Текст книги "Терапия"
Автор книги: Кэтрин Перес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.
Кэтрин Перес
Терапия
Оригинальное название: Therapy , Kathryn Perez
Кэтрин Перес, «Терапия»
Переводчики: Matreshka , Уля( по 19 главу), Алена В ( 20 – эпилог)
Редактор: Лиля С.
Вычитка: Помидорка
Оформление и обложка : Mistress
Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters
Любое копирование без ссылки
на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Я нуждающаяся. Я сломленная. Резкие перерывы моего оцепенения только открывают больше ран. Депрессия, членовредительство, издевательства... это моя реальность. Секс и парни... мое спасение. Разница между правдой и ложью размыта, оставляя меня растерзанной, потерянной и в замешательстве. В то время как монстры, которые живут в моей голове, хотят уничтожить меня – двое мужчин, которых я люблю пытаются спасти меня. Это моя история о дружбе, душевной боли и изнурительном путешествии, которое является психическим расстройством. Иногда вы должны потерять, чтобы найти...
Содержание:
Часть первая
1 глава
2 глава
3 глава
4 глава
5 глава
6 глава
7 глава
8 глава
9 глава
10 глава
11 глава
12 глава
13 глава
14 глава
15 глава
16 глава
17 глава
18 глава
19 глава
20 глава
21 глава
22 глава
23 глава
24 глава
25 глава
26 глава
Часть вторая
27 глава
28 глава
29 глава
30 глава
31 глава
32 глава
33 глава
Эпилог
Слова, на страницах этой книги, посвящены жертвам издевательств, тем, кто когда-либо или до сих пор страдает от депрессии, психического заболевания и борьбы, которые сопровождают это.
Вы смелые.
Вы сильные.
Вы умные.
Вы красивые.
Вы достойны этого.
Часть первая
Темнота
1 глава
«Незначительные слова больнее всего».
– Крис Харт
Джессика
Схватив дневник, я пролистываю страницы со своей письменной болью.
Прикосновение ручки к бумаге успокаивает меня; дневник – единственное место, где я действительно могу быть собой, единственное место, в котором могу освободить своих демонов и высказать свои страхи.
Пытаясь забыть летние каникулы, я отказалась от мыслей о Брайане и других ребятах, которые использовали меня для секса последние пару месяцев.
Душевная боль, которую они причинили, – ничто, по сравнению с тем, с чем придется столкнуться сегодня.
Выпускной год. Непосредственно для меня – последний год моего ада на земле.
Сегодня утром я должна шагнуть в коридоры моего личного кошмара.
Страх, который я чувствую, почти осязаемый. Запись поможет облегчить его, но я знаю, что этого будет не достаточно.
Положив руку на нижнюю часть живота, я направляю пальцы на свои шрамы.
Сосредотачиваюсь на пустой странице перед собой и начинаю писать.
Лица
Знакомые места
В ловушке этих стен
Насмехаются надо мной
Заманивают меня в ловушку
Коридоры, наполненные смехом
Ненадолго
Это скоро закончится
Нельзя позволить им знать
Они побеждают
Сломленная
Сбитая с ног
Их издевательствами
Кружить по кругу
Блокировать это
Надавить на него
Продолжать строить оборону
Кирпичик за кирпичиком
Мои эмоции на пределе
Видя незнакомку
Когда смотрю в зеркало
Потерянную и одинокую
Моя душа умоляет
Отчаявшись найти дом
***
Я сижу в машине, глядя на крыльцо средней школы Дженсона, на меня накатывает страх. Приехать сюда было просто, но спустя пару минут появилась тревога.
Еще один год. Я могу сделать это. Просто еще один год и я буду свободна от этого ада навсегда.
Последние три года были практически невыносимыми, и я не могу представить себе, что в этом будет по-другому. Беру рюкзак и открываю дверь машины. Парковка переполнена людьми, которые обсуждают последний учебный год, разглядывая и оценивая наряды друг друга. От одной группировки к другой и так далее. Сохранять неприметный вид – важно для меня, так что я ношу пару обычных узких джинсов и простую белую футболку. Я не принадлежу ни к одной из группировок.
Потому что я невидимка.
Я едва существую.
Двигатель, заезжающего на парковку огромного пикапа, грохочет настолько громко, что пугает меня. Я оглядываюсь и замечаю, что это не кто иной, как Джейс Коллинз, суперзвезда, спортсмен и мегапопулярный бойфренд моего злейшего врага. Дверь открывается, и он выскакивает, закинув рюкзак на широкое плечо. Он, может быть, и с самой большой сукой в школе, но, боже, парень владеет огромной магнетической силой, состоящей из сексуального напряжения и ямочек. К тому времени, когда я понимаю, что пялюсь, уже слишком поздно; он заметил, что я смотрю на него. Небольшая ухмылка появляется на его лице, я краснею и, моргая, отвожу взгляд. Поворачиваюсь и начинаю идти к школе, когда слышу ее.
– О, смотрите, это шлюха средней школы Дженсона. Как прекрасно! – кричит Элизабет достаточно громко, чтобы привлечь внимание ко мне.
Я сжимаю ремешок рюкзака, продолжая смотреть вперед. Чувствую, как ее глаза сверлят дыру в затылке. Это единственное время дня, когда я заметна. Я становлюсь огромной мишенью, когда нахожусь на пути дрянных девочек Элизабет Брант. Сотрудничать с ней бессмысленно. Она никогда не отступит и не прекратит. Теперь все в пределах слышимости смотрят на меня и смеются. Сделав глубокий вдох, я пытаюсь все это игнорировать. Слышу, как она выплевывает еще больше яда на моем пути, как подбирается ближе, и ее закадычная подружка Хейли присоединяется к насмешкам.
– Как прошло лето, Джесссссика? Скольких парней ты добавила в свой список?
Воздух вокруг меня наполняется их смехом, а потом я слышу его. Джейс. Он уже вмешивался в течение последних нескольких лет, чтобы заткнуть рты этой парочке, когда они несли чушь обо мне. В первый раз, когда он сделал это, я была в шоке. Зачем он это делает, разве ему не все равно, что они говорят?
Я никто.
Я едва существую.
– Ладно, хватит этого дерьма. Это первый день в школе. Вам обеим обязательно быть такими идиотками?
Я не разворачиваюсь и не признаю акт его доброты. Я благодарна, но никогда не смогу сказать ему об этом. Если она увидит, что я разговариваю с ним, это будет катастрофой. Не знаю почему, но каждый раз, когда встречаюсь с ним взглядом, в животе появляются бабочки. Конечно, он никогда не флиртовал со мной, как это делают многие другие ребята. Я знаю, почему они это делают, но Джейс никогда не относился ко мне, как к шлюхе или куску мусора. Он настолько близок к джентльмену, насколько может быть парень-подросток.
В прошлом году, когда мы были парой в классе химии, Элизабет разозлилась. Она не сводила с меня глаз на протяжении всего урока, но Джейс игнорировал ее и только закатывал глаза. Когда урок закончился, он встал и подарил мне небольшую улыбку перед уходом. Это было время, когда я не чувствовала себя никем. За этот час я почувствовала настоящее и перестала закрываться. Мне стало легче дышать и появилось чувство, что в школе должно быть хорошо.
Джейс остается для меня загадкой. Я понятия не имею, почему он относится ко мне, как к нормальной девушке, но каждый раз, когда он делает это, мое сердце бьется немного сильнее и быстрее.
Надеюсь, что в один прекрасный день у меня появится возможность поблагодарить его. До тех пор, я надежно спрячу свою благодарность.
2 глава
«Ничто не делает нас такими одинокими, как наши тайны».
– Пол Торньер
Джессика
Я закрываю глаза, в то время как кровь стекает на мой живот, а боль сочится вместе с ней. Это то, чего я хочу, то, что мне нужно. В противном случае я онемею и ничего не буду чувствовать. Боль и депрессия останутся подавленными, пока я не смогу выпустить их. Это придает силы и стремления, которые нужны мне каждое утро, прежде чем отправиться в школу. Знаю, что каждый день, проходя через эти двери, должна щелкнуть выключателем внутри и убрать все прочь.
Мама пьет кофе с добавлением ликера, чтобы начать свой день.
Я режу себя.
Я запихнула тетрадь в сумку с книгами и мысленно подготовилась ко второму дню избегания Элизабет Брант и ее отряда дрянных девчонок. Иногда мне хочется где-нибудь встретиться с ними, и пусть они изобьют меня до чертиков; они могут плюнуть своим ядом в мою сторону и дело с концом. Если бы я знала, что это заставит их остановиться, я сделала бы это через минуту. Мой последний год в средней школе только начинается, а я уже веду обратный отсчет дней, когда он закончится. В течение последних трех лет школа была заключением для меня.
Я просто хочу, чтобы все закончилось.
Каждый день я молюсь, что они забудут обо мне, и я на самом деле стану невидимой. Но они не забывают. Я делаю все, чтобы держать их внимание подальше от себя. Но это бесполезно – Элизабет беспощадна. Я никогда не понимала, как девушка, которая настолько красива снаружи, может быть настолько уродливой и злой внутри. Для меня навсегда останется загадкой, как все ее поклонники не замечают того, кем она действительно является. Но я знаю лучше, чем кто-либо, как легко можно обмануть людей и скрыть все свои темные секреты.
Потому что я делаю это каждый день.
Я иду на первый урок, английский, и сажусь за заднюю парту, как делаю всегда. Роюсь в сумке и вытаскиваю тетрадь, и затем я слышу их. Их подшучивания безошибочны.
– О, мой бог, Хейли, ты видела его на этих выходных? Джейс был горяч на игре, хотя он такой всегда. Я, конечно, наградила его потом. Вот тогда он был по-настоящему горяч.
Отряд сук смеется с того, как Элизабет идет на поводу своего парня и квотербека школы, Джейса Коллинза.
Они «эта пара» для всей школы. Джейс является мистером Популярность, а Элизабет – мисс Популярность.
Что он в ней видит, я не представляю. Ну, кроме ее длинных, роскошных светлых волос, безупречной бронзовой кожи, совершенного тела и кристально ясных голубых глаз. Но она излучает суку, независимо от внешности.
Элизабет смотрит на меня, в то время как садится на свое место.
– Итак, Джессика, скольких ты обработала в эти выходные?
Я смотрю вниз на тетрадь, отказываясь отвечать на ее колкости. Попытки заступиться за себя сделают все только хуже.
Мои длинные, черные как смоль волосы ниспадают вокруг лица, создавая завесу обороны. Я бесцельно рисую каракули в своей тетради, игнорируя все ее комментарии.
Что-то ударяется о мою руку и падает на стол, затем снова, и снова. Поднимаю взгляд, Элизабет вместе с Хейли смеются, бросаясь кучей маленьких комочков бумаги. Я закатываю глаза и снова опускаю взгляд вниз на тетрадь, стряхивая бумажки на пол.
Брайан Уилер поворачивается, глядя на меня с самодовольной ухмылкой на лице, поднимая, при этом брови вверх и вниз с намеком. Мой желудок скручивает одновременно с тем, как я закатываю глаза, отворачиваясь от него. Брайан является еще одним примером, насколько испортилось отношение ко мне. От того факта, что я спала с ним, меня тошнит.
Элизабет оборачивается, бормоча что-то о том, какая я шалава, именно в тот момент, когда входит Джейс и садится рядом с ней. Хейли шуршит другим комочком бумаги для меня, и он морщит свои брови, глядя на нее. Она ухмыляется в ответ и невинно пожимает плечами.
– Хейли, не будь такой сукой, – говорит он явно раздраженно.
Спасибо, Джейс.
Ты остаешься для меня загадкой, Джейс.
Какая тебе разница, Джейс?
Джейс, Джейс, Джейс.
– Джейс Коллинз, не разговаривай так с моей лучшей подругой! Хейли хотела избежать заражения ЗППП, от сидящих позади нас, – прошипела Элизабет.
Он смотрит на меня и губами произносит «извини». Я не отвечаю; ни выражением лица, ни взглядом, никогда.
Он – воплощение мужского совершенства с его песочного оттенка, русыми волосами и голубыми глазами. Он в тонусе и мускулистый, но не массивный, высокий с широкими плечами. Он не только звезда футбольной команды, но еще бейсбольной и мужской команды по плаванию. Спортсмен, который в значительной степени имеет четкое будущее со спортивной стипендией в крупном университете по своему выбору.
Думаю, единственная причина того, что он хорошо ко мне относится, потому что я нахожусь в женской сборной по плаванию. По большей части я держусь подальше от всех командных видов спорта, я определенно одиночка. Я была конкурентоспособной в плавании в течение четырех лет, и это единственное, что мне действительно нравится, кроме письма. Школа является средством для достижения моих целей, и я не дождусь, когда она закончится. Это место, как болезненный вид наказания кармы за то, что я сделала в прошлой жизни.
После английского мы толпой выходим наружу. Я иду медленно, позволяя Элизабет выйти первой. Надеюсь, она забудет, что я иду за ней. Подхожу к своему шкафчику только для того, чтобы найти надпись «ШЛЮХА», наряду с другими ругательствами крупным, жирным шрифтом, приклеенным к нему. Я быстро срываю бумагу, как раз перед тем, как проходит Элизабет и плечом сильно толкает меня на холодные металлические шкафчики.
– О, извини, Джессика. Я не заметила тебя, – шутит Элизабет. – Ты должна носить предупреждающий знак «шлюха», который позволит всем нам знать, что ты здесь! – она смеется, а ее друзья окружают меня.
Я смотрю в пол, прижимая книги к груди, и закрываюсь от всего этого. Это то, как я поступаю с ней, со всеми из них. Я запираюсь, отгораживаюсь и жду, пока все закончится. Она откидывает прядь моих волос от лица, и я вздрагиваю.
– Все мы знаем, что ты спала с Харрисоном в эти выходные. Ты знаешь, что Хейли встречалась с ним некоторое время. Ты действительно думаешь, что могла скрыть это от нас? А? – требует она, толкая меня вперед. – Лучше держи свою распутную задницу подальше от него. Ты понимаешь меня, Джессика?
Она настолько близко, что ее слова попадают каплями слюны мне на лицо.
– Он не хочет тебя! Никто из них не хочет, сука! – она хлопает рукой по шкафчику в нескольких дюймах от моего лица и шепчет, наклоняясь ближе к моему уху: – Ты никогда не думала о том, чтобы покончить с собой и прекратить вызывать у нас отвращение, попадаясь каждый день на глаза? Ты окажешь нам всем здесь услугу.
Она смотрит на меня горящими ненавистью, ледяными голубыми глазами. Мои глаза быстро бегают вперед и назад, в поисках выхода. Мне жарко, слишком жарко, моя кожа становится липкой.
Дыши.
Потом я слышу его голос.
– Лиз, оставь ее уже в покое! – ругается он, указывая ей, чтобы она шла на второй урок.
– Помни, что я сказала, шалава, – восклицает она и гордо идет по коридору.
Я поднимаю взгляд и вижу, что Джейс все еще стоит здесь, глядя на меня, его руки в карманах джинсов. Чувствую себя уязвимой и смущенной. Почему он вызывает неловкость этим молчаливым моментом? Я нервно отвожу взгляд и поворачиваюсь назад к своему шкафчику, быстро открывая его трясущимися руками.
– Эй, я сожалею о Лиз и кучке ее сук, – говорит он, в то время как я копаюсь в шкафчике, увиливая, чтобы не пришлось разворачиваться и встречаться с ним взглядом. У меня дрожат руки, и я пытаюсь вернуть себе хоть какой-то вид спокойствия после столкновения с Элизабет.
Просто дыши, Джессика.
– Не дай ей запугать тебя. Я не слышал, что она говорила, но я тебя уверяю, что ее лай страшнее, чем ее укусы.
Он понятия не имеет, кто в действительности его подруга в душе.
– Ты готова к плаванию в этом году? Я надеюсь, что мы надерем задницы, как и в прошлом году, – говорит он, и я удивляюсь, почему он пытается вести со мной непринужденную беседу. Звенит звонок.
Слава богу.
Я поворачиваюсь вокруг и смотрю на него с маской фальшивого доверия.
– Спасибо, Джейс. И да, я готова к сборной по плаванию. Мне пора идти в класс, – бормочу я.
Его губы растягиваются в улыбке, и он уходит в противоположном направлении.
Что это было?
Какое тебе дело, Джейс? Зачем?
Если Элизабет увидит его полномасштабный разговор со мной, она изойдет дерьмом. Я здесь как чума и разговор звездного квотербека со мной, безусловно, не самая хорошая идея.
День медленно проходит, но я по-прежнему избегаю Элизабет. Не уверена, что хуже – это место, где я являюсь предметом насмешек для всех, или дом, где незаметна.
Иду к машине и, пока еду домой, из моих колонок громыхает Seether. Интересно, какой этот день у мамы. Она либо пьяна, либо будет Мартой Стюарт; шансы пятьдесят на пятьдесят.
Меня давно перестало это волновать. Когда мама не пьяна, она слишком дотошная – это душит. Так она компенсирует недостаток воспитания в те дни, когда была пьяной в стельку. Я вытягиваюсь, чтобы посмотреть на дорогу, и вижу, как она сидит на крыльце, курит сигарету со стаканом вина в руке.
Там, на соседнем дворе, бегая, играют дети. Их мяч находится на месте, где я хочу припарковаться, поэтому приходится объезжать вокруг.
Маленькая девочка улыбается и машет мне, в то время как достает фиолетовый мяч. Я поднимаю взгляд, выходя из машины, и вижу, как мама улыбается и небрежно мне машет.
Сегодня пьяный день...
– Привет, мам, – говорю я торопливо и прохожу мимо нее.
– Привет, дорогая. Как прошел твой день? – невнятно произносит она.
– Отлично, мама. Все было замечательно! – говорю я, произнося ложь сквозь зубы. Рассказывать правду бессмысленно.
Иду внутрь, в свою комнату, и закрываю за собой дверь. Заперев ее, я вытаскиваю тайную коробку с бритвами, спиртовыми тампонами, мазями и повязками.
Ставлю iPod в док-станцию и падаю на кровать. Перемешиваю песни, в то время как снимаю футболку. Расстегиваю джинсы и тяну их вниз, приоткрывая свежий утренний порез. Я должна быть очень осторожной, чтобы не занести инфекцию в порезы, поэтому очищаю и перевязываю их ежедневно. Это для меня обычная процедура.
Я знаю, что придется сделать счастливое лицо, когда папа вернется домой. На самом деле, он не уделяет мне никакого внимания, но я всегда чувствую, что он смотрит на меня, как под микроскопом, ищет любые несовершенства или ошибки. Я прикладываю все усилия, чтобы все от него скрыть, как и от всех остальных в моей жизни. Выходные – единственное время, когда я общаюсь, что, как правило, включает в себя парня. Тайком убегать каждую ночь по выходным является для меня нормой. Обычно я гуляю по проселочным дорогам с любым парнем, с которым вижусь в то время. Время часто меняется. Я всегда слишком прилипчива, поэтому они сразу же сбегают, после того как получают то, что от меня хотели. Секс – это мой способ соединения, другое средство что-то почувствовать. Я думаю, для меня секс равен любви, так как я понятия не имею, что такое любовь на самом деле. Это моя версия любви, и она заполняет пустоту, так что я продолжаю свой порочный круг и сплю с каждым парнем, которого встречаю. Тот факт, что ребята никогда не замечают мои шрамы, говорит, что их это не волнует. Я знаю, что, как правило, темно, и они не так заметны, но по сей день ни один парень не увидел их. Если даже и увидел, они никогда не говорили о них.
После очистки пореза, я прикладываю повязку и надеваю штаны обратно. Кладу коробку обратно в тумбочку и достаю свой дневник, решив сделать запись. Я редко понимаю, почему чувствую то, что чувствую каждый день. Записи – моя единственная, истинная форма выражения, свободная от страха осуждения. Я могу выплескивать все свои чувства, страхи и разочарования на страницы дневника, зная, что они все в безопасности от задир, которые ежедневно превращают мою жизнь в ад. Мои секреты должны оставаться скрытыми, так же, как и моя боль.
Снимая зубами колпачок с ручки, я с нетерпением его грызу, прежде чем начать писать.
Вы знаете только маску, которую я ношу.
Кто я такая?
А знаю ли я сама?
Черный... Белый... Нет, серый
Я либо люблю, либо ненавижу.
Когда я хочу держаться за что-то, я хватаюсь
Нет понимания цели
Глаза, которые мертвы
Сожаление и раскаяние меня подавляют
Я просто хочу быть кем-то любимой
Душевная боль таится вокруг
Когда кто ранит меня, эта боль вечна
Быть. Мной. На. День.
Позвольте мне идти рядом с вами
Дайте увидеть больше
Смотрите, я вижу вас
Тогда вы можете идти рядом со мной
Видеть то, что вижу я
Я заполню дыры в своей душе признаниями «Я тебя люблю»
В то время как вы продолжаете заполнять ее своим «Я ненавижу тебя»
Я закрываю свой дневник и пишу сообщение Харрисону. Мы хорошо провели время в прошлые выходные, независимо от того, что Элизабет говорила об этом. Хоть что-то, что заставляет меня чувствовать себя счастливой, даже если это ненадолго.
Я: Хей, я весело провела время в прошлые выходные. Хочешь встретиться в эти?
Он сразу же отвечает, и я мгновенно чувствую себя лучше. Даже счастливее.
Харрисон: Привет, детка. Да, мне понравилось с тобой. Ты, в самом деле, знаешь, как приятно провести время с парнем! Я не уверен насчет этих выходных. Джейс с ребятами пригласили меня. Это, своего рода, ночь парней, но я пересекусь с тобой в другой раз.
Моя улыбка исчезает вместе со счастьем, и я мгновенно чувствую себя отвергнутой. Я хочу, чтобы он хотел быть со мной, а не с парнями. Почему это всегда так происходит? Почему я нуждаюсь в них так сильно? Почему я хочу их так сильно?
Это всегда одно и то же. С каждым парнем, с которым встречаюсь, я чувствую потребность, своего рода, причудливую необходимость. Знаю, что это ненормально, но не могу это остановить. В конце концов, это либо отталкивает их, либо является причиной моего ухода с громкими эмоциональными обвинениями в их сторону. Я сожалею об этом каждый раз, но все, однако, повторяется вновь. Обычно я разговариваю с ними онлайн, потому что в школе они со мной не разговаривают. Никто этого не делает – я плохо скажусь на их репутации. Элизабет обеспечит это. Как-то в прошлом году Брайан сел со мной во время обеда, Элизабет со своими друзьями заставили его сожалеть о том, что он сделал.
Мой телефон жужжит, и я вижу, что у меня пятнадцать уведомлений в Инстаграм. Это странно. Я никогда не получала много внимания в любой из социальных сетей. У меня нет настоящих друзей, чтобы общаться с ними. Я касаюсь значка и открываю приложение. Касаюсь уведомления на экране, и всплывают пятнадцать комментариев и лайков. Это моя фотография. От шока у меня в жилах застывает кровь, когда я прокручиваю вниз. SlutPics123 разместил мою фотографию. Цитата над головой в виде пузыря гласит: «Сдохни шлюха».
Они преследуют везде, я не могу их избежать! Я знаю, это сделали Элизабет и Хейли, но это новый уровень. Их оружие не является незаконным, но они режут меня глубже, чем когда-либо могло лезвие. Прикрываясь мониторами, они используют свои слова, как мечи. Интересно, что хуже – невидимые шрамы, которые оставляют они, или видимые, которые я наношу себе сама?
3 глава
«У меня никого нет. Мне нужен кто-нибудь».
– Аманда Тодд
Джессика
Медленно тянулась еще одна неделя в школе, а я делала все возможное, чтобы игнорировать фото, которое они выложили в Инстаграм, и последовавшие за ним насмешки. Возможно, молчание кажется слабостью, но оно отнимает гораздо больше сил, чем можно было бы подумать.
Я надеюсь, что Харрисон сможет встретиться со мной в эти выходные. Я засунула записку в его шкафчик, давая ему понять, что буду дома, ожидая его звонка, если он захочет провести время вместе со мной.
Он совершенно не разговаривает со мной в школе, и я, пожалуй, понимаю почему. Это бы вызвало нежелательный эффект. Элизабет со своими приспешниками убедили всех в школе, что у меня ЗППП.
Мама сегодня – Марта Стюарт, что подразумевает приготовление горячей еды на ужин. Она напевает и щебечет на кухне, будто мы семья Кливеров1. Скоро домой придет папа. Он приведет на ужин своего бизнес-партнера, а значит, мама будет в лучшем расположении духа. Я буду прятаться в своей комнате до тех пор, пока не буду вынуждена выйти, для того чтобы всем улыбаться и со всеми общаться.
Мой брат – любимчик в нашей семье, и, по мнению папы, он не способен сделать что-то плохое. Джефф всегда получает внимание папы, которого я так жажду. Я надеялась, когда Джефф уедет в Техасский университет, папа наконец-то заметит меня, но этого не произошло.
Я слышу, как вибрирует телефон и хватаю его, надеясь, что это Харрисон. Я провожу пальцем по экрану и вижу его сексуальное загорелое лицо.
Харрисон: Привет, хочешь потусить сегодня вечером?
Я: Конечно! Где и во сколько?
Харрисон: Жди меня на парковке возле водонапорной башни в девять вечера. Увидимся там.
Я тотчас оживляюсь и начинаю рыться в шкафу, пытаясь найти что-то сексуальное для него. Я хватаю черную мини-юбку, красный топ и кружевное белье. У него никогда нет с собой презервативов, так что придется заехать по пути в «Севен-Илевен». Само собой разумеется, что у нас будет секс. Знаю, звучит ужасно, но мне не стыдно. Парням он нужен, и если ты им его не даешь, ты им не нужна. Я хотела быть ему нужной, так что секс обязателен.
Я всего лишь хочу быть желанной.
Любимой.
После мучительно скучного ужина с мамой, папой и его партнером по бизнесу, я переодеваюсь и ухожу. Я говорю родителям, что вернусь до комендантского часа, но они даже не заметят, если я опоздаю.
Я заскакиваю в «Севен-Илевен» и покупаю пачку презервативов. Несколько штук закидываю в сумку, остальные кладу в бардачок. Я проверяю в зеркале макияж и провожу рукой по своим длинным темным волосам. Я пристально всматриваюсь в отражение своих карих глаз, гадая, что люди видят, глядя на меня.
Видят ли они только шлюху?
Странную девушку?
И смотрят ли они вообще?
Я отгоняю эти мысли прочь и сохраняю их на потом, когда смогу записать в свой дневник.
Я выезжаю на своей маленькой «Хонде» на дорогу и направляюсь к водонапорной башне. Эта парковка всегда была популярна среди местных подростков. Подъезжая ближе, я замечаю несколько машин, интересно, почему люди здесь так рано, обычно тусовка начинается позже. Я проезжаю вперед и паркуюсь.
Я осматриваюсь и вижу пару горящих сигарет, но не могу разобрать, кто именно курит. Мое сердце начинает биться быстрее, надеюсь, что это не члены клуба «Я ненавижу Джессику».
Я: Харрисон, где ты? Я на месте.
Проходит пять минут, но он так и не отвечает. Я решаю подождать еще немного, потому что очень хочу увидеться с ним. Я подпрыгиваю от стука в окно и вижу Элизабет с самодовольной ухмылкой на лице. Мое сердце подскакивает к горлу, а дыхание учащается. По крайней мере, когда она сталкивается со мной в школе, она, в конце концов, отступает. Обычно все происходит в людном, публичном месте, где есть неподалеку взрослые, которые могут пресечь любую серьезную стычку. Но сейчас? Сейчас все по-другому. Я понятия не имею, что она здесь делает, и как она узнала, что я здесь, или что ей нужно от меня.
Она стучит в окно, в то время как ее подруги окружают мою машину. Я быстро завожу двигатель и включаю заднюю передачу. Мне нужно, черт возьми, проваливать отсюда. Как только я начинаю сдавать назад, Харрисон перегораживает дорогу, блокируя выезд. Я окружена. Вероятно, так даже лучше. Она может делать со мной все, что хочет, и на этом пусть отстанет от меня.
Мне уже на все наплевать.
– Выходи из гребаной машины, шлюха!
Я поворачиваюсь и вижу Хейли, стоящую перед моим капотом и выливающую на него пиво. Подходит Харрисон и ласково обнимает ее, отчего у меня внутри все сжимается от боли.
Как он мог так поступить? Он заманил меня сюда для их издевательств? Почему он так жесток? Я всегда делала все, что он просил. Я всегда старалась сделать его счастливым. Как он мог так поступить со мной? На глаза наворачиваются слезы, но я быстро собираюсь, они не должны видеть меня сломленной. Я открываю дверь, выхожу и опираюсь спиной о холодный металл машины.
– Я тебя уже предупреждала, что Харрисон с Хейли. Ты плохо расслышала, шалава? Хейли видела, как ты писала ему. Ты действительно думаешь, что он хотел увидеться с тобой? Он не собирается терять капитана группы поддержки ради капитана команды минета, – шипит Элизабет.
Все смеются, в то время как я просто стою там. Прежде чем успеваю открыть рот, чтобы возразить ей, подходит Бентли, обнимает ее и целует в шею. Она порвала с Джейсом, или это она шлюха, которой всегда называет меня? Храбрость развязывает мой язык, и я делаю самую невероятную глупость.
Я как змея, готовая атаковать без промедления.
– Где же Джейс, Элизабет? Он знает, что ты здесь и изменяешь ему с Бентли? Может, мне рассказать ему об этом, и он будет следующим, кто трахнет меня? Думаю, я могу показать ему пару приемчиков, о которых он и не мечтал, пока был с тобой, – я самодовольно ухмыляюсь и скрещиваю руки на груди. В моей крови бушует адреналин, пока я жду ее ответа.
У нее широко раскрываются глаза, и отвисает в изумлении челюсть, в то время как все начинают над ней смеяться.
– Мы с Бентли просто друзья, ты, тупая сука. Не лезь не в свое дело. Кем ты, бл*дь, себя возомнила? – она дает мне пощечину, отчего по всему лицу распространяется жар. Она хватает меня за плечи и толкает на машину.
– И это вся твоя новоприобретенная храбрость на сегодня? Ты пожалеешь о каждом сказанном в мой адрес дерьме. И если ты намекаешь на то, что я делаю что-то большее с друзьями Джейса, то сегодняшний вечер покажется тебе прогулкой в парке, по сравнению с тем, что ждет тебя впереди.
Она хватает меня за руку и оттаскивает от машины.
– Хейли, тащи свой зад сюда и помоги мне. Вся эта херня – это твоя гребаная проблема. Это твой парень тот, кто не может держать свой член в штанах!
Я смотрю в ее злые глаза и практически умоляю избить меня.
Не делай этого, Джессика. Не делай хуже.
– Пошла ты на хер, Элизабет! – отвечаю я резко и нахально. Я делаю хуже.
Такое ощущение, будто я двигаюсь в замедленной съемке, когда позволяю ей избивать себя, не пытаясь защититься. Мне плевать, так что я просто позволяю ей и Хейли делать все, что они хотят.
Может быть, Харрисон пожалеет меня и снова захочет меня после этого.
Я закрываю глаза на жалкие мысли, возникающие в такой же жалкой голове. Их смех становится все дальше и дальше по мере того, как я ускользаю в оцепенение. Я открываю глаза, и, несмотря на мое усилие блокировать все это, мой живот скручивает в ожидании того, что случится дальше. Харрисон смотрит на меня, его взгляд полон издевательств и отвращения.
– Веди себя, как шлюха, Джессика, и с тобой будут продолжать обращаться как с одной из них, – извергает он.
Как я могла думать, что он мне нравится, я не знаю. Хейли и Элизабет тащат меня вместе, пока все остальные гудят и кричат. Я оглядываюсь на Харрисона с ненавистью в моих глазах и в моем сердце.
– Я ненавижу тебя, Харрисон!
Он смеется и хватается за свою промежность.
– Ты уверена, что ненавидела это на прошлых выходных, детка, – издевается он.
Джо Фитзер, еще один парень из футбольной команды, похлопывает Харрисона по плечу и смеется.
– Эй, Джессика, я свободен. Может быть, ты уделишь мне то же самое внимание, что и моему корешу Харрисону? – Джо подмигивает мне, когда делает глоток своего пива.
