355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кэтрин Фишер » Корона из желудей » Текст книги (страница 1)
Корона из желудей
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 21:33

Текст книги "Корона из желудей"


Автор книги: Кэтрин Фишер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Кэтрин Фишер
КОРОНА ИЗ ЖЕЛУДЕЙ

Памяти Джона Вуда


ЗАМЫСЕЛ

Я обратил свои помыслы к улучшению города посредством архитектуры.

БЛАДУД

 
Остановись! Впереди опасность таится.
Круг – древнейшая магия.
Войди в него, и он поглотит тебя.
 

Имя мое под запретом. Отныне никто не смеет перемолвиться со мною, коснуться меня или приблизиться ко мне. Вообрази, каково это, ты, живущий далеко за кругом времен. Болезнь приносит горе простому смертному, но если болен правитель, погибель грозит стране, и повинен в том он один.

Меня преследовали зуд и лихорадка. Каких только снадобий я не испробовал. Но вскоре, подобно бледнеющей луне на небосводе, нарывы и гнойники – отметины болезни – проступили на коже.

Жертвы были принесены, знамения прочитаны. Камни поведали мне, что надлежит исполнить.

В самый темный час ночи я встал с постели и покинул мое королевство.

Мои подданные, боясь заразы, замотали лица и выстроились вдоль холмов. Моя жена и дети в страхе бежали от меня.

Я стал изгоем.

Призраком под луной.

Я обходил народ кругов стороной, дабы они не увидели, во что превратилось мое лицо.

Не ведаю, сколько месяцев я пролежал, зарывшись в палые листья. Вне кругов нет времени и способов его измерить.

Моя одежда превратилась в лохмотья. Царапины на коже сочились гноем. Я был бедствием моей страны, ее проказой. Правителем, друидом и смертным.

Я жаждал чуда.

И обрел его.

СУЛИС

Она держала на коленях сиреневый рюкзак, который Элисон купила ей в Шеффилде, и разглядывала прекрасный город, где ждало исцеление.

Грязное стекло вагона не мешало любоваться зданиями на холме, шпилями, резными террасами и широкими улицами, высеченными из золотисто-медового податливого камня. Соразмерность во всем. Совершенство.

Элисон, наблюдая за ней, спросила с улыбкой:

– Похоже на то, что ты представляла?

– Гораздо красивее.

– А под землей и впрямь римские развалины?

Она кивнула, не сводя глаз со своего отражения в стекле.

– Горячие ключи. Храм богини.

Не зря она полдня проторчала в шеффилдской библиотеке.

– Кажется, с домашним заданием ты справилась, – рассмеялась Элисон.

Вот ведь манера – разыгрывать из себя недалекую работницу социальной сферы!

– Римляне назвали город Aquae Sulis. Воды Сулис. Это имя богини, – буркнула она и хмуро взглянула на Элисон.

– Так вот откуда твое имя! Неудивительно, что я о таком не слыхала.

Из динамиков раздался хриплый голос:

– Пересадка до станций Бристоль-Темпл-Мидс и Таунтон. При выходе из вагонов не забывайте свои вещи и смотрите под ноги.

Она встала – под ложечкой засосало – и перекинула сумку через плечо. Элисон протиснулась мимо мужчины, погруженного в «Таймс», сильными руками стянула с багажной полки два чемодана и бочком, неуклюже потащила их по узкому проходу.

Поезд затормозил у длинной платформы. Здание вокзала за рекламными тумбами и кафешками тоже было золотисто-медовым. Во рту пересохло, ладони зудели.

От Элисон пахло тяжелыми, пряными духами. Поезд остановился, очередь, выстроившаяся в проходе, согласно качнулась. Двери заскрежетали – от неожиданности она подпрыгнула, решив, что кто-то разбил камнем окно, но стекло было целым и невредимым.

Они вышли на платформу и смешались с толпой. Пассажиры пробегали мимо, и им не было до нее никакого дела. Она жадно впитывала новые звуки и запахи: несло гарью и кофе. Какие-то девчушки подбежали друг к другу и обнялись. Мужчина на ходу разговаривал по мобильному. «Предельная гармония и равновесие», – сказал он в трубку.

– Как ты? – обернулась Элисон.

– Нормально, – ответила она и закинула рюкзак за плечо. Лучше не выставлять напоказ радости и страхи.

Они спустились по ступеням и вошли в кассовый зал. Никакой толчеи, не то что в Шеффилде. Несколько человек стояли в очередях, а когда толпа пассажиров с прибывшего поезда схлынула, стало почти тихо.

– Никого. – Элисон вздохнула, наморщив лоб, свалила чемоданы у стены и сказала: – А ведь обещали нас встретить. Выйду, посмотрю снаружи.

В одиночестве сразу стало не по себе. Глаза забегали, пытаясь ничего не упустить – но это невозможно, понимаешь, слишком много вокруг всего! – и ее накрыл привычный страх. Она всматривалась в лица, пытаясь вычислить, смотрят ли на нее, узнают ли. Затем отвернулась, глубоко вдохнула и закрыла глаза.

«Им нет до тебя дела. Никто на тебя не смотрит. Ты в безопасности. Это твоя новая жизнь. Ты стала другой», – звучал в ушах спокойный голос доктора Мэлори. Она открыла глаза и уперлась взглядом в рекламный плакат: «Посетите самый известный круг из камней в Британии!»

Над знаменитым мегалитом раскинулось голубое небо. Она трижды прочла надпись, сняла солнечные очки, снова надела их.

Вернулась Элисон – на темной коже выступил пот – и, поднимая чемоданы, сказала:

– Так и знала, что они опоздают! А ведь я предупреждала: не позже половины пятого! Пошли, снаружи подождем.

Такси выстроились в ряд в маленьком внутреннем дворике. Ей хотелось запрыгнуть в машину, хотелось уехать куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Таксист поймал ее взгляд, но таксисты это не страшно: их волнует только заработок. Чернокожая женщина в деловом костюме, растрепанный студент. Прохожие смотрели на нее как на пустое место, словно она была невидимкой.

Элисон прижимала к уху мобильный, однако по лицу было видно, что на том конце линии молчат.

– Только этого не хватало! А через двадцать минут мой поезд…

– Так идите. Я справлюсь.

– Тебе прекрасно известно, что я не могу тебя бросить! Я останусь до их прихода.

– Придется передать меня из рук в руки.

– Знаешь что, М…

– Доставить как бандероль!

Ей нравилось изводить Элисон. Впрочем, судя по ответной реплике, той было не привыкать.

– Хочешь со мной поцапаться?

В следующую секунду лицо Элисон просветлело, она захлопнула мобильный и воскликнула:

– Ну, наконец-то!

Ханна и Саймон бегом огибали машины. С первой встречи и посещения зоопарка они ничуть не изменились.

Светлые волосы Ханны стягивал сине-оранжевый шарф. На ней было короткое ситцевое платье в цветочек и бледно-зеленый кардиган.

– Простите, бога ради! – воскликнула Ханна. – Кругом пробки!

Саймон был одет в толстовку и дырявые джинсы. На вид старше Ханны, волосы с проседью. Молодится, а самому лет сорок, не меньше.

– Привет, – поздоровался он.

– Привет, – улыбнулась она.

Элисон пожала руки обоим. Теперь все стало чуть формальнее, они стояли между такси, глядя друг на друга, словно чужие. Затем Саймон шагнул к ней и поцеловал в обе щеки. Она вдохнула незнакомый древесный аромат лосьона после бритья. Ханна последовала его примеру, чмокнув ее в щеку холодными губами.

– Ты взяла новое имя? – спросила Ханна.

Она отступила на шаг.

– Да.

Элисон фыркнула.

– Из всех имен на свете она выбрала имечко, которое уж точно привлечет внимание! И толку было сюда приезжать, толку прятаться!

– Это мой выбор, вы не можете мне помешать. – Она обернулась к приемным родителям. – Теперь вы должны называть меня Сулис.

Нельзя сказать, что они сильно удивились. Ханна нервно хихикнула, Саймон размышлял, склонив голову набок.

– Почему бы нет? Возможно, мы и сами взяли бы похожее имя для своего ребенка. Нестандартное. Клевое.

Кто бы сомневался, подумала Сулис. Обычное, скучное имя не для таких, как они.

– Чем меньше прячешься, тем труднее тебя найти, – сказала она.

– Ты уверена?

– Мне оно нравится. А вы можете называть меня просто Сью.

– Сулис так Сулис, – кивнул Саймон, словно принял решение. – Заглянете к нам, миссис Уэст?

– Боюсь, не успею. – Элисон напустила на себя разочарованный вид. – Скоро мой поезд. Где бы тут найти местечко поспокойнее?

– Моя машина за углом. – Саймон подхватил чемоданы и, не оглядываясь, зашагал вперед.

Они двинулись следом. К удивлению Сулис, Ханна обняла ее за плечи и прошептала:

– Не сомневайся, у нас все получится!

Сулис подавила улыбку. Не сосчитать, сколько раз она слышала эти слова.

Втиснувшись на заднее сиденье, Элисон принялась копаться в портфеле, откуда вскоре выудила большой конверт.

– Здесь все: паспорт и свидетельство о рождении на новое имя, страховки, медицинская карта.

– Фотографии? – спросил Саймон.

– Ваши изображения вставили в ее детские снимки, тут еще аттестат. Номера телефонов нашей службы, для экстренных случаев, а еще местного отделения и полиции. Они будут на связи.

– Ничего себе, новая жизнь, – хмыкнула Сулис. – Никакого проходу от социальных работников.

– Ты должна понять…

– Понимаю… – Она отвернулась к окну. В окне кафе через дорогу мужчина поднес ко рту белую чашку. Он смотрел прямо на нее, и Сулис поспешно опустила очки. – Для вас это обычное дело.

Элисон и Саймон обменялись огорченными взглядами.

– Когда тебе исполнится восемнадцать, М… Сулис, ты сможешь поступать по своему усмотрению. Осталось три месяца. До тех пор мы за тебя отвечаем.

– Ладно.

Интересно, они установят за ней специальный надзор? Возможно, незнакомец в кафе один из них? Но мужчина уже ушел, расплатившись у кассы.

Элисон соскользнула с нагретого сиденья.

– Прощай, дорогая, удачи. Не позволяй прошлому испортить тебе жизнь.

Они обнялись. Сулис прижалась к пышному бюсту, вдохнула аромат «Шанель» и удивленно подумала, что ей будет недоставать Элисон. Хотя ни с кем из дюжины социальных работников, с которыми ее сводила жизнь, Сулис так и не сумела подружиться.

Впрочем, когда Элисон выбралась из машины, одернула пиджак и помахала рукой, Сулис привычно подумала, что никогда больше ее не увидит. Давно пора привыкнуть. Незнакомые люди входили в ее жизнь и, не успев обжиться, снова уходили, но сейчас, махая рукой в ответ, Сулис ощущала внутри непривычную пустоту.

Когда Элисон ушла, в машине стало тихо. Затем Саймон наклонился и включил проигрыватель. Заиграла джазовая музыка. Он приглушил звук, обернулся – загорелый, как после отпуска, – и сказал:

– Ну что ж, поехали. Отныне ты наша дочка, ты вернулась из школы, теперь мы – одна дружная семья.

Сулис слабо улыбнулась.

– А люди не скажут…

– Мы переехали несколько месяцев назад, в этом городе мы чужие.

Сулис откинулась назад, мотор завелся. На миг ей захотелось, чтобы Саймон сказал что-нибудь ободряющее. Дал понять, что чувствует ее страх и тревогу. Но он уже отвернулся и показывал Ханне на дорожный конус, который ей следовало обогнуть.

Всю дорогу Ханна болтала. Сулис слушала вполуха, не отрываясь, разглядывала мелькавшие за окном величественные георгианские строения: стройные опрятные фасады, белые двери, ниши с цветочными горшками, забранные черными решетками.

Автомобиль тащился следом за двухэтажным туристическим автобусом. Сулис, прижимая рюкзак к груди, уговаривала себя не улыбаться слишком широко. Фотографии не передавали и сотой доли реальности. Солнце вышло из-за туч, озарив золотым сиянием мостовые. Чайки и скворцы гомонили в кронах деревьев. Они свернули налево, затем направо и выехали на просторную улицу. С обеих сторон, сияя громадными окнами, раскинулись старинные строения. Их строгая красота наводила на мысль о стабильности и нерушимом порядке. Сулис представила, что эти дома – придворные, которые выстроились вдоль холма для встречи. Машина завернула за угол – Сулис не удержалась и вскрикнула.

Ханна улыбнулась ей в зеркале заднего вида.

– Впечатляет, да? Сама никак не привыкну.

Они въехали в круг, образованный домами. Внутрь круга, словно три спицы колеса, вели три улицы. Автомобиль медленно обогнул площадь, и на Сулис снизошло странное успокоение. Эти великолепные фасады словно защищали ее, придавали уверенность. Трехэтажные дома с колоннами и высокими окнами образовывали единую террасу, а наверху, вдоль карнизов, через равные промежутки, стояли огромные каменные желуди. Широкая мостовая, черные сверкающие перила. В центре возвышались пять могучих деревьев, их макушки поднимались выше крыш.

– Добро пожаловать в Королевский круг! – сказал Саймон.

– Вы живете здесь?

Он кивнул.

– Не буду хвастать, что нам принадлежит весь дом, он стоит целое состояние, но у нас квартира с чудесным видом из окна на верхнем этаже.

Ханна припарковалась у бордюра.

– Приехали, Сулис.

Они вышли из машины, и Сулис поймала себя на непривычном ощущении: за долгое время ей впервые показалось, будто она вернулась домой. С семи лет она успела пожить в дюжинах домов и квартир – порой убогих, чаще обычных, однажды даже на ферме посреди йоркширских болот, – но никогда в месте, подобном этому. Белая дверь с блестящим молотком, просторный холл, вымощенный черно-белой плиткой, и широкий лестничный пролет поражали воображение. Сулис оставила Саймона разбираться с чемоданами и кинулась наверх вслед за Ханной.

– На цокольном этаже живет мистер Томас, бизнесмен, – объясняла Ханна, ведя маленькой ручкой по дереву перил. – Миссис Уилсон на первом, она здешний старожил. На втором – семейная пара из Лондона, приезжают на выходные. А вот и наша квартира.

Ханна вставила ключ в замок и открыла дверь.

– Твоя комната в мансарде. А я спущусь, помогу Саймону. У него проблемы со спиной, хоть он и не признается.

И Ханна зацокала каблучками по лестнице.

Сулис бросила рюкзак на кресло. Белоснежное пространство с высокими потолками, прозрачные занавески на огромных окнах. Кожаный диван, заваленный книгами, стол, телевизор, аудиосистема. Запах ароматических свечей. В конце прохода крохотная деревянная лестница. Сулис взбежала по ней – наверху обнаружилась ванная и узкий коридор, должно быть, его строили для слуг. Коридор вел к обшарпанной двери.

– Нашла? – донесся снизу голос Саймона.

– Да, – ответила она.

– Вот и славно. Чай или кофе?

– Чай, пожалуйста.

Сулис стояла на пороге. Длинная узкая комнатка с белыми стенами и полом. Ковер, стол, кресло, кровать. Широкий стеклянный прямоугольник окна. Она распахнула его и радостно вскрикнула – за каменной балюстрадой располагалась небольшая площадка. Чайки жалобно кричали и хлопали крыльями. Сулис пригнулась, вылезла наружу и крепко обхватила рукой подножие огромного желудя. Нагретый солнцем камень обжигал ладонь. Перед глазами во всем своем великолепии раскинулся Королевский круг, он словно наблюдал за ней – вежливый, молчаливый зритель.

Внизу, заставляя голову кружиться, двигались автомобили, женщина с коляской шла по тротуару, галки шумели в кронах деревьев.

Сулис парила в небе, удивляясь, отчего ей так тревожно, так не по себе? Словно радость может испугать. Как изменит ее эта новая жизнь?

Какой окажется неизвестная ей Сулис?

ЗАК

Рядом с грязной таверной двое местных зажигали фонари, а когда я спросил дорогу, уставились на меня, словно болваны. Болваны и есть.

– Никак с севера, господин?

– Не ваше дело.

Болваны ухмылялись. Вероятно, их смешил мой выговор.

– Тот новый дом на Джайлз-Элли, – сказал один.

– Спасибо.

Чувствуя затылком их взгляды, я крепче сжал рукоять шпаги, которую Форрест велел мне взять с собой. По вечерам в городе опасно, сказал он. Болваны хихикали. Наверняка до сих пор пялятся мне в спину.

– Смотрите в оба, сэр, – крикнул один, – в том доме водятся привидения.

Простонародье тут изъясняется на странном диалекте. Мне потребовалось немало времени, чтобы научиться понимать их мягкое бурчание.

Я шагнул в канаву, переступил через навозную кучу и свернул туда, где, по их словам, пролегала Джайлз-Элли.

Кругом стояла тьма кромешная. Дряхлые крыши клонились к земле, закрывая просвет. Какая-то тварь, вероятно крыса, прошмыгнула между ног. Я пнул ее носком сапога, промазал, и крыса юркнула в нору. Каблуки так и норовили угодить в какую-нибудь щель.

Внезапно мне пришло в голову, что те двое решили надо мной подшутить или, того хуже, ограбить. Или зарезать. Вспотевшие пальцы сжали рукоять шпаги. Я оглянулся.

Пахло гниющими овощами и нечистотами. Эта часть Акве Сулис – вонючая дыра. Внезапно я понял, почему мой новый хозяин Форрест исполнен такой ненависти к этим грязным переулкам, а его ум одержим видениями широких улиц и залитых солнцем террас.

Кажется, никто не собирался перерезать мне горло, и я на ощупь продолжил путь, держась рукой в перчатке за склизкую стену. Вскоре я достиг арки, перед которой еще чадил фонарь. Не было ни колокольчика, ни ворот, потому я просто нырнул под арку и оказался во внутреннем дворе. Вокруг высились груды строительного камня, едкая пыль висела в воздухе. Я чихнул. Вероятно, слишком громко.

Звук эхом отразился от стен. Над недостроенной крышей висел четкий серп луны.

Я вытер глаза носовым платком и крикнул:

– Мастер Форрест! Вы здесь? – Письмо хрустнуло в кармане. – Это Зак, сэр.

Разумеется, его нет и в помине. Даже рабочие ушли по домам, а сторож наверняка сидит в таверне.

Я раздраженно отвернулся. И тут что-то стукнуло в стекло.

Клянусь, на мгновение я утратил дар речи. Передо мной чернел оконный переплет, в котором смутно отражался я сам, а над окном нависал неоконченный король, каменные черты которого повторяли черты лица Форреста. Бладуд. Древний правитель друидов, предмет одержимости моего мастера.

Я подошел к окну и, заслонившись ладонями от лунного света, уткнулся в стекло.

– Мастер, вам письмо. Посыльный сказал, ответ требуется немедленно.

В комнате за стеклом висела непроницаемая тьма. Это был один из домов, что возводили по чертежам моего хозяина рабочие Питера Булла, отъявленные лентяи. Только вчера Форрест бушевал, обнаружив, что они чередовали хорошие камни с плохими, которые раскрошатся через несколько лет.

– Сэр? – Я несмело постучал в окно. – Вы здесь?

Что-то с треском ударилось в стекло изнутри, прямо напротив моего лица. Я отпрянул и схватился за шпагу.

Темень. Темень и мелькание демонских крыл!

И снова глухой стук. Я вскрикнул, но тут же облегченно выдохнул. Изнутри на меня смотрел крошечный яркий глаз. За стеклом билась птица!

Успокоившись, я разозлился. Этот дом начинал меня раздражать. Расправив плечи, я принял независимый вид, подошел к двери и заглянул в пустой проем. Лунный свет превратил строение в лоскутное одеяло: в стенах зияли дыры, щели в полу подкарауливали неосторожных.

Я уже решил было повернуть назад, но понял, что не усну. Если не выпущу птицу на волю, она всю ночь будет биться в стекло в моих снах. Это займет несколько минут.

Пробуя пол кончиком шпаги, я вошел внутрь. В ноздри ударил запах опилок и скипидара. Под ногами заскрипела стружка.

Из коридора вели три двери, каркас лестницы терялся во тьме. Я приложил ухо к первой.

Удары. Треск. Тишина. Она тянулась так долго, что я решил: птица разбилась. Скрежет. Я повернул ручку и вошел.

Комната была почти готова. Деревянные панели из темного дуба, мраморный зев камина в углу. Так вот куда она залетела!

Я не мог видеть ее в темноте, однако птица все так же отчаянно билась в стекло. Наверняка сломает себе шею, если не вмешаюсь.

Я шагнул вперед. Дверь за мной защелкнулась.

Я чертыхнулся, попытался нашарить во тьме ручку, но ее не было. И в ту же секунду что-то коснулось моего уха, словно порыв ветра. Я пригнулся, испугавшись, что обезумевшая птица запутается в волосах и выклюет мне глаза. Затем опустился на колени, выронил шпагу, на чем свет костеря нерадивых строителей. Как я мог забыть про дверную ручку! Неужели придется проторчать тут всю ночь? Наверняка Форрест уже вернулся домой и зовет меня, а миссис Холл спешит с кухни, чтобы доложить хозяину о прибывшем посланце и о том, что я отправился с письмом на Джайлз-Элли. Надеюсь, меня скоро хватятся.

Снова шорох крыльев, а вот и она, уселась на каминной полке, маленькая нахохлившаяся тень. Из темноты долетел тихий скрежет. Крошечный глаз поймал лунный свет. Птица смотрела прямо на меня.

Теперь, когда я видел ее, страх отпустил. Не сводя глаз с птицы, я шагнул к окну.

Шорох.

Тени заметались, хлеща меня сгустками тьмы.

Комната кишела птицами. Я завопил и упал лицом в пол. Сколько их здесь и откуда они взялись? Меня атаковали падальщики, а утром в комнате найдут мертвое тело с выклеванными глазами. Утешало лишь, что, увидев утром мой хладный труп, Питер Булл со страху свалится замертво.

Я провел рукой по лицу и велел себе не валять дурака. Всего-то и нужно, что открыть окно и выпустить птиц наружу. А после самому перелезть через подоконник. Я не собирался выставлять себя растяпой, завтра я и сам посмеюсь над сегодняшним происшествием.

Не поднимая головы, я осторожно пополз к окну по занозистым доскам. Гвозди царапали ладони, половицы скрипели. Захватчики не теряли времени даром: белые сгустки птичьего помета пятнали стены и камин. Наверное, галки, подумал я, в это мгновение месяц выплыл из-за облаков, и я увидел их: на каминной полке, на верхней раме окна, а одна на спинке кресла в углу. Я старался не дышать, до окна было рукой подать.

И вдруг мои пальцы дотронулись до теплой человеческой руки!

Я заорал. Птицы взвились в воздух, круша о стены тонкие косточки. Что-то коснулось моего плеча, я подпрыгнул и бросился к окну.

Рама не поддавалась! Я тянул и тянул, но руки скользили по птичьему помету. Черные перья кружились в дюйме от моего лица. Я схватил с пола какую-то палку и подсунул под край рамы. Птицы, ночные самоубийцы, ливнем бились в стекло.

Дерево треснуло. Я нажал сильнее. Сзади распахнулась дверь.

– Оставьте окно в покое, сэр! – произнес спокойный голос.

Меня словно окатило холодной водой.

Форрест стоял в дверном проеме, в вихре кружащих птиц. Подойдя, он двумя руками отжал плохо подогнанную раму, и в комнату ворвался сырой ночной воздух, заставив нас обоих поежиться.

Шатаясь, я встал. Хотелось прикрыть глаза рукой, но при Форресте я не смел проявить слабость.

– В сторону! – рявкнул он. – Не загораживай им проем!

Три птицы вылетели в окно, одна с хрустом врезалась в трубу дымохода.

Форрест хлопнул в ладоши и замахал руками. Последняя птица облетела нас и уселась на спинку кресла, вонзив когти в обивку. Тень Форреста на стене казалась огромной.

– Вон! Лети отсюда, темный дух! – воскликнул он, подойдя ближе.

Однако галка не торопилась улетать. Расправив крылья, она вспорхнула с кресла и перелетела на руку Форреста.

Удивился ли он? Мастер и галка смотрели глаза в глаза – черные дикие бусины и спокойные карие. Словно обменивались неким посланием. Я мог разглядеть чешуйки на лапках и лоснящиеся перья.

Наконец птица взмахнула крыльями и вылетела в сырую ночь.

– Поразительно! – выдохнули.

– Магия друидов, – важно кивнул Форрест.

Казалось, для него волшебное мгновение еще длится. Но вот он вздохнул и поднял глаза, тут же оценив нелепость моего внешнего вида.

– Бога ради, Зак, на кого ты похож?

Только сейчас я осознал, как выгляжу. Руки в птичьем помете, лицо чумазое. А во что превратилась одежда! Теперь ее не отчистить.

– Я искал вас, сэр, а потом… птица билась в окно…

– Ну и грязь они тут развели!

Форрест подошел к камину и заглянул внутрь.

– Ясно, тупица Питер Булл не закрыл дымоход. Этот бездельник сведет меня в могилу!

– Здесь кто-то есть, сэр, – промолвил я тихо.

Форрест обернулся. Луна осветила его правильные черты, спокойные карие глаза, твердый взгляд которых так часто выводил меня из себя. Он посмотрел туда, куда я показывал.

Девушка скорчилась за креслом, натянув на себя какую-то тряпку, словно серая мешковина могла ее защитить. На миг я решил, что передо мной и впрямь дух, такой тощей и бледной она была.

Форрест удивил меня. Склонившись над незнакомкой, он мягко, словно обращался к птице, спросил:

– Кто вы?

Она то ли пробормотала, то ли всхлипнула.

– Огня, Зак, да побыстрее! – приказал Форрест.

Выходя из комнаты, я услышал, как она ответила:

– Сильвия.

Мне потребовалось время, чтобы найти лампу и трутницу. Когда я вернулся, девушка сидела в кресле, а Форрест стоял у камина. Мне показалось, заслышав мои шаги, он отошел в сторону. Я осторожно опустил лампу на пол и уставился на девушку.

Она была очень хорошенькой.

Если не считать того, что худое грязное личико покрывали кровавые прыщики, которые она постоянно расчесывала. Медно-рыжие волосы небрежно свисали с плеч. Девушка запахнулась в серый плащ, но я успел заметить на левой ноге туфельку из белого шелка с крохотными вышитыми цветами. Обувь не для грязных улиц.

Она неразборчиво бормотала, давясь слезами, но, кажется, не лгала.

– Никто бы не принудил вас… – сказал Форрест.

– Ах, сэр, вы такой благородный господин, вы их не знаете! Я не могу туда вернуться, ни за что! Не заставляйте меня!

Значит, беглянка. Я сразу понял, откуда взялась эта пташка. Город кишел игорными и публичными домами. К тому же от нее пахло потом и помадой для волос, а еще выпивкой.

Джонатан Форрест внимательно разглядывал девушку. Наши огромные тени плясали на стене. На нем был бумазейный коричневый сюртук и жилет того же скучного цвета. Мастеру вечно недосуг подумать о костюме. На потрескавшихся ботинках налипла грязь, и, в отличие от моего отца и прочих господ, он редко носил парик. Впрочем, стоит ли удивляться – отец Форреста был каменщиком, и едва ли джентльменом.

– Что за место? – спросил он.

Она опустила голову.

– Это «У Гибсона», сэр. За термами.

– И там они заставляли вас…

– Они заставляли меня заманивать богатых джентльменов. Разговорами и… прочим. Чтобы те играли, пили, сорили деньгами. Я сама однажды оставила там все свои сбережения. Если я вернусь туда, со мной случится что-нибудь нехорошее.

– И вы сбежали оттуда?

– Да, сэр.

– Откуда вы родом?

Сильвия вздрогнула. Я заметил край грязного платья из синего атласа с глубоким вырезом, но она тут же запахнула плащ на груди.

– Моя семья из соседней деревни, но они не примут меня обратно. Я их опозорила. Придется отправляться в Лондон.

– В Лондон! – Форрест ужаснулся. – Девочка моя, Лондон – гнездо пороков! Вы не протянете там и недели!

– Тогда в Бристоль, сэр. Куда угодно. Если у меня будет немного денег на житье, я найду работу. Честную работу.

Так я и знал. Уверен, он не откажет ей в паре монет. Форреста легко растрогать, это удавалось даже уличным попрошайкам.

Мастер отвернулся к загаженному птицами камину и погрузился в раздумья. Девушка скосила голубые глаза на меня, но тут же перевела взгляд на Форреста. Я сразу понял, что пришелся ей не по нраву.

– Зак, затвори окно и проверь двери. – Форрест встал и подал Сильвии руку. – А вы, мисс Сильвия, отправитесь со мной.

Я решил, что ослышался.

Сильвия удивилась не меньше моего.

– Сэр, вряд ли это…

– Вы примите ванну, моя экономка вас покормит и найдет более пристойное платье. Спать будете на чердаке, со слугами. А завтра решим, что с вами делать.

Не припомню, когда я был так взбешен.

– Сэр, ваше положение… – выпалил я.

Форрест пригвоздил меня к месту тяжелым взглядом, и слова застряли у меня в горле.

Обернувшись к Сильвии, он продолжил:

– Я не причиню вам вреда, Сильвия, не бойтесь.

– Сэр, я… я уверена… но… – Она замотала головой. – Это нехорошо.

Ей нужны были деньги, только и всего. Не удивлюсь, если ее история – выдумка от начала до конца.

– Прошу вас. – Он махнул рукой к двери и, что-то вспомнив, быстро повернулся ко мне.

– Совсем забыл. Где письмо?

Я отдал ему письмо. Увидев печать, мастер издал радостный возглас и, схватив лампу, стремительно отошел в угол комнаты. Мы с Сильвией остались стоять в темноте. Глядя, как он распечатывает письмо, она тихо спросила:

– А ты кто таков, мастер Павлин?

Я молча смотрел на нее. Голос больше не звучал жалобно, на лице проступило странное, почти комичное удовольствие. Я вспомнил, что девушка была свидетельницей моего позора.

– Наконец-то! – воскликнул Форрест.

– Сэр? – Я обернулся к нему, но он уже смял письмо, сунул его в карман и заспешил к двери.

– Кажется, я велел тебе проверить двери и окна, Зак.

Форреста переполняло радостное возбуждение – то дуновение безумия, что порой им овладевало. Не успел я опомниться, как они были за дверью.

В темноте я запер окно и засовы, окинул дом прощальным взглядом, однако мысли были далеко. Настроение вконец испортилось. Что за горькая судьба! Из-за долгов отца я вынужден служить подмастерьем у безумца, который грезит об идеальном городе, а сам не способен отличить приличную женщину от шлюхи!

Бредя домой по грязным улицам, я размышлял о том, к чему приведет решение Форреста. Ни к чему хорошему. Могу поспорить, он ее приютит. Будет как с той дворнягой, которую мастер привел недавно, и с тремя облезлыми кошками, которые поселились у нас раньше и оставляли шерсть где попало.

Неужели я обречен вечно якшаться с подобным сбродом?

Я не ханжа, обычный повеса, как все юноши моих лет, но, по крайней мере, не тащу в дом кого попало.

Дойдя до Площади королевы, я уже окончательно себя растравил, однако вид величавых строений в лунном свете прогнал мои печали. Площадь королевы была лучшим творением Форреста. Оставалось утешаться мыслью, что все гении безумны.

Дома я поднялся по лестнице, заглянул в мастерскую. На спинке стула висел его сюртук.

Наверху Форрест бранился с миссис Холл.

Озираясь, я шагнул внутрь и, не мешкая, вытащил из кармана скомканный листок. Плотная бумага хрустнула в руках.

Никакой записки, только рисунок. Двуликий Янус: одна голова повернута вперед, другая назад; одна женская, вторая мужская. Вокруг, опоясывая головы, вилось узкое змеиное тело, хвост змеи был зажат у нее во рту.

Внизу шла подпись, одно слово, острыми, как шило, буковками: УРОБОРОС.

Хотел бы я знать, что это.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю