Текст книги "Тело в плюще "

Автор книги: Кэтрин Пейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11

– Папа до тебя дозвонился? – Бекки дозвонилась до младшей сестры в Никарагуа, наверно, только с сотой попытки, и сильно сомневалась, что у отца хватило бы терпения сделать то же самое, особенно в данном случае.

– Нет, а что такое? Что-то с мамой? С ней что-то случилось?

– Мама в порядке, Кэлли. У нее просто крыша поехала.

– Что ты имеешь в виду? Какая крыша?

– Помнишь, мама собиралась на какой-то остров? Что-то связанное с Пелэмом. Судя по всему, вернулась раньше времени. Оставила для папы записку на кухне. Мол, купила билет и улетает в Сан-Франциско. Сняла апартаменты на Рашн-Хилл и останется там до конца лета. Может, дольше. Собирается писать книгу.

– Книгу? О чем?

– Не сказала. Папа прочитал мне всю записку. О разводе вроде бы речи нет, потому что подписано «с любовью». Он хочет, чтобы я отправилась туда и поговорила с ней. Образумила.

– И что ты?

– Даже не знаю. Может, маме просто захотелось немного оторваться, побыть одной.

– Да. Но, знаешь, это все немного странно. Ни с того, ни с сего. На маму не похоже.

– Это еще не все. На записке она оставила цветы. Разложила кружком, вроде как веночком. Помнишь, она сплетала для нас такие, когда мы были маленькими.

– Обычно я садилась у двери в коридоре и слушала, как ты играешь. – Рэчел и Крис шли по дорожке в Центральном парке. После объяснений с полицией они обе отправились в аэропорт, и в последний момент Крис приняла приглашение Рэчел погостить у нее на Манхэттене. Обеим хотелось продлить общение, побыть еще немного вместе, попытаться переварить то, через что им пришлось пройти, и, может быть, просто погулять на солнышке. Последнюю ночь они провели в лесу вместе. Стараясь согреться и коря себя за то, что взяла только гитару и ничего больше, Рэчел бродила по острову и буквально наткнулась на шалаш, в котором и обнаружила съежившуюся от страха Крис. Кем бы ни был убийца, обе сразу поняли, что это не кто-то из них, и проплакали до рассвета, пока не услышали голос спасительницы Фейт.

– А надо было зайти, – сказала Рэчел.

– Нет. Я боялась, что ты перестанешь играть, и к тому же мне нравилось слушать одной. Твоя комната была в самом конце коридора, перед поворотом, и меня никто не видел.

– Помню. Поэтому я ее и выбрала. – По-твоему, в Пелэме было хоть что-то хорошее?

Рэчел улыбнулась.

– Да, друзья. Я всегда знала, что ты рядом.

– Видела меня за дверью?

– Может быть. А теперь давай-ка сходим к моей маме. Она готовит грудинку и ждет нас к обеду. Забудь, что сейчас лето, забудь про салат с цыпленком – это в любом случае не еда. Цитирую дословно. Дома у меня гитара, и сидеть в коридоре больше не придется. Если только не скажешь, что грудинка жестковата.

Дав показания в полиции, Феб Джеймс сразу же отправилась в аэропорт и взяла билет на следующий рейс в Колорадо. Директор лагеря заупрямился и пошел на уступки только после того, как она выписала еще один чек – в придачу к тому, что Уэсли уже заплатил за избавление от Джоша до конца лета. Когда Феб увидела наконец сына, сердце ее едва не разорвалось. Покусанный насекомыми и похудевший фунтов на десять – под кожей явственно проступали кости, – с обгоревшим на солнце лицом, он распространял запах, напоминающий тот, что стоит в палате умирающего. Она раскрыла объятия, он упал в них, и оба пустили слезу. Феб поборола желание потребовать назад свой чек и предъявить иск лагерю иск за неисполнение обязанностей и Бог знает что еще – больше всего на свете она хотела вырвать ребенка из этого ада. На взятой напрокат машине они доехали до первого мало-мальски приличного отеля, где и остались на несколько дней, нежась возле бассейна и отъедаясь – последнее относилось только к Джошу, поскольку Феб твердо села на строгую диету. На четвертый день они улетели в Нью-Джерси. Вернувшийся с работы супруг с изумлением обнаружил в своем частном замке – дочери появлялись здесь нечасто – двух терьеров, жену и сына. Еще больше его шокировали слова Феб о том, что она наняла адвоката и подала на развод. Дети, добавила Феб, сами решат, оставаться ли им дома или поселиться с ним где-то еще.

– Но, Феб… Ты должно быть спятила!

– Не говори со мной так. Это мое первое разумное решение за многие годы.

– Но у тебя же нет оснований для развода. Ты всегда получала все, что хотела! Ты просто дрянь…

– Пожалуйста, не раздражай моих собак. А что касается оснований, то их у меня достаточно. Мой адвокат раскопал много интересного после того, как я нашла вот это. – Она помахала черными кружевными трусиками и шелковой плеткой, которые обнаружила за дверью спальни. Ей они определенно не принадлежали. Уэс попытался выхватить улики, кляня жену и изрыгая угрозы оставить ее без гроша.

– Можешь забрать. Их уже сфотографировали. И я хочу, чтобы ты убрался отсюда до прихода девочек. Джош решил остаться со мной. Летом он поможет мне привести в порядок дом, а потом мы навестим мою подругу в Сан-Франциско. С девочками я поговорю, а что решим, они тебе сообщат сами. Твои чемоданы в гараже, и если ты не заберешь их прямо сейчас, я отдам все на благотворительность.

В дверь позвонили.

– Это мой адвокат. Она пришла пораньше, боялась, что ты поведешь себя неприлично. Я сказала, что ты по характеру трус, как все драчуны и крикуны, но она все же решила прийти. На всякий случай.

Феб открыла дверь.

– Прощай, Уэс.

Не говоря ни слова, он промчался между двумя женщинами, а еще через несколько минут они услышали, как из гаража вылетела машина.

Не будь все так грустно, Феб, наверно, рассмеялась бы.

– Не беспокойтесь, тетя Хоуп. Он у меня только ножки помочит. – Эми Фэйрчайлд решительно взяла за ручку своего двоюродного братишку и терпеливо, сдерживая шаг, повела его через лужайку к воде. Обернулась она только раз – помахать устроившимся под пляжным зонтом маме и тете. Эми нравилось на острове Санпьер, куда ее семья приезжала летом, но пляжи в Хамптоне были определенно получше, а вода потеплее.

– Еще чаю? – Фейт потянулась за термосом с крепким, сладким и очень холодным чаем, пить который любила с барбекю – на южный манер.

– С удовольствием. – Они уже съели приготовленные Хоуп сэндвичи – салат с яйцом и много лука на аппетитно хрустящем хлебе из опары. Кулинарные способности Хоуп этим и ограничивались, хотя она всегда указывала, что вид хлеба время от времени все же меняется.

Элейн Принс отправила Фейт на лимузине, и на протяжении всей долгой поездки она – если только не дремала, – рассказывала сестре обо всем случившемся на острове. Разговор продолжился и утром. Вечером, сразу по приезду, Фейт сначала приняла ванну, а потом отправилась спать в одну из свободных спален. Эми уютно пристроилась рядом. Первым ее побуждением было заехать за Беном – собрать цыплят в кучку, – но она справилась с порывом и ограничилась тем, что позвонила директору и сообщила, где будет. Благодаря невероятному стечению обстоятельств, Бен оказался рядом, разрываемый желанием послушать ее голос и поскорее вернуться к товарищам.

– Я чувствую себя такой виноватой из-за того, что втянула тебя во все это! – не в первый раз повторила Хоуп.

– Вот и зря. Винить себя… это же смешно. Откуда тебе было знать? – не в первый раз успокаивала ее Фейт. И действительно, кто бы мог подумать, что кулинарное шоу завершится обнаружением двух трупов, исчезновением еще одного, разгадкой тайны сорокалетней давности и спасением от казавшейся неминуемой гибели? Что касается кулинарной части, то похвастать было нечем, поскольку она почти не готовила. Сколько восхитительных продуктов осталось без употребления! Какая фантастическая кухня! И какую радость испытала она, когда услышала звук приближающегося баркаса, первого из многих. А ведь лодки были и на острове, но Элейн заставила Брента Джастиса отвести катера, каноэ и каяки в уединенную бухточку, попасть в которую можно было только по воде во время прилива. Зато насчет оторванности от мира она не соврала; у Брента, правда, было какое-то устройство двусторонней связи, но оно исчезло вместе с ним самим. Мэгги отказалась разговаривать и упрямо молчала, пока ее вели к дому и потом, когда ее связали уже понадежнее. Ей предъявили обвинение в убийстве Бобби Долан и Гвен Мэнсфилд, но не Брента Джастиса – его тело так и не нашли – и не Хелен Принс.

– Заговорит, – сказала Фейт. – Она уже почти раскололась, когда едва не спрыгнула с обрыва.

– А вот я не уверена. – Хоуп все еще не могла привыкнуть к тому, что президент ее любимой альма-матер оказалась не только убийцей, но и психически неуравновешенным человеком. – Просто тебе хочется знать все, что случилось. – Вспомнив, через что прошла сестра, Хоуп поспешно поправилась: – И, разумеется, ты имеешь на это полное право. Как и мы все. Но не забывай, кто ее муж. Я не очень удивлюсь, если она в ближайшее время не откажется от того, что сказала вам двоим. Посмотри, что пишут газеты. Фейт уже посмотрела. Событиям на острове уже была посвящена короткая заметка в одной портлендской газете, которую перепечатали и «Бостон глоуб», и «Нью-Йорк таймс». Речь в ней шла о «трагических случайностях» и о том, что президент Пелэм-колледжа задержана для «выяснения обстоятельств». Могла бы уже и привыкнуть, подумала Фейт, зарывая пальцы в теплый песок. Квентин, муж Хоуп, остался в городе, чтобы забрать приезжающего на Пенсильванский вокзал Тома. Позвонив супругу накануне, она изложила сильно сокращенную версию событий на Индейском острове. Точнее на Бишоп-Айленд. В зависимости от плотности движения на шоссе, мужчины прибудут либо к непривычно раннему, либо к привычно позднему обеду. Она снова с сожалением вспомнила все оставшиеся на острове припасы. Впрочем, жаловаться не приходилось. Свежие куски меч-рыбы уже мариновались в соке лайма, так оставалось только нанизать их на шампуры – вместе с томатами-черри, перцами, лучком и тыквой. Кроме шиш-кебаба, Фейт планировала дополнительно поджарить еще немного овощей: кабачков, еще тыквы и еще лука. К плову задумывались грибочки и суфле из сыра «горгонзола», дожидающееся своей очереди в холодильнике. Ее более широким планам помешала Хоуп, потребовавшая купить аппетитный фруктовый торт – на десерт – и несколько закусок, как холодных, так и горячих. Оба супруга отличались неизменным аппетитом, а поглощаемые ими калории уходили неведомо куда – к радости и зависти жен. Фейт посмотрела на сестру. Их разделял всего лишь год. Почти близнецы. Сколько она помнила себя, у одной всегда была Хоуп, а у другой – Фейт [22]22
  Хоуп и Фейт (англ. Hope & Faith) – Надежда и Вера.


[Закрыть].

Одна загадка оставалась неразгаданной. Элейн категорически отрицала, что имеет какое-то отношение к трем свалившимся с каминной полки вазам. Она даже предположила, что цветы просто завяли, и Фейт их выбросила. Мэгги заявила то же самое еще раньше, и это ее утверждение в отличие от других прозвучало искренне. Так как же опрокинулись вазы? Три вазы – три человека. А если бы они задержались на острове еще несколько дней, не продолжали бы падать вазы – пока не осталось бы ни одной?

Элейн Принс сдержала данное обещание – колледж получил деньги на литературного центра. Появились и две стипендии – имени Бобби и Гвен. Она выкупила закладную на дом сестры Брента Джастиса, его единственной наследницы, и пообещала выплачивать ей щедрое пожизненное содержание. Она также отправила чеки Рэчел и Крис, а когда обе вернули их, позвонила лично и убедила пересмотреть решение. Это же подарки, а не плата за молчание или компенсация. Эйлен сказала, что хочет увидеть их всех – уже в Нью-Йорке, а не Бишоп-Айленд. Фейт Фэйрчайлд приняла гонорар без уговоров, а когда Элейн спросила, нет ли у нее желания время от времени обслуживать небольшие обеды – доставка личным самолетом, – отказа не последовало.

Непредвиденным результатом встречи на острове стало возрождение старой дружбы, но самым главным, думала Элейн, запечатывая письмо своему секретарю, Оуэну, было то, что Хелен Принс наконец-то умерла.

От автора

Первое авторское послесловие я написала в конце «Body in the Cast», пятой в серии, чтобы объяснить, почему включаю упомянутые в книге рецепты и почему не делала этого раньше. С тех пор я всегда и с удовольствием выступаю из-за кулис и говорю с читателями напрямую. В случае с данной книгой я хочу сказать, что, хотя некоторые из моих персонажей были не очень счастливы в Пелэме, это ни в коей мере не отражает мое мнение о подобного рода учебных заведениях. Я посещала женский колледж примерно в описанное здесь время и по сей день благодарна за полученное образование и обретенных там друзей, как и за тот разнообразный опыт, на долгие годы давший пищу для разговоров и воспоминаний.

Наше время было временем перемен. Когда я только пришла в колледж, существовавшие правила практически не изменились с тех времен, когда считалось, что женщин необходимо держать в строгих рамках, иначе они умышленно или неумышленно выходят из-под контроля. Ко времени выпуска разрешения на выход за пределы колледжа были отменены наряду со многими другими пережитками (нынешних студентов в моей альма матер шокирует тот факт, что нам не разрешалось иметь в кампусе машины – «Как же вы куда-то добирались?») На вступительное собеседование я пришла в весьма скромном платье модели «ланц», темно-синем, шерстяном, с белым воротничком. Заканчивалось оно ровно на середине коленки. К последнему курсу мы все разъезжали в микромини и носили яркие ситцевые юбки «маримекко» из Финляндии. Волосы у нас были длинные и прямые, бигуди были отброшены, а некоторые даже просили подруг разгладить их локоны утюгом. Одна студентка прославилась тем, что изобрела метод, при котором сама голова становилась огромным бигуди: мокрые волосы как можно плотнее закручивались вокруг головы, закреплялись и, высыхая, получались почти идеально прямыми. Мы хотели выглядеть – и говорить – как Джони Митчелл и Джоан Баэз. Я полюбила те четыре года. Каждая из нас имела право голоса в классе и пользовалась им, и тот опыт придал нам сил. Быть умной не считалось грехом. У нас были прекрасные наставники. И у нас была замечательная оранжерея, в которой на нашем первом году произошло событие века, ставшее для нас символ эфемерности и стойкости жизни. При следующем цветении нас уже не будет, но его увидят другие молодые женщины, может быть, похожие на нас.

Студенческий совет сегодня тоже другой – и все изменения к лучшему. Никто не стирает акценты, и студентов не распределяют по комнатам на основании религии или этнической принадлежности.

«Изысканный стиль» бывал порой излишне суровым, но все равно мы ценили те общие обеды (у каждой была под рукой «обеденная юбка», которую быстро натягивали вместо джинсов). Нас заставляли успокоиться, преломить хлеб и разговаривать друг с дружкой. Привыкнув к семейным обедам, я научилась ценить мою новую семью, семью друзей. Когда я поступала в колледж, мать одной моей подруги вдохновляла меня такими словами: «Всю жизнь ты проведешь по большей части с женщинами, а потому должна знать, какие они чудесные и сильные». Не знаю, что именно она имела в виду, но сейчас я знаю это так же, как и Фейт. Надеюсь, мне удалось передать, как важна для нее женская дружба и тесная связь с сестрой.

Работая над книгой, в которой описывается, как патология одного разрушает всю группу, я беспокоилась, как бы читатель не пришел к выводу, что такое случается по причине изоляции женщин – в колледже или где-либо еще. Вот почему в конце старая дружба, столь жестоко порушенная действиями Прин, оживает вновь. Я бы хотела, чтобы Барбара Бейли Бишоп продала свой остров и перебралась на Большую землю, где все они соберутся когда-нибудь в будущем – разумеется, с Фейт на кухне.

P. S. Надеюсь, поклонники Агаты Кристи обнаружили все ссылки на «И потом никого не стало»!

Отрывки из книги «С Верой На Кухне»
Фейт Сибил Фэйрчайлд

(работа не закончена)

1. Азиатская лапша с крабовым мясом

8 унций рисовых палочек или целлофановой лапши

¼ чашки тонко порезанного лука-шалота

8 унций крабового мяса, желательно свежего

¼ чашки сухого белого вина

2 столовые ложки кунжутного масла

Следуя инструкциям на упаковке с лапшой, доведите до кипения воду. Поставьте жариться лук. Всыпьте лапшу в кипящую воду. Не забывайте помешивать ее деревянной ложкой. Засыпав лапшу, добавьте к луку крабовое мясо и залейте белое вино. Старайтесь не переваривать и не пережаривать ингредиенты. Блюдо готовится очень быстро. Слейте воду и выложите лапшу на четыре подогретые тарелки. Поделите на порции поджаренное с луком крабовое мясо и добавьте сверху немного сырого лука. Подавать сразу по приготовлении. Фейт рекомендует к этому блюду пропаренный горошек. Рассчитано на четыре порции.

2. Беф бургиньон (рагу из говядины)

2 фунта говядины из лопаточной части – порезать крупными кусками

мука

3 столовые ложки оливкового масла

2 столовые ложки несоленого сливочного масла

соль и свежемолотый перец

½ чашки коньяка (необязательно)

¼ фунта свинины – порезать кубиками

2 зубчика чеснока – измельчить

3 моркови – порезать кусочкаи в 1 дюйм

1 лук-порей – очистить и порезать

1 маленькая луковица – порезать (примерно 1 ½ чашки)

½ фунта грибов – порезать

1 столовая ложка измельченной петрушки

½ чайной ложки тимьяна

½ бутылки бургундского или похожего красного вина

вода

Порезанную кубиками говядины обваляйте в муке (Фейт делает это бабушкиным способом – встряхивает в плотном бумажном пакете). Оливковое и сливочное масло растопите на сковороде и обжарьте мясо. Посолите и поперчите. Добавьте коньяк и осторожно подожгите. Когда пламя погаснет, переложите мясо в кастрюлю из жаропрочного материала с крышкой. Разогрейте духовку до 350 градусов по Фаренгейту. Выложите в сковороду свинину, чеснок, морковь, лук, грибы и петрушку. Поджаривайте, пока на беконе не появится корочке, а лук, чеснок, грибы и морковь не станут мягкими. Не забывайте помешивать. Добавьте содержимое сковороды в кастрюлю.

Добавьте тимьян, вино и воды – чтобы она покрыла содержимое.

Накройте крышкой и поставьте кастрюлю в духовку на 1–1 ½ часа. Подавайте с яичной лапшой и петрушкой в качестве гарнира. Блюдо хорошо в день приготовления – выждите 10–15 минут, – но еще лучше на следующий. Рассчитано на шесть порций.

3. Суп с фенхелем (сладким укропом)

1 большая луковица фенхеля (около 1 фунта)

1 большая картофелина – почистить и порезать (хорош «Юкон гоулд»)

½ средних размеров луковица – очистить и порезать

¼ чайной ложки эстрагона

4 чашки куриного бульона, желательно несоленого

½ чашки нежирных сливок или смеси из сливок и молока

соль и ¼ чайной ложки свежемолотого перца

зернышки от половины граната

Срезать стебли с луковицы; при желании оставить немного для гарнира. Порезать луковицу на кусочки. Положить фенхель, картофель, репчатый лук и эстрагон в прочную кастрюлю.

Добавить бульон, довести содержимое до кипения и поварить, пока фенхель и картофель не станут мягкими. С помощью блендера приготовьте из смеси пюре, снова переложите на сковородку и добавьте сливки. Посолите и поперчите по вкусу.

Подавать лучше теплым, но не горячим. Зернышки граната придают аромат. Летом хорошо подавать холодным. Попробуйте заменить зернышки граната креветками. Рассчитано на шесть порций.

4. Пирог с ревенем

½ чашки грецких орехов

1 чашка муки

½ чашки овсяных хлопьев

1/3 чашки желтого сахара

½ чайной ложки корицы

щепотка соли

½ чашки несоленого масла комнатной температуры

2 фунта ревеня

¾ – 1 чашка белого сахара

3 столовые ложки муки

Разогрейте духовку до 375 градусов по Фаренгейту. Поджарьте в форме орехи, пока не потемнеют и не дадут аромат. Охладите и покрошите. Смешайте муку, овсяные хлопья, желтый сахар, корицу и соль. Перемешайте вручную или блендером и добавьте сливочное масло до получения рыхлой массы. Размешайте с орехами и отставьте.

Смочите, подровняйте и порежьте ревень на полудюймовые кусочки (около 6 чашек).

Положите ревень в большую миску и добавьте сахар и муку. Выложите ревень на 12-дюймовую форму. Запекайте, пока ревень не начнет пузыриться, от 45 минут до часа. Подавайте теплым с мороженым или взбитыми сливками.

Фейт готовит пирог также с клубникой, заменяя половину ревеня ягодами.

5. Пелэмский шоколадный торт

4 квадрата несладкого шоколада (Фейт нравится «шарффенбергер»)

½ чашки воды

2 чашки просеянной муки

1 ½ чайной ложки разрыхлителя

1 чайная ложка пищевой соды

щепотка соли

1 чашка сметаны

2/3 чашки несоленого масла

1 2/3 чашки желтого сахара

1 чашка белого сахара

3 больших яйца

2 чайные ложки ванили

Растопите шоколад в воде при слабом нагревании. Охладите.

Просейте вместе муку, разрыхлитель, соду соль. Разогрейте плиту до 350 градусов по Фаренгейту. Добавьте к шоколаду сметану.

Смешайте масло и сахар и разбивайте по яйцу, взбивая после каждого. Добавьте ваниль и взбейте. Добавьте мучную и шоколадную смесь. Разделите тесто на две части и выложите в круглые формы, смазанные сливочным маслом.

Выпекайте в духовке 30–40 минут.

Охладите и покройте шоколадной глазурью, добавив ¾ чашки мелко истолченных орехов. Фейт предпочитает традиционную глазурь из шоколадного масла, а сверху еще раз посыпает орехами.

Katherine Hall Page. The Body in the Ivy (2006)

© перевод: С. Самуйлов, 2014.