Текст книги "Логово дракона"

Автор книги: Кэтрин Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Наоми провела ужасную ночь. С одной стороны, она не могла забыть поцелуи Брана, с другой стороны, ее мучила совесть из-за заметок, которые она послала Диане.

– Ну, как ты сегодня? – спросила Мейган, когда Наоми утром пришла на кухню. – Может, ты зря встала? Я была уверена, что ты не поднимешься из-за вчерашней лихорадки.

– Сегодня мне гораздо лучше, – заверила Наоми. Еще хорошо, что добрая женщина не догадывается о реальной причине ее «лихорадки».

– Сейчас, детка, хорошенько поешь и не перетруждайся сегодня. К тому же я уверена, что Бран не будет возражать, если ты немного задержишься с работой.

Наоми жалко улыбнулась.

– Зато я буду. Мне ведь нужно возвращаться к основной работе, не забывай.

Несмотря на обычную после приступа мигрени слабость, Наоми работала с большой охотой. Время бежало так быстро, что, когда Мейган пришла сказать, что Бран приглашает ее выпить кофе, девушка сильно удивилась:

– Неужели уже так поздно?

– Сказано же тебе было – не перетруждайся, – напомнила Мейган. – Прервись.

– Ну, наконец-то, – пожаловался Бран, когда девушка вошла в мастерскую. – Мейган не позволяла раньше прервать тебя.

– Хотела наверстать упущенное за вчерашний день… – Наоми пересекла комнату и, как обычно, поприветствовала его прикосновением руки. Как ты сегодня?

– Теперь, когда ты пришла, гораздо лучше. – Он перехватил ее руку и потянул девушку на софу. – Садись и рассказывай, как ты себя чувствуешь и выглядишь сегодня, как одета, короче, все, что, по-твоему, может представлять для меня хоть малейший интерес.

Наоми рассмеялась.

– Чувствую себя хорошо, а выгляжу примерно так же, как всегда: все те же джинсы, синий джемпер и розовая блузка. Кстати, может, налить кофе? Я только сейчас осознала, как я этого хочу.

– Чего? – спросил он настойчиво. – Кофе или побыть в моей компании?

– И того и другого, – машинально ответила она и тут же осеклась, видя торжествующее выражение на лице Брана.

– Наконец-то ты это признала, – гордо заявил он и освободил ее руку. – Хорошо, разливай этот паршивый кофе, если хочешь. И расскажи, что ты чувствуешь в связи с событиями прошлой ночи?

Наоми дрожащими руками налила ему кофе.

– Какие конкретно события ты имеешь в виду?

– Конечно, когда пришла Мейган, женщина! Бог знает, как я ее люблю, но в данном случае я бы очень хотел, чтобы она была где-нибудь подальше.

Наоми насыпала в кофе сахар и протянула ему чашку.

– Возможно, она пришла как нельзя более кстати.

– Почему? Ты боялась, что я пренебрегу твоими возражениями и поступлю так же, как и с остальными женщинами? – Он повернулся к ней, в его глазах блестел вызов, от которого девушка зарделась.

– Испугалась я только того, что никаких возражений с моей стороны не было, – ответила Наоми, мучась собственной честностью.

Бран сидел очень прямо, улыбка исчезла у него с лица.

– Ты хочешь сказать, что позволила бы мне остаться прошлой ночью?

Она глубоко вздохнула.

– Не знаю. Надеюсь, что нашла бы в себе силы, чтобы позвать на помощь. Но главное, я поняла, что впредь мне следует избегать подобных ситуаций.

– То есть впредь ты не позволишь мне заходить в твою спальню?

– Вряд ли это актуально. Приступы мигрени, к счастью, бывают не слишком часто.

– А с чего ты взяла, что мне нужен повод?

– Не с чего, а из-за кого.

Бран понимающе улыбнулся.

– А, ясно. Ты думаешь, что я не посмею под ястребиным взглядом Мейган.

– Именно так. – Наоми вздрогнула. – Если такое случится и Мейган узнает, тебя она простит, а меня – нет.

– А почему она простит меня?

– Потому, – спокойно сказала Наоми, – что Мейган, как и все прочие женщины, простит тебе все что угодно.

– И ты – тоже? – спросил он сдавленным голосом.

Наоми вложила свою руку в его.

– Не знаю. И, честно говоря, не хотела бы узнать.

Бран сжал ее руку.

– А мне что-то говорит, что я бы простил тебя, Наоми, что бы ты ни выкинула.

Кровь прилила к лицу девушки. Она терзалась раскаянием, а Бран притянул ее к себе. Он потерся своей щекой об ее и, закрыв глаза, стал целовать ее скулы, ища рот. Наконец их губы встретились, и они забылись в долгом поцелуе, оторвавшись друг от друга, лишь когда в легких закончился последний кислород.

– Наоми положила голову ему на плечо. Ее сердце билось так сильно, что сотрясалось все тело. Если бы она могла ему признаться!

Бран, прерывисто дыша, погладил ее по волосам.

– Наоми, я серьезно.

Наоми напряглась и подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Что «серьезно»?

– Серьезно прощу тебе что угодно.

Неизвестно откуда она нашла в себе силы встать.

– Что-то я сомневаюсь, – сказала она. – Ты всего лишь человек, Бран.

– Да что ты! – угрюмо пробурчал он.

– И я всего лишь человек, Бран. – Она дотронулась до его плеча, чтобы смягчить удар, который собиралась нанести. – Так что давай постараемся избегать инцидентов, подобных вчерашнему.

Он помрачнел.

– Значит, ты этого хочешь?

– Не совсем, – честно призналась она. – Но это то, о чем я тебя прошу.

Бран удивленно поднял бровь.

– Никогда, Наоми, я не даю обещаний, которые не могу исполнить. – Он пожал плечами. – А теперь, полагаю, ты собираешься опять сбежать к этому чертову аппарату. Думай как хочешь, человеческая ли это или мужская слабость, но ты представить себе не можешь, насколько я тебя к нему ревную.

Наоми весело захихикала.

– Увидимся за ужином.

– А я думал, что смогу встретиться с тобой и за обедом, – сказал он так нежно и с такой просящей улыбкой, что она едва не согласилась.

– Не выйдет. Я не буду больше прерываться.

– О, жестокая женщина.

– Скорее благоразумная, – твердо сказала она. Если бы он знал, чего ей это стоит.

Последующие два дня Наоми стойко держалась, заканчивая работу над рукописью. Как обычно, они ужинали вместе с Браном, она читала ему очередную главу, потом отрывки из книг по его просьбе. А Брану хотелось просто поболтать с ней, послушать музыку, но обязательно держа при этом Наоми за руку. Он утверждал, что ему это совершенно необходимо.

– Наоми, ты мой свет во тьме, – сказал он ей.

– Безмерно рада, что приношу пользу, – посмеялась она, но в глубине души была бесконечно тронута.

– Я хотел бы, чтобы ты была для меня большим, – вздохнул он. – Но ты меня пугаешь.

– Я тебя пугаю? Каким же образом?

– Я опасаюсь, что, если я позволю себе больше, чем держать твою руку в своей, ты сбежишь. И не прячься за свое благоразумие, – добавил он, – или я за себя не ручаюсь.

– Хорошо, – спокойно сказала она. – Как насчет того, чтобы послушать музыку?

– Хорошо. Но только что-нибудь живенькое и неромантичное. Ни один мужчина не выдержит такого, дорогая!

Время для Наоми летело очень быстро. Скоро, очень скоро наступит пора уезжать. Рукопись была уже почти готова, и, несмотря на предложение Брана провести вместе уик-энд, Наоми прекрасно понимала, что самое умное сейчас – это уехать отсюда как можно скорее.

На следующий вечер Наоми отправилась спать пораньше. Слишком много времени проводили они с Браном наедине в мастерской, напряжение между ними возросло до невероятных размеров, и Наоми прекрасно понимала, что стоит ей хоть на мгновение ослабить самоконтроль, и она окажется в его объятиях. И хотя он обещал не пытаться соблазнять ее, на свой-то счет она не обманывалась. А это уже слишком. Можно бороться с ним или с собой, но сразу с двумя…

Наоми беспокойно опустилась на кровать, кляня себя за то, что поторопилась уйти от Брана. И вдруг раздался стук в дверь. Сердце Наоми ушло в пятки.

– Войдите, – отозвалась она охрипшим от волнения голосом. Но, увидев в дверях Мейган, ощутила, как ее окатило холодной волной разочарования.

– Слава Богу, ты еще не спишь, милочка, – сказала Мейган с таким обеспокоенным видом, что Наоми от неожиданности вскочила.

– Что-нибудь случилось, Мейган?

Та кивнула, утирая слезы.

– Хэйдн…

Слава Богу, не с Браном. Наоми постаралась скрыть вздох облегчения.

– Брат Тала? А что с ним такое?

– Автокатастрофа. Какой-то пьяный водитель наехал на него недалеко от Ньюпорта. Его отвезли в Гуэнт, там есть больница. Тал – ближайший родственник, поэтому ему позвонили из больницы. – Слезы снова брызнули из ее глаз. – Они сказали, что Хэйдн в плохом состоянии. Ты же знаешь, что это означает на их языке.

Наоми выскочила из кровати и обняла экономку.

– Сочувствую вам. Могу я чем-нибудь помочь? Чем угодно.

– В том-то и дело. Я только что заходила к Брану, и он не против, чтобы мы оба, Тал и я, поехали в больницу. Но мне бы не хотелось оставлять Брана… одного…

– Но он не один, – сказала Наоми. – Я здесь. По крайней мере ночью с ним ничего не случится, а утром я приготовлю ему завтрак, если это тебя беспокоит.

– Спасибо. Какая ты хорошая!

«Не такая уж хорошая», – подумала Наоми, краснея.

– Пустяки. Не можешь же ты отпустить Тала одного. Но, пожалуйста, выкрои минутку, позвони мне и сообщи, как там дела.

Экономка, вся в своих переживаниях, заверила Наоми, что будет держать ее в курсе, и заторопилась вниз. Наоми накинула халат и последовала за ней, чтобы узнать, не нужно ли помочь им собраться. Тала она встретила в прихожей. Он возвращался из мастерской. Вид у него был расстроенный. Он сказал Наоми, что Брану до утра ничего не понадобится.

– Надо же такому случиться, – посетовал он, спеша за Наоми на кухню. – Это я вечно чувствую погоду грудью. А Хэйдн у нас крепыш. Такие люди – соль земли. Несправедливо это.

Пока Наоми помогала супругам собираться, Бран не показывался. Она помахала им на дорожку, вернулась в дом и закрыла дверь. Бросив взгляд в сторону мастерской, она напомнила себе, что надо быть особенно осторожной, поскольку они неожиданно получили дом в полное свое распоряжение…

Медленно поднимаясь по лестнице, она неожиданно увидела свет в коридоре. Но знакомая высокая фигура не показывалась. Вздохнув, она вернулась в спальню, закрыла дверь и легла в кровать. Но прежде, чем она успела выключить свет, дверь отворилась и на пороге появился Бран. Он вошел в комнату, закрыл дверь и медленно двинулся к кровати. Наоми вскочила, чтобы перехватить его на полпути, обняла за талию и прижалась щекой к его груди, слыша громовые удары его сердца. Он сжал ее в объятиях.

– Еще бы чуть-чуть, и я бы удержался от соблазна прийти к тебе, – хрипло из-за переполняющих его эмоций сказал он, погружая лицо в массу ее волос.

– Еще бы чуть-чуть, и я сама бы пришла к тебе, – заявила она, и он с облегчением рассмеялся.

– Какая честность, дорогая! – Он наклонился, а она подняла голову, и губы их встретились. Она хотела обнять его за шею, но он поднял ее на руки. – Наоми, я не смогу отнести тебя в мастерскую, но запросто донесу до твоей кровати. – И уверенно, как будто мог видеть, он подошел к кровати и положил ее, сам же выпрямился выжидательно.

Она неуверенно посмотрела на него, и он, чуткий, как всегда, к ее настроению, с ликующей улыбкой расстегнул халат и скользнул в постель, сразу же заключив ее в свои объятия.

– Ты не рассчитываешь, что я снова уйду, поджав хвост? – насмешливо спросил он.

– Мне так показалось на мгновение, – признала девушка.

Бран прижал ее теснее, и она почувствовала на своей щеке тепло его губ.

– Наоми, я знаю твое отношение ко всему этому. Но когда Мейган и Тал были вынуждены уехать, как бы горько для них это ни было, я понял, что это судьба. Так было суждено. И как ни странно, именно сегодня я хотел тебя так сильно, что чуть не сошел с ума.

– Жаль, если бы сошел, – сказала Наоми. Какой бы источник разума угас.

Бран засмеялся и перекатился так, что Наоми оказалась внизу.

– О, Наоми, какое же ты наслаждение!

Так как Бран только что сказал о том порыве, который привел его к ней в постель, Наоми напряглась, ожидая бешеного натиска, который принес бы ему быстрое облегчение. Но Бран не был сопливым юнцом и думал не только о себе. Он целовал и ласкал ее нежно, его руки медленно двигались по ее телу, все сильнее и сильнее возбуждая ее.

– О, дорогая, – прошептал он. – Если бы ты знала, как я жаждал проделать это и это. – Он целовал ее все ниже и ниже. И когда его ненасытный рот достиг места, где начиналась ночная рубашка, Бран не стал срывать ее, а снова вернулся к ее губам. – Моя любимая, я из последних сил стараюсь растянуть удовольствие, – хрипло шептал мужчина. – Ведь я так долго был лишен этого счастья.

Наоми погладила его плечи и пробежалась пальцами по спине, сопровождая эти действия мягкими и нежными поцелуями.

– Аминь, да будет так, – согласилась она.

– Но, дорогая, есть одна проблема. Такое замечательное единодушие, как бы сладко оно ни было, затрудняет осуществление моего намерения.

Наоми тут же раскинула руки в стороны.

– Ладно. Я буду добродетельной.

– Но не слишком, – шепнул он, целуя ее смеющийся рот. А рука его тем временем скользнула по тонкой материи вниз по ее ребрам, его движения замедлились, когда он нащупал очертания ее бедер и потом те обнаженные места, которые напряглись при его прикосновении. – Ты слышала когда-нибудь такое имя – Давид ап Гуилим? – ошарашил он Наоми вопросом.

Она фыркнула.

– Нет, он что, специалист по продлению удовольствия?

– Да нет же! – возмутился он. – Просто это величайший поэт средневекового Уэльса.

– А, тот самый Давид ап Гуилим, – нахально заявила Наоми, прижимаясь ближе.

– Бессовестная саксонка! Давид – типичный представитель средневековья, но его поэзия как нельзя лучше подходит к данному моменту.

Бран крепче обнял девушку и начал читать стихотворение своим глубоким и безумно волнующим голосом. Странно, но строки, написанные несколько веков назад, так подходили к случаю, будто Бран сам их только что сочинил.

– «Даруй мне, жизнь, любви благословенье, – медленно начал Бран, и у Наоми мурашки побежали по спине, – победный поцелуй и тела обнаженье…»

При этих словах он ловко сдернул с Наоми ночную сорочку. Его руки медленно двигались по ее телу, как бы желая запомнить каждый его изгиб.

– «…и долгих ласк немое упоенье, – хрипло продолжал он, – и наконец, двух душ соединенье».

Бран лежал, закрыв глаза. Потом гибким движением скользнул ниже, целуя ее высокую грудь. Наоми вскрикнула от наслаждения. Ее сердце билось как молот под его руками, которые нащупали заветное место, открытое для его ласк. Действия его настойчивых пальцев, губ и языка привели Наоми в экстаз, ее тело билось в конвульсиях страсти, а комната огласилась ее стонами и криками.

Бран ликующе засмеялся и притянул ее еще ближе, целуя с чувством победителя, покорившего цитадель. Наоми дико вцепилась в него.

– Маленький дьявол! – вскрикнул он, целуя ее, и застонал, потому что она наконец начала ласкать его там, где надо. Больше Бран Ллевеллин не мог оттягивать и наконец вошел в бухту, готовую принять его необузданную страсть. Их тела слились в гармоническом движении. Усилия Брана растянуть удовольствие не прошли даром, и Наоми испытала такое наслаждение, какое даже и представить не могла в самых вольных фантазиях.

Умиротворенная долгой любовной игрой, Наоми наслаждалась покоем в объятиях Брана.

– Если бы это описывалось в книжке, – сказал он, покрывая ее лицо поцелуями, – шок от такого наслаждения должен был бы вернуть мне зрение.

Наоми приподнялась и, опершись на локоть, откинула волосы у него со лба.

– А, понятно. Поэтому-то ты так и горел желанием заняться со мной любовью. Надеялся, что я сотворю чудесное исцеление!

Он вновь притянул ее к себе, запустив руку в ее волосы.

– Ох, ведьма, прекрасно же знаешь, что это не так. Просто если бы я не занялся с тобой любовью, то взорвался бы от желания. Только не говори, что мне бы этого не захотелось, если бы я мог тебя видеть.

Наоми тихо лежала в его объятиях, даже не пытаясь возражать. Потом встала и выключила свет.

– Ну вот, теперь и я не могу тебя видеть. – Она нежно провела рукой по его груди. – Пусть пальцы заменяют глаза.

– Если будешь продолжать, – сказал Бран, – я не отвечаю за последствия.

– Мне прекратить?

– Только попробуй!

Наоми засмеялась от обуявшего ее восторга, и Бран снова повалил ее на спину. На этот раз все происходило быстрее, но, пожалуй, даже более восхитительно и страстно. Потом они тихо лежали, взявшись за руки, утомленные настолько, что Наоми почти сразу же заснула крепким сном.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Проснуться на рассвете в объятиях Брана стало новым и опасно блаженным ощущением. Наоми лежала очень прямо, каждым нервом ощущая тепло его тела, щетку его густых волос у себя на плече. Она слегка двинулась, он что-то промямлил и крепче стиснул ее, и Наоми снова пришлось лежать тихо, оставив надежду подняться с постели. Только сейчас она может позволить себе удовольствие понежиться в его объятиях и забыть обо всем остальном мире. Мира сейчас просто не существует.

Наоми смотрела, как солнечный свет заполняет комнату, и как бы заново переживала события прошлой ночи, и вдруг до ее сознания дошло, что все испытанное ею блаженство – прямой результат несчастного случая с Хэйдном Гриффитсом. Господи, как он там? И когда Мейган позвонит, чтобы сообщить об этом?

Когда в начале восьмого зазвонил телефон, Наоми, хотя и ждала этого, вскочила как ошпаренная, потревожив Брана, который машинально стиснул ее. И когда Наоми положила ему палец на губу, он отпустил ее ровно настолько, чтобы она смогла дотянуться до трубки.

Голос Мейган звучал устало и обеспокоенно. Она сообщила, что Хэйдна оперировали и, хотя он все еще без сознания, выяснилось, что благодаря его крепкому сложению последствия травмы не будут такими ужасными, как предполагалось.

– Наоми, мне неловко тебя просить об этом, – говорила Мейган. – Но не могла бы ты справиться одна, если бы я осталась здесь с Талом еще на день? Понимаешь, он хочет дождаться, когда Хэйдн придет в себя. Это ужасная наглость с моей стороны, но не смогла бы ты приготовить что-нибудь для Брана…

– Мейган, ради Бога. Конечно, я все смогу, и не волнуйся за нас, – твердо заверила ее Наоми. – Я предупрежу Брана, что ты останешься в больнице. И не беспокойся, будь там, сколько потребуется. А я хорошенько позабочусь о Бране.

Мейган от души и со слезами в голосе поблагодарила девушку. И, передав привет Брану и дав указания Наоми, она заторопилась вернуться к мужу.

Наоми повесила трубку и попыталась выбраться из постели, но Бран удержал ее.

– Ни с места. Как там Хэйдн? – спросил он и внимательно выслушал отчет.

– Мейган еще позвонит позднее, – закончила Наоми.

Бран поцеловал ее в шею.

– Отлично. Я рад, что Хэйдн выкарабкался. А теперь мы со спокойной совестью можем повеселиться.

Наоми попыталась вывернуться.

– Ты волен делать все, что пожелаешь, – резко сказала она, – а у меня полно работы.

– Нет, – возразил он. – Нам выпала возможность провести великолепный день вдвоем, и будь я проклят, если позволю тебе потратить его в обществе этого чертова аппарата.

– Но…

– Никаких «но». – Бран закрыл ей рот поцелуем. – Наоми, – наконец сказал он тоном, от которого у Наоми мурашки пробежали по спине, – ты помнишь, что сказала?

– А что я сказала? – шепнула она.

– Ты обещала Мейган позаботиться обо мне.

– Конечно! – Наоми попыталась оттолкнуть его. – Послушай, Бран, если ты не отпустишь меня, я не смогу приготовить тебе завтрак, а именно это имела в виду Мейган, попросив меня позаботиться о тебе.

– К черту завтрак. Кто угодно способен приготовить для меня еду, но только ты, моя радость, можешь насытить мою душу.

Бран, конечно, дразнит ее, и ей нужно рассмеяться, думала Наоми, но вдруг из глаз ее брызнули слезы. Бран нахмурился, запустил руку в ее спутанные волосы и начал целовать вначале в щеки, потом в губы так настойчиво, что все мысли о еде исчезли из головы девушки и ответное желание зажглось в ее теле.

Заниматься любовью утром при свете солнца, когда ее ждало столько дел, – такого с Наоми никогда не случалось, в этом было что-то сказочное. Новым было и то, что она могла видеть горящие глаза Брана, его лицо, полное страсти, отражающее накал его чувств, пока тело дергалось в конвульсиях оргазма.

– Останься, – хрипло сказал он, обнимая ее. И Наоми поцеловала его, ей и самой не хотелось с ним расставаться.

– С тобой, – сказал он много позднее, – я чувствую себя так, будто нашел свою половину.

Дрожь пробежала по телу Наоми, и Бран теснее прижал ее к себе.

– Что такое?

– Кто-то наступил на мою могилу. – Она пыталась придать строгость своему голосу. – А сейчас я должна встать, Бран Ллевеллин. Мне нужно принять ванну, позавтракать и выпить по крайней мере литр чаю.

– До чего же неромантичное создание, – насмешливо сказал он и встал, ничуть не стесняясь своей наготы.

– Кто-то должен быть практичным, – пробормотала она, швыряя ему халат, прежде чем накинуть свой. – Если ты дашь мне несколько минут, чтобы принять ванну, я приготовлю тебе завтрак и принесу его в мастерскую.

– Я предпочел бы принять ванну вместе с тобой, – заявил Бран, подпоясываясь. – И не надо так на меня смотреть!

– Как «так»?

– Мне не нужно зрение, чтобы почувствовать негодование в твоих больших темных глазах.

– А откуда ты знаешь, что у меня большие глаза?

– Конечно, благодаря прикосновениям. Так же как я знаю, что у тебя немного вздернутый нос и полные живые губы, которым я не в силах противостоять. Я знаю размер и форму твоей груди, изгибы бедер и нежность твоей…

– Хватит! – вскричала Наоми с пылающим лицом. – Уходи же. Я приду к тебе, как только смогу.

– Тогда поторопись! – Он нащупал дверную ручку. – Пока не вернулись Мейган и Тал, время, проведенное в разлуке, – потерянное время. Подойди.

Наоми подошла к нему, только для того, чтобы он обнял ее и прильнул долгим поцелуем, прежде чем окончательно отпустить.

– Только на пятнадцать минут, – приказал он.

– Держи карман шире!

Наоми быстро приняла душ и оделась с максимальной быстротой, подушилась, завязала волосы лентой и заторопилась вниз.

Она быстро управлялась на кухне, готовя кофе для Брана и чай для себя, порезала хлеб и разбила яйца на сковородку. Но тут неожиданно вошел Бран и закрыл за собой дверь.

– У меня все уже почти готово, – сказала удивленная Наоми. – Возвращайся в мастерскую, и через минуту я принесу твой завтрак.

– Вовсе не обязательно! Не позволю я тебе таскать подносы, когда можно прекрасно поесть и здесь. Мейган, конечно, не разрешила бы, но ты, дорогая, ведь не будешь возражать?

– Само собой. Это все упростит. Что ж, я согласна. Проходи и садись за стол.

Бран криво усмехнулся.

– Требую помощи штурмана. Со дня несчастного случая Мейган не позволяет мне входить сюда, боится, что напорюсь на венчик или что-нибудь в этом роде.

Наоми подскочила к нему и взяла за руку.

– Разреши мне, – весело сказала девушка и проводила его до стула во главе стола. – Вот председатель и на месте. А теперь не болтай и не мешай мне готовить.

Бран откинулся на спинку стула, вытянул ноги. В зеленом тренировочном костюме он выглядел отдохнувшим и полным жизни и так живо следил глазами за ее движениями, как будто мог видеть, как она накрывает на стол.

– Во-первых, – улыбаясь, сказал он, – давай поговорим о вчерашней ночи.

Наоми нахмурилась.

– О вчерашней ночи?

– Да. О самой замечательной, восхитительной и полнокровной ночи в моей жизни, – сказал Бран с пафосом. – Просто я хотел, чтобы ты знала, насколько важно для меня, что ты открыла мне свои объятия.

Наоми начала нервно переворачивать яичницу.

– В отличие от Аллегры, хочешь ты сказать.

– Да нет же, черт побери! – Брана словно громом ударило. – Я и в мыслях не имел ни Аллегру, ни какую-либо другую женщину. Ночью были только ты и я – и умопомрачительное наслаждение. Или я преувеличиваю? – Его лицо вдруг помрачнело. – Может быть, для тебя это не значило так много?

– Конечно же, значило, – сказала Наоми, едва дыша. – И ты это прекрасно знаешь. – Она бросила в яичницу холодную ветчину, положила все на подогретые тарелки, налила апельсиновый сок и села рядом с Браном, который сидел с закрытыми глазами.

– Откуда мне знать, что ты говоришь правду? – спросил он настойчиво.

Вместо ответа Наоми потянулась к нему и поцеловала в губы.

– Ну что, убедила? – поинтересовалась она, выпрямившись, но Бран вытянул руку и прижал к себе ее голову, чтобы вернуть поцелуй.

– И все же, – сказал он, – я надеюсь на более весомые и убедительные доказательства после завтрака.

– Может, ты уже начнешь есть? – насмешливо спросила Наоми, занимая свое место. – Я что, по-твоему, готовила все это только для того, чтобы полюбоваться на остывшую яичницу?

Бран усмехнулся и приступил к еде, наотрез отказавшись от предложения включить радио.

– Нет, лучше поговори со мной. Лучше после завтрака почитаешь мне газеты, если захочешь.

– Конечно. Все что угодно, – сказала Наоми и тоже приступила к еде. Ее самое удивило и даже слегка смутило, как жадно она набросилась на яичницу.

Утро было уже в разгаре, когда Бран согласился вернуться в мастерскую, но только с условием, что Наоми вскоре присоединится к нему.

– Буду в течение часа, – твердо сказала она.

– Часа! И что, черт подери, ты собираешься делать целый час? – настойчиво потребовал он ответа.

– Приберусь немного. Как я посмотрю в глаза Мейган, если ей придется вернуться в грязный дом?

Бран преувеличенно тяжко вздохнул.

– Ну, если должна, что поделаешь, но поторопись. Я, черт возьми, нуждаюсь в присмотре гораздо больше, чем этот чертов дом.

Глубоко удовлетворенная, Наоми прибралась в основных помещениях и побежала в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. С удовольствием глядя на свое отражение в зеркале, она с насмешкой подумала, что такая жизнь идет на пользу ее внешности. О том, как она будет выглядеть, когда вернется к старой жизни, к жизни без Брана Ллевеллина, она не смела и подумать.

– Ну наконец-то! – пробурчал Бран, когда девушка вошла в мастерскую. – Что, черт подери, ты делала так долго? Отмывала до блеска дом сверху донизу?

– Именно, – сурово ответила Наоми. – И что я должна сделать, чтобы заслужить прощение?

– Сама знаешь. Иди сюда.

– Нет. Я собираюсь почитать тебе газеты, – твердо сказала она и опустилась на софу.

Он бросился в угол софы и оперся на спинку.

– Ну ладно.

На несколько минут воцарился мир, пока Наоми выбирала заголовки, которые, по ее мнению, могли заинтересовать его. Но когда стало совершенно очевидно, что он не слушает, а напряженно выжидает, Наоми сдалась.

– Ладно. Что ты хочешь: чтобы я включила радио или поставила магнитофонные записи?

– Ни то и ни другое. Я хочу, чтобы ты села мне на колени.

– Вот как, – сказала она, втайне польщенная, что стала ему так необходима.

– Но ты этого не делаешь. Понятно, ты – испорченная девчонка. Тогда пойдем, что ли, погуляем, – сказал он, удивив этим Наоми. – Из окна доносится свежий весенний запах, и я хочу выйти на природу. Пошли, ты будешь моим гидом. А на случай, если позвонит Мейган, можно взять радиотелефон.

Наоми радовалась, как девчонка, когда они рука в руке, отсчитывая шаги, спустились в парк и прошли к лужайке. Они сели, прижавшись друг к другу, на каменной скамье под сенью ветвей гигантского дерева. И Бран начал определять различные запахи, демонстрируя недюжинное обоняние.

– Странно, но раньше я никогда не обращал внимание на то, что каждый запах состоит из стольких компонентов, – сказал он. – И как приятно ощутить прикосновение к коже солнечного луча.

– Мда, – согласилась Наоми, – это действительно рай – погреться на солнышке. Я тоже закрыла глаза, чтобы поддержать компанию.

Бран крепко обнял ее за талию.

– Знаешь, я бы примирился со своим положением, если бы ты компенсировала мой недостаток. Ну ладно, не смущайся, я не намерен оставаться слепым до конца своих дней, поверь мне. Но, признаюсь честно, за две недели твоего пребывания здесь все сильно переменилось.

– Возможно, ты бы чувствовал то же самое, если бы приехала другая девушка, – сказала Наоми сдавленным голосом.

Бран что-то коротко и грубо буркнул себе под нос.

– Прошлой ночью я упомянул о душе, – сказал он очень спокойно. – Не думай, что я нес чепуху. У моего отца был довольно приятный голос, и одно из моих самых ранних воспоминаний – это как он поет песню о слепом. До того момента, как ты появилась в моей жизни, я не вспоминал ее, но ты заставила меня по-иному осмыслить слова этой песни. В ней говорится, что Бог отнял у человека глаза, чтобы он мог видеть душой.

Наоми взглянула в его открытые, блестящие глаза, затем резко отвернулась, подавляя желание выложить ему все, что мешает установлению между ними полной гармонии.

– А я вижу, – продолжил Бран, прижимая ее к себе, – что до несчастного случая я был излишне материалистичен. Мне хотелось иметь такие вещи, как вот этот дом, элегантная машина, и вращаться в высшем свете. И я брался писать портреты неинтересных людей только потому, что они платили мне деньги. Я выбрал путь наименьшего сопротивления.

– Но ведь портреты принесли тебе известность, которая позволяет тебе жить так, как ты хочешь. Разве нет? А кроме того, – добавила Наоми, – именно благодаря заказным портретам ты познакомился с Аллегрой, насколько я помню.

– Великолепный довод, чтобы больше не писать портретов! – Знакомые циничные складки появились на лице Брана, и Наоми не удержалась и поцеловала его. – Пошли в дом, – шепнул он.

Но Наоми решительно отказалась.

– Нет, давай еще подышим свежим воздухом, а потом я приготовлю обед.

Это был дивный день для них обоих. Наоми готовила сэндвичи, а Бран восседал во главе стола. Они беспечно болтали о работе Наоми и ее друзьях, о некоторых знакомых Брана, которых он писал, и о его односельчанах. После обеда позвонила Мейган. Она сказала, что брат Тала пришел в себя, но все еще очень слаб, и спросила, сможет ли Наоми управиться до вечера.

Наоми заверила женщину, что у них все в порядке, передала привет Талу и вручила трубку Брану. Тот еще раз заверил Мейган, что они живы и здоровы, и чуть не убил ее наповал, заявив, что они могут оставаться в больнице сколько пожелают.

– Если хотите, остановитесь в гостинице, а домой вернетесь завтра, – сказал он и усмехнулся в сторону Наоми, чувствуя, что она близка к обмороку. Минуту или две он внимательно слушал, а потом опять улыбнулся, но на этот раз победно. – Конечно, можешь, Мейган, дорогая. У нас все в порядке. Наоми отлично справляется с должностью экономки. О, не беспокойся, я заплачу ей за переработку. Успокойся, купи Хэйдну винограда от меня, и увидимся завтра.

Наоми стояла очень прямо, когда Бран повесил трубку.

– Что, Мейган сегодня не приедет?

Бран подался вперед, его глаза сияли от радости.

– Нет. У Тала в Ньюпорте живет кузен. Он пришел навестить Хэйдна и предложил Мейган и Талу остаться у них на ночь. Наоми села за стол.

– Бран, я должна кое-что тебе сказать…

– Нет, не надо, – прервал ее Бран, неожиданно став очень серьезным. – Все, что мне нужно, – это твое общество, Наоми. Конечно, я бы солгал, если бы заявил, что не хочу заняться с тобой любовью. А какой мужчина отказался бы? Но мне довольно, чтобы ты была рядом, болтала со мной…