Текст книги "Ложа рыси"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

Соавторы: Дебора Харрис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

Перегрин понимающе кивнул. Отложив кольцо, он зажал яркие золотые монеты между ладонями, откинулся назад и закрыл глаза, стараясь успокоить дыхание, как учил Адам. На него снизошло ощущение умиротворения, сознание отступило, пробуждая внутренние способности. Молодой человек продолжал глубоко дышать, сосредоточенный и невозмутимый, и вопрос словно выкристаллизовался: «Как могу я послужить моим друзьям?»

Он помедлил, размышляя о возможных других вопросах, но любые варианты все равно приводили к той же главной проблеме. Очевидно, именно этот вопрос был для него главным.

Придумать обращение к «духу книги», о котором говорила леди Джулиан, оказалось еще труднее, поскольку Перегрин не был уверен, представлять ли себе его индивидуальным или анимистическим. Он попытался смотреть на это понятие с разных точек зрения, затем отбросил сомнения и просто предложил свою готовность быть ведомым.

«Вот он я. Покажи мне мое предназначение».

Он открыл глаза и кивнул, готовый бросить монеты. Адам пододвинул ближе боковой столик, и они с Джулиан наклонились вперед, наблюдая, как Перегрин шесть раз бросает монетки. Джулиан записывала каждую комбинацию узорчатых и гладких сторон на листке рисовой бумаги. Когда молодой человек закончил, она протянула бумагу и показала рисунок – гексаграмму из сплошных и прерывистых линий.

Потом она откинулась в кресле с невидящим взором, обдумывая результат, и наконец неторопливо заговорила, указывая на индивидуальные аспекты гексаграммы.

– Ваш ответ находится вверху, в небе – Цянь, и внизу, в болоте – Дуй. Вместе эти триграммы составляют Лу, что означает «ступай осторожно». Этот великий знак указывает на опасность на пути к достижению желанной цели. «Книга перемен» гласит: «Вы дергаете тигра за хвост. Незаурядный человек отличает высокое от низкого и согласовывает стремления людей».

Леди Джулиан помолчала.

– Вам предстоит выполнить некую задачу, рискуя собой. Способность различать и согласование – вот ключи к успешному исходу. Различать – значит распознавать различия среди неразберихи. Согласовывать – значит действовать как судья, присуждая возмещение там, где имело место правонарушение.

Она снова помолчала, словно обдумывая дальнейшее вдохновение. Под ожидающим взглядом Перегрина ее лицо превратилось в маску из слоновой кости.

– Больше я ничего не вижу, – пробормотала она. – Остальное прояснится, когда придет пора судить. Но берегитесь. Тигр здесь далеко не самое страшное.

– Ложа Рыси? – выпалил Перегрин, не успев остановиться. Леди Джулиан вздрогнула.

– Это служители Тени, они не уважают законы ни людей, ни Природы. Нет ничего, на что бы они не осмелились ради власти…

Она содрогнулась и умолкла, крепко зажмурив глаза. Приглядевшись, Перегрин был потрясен, заметив предательские серебряные слезы на щеках.

Не говоря ни слова, Адам наклонился и ласково сжал руку леди Джулиан. Она накрыла его руку своей и глубоко вздохнула. Через мгновение дама открыла глаза и, увидев выражение лица Перегрина, вымученно улыбнулась.

– Простите, дорогой, – тихо сказала она. – Некоторые раны никогда не заживают полностью.

– Джулиан потеряла мужа в нашей последней кампании против Ложи Рыси, – пояснил Адам.

– И часть меня тоже умерла, – добавила она, глядя мимо Перегрина на что-то, видимое только ей. – Почти пятнадцать лет назад. Я всегда говорила себе, что Майкл заплатил эту цену, чтобы скрепить нашу победу. Но теперь они убили Рэндалла, и борьба начинается снова…

Она снова посмотрела на Перегрина.

– Когда Адам попросил меня сделать для вас кольцо, мы оба думали, что вы, пусть еще необученный, будете для Ложи ценным пополнением. Но, похоже, вы застали нас уже построенными в боевом порядке. Вероятно, ради вашей же собственной безопасности, вам лучше бы отступить, пока есть возможность.

Перегрин сжал зубы и подчеркнуто неторопливо снова взял кольцо и зажал в кулаке.

– Я не отступлю, леди Джулиан. Шесть недель назад я был готов покончить с собой, потому что не мог контролировать свой дар. Если бы не помощь и советы Адама, я бы сейчас был либо мертв, либо заперт в психиатрической лечебнице. Если бы я сказал, что мне не страшно, я бы солгал. Но страх значит меньше, чем шанс сделать со своей жизнью что-то действительно стоящее.

Губы леди Джулиан дрогнули, словно ей хотелось уговаривать дальше, но вмешался Адам:

– Перегрин знает, чего хочет, Джулиан. Он уже испытал серьезные неприятности и внес кое-какой вклад в наше дело. Время и Высшие Силы решат остальное.

Наступила тишина, нарушенная тихим боем часов. Адам рефлекторно посмотрел на свое запястье и вздохнул, а Перегрин воспользовался тем, что перестал быть центром внимания, и спрятал кольцо с драконами в карман.

– Боюсь, нам надо уходить, дорогая, – промолвил Адам. – Сегодня днем в Стратмурн должен приехать человек, чтобы обсудить затраты на настилку новой крыши в Темпльморе. Да, и еще, пока мы не ушли… вы предприняли что-нибудь, чтобы присутствовать на похоронах Рэндалла?

Леди Джулиан покачала головой.

– Нет. Я знаю, что это во вторник, но, боюсь, я слишком горевала, чтобы уделять внимание практическим вопросам.

– Тогда не беспокойтесь об этом, – сказал Адам. – Я пошлю Хэмфри забрать вас около половины одиннадцатого. Может быть, позднее мы поговорим снова.

Перегрин молчал, прижимая руку к карману, пока они не вышли за ворота.

– Адам, я не буду надевать кольцо, пока вы не решите, что я готов, – сказал он, когда они шли через улицу к «рейнджроверу», – но мне хотелось бы больше знать о нем. Леди Джулиан подчеркнула, что новый только камень. Кому до меня принадлежало само кольцо?

Отпирая дверцу, Адам криво улыбнулся над крышей «рейнджровера».

– Вы ничего не упускаете, да?.. Я-то думал, что вы догадались. Кольцо принадлежало сэру Майклу Броуди, ее мужу.

Глава 15

Дом, называющийся «Нижний Леки», стоял на пологом хребте, частично спрятанном за деревьями. Это был солидный дом из тесаного камня, построенный в викторианскую эпоху преуспевающим промышленником из Стерлинга. Киппен, ближайшая деревня, находилась милях в двадцати к западу от Стерлинга, что делало «Нижний Леки» достаточно уединенным, но и достаточно близким к городу для доступа к коммунальным удобствам. Этот дом его нынешний хозяин, Фрэнсис Ребурн, уже несколько лет находил замечательно подходящим для своих нужд.

В понедельник, на следующий день после представления Перегрина леди Джулиан Броуди, Ребурн уединился в библиотеке «Нижнего Леки», чтобы изучить последнее приобретение, прибывшее по почте: анонимный манускрипт тринадцатого века, озаглавленный «De lapidibus». До немецкой оккупации Парижа в 1940 году манускрипт хранился в парижской Национальной библиотеке и все еще носил карандашные каталожные пометки. Поставщик Ребурна не признался, как манускрипт попал к нему в руки, а Ребурн не спрашивал. Он имел веские причины считать автором ученого книжника, служившего Рыцарям Храма.

Уединившись в библиотеке, Ребурн размышлял о том, что он, вероятно, один из очень немногих, кто в состоянии по-настоящему понять не столько ценность манускрипта как средневекового артефакта, сколько его содержание. Это была исключительно ценная находка, плод долгих поисков, и сейчас он наслаждался обладанием, как знаток, смакующий превосходное вино.

Он нежно погладил страницы, ощущая кончиками пальцев накопленную патину веков. У него за спиной в окно били косые лучи солнца, отражались от стекол больших книжных шкафов и превращали их в зеркала, отражающие ошеломительный вид на Гаргуннокские холмы. Не обращая внимания на зимний свет, Ребурн любовался украшенными миниатюрами полями манускрипта, отмечая утонченность руки переписчика, четкость латинских аббревиатур и маргиналии[7]7
  Маргиналии – заметки на полях. – Примеч. пер.


[Закрыть], некоторые из вторых сами по себе заслуживали примечаний.

Он все еще предавался наслаждению обладанием редкостью, время от времени осматривая мелкие подробности через лупу, когда ему помешал стук в дверь. Появление Раджана, юного слуги-индийца, вызвало на лице Ребурна досаду.

– Я, помнится, приказывал, чтобы меня не тревожили, – сказал он холодно.

Голова в тюрбане склонилась почти подобострастно.

– Очень простите, пожалуйста, мистер Ребурн, но два полисмена ждут в холле. Они говорят, что желают поговорить с вами. Я уже проверил их удостоверения. Старший из двоих называет себя старший инспектор Маклеод…

– Маклеод? – Раздражение Ребурна резко сменилось интересом и подозрительностью. Он небрежно закрыл толстый том. – Хотелось бы, конечно, чтобы служители закона считали нужным договориться о встрече заранее… Ладно, покончим с этим как можно быстрее. Иди и проводи их наверх.

Раджан поклонился и вышел. Ребурн быстро упаковал манускрипт и спрятал в правом верхнем ящике стола. Он как раз задвигал ящик, когда в коридоре послышался приглушенный звук шагов. Почтительный стук в дверь возвестил о возвращении Раджана в сопровождении двоих мужчин в пальто.

– Вот эти джентльмены, мистер Ребурн, – объявил слуга, поспешно пятясь в коридор.

– Добрый день, мистер Ребурн, – сказал старший из посетителей, шагнув вперед и показывая удостоверение. – Я старший инспектор Маклеод из полиции Лотиана и Пограничья, а это мой коллега констебль Кохрейн. С вашего позволения, мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

Ребурн воспользовался этой короткой вступительной речью, чтобы обдумать первое впечатление. Крепким молодым констеблем можно было пренебречь: юнец со свежим цветом лица, лет двадцати пяти или чуть больше, почти мальчик. Инспектор Маклеод, с другой стороны, был небезызвестен Ребурну, по крайней мере по отзывам, и определенно заслуживал дальнейшего размышления. Широкоплечий и плотный, он выглядел точно на свой возраст – по мнению Ребурна, где-то около пятидесяти. Голубые глаза за очками в золотой оправе смотрели удивительно проницательно.

Но это было не все. Ребурн затруднился бы выразить это чувство словами, но он ощутил слабое, не поддающееся определению присутствие чего-то большего. Охваченный любопытством, он встал с кресла и протянул старшему полисмену руку, что для всех, знающих его, было почти неслыханным проявлением дружелюбия.

– Фрэнсис Ребурн. Не имею ни малейшего понятия о цели вашего визита, но, если вы считаете необходимым, я, конечно, отвечу на ваши вопросы.

Рукопожатие инспектора было крепким, а пальцы узловатыми и сильными. Ребурн на миг сжал руку, одновременно расширяя восприятие. К его удивлению и ужасу, он получил слабое, но отчетливое ощущение невидимого кольца на среднем пальце правой руки Маклеода, хотя быстрый взгляд показал, что кольца инспектор не носит. На другой руке сверкал золотой ободок обручального кольца, а на запястье – обыкновенные часы, но единственной драгоценностью, кроме них, была золотая булавка в галстуке.

Охваченный любопытством, Ребурн сел, жестом указав на два кресла по другую сторону стола.

– Садитесь, пожалуйста, – предложил он небрежно, – и объясните, чем я могу быть вам полезен.

Полисмены заняли указанные кресла. Без всякого предисловия Маклеод вытащил из внутреннего кармана пальто фотографию и протянул ее через стол.

– Для начала мне хотелось бы, чтобы вы поглядели на снимок и сказали мне, узнаете ли вы этого человека.

Ребурн взял снимок. На нем был изображен худощавый пожилой человек с серебристыми волосами и слегка рассеянным взглядом ученого – определенно тот самый индивидуум, фотографию и досье которого Ребурн показывал Верховному Мастеру от силы две недели назад. Он сделал вид, будто вглядывается в фотографию с некоторой неуверенностью, постепенно позволяя себе слегка нахмуриться.

– Лицо знакомо. Не могу сразу же вспомнить имя, но я, несомненно, где-то уже видел его…

Он помолчал, словно роясь в памяти, затем издал тихий крик торжества.

– Есть! Это было в Эдинбурге… какой-то магазин. Антиквариат?

– Попробуйте книги, – хмуро сказал инспектор.

– Букинист? – Ребурн снова задумался, потом изобразил озарение. – Конечно! Теперь я понимаю, в чем тут дело. Хозяин книжного магазина – тот масон, которого так эффектно убили… когда это было, на той неделе? Так как же его звали? Стэнли? Нет, Стюарт! Рэндалл Стюарт! Правильно, да?

– Угу, – сказал Маклеод мрачно. – Правильно. – Он глубоко вздохнул. – Мы пытаемся проследить передвижения мистера Стюарта в воскресенье, предшествующее его гибели. По словам дочери, он в то утро выехал из Эдинбурга около девяти утра, предположительно направляясь в Стерлинг, где, по договоренности, должен был произвести оценку собрания редких книг. Похоже, никто не знает, что случилось с ним после этого. Поскольку планируемым пунктом назначения был Стерлинг, мы опрашиваем всех в районе Стерлинга, кто мог видеть его. Ваше имя фигурирует в торговой статистике нескольких местных книготорговцев. Очевидно, вы коллекционер редких книг… как и Рэндалл Стюарт. Мы думали, что стоит спросить, не связывался ли он с вами в течение предшествующей недели.

Инспектор метнул на Ребурна быстрый взгляд поверх очков. Ребурн спокойно выдержал взгляд.

– Боюсь, что нет. На самом деле я никогда не встречался с этим человеком. – Он протянул руку над столом, возвращая фотографию. – Хотя иногда я покупаю кое-что сам, но обычно предпочитаю надеяться на моих постоянных агентов… с одним-двумя из которых вы уже явно встречались. Поймите, джентльмены, торговля редкими книгами – довольно закрытый бизнес. Если ваш мистер Стюарт с кем-то связывался, то, подозреваю, это мог быть кто-то из моих поставщиков, – но не я лично.

– Мы учтем, – сухо произнес Маклеод и поерзал в кресле. – Давайте перейдем к другому вопросу – о собрании, смотреть которое ехал Рэндалл Стюарт. Вы не слышали что-либо о продаже коллекции редких книг? Возможно, продается поместье?

Ребурн вежливо покачал головой.

– Увы, инспектор, ответ снова отрицательный. С другой стороны, как я говорил, я собиратель, а не торговец. Вам надо бы поговорить с теми, кто этим зарабатывает.

– Обязательно, не беспокойтесь.

Маклеод снова нацелился на Ребурна голубыми глазами.

– Еще один вопрос для протокола, мистер Ребурн. Не будете ли вы любезны сказать мне, где вы были и что делали вечером в воскресенье, восемнадцатого ноября?

Ребурн позволил себе поморщиться, словно считал вопрос несколько неуместным. Потом откинулся в кресле и задумчиво поджал губы.

– Восемнадцатого ноября… Давайте подумаем. Предпоследние выходные… Я был в Глазго, навещал друга. И да, – добавил он с иронической улыбкой, – у меня есть несколько свидетелей, которые могут подтвердить это.

– Прекрасно, мистер Ребурн, – кивнул Маклеод. – Будьте добры назвать нам имя и адрес упомянутого друга.

– Если для вас это действительно важно, – Ребурн пожал плечами, – хотя, надеюсь, вы будете сдержанны, поскольку дело касается леди. – Он обратился прямо к молодому Кохрейну. – Мисс Анджела Фицджеральд, Квинс-террас, двадцать три.

Говоря, он украдкой глянул на Маклеода. Инспектор, похоже, удовлетворился ответом Ребурна, однако в глубине голубых глаз трепетало что-то мрачное, говорившее не просто о личном раздражении. Внезапно, невесть откуда, ему пришло в голову, что Маклеод вполне может быть собратом Рэндалла Стюарта по масонской ложе. Более пристальный взгляд на булавку в галстуке инспектора подтвердил то, что он, наверное, неосознанно заметил раньше: крохотные угольник и циркуль на декоративном ромбе.

«Итак, инспектор – Вольный Каменщик, – подумал Ребурн. – Интересно, только ли это?»

Молодой констебль, Кохрейн, послушно записал имя и адрес, продиктованные Ребурном, и подал блокнот Маклеоду. Как только Маклеод отвлекся, Ребурн еще раз поглядел на правую руку инспектора и зажмурился. На мгновение внешние чувства расплылись, и ему слабо привиделось кольцо, которое Маклеод сейчас не носил: золотой ободок с темно-синим сапфиром – и на этот раз также бьющийся пульс сдерживаемой мощи, заключенной и направляемой силой, которую кольцо символизировало.

Этого открытия хватило, чтобы Ребурн мгновенно отступил за стены своей внутренней защиты.

Это было не просто масонское кольцо, хотя и обладало типично масонским резонансом. Оно свидетельствовало о посвящении высокого уровня в какую-то могущественную эзотерическую традицию. Оно могло быть даже знаком членства в одной из ненавистных Охотничьих Лож… что объясняло бы множество до сих пор необъясненных событий особенно в Уркхарте. Так или иначе, Маклеод не простой полисмен.

Сохраняя внешнюю любезность, Ребурн снова поглядел на инспектора. Его исследование заняло доли секунды, и Маклеод как раз поднимал глаза от блокнота и возвращал его коллеге, пока, по-видимому, удовлетворенный.

– Ну, инспектор, еще вопросы есть? – безразлично спросил Ребурн.

– Пока нет, – ответил Маклеод, вставая. – Большое спасибо, что уделили нам время, мистер Ребурн. Вы ведь будете здесь на случай, если нам понадобится дополнительная информация?

Ребурн добродушно фыркнул, потянувшись к звонку, чтобы вызвать Раджана.

– Не беспокойтесь, инспектор. Я не планирую покидать страну. Удачи в вашем расследовании. Слуга проводит вас.

Когда полисмены ушли, Ребурн несколько минут тихо посидел, обдумывая значение своего открытия. Появление Охотника на пороге вызвало массу трудных вопросов… если, конечно, Маклеод – Охотник. Для начала вопрос реального положения Маклеода в его Ложе – ибо ответ отчасти определил бы, как с ним обращаться. По здравом размышлении, Ребурн усомнился, что Маклеод действительно Повелитель Охоты; но это не означало, что он не был потенциально опасным противником. След от кольца достаточное тому доказательство.

Более уместен вопрос индивидуальных способностей Маклеода. Вряд ли он эмпат, телепат или ясновидец, иначе заметил бы, что его оценивают психически. В то же время Ребурн не мог быть совершенно уверен, что не выдал себя каким-то знаком.

Так или иначе, присутствие в полиции человека вроде Маклеода было подобно бомбе замедленного действия с включенным часовым механизмом. Если бомба взорвется слишком быстро, серьезной опасности подвергнется масса тщательно разработанных планов. Убрать Маклеода рискованно – но далеко не так рискованно, как оставить его на воле.

Телефон на столе был под рукой. Ребурн просчитал все предсказуемые варианты и принял решение. Подняв трубку, он позвонил в Эдинбургское отделение полиции Лотиана и Пограничья. После трех гудков ему ответили.

– Добрый день, – сказал Ребурн. – Мне хотелось бы передать кое-что инспектору Нейпиру. Когда он придет, попросите его, пожалуйста, позвонить дяде…

* * *

Звонок раздался через час. Ребурн был в библиотеке, куда вернулся, чтобы почитать новое сокровище.

– Это Нейпир, – сказал резкий тенор на другом конце провода. – Что происходит?

– Да уж кое-что, – мягко ответил Ребурн. – Откуда вы звоните?

– Из телефонной будки, конечно. Откуда, по-вашему, мне еще звонить?

Ребурн не обратил внимания на вопрос.

– У нас проблема.

– Я так и понял. В чем дело?

– Здесь был Маклеод. Есть соображения, почему?

Молчание.

– Мне кажется, это была формальность.

– Очень надеюсь, – произнес Ребурн. – Он сказал, что опрашивает людей, связанных с торговлей редкими книгами, пытаясь определить, кто видел Рэндалла Стюарта в Стерлинге в роковое воскресенье. Я склонен верить, что это так, но кое-что другое заставляет меня думать, что на самом деле он – один из наших противников. В сущности, я практически уверен.

Нейпир коротко, но энергично выругался.

– Он что-то подозревает насчет вас?

– Не могу сказать наверняка, – ответил Ребурн с горькой прямотой. – Но ему нельзя позволить стать проблемой. Не на этом этапе игры. Вы меня понимаете?

На том конце провода помолчали.

– Понимаю. Что я должен сделать? Найти киллера?

– Слишком явно, – отрезал Ребурн. – Нужно что-то менее очевидное.

Снова молчание.

– Что же вы предлагаете?

– Я хочу, чтобы вы добыли несколько необходимых предметов, – промолвил Ребурн, делая карандашом заметки в блокноте. – Что-нибудь с его подписью – оригинал, а не копия… и… м-м… да. Как насчет пенопластового стаканчика, которым пользовался Маклеод? Привезите их сюда завтра вечером, и мы обсудим план более подробно.

Глава 16

Похороны Рэндалла Стюарта состоялись на следующее утро среди готической пышности Епископального собора святой Марии в центре Эдинбурга. Для Перегрина эти похороны были не так тяжелы, как те, на которых он был с Адамом около месяца назад, однако не менее трагичны, ибо оба они слишком хорошо знали о жестоких обстоятельствах смерти Рэндалла, воочию видев ее последствия.

В отличие от леди Лоры Кинтул, долгая и счастливая жизнь которой тихо клонилась к концу, оставив довольно времени для приготовлений и прощания, Рэндалл был безвременно вырван из жизни, и последними его чувствами были ужас и боль. Перегрин видел Рэндалла только один раз, в то субботнее утро в книжном магазине, но он знал, что старик значил для Адама… и что утешатся все, кто знал и любил Рэндалла, нескоро. Найти убийц и предать суду, помешать осуществлению черных замыслов, ради которых они совершили нечестивое жертвоприношение, необходимо, но это не вернет Рэндалла и не заполнит пустоту в жизни его близких.

В ожидании службы Перегрин исподволь блуждал взглядом по церкви, слушая орган – фантазия соль-минор Пахельбеля – и отмечая знакомые лица. Собор был переполнен. Немного раньше Хэмфри привез леди Джулиан, поставив ее кресло в конце ряда, где сидели Адам и сам Перегрин, после чего тихо удалился в боковой придел, чтобы скорбеть в одиночестве. На серебристых волосах леди Джулиан лежала шаль цвета пейсли; дама молча молилась, закрыв лицо шишковатыми старческими руками.

Примерно в то же время прибыл Маклеод в сопровождении привлекательной рыжеволосой женщины в темно-синем; Перегрин решил, что это, должно быть, долготерпеливая и многострадальная Джейн. Склонив головы, они сидели сзади, как раз перед официальными рядами Вольных Каменщиков, собратьев Рэндалла, хотя Маклеод не носил регалий Ложи.

Органная прелюдия закончилась; семья Стюартов прошла через боковые двери и села в первом ряду. Виктория Хьюстон сидела рядом с Мирандой и держала ее за руку. Перегрин видел Кристофера у парадных дверей, когда они с Адамом пришли; тот с еще двумя священниками, крестоносцами и двумя мальчиками, державшими факелы, ждал прибытия тела. Миранда держалась храбро, проявляя по крайней мере видимость самообладания, но Перегрину горько было видеть ее такой подавленной; он спрашивал себя, будет ли она когда-нибудь снова той веселой цыганочкой, запомнившейся ему по первой встрече.

– Да не смущается сердце ваше, – раздался сзади голос отца Кристофера Хьюстона, читающего из Евангелия от Иоанна, когда вошли крестоносцы и факелоносцы, знаменуя начало службы. За ними следовали масоны в передниках, рукавицах и голубых воротничках, несущие гроб, покрытый сине-белым флагом святого Андрея и увенчанный одиноким венком из красных роз. Позади процессии шествовали три священника.

– Веруйте в Бога и в Меня веруйте, – продолжал Кристофер. – В доме Отца Моего обителей много; а если бы это было не так, Я сказал бы вам: «Я иду приготовить место вам».

Все встали при приближении процессии. Обителей много… Искоса поглядев на строгий профиль Адама, Перегрин спросил себя, действительно ли для него есть место среди собратьев Адама. И как мог он даже допустить, что сумеет заполнить пустоту, оставленную смертью Рэндалла?.. Перегрин пропустил остаток службы, моля Бога о наставлении, прося Его благословить Рэндалла и тех, кто любил его. Молясь, он спрашивал, как стать достойным участия в том деле, которое оставил незаконченным Рэндалл и которому продолжал служить Адам.

Адам не принимал активного участия в заупокойной службе. Хотя Рэндалл Стюарт был для него близким и высокочтимым другом, эту дружбу ни Адам, ни Рэндалл никогда широко не афишировали, ибо Охотничья Ложа, как и Вольные каменщики, имела немало причин считать секретность условием безопасности. Когда декан собора читал заключительную молитву, Адам молился, чтобы он и оставшиеся Охотники смогли сохранить эту безопасность во время грядущей Охоты.

– О Творец всего сущего, мы молим Тебя о тех, кого любим, но не видим больше. Вечный покой даруй им, Господи, и светом вечным озари их; и сообразно премудрости и доброте Твоей сотвори в них благую цель Твоей совершенной воли через Иисуса Христа, Господа нашего. Аминь.

Последовало благословение. Зазвонили колокола собора, и процессия направилась к выходу. По желанию семьи тело должно было быть кремировано в тот же вечер, а пока шестеро масонов снова подняли гроб Рэндалла на плечи и пронесли между двумя рядами собратьев.

Адам медленно двигался вместе с толпой следом за семьей и гробом, за ним шел Перегрин – не спеша, потому что подозревал, что затор на пороге собора увеличивается из-за изменения погоды. Вытянув шею, чтобы посмотреть через головы стоящих впереди, он разглядел лишь зонтики и пелену дождя, хлынувшего на Палмерстон-плейс.

Бросив взгляд на карманные часы, Адам поглядел на неф, надеясь, что Хэмфри еще не ушел, поскольку по плану он должен был отвезти леди Джулиан домой, а потом встретиться с ними на поминках в магазине Рэндалла. Но Хэмфри, наверное, уже провел леди Джулиан через ближайший задний выход, поскольку его нигде не было видно.

– Хотите, я попробую перехватить его до того, как он уедет? – спросил Перегрин.

– Стоит попробовать, – кивнул Адам. – Я пойду вперед и подожду на крыльце… Попытаюсь поймать такси.

Когда Перегрин ушел по проходу между рядами, Адам снова посмотрел на толпу впереди – и сразу же заметил высокого, пышущего здоровьем человека в военной шинели, немногим старше его самого, который шел по боковому проходу следом за еще одним человеком в мундире. Примерно в то же время высокий военный заметил Адама и, послав спутника вперед, помахал рукой.

Улыбаясь, Адам прошел вдоль ряда кресел к боковой капелле. Красные генеральские петлицы сверкали над воротником шинели, тяжелая тесьма украшала козырек фуражки, засунутой под мышку.

– Привет, Гордон, – сердечно сказал Адам, протягивая руку. – Не ожидал увидеть тебя здесь.

Они обменялись рукопожатием, и военный улыбнулся из-под серо-стальных усов; серо-стальные волосы обрамляли серо-стальные глаза.

– Я мог бы сказать то же самое. Ты знал Рэндалла по миру книг, не так ли?

– Ага, наследство от отца, – ответил Адам. – Он был одним из постоянных покупателей Рэндалла и «передал» мне знакомство, когда я стал достаточно взрослым, чтобы оценить его.

– Отец оказал тебе большую услугу, – промолвил Гордон. – Рэндалл Стюарт – упокой, Господи, его душу – был человеком редких принципов. Тебе известно, что во время войны он служил в моем полку? – Адам покачал головой. – Это, конечно, было еще до меня, но мне говорили, что он был хорошим солдатом; и я знаю, что он был добрым человеком. В наше время таких людей очень уж мало. Подобная утрата невосполнима при любых обстоятельствах, – хотя все мы когда-нибудь умрем, – но потерять брата вот так…

Он покачал головой и тягостно вздохнул, дотронувшись до кольца с печаткой на правой руке. Свет, сверкнувший на масонском символе, привлек взгляд Адама. Генерал как-то задумчиво приподнял руку и тоже посмотрел на кольцо.

– Я искренне надеюсь, Адам, что в один прекрасный день ты задашь мне правильные вопросы. Ты повсюду окружен Вольными Каменщиками: Маклеод и его команда, я… да и твой отец и дед были масонами высочайшего уровня.

Во взгляде, сопровождающем это заявление, сквозил дружеский вызов, но также и смирение, ибо они с Адамом уже много раз вели такие разговоры.

– Мне лестно, что ты продолжаешь поднимать этот вопрос, Гордон, – хмыкнул Адам, – но скажи мне, где найти время. С учетом всех обязанностей, уже лежащих на мне, я всегда чувствовал, что допущу по отношению вашего Ордена серьезную несправедливость, если присоединюсь к нему, не принимая полных обязательств.

Гордон грустно усмехнулся.

– Мне кажется, ты требуешь от себя больше, чем мы могли бы ожидать от тебя. Если когда-нибудь передумаешь, сразу же дай мне знать. – Он поглядел на двери. – Ну, надеюсь, мой шофер уже привел машину… Отвратительная погода, верно? Подвезти тебя куда-нибудь, или Хэмфри все организовал?

– На самом деле, – сказал Адам, – боюсь, я сглупил. Договорился, что Хэмфри отвезет леди Джулиан домой, и не сообразил, что когда мы выйдем, будет лить как из ведра. Мы с Перегрином собирались ехать на поминки на такси, а Хэмфри встретил бы нас там. Но если бы ты подбросил нас к книжному магазину… Ты ведь не против встретиться с Перегрином при таких обстоятельствах?

Гордон улыбнулся и покачал головой.

– Я так и думал, что это он сидел рядом с тобой во время службы. Вон он идет.

– Явно не перехватил Хэмфри, – произнес Адам, заметив на лице художника покорность судьбе. – Он будет очень рад, что не придется мокнуть… Перегрин, позвольте представить вас сэру Гордону. Гордон, это один из моих коллег, мистер Перегрин Ловэт. Перегрин, это генерал сэр Гордон Скотт-Браун.

– Здравствуйте, мистер Ловэт, – сказал сэр Гордон, пожимая Перегрину руку.

– Счастлив познакомиться, сэр, – пробормотал Перегрин.

– Гордон подбросит нас к книжному магазину, – весело сказал Адам, увлекая художника к дверям.

Перегрин еще не успел понять, что происходит, а они уже забирались в синий «форд-гранаду». Пока машина мчалась по Принсез-стрит, а потом на юг по мосту над Уэверли-стейшн, Перегрин хлопал глазами и молчал, а Адам и генерал обменивались невинными замечаниями о погоде. Через десять минут они были на месте, и Перегрин смотрел вслед отъехавшему автомобилю, пока Адам топал ногами, стряхивая воду перед входом.

– Адам, это тот самый Гордон Скотт-Браун?

– Насколько я знаю, он единственный, – ответил Адам. Перегрин широко открыл глаза и тихонько присвистнул.

– Главный генерал Шотландии, Главнокомандующий! Я видел его портрет в полковой галерее в замке.

– Что ж, он комендант замка, и это его полк, – сказал Адам, словно это все объясняло. – Вот почему он смог подбросить нас: ему по дороге на работу.

Перегрин уже начал привыкать к тому, что Адам знаком с самыми разными весьма важными людьми, которые всегда оказывались под рукой, когда возникала нужда. Но что-то именно в этом совпадении показалось ему немного необычным даже для Адама. Полная небрежность ответа Адама отвергала дальнейшие серьезные вопросы, однако, когда они уже вошли, Перегрин вдруг задумался, не был ли и сэр Гордон чем-то большим, нежели генералом.

В доме они встретились с Маклеодом, хотя Джейн с ним уже не было. Выразив соболезнования семье, Адам разыскал его и отвел в сторонку, чтобы коротко расспросить о расследовании.