Текст книги "Терапия"

Автор книги: Кэтрин Перес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

После остановки у моего дома, чтобы я переоделась, мы отправились к нему для нашего решающего раунда.

– Почему ты до сих пор не в плавках? – спросила я его, когда мы подъехали к его дому, и затянула волосы в хвост.

– Я переоденусь. Просто хотел быть здесь и смотреть, как ты выходишь из раздевалки в этом купальнике, – сказал он с ухмылкой на лице.

Мы стояли на краю бассейна, и я подошла ближе, приподнимаясь на носочках, чтобы поцеловать его. Как только он закрыл глаза, я толкнула его в воду. Он упал в бассейн, создал много брызг и мгновение спустя вынырнул шокированным. Я прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать смех, но не получилось. Его выражение лица было бесценным.

– Черт, Джесс, за что это, блин, было? – спросил он, пытаясь звучать как можно устрашающе, но не получилось.

– Это за тот день, когда ты начал, а затем прервал поцелуй в этом бассейне. Теперь мы в расчете, – четко ответила я.

Он покачал головой, смахивая воду с волос, и затем пригладил их рукой, глядя на меня, как тигр на жертву.

Черт!

– Ты знаешь, что на мне новые «Найки» и новая футболка Бэйлора, женщина? И что мне теперь носить в Вако? – спросил он очень холодным расчетливым голосом, пока выбирался из бассейна.

Он сделал несколько шлепающих шагов в моем направлении, а я отступила назад.

– Джейс, прости. Не делай то же самое, пожалуйста, – сказала я, оттопырила нижнюю губу и захлопала ресницами.

– Это не поможет, Джесс. Ты получишь сполна. Если бы ты не была так чертовски красива, я бы действительно заставил тебя заплатить за это, – он рассмеялся и стянул свои промокшие кроссовки, затем снял и мокрые носки. Он расстегнул джинсы, снял их и отбросил в кучу мокрых вещей, за ними последовала и футболка. Он стоял лишь в черных боксерах, руки на бедрах, смотрел на меня, будто вызывал на битву, в которой никогда не проиграет. Внезапно, он рванул ко мне, я взвизгнула и побежала от него.

– Нет, Джейс, нет! Я сдаюсь! Я подчинюсь! Клянусь! – кричала я, бегая вокруг бассейна и смеясь, сердце стучало в груди.

– Нет. Джессика Александр, ты искупаешься! – угрожал он, а дистанция между нами сокращалась. Он обернул свои руки вокруг моей талии и закинул меня себе на плечо.

– Ты уверена, маленькая легкая штучка? – он шлепнул меня по попе. – Хотя так будет еще проще бросить тебя в эту прекрасную прохладную утреннюю воду, – он бросил меня прямо в ледяную воду бассейна.

Я вскрикнула, когда вынырнула наружу, каждый дюйм моего тела покрылся гусиной кожей. Он нырнул сразу же после меня, и я поплыла на другую сторону бассейна. Развернувшись, я оглянулась и увидела, что он был у меня на хвосте. Почувствовав, как он схватил меня за ногу, я развернулась под водой, и мы оказались лицом к лицу. Он широко улыбнулся и притянул меня к себе, затем он выдохнул и поцеловал меня под водой. Это было игриво, мило, это был настоящий Джейс.

Он уехал в Вако на следующий день. Это был последний раз, когда я видела его. Несмотря на то, что он хотел приезжать на выходные, он не смог из-за футбольных тренировок. Мы разговаривали каждый день и постоянно переписывались. Мы даже пытались заняться сексом по телефону, хотя это было больше похоже на час смеха, чем на что-то другое. Затем мы перешли на сексемески, которые так же были комичны. Я помню тот день, когда пила воду из бутылки и увидела его сексемеску, из-за чего вода буквально пошла носом.

Джейс: Когда я увижу тебя в следующий раз, я буду вылизывать твои сладкие горячие женские складочки.

Все о чем я могла думать, пока смеялась, что за «сладкие горячие женские складочки», и кто вообще так говорит? Я ответила ему в такой же манере.

Джесс: Ну, после того как ты вылижешь все мои горячие женские складочки, я вылижу твой стальной стержень.

Телефон сразу же зазвенел, это был он. Как только я ответила, сразу же услышала его смех. «Стальной стержень» стал его любимым выражением, когда он говорил о своем члене.

Следующая неделя стала той, когда я потеряла Джейса навсегда. Я начала чувствовать тошноту, и меня выворачивало каждое утро. Одно утро было особенно ужасным, хуже, чем все остальные, и когда он позвонил, то понял, что что-то не так. Он хотел знать, не заболела ли я, и я ответила, что это всего лишь желудочная инфекция. После нескольких секунд молчания, он задал вопрос, который таился в глубине моего сознания с тех пор, как мы были вместе.

– Джесс, когда ты мне сказала, что принимаешь таблетки, ты ведь не врала? Нет вероятности твоей беременности? Потому что сейчас утро, тебя тошнит, и это пугающая комбинация.

Мое молчание он принял как ответ.

– Джесс, ты принимаешь таблетки? Джесс? Пожалуйста, не говори, что ты солгала мне!

Я сразу же начала рыдать в трубку. Это подтвердило его подозрения, и он продолжил.

– Черт, Джесс! Как ты могла? Как ты могла врать мне о таком? Как ты могла принять решение за меня? – кричал он и продолжил сквозь мои истерические всхлипы. – Мне восемнадцать лет, я учусь в колледже и живу в общежитии. И как я могу стать отцом сейчас? Черт, у тебя тоже ничего нет. Ты до сих пор живешь с родителями. Я не могу поверить, что ты так поступила, – он замолчал, и я слышала его учащенное дыхание.

Он был в ярости, или ему было больно, или все вместе. Я не винила его. Мой поступок был более чем жалким и ненормальным.

– Ты знала, как сильно я хотел в Бэйлор, как упорно я трудился, чтобы получить стипендию. Теперь я должен все это потерять из-за твоей лжи! Боже, я даже не могу разговаривать с тобой. Я слишком зол, и могу сказать какое-нибудь дерьмо, которое не должен, – он замолчал, воцарилась полнейшая тишина, длившаяся будто вечность. Он вздохнул и продолжил: – Я не хочу быть сволочью. Я зол, и мне нужно остыть, чтобы дальше продолжать разговор. Тебе надо сделать тест на беременность. Затем перезвони мне и скажи результаты. Тогда будем думать. Пока, Джесс, я люблю тебя, – сказал он и повесил трубку.

В тот день я плакала, пока не осталось слез. Я хотела порезать себя, но была слишком подавлена, чтобы делать даже это. Я сделала тест на беременность – он был положительным. Когда я перезвонила ему, я сделала свой выбор и снова солгала. Вторая ложь, которая изменила мою жизнь навсегда. Я сказала, что тест отрицательный, и что у меня действительно кишечная инфекция. Он молчал несколько мгновений. Я больше не говорила, не могла. Затем он сказал, что ему нужно время подумать, и мы закончили разговор. Я сделала единственное, что могла. Я не мола испортить эту жизнь. Я не могла быть причиной его отказа от того, ради чего так упорно работал.

***

Всю дорогу к дому родителей Джейса я была на нервах. Руки так сильно тряслись, что я едва могла вести машину. Его мама никогда тепло не относилась ко мне. Черт, я даже не знала, сказал ли он ей, что мы были парой или нет. Я подошла к входной двери и нажала трясущейся рукой на дверной звонок. Миссис Коллинз открыла двери и недоброжелательно на меня посмотрела. Мой голос дрожал, когда я говорила.

– Я беременна, и отец – Джейс, – выпалила я. Ее глаза расширились, она отошла в сторону и пригласила войти. Она закрыла дверь и направилась в гостиную.

– Почему ты мне это говоришь, мисс Александр? Очевидно, что Джейса здесь нет. Я уверена, ты знаешь это. Так что же заставило тебя прийти сюда и рассказать мне такую новость? – сказала она холодным тоном, какого я никогда от нее не слышала. Она смотрела на меня, будто я была куском дерьма, который надо было выбросить со вчерашним мусором. Она закинула ногу на ногу и расправила свою дорогую юбку, пока я собиралась с мыслями.

– Миссис Коллинз, знаю, я вам не нравлюсь, но я здесь и говорю это, потому что не хочу, чтобы это испортило жизнь Джейса. Срок всего лишь несколько недель, но у меня нет средств, чтобы разобраться с этим самой. Я прошу вашей помощи, – я глубоко выдохнула и молилась, чтобы она отговорила меня от этого, сказала, что все будет хорошо.

Я пыталась не рассыпаться прямо на этом месте, на глазах у этой ледяной женщины, которая никогда не проявляла ни грамма сострадания ни ко мне, ни к тому, о чем я просила. Она просто встала и пошла по непревзойденному паркету – стук ее каблуков разносился по комнате – и достала кошелек. Она вытащила чековую книжку и ручку и начала писать. Когда она закончила, то повернулась ко мне и протянула чек.

– Здесь достаточно денег, чтобы не дать тебе разрушить светлое будущее моего сына и даже больше. Я с радостью дам тебе эти деньги, если ты пообещаешь больше никогда не встречаться с моим сыном, – чек ощущался довольно тяжелым. Он приравнивался к вычеркиванию всего, что меня связывало с Джейсом. – Ты права, мисс Александр, ты мне не нравишься. Мой Джейс слишком хорош для кого-то вроде тебя. Я никогда не понимала его увлечения тобой, или почему вы проводили так много времени вместе. Поэтому бери эти деньги, и я больше не хочу видеть тебя в своем доме. Ты никому об том не расскажешь, и Джейс ничего не будет об этом знать. Ты скажешь все, чтобы убедить его, что ты не хочешь больше его видеть, – она направилась к двери. Молча, с чеком в руке я вышла из дома Джейса и его жизни.

На той же неделе я поехала в Даллас и прервала беременность. Я провела ночь в отеле и приехала на следующий день. Я солгала своим родителям и сказала, что поеду к Джейсу в колледж. Когда я вернулась, забралась в постель и проспала несколько часов, обнимая себя за живот, ощущая пустоту и боль от того, что сделала. В эту ночь Джейс позвонил мне после дня молчания. Я ответила, зная, что то, что я должна ему сказать, сломает последнюю кость в моем эмоциональном теле.

– Привет, – нерешительно сказал он.

– Привет, Джейс.

– Чувствуешь себя лучше? – спросил он.

– Я в порядке, – ответила я, еще раз соврав.

Я слышала, как он выдохнул и сказал:

– Джесс, я все еще расстроен из-за того, что ты сделала, и не знаю, смогу ли снова доверять тебе. Ты была не права, когда обманула меня. Я очень забочусь о тебе и не могу представить свою жизнь без тебя, но, черт, это очень большое дело. Я даже не знаю, что думать. Я не говорю, что не могу принять это, но мне нужно время. Я даже не могу сказать, как чувствую себя. Мне нужно больше времени, чтобы решить, чего я хочу. Я не хочу потерять тебя, но мне нужно доверять тебе.

– Джейс, – начала я, но мой язык и слезы работали против меня. Я должна держать себя в руках, если собиралась пройти через это и заставить его поверить мне. Я сделала глубокий вдох, заставила себя открыть рот и застыла в агонии от потери Джейса, которая грозилась поглотить меня. – Тебе не нужно время, чтобы подумать. Я больше не могу тебя видеть. Мы не можем быть вместе. Я не для тебя, и мой поступок непростителен, – я сильно прикусила губу, чтобы он не услышал рыдания в трубке.

В ответ была тишина, и я продолжила, говоря то, что я всегда хотела сказать:

– Я люблю тебя, Джейс Коллинз. Всегда буду любить, – затем я сбросила вызов, пока он ничего не успел ответить.

В этот день я пыталась покончить с собой. Я четко помню детали.

Я заперла дверь спальни и достала коробку из прикроватной тумбочки. Я думала оставить записку, но передумала. Всем наплевать. На самом деле, некоторые будут даже рады услышать, что я сделала это. Я достала лезвие из коробки, твердо настроенная, хотя в моих мыслях никогда не был такого конца. Миллион эмоций проходил сквозь меня, и я просто хотела, чтобы они ушли. Потеря Джейса, потеря нерожденного ребенка, которого я носила, и невыносимое чувство одиночества прожигали мои мысли. Мне нужно было это прекратить. Все это. Я хотела уйти. Я села на край кровати и сделала глубокий вдох. Слезы катились по моему лицу, и я прикоснулась лезвием к запястью. Только я хотела нажать, как кто-то постучал в мое окно, напугав меня до чертиков. Сердце чуть не выскочило из груди. Я бросила лезвие на пол и подошла к окну. Выглянула и увидела маленькую соседскую девочку. Я не видела ее с того дня, как она дала мне снежинку. Она подергала большим пальцем вверх, показывая, чтобы я открыла окно. Я отперла замок и открыла его.

– Что ты здесь делаешь, Виви? Все в порядке?

– Почему ты плачешь, Джессика? – спросила она.

Я быстро вытерла слезы и покачала головой.

– Просто так. Прости, у меня сейчас не самое лучшее время для разговоров, Виви.

– Почему ты собиралась порезать себя?

Я уставилась на нее, понимая, что она наблюдала за мной через окно.

– Виви, милая. Я не собиралась. Все хорошо. Я в порядке.

– У тебя есть снежинка? – спросила она.

– Эм, да, где-то здесь. Ты хочешь ее забрать?

– Нет, но думаю, сейчас она тебе очень нужна. Ты снова грустная. Очень грустная. Почему ты снова грустишь? – ее большие глаза, полные беспокойства, смотрели на меня.

– Виви, я не могу сейчас об этом говорить. Спасибо что зашла, но я просто не могу говорить. Хорошо?

– Хорошо, – она разочаровано опустила голову. Я чувствовала себя ужасно.

– Прости, Виви, – сказала я ей.

– Все хорошо. Может, поговорим завтра?

В любой другой день я бы с легкостью ответила на ее вопрос. Но в этот день я планировала, что не будет никакого завтра. Но она так искренне смотрела на меня, что я не могла сказать «нет».

– Конечно, – ответила я. Широкая улыбка появилась на ее маленьком личике, и у меня появилось странное чувство, что я должна сдержать свое слово. На следующий день мы сидели на качелях, и она рассказывала мне истории о своей домашней свинке, школе и о любимых песнях. Она приходила каждый день, даже просто сказать привет. Иногда, когда вспоминаю прошлое, я думаю, что маленькая Виви спасла мне жизнь в тот роковой день.

Несколько дней Джейс звонил и писал мне, но я не отвечала. Спустя несколько недель он стал звонить лишь раз в неделю. Затем, спустя месяц, он полностью перестал звонить. Мысли о самоубийстве приходили ко мне в голову, но никогда я не пускала их настолько далеко, чтобы решиться на это снова.

Я нашла работу официантки в Далласе и там же сняла крошечную квартиру-студию. Хоть я и не хотела уезжать, не попрощавшись с Виви, но когда пришла, у нее дома никого не было. Я оставила для нее записку. Надеюсь, она получила ее. Я часто о ней думаю и все еще храню ее снежинку. Я заблокировала свой старый номер телефона и приобрела новый, чтобы быть уверенной, что Джейс больше никогда меня не найдет. Я провела несколько месяцев в уединении. Я резала себя каждый день и начала пить. Когда заканчивала с работой, я садилась на свое любимое место в баре, и бармен наливал мне пару шотов. Затем подвыпившей я ехала домой. С помощью алкоголя я стала более общительной и вернулась к старому. Клиенты моего и других баров, которые постоянно попадали на меня, пытались меня подцепить, и я частенько принимала их предложения. Меня несколько раз увольняли с разных мест работы.

Бессмысленный секс возвращал меня к жизни. Однажды, когда я возвращалась от какого-то парня, я снова вела машину пьяной. Я свернула с дороги и врезалась в дорожное ограждение, сильно ударившись головой и грудью. Я потеряла сознание, и кто-то вызвал скорую. Меня привезли в больницу, обследовали, и врачи заметили следы моих порезов. В конце концов, мне выдвинули обвинение в езде в нетрезвом виде и приговорили к принудительному лечению, вместо заключения в тюрьму. Мне пришлось заплатить огромный штраф, и у меня отобрали водительские права. Я никогда так низко не падала. Я стала не тем человеком, которым хотела стать. Я не звонила родителям. Как ни странно, я позвонила своему брату Джеффу. Он работал адвокатом в небольшой фирме в Далласе и защищал меня в суде. Мы никогда не были близки, но он сделал все возможное, чтобы помочь мне.

– Джесс, судья не будет благосклонен, если ты не будешь выполнять все предписанные тебе назначения. Пожалуйста, запомни это, – сказал мне Джефф, давая понять, что это не шутки.

– Я буду, обещаю. Спасибо еще раз за помощь. Я очень благодарна, – сказала я, и он ушел.

***

Сидя здесь, в этой клинике, я знаю, что во время беседы с врачом, должна вывалить все свое дерьмо, рассказать самые потаенные, самые глубокие страхи какому-то незнакомцу, который сидит с кучей бумаг и говорит, что понимает мои чувства. Я не верю, что кто-то может понять, как я себя чувствую, даже не надеюсь, что терапия поможет решить мои проблемы. Я надеюсь получить некоторое успокоение, шаг за шагом. Не думаю, что это может быть хуже, чем я представляю. Во всяком случае, я на это надеюсь.

11 глава

«Прошлое никогда не умирает».

– Уильям Фолкнер.

Джессика

Я практически готова удрать из этого места, если в ближайшее время не назовут мое имя. Я грызу ногти и бездумно листаю идиотские журналы со сплетнями, пока меня это не начинает бесить.

Мы что, не можем это сделать побыстрее, а то я просто сойду с ума.

И только я начинаю закипать от разочарования, как слышу свое имя.

– Мисс Джессика Александр, – говорит полная женщина с папкой в руках, стоящая в дверях кабинета, возможно, ведущих в какое-то подземелье для психов.

– Здравствуйте, я Вероника – ассистент доктора Уорд. Вам нужно заполнить несколько документов. Затем доктор Уорд примет вас, – говорит она и протягивает мне папку с формулярами.

Пока я заполняю страницу за страницей моей личной информации, медицинских показателей и других очень личных вопросов, например, сколько у меня было половых партнеров, то понимаю, что с меня более чем хватит этих проклятых документов. Честно говоря, я понятия не имею, сколько у меня было половых партнеров за всю жизнь. Знаю лишь, что много. Я ставлю приблизительную цифру и оставляю так. Следующий вопрос: была ли я когда-нибудь беременна. И варианты ответов: заполнить дату родов или выбор аборт и выкидыш. Заполнение этого причиняет мне настоящую боль. Я перелистываю следующую страницу, где вопросы с несколькими вариантами ответов от «полностью согласен» до «категорически нет» и разные вариации между ними. Я бегло ее просматриваю и затем читаю каждый вопрос внимательнее. Вопросы странно схожи с моими проблемами. Будто это специальный тест для Джессики.

Как странно.

Я еще раз читаю вопросы и утверждения, прежде чем начинаю на них отвечать. Я отмечаю на все «полностью согласна», кроме номера семь, потому что не вижу никаких карьерных целей, с которых можно начать. За последний год я работала официанткой в огромном количестве мест, но меня либо увольняли, либо я увольнялась сама из-за конфликтов с начальством или коллегами. Без разницы для чего этот тест, но очевидно, он сделан специально для меня. На самом деле этот опросник заставил меня почувствовать, что я не одна с такими проблемами. Надеюсь, этому есть объяснение или, еще лучше, решение.

– Мисс Александр, доктор Уорд готова вас принять. Пожалуйста, отдайте ей ваши бумаги, когда войдете. Следуйте за мной, – говорит Вероника, прежде чем выходит из кабинета.

– Конечно. Спасибо, – отвечаю я.

Я следую за ней и, завернув за угол, попадаю в большой кабинет. Я ожидала увидеть кушетку, но ее здесь нет. Здесь только два серо-зеленых кресла с высокой спинкой, стоящих друг напротив друга за столом из темного дерева. В углу комнаты находится столик, на котором стоят бутылки воды и кофемашина. Стены выкрашены в нейтральный цвет и украшены абстрактными разноцветными картинами. Комната располагает к расслаблению, что, думаю, хорошо. Также здесь стоит огромный письменный стол из красного дерева, на котором рядом с компьютером располагаются все типичные для психотерапевта аксессуары. Позади стола во всю стену стоит шкаф, заполненный различными книгами, расставленными в идеальном порядке, и чем-то похожим на награды и сертификаты. Я сажусь в одно из кресел и нервно щелкаю своей ручкой снова и снова. Я слышу, как открывается дверь, и входит женщина с темными волосами. Она не выглядит сильно старше меня и обладает какой-то классической красотой. Сизо-серое платье, доходящее до колен, обнажает ее длинные загорелые ноги и идеально на ней сидит. На ней высоченные черные шпильки, ее волосы, убранные в низкий хвост, доходят до середины плеча. У нее темно-карие глаза и загорелая кожа. Ее макияж идеален, и ни один волосок не выбивается из прически.

– Здравствуйте, мисс Александр. Я доктор Уорд, – говорит она и протягивает мне руку.

Мы быстро пожимаем друг другу руки, и я передаю ей бумаги. Она присаживается за свой стол и перелистывает мои ответы, быстро просматривая каждую страницу. Она откладывает бумаги и достает из своего стола какое-то записывающее устройство.

– Мисс Александр, я предпочитаю записывать свои сеансы, а не делать пометки в блокноте, потому что мне нравится смотреть на своих пациентов во время беседы. Если вам так комфортно, я начну запись сейчас. Вас это устраивает? Вам будет присвоен номер пациента при записи, чтобы сохранить вашу анонимность.

Думаю, в этом нет ничего страшного. Если я должна сидеть здесь и говорить обо всем моем дерьме, я хотела бы видеть человека, с которым разговариваю. В противном случае, будет казаться, что меня не слушают.

– Думаю, да, пусть будет так, – бормочу я.

***

Думаю, мой первый визит был не таким уж плохим. Могло быть и хуже, поэтому я не хочу останавливаться. Доктор Уорд была достаточно милой и, кажется, знала свое дело. Меня поразило, что она так быстро поставила мне диагноз лишь после прочтения моих ответов и нашего разговора.

– После прочтения вашей анкеты я почти уверена, что вы страдаете от пограничного расстройства личности или ПРЛ. Это очень распространенное расстройство, им страдает около миллиона взрослых американцев. ПРЛ даже более распространено, чем биполярное расстройство и шизофрения. Люди с пограничным расстройством личности видят окружающих либо абсолютно хорошими, либо абсолютно плохими, и настроение меняется в мгновение ока. Их страх перед отказом дополняется чувством пустоты и отвращения к себе, что заставляет окружающих постоянно ходить на цыпочках перед ними. Люди, живущие с ПРЛ, страдают и заставляют страдать окружающих.

Каждое гребаное слово описывало меня, каждое. Как я могла прожить двадцать четыре года, большую часть в аду, и даже не знать этого? Я никогда не слышала об этом ПРЛ. Биполярное расстройство? Конечно. Депрессия? Да. Но пограничное расстройство личности? Нет, ни разу не слышала об этом. Почему? Что это вызывает? И как так получилось, что я вляпалась в это убогое дерьмо?

Узнав еще больше, я поняла, хоть и есть несколько препаратов, которые могут устранить некоторые симптомы, такие как депрессия и тревога, ПРЛ невозможно вылечить таблетками. Наиболее эффективное лечение – бихевиоральная терапия. Она включает в себя: раз в неделю сеанс индивидуальной терапии с психиатром, работающим в этом направлении, два с половиной часа в неделю занятий групповой терапии и огромное домашнее задание. Лечение довольно обширное и требует полной отдачи и решительности от пациента, как будто я хотела снова вернуться во время, когда надо делать домашние задания.

Теперь я должна пройти через долбаный процесс лечения, который будет длиться вечно. Почему нет исцеляющих таблеток, как для других расстройств? Это паршиво. Думаю, это место станет моим вторым домом после всей групповой, индивидуальной терапии и этого бихевиорестического дерьма. В этом случае я могу попасть в психиатрическую лечебницу.

– Джессика, вы можете это сделать. Многие люди, страдающие от ПРЛ, после успешного окончания курса терапии ведут очень здоровую и продуктивную жизнь. Вы молоды, у вас вся жизнь впереди. Вы годы жили в темноте, это ваш шанс выбраться из нее. Вы можете претендовать на нормальную жизнь, можете сделать ее своей и взять все в свои руки. Решение за вами. Вы можете постоянно жить с чувством, будто ничего не можете контролировать, но я вас уверяю, прямо сейчас именно вы все контролируете. Но вы должны захотеть. Я могу вас отвести к терапевту по бихевиоральной терапии. Но как я и сказала, выбор за вами. Наша группа поддержки собирается завтра. Я настоятельно рекомендую вам ее посетить.

Это все ужасно давит и приводит в замешательство. Я даже не думала, что все будет так, когда шла сюда. Я представляла, как буду лежать на кушетке, рассказывать все свое дерьмо какому-нибудь пафосному психоаналитику, получу рецепт на «таблетки счастья» и пойду домой. Но все это слишком глубоко и тяжело. Прежде чем я покидаю ее кабинет, она дает мне пищу для размышлений.

– Джессика, пожалуйста, подумайте об этом. Дайте себе шанс на исцеление. Вы можете получить все, что угодно в этом мире, если захотите. Я предлагаю вам средства достижения, все, что вам надо, – просто использовать их.

Я размышляю над ее словами снова, когда опускаю голову на руки, и годы боли и неуверенности, годы вопросов и обвинений накрывают меня. Лицо Джейса мелькает передо мной, и его слова раздаются эхом, как барабаны надежды, отдаваясь вибрацией в каждом моем нерве.

«Я вижу тебя. Тебе тоже нужно себя увидеть. Если посмотришь глубже, то увидишь прекрасную, сильную девушку, которая держит весь мир на ладони».

Я четко помню его слова.

***

Я лежу на своей кровати, потягивая стакан «151»⁹, и чувствую дикое желание порезать себя, но знаю, что должна сопротивляться. У меня наконец-то есть ответы, кусочки пазла все-таки собрались воедино, и теперь появилось решение, несмотря на усилия, которые мне надо приложить. Есть что-то, что действительно может мне помочь. И все, что мне надо сделать, – взять и хорошенько поработать. Мысли о Джейсе наполняют мою голову. Боль от его потери никогда не уменьшится, она такая же острая, как и в тот день, когда я попрощалась с ним навсегда. Если это лечение поможет наконец-то забыть его, забыть прошлое и то, что я сделала с нашим ребенком, тогда, может, стоит рискнуть. Мне надо узнать, как его отпустить. Мне надо узнать, как простить себя. Прошло шесть лет, и уже пора перестать тосковать по нему, хотеть его, думать, где он и счастлив ли. Тем не менее я все еще надеюсь, что однажды мы встретимся. Эта надежда пуста, знаю, но она есть.

Я скольжу рукой вниз к животу и думаю, возможно ли, что шрамы снаружи могут быть хуже, чем внутренние. Я достаю свой дневник и решаю сделать запись. Я сопротивляюсь другому способу освобождения, но знаю, что и до него дойдет, несмотря на выявленный диагноз. Я касаюсь ручкой бумаги и пишу, думая о Джейсе.

Расстояние

Теперь единственный мой друг.

Оглядываясь назад

Воспоминания о нашем расставании

Высечены в моем сердце

Следы, что ты оставил

Слезы

Печаль

Пустота

Наполнена сожалением

Глаза закрыты

Широко распахнуты

Я все еще вижу тебя там

Я все еще надеюсь.

Я бросаю дневник на прикроватную тумбочку и наливаю еще один стакан бакарди 151, прекрасно осознавая, что после аварии я больше никогда не должна пить. Но этот день был по-настоящему тяжелый для меня. Мне надо расслабиться и успокоиться.

Я думаю позвонить Донни из бара, с которым встречалась пару раз, но он начал привязываться, а я этого не хотела. Он отлично подходил для хорошего времяпрепровождения, но по какой-то странной причине он никогда не цеплял меня, как остальные парни. Последние годы многим парням я говорила, что любила их, но знала, что это не так, но я просто хотела чувствовать любовь и слышать эти слова. Конечно, этот парень никогда не влиял на меня как Джейс.

Без подростковых издевательств я стала более решительной, общительной и менее стеснительной. Я встретила много замечательных парней, но обычно каким-то образом их пугала. Один парень увидел мои шрамы и испугался. Больше я его не видела. Странно то, что большинство их вообще не замечали и не спрашивали о них, что только подтверждало, что они здесь лишь для секса. Райан был единственным, кто дарил нежную теплоту, но я и эти отношения испортила. Он сказал, что я слишком часто ему звонила, и что двигалась слишком быстро. У него был небольшой бизнес и голова на плечах. Я смеюсь, когда думаю о том, как далеко я зашла с ним и с другими. Хорошо, что меня не видела Элизабет Брант. Я взрослая женщина, а не та испуганная девчонка, которой я привыкла быть. Конечно, у меня есть дерьмовые проблемы, и я все еще чувствую глубоко внутри, что сильно налажала, но столько лет возведения стен сделало меня сильнее – не говоря уже о жидком мужестве, которое часто наполняет мой рот.

Я слышу, как звенит дверной звонок, и плетусь по холодному полу к двери, размышляя о том, кто же это может быть.

Донни знает, что ко мне лучше не приходить без звонка, а никто другой сюда никогда не приходит. Мой брат был здесь один раз, а родители никогда меня не навещают. Немного покачиваясь и не обращая внимания на то, что на мне лишь белые мужские шорты и топ без бретелек и лифчика под ним, я открываю дверь и думаю, что кто бы там ни был, он увидит то еще зрелище.

Я выдыхаю и роняю стакан на пол, осколки разлетаются повсюду. Должно быть, мои глаза издеваются надо мной. Алкоголь наконец-то изменил мое чувство реальности. Должно быть, это так. Это не может быть реальностью. После шести лет я стою лицом к лицу с Джейсом Коллинзом.

Мое горло начинает сжиматься. Будто весь кислород в комнате высосали через открытую дверь. Мои глаза широко распахнуты, с шоком и трепетом я смотрю на него снизу вверх. Он все еще прекрасен, но сейчас он гораздо крупнее. Джейс теперь мужчина. Прежде чем начать дышать или говорить, или как-нибудь его поприветствовать, или собрать осколки стакана, я просто стою в абсолютном изумлении.

– Привет Джесс, – говорит он. Его голос грубее, чем я помню. Обволакивающий, сексуальный с хрипотцой. Самый низкий мужской голос, который я когда-либо слышала.

Мои губы начинают двигаться, но не получается сформировать ни слова. Сердце бьется о грудную клетку, а ноги превратились в желе.

– Ты выглядишь так, будто увидела привидение. Ты не хочешь пригласить старого друга в квартиру? – слово «друг» срывается с его языка с некоторой злостью.

Каждый гребаный слог, как пощечина. Но что-то неправильно, очень неправильно. В его прекрасных голубых глазах темнота и жесткость. Его лицо суровое, и, кажется, он напряжен.

Я киваю, все еще находясь в шоке, прежде чем ко мне возвращается голос.

– Эм... Джейс, что ты... то есть, как ты? Почему ты... здесь? – удается мне пробормотать, запинаясь, мой голос хрипит, когда я подбираю слова.

Я смотрю на часы – одиннадцатый час. В моей голове так много вопросов, целый рой.

Почему он здесь? И как он нашел меня?

Эти два я хочу задать первыми.

Он указывает на осколки на полу и говорит:

– Ты собираешь это убрать? Они могут быть опасны, – его голос решителен. Я знаю, что это плохо закончится, но спустя шесть лет, думаю, он уже обо всем забыл.

– Эм, да... Входи. Я возьму совок и кухонное полотенце, – говорю я, нервно отводя взгляд от его проницательных глаз.