Текст книги "Нежная победа"

Автор книги: Кэтрин Мэлори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Она дала водителю щедрые чаевые, несмотря на его каскадерскую езду.

В ее крошечной квартирке кухня была объединена с единственной комнатой. Однако маленький размер этого жилища компенсировался тем, что в нем было окно во всю ширину стены – не особенно большое, но все-таки достоинство для квартиры в центре Бостона.

Робин украсила комнату со вкусом подобранной эклектической смесью антикварной и современной мебели. Жесткость прямых линий смягчали живопись и милые занавески; одну стену полностью закрывали книжные полки с бесценной коллекцией альбомов по искусству.

Здесь она находила заветное убежище от злоключений жизни. Едва успев приняться за салат и сыр с фруктами, как почувствовала себя неспокойно. За едой Робин просмотрела почту и отбросила в сторону журнал по искусству – единственное, что ее интересовало. Сейчас она явно не была расположена к чтению.

Из-за чего же она оказалась так раздражена? Она чувствовала себя взвинченной и была в каком-то нервном возбуждении, будто в течение дня выпила слишком много кофе. Возможно, причиной тому стала встреча с Тони Фарреллом, которая ее совершенно выбила из колеи.

Почему многие мужчины оказывались такими, как он? От ограниченности таких намерений ее бросало в дрожь. Ведь нельзя же о ней сказать, что она не любит секс. Наоборот, первый год ее семейной жизни с Хэлом был полон сексуальных событий…

Ну вот! Уже второй раз за день она думала о нем.

Это расстроило ее, особенно потому, что она вспоминала о нем с приязнью. Честно говоря, Хэл превратил их брак в сплошной суд Божий. Робин вспомнила, какое светлое чувство радости охватило ее, когда она наконец набралась мужества оставить его два года назад. Почему вдруг этот мужчина снова был в ее мыслях?

Она знала, почему. Она знала это уже несколько месяцев. Ей не хватало не Хэла, а теплой близости, которую испытывала, когда они занимались любовью.

От этой жизненной суеты, от постоянных проблем у нее часто возникали подобные чувства. Так было бы приятно прийти домой и скользнуть под одеяло с кем-нибудь, кто бы о ней по-настоящему заботился. И тогда исчез бы этот помешанный мир, и остались бы только они двое на острове их кровати, далеком от всех бурь.

И не было, к сожалению, рядом никого, чтобы сделать эти фантазии реальностью, хотя таких, как Тони Фаррелл, полным-полно – только позови. Уф!

Но ей не нужны такие, как он. Ей всего лишь было нужно, чтобы любящий мужчина обнимал ее и мягкий, ничего не требующий голос шептал ей о том, как она желанна.

«Ох, хватит мучить себя!» – подумала она с раздражением.

Стоя у раковины, Робин старалась вспомнить все доводы в пользу своего одиночества. У нее, в конечном счете, есть свобода, которая – после всех экспериментов с Хэлом – сделала девушку счастливой. У нее была замечательная квартирка, полнокровная общественная жизнь и интересная работа на достаточно высоком уровне. Ее даже покажут в популярной телевизионной программе!

И все же внутри звучал голосок о том, что все это лишь самообман, что, вообще-то говоря, истинный смысл жизни требовал чего-то еще. Но ей уже было двадцать семь, и сейчас эта цель казалась ей еще дальше, чем когда она была лишь подростком и ходила в закрытую школу для девочек.

И когда, чуть позже, она плелась в постель, голосок все пилил и пилил ее. «Заткнись!» – сказала она ему утомленно и погрузилась в темный, без сновидений сон.

На следующее утро ее испорченное настроение было совершенно забыто. Закрыв за собой дверь, она направилась в сторону муниципалитета в прекрасном расположении духа; посвежевшая и спешащая на работу. Хотя бодрости ей прибавило не только утреннее солнце. Она только что смотрела программу «Доброе утро, Бостон!», и ей понравился отснятый накануне сюжет.

Вначале было потрясающе видеть себя на экране и слышать свой голос – который она всегда считала слишком низким, – но после первого шока она досмотрела выступление объективно. Мысль была выражена ясно и эффектно. И выглядела она, согласилась Робин сама с собой, довольно привлекательно.

После того как закончился показ, ей стали звонить с поздравлениями Джерри, ее родители, жившие в Марблхед, и некоторые друзья. Такие похвальные речи если и не могли помочь, то хоть улучшили настроение. Она повесила сумку на плечо, тряхнув головой, откинула волосы на спину и отправилась на работу.

В офисе Робин принимала поздравления, пока шла по коридору к своему кабинету. Наконец она добралась до своей двери и, толкнув ее, вошла к себе. На столе звонил телефон; это была одна неутомимая общественница, которая стала ей рассказывать, как бесконечно чудесно и великолепно она выглядела.

Робин благосклонно приняла похвалу и постаралась поскорее закончить разговор. Стараясь опередить очередной звонок, Робин успела набрать номер коммутатора:

– Могли бы вы сообщать всем, кто будет мне звонить, что в ближайшие два часа я буду на встрече? Я перезвоню им позже. Спасибо.

Облегченно вздохнув, она села в кресло. Если дело и дальше так пойдет, она мало что сможет успеть сегодня. Кроме Броган-Хауса, она курировала еще несколько проектов, и ее полочка с входящей корреспонденцией со вчерашнего дня наполнилась приличной горкой бумаг. Открыв окно, она принялась перебирать почту. Робин едва успела вскрыть третий конверт, как телефон зазвонил снова.

– Черт! – сердито вырвалось у нее, и, сняв трубку, она проворчала: – Слушаю.

– Это был не коммутатор, а Цинтия, старший администратор главного холла:

– Робин? Тебя хочет видеть один джентльмен, время ему не назначено, но… Подождите! Сэр! Вы не можете!..

Ее голос затих, раздался какой-то шум, затем Цинтия проговорила в трубку:

– Робин? Извини, но он поднимается прямо к тебе. Я хотела остановить его, но…

– Ты сказала ему, где я?

– Да, он спросил. Я и не думала, что он без приглашения побежит сразу по лестнице! – взволнованно сказала женщина.

– Ты не виновата, – успокоила ее Робин, однако она определенно была раздосадована. – Он назвал свое имя?

– Стивен, нет… Стюарт, Стюарт Норт.

– Подожди, кажется, это тот, о ком я подумала… Однако он одет довольно странно…

– Не знаю, но мне, кажется, придется взять это на себя, – ответила Робин и повесила трубку.

Она знала, кто такой Стюарт Норт. Не знать его было почти невозможно – это один из самых популярных певцов рок-н-ролла.

Более того, он считался бунтарем и декадентствующим прожигателем жизни – по крайней мере пресса его таким представляла. Его философия «Спеши жить и умирай молодым» поставила его во главе культа, распространившегося по всей стране. Он был особенно почитаем в Бостоне, потому что вырос на его грубой северной окраине Норт-Энд, давшей ему сценическое имя.

Этот певец впервые поразил Робин в конце шестидесятых, когда она была еще девчонкой. Направления в поп-музыке весьма недолговечны, но Стюарт Норт оставался на плаву, постоянно изменяя свой собственный, стилизованный под блюз рок. Его песни до сих пор были в первых строчках рейтингов и постоянно звучали на радио. Личные вкусы Робин склонялись к Гайдну или Моцарту, поэтому она не слишком интересовалась его творчеством. Хотя она все же знала о нем одну подробность: за ним тянулась репутация ужасного, невыносимого секси. Она вспомнила, как ее одноклассницы впадали в пароксизм от зависти, когда он женился на семнадцатилетней актрисе.

Робин и тогда не разделяла их энтузиазм, и сейчас его репутация не производила на нее большого впечатления. Ведь, как правило, герои, созданные средствами массовой информации, никогда не оказывались такими, как их расписывали. Естественно, что тот, кто знает свое дело и может заработать целое состояние записью песен, не может быть настоящим бунтарем. Возможно, что на самом деле он не так уж и привлекателен, как считали многие. Можно не сомневаться, что его жена думала так же. Хотя Робин где-то читала, что он уже развелся.

Будь он хоть сто раз бунтарем, он не имеет права вытирать ноги о сотрудников «Массачусетс историкл траст», решила разъяренная Робин. Слава не давала ему никаких привилегий перед ней. Если он хотел увидеть ее, то он и поступать должен был соответствующим образом.

И в этот момент прозвучал требовательный стук в дверь.

Робин поднялась и оправила юбку. Сейчас господин Стюарт Норт получит наставление, которое он никогда не забудет. Она легким движением поправила прическу, откинула волосы назад, прошла со сверкающими глазами через всю комнату и рванула дверь на себя.

– Послушайте, господин Норт, здесь существуют правила и… э-э… требования… и… – Ее голос предательски сорвался на шепот.

Перед ней, с легким нетерпением покачиваясь на носках ботинок, как ни в чем не бывало стоял самый сногсшибательный мужчина из всех, кого она когда-либо видела.

Он был великолепен – высокий, широкоплечий, мускулистый. Робин сразу его узнала, он был гораздо интереснее, чем на фотографиях. Стюарт Норт был одновременно груб и чувствен. Его глаза, которые ее откровенно оценивали, были такого же цвета, как и у Робин, – пронзительно серые. Откинутые наверх солнечные очки лежали на небрежно причесанных каштановых волосах.

Но в безмолвное состояние девушку привел не его взгляд, а необъяснимое ощущение, что она знала этого мужчину, возможно, знала его всегда. Ощущение не простого знакомства, а каких-то более глубоких отношений.

Впрочем, это какие-то фантазии. Они никогда не встречались.

Он заговорил:

– Робин Эллиот? Привет! Я – Стюарт Норт. Извините, что вламываюсь к вам таким способом, но у меня чрезвычайно мало времени. Я бы хотел переговорить с вами. Разрешите войти?..

Отклонить такую вежливую просьбу не было никакой возможности. Нет, поняла Робин, она этого и не хотела. Она молча шагнула назад, открывая дверь.

Он прошел за ней, держась осмотрительно, но уверенно, как дикий хищник вступает на незнакомую территорию. У Робин перехватило дыхание, когда она наблюдала за ним. Его движения были четко выверены и сильны, словно непокорный порыв мог быть сдержан только большим усилием.

Норт выглядел совершенно странным в этой консервативной обстановке. Бегло она приметила его одежду: видавший виды кожаный пиджак, несколько свободная белая рубашка и узкие черные джинсы, которые облегали его стройные и длинные ноги. Картину довершала пара красных кожаных сапог. В воздухе неожиданно повисло молчание, словно ожидание приближающейся бури.

– Могу я присесть? – спросил он.

– Да, конечно.

Робин почувствовала, как глупо, должно быть, выглядит в этот момент. Она хотела поставить его на место и с треском провалилась. Закрыв дверь, она прошла за стол. Но и теперь, взглянув на него, она не нашлась что сказать.

Стюарт Норт расположился в кресле напротив стола и, изображая изящную усталость, положил нога на ногу, небрежно оставив один локоть на подлокотнике. Эта не случайно выбранная поза была настолько откровенная, недвусмысленная поза самца, что заставила ее в изумлении оцепенеть. К счастью, в это время он осматривал кабинет и ничего не заметил.

– Очень мило, – заметил он наконец, даря ей очаровательную улыбку.

Случилось нечто такое, чему трудно дать разумное объяснение. Язык отказывался ей повиноваться. Стюарт Норт уже привык, вероятно, к такому благоговейному трепету.

– Я думаю, вы уже знаете, почему я здесь, – подсказал он ей.

– Нет. Почему? – Она и вправду не имела ни малейшего представления.

– Из-за вашего, естественно, чудесного появления на телевизионном экране сегодня утром. Маленький экран не позволяет воздать вам должное, кстати говоря.

Он осматривал девушку так же спокойно и уверенно, как минуту назад осматривал кабинет. Ее тело словно жгло там, где его касался взгляд Стюарта. Робин была в замешательстве от внезапного впечатления, что он только что занимался любовью – или собирался. Но вдруг он резко изменился:

– Но перейдем к делу. Я хочу купить Броган-Хаус.

Глава 2

Потребовалось время, чтобы эти слова дошли до нее.

– Вы… вы хотите купить Броган-Хаус? – повторила она неуверенно.

– Правильно, – кивнул он.

– Но что вы с ним будете делать?

– Разумеется, я буду там жить. – Он поднял брови.

Робин понимала, что производит впечатление тугодума, но она была обескуражена и немного смущена. С чего это рок-звезда хочет жить в Броган-Хаусе? Это здание такое степенное, старинное… А Стюарт Норт такой – пришла она к мнению – раскрепощенный. Заметив, что его взгляд пропутешествовал вниз, к мягким линиям ее блузки, Робин охватило жарким пламенем. Обычно она игнорировала такую мужскую внимательность, но его взгляд, кажется, касался ее почти физически. Явно нервничая, она попыталась отвлечь его.

– Господин Норт, я, насколько помню, сказала, что Броган-Хаусу не совсем подходит роль сельского домика. Он довольно большой.

– Сегодня утром вы это объяснили совершенно ясно, – признал он; их глаза вновь встретились. – Однако именно такое место я и ищу.

– К тому же это далековато. Несколько часов езды от ближайшего крупного города, – добавила она.

– Так это хорошо! Я бы хотел уединиться.

– Потребуется большой ремонт, чтобы привести его в порядок.

– Если Броган-Хаус мне понравится, я готов взять это на себя, вот и все.

– И в довершение ко всему – он дорогой. Владелец просит более двух миллионов долларов.

Внезапно он вышел из себя:

– Послушайте, неужели вы думаете, что я бы примчался сюда в такую рань, если бы эта цена меня не устраивала?

Робин поежилась, наткнувшись взглядом на тень, пробежавшую в его глазах.

– Нет, конечно, нет.

– Хорошо, – выиграв очко, он откинулся в кресле и обаятельно улыбнулся. – Наверное, вы находите странным, что такому человеку, как я, нужно такое место, как Броган-Хаус.

Робин действительно так считала, но опасалась вновь обидеть своего потенциального покупателя. Его моментальный гнев задел ее, хотя она не понимала, почему.

– Н-нет…

– Ваше недоумение меня вовсе не задевает. Я понимаю, что эта идея кажется вам довольно-таки странной.

Почему странной? – Она рассеянно вертела в руках карандаш. – Вы имеете право, как любой другой человек, заинтересоваться Броган-Хаусом.

Он пожал плечами.

– Кажется, я неправильно принял выражение ваших глаз за смущение. Вы знаете, они очень выразительны.

Карандаш неожиданно выскочил из рук и, сделав дугу в воздухе, упал на пол. Робин покраснела, не понимая, почему это банальное замечание словно осыпало ее дождем удовольствия. Она решила изменить направление разговора.

– Ну хорошо… Вы заинтересовались Броган-Хаусом и, разумеется, хотели бы взглянуть на него?

– Да! Именно поэтому я и пришел.

– Замечательно!.. – сказала она, листая настольный календарь. – Я уверена, мы сможем договориться. Когда вам было бы удобно?

– Сегодня.

– Сегодня?.. – Ее рука повисла в воздухе.

Он кивнул:

– Совершенно верно, прямо сейчас. Насколько можно предполагать, это единственное свободное время, которое у меня будет в ближайшие две недели. Теперь, как представитель владельца, вы захотите поехать вместе со мной и показать его достоинства?

– Да, но…

– Хорошо, тогда хватайте вашу сумочку, – скомандовал он, поднимаясь со своего кресла. – Моя машина внизу. Мы должны выехать немедленно, не то позже начнутся пробки на улицах.

Робин машинально встала и взялась за сумочку, висевшую на спинке кресла, и тут до нее дошло, что происходит. Она остановилась. Это было абсурдно! Она никак не могла позволить себе побежать за ним по первому же зову. Девушка уставилась на него, удивляясь, как легко ему удалось поднять ее с кресла.

– Ну? – спросил он, словно в этом ничего странного не было.

Она оперлась о стол, словно пытаясь найти позу, позволяющую ей остаться при своем мнении.

– Послушайте, господин Норт, вы, может быть, привыкли срываться с места, куда вам нравится и когда вам нравится, но у меня работа и ежедневные обязанности. Если вы хотите посмотреть Броган-Хаус, то вам нужно назначить встречу со мной в другое время.

Эти доводы его не остановили.

– Позвольте, правильно ли я понял вас? – спросил он, складывая руки на груди. – Сегодня утром вы, кажется, сказали, что у вас всего шесть недель, чтобы спасти дом, стоящий два с половиной миллиона долларов, от сноса. К вам пришел человек с деньгами, чтобы сделать это. Сегодня – единственный день, когда он свободен и может посмотреть его, а вы не можете отложить дела, чтобы сопровождать своего клиента?

Внутри Робин все кипело. Он был прав: ей следовало сделать все, чтобы создать для него наилучшие условия. А она вдруг запротестовала. Он слишком легко манипулировал ею.

– Я… я… – Ее глаза гневно сверкали, но она не нашлась, что сказать. Его доводы оказались слишком логичны.

Он усмехнулся:

– Похоже, из-за меня вы потеряли дар речи. Довольно мило, однако. А какой восхитительный огонь в ваших глазах!..

Она не понимала, как это может быть, но ей хотелось одновременно и растаять и взорваться. Уж слишком этот Стюарт Норт самоуверен!

Вне всякого сомнения, он привык к тому, что женщины падают к его ногам, и мастерски применил свои приемы на Робин.

Его глаза прошлись по ней с нескрываемым одобрением, и ее предательское тело ответило слабым, но заметным волнением.

– Так что же, – спросил он бодрым голосом, – мы идем или нет?

Внезапно порочный лучик промелькнул в его глазах, и Робин похолодела так же быстро, как мгновение назад вспыхнула.

– Нет! – отрезала она.

Он развеселился:

– Да? Почему?

– Потому что сейчас мне трудно поверить, будто вы и в самом деле хотите посмотреть Броган-Хаус.

– А!.. Тогда зачем же я здесь? – спросил он разумно.

– Вы сами сказали, что идея довольно странная. Может быть, у вас что-то иное на уме? – предположила она.

– Продолжайте. Это интригует.

– Возможно, вы увидели по телевизору женщину с приятной внешностью и решили посмотреть, как далеко вы сможете зайти с ней, так, ради забавы? – хитро сказала она.

Усмешка медленно проползла по его лицу.

– Любопытная теория! И я понимаю, как вы пришли к ней. В конце концов за мной ведь репутация неукротимого Дон-Жуана.

На мгновение Робин засомневалась в своем обвинении. Оно не захватило его врасплох, значит, либо оно не имело под собой никаких оснований – и в этом случае она сама сотворила глупость, либо оно соответствовало истине, но он демонстративно проигнорировал его.

– Вы считаете, что ваша репутация явно преувеличена?

– Все зависит от того, как вы на это смотрите. – Он махнул рукой. – Меня знают как человека, способного броситься за тридевять земель за женщиной, поразившей мое воображение.

– Хм…

– Если говорить о моем бурном прошлом, то однажды я за один день слетал из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк и обратно только для того, чтобы позавтракать с одной девушкой: мы тогда перехватили несколько хот-догов у уличного торговца. Я вернулся буквально за несколько минут до выхода на сцену. Но ее красота не стоит и половины вашей.

Робин сжалась. Стюарт Норт явно любовался собой, но если этот супермен думал произвести на нее впечатление, то он шел совершенно не тем путем. Она не хотела попусту тратить время и собиралась высказать ему это, но ее собеседник продолжал говорить, не сводя с нее глаз:

– Как я уже сказал, ваша теория интересна, но можете вы допустить, что она ошибочна? Люди, достаточно богатые, чтобы купить Броган-Хаус, приходят сюда не каждый день. И, кроме того, в глубине души вы вовсе не прочь съездить туда со мной.

– Что?.. – взвилась она. Она хотела отдать себя в руки этого кота-террориста с явно сексуальными намерениями?! – Это смешно! У меня есть дела поважнее, чем…

– Я вижу, что прав, – прервал он. – А ваш горячий отказ лишь подтверждает это. И, как я уже сказал, ваши глаза говорят о многом.

Это уж слишком! Робин пыталась подобрать слова, чтобы вышвырнуть его вон. Но они почему-то не находились. В это время кто-то вежливо постучал в дверь.

– Войдите! – резко бросила Робин.

Джерри Бартлетт, не торопясь, зашел в комнату, словно только что прогуливался по коридору.

– Робин! Я хотел спросить… – и остановился, увидев Стюарта. – О, здравствуйте! Я слышал, что вас видели здесь, но ушам своим не поверил. Вы Стюарт Норт? Меня зовут Джерри Бартлетт, я директор этого заведения, – проговорил он мягко, протягивая руку.

Стюарт пожал ее и очаровательно улыбнулся:

– Приятно познакомиться!

– Мои ребятки любят вашу музыку, – продолжал он безжалостно, – она не совсем в моем вкусе, но благодаря им я ее слушаю целыми днями.

– Я уверен, вы уже готовы лезть на стенку? – усмехнулся Стюарт.

– Вовсе нет! – Джерри, смешно протестуя, поднял брови. – Легко запоминающиеся вещички, правда! Ну, я полагаю, Робин к вам достаточно внимательна?

Робин смотрела на него убийственным взглядом. Джерри никогда не заходил к ней в кабинет; он всегда вызывал ее к себе, если хотел ее видеть. Шеф зашел явно из любопытства.

Стюарт незаметно посмотрел на нее:

– О да! Робин была как нельзя более любезна. Я собираюсь купить Броган-Хаус, и она согласилась съездить со мной посмотреть его.

– Замечательно! – просиял Джерри.

– Когда-нибудь в другой раз, не сейчас! – рассердившись на ложь, отрезала Робин, делая усилие, чтобы сказать это более дружелюбно. – Я объяснила господину Норту, что мы сегодня очень заняты, Джерри, что наше совещание по рассмотрению грантов[1]1
  Grant (англ.) – дар, пожертвование, безвозмездная ссуда.


[Закрыть] и все…

Шеф казался озадаченным.

– Наше совещание… по рассмотрению… грантов… – еще раз медленно проговорила она с ударением.

Джерри с неодобрением махнул рукой.

– А, это!.. Забудьте об этом. Совещание можно перенести. Важно, чтобы мы решили нашу проблему с Броган-Хаус. – Он пристально посмотрел на нее.

– Превосходно, Джерри, – сказала Робин мрачно.

– Да, спасибо, – поблагодарил его Стюарт. – Хорошо, что вы зашли. Но нам нужно выезжать прямо сейчас. Моя машина стоит внизу.

– Не буду вас задерживать, – быстро согласился Джерри.

Они оба оглянулись на Робин, которая по-прежнему стояла за своим столом. Ее полные губы сжались в тонкую линию, а темные глаза пылали огнем. Как легко удалось этому супермену добиться своего! Вряд ли она могла противиться пожеланиям шефа, и Стюарт это знал наверняка. И даже надеяться объяснить ему, что это был лишь хитрый ход, она не могла.

Робин не видела способа выпутаться. Ей придется терпеть общество Стюарта до Броган-Хауса и обратно, а это целый день езды на машине! Почему же тогда она чувствовала какое-то странное предвкушение, откуда это щемящее ощущение где-то внутри?

Видя, что мужчины ждут, пока она сдвинется с места, Робин с непроницаемым лицом взяла сумочку со спинки кресла, повесила ее на плечо и, обогнув стол, вышла из кабинета, не произнеся ни слова.

Весь путь, спускаясь по лестнице, Стюарт, не обращая на нее внимания, о чем-то переговаривался с Джерри. Выйдя в фойе, она сложила руки на груди, нетерпеливо ожидая окончания их беседы. Несомненно, Стюарт не слишком спешил, несмотря на его заявления.

Помахав им рукой, Джерри наконец их оставил, и Робин пошла впереди через хлопающие стеклянные двери, которые перед ними придержал седой охранник. Она стрельнула по нему обличающим взглядом: где он был, когда Стюарт прорвался в ее кабинет?

Выйдя на солнечный свет, рок-звезда повернулся к ней:

Приятный человек, ваш начальник… Моя машина вон там.

Кипевший в ней гнев сменился любопытством, когда она ее увидела. Это был низкий, обтекаемый автомобиль с затененными стеклами и блестящей поверхностью – нержавеющая сталь, поняла она.

– Это «дилорен»?

– Верно.

Вопреки желанию Робин это произвело на нее впечатление. Он открыл перед девушкой поднявшуюся вверх, как крыло чайки, дверцу, и внутри оказалось необычно низкое сиденье.

Опускаясь на свое место, Робин почувствовала, как облегающие хлопковые в полоску блузка и юбка еще плотнее обтягивают ее. Посмотрев вверх, она заметила, что Стюарт с интересом пробежал по ней глазами. В уголках его губ скрылась улыбка.

Она сердито оправила юбку на своих длинных изящных ногах и постаралась смотреть на него бесстрастно, не отводя взгляда. Впрочем, это было трудно, поскольку он и сам выглядел таким соблазнительным.

Через секунду он мягким, грациозным движением водворил себя на водительское сиденье и опустил за собой дверцу.

– Нравится?

– Да! – согласилась Робин сорвавшимся голосом. Красивая машина – это красивая машина, чья бы она ни была. Девушка поправила ремешок сумки на-плече.

Стюарт повернул ключ, мотор заурчал, машина рванула вперед, и внезапно из динамиков раздалась оглушительно громкая музыка. Робин сжалась.

– Что это? – выкрикнула она, хватаясь за подлокотники кресла.

– Это регги! – Перехватывая руки, он вывернул руль на крутом повороте.

На огромной скорости они вылетели на магистраль, ведущую из Бостона, но от музыки, ломившей в ушах, Робин плохо соображала. Резкие ритмы синкопы грохотали на весь салон машины, как артиллерийские орудия.

Ей следовало бы ожидать нечто подобное, подумала она, морщась. Стюарт Норт явно не считался ни с кем, кроме самого себя. Как можно быть одновременно и таким приятным, и таким невыносимым! Ей нужно прекратить этот фарс, пока есть возможность.

Через десять минут мучений Робин в конце концов демонстративно закрыла уши руками. Он коснулся ее руки, и она чуть не подскочила. Ее обдало необычным ощущением и холода, и жара одновременно, когда Робин поняла, как близко они сидят.

Она опустила руки.

– Вам не нравится? – посмотрел он искоса.

Чересчур громко! Вы можете сделать потише?

– О, простите!..

Повернув регулятор, он убавил громкость до едва различимого шепота, и Робин с облегчением вздохнула. Урчание двигателя и свист кондиционера действовали успокоительно. Теперь, когда она могла вслушаться, музыка показалась ей приятной.

– Извините меня, я постоянно забываю, что большинство не переносит такой громкой музыки, – извинился он.

– А вам по душе такое оглушительное звучание? Удивительно, как у вас до сих пор уши целы.

– Это издержки профессии, и, хочешь не хочешь, приходится быть осторожным, – признал он. – Можно оглохнуть к сорока пяти, если не следить за этим.

Она скептически посмотрела на него:

– Я считала, что таких людей, как вы, совершенно не заботит, чем они будут заниматься в сорок пять.

Он рассмеялся:

– Боюсь, что все эти лозунги типа «Спеши жить и умирай молодым» – спектакль. А правда в том, что я собираюсь продержаться до девяноста.

– Только не говорите мне, что вы собираетесь забавляться с гитарой до столь почтенного возраста, – нечаянно улыбаясь, произнесла она. – Трудно себе представить это.

Он пожал плечами.

– Может быть, но только потому, что рок-н-роллу не так уж много лет и все его исполнители еще слишком молоды.

Робин украдкой бросила на него взгляд, стараясь, чтобы он этого не заметил. Трудно было представить его старым. Хотя Стюарт был намного старше нее, по его виду этого не скажешь. Только несколько едва уловимых морщинок в уголках глаз и губ. Его волосы почти по-мальчишески беззаботно вились вокруг воротника. При довольно напряженном образе жизни рок-звезды он по сравнению с другими замечательно сохранился.

– И все же, сколько вам лет? – спросила она напролом.

– Тридцать семь. А вам?

– Двадцать семь. Слишком стара для вас, – парировала она, провоцируя.

– Вы намекаете на возраст моей знаменитой юной жены?.. – Он поморщился.

– Да.

Внезапно он постарел.

– Это была огромная ошибка. Я благодарен, что все закончилось так скоро и никому серьезно не повредило.

Хотя этот самоуверенный тип того и заслуживал, Робин пожалела, что нанесла запрещенный удар. Но с другой стороны, это было всего лишь невинное замечание.

– Если вас это может утешить, то, когда я еще училась в школе, мои подруги страшно ей завидовали.

Он внимательно посмотрел на нее, и озорной огонек промелькнул в глубине глаз.

– А вы – нет?

– Нет.

Он снова уставился на дорогу.

– Скверно.

– Вы что же, надеялись, что я паду к вашим ногам, встретившись с вами лицом к лицу после давнего школьного увлечения?..

– Такое вполне могло бы случиться.

Вспомнив обстоятельства знакомства, она задохнулась от бешенства. Подумать только, ведь она только что почувствовала к нему какую-то симпатию!

– Послушайте, если это только лишь увеселительная поездка, то лучше развернуться прямо сейчас! Я не собираюсь терять целый день только потому, что вы видели меня по телевизору и вам взбрело в голову соблазнить меня!

Ее вспышка ничуть не устрашила Стюарта. Напротив, эта гневная тирада его очень развлекла.

– Да, день наверняка не пропал бы даром, если бы я так и сделал.

К своему удивлению, ей пришлось сопротивляться притягательности его ненавязчивого предложения.

– В списке моих развлечений на досуге борьбы с вами нет! Если это все, чего вы добиваетесь, то я советую вам повернуть обратно и выбросить это из головы!

– Вернуться? Так и не увидев Броган-Хаус?

Слова «Броган-Хаус» охладили ее, как ведро холодной воды. А он умен, пришлось ей согласиться. Он знал, как завлечь Робин. В конце концов ее первой обязанностью было сохранить Броган-Хаус. Она должна была использовать для достижения заветной цели любую возможность, независимо от того, что придется стерпеть при этом ей самой.

– Вы хотите сказать, что всерьез интересуетесь Броган-Хаусом.

– Совершенно верно. Неужели в это так трудно поверить?

– И все-таки согласитесь, что Беркшир не совсем то место, где вы бы захотели жить, – возразила она.

– Почему?

– Я… я не уверена, – честно призналась она, – но мне кажется, что вам ближе стиль Малибу-Бич или Канн.

И в самом деле, теперь, когда она подумала об этом, более естественно было представить Стюарта в его доме на солнечном побережье Средиземноморья. Возможно, это был его рутинный цирковой трюк или даже один из наступательных приемов, применяемых к женщинам.

– К вашему сведению, я уже жил и в Южной Калифорнии, и на Лазурном Берегу. – Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он нажал на акселератор. – Там приятно отдыхать, но там отсутствует ощущение постоянства, которого мне так не хватает.

– Но в Массачусетсе так холодно зимой! Почему вы решили жить здесь, если можете выбрать место более теплое и солнечное?

– Вы же живете здесь, – возразил он.

– Да… но это я, – неуверенно ответила она.

Он хмыкнул.

– Ну, в некотором роде и я тоже. Верите вы в это или нет, я даже скучаю по холодной зиме. Я родился и вырос в Массачусетсе, и даже спустя столько лет я считаю его своим домом. К тому же здесь вся моя семья: родители, родственники.

Робин не знала, что на это ответить, и сменила тактику.

– Но я не могу поверить, что вы согласитесь с тем, будто в Броган-Хаусе удобно жить. Это – слишком старомодное сооружение.

Он посмотрел на нее с любопытством.

– Вы думаете, я бы предпочел современное красное дерево со стеклянными стенами и горячей ванной?

– Почему бы и нет?

– Нет, в самом деле – нет.

В его голосе пропали поддразнивающие интонации, Стюарт стал просто перечислять факты.