Текст книги "Скромница и принц"

Автор книги: Кэтрин Дженсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Потому что мне это только сегодня пришло в голову.

Но она не очень-то ему доверяла.

– Значит, я буду работать на тебя?

– На компанию. Я президент. Значит, на меня.

 Мария разозлилась. Он хитрит, манипулирует ею? Зачем?

– Ты хочешь сказать, что даешь мне работу в своей стране, со всеми страховками...

– Можешь быть уверена, ты будешь получать хорошую зарплату. – Он вынул из кармана листок и положил перед ней на стол. – Я связался с компаньоном в Вашингтоне и спросил, сколько должен получать работник твоей квалификации. Потом умножил на два.

– Так много?!

– Я хочу, чтобы это стало шагом вперед в твоей карьере.

Может, она и молода и не очень опытна, но не так наивна.

– И какие же у меня будут обязанности, кроме внедрения компании на американский рынок?

К чести Антонио, он не стал притворяться, что не понял.

– Ты не обязана становиться моей любовницей. Во времена Медичи это было бы неизбежно, но в новом тысячелетии женщин так не покупают. – Он стрельнул в нее глазами. – Как это ни печально для многих мужчин, включая меня. – (Она покраснела.) – Тебе решать, каковы станут паши личные отношения. В любом случае я буду с вниманием относиться к твоим профессиональным советам и учитывать их. Я также буду рад, что ты скрасишь мою жизнь своим энтузиазмом и жизнерадостностью. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал. – Если ты решишь ограничиться деловым общением, я отнесусь с пониманием и уважением. Хотя мне это и не понравится.

Мария была так поражена, что не могла сердиться.

– Ты действительно находишь меня привлекательной? Вокруг столько женщин... Не понимаю.

– Ты привлекательна, но дело не только в этом. Мне с тобой легко. Уверен, мы могли бы стать близкими друзьями, но я понимаю, у тебя свои планы на будущее. Если по окончании работы ты решишь уехать, я не стану мешать.

Она молча кивнула.

Почему бы им не быть вместе? Почему для нее так много значит замужество? Сколько женщин махнули бы рукой на все запреты, имея в перспективе такого любовника, как Антонио!

– Поехали в Италию, – прошептал он. – Обещай провести там не меньше полугода для старта моего продукта в США. Работа сложная и займет много времени. Но если ты согласишься, то получишь отличное жалованье, тебе будут готовить любимые блюда и у тебя останется время на путешествия.

Мария понимала, что выгод еще больше: приобретя опыт, она станет выше котироваться в США, ее охотно возьмут в большие компании и на более высокую должность, чем сейчас.

Марая готова была сразу согласиться, но с первого момента знакомства их окружала наэлектризованная атмосфера, и, что бы Антонио ни обещал, она боялась, что дело кончится интимными отношениями.

– Что будет, когда мы станем работать бок о бок? Что, если ты потребуешь или я сама забуду о своих обещаниях?

– Хороший вопрос.

– Я не хочу оказаться в классической ситуации, когда секретарша бегает от босса.

– Боишься, что не догоню? – развеселился он.

– Антонио!

– Извини, не удержался. Поверь моему слову, ведь я уже доказал, что держу его. Не забыла, Мария?

Еще бы! Она помнила каждое его движение, каждое ощущение, которое она испытывала, когда он прикасался к ней. И он сдержал слово, не овладел ею, и было очевидно, что ему это далось нелегко. Мария попыталась объясниться:

– Пойми, если я буду с тобой, то как же мистер Хороший Человек? Я должна сохранить свое сердце.

– Понимаю, И принимаю только то, что ты сама захочешь дать. – Его улыбка казалась искренней, хотя и игривой. – Ну, так как?

– Я не могу быстро принять столь важное решение.

Антонио огорченно вздохнул и положил на стол карточку.

– Мне пора. Через несколько дней позвони мне. Ты не пожалеешь, если приедешь, Мария. Смелее! Рискни, ведь жизнь так коротка!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Он посоветовал ей рискнуть.

Но она не хотела идти на риск. Она любила ванильное мороженое и катание на ярмарочных каруселях и терпеть не могла роликовые коньки. Когда выбирала колледж, то остановилась на местном, чтобы жить дома, а потом поступила в Коннектикутский университет, потому что от его общежития ходил автобус до дома. Она всегда выбирала то, что легче, проще, спокойнее.

Так же спокойно двигалась ее карьера. Хотя рекламная контора кому-то могла показаться большим скачком, Мария оказалась там просто по протекции отца подружки. Оставить места, где она выросла, и поехать в чужую страну – не просто опасно. Это страшно! И все-таки что-то толкало ее совершить этот поступок.

И через три недели она уволилась с работы, известила об освобождении квартиры, попрощалась с соседями и сдала мебель на хранение.

В Риме, где предстояла пересадка на маленький самолет до Бриндизи, она с удивлением подумала, что оборвала почти все связи с прошлым. Это так не похоже на нее, робкую, осторожную Марию. Чем все кончится – неизвестно.

В иллюминатор она разглядывала пейзажи Апулии, нефритово-зеленое Адриатическое море с полоской песка по берегу. Потом земля поднялась над водой, иногда она прерывалась зубчатыми утесами или красочными виллами и наконец превратилась в плоское, усеянное рощами поле. Они летели так низко, что она различала лимоны, висящие на деревьях.

Сердце билось от тревожных предчувствий. Какие-то из этих рощ могут принадлежать Антонио, какой-то из этих домиков может стать ее домом на полгода. Раньше она и вообразить себе не могла, что осмелится па такое предприятие.

В Бриндизи пассажиры спустились на поле по железному трапу. Когда выгрузили багаж, Мария нашла свои сумки и только собралась их взять, как ее отодвинула чья-то рука.

– Я понесу.

Она обернулась, готовясь отказать носильщику, которому надо будет платить, и увидела улыбающегося Антонио.

– Добро пожаловать в Италию. Это твои?

– Да, – сказала Мария, и сердце подпрыгнуло до самого горла. – Я не знала, что ты меня встретишь. – Антонио послал ей указания, как добраться до Бриндизи на такси.

– У меня высвободилось время. Как прошел полет?

– Первый был очень долгим, но я спала.

– Ну и хорошо. Сначала отдохнешь, а потом я провезу тебя по своим владениям, включая рощи.

– Я совсем не устала, – возразила она. Это было не совсем так, но Марии хотелось поскорее познакомиться с рощами, фабрикой и домом, где ей предстояло жить. Ей не терпелось начать работать на Антонио, ведь он будет так много, платить!

– Отлично, тогда по дороге забросим твой багаж и прогуляемся по рощам. Фабрика подождет до другого раза.

Мария знала, что Антонио богат, что у него большое родовое имение, но, пока не оказалась в Каровиньо, не осознавала, насколько его стиль жизни отличается от всего, к чему она привыкла.

Имение находилось в километре от деревни.

– Наш дом называется masseria fortificata, то есть укрепленная ферма, она была построена в шестнадцатом веке, – рассказывал Антонио. – Когда-то высокие каменные стены защищали резиденцию господина, амбары, сараи и дома работников от набегов грабителей н пиратов, которые порой забирались на несколько миль в глубь побережья.

Главным зданием была двухэтажная оштукатуренная вилла кремового цвета с плоской крышей и распахнутыми зелеными ставнями. Огромные окна были защищены от солнца современными жалюзи. Здание напоминало поместья Средиземноморья, фотографии которых Мария видела в географических журналах.

– Насколько я помню историю, – сказала она, – эта часть полуострова много раз переходила из рук в руки.

– Это и было причиной строительства замков и укрепленных ферм, – подтвердил он. – Сначала эти места завоевали древние греки, потом их вытеснили римляне. С моря постоянно нападали сарацины. Какое-то время мы находились под протекторатом Священной Римской империи и отдельных феодалов.

– Которые тоже сражались между собой за территорию, – добавила она:

Он с одобрением сказал:

– Ты знаешь историю. Это может пригодиться.

Мария порадовалась, что во время долгого полета проштудировала учебник для старших классов.

Она видела, как отразилась смесь культур на архитектуре, искусстве, сельском хозяйстве этого региона, и Апулия казалась ей более понятной в сравнении с известными центрами туризма – Римом и Венецией. Может быть, сделать это зерном рекламы?

Ей были отведены комнаты на втором этаже; балкон выходил в цветущий сад. Стоял апрель, и розы уже цвели. Азалии, лимонные деревья и гибискус источали чудесный аромат. Моря не было видно, но воздух был пропитан слабым запахом соли.

– Как красиво, – вздохнула Мария.

– Надеюсь, тебе здесь будет хорошо, – сказал Антонио, слегка прижимаясь к ее плечу. – Массерию веками расширяли и перестраивали, пока она не стала такой, как сейчас. Под тем крылом здания – катакомбы, там прятались во время набегов. А колонны в конце сада стояли, когда этого дома еще не было. Под фонтанами находится каменная кладка, которую относят к этрусской цивилизации.

Ну и корни у этой семьи! – подумала Мария. На ее родине не многие могут проследить историю рода в течение пары сотен лет. Здесь же время измеряют тысячелетиями!

– Папа, папа! – раздался детский крик.

Антонио повернулся к двери, ведущей в холл.

Малыш с черными курчавыми волосами и карими глазами бежал к ним навстречу. Поджидая его, Антонио опустился на одно колено.

– Чао, Микеле. Опять потерял няню? Мальчик радостно повис на шее отца.

– Микеле, познакомься, это синьорита Мария. Мария, это мой сын Микеле.

Мария протянула малышу руку.

– Очень рада с тобой познакомиться, Микеле.

Мальчик уткнулся отцу в плечо.

– Ну что же ты, никогда не флиртовал с красивыми леди? – засмеялся Антонио.

Мария погладила мальчика по руке.

– Ничего, мы еще узнаем друг друга...

Со стороны холла донеслась итальянская речь, Мария обернулась – в дверях стояла высокая седая женщина и приветливо улыбалась.

– Ах ты, проказник, убежал от няни!

Мария плохо знала итальянский, но простые фразы понимала.

– Не волнуйся, я познакомил его с Марией. Мария, это моя мама Женевра Тереза Бонифаче. Мама, познакомься, Мария Макферсон из Вашингтона.

Мария протянула руку. Старая дама холодно оглядела ее, кивнула, но руки не подала. Мария допустила ошибку? В Италии это не принято?

– Вы будете работать на моего сына, – холодно сказала она по-английски.

– Да. Мы будем разрабатывать план, как внедрить ваше оливковое масло на рынок США.

Женевра пожала плечами.

– Я считаю, его никуда не надо отправлять, мы прекрасно обходились и без расширения бизнеса. – Она скользнула взглядом по Марии, значительно посмотрела на сына и, забрав у него малыша, удалилась.

– Я сказала что-то не то? – спросила Мария.

– Нет, все в порядке.

Мария вышла па балкон и вдохнула сладкий воздух. Через некоторое время Антонио подошел к ней и взял за руку.

– Извини. Она была не слишком приветлива.

– По-моему, она расстроена, что я приехала.

– Нет, она боится.

– Боится меня? – поразилась Мария.

– Мама думает, что ты приехала не для того, чтобы работать. Кажется, она подумала, что ты моя...

– Любовница? – Мария покачала головой.

– Да. Видишь ли, мама обожала Анну, мою жену. Она выросла вместе с ее матерью, и они дружили всю жизнь. Когда у нас родился Микеле, мама была счастлива.

– А потом твоя жена погибла.

– Да. Но она сумела справиться с горем потому, что стала заботиться о Микеле, он тогда был еще младенцем. Он для нее – весь мир.

– Но как же я могу этому помешать?

– Если ты не просто сотрудница, а любовница... или жена, то можешь отнять у нее малыша.

– Я объясню ей, что она заблуждается. – Мария глубоко вздохнула.

– Переубедить мою матушку – задача не из легких. Она уже считает тебя опасной интервент-кой. Удачи!

Мария вздохнула. Она не рассчитывала па семейные сложности в придачу к новой работе.

– Пойдем, познакомишься со своими клиентами, – Антонио потащил ее к выходу.

– Я считала, что мой клиент – ты.

– Оливки – вот твоя настоящая клиентура, – заявил Антонио. – Они дают жидкое золото, которое мы надеемся поставлять в Америку.

Когда они вышли на лестницу, ведущую в сад, он отпустил ее руку – как она поняла, чтобы ни мать, ни кто-либо другой не увидел, что он до нее дотрагивается. Вот и отлично. У них будут чисто деловые отношения.

Но, оказавшись снова возле него, Мария не могла не волноваться. Антонио был красивый, сильный, чувственный мужчина. Про таких героев она девочкой читала в романах – волевой мужчина с чувством чести. Он был настолько благороден, что лично пришел извиниться за поступок своего бывшего камердинера. И сдержал слово, когда она попросила показать, что происходит между мужчиной и женщиной! Уникальный, загадочный человек! Какая женщина не захочет назвать его своим?

Марии пришлось в который раз напомнить себе, что это не в ее правилах.

Они прошли через сад, и она потерла шероховатую поверхность камня, возраст которого -сотни, если не тысячи лет. Подумать только, тысячу лет назад другая пара подошла к этой стене и остановилась, чтобы обняться...

– О чем ты думаешь? – спросил он.

Она вздрогнула и солгала:

– О возможностях рекламной кампании.

– Каковы же они?

К счастью, Мария обдумывала это раньше. Она заговорила про радио, телевидение, конкурентов...

– Понятно, – сказал он и обошел кустик, росший на дороге. Их руки соприкоснулись. В плечо ударил ток. Антонио не отодвинулся.

Возле ворот он остановился. Перед ними раскинулось море оливковых деревьев; их стволы и ветви были причудливо скручены, под каждым деревом лежало что-то вроде марли.

– Зачем это? – спросила Мария.

– Для падающих плодов. Ткань уберегает их от повреждения.

– А как собирают оливки?

– Древним способом – руками. Пробовали машинами, по они могут повредить плод, а несколько таких ягод испортят бочку масла.

Она улыбнулась.

– Как ты заботишься о своем продукте.

– В этом моя жизнь, – серьезно ответил Антонио.

Она это видела. Она также понимала, что оливы, видимо, спасли ему жизнь после смерти жены, иначе горе убило бы его. Не думая о том, что делает, Марий погладила его по щеке.

Антонио замер. Мария не смогла сразу отвести руку. Осторожно спустила ее к подбородку, с замиранием сердца ощутила пробивающуюся щетину.

– Нет! – Голос прозвучал хрипло.

Она застыла. Шли секунды. Вдруг Антонио схватил Марию за плечи и привлек к себе. Она понимала, что сейчас он ее поцелует, и не пыталась уклониться.

Требовательные губы впились в рот с такой силой, что казалось, он мог раздавить ее, как оливку. С ней был изголодавшийся мужчина, но Мария понимала, что ему нужно от нее что-то большее, чем просто секс. Она обвила его шею, поцелуи наполняли ее желанием.

Одна его рука легла ей на талию, другая спустилась ниже, и он прижал ее к себе так сильно, что она словно слилась с ним.

Внезапно он прервал поцелуй и уткнулся в ее пышные волосы.

– Мария... – простонал он.

– Антонио, я не знаю, как...

– Нет! Молчи. Еще минуточку дай подержать тебя. Извини, – сказал он наконец. – Не знаю, как это вышло. Я хотел снова испытать то, что ушло давным-давно.

Ах, вот оно что. Она – суррогат умершей жены. Мария осторожно высвободилась.

– Извиняться незачем, – напряженно сказала она. – Для тебя это были трудные годы.

– И все же прости. Я не должен был целовать тебя, тем более здесь и без твоего согласия.

Мария вздохнула. Нельзя же сказать ему, что она трепещет и готова умолять его продолжать?!

– Наверное, нам надо придерживаться деловых отношений, – скованно заметила она. – Иначе я не смогу выполнить работу, ради которой приехала.

– Больше этого не будет.

– Хорошо, – сказала Мария. Но подумала: как жаль!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Не волнуйся, я возьму Микеле с собой. – Антонио протянул руки, и малыш радостно кинулся к нему.

– Но у тебя сегодня много работы. – Синьора Бонифаче закрыла глаза, испытывая очередной приступ мигрени.

Что же, у него действительно много работы; за неделю, что прошла после приезда Марии, Антонио мало что сделал, но он знал, что матери, даже после приема лекарства, нужно не меньше часа, чтобы прийти в себя. Ей лучше всего полежать в темноте и тишине, а с трехлетним шумливым малышом это невозможно.

– Я возьму его с собой в поле и, если к обеду ты будешь чувствовать себя лучше, поеду на фабрику.

Это было не очень удобно, но он не хотел оставлять мальчика со служанками, у которых и так немало работы. К тому же Микеле стеснялся чужих.

Маленький домик Женевры стоял в южной части сада. После смерти Анны к нему пристроили вторую детскую, где Микеле проводил большую часть времени.

Убедившись, что мать легла отдыхать, Антонио взял Микеле на руки и пошел вдоль низкой живой изгороди. Здесь они встретили Марию.

– Доброе утро, – сказал он.

 Микеле со смехом уткнулся личиком ему в шею.

– Доброе утро вам обоим, – откликнулась Мария. – Такая прекрасная погода, что я решила перед работой прогуляться. Ты едешь на фабрику?

– Планы пришлось изменить. Микеле побудет со мной какую-то часть дня.

– Очень мило, день отца и сына.

– Да, но незапланированный. У матери бывают приступы мигрени, и тогда она ничего не может делать, в том числе заниматься с ребенком.

– Микеле, ты недоверчивый мальчик, а? – ласково спросила Мария. Малыш украдкой поглядел на нее. – Антонио, может, я побуду с ним несколько часов? Заодно приведу свои мысли в порядок, перед тем как набросать эскиз проекта.

Антонио задумался. Оп не хотел отвлекать Марию посторонними делами, но помощь ему бы не помешала.

– Если ты не против. Но сомневаюсь, что он к тебе пойдет.

– Гм... Может, мы придумаем, чем заняться. – Когда-то ее соседка работала няней, и Мария знала, как управляться с сорванцами. – Какая у него любимая игра или книжка?

Антонио со смущением подумал, что не знает.

После смерти Анны Женевра все взяла на себя и растила Микеле как собственного сына. Поначалу это было облегчением, но со временем он начал отвыкать от малыша.

– Игры? Не знаю. Но кажется, он любит, когда его возят в коляске по рынку. Да, Микеле? -Мальчик взвизгнул и стал извиваться в руках отца, спеша вырваться.

– Где его коляска? – засмеялась Мария.

Как только горничная Женевры выкатила из сада коляску, Микеле сам в нее забрался и стал раскачиваться, как будто заводил машину.

– Ну вот, с утра мы пойдем на рынок, – весело сказала Мария. – Может, что-то купить?

Антонио с удивлением увидел, что сын охотно идет с незнакомкой.

Ему захотелось пойти вместе с ними. Приятно провести время с сыном – этого достаточно для объяснения того, почему он гуляет с Марией. За то короткое время, что она живет в массерии, они часто разговаривали, но после эпизода в саду старались не оставаться наедине. Однако он по-прежнему ее желал.

Раздражающий, но непреложный факт. Наверное, придется либо преодолеть это усилием воли, либо каким-то другим способом утолить свой голод.

Он достал из бумажника деньги – эквивалент сотне долларов – и протянул ей.

– Я не сомневаюсь, что у Софии на кухне всего полно, но если тебе что-то приглянется, пожалуйста, купи. Только не давай ту цену, которую запрашивают. Всегда торгуйся.

– Спасибо, – Мария взяла деньги. – Куплю что-нибудь Микеле или нам обоим.

Она была такой красивой под утренним солнцем. Он смотрел, как она уходит, толкая перед собой коляску и болтая с Микеле. Мальчик не протестовал, что незнакомка увозит его, хотя обычно боялся чужих людей.

Но Марии можно полностью доверять. С Микеле ничего не случится.

Мария шла по узким улочкам Каровиньо, везя коляску по гладким камням, выложенным еще в средние века. Дома были в основном каменные, массивные деревянные двери висели па вековых петлях с вековыми замками. Она как будто улетела в машине времени назад, в прошлое.

Антонио сказал, что рынок расположен на холме, под стенами замка, и туда приведет любая улица, идущая вверх. Тащить наверх коляску было нелегко, но наконец дорога стала пологой и достаточно широкой, чтобы пропустить «форд» или осла с тележкой.

Маленькая красивая площадь возникла внезапно. В ларьках красовались глиняные горшки, плетеные коврики и половики, яркие медные кастрюли. Прямо на мостовой были разложены ткани всех цветов радуги, громоздились горы спелых апельсинов, огромных лимонов, коричневого миндаля, артишоков, оливок, картошки, зелени.

Микеле завизжал от восторга, когда она покатила коляску между рядами палаток с душистым хлебом и булочками, посыпанными сахаром.

– Пора перекусить? – спросила его Мария. Малыш нетерпеливо подпрыгивал на сиденье. Она купила целый пакет сладких булочек и одну дала ребенку. Он откинулся на спинку коляски и стал сосредоточенно уплетать лакомство. Она тоже с удовольствием съела булочку.

Они катались взад-вперед. Мария купила немного фруктов, красивую шаль, чтобы послать ее Саре, и собралась было идти домой, когда увидела переулок с ларьками, где продавали обувь. Она обратила внимание на кожаные сандалии.

– Вам правится, синьорина?

– Очень красивые, – сказала она по-итальянски. – Это мой размер?

– По-моему, маловаты, – ответил черноглазый молодой человек. – Марко, принеси другую пару, – обратился он к другому продавцу.

Хмурый парень, скорее всего брат первого, пробормотал: «Да, Фредерико» – и исчез за стопкой коробок. Вскоре он вернулся с нужной парой.

Мария стала мерить сандалии; когда она подняла глаза, то увидела, что парень внимательно смотрит на Микеле.

– Какой красивый мальчик! – сказал он.

«Марко», – подумала Мария, Кажется, так звали мужчину из службы эскорта, вместо которого пришел Антонио?

– Никак это малыш Микеле? Как вырос! – сказал Марко. – Вы работаете у синьора Антонио?

– В некотором роде. Вы его знаете?

– Кто же не знает его сиятельство! Он очень богат, верно?

– Марко! – вмешался Фредерико. – Я обслужу эту красивую даму.

Но Марко не уходил. Он нагнулся и погладил мальчика по головке. Мария инстинктивно придвинулась к Микеле. Марко улыбнулся ей.

– Какой милый ребенок. Вот счастье для синьоры, не правда ли, братец?

– Да, счастье, – угрюмо ответил продавец. – Отправляйся сортировать ботинки.

– А что, князь вернулся из путешествия? – не обращая внимания на брата, спросил Марко.

– Да, вернулся, – ответила она и обратилась к Фредерико: – Сколько с меня?

Продавец назвал сумму в евро, она предложила на четверть меньше, и Фредерико тут же согласился.

– А как синьора, она здорова? – не отставал Марко, пока она расплачивалась.

– Да, вполне, – ответила она, не собираясь обсуждать эту тему с посторонними. – Я спешу. Спасибо, нам надо идти.

– Будем с нетерпением ждать новой встречи с вами, – продолжал Марко. – Очень скоро, синьорина.

Мария быстро шла, чувствуя, что он глядит ей вслед. Она тронула головку мальчика, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Она не могла сказать, что ее так встревожило. Пройдя два квартала, девушка остановилась купить апельсины и спросила у продавщицы, надеясь, что та поймет ее итальянский:

– Там двое мужчин торгуют обувью, вы случайно их не знаете?

– Да, это братья Серило, Марко и Фредерико.

Теперь она вспомнила. Марко Серило – так его называл Антонио. Из-за него Антонио прилетел в Нью-Йорк, чтобы прекратить спекуляцию своим именем.

В интересе Марко к этой семье было что-то тревожащее. Даже его брат занервничал. Мария почти сбежала с холма и остановилась перевести дух только за воротами массерии.

– Что случилось? – спросил Антонио.

Придя домой, Мария попросила одну из служанок позвонить Антонио на фабрику, и он сразу же примчался.

– Что-то с Микеле? С мамой?

– Они оба в порядке. – Микеле прикорнул на диване в ее комнате. – Может быть, я зря беспокоюсь, но ты должен знать. На рынке я наткнулась на Марко Серило.

– Марко? Что он тут делает?

– По-моему, работает у брата. Они торгуют обувью.

– Их семья много лет держит лавки в Каровиньо, Сан-Вито и Остуни. Но пока Марко работал у меня, он не желал с ними знаться, с презрением относясь к их работе.

– Он выглядит не слишком счастливым.

– Неудивительно. – Антонио сухо засмеялся. – Что тебя напугало?

– Скорее насторожило. Он задавал слишком много вопросов о тебе, твоей матери, о семье вообще.

– Может, просто интересовался? Он был неплохой камердинер, но очень жуликоватый. Ухитрялся у всех что-нибудь украсть, хотя бы малость.

– Ты не думаешь, что он попытается отомстить тебе?

Антонио задумался.

– Мы росли вместе – я, братья Серило и другие. Если кто-то из нас, мальчишек, сбивался с пути, всегда находился взрослый, который брал его за ухо и отводил домой. Возникали, конечно, недобрые чувства и зависть, но, я думаю, Серило – не опасные парни. Если Марко задумает причинить неприятность, то это будет на уровне озорства. – Он погладил Марию по плечу.

– Наверное, ты прав, ты их лучше знаешь, – пробормотала она.

Он протянул руки к сыну, но тот прижался розовой щечкой к груди Марии. Антонио засмеялся.

– Ты прав, парень. Если бы она позволила мне уткнуться носом в ее грудь, я бы ни за что не

сдвинулся с места. – Мария покраснела, он снова засмеялся и растроганно посмотрел на женщину с ребенком. – Ладно. Пожалуй, меры предосторожности не помешают. За парнями надо присмотреть, я приставлю к ним пару своих людей. Если Марко и Фредерико что-нибудь затевают, мы будем знать. Так лучше?

– Намного. – Она посмотрела на Микеле. – Кажется, он заснул.

– Отнесем его в детскую, он проспит час или два, а мы пока перекусим.

– Хорошо, но это будет деловой ланч. Я хочу поделиться с тобой кое-какими идеями.

Они устроились на каменной террасе. Синьора все еще не выходила из своей виллы. Им подали артишоки с плавленым козьим сыром, тонко нарезанные помидоры с базиликом в душистом оливковом масле и хлеб, только что испеченный в каменной печи. Антонио выбрал к обеду местное белое вино.

Марии казалось, что она в раю. Пару месяцев назад она и подумать не могла, что будет жить в Италии и есть средиземноморские деликатесы. Жизнь полна сюрпризов!

С первыми каплями дождя Антонио предложил перейти в дом.

Мария посмотрела на облака.

– Просто несколько капель упало. Грех сидеть в доме в такой прекрасный день.

Антонио знал, как быстро здесь набегает шторм, но спорить не стал.

– Как хочешь.

Через минуту небо над ними разверзлось. Мария схватила тарелку и бокал и нырнула в дом, Антонио за ней, и они оказались, имеясь и отдуваясь, в его кабинете, в насквозь промокшей одежде.

– Ты предупреждал. Надо было послушаться.

– Надо было. Я всегда знаю, что лучше.

– В том, что касается погоды, – заметила она.

– В других вещах тоже.

– В самом деле? Например? – Мария скептически подняла брови.

Она его спровоцировала.

– Например, когда оливки достигают спелости, какой галстук выбрать к костюму и нужно ли тебе спать со мной. – Антонио достал полотенце и стал вытирать ей плечи и волосы.

Украдкой взглянув на нее, он увидел, что она не улыбается.

– Я пошутил, – быстро сказал он.

Мария шутку не приняла. Сдавленным голосом она сказала:

– Мне кажется, мы договорились.

Он пожал плечами. Притворяться дальше не было смысла.

– Я передумал и считаю, что твое обучение надо продолжить.

– А может, мне не нужна докторская степень в науке любви. Достаточно и бакалавра. – Она посмотрела па него из-под ресниц, и он чуть не сгреб ее в объятия.

– Век живи – век учись, – объявил Антонио и промокнул полотенцем свитер у нее на груди. -Послушай, я обещал не применять силу. Я также уважаю твое намерение потерять девственность только с мужем. Формально.

– Ты играешь словами, – прошептала она, – а также с моим сердцем.

Он напрягся.

– Мария, сердце тут ни при чем. Мы взрослые люди и имеем право радовать друг друга. То, что мы не влюблены и не собираемся пожениться, не означает, что нельзя получить небольшое удовольствие.

Она подняла руку к его щеке и с улыбкой произнесла:

– Насколько я помню, это куда больше, чем небольшое удовольствие.

– Это секс, – сказал он. – Не больше и не меньше.

Мария отвела глаза.

– Возможно, для мужчины. Но женщина не может избежать эмоциональной связи с партнером. Я читала.

– Ты слишком много читала. – Он отнял у нее полотенце, отшвырнул и прижал ее к себе. Губы впились в ее губы, и у Марии подкосились ноги.

Наконец она отодвинулась, оборвав поцелуй, и еле слышно произнесла:

– Действительно, я слишком много читала. Антонио было очень трудно сдерживаться.

– Может быть, притяжение между нами – вещь более сложная, чем... – он застонал. – Я не понимаю!

Боже, как он хотел ее! Но Мария имеет право отказаться. Однако он сделал еще одну попытку;

– По-моему, это вполне возможно – соединиться без любви.

– Соединиться? – Она посмотрела на него как на совершенно незнакомого человека. – Довольно странное слово для страсти.

Страсть? Да, подумал он, это страсть. Только для него слово «страсть» всегда было синонимом любви. И он ни о чем другом не думал с того момента, как ее увидел.

– Мария, ты очаровательная девушка, которая доводит меня до безумия. Не понимаю, почему я до сих пор не сделал ничего, чтобы ты умоляла меня заняться любовью.

Она издала сдавленный смешок.

– Умолять? Заманчивая перспектива. Он шутливо нахмурился.

– Кажется, мне послышался призыв?

Она отвела глаза, изображая равнодушие, но он чувствовал, как она трепещет.

– Считай как хочешь. Но мы не доведем наши отношения до конца, чем бы они ни были.

– Ладно. Помнишь, я говорил тебе, что мое дело – предложить, твое – выбирать?

– Помню. – Она скосила на него глаза.

– Хорошо. Как тебе это? – Он погладил ее бедра, живот, плечи, переместил руки на грудь.

Она сделала один шаг назад, другой. Сзади была стена.

– Дальше отступать некуда. Я еще не слышу «стоп», – прошептал он.

Мария молча покачала головой. Расширенными глазами она смотрела, как он расстегивает блузку. Рука скользнула под лифчик, нежно накрыла грудь; потом большой палец стал ласкать сосок. Она откинула голову к стене и закрыла глаза.

Антонио смотрел на ее рот, ожидая запрета, но она только глубоко вздохнула. Он сходил с ума от желания и ненавидел себя за то, что соблазняет се. Он хотел ее, хотел отчаянно, готов был сделать все, чтобы она отказалась от своих дурацких запретов и отдалась ему.

Он растерял все доводы против. Опустив голову к ее груди, он накрыл ртом нежную плоть и легонько пососал. Его жажда все разгоралась, он обратился к другой груди и почувствовал, что ее тело подалось ему навстречу, что она гладит его голову и прижимает ее к себе.

– Я не... не умоляю, – выдохнула она.

– Зато я умоляю.

Он не мог больше ждать; схватил ее за кисть, потянул вниз и торопливо расстегнул молнию.

Тепло ее руки довело его до края пропасти. Но он закрыл глаза, сосредоточился н сумел удержаться, Антонио поднял ее юбку, нашел резинку трусиков. Она замерла. Он не дышал, ожидая.

Она его не остановила, пробормотала что-то невнятное, что прозвучало как приглашение. Он стал поглаживать нежную кнопочку плоти, охранявшую ее девственность.

Дальше он не пойдет, пока она сама не попросит. Может быть, для нее этого достаточно? Она уже содрогается в его руках. Если бы она вернула ему такой же дар... но это, наверное, слишком.