Текст книги "Ночная Охотница (ЛП)"
Автор книги: Кэтрин Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Глава 12
– Ты уверена, что никогда не рассказывала никому из своих людей, где находится мой дом? – Спросил Бишоп, опираясь на локоть, лежа на огромной кровати. Скоро уже рассвет, и он ощущал накопившуюся усталость от произошедшего сражения, не говоря уж об их восторженных любовных ласках. Поспать, было бы, кстати, тем более, имея возможность обнять Марику.
– Я. Я не хотела, чтобы кто-нибудь из них поддался искушению охотиться на тебя и обнаружил меня здесь.
Она поджала губы.
– Они не поняли бы.
Он погладил ее по руке.
– Учитывая, как они повели себя после нападения на вашу деревню, вряд ли кто-нибудь из них выслеживал тебя.
– Они предположили, раз я отправилась в Фагарос, значит, я остановлюсь у своей Буники.
Он улыбнулся этому термину. Они с Марикой говорили то на английском, то на румынском языке, иногда она смешивала оба сразу.
– Твоей бабушке известно, где тебя искать?
– Конечно, нет. Я не стала бы подвергать ее подобной опасности. Люди могли бы разыскивать меня, но, учитывая ее возраст и социальное положение, они ее не тронут.
– Хорошо. Тогда я полагаю, что мы здесь в полной безопасности.
– Как насчет слуг? Ты уверен, что им можно доверять, и они не проболтаются?
– У них есть свои взаимосвязи с теневым миром и хозяином этого дома. Они не выдадут меня, нет.
Он услышал ее тихий вздох облегчения и был вынужден добавить:
– Но твои бывшие компаньоны будут охотиться на нас, Марика. В конечном счете, они нас отыщут.
Она кивнула.
– Я знаю. Как только мы разберемся, что произошло с твоим другом, ты можешь уехать.
– Я не покину Румынии, пока, не буду уверен, что ты – в полной безопасности.
Нежная улыбка тронула ее губы.
– Может потребоваться достаточно много времени.
– Тогда тебе стоит свыкнуться с моим присутствием.
Ее лицо едва заметно вспыхнуло, но он заметил это. К сожалению, он не мог определить, означало ли это радость или разочарование, и он не стал спрашивать. Он не стал спрашивать, чтобы не услышать то, что ему могло бы не понравиться, или он просто еще не был готов услышать это. Вместо этого он сменил тему.
– Нам, нужно, подготовится. Мы отбили нападение вампиров, но нам помогали. Если мы собираемся столкнуться с более сильным противником, например Носферату, мы должны сражаться объединившись.
Она провела пальцем по волосам на его груди – она казалась просто зачарованной их неподатливой природой.
– Да.
– Нам стоит потренироваться.
– Где?
– В подвале этого дома есть скрытая от дневного света комната.
– Господи, Бишоп.
Она была удивлена, и это отражалось на ее лице.
– Кому принадлежит это место?
Он улыбнулся.
– Другу.
– Женщине?
В ее глазах отразилось подозрение и ревность, и он бы рассмеялся, если бы не был абсолютно обнаженным, а она такой, ощетинившейся.
– В общем-то, да.
– Она является твоей возлюбленной?
Ревность это была или нет, но это задело его гордость.
– Ты серьезно полагаешь, что если бы это было действительно так, я бы мог остаться здесь с тобой?
– Прости.
Она выглядела настолько смущенной, что он тут же простил ее.
– С моей стороны это было довольно мелочно и глупо.
– И ревниво.
Ему нужно было это произнести.
– Не без того.
Она рассердилась на него. Проклятье, она могла выглядеть довольно жесткой, если хотела.
– Мне это не нравится.
С другой стороны Бишоп был доволен, что так произошло. Ему было приятно осознавать, что он ей не безразличен.
– Я же не расспрашиваю о твоих возлюбленных.
– У меня был только один. Мой жених.
Его словно окатило холодной водой. Жених. Она никогда не упоминала прежде, что была помолвлена. Он осознавал, что не был первым, и его это особо не заботило, но идея о том, что в ее жизни есть еще кто-то, кто займет его место, как только он исчезнет, переполнила его ощущением, имя которому – гнев.
Разрушительный. Гнев.
– Ты не свободна?
Она слегка улыбнулась.
– Ревность?
Он прорычал в ответ:
– Не дразни меня, Марика.
– Я была помолвлена, да.
Она изучала рисунок на стеганном одеяле, избегая смотреть ему в глаза.
– Но Георг передумал жениться на мне, после того, как я убила его отца.
Бишоп всякого повидал за свою жизнь, но даже он не мог скрыть удивления.
– Ты что?
– Саприк восстал из могилы, став вампиром. Он напал на ребенка. Я убила его.
Его подташнивало от услышанного.
– Новорожденному вампиру нужна кровь. Очнувшись взаперти, продираясь наружу, они иногда, теряют рассудок и хватают первое, что попадется им на глаза.
– Добыча. Ты же ведь не рассматриваешь так людей, правда?
– Нет, но мне нужна человеческая кровь, чтобы выжить, Марика. Никто и никогда не сможет этого изменить. Ты можешь это принять или не принять.
Гнев вспыхнул в ее темных глазах.
– До тебя, я всех вампиров считала бездушными монстрами. Я не в состоянии "принять" все и сразу, как сильно бы ты этого не хотел.
Вздохнув, Бишоп обнял ее и опустился на кровать, уложив ее голову на свое плечо.
– Прости. Есть вещи, которые мне по началу тоже было трудно принять.
– Ты говоришь так, словно я – вампир. Это не так.
Он напрягся.
– На половину.
– Но это не одно и тоже. Есть многое в тебе, что мне трудно понять.
– Как насчет твоих драгоценных людей? Ты способна осмыслить все, что ими движет?
Она отодвинулась и резко поднялась, так, что теперь она смотрела на него сверху вниз.
– Зачем ты так?
– Ты полагаешь, что наличие человеческой крови дает тебе какое-то превосходство?
– Вовсе нет.
Она уставилась на него.
– Я помню, что ты считаешь, что люди ненавидят то, чего они не в состоянии понять, Бишоп. Я не ненавижу тебя, просто не всегда понимаю. Не стоит сравнивать меня с теми, кто не имел ни малейшего желания узнать тебя таким, какой ты есть.
Ее слова не взирая на их назидательность, понравились ему. Он посчитал глупым что-либо отвечать, вместо этого он поцеловал ее. Он целовал ее до тех пор, пока хватало дыхания, и вся неприязнь между ними не улетучилась.
Когда она открыла глаза, ее внимательный взгляд был полон изумления.
– Я вспомнила, где я прежде видела кольцо, которое нашел Сергей.
Он покачал головой.
– Ты думала о том чертовом кольце, пока я целовал тебя. Где ты его видела?
Выражение на ее лице было полно страха и боли.
– Марика? У кого ты видела это кольцо?
На ее глазах выступили слезы.
– У моего отца.
Бишоп не хотел, чтобы она посещала отца в одиночку, он буквально настаивал на этом.
Именно по этому, Марика дождалась рассвета, подождала, когда он уснул и выскользнула из дома в конюшню.
Насколько это было глупо с ее стороны, особенно если ее отец был действительно в союзе с людьми, хотевшими ее похитить, но глупой она вовсе не была. Она оставила Бишопу записку с пояснениями куда отправилась, на тот случай, если она не вернется. Она не хотела, чтобы он думал, что она просто сбежала. Она была готова к его гневу, что ослушалась его, но не хотела, чтобы он думал, что она бросила его.
Дом, в котором она родилась, находился высоко в горах, укрытый пышной зеленой растительностью. Он не был похож на величественные замки, вместе с тем он вовсе не выглядел убогим. Солнце играло лучами на выбеленных внешних стенах. Крыша была укрыта черепицей, переходившей от красновато-коричневого до темно– коричневого оттенка. И хотя округлые окна казались небольшими, их было достаточно много.
Одним из немногих сохранившихся воспоминаний являлся дом, заполненный светом.
Если она хоть сколько-нибудь разбиралась в своем отце, то света в его душе было достаточно, чтобы спасти его от тьмы.
В то время когда она ехала по длинной извилистой тропинке, она больше не ощущала за собой вины, за то, кем являлась. Это был ни ее выбор, значит, и ее вины в этом не было. Она больше не была обременена ненавистью, той, которую, ее отец испытывал к вампирам или к ней, поскольку, она была полукровкой.
Молодой слуга встретил ее во внутреннем дворе. По все видимости он не знал кто она, поэтому просто улыбнулся и предложил отвести в конюшню ее лошадь. Она поблагодарила его, сообщила ему, что она ненадолго и отпустила его.
Стук ее каблуков отдавался эхом, когда она подходила к парадному входу. Каждый шаг отдавался в ее сердце, сжимая ее горло. Она не была в этом доме так давно – не испытывала потребности в этом. Это не было ее домом, и в то же время, она имела полное право находиться здесь.
Конечно теперь, после рождения сына это прекрасное место перейдет к нему. Ей оно и не было нужно.
В не зависимости от тех прав, которые она имела, она взяла дверной молоточек. Стук от него прокатился гулким эхом по всему двору.
Домоправительница – женщина лет шестидесяти по имени Анна открыла вскоре дверь. Она выглядела столь же сердитой и несчастной, как ее и запомнила Марика. Только теперь сама Марика стала взрослее и выше, и превратилась в подобие легенды в этих краях.
Анна уставилась на нее, словно перед ней предстал сам Дьявол.
– Ты.
– Доброе утро Анна. Мой отец дома? – Она поставила на порог ногу, ожидая, что женщина пропустит ее.
– Зачем ты сюда я вилась? Убирайся.
Марика стиснула зубы.
– Он дома?
Лицо старухи олицетворяло маску ненависти.
– Ты не можешь сюда войти без приглашения, а я не приглашала тебя, вампирское отродье!
Все в доме были в курсе ее происхождения, но никогда не говорили об этом из-за страха перед хозяином. В то время, как все в округе считали ее героем, в ее собственном доме к ней продолжали относиться, как к монстру.
– Это мой дом, старуха, – напомнила ей Марика, отталкивая ее, и проходя в холл. – Я не нуждаюсь в твоем приглашении.
Ей не нужно было особого приглашения, чтобы войти, куда бы то ни было, но она хотела поставить домоправительницу на место. Она уже наполовину пересекла холл, когда дверь затворилась. И послышались торопливые шаги, догоняющие ее. Если этой противной старухе угодно преследовать ее – на здоровье, но она сумеет добраться до своего отца раньше нее. Весь дом был пропитан ее запахом, но она не стала обращать на это внимания, как сделал бы это Бишоп. Вместо этого она сконцентрировала все свое внимание на новом запахе.
Ее брат.
Небольшое счастливое семейство расположилось в гостиной возле небольшого столика, возле французских дверей, которых не было там прежде, когда Марика бывала здесь. Интерьер претерпел определенные изменения. Он стал современнее, приобрел французский оттенок. Казалось, что ее мачеха была поклонницей модных направлений.
Когда она вошла в комнату, они обернулись к ней. Она вошла без стука. Если бы она остановилась, чтобы постучать, возможно, у нее не хватило бы духу, чтобы войти.
Она первая заметила отца вместе с его женой. Она оказалась привлекательной молодой женщиной со светлыми волосами и зелеными глазами. Ее и без того светлая кожа побледнела, когда она поняла, что за гость к ним явился.
– Константин, – прошептала она.
Он поднял голову. Сердце Марики замерло в груди, ожидая его реакции.
Его темные волосы подернулись сединой, кожа его лица казалась более бледной и тонкой, а в остальном он оставался тем же самым изящным, обаятельным человеком.
Только теперь в нем присутствовала удовлетворенность, которой прежде не могла дать ему его дочь.
Его серые глаза распахнулись в удивлении. Он отложил салфетку и медленно поднялся. Он, в самом деле, полагал, что она способна атаковать и вцепиться ему в горло, если он будет двигаться слишком быстро?
– Марика? Мой Бог, Марика!
Она ожидала удивления, возможно даже агрессии. Но она не ожидала, что он двинется к ней с распахнутыми объятиями. Она не ожидала, что он обнимет ее так, словно всегда любил ее. Очевидно, не хватало только Анны, и наконец домоправительница тяжело дыша ввалилась в комнату.
Прикрыв глаза, Марика позволила себе насладиться этим моментом – всего одним моментом – прежде чем выскользнуть из его объятий. Она оставалась решительной, ее тон звучал отстраненно:
– Здравствуй, папа. Прости, что прерываю твой завтрак.
– Тебе не за что извиняться. Ты уже позавтракала? Хочешь кофе и ли чего-нибудь еще?
Почему в нем сквозило столько сердечности? Почему она не была в состоянии игнорировать это?
– Не хочу вас обременять...
– Ты не обременяешь.
Он повернулся к ошеломленной домоправительнице.
– Анна, принеси чашку для Марики.
Старуха, как видно не желала уходить, но обязанности взяли над ней верх, и она вышла из комнаты – наградив Марику взглядом, который можно было расценить как предупреждение.
Отец взял ее за руку. Он был уже не молод, но все еще силен.
– Пойдем, я познакомлю тебя с братом.
Хотя в эту комнату ее привел незнакомый ей запах, она не успела заметить плетеную колыбель под сердитым портретом ее прадеда.
Там в колыбели был он, весь в белом, словно он являлся Миссией, а вовсе не ее братом. Он был пухленьким, прекрасным младенцем, очаровательным в своей невинности. Редкие темные волосы покрывали его головку, он оглядывал комнату глазами цвета бурного черного моря, словно пытался охватить ее всю целиком.
Она влюбилась в него с первого взгляда. Не принимая в расчет, что он только наполовину являлся ей родственником – даже меньше, учитывая вмешательство Санти – она понимала, что он вряд ли стал бы ей еще роднее, даже если бы у них были одни и те же родители.
– Какой славный мальчуган.
Улыбка расцветала на ее лице, когда она взглянула на отца, и не было силы способной ее остановить.
Его сосредоточенный взгляд быстро сменила гордая улыбка.
– Да. Хочешь его подержать?
– Константин...
Это было все, что была способна вымолвить женщина, Марика даже не взглянула на нее.
Ей не хотелось видеть страх или отвращение в ее взгляде.
– Я не хотела бы потревожить его.
– Ты и не потревожишь.
Ее отец многозначительно посмотрел на свою жену.
– Наш сын будет знать свою сестру.
Это было настолько неожиданно. Где вилы и факелы? Она ожидала прохладный прием, но чтобы так.
Холодный прием не сделал бы ее настолько растерянной. Холодный прием не вывел бы ее из равновесия. Возможно, ее отец так поступил намеренно, чтобы она не смогла отличить, явное от мнимого.
Ее отец осторожно взял ребенка на руки, глядя на него с такой любовью, что слезы застыли в глазах Марики. Он никогда не смотрел на нее так, в этом она была абсолютно уверена. Он предложил сверток ей.
Вся ее горечь и сожаление испарились, как только она взяла ребенка на руки. Помахивая пухлыми ладошками, ее брат издавал звуки похожие на воркование, глядя Марике прямо в глаза и улыбаясь, обнажив крошечный розовый язычок и беззубые десны. Воркование сменилось неожиданным писком, когда он начал сучить ножками под одеяльцем.
Марика улыбнулась ему в ответ. Ох, было трудно отказаться от той любви, которую она испытывала к этому крошечному человечку. Ее брату. Он был абсолютно искренним. Он был единственным, кому она могла абсолютно доверять в этом доме.
Ее отец выглядел непонятно довольным. Его жена выглядела встревоженной.
– Ты понравилась ему, – прокомментировала она севшим голосом.
Марика бросила взгляд на женщину, которая была куда старше, чем она.
– Вы обрадованы, или потрясены?
Ее отец издал смешок.
– Не будь глупой, Марика. Я вне себя от радости!
Марика не сводила глаз с женщины, чей встревоженный взгляд был сконцентрирован на младенце у нее на руках.
– Вы полагаете, что я не способна его обидеть?
Женщина – Марика не знала имени жены своего отца – смотрела на нее. Марика не могла точно определить значение ее взгляда, но это сняло часть напряжения с ее плеч.
– Да, – ответила та.
Марика ей верила.
Анна вернулась с чашкой. У пожилой женщины был такой вид, что она вот-вот упадет в обморок, при виде, что Марика держит на руках ребенка. Марика наградила ее улыбкой и нехотя вернула ребенка матери. Она приехала сюда по делу, и сейчас это было важнее, чем наслаждаться завтраком с семьей.
Присев сними за стол, Марика позволила ее мачехе предложить ей кофе. Затем она сделала глоток отменного кофе и повернулась к своему отцу.
– Не ожидала от тебя подобного приема, папа.
Ее слова, казалось, обидели его. Ей хотелось верить в его искренность, но она пока не была готова. Она согласилась принять его любезность, но она не забыла, что этот человек отказался от нее однажды, словно от ненужного хлама, а людям не нравиться чувствовать себя мусором.
– Я уверен, что ты так не думаешь на самом деле, – ответил он тихо. – И надеюсь, что когда-нибудь ты сумеешь простить меня за все мои огрехи.
Замечательные слова. Марике хотелось, чтобы это было правдой – всем ее сердцем она жаждала этого. Она молча кивнула. Она не знала, как начать, и поэтому просто достала кольцо из кармана и протянула ему.
– Что ты можешь сказать об этом?
Увидев кольцо, он прикрыл глаза. Его пальцы действительно тряслись, когда он прикоснулся к кольцу?
– Айона, оставь нас.
Его голос казался резким, впервые с момента ее прибытия. Марика повернулась к женщине, как бы извиняясь, что выглядело довольно глупо, как по сути и было.
– Простите, но это очень важно.
Айона улыбнулась.
– Все в порядке.
Я отнесу Джейкоба наверх, ему пора спать.
– У вас нет няни?
Ее улыбка стала шире.
– У меня есть женщина, которая помогает мне, но моя мать сама заботилась обо мне, так же как и о моих братьях и сестрах. Со своими детьми я намерена поступать также.
Марика улыбнулась в ответ. Она не собиралась симпатизировать женщине, занявшей место ее матери, которая произвела на свет совершенного человеческого младенца, но это произошло.
Ее отец проводил их с малышом до двери, поцеловал на прощание, и решительно притворил за ними дверь.
Марика допила свой кофе, и наблюдала, как он возвращается, чтобы сесть с ней рядом. До этого момента он не произнес ни слова.
– Где ты взяла его?
– Оно принадлежало человеку, который пытался то ли похитить, то ли уничтожить меня, теперь уже не разберешь.
Ее отец сделал глоток из собственной чашки. Теперь она убедилась, что его руки и в самом деле тряслись, судя по тому, как позвякивала фарфоровая чашка о блюдце.
– Оно такое же, как и у тебя? Ты что-нибудь знаешь об этом человеке?
Он яростно покачал головой.
– Я знаю только об ордене, которому оно принадлежит.
Он протянул руку, показывая собственное кольцо.
– Поскольку я являлся его участником.
Она испытывала восторг и разочарование одновременно. Она, наконец могла узнать, хоть что-то о тех, кто напал на нее, но идея, что ее отец мог быть их союзником, омрачала ее радость.
– Расскажи мне о них.
– Они – Орден Серебряной пальмы – очень древний и могущественный орден, связи которого пронизывают всю Европу.
– Чего они хотят?
Темные брови сошлись на царственном носу Константина.
– Силы. Влияния. Когда я присоединился к ним, я надеялся, что они помогут мне уничтожить монстра, убившего твою мать.
– А теперь? Она не чувствовала жалости, учитывая тот факт, что кровь этого монстра бежала в ее венах, и они оба знали об этом. Орден предложил уничтожить и ее?
Ее отец попросил их об этом?
Он пожал плечами и возвратил ей кольцо.
– Я считаю, что у меня осталось, не так много времени, чтобы тратить его на месть.
Какое совпадение. Оказывается у них с отцом куда больше общего, чем она предполагала – или он хотел, чтобы она поверила в это.
– С чего ты взял, что они помогут тебе отыскать Санти?
Он снова задумался, на этот раз глубже.
– Тебе известно его имя?
Она кивнула.
– Известно. И мне известно, что мама хотела бежать с ним.
Плечи ее отца опустились.
– Я надеялся, что ты никогда не узнаешь об этом.
– Он ведь не собирался ее убивать?
Лицо Константина стало суровым.
– Возможно, она бы выжила. Кто знает, чтобы произошло, если бы он не имел...
Марика какое-то время ждала продолжения, чтобы уточнить. Его не последовало.
– Расскажи мне, что тебя связывает с этим орденом.
Ее отец провел по лицу рукой.
– Это древний, очень древний орден. И они владеют оккультизмом и темной магией. Они мне рассказали все, что я знаю, о Санти и его братьях. От меня требовался только доступ к моим социальным связям.
Марика подалась вперед, сжимая руку ее отца. Было необычно прикасаться к нему, но потребность в этом была столь высока, что ей трудно было себе в этом отказать.
– Ты не участвовал в их ритуалах, папа?
– Однажды, много лет тому назад. У меня до сих пор от этого остался противный привкус во рту.
Он сделал еще глоток, словно пытался избавиться от него.
– Я давно уже ни в чем не участвую, но у этого есть определенное преимущество.
Она не хотела слышать об этом. Она не хотела переживать о том, что он мог натворить в прошлом.
– Почему они приходили за мной?
– У определенной части ордена есть особый интерес к вампирам, особенно связанным с Санти. Они недавно пленили одного из его братьев в Англии. Они вроде называли это Тэмплом.
Марика была так изумлена, что даже не стала его поправлять. Орден интересуется им и его друзьями. Это означало, что и Бишопом тоже. Англичанин, нанявший ее, является членом ордена? Он охотиться на бишопа, поняв, что она не станет предавать его? Или это была другая группа? И если им был нужен Бишоп, зачем они напали на ее деревню, изображая ее как главную цель?
– И чего же им было нужно от меня? – Как только она задала вопрос, она осознала ответ во всей его отвратительной неприглядности.
Ее отец выглядел огорченным.
– Полагаю, что ты как редкое явление заинтересовала их. И тот факт, что в твоих венах течет кровь Санти, только подогревает это желание.
Черт бы их побрал. Что же ей теперь делать? Как она сможет противостоять ордену, у которого связи по всему континенту? Даже с помощью Бишопа, это всего лишь вопрос времени, как скоро ее схватят.
Она не сдастся без борьбы.
– Ты направил их ко мне? – Потребовала она ответ.
Отец он или нет, ей стоит рассматривать его, как и любую другой угрозу. Ее вопрос казалось, причинил ему боль.
– Конечно, нет.
Если бы она только могла ему поверить. Инстинкт подсказывал ей, что он был искренен, но ей сложно было доверять собственным инстинктам, в том, что касалось его лично.
– Они знают о Бунике?
Константин покачал головой, выражение его лица было опечаленным.
– Я не стал бы подвергать твою бабушку подобной опасности.
– Лучше бы так и было.
Ее тон походил на угрозу, и он услышал это.
– Прости, Марика.
Когда она взглянула на него, она заметил,а насколько он был стар и бледен.
– Это действительно так.
Она рассеянно кивнула.
– Спасибо, папа.
– Если я еще чем-нибудь могу помочь тебе, не стесняйся, спрашивай. Если ты захочешь покинуть эту страну, я могу помочь тебе сделать это тайно.
Она вскинула голову.
– Ты действительно можешь это для меня сделать?
– Конечно. Ты моя дочь.
С каких это пор для него это имеет значение?
– У тебя есть жена и новорожденный сын. Ты станешь подвергать их подобной опасности?
– Орден ни о чем не узнает. У меня имеются друзья, которые находятся вне их досягаемости. Это самое малое, что я могу для тебя сделать, после всей той боли, которую я причинил тебе.
И это чертовски правильно.
И кем же тогда являлись его друзья? Марика сейчас была просто не в состоянии сообразить. Ей нужно было возвращаться к Бишопу. Ей нужно было рассказать все, что она узнала. Им нужно было что-то предпринять. Да, она поговорит с Бишопом, и они вместе решат, как им быть.
Пожимая руку отца, она старалась выглядеть уверенной.
– Спасибо. Возможно, я воспользуюсь твоим предложением в ближайшем будущем. А сейчас мне пора идти. Мне еще много нужно успеть.
– Где ты остановилась? – Спросил он, поднимаясь вслед за ней.
– Я мог бы навестить тебя.
– Для тебя же будет лучше, если ты не будешь знать.
И для нее тоже. Плюс слуги могли услышать, а она не могла поручиться за то, что никто из них не сообщит об этом ее бывшим компаньонам.
– Я сама приеду к тебе.
Она уже наполовину пересекла комнату, когда остановилась и обернулась к нему. Ее отец был немало удивлен, когда она вернулась и обняла его.
– Спасибо, папа.
Он обнял ее, и на какое-то мгновение она позволила себе просто быть дочерью, а не тем, кого он хотел бы видеть мертвым. Позволить ему думать, что она доверяет ему, и что ее достаточно легко обмануть. Если он был искренен, ему это и не повредит, а если не был, она собственноручно вырвет ему сердце. Она улыбнулась ему на прощание, пообещав, вернуться и покинула его.
Она поехала обратно в Фагарос, поглядывая по сторонам, дабы убедиться, что за ней нет слежки. Вернувшись к Бишопу, она позаботилась о своей лошади, прежде чем проскользнуть в дом. Она поднялась наверх, где заметила Флорию, и прокралась в спальню Бишопа.
Комната была погружена во тьму, когда она вошла внутрь, так что она спокойно прикрыла за собой дверь. Только ее острое зрение позволяло ей дойти до кровати, не запнувшись за что-нибудь. Она разделась, разулась и откинула одеяло.
– Ах! – Она фактически отскочила назад, чуть не споткнувшись о собственные ботинки.
Бишоп выглядел разъяренным, способным прикончить ее, сидя обнаженным на кровати.
– И так, где же ты была?
***
Константин еще долго стоял у окна, после того, как его дочь покинула его, смесь всевозможных эмоций кипела в нем.
Он смотрел на кольцо, одетое на его пальце, повернув его к себе той стороной, на которой была изображена пальма. Когда-то, казалось такой честью иметь возможность носить это кольцо. И во что превратилась эта честь теперь?
Когда существо по имени Санти появилось возле кровати Марты, оно утверждало, что может спасти ее и ребенка. Как последний дурак он поверил вампиру. Он сделал вид, что не знает, во что это выльется в итоге, но в глубине своего сердца он знал. Он знал, и его это не волновало.
Он так хотел рождения здорового ребенка. Он хотел сына, и был убежден, что Марта его носит, и он выживет.
Поэтому он спокойно смотрел, как вампир взял кровь у его жены и напоил ее собственной. Он слышал, как с губ жены сорвались слова любви и преданности, адресованные другому.
Даже не человеку.
Когда все было сделано, вампир не пожелал уходить. Он считал, что имеет право остаться, словно у него были какие-то права на ребенка. Вампир мог забрать Марту, но малыш достанется ему!
Потребовалось достаточно много святой воды, чтобы вынудить его убраться. Он отступил во тьму, тлея и дымясь, исковерканным почти до неузнаваемости. Константин возможно даже бы восхитился его преданностью Марте, если бы не был так переполнен гневом и страхом.
И затем Марта родила ему девочку. Она кричала, в то время, как Константин вышагивал по коридорам. Она звала своего возлюбленного – не своего мужа.
Он потребовал, чтобы она замолчала. Она умолкла. Она умерла вскоре после того, как родилась Марика.
Когда вампир вернулся, Константин сообщил ему, что и ребенок умер тоже. Возможно, было бы куда лучше отдать девочку вампиру, но он был так сердит и убит горем, что вцепился в ребенка, который ему, по сути, и не был нужен. Если бы ребенок Дампир оказался мальчиком, он возможно бы принял его.
Наличие Марики было ему на руку, когда он присоединился к ордену. Своим спасением она во многом обязана их интересу к ней. Он, скорее всего, избавился бы от нее, если бы не они.
Он сожалел, о том, что сделал раньше. Орден уничтожит их обоих, если он теперь попытается что-то исправить.
Звук шагов отвлек его от его раскаянья. Подняв голову, он обернулся к двери, и его сердце рухнуло при виде посетителя.
– Максвел.
Англичанин хищно улыбнулся, в буквальном смысле этого слова.
– Приветствую тебя, старый друг.
