквозь розовые очки, а для меня он полон черно-белых теней реальности.

Через два дня Паоло уехал в Рим. А перед своим отлетом в Америку Кэлли видела его в красном «феррари» с шикарной женщиной. Ее; яркая красота и модный наряд поразили Кэлли в самое сердце. Эта женщина беззаботно смеялась, когда он ее целовал.

И тут Кэлли все поняла. Кто она такая? Всего лишь наивная девочка со своей преданной любовью, как у собачки. А ему нравились женщины опытные, необычные, яркие.

Даже странно, что он обратил на нее внимание. Она всего лишь одна из его игрушек, о ней можно было со смехом рассказывать своим друзьям.

Если бы Кэлли могла его забыть, все было бы проще. Ей не удалось. Месяц спустя она узнала, что беременна. И все возможности учиться перед ней закрылись.

Не было ни колледжа, ни красного диплома об окончании. Она подвела всех тех, кто верил в нее: мать, которая так гордилась успехами дочери, совет учителей в школе, наградивший ее золотой медалью, научного руководителя, написавшую замечательное рекомендательное письмо в колледж.

И Ванессу.

– Ты… беременна? – воскликнула она, когда Кэлли призналась ей. В тот момент их мама уехала во Флориду навестить кузину, а Ванесса с Эрманно были в Нью-Йорке. – Отлично. Я не знала, что ты с кем-то встречаешься. Ты уже сказала маме?

– Нет. Я сама только что узнала.

Шокированная Ванесса покачала головой.

– Поверить не могу! Ты же всегда говорила, что у тебя нет времени на мальчиков. Когда же… и кто?

Кэлли виновато пробормотала:

– Твой деверь. В день твоей свадьбы.

–  Паоло? —Ванесса прижала руки к губам. – Господи, да Эрманно убьет его!

– Не говори ему, пожалуйста! – взмолилась Кэлли.