Текст книги "Война углей"

Автор книги: Кэтрин Ласки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Наконец слуга улетел.

Как только он скрылся из виду, Тайя ринулась вниз. Оглядевшись по сторонам, она поспешно сунула клюв туда, где только что копался странный слуга. В тот же миг ее клюв стукнулся обо что-то твердое. При помощи когтей Тайя принялась аккуратно разгребать погадки. Когда она добралась до дна кучи, то заметила, что земля там взрыхлена, словно ее недавно копали. Она начала осторожно просеивать когтями почву, отбрасывая ее в стороны. Примерно через полминуты глазам Тайи предстало нечто очень знакомое – темная, блестящая скорлупа бесплодного яйца драконовой совы!

В первый миг Тайе показалась, что она сошла с ума. Сначала она хотела уничтожить это яйцо. Но когда к ней вернулась способность трезво рассуждать, она сообразила, что обнаруженное яйцо было частью чудовищного заговора, поэтому ни в коем случае нельзя давать заговорщикам понять, что их выследили. В этом случае они будут действовать еще более осторожно, и поймать их станет гораздо сложнее. Нужно с кем-нибудь посоветоваться. Кому-то рассказать. Разумеется, не дворецкому. Теперь Тайя не сомневалась, что дворецкий сам состоял в заговоре. Нет, у нее был только один выход.

Развернувшись, Тайя расправила крылья и взлетела, подхваченная порывом холодного воздуха. Бешено работая крыльями, она взбиралась все выше и выше, а потом стремглав помчалась в единственное место, где ее выслушают: в совитель на горе Времени. Хрит все поймет. Он не такой, как дворецкий! Он кроткий, скромный, а в его бледно – желтых глазах зелеными искорками светится вековая мудрость. Да и как может быть иначе, если он является прямым духовным наследником первого Хрита, известного в Серединном мире под именем Теоцзы?

Глава XII

Глаукс в помощь!

Тихий дождь сеялся из серых туч, когда шестерка сов вылетела с Великого Древа, держа курс на запад через море Хуулмере. Это были члены стаи и две сипухи – Эглантина, сестра Сорена, и юная Фиона. Они летели очень высоко, в самом верхнем слое облаков. Даже сквозь дождь до путешественников доносился свежий и резкий запах моря.

– Представляю, какая там сейчас буря! – проухал Сумрак.

«Еще какая!» – мрачно подумал Сорен. Честно говоря, он давно не помнил такой погоды. Конечно, темные клубящиеся тучи превосходно служили целям разведки, но ярость штормовых ветров, обычно веселившая Сорена ничуть не меньше, чем его старого наставника Эзилриба, сегодня лишь наполняла его желудок тревогой. Грозные черные тучи казались Сорену предвестьем гораздо более страшной бури.

Гильфи, как всегда, была навигатором. Во время полета она то и дело сверялась со своим новым прибором – маленькими часиками под названием хронометр, сконструированными на основе старинного инструмента Других. Вот и сейчас Гильфи быстро посмотрела на прибор и прокричала:

– Насколько я понимаю, сейчас мы пролетаем над Темным лесом.

– Страшно подумать, что там сейчас творится! – покачал головой Сумрак.

– Не думаю, что найдется много сов, желающих поразмять крылья в такую непогоду, – заметил Копуша.

– Как и желающих спуститься в нижний слой тучи, чтобы понаблюдать за гонцами, – тихонько рассмеялась Гильфи. Если вы помните, именно в этом и заключался первоначальный план, детально разработанный во время первого заседания у Корина.

Стая, включая Эглантину и Фиону, должны были сопровождать Руби, Венцеля и Фритту к Дворцу туманов. Затем им предстояло спрятаться в нижних слоях облаков, над самым дворцом, и подождать, пока трое посланцев возьмут угли. После того как посланцы покинут дворец и разлетятся в разные стороны, наблюдателям предстояло тоже разбиться на пары и незаметно последовать за каждым гонцом. В каждой такой паре должно быть по сипухе, превосходно слышавшей в любую непогоду. Местом сбора гонцов и разведчиков был назначен Волчий клык. Так называлась высокая скала, торчавшая у берега Бескрайнего моря и служившая началом Реки ветра, соединявшей Хуульский мир с Серединным царством. Именно на этом одиноком, иссеченном ветрами и волнами форпосте, угленосы и следопыты должны были дожидаться ответа Тенгшу, который сообщит им, дал ли Хрит свое согласие на хранение угля в Серединном царстве. Вот и весь план.

«Обычно я люблю летать в такую погоду, но сейчас мне совсем не до веселья, – думал Сорен. – И все из-за этого угля». Тем временем бушевавший внизу ураган не только не думал униматься, а лишь еще больше расходился. В этом году с погодой творилось что-то странное. Катабаты подули раньше положенного срока, а с запада уже наступали могучие вихри Реки ветра. После того как Отулисса была тяжело ранена в бою, Сорен возглавил метеорологические наблюдения на острове и взялся за скрупулезное изучение данных, собранных при помощи аэропоплавков или помеченных разными красками перьев. Несколько ночей назад он стал получать необычные данные, свидетельствовавшие о том, что погода вдруг взбунтовалась против собственных законов и ведет себя совсем не так, как ей следует.

Судя по зловещему вою ветра, буря внизу разыгралась с новой силой. К свисту ветра примешивался грохот волн, разбивавшихся о лежавшую внизу землю, подрывая целые участки берегового леса. Однако именно такая страшная непогода была идеальным прикрытием для трех угленосов, которым предстояло забрать уголь Хуула из Дворца туманов и как можно быстрее перенести его в Серединное царство – если, конечно, Хрит даст на это свое разрешение.

Стоя в полумраке крипты, Фритта, Руби и Венцель молча смотрели, как Бесс при помощи щипцов вытаскивает из тайника ажурный ларец в форме слезы, в котором лежал уголь. Во время совещания у Корина была составлена четкая инструкция о том, как следует поступить с углем дальше. Сначала Фритта, Венцель и Руби должны были повернуться к Бесс хвостами, чтобы не видеть, в какой тубус она бросит уголь Хуула. В каждом из трех тубусов лежало несколько углей-живцов, служивших сразу двум целям: во-первых, они защищали угленосов от могучего воздействия угля, а во-вторых, скрывали подлинный уголь, который с виду был очень похож на живец.

– Все, можете отворачиваться, – негромко сказала Бесс. Три совы одновременно встали к ней хвостами. Никто из них даже не думал подглядывать, хотя каждый ломал голову над тем, сможет ли он почувствовать присутствие настоящего угля в своем тубусе. Фритта и Венцель были относительно молодыми совами, и это было их первое серьезное задание с момента принесения клятвы Ночных стражей. Несмотря на щуплое телосложение, Фритта была отважна до ожесточения. Зато Венцель, талантливый книжный иллюстратор, был натурой эксцентричной и увлекающейся. Он обладал потрясающей способностью находить необычное решение практически любой проблемы. Что касается Руби, то она была просто Руби. Самая опытная из этой троицы и вдобавок летала лучше всех на Великом Древе. Что и говорить, это была превосходная команда!

Бесс закрыла глаза и бросила уголь Хуула в один из тубусов. Теперь только старый Бубо, который должен был вместе с остальными разведчиками дожидаться гонцов на Волчьем клыке, мог разобраться, где лежит настоящее сокровище. Если Хрит даст свое согласие, Тенгшу перенесет уголь через Реку ветра в Серединное царство.

Не открывая глаз, Бесс несколько раз передвинула тубусы, а потом еще дважды перемешала их. Затем открыла глаза и объявила:

– Все, разбирайте! – Совы молча повиновались. Тогда Бесс глубоко вздохнула и сказала: – Ну вот, кажется, все.

В наступившей тишине было слышно, как ветер стонет за стенами дворца. В эту ночь буря так разыгралась, что заглушала грохот водопада. Совы невольно содрогнулись. Почему-то сейчас завывания ветра показались им особенно зловещими.

– У меня от этого ветра мурашки бегут по спине, – пожаловался Венцель, скрещивая крылья на груди, словно хотел защититься от какой-то неведомой беды.

– Не волнуйся. Судя по звуку, отличный ветерок для полета, – заверила его Руби. – Вот увидишь, это будет лучшее путешествие в твоей жизни!

Бесс искоса посмотрела на нее. Неудивительно, что Сорен выбрал Руби для этого задания! Она была отличным товарищем для двух юнцов. Руби не только присматривала за ними, но также подбадривала, поддерживала и вдохновляла их. Но, Глаукс великий, до чего же странно она выглядела! После трех окрашиваний составом на молочниковом соке, ее рыжие перья стали совсем светлыми. Внешность Руби изменилась до неузнаваемости. Единственное, что могло ее выдать, так это непревзойденные летные качества. Впрочем, вряд ли в такую погоду найдется много охотников любоваться полетом Руби!

– Отлично, – сказала Руби, подходя к остальным. – Карту вы изучили. Свои маршруты знаете.

– Да, – кивнула Фритта. – Я лечу отсюда на восток, в каньоны, затем поворачиваю на запад, добираюсь до Дали, а уже оттуда прямиком к Волчьему клыку.

– А ты, Венцель?

– Да, мадам, – кивнул Венцель и лихо отбарабанил свой маршрут.

– Отлично! – воскликнула Бесс. После того как все детали были обговорены, она вместе с гонцами поднялась на башню напротив колокольни, чтобы проводить их в бушующую непогоду. Очутившись наверху, Бесс поспешила забиться в одну из каменных ниш, чтоб ее не унесло ветром. Свирепые порывы сдували воду с водопадов и горизонтальной пеленой уносили ее куда-то в ночь. Деревья сгибались пополам, треск ветвей, подобно грохоту барабанов, аккомпанировал реву бури. Всполохи молний высвечивали брюхо тяжелых туч, на миг придавая им грозный металлический оттенок, но страшнее всего был жалобный вой, время от времени прорезавший свист ветра, подобно острому когтю, вонзавшемуся в нежную плоть.

Но трое гонцов умели летать в непогоду. На глазах у Бесс они молча поднялись навстречу ярости стихии. Она видела, как они постоянно изгибают и поворачивают крылья, ловя каждый попутный поток воздуха, чтобы не потеряться в бурлящем котле воздушных течений. Всем известно, что во время грозы можно запросто столкнуться с опасным сдвигом ветра, когда воздушный поток вдруг неожиданно меняет скорость и направление, то набирая, а то, наоборот, резко теряя силы, и тогда в воздухе появляются смертельные ловушки и засасывающие вниз потоки, представляющие собой страшную опасность для неопытной птицы. Но гонцам было не занимать опыта.

– Глаукс в помощь! – тихо прошептала Бесс, когда три фигуры растаяли в темном брюхе тучи. – Глаукс вам в помощь.

Глава XIII

Предложение или эксперимент?

В Северных царствах есть мыс, который далеко вдается в море Вечной зимы и называется мысом Ледяных когтей. На юго-западной стороне этого мыса мерзлую сушу прорезает узкий морской канал, с обеих сторон зажатый высокими глыбами льда. Огромные, источенные ветрами и временем, эти глыбы пронзают своими вершинами туманное небо над ледяным каньоном. Они соединяются друг с другом ледяными мостами и арками, а за их неприступными стенами прячется сложный лабиринт туннелей, каналов и ниш. В глубокой древности, в период непрекращающихся жестоких войн, этот каньон служил крепостью, тайным оплотом Хратианских королей, и именно здесь когда-то нашла убежище вдовствующая королева Сив и ее верная служанка Миррта. Они принесли сюда яйцо, из которого в положенный срок появился на свет величайший из всех монархов – король Хуул, первый владелец угля.

Но эти же ледяные каньоны в древности служили потайным путем для хагсмаров, нашедших себе убежище на другой стороне мыса, вдали от берега. Как известно, хагсмары предпочитают держаться подальше от моря. Они боятся соленой воды, которая мгновенно пропитывает и склеивает их лишенные жировой смазки перья, так что отяжелевшие крылья камнем утягивают несчастных в воду. В древние времена хагсмары обычно торопились поскорее миновать узкий канал, чтобы вновь оказаться над безопасной сушей, поэтому не утруждали себя исследованием хитросплетения ледяных туннелей и переходов в скалах.

Но сейчас две совы, которым, казалось бы, нечего было опасаться моря, заметно нервничая, летели над проливом. Путь их лежал не в древнее убежище хагсмаров, о существовании которого они даже не догадывались, а в потайное место, расположенное в самом сердце ледяных каньонов. В когтях совы несли корзинки, где лежало около двух дюжин двухжелтковых и трехжелтковых яиц, из которых очень скоро на свет должны были появиться чудовища.

– Ты уверен, что знаешь, куда мы летим? – спросила Нира.

– Да. Ваш сын, Корин, рассказал мне об этом месте. Вернее, он читал мне легенду о первом угленосе, в которой подробно о нем говорится.

– Моего сына зовут Нирок. Ни-рок. Я не желаю знать никакого Корина. Я назвала его Нирок. И он мне не сын. Он перестал быть им, когда назвался Корином. И сколько нам еще лететь? Скажи, ты хочешь найти то самое место, где эта древняя королева высиживала свое яйцо?

– Нет, зачем нам то самое место? Нам нужен просто безопасный уголок, где мы могли бы без помех заняться своими экспериментами. Несмотря на то что очень скоро у нас будет еще больше яиц, мы не можем позволить себе потерять еще одно. – Стрига помолчал, а потом посмотрел на Ниру. – Все идет прекрасно. Наши войска в Кунире прекрасно обучены и готовы к бою. В Долгую ночь они присоединятся к нам. Осталось исполнить последнюю и самую важную часть нашего плана.

Нире не понравилось то, что голубая сова назвала ее армию «нашими войсками». Это она собрала под свое крыло жалкие остатки Чистых и вновь превратила их в грозную боевую армию! Да, в последнее время все новые и новые силы прилетают к ним из Серединного царства, однако костяк армии до сих пор составляют Чистые. Ее Чистые. Но Нира решила до поры до времени помалкивать об этом.

– Надо было прикончить тех тупиков, которые притащились искать своего братца, – сказала Нира. – Тупики глупые. Это было бы несложно.

Стрига едва удержался, чтобы не сказать: «Это ты глупая!» Вместо этого он вежливо ответил:

– Рано или поздно тела этих тупиков были бы обнаружены. Поползли бы слухи. К чему нам лишнее беспокойство? Давайте лучше поторопимся и поскорее все закончим. Нам повезло, что вчера ночью к нам прилетела еще одна драконова сова с полной сумкой яиц!

– Думаю, ты прав. Мы не много потеряли. Одно яйцо упало в воду, другое разбилось о пол ледяной пещеры. Как ты думаешь, та драконова сова, которой мы дали поручение, сумеет найти дорогу в Ледяной дворец? Кстати, как ее зовут?

– Улун, – ответил Стрига. – Так ее назвали за цвет оперения. На нашем языке это означает «бирюзовый». Улун умная сова. Она не заблудится. А теперь оставьте свои тревоги. Все идет хорошо. Среди этих яиц очень много экземпляров с двумя и даже тремя желтками. Это будет наша первая, пробная партия. Вскоре наши новообращенные принесут нам еще.

Новообращенными они называли драконовых сов, которые тайно учились летать и, поодиночке, а то и попарно, покидали дворец Панцю. С помощью подкупленных слуг они похищали яйца и тайком приносили их в Северные царства. До сих пор яйца приходилось прятать в самых отдаленных уголках царства, в местах, куда не добирались пиратствующие совы или краали, от которых все пернатые обитатели Северных царств старались держаться подальше. Доставляемые из Серединного царства яйца были стерильными, однако при правильном уходе в них зарождалась жизнь, и на свет мог появиться птенец. Разумеется, все это было частью таинственной магии, страшного заклятия рождения хагсмаров.

– Подумать только, ведь я держала эту книгу в когтях! – в который раз простонала Нира. – Я даже пыталась ее прочесть, но она была невероятно трудной!

– И тем не менее, вам удалось кое-что запомнить. Милая Нира, давайте же оценивать ситуацию беспристрастно! За последнее время мы достигли огромных успехов. Да, без ошибок не обошлось, но ведь это неизбежно! Я сам готов выщипать себе все перья в наказание за то, что, когда впервые услышал от Корина про «Книгу Крит», у меня не хватило ума расспросить его поподробнее! А ведь однажды я даже видел эту книгу в библиотеке! Вы оказались гораздо мудрее меня. Вы сразу поняли ценность этой книги.

Если Стрига в чем-то и знал толк, так это в лести. Именно лесть расцвечивала безрадостную жизнь драконовых сов, а тонкое подхалимство было ее главным топливом.

Стрига вновь вспомнил ту ночь, когда он впервые увидел «Книгу Крит». Казалось, это было в другой жизни. (Вообще-то, он уже начал подозревать, что у него было несколько жизней. Недаром в памяти его то и дело звучали отголоски событий далекого прошлого.) В ту ночь Стрига заметил, что Отулисса случайно оставила открытой дверь в тесную комнатку в задней части дупла, и, движимый любопытством, заглянул туда. Внимание его привлек огромный том, озаглавленный «Книга Крит». Стрига пролистал его. В книге были практически одни иллюстрации. Картинки показались Стриге совершенно бессмысленными, и он решил, что это очередные никчемные излишества. И еще он подумал, что Отулисса поступает правильно, держа такую книгу под замком. Каким же он был глупцом!

Наконец две совы, несущие драгоценный груз, добрались до узкого просвета в ледяных утесах.

– Кажется, долетели, – с облегчением вздохнул Стрига.

– Это и есть Ледяной дворец? – спросила Нира.

– Я не уверен, тот ли это самый дворец. Но думаю, здесь мы будем в безопасности. А теперь давайте построим хороший шнедденфир, – воскликнул Стрига.

– Какой еще шнеден-шмеден?

– Шнедденфир, – терпеливо поправил Стрига. – Так на старом кракиш называется ледяное гнездо. В Северных царствах нет деревьев, а значит, совы не могут устраивать гнезда в дуплах, поэтому им приходится по-своему выходить из положения.

Стрига принялся деловито раскладывать яйца в гнездо. Нира последовала его примеру.

– А ты много знаешь, – заметила она, не отрываясь от работы.

– Я многому научился у твоего сына, Сорена и Отулиссы. Ты же знаешь, они далеко не глупы.

Нира злобно сверкнула глазами.

– Нира, дорогая, тебе тоже следует научиться использовать своих врагов.

Нире уже в который раз не понравился его излишне фамильярный тон. Она хотела было одернуть Стригу, но вовремя удержалась. Стрига был прав. Нужно уметь использовать своих врагов. Кто знает, кто будет ее врагом после того, как она завладеет углем? Возможно, сам Стрига? Темные блестящие яйца были средством добраться до угля. Но владеть им может только одна сова, и Нира рассчитывала стать этой единственной владелицей. Значит, до поры до времени ей придется сдерживаться. Она будет снисходительна к этой голубой сове, которая, похоже, наслаждается их доверительными отношениями. Внезапно Ниру осенила новая мысль. «Уж не пытается ли он заигрывать со мной? Заигрывать, как с подругой?» Об этом нужно было хорошенько подумать. Интересно, согласилась бы она разделить уголь с Клуддом, со своим давно умершим мужем, с которым они породили на свет неверного сына Корина? Когда-то Клудд заставлял ее желудок петь от счастья… «Но нужно быть практичной. Уголь нельзя разделить», – строго одернула себя Нира. Какая разумная птица захочет быть королевой при каком-то короле, когда можно быть одновременно и королем, и королевой?

Нира принялась внимательно разглядывать голубую сову, сновавшую вокруг гнезда с усердием слепой змеи-прислуги. Казалось, Стрига тоже был погружен в свои размышления, но когда он снова заговорил, внутри у Ниры все всколыхнулось.

– Разумеется, вы, как и все совы, знаете о проклятии, лежащем на птенце, появившемся на свет в ночь лунного затмения?

– Я полагаю, – осторожно заметила Нира, – что все зависит от точки зрения. То, что для одного является проклятием, для другого может быть благословением.

– Вы правы. Давайте, для простоты, будем считать это неким заклятием. Итак, всем известно, что на птенцах, родившихся в ночь лунного затмения, лежит заклятие, позволяющее им обрести великую власть и огромную силу. Хуул появился на свет в ночь лунного затмения. И он первым добыл уголь Хуула.

– Как и мой сын, – ответила Нира.

– Который стал королем, – негромко напомнил Стрига.

Нира хорошо помнила эту ночь. Это было сразу после окончания войны Огня и Льда, которую порой еще называют войной Пожара. Эта ночь очень многое значила в жизни Ниры.

– Нира, это вы рассказали мне, что Крит интересовалась не только созданием причудливых чудовищ, представлявших собой сложных гибридов, но и выведением новой породы хагсмаров. Вы сказали, что они появлялись из таких вот яиц в ночь лунного затмения. Благодаря вашим дипломатическим успехам среди моих собратьев, обитателей дворца Панцю, у нас появились яйца. Вклад новообращенных велик, но ваш – поистине бесценен. Да, произошел несчастный случай, когда нас совершенно случайно спугнули в ледяной пещере. Но эти яйца будут целы. Остальные мы отнесем на территорию краалей. Ледяные гнезда вскоре будут готовы. Все, что нам остается сделать, так это перенести сюда яйца и наседок накануне лунного затмения, когда птенцы начнут появляться на свет. И тогда у нас будет почти сотня яиц! Целая эскадрилья! Эскадрилья хагсмаров!

– И все же я не понимаю, почему птенцы должны появляться на свет именно здесь. Почему не оставить их на территории краалей?

– Там небезопасно. Слишком голая земля, слишком много ветров. Яйца нужно беречь от ветра в надежных гнездах. И чтобы поблизости не было никаких тупиков или белых медведей, тем более теперь, когда с рыбой становится туго. Старый Ледяной дворец – отличное место для выведения будущих хагсмаров. Наседки будут сидеть на яйцах, греть и охранять их от всех опасностей. Мы с вами тоже поможем им. Будем работать посменно. Вы ведь знаете, что очень скоро яйца уже нельзя будет переносить с места на место.

– По крайней мере, ты так сказал, – буркнула Нира. Она не понимала, в чем смысл этого требования, но согласилась с ним без возражений.

– Говорят… – выдавил Стрига, старательно взвешивая каждое свое слово, – говорят, что драконовы совы раньше были хагсмарами.

Нире показалось, будто молния разорвалась у нее в желудке. А Стрига тем временем продолжал:

– Этот печально известный Теоцзы нарочно создал королевский двор, чтобы лишить хагсмаров сил, окружив их роскошью и шутовской властью. Он задумал это, чтобы ослабить нас. Вы никогда не задумывались над тем, что мы с вами, возможно, состоим в родстве?

Не в силах произнести ни слова, Нира захлопала глазами.

– Посмотрите на ваши перья, дорогая. Обратите внимание на то, как они потемнели. Какие у них лохматые края. Сейчас вы похожи на сипуху не больше, чем я на пятнистую сову. Мы утратили признаки принадлежности к определенным совиным семействам.

«Куда это он клонит?» – насторожилась Нира.

– И я полагаю, – продолжал Стрига, – что это открывает перед нами совершенно новую возможность. – Он ласково посмотрел на яйца, которые, казалось, еще сильнее потемнели за те несколько минут, что пролежали в ледяном гнезде. – Но реализовать ее мы сможем только вместе.

– Вместе? Ты делаешь мне предложение?

– Давайте назовем его экспериментом, дорогая.

«Как романтично!» – усмехнулась про себя Нира, но снова промолчала. Эта синяя сова хочет стать ее супругом – что ж, это даже неплохо. Но Нира уже знала, что Стрига – ее враг.

Глава XIV

Тень сомнения

После того как стая улетела следом за гонцами, Корин ни минуты не сидел, сложа крылья. Сорен разработал гениальный план по транспортировке угля в Серединное царство, если Хрит даст свое согласие на этот шаг. Но Корину предстояло сделать нечто гораздо большее – он должен быть разработать план разгрома объединенных сил Ниры и Стриги, ибо эти двое соединились не для того, чтобы создать семью, а для того, чтобы призвать под свое крыло целую армию хагсмаров. Поэтому Корин погрузился в изучение литературы о прошлых войнах, которые вели Ночные стражи. Он анализировал военные стратегии, размещение и группировку сил, использование различных видов вооружений. Он даже перечитал древние легенды в поисках всевозможных сведений о военном деле. Как и Сорен, Корин чувствовал, что им предстоит не очередная битва, а большая война. Разумеется, будет чудесно, если им удастся перенести уголь в безопасное место. Но разве это окончательное решение? Разве уголь может быть в полной безопасности? Разве что… Но Корин пока не хотел додумывать эту мысль до конца.

Внезапно он почувствовал необходимость в чьем-то обществе и позвал к себе миссис Плитивер.

– Ах, миссис Пи, как я рад вас видеть! – воскликнул Корин, когда слепая змея явилась на его зов.

– Всегда к вашим услугам, – ответила слепая змея, низко склонив розовую головку.

– Миссис Пи, не откажетесь выпить со мной чашечку молочникового чаю?

– Ах, что вы, сир! Нет-нет, благодарю вас! – Миссис Пи была домашней змеей старой закалки, не признававшей никаких новомодных вольностей в отношениях между хозяевами и слугами, поэтому твердо придерживалась принципа раздельного питания первых и вторых.

– Вы хотели что-то обсудить со мной, сир?

– Ах, миссис Пи, как бы я хотел, чтобы вы называли меня просто Корин! – вздохнул Корин, которому потребовалась целая вечность, чтобы отучить слепую змею называть его «ваше величество».

– Да, Корин, – поклонилась миссис Пи. Излишне говорить, что это короткое имя она сумела произнести так, что оно прозвучало как «ваше величество».

– Миссис Пи, я только что прочел летопись Эзилриба о войне Огня и Льда. Меня заинтересовал эпизод с использованием совуколок, или игрушечных сов, при помощи которых Ночные стражи сумели одурачить врага.

– О да, это была очень эффективная стратегия, сир… То есть, Корин.

– Но как Ночные стражи сумели сделать столько кукол?

– О, за это нужно благодарить нашу Одри! Она возглавляла гильдию швей, хотя все мы тоже изо всех сил помогали ей.

Несколько минут они в молчании пили свой чай. Миссис Пи чувствовала, что Корину просто нужно чье-то ненавязчивое присутствие, и разговор о совуколках не имел никакого практического смысла. И еще она заметила, что Корин то и дело украдкой посматривает на огонь в очаге.

Слабая дрожь пробежала по телу миссис Пи, когда она поняла, насколько важно королю ее общество. Она опасалась, что после того, как стая улетела, Корин может почувствовать себя брошенным и вновь впасть в тоску. Миссис Пи знала, что он имел желудочную склонность к меланхолии. Однако, подобно всем слепым змеям, она обладала исключительно развитой чувствительностью, поэтому с облегчением перевела дух, убедившись, что в последние ночи король не только не испытывает ни малейших признаков депрессии, но, напротив, весь переполнен новой энергией, волей и решимостью. И все-таки, уже уползая из дупла, миссис Плитивер почувствовала нечто необычное. Она готова была поклясться, что, когда Корин подошел к очагу, чтобы поворошить угли, в желудке его всколыхнулась слабая тень сомнения.

Языки огня плясали в очаге, бросая колышущиеся тени на стены дупла, но Корин не сводил глаз с сердцевины одного-единственного пламени. Он знал, что не найдет в нем ответы на свои вопросы. Огонь редко давал точные подсказки. Он лишь открывал возможности – правдивые, однако весьма туманные. Корин невольно вспомнил свои первые опыты огнечейства, когда он только-только начал понимать, что образы в сердце огня имеют какое-то значение. В погребальном костре, на котором были сожжены кости его отца, Корин впервые увидел сверкающий уголь Хуула. Разумеется, в то время он и понятия не имел о том, что увидел. Но потом тот же огонь открыл ему правду, которую он уже давно начал подозревать, – правду о том, что его отец Клудд не был злодейски умерщвлен Сореном, как с рождения твердила ему мать, а пал от лапы Сумрака в страшной войне, развязанной Чистыми. Нира всю жизнь лгала ему – лгала об отце, лгала о Чистых, а самое главное, лгала о его дяде и Ночных стражах Га'Хуула. Теперь Корин снова смотрел в огонь, понимая, что, вопреки всему, ищет в нем ответ на вопрос, который не давал ему покоя. Что он будет делать, если Хрит не позволит перенести уголь в совитель на горе Времени? Что тогда?

Глава XV

Конец блистательной изоляции

– И ты ожидал, что мы примем к себе этот уголь?

Тенгшу еще никогда не видел Хрита в таком гневе. Зеленый свет мудрости, светившийся в глубине его глаз, стал еще ярче.

– Да знаешь ли ты, что здесь произошло за время твоего отсутствия? Можешь ли ты представить себе, какие сведения я получил сегодня утром?

Перья на голове Хрита были коротко острижены, за исключением одинокого голубого перышка, торчавшего вертикально вверх. Это был особый знак духовных учителей, мудрых пику, живущих в совители. Сейчас голубое перо дрожало от возмущения.

– Нет, почтенный Теоцзы. Мне неизвестно об этом. Просветите меня.

– Верная фрейлина дворца Панцю только что сообщила, что сразу несколько драконовых сов улетели!

– Что? – вскричал Тенгшу, чувствуя, как содрогается его желудок.

– Они использовали ту же тактику, что и Орландо. – Всегда спокойный голос Хрита сейчас срывался от волнения.

– Они самостоятельно лишили себя части оперения?

– Да. Разумеется, у них были сообщники. Двое, а может быть, даже трое слуг низшего разряда сбежали вместе с ними.

Тенгшу был потрясен. Он закрыл глаза, собираясь с мыслями.

– Это моя вина. Я не должен был покидать свой пост у Врат ветра.

Мудрейший Теоцзы устало опустился на ветку окаменевшего дерева в своем дупле, расположенном на самой вершине горы Времени и носившем название дупла Величайшей концентрации. Крылья его слегка обмякли.

– Это не твоя вина. Если бы ты остался на своем месте, они нашли бы другой путь к Реке ветра.

– Возможно, но на линии цюй остались бы их следы – выпавшие перья, колебания воздуха.

Теоцзы с глубочайшим сочувствием посмотрел на него и промолвил:

– Мне не нужно, чтобы ты терзался запоздалыми сожалениями. Мне нужен твой разум, Тенгшу. Ты – мудрец. Я уверен в том, что эти совы объединились с Орландо, который ныне, насколько я знаю, называет себя «Стригой». Мы пока не знаем, что они собираются делать, однако вполне вероятно, что они могут вернуться сюда, дабы посеять величайшую смуту в нашем царстве. Мы должны быть готовы. Я с самого начала знал, что появление этих Ночных стражей не сулит нам ничего доброго! Более тысячи лет мы жили вдали от сов из других царств. Блистательная изоляция сделала нас такими, какие мы есть.

«Он называет эту изоляцию „блистательной“! – горько подумал Тенгшу. – Но ведь нельзя жить так вечно». В любом случае теперь было уже слишком поздно. Они должны были помочь Хуульским совам. Они больше не могли позволить себе роскошь так называемой «блистательной изоляции». Несмотря на то что долгие годы Тенгшу, известный в Серединном царстве как «мудрец, живущий у конца Реки», вел уединенную жизнь отшельника, он был гораздо больше осведомлен о внешнем мире, чем это можно было бы предположить. Он был мудр, но при этом расчетлив и осторожен. Он умел оказывать влияние на других сов, но при этом действовал не в своих интересах, а лишь ради благих целей. Вот и сейчас Тенгшу решил применить ту же тактику к Хриту, мудрейшему Теоцзы. Но, в отличие от Стриги, его оружием были не лесть и обман, а честность и прямота.