Текст книги "Скромница и принц"

Автор книги: Кэтрин Дженсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– И позвоню! – вырвалось у нее, по она тут же обуздала свои разбушевавшиеся гормоны. – Можно завтра развлекаться так же, как сегодня. Но не более...

Антонио кивнул.

– Как захочешь. Сходим в музей, пообедаем, поговорим о жизни. – Он ободряюще улыбнулся.

– Вот и хорошо. – Мария облегченно выдохнула. – Больше не будем говорить о сексе, ладно?

– Ни слова, – торжественно обещал он.

Она задержала на нем испытующий взгляд. И поверила.

Но почему же все тело зазвенело, как будто его погладили эти руки, сильные и обветренные, как стволы его оливковых деревьев? Откуда чувство, что между ними молчаливо заключен пакт, условий которого она не знает?

Антонио стоял перед картиной, которую сегодня больше всего хотел увидеть. В Национальной художественной галерее была выставка «Женский портрет эпохи итальянского Ренессанса». Когда он в первый раз увидел Марию, то подумал, что встречал ее раньше. Позже он вспомнил.

Мария стояла рядом и смотрела на нежное и гордое лицо па портрете. Она сосредоточенно хмурилась, обхватив себя руками.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

Она медленно покачала головой.

– Не знаю. Она кажется такой живой, такой современной! Похоже, стиль Леонардо актуален и сегодня.

Табличка под картиной гласила: «Портрет Женевры де Бенчи». Антонио много раз видел ее на родине. Впервые ему указала на нее мать, потому что у них были одинаковые имена.

Портрет был выдающийся не только благодаря таланту автора, но также благодаря простой, естественной красоте женщины, которая ему позировала.

– Расскажи, что ты видишь.

Мария удивилась, но возражать не стала. Антонио придвинулся к ней поближе, как бы для того, чтобы лучше слышать тихий голос в музейной тишине. От нее приятно пахло – мылом и детской присыпкой; просто, но эротично. Он смотрел на изгиб шеи, такой же, как у дамы на портрете.

– Ну, волосы у нее блестящие и светлые, косы искусно переплетены лентами и мелким жемчугом. Колье из золотых цепочек скреплено камеей. Белокурые волосы... – Мария задумалась. -Должно быть, в то время ее считали редкой красавицей.

– Да, итальянцы обожают светлые волосы и бледный цвет лица у детей и женщин. До появления химического обесцвечивания блондинки были редкостью в наших краях.

– У нее красивое платье. И изысканные кружева.

– Еще один признак богатства, – согласился Антонио.

– Есть кое-что... – Она нахмурилась.

– Неужели не видишь? – спросил он и придвинулся так близко, что губы почти коснулись ее уха.

У Марии расширились глаза.

– Не думаешь же ты, что мы с ней похожи?

– Явное сходство, – заверил он, довольный, что она это заметила. Он поднял прядь ее волос, свив в кольцо. – Посмотри-ка на меня, сага.

Она повернулась и прошептала:

– Антонио, люди смотрят.

– Неважно. Просто я разглядываю еще одну женщину эпохи Ренессанса.

Смущенно засмеявшись, Мария оттолкнула его руку.

– Я сегодня столько развлекалась, что забыла, как ты умеешь подольститься к женщинам.

Она ошибалась.

Сколько времени он даже не смотрит на женщин? С тех пор как умерла Анна, он не позволяет себе этого удовольствия. Но Мария не просто красива. С первого взгляда он почувствовал странную близость с ней. Только позже понял почему. Из-за этой картины.

Семья де Бенчи состояла в родстве с его семьей.

Антонио представил себе Марию с жемчугами, вплетенными в светлые волосы, и на мгновение закрыл глаза от внезапно охватившего его желания.

Почему два года спустя после смерти Анны он позволяет иностранке так на него влиять? Она не та женщина, с которой можно завести интрижку. Она не утешит его израненную душу. Она ищет мужа, а он никогда на ней не женится.

Сердце сдавила холодная рука. Он сжал зубы и отодвинулся от Марии.

В музее они больше не разговаривали.

В следующей, частной, галерее Антонио молча провел ее по комнатам, где были выставлены греческие и римские древности.

Она восхитилась итальянской майоликой и провела пальчиком по пурпурной грозди винограда.

– Какая прелесть! Только посмотришь на нее – и уже счастлива.

Он в изумлении уставился па Марию. Неужели этой девушке так мало надо для счастья? Но в нежных серых глазах светилась чистая, простая радость от лицезрения красивой вазы... Ему бы уметь так радоваться.

– Что с тобой? Я тебя чем-то расстроила? – озабоченно спросила Мария.

Он не сразу смог заговорить.

– Ничего страшного. Извини, если испортил тебе день.

Она засмеялась.

– Вовсе нет. Знаешь, я еще никогда так не развлекалась. И наверное, не буду. Ты замечательный компаньон, Антонио. Теперь я чаще буду выкраивать время на музеи. Я просто должна, это не слишком дорого.

– Я тоже должен, – сказал он и с облегчением услышал, что голос не дрожит. – Должен снова начать жить.

–Что?

– Ничего, сага. Пойдем обедать. Я тут знаю одно местечко, тебе понравится.

Антонио отвел ее в «Кер де Лион», популярный ресторан, который он рассчитывал сделать своим клиентом – он собирался через рестораны внедрить свое оливковое масло на американский рынок.

Сводчатые потолки «Кер де Лиона» улучшили настроение, к тому же он решил не омрачать Марии этот день.

Они сидели в парчовых креслах за столом, отгороженным от зала плотной белой шторой. Антонио рассказывал об Апулии, его древней родине в Италии, а она завороженно слушала.

Завтра уеду, подумал он. Он и так уже перенес время отлета, дальше задерживаться незачем. С Марко он разобрался, пора возвращаться к своим рощам. Здесь, в Вашингтоне, весна только начинается, а в Каровиньо она уже в разгаре и полно важных дел.

Они вернулись из ресторана в три часа.

– Не надо было пить столько вина, – хихикнула Мария, тыча ключом в замочную скважину. -Я просплю до ужина, хотя вряд ли мне захочется съесть хоть крошку. Как все было вкусно!

Он улыбнулся, отобрал у нее ключ и открыл дверь. Мария покружилась по комнате и повалилась на диван.

– Ты завтра уедешь, да? – спросила она, не открывая глаз.

– Да, – с сожалением сказал он, – Я должен.

– Может, это и к лучшему.

– Что? – Антонио нахмурился. Это что-то новое. – Мне казалось, тебе требовалось мое общество только в туристических целях.

– Да... нет... не уверена. – Мария вздохнула и с усилием открыла глаза. – Может, это во мне говорит вино, но, когда ты вчера ушел, я подумала... Нет, не скажу.

– Скажи, – попросил он, улыбнувшись ее смущению.

Она густо покраснела.

– Я не хочу, чтобы ты неправильно меня понял, но... твоя теория, чтобы меня, так сказать, натаскать к экзамену... мне это подходит.

Он тихо засмеялся и ощутил полузабытое напряжение внизу живота.

– Ты же говорила, что должна получше меня узнать, чтобы доверять, разве не так?

– Так. – Она сейчас с трудом припоминала свои слова. – Да, это правда, надо доверять человеку, с которым ты близок, верно?

– Мудро, – сказал Антонио, бросая на стол ключи от квартиры. – Особенно для женщины.

– Да, особенно... – она говорила с трудом, – когда партнер гораздо опытнее тебя. Опыт в такого рода делах может означать, что у него вирус и все такое.

– На этот счет можешь не беспокоиться, – заверил он.

– Почему?

Она очень мило хмурилась, надувала губки – призрак маленькой девочки в теле женщины. Он

нагнулся поцеловать ее, но она его не поощрила, опьянение еще не прошло.

– Потому что я всегда был очень осторожным, – сказал Антонио. Он мог бы добавить: потому что целых два года у него не было женщины, а до того пять лет была только Анна. – Скажем так: я безопасен. Но если встанет этот вопрос, я применю защиту, чтобы тебя успокоить.

– Конечно, применишь. – Мария подсунула под голову подушку. – «Если встанет вопрос», -передразнила она. – Но в твой сеанс обучения, кажется, не входит пункт, когда что-то встанет.

Он засмеялся и погрозил ей пальцем.

– Синьорина, что-то действительно встанет, но, как говорят в вашей стране, мы не пройдем весь путь.

Ее нахмуренный лоб разгладился.

– Вот и хорошо. Значит, не о чем беспокоиться?

– Не о чем.

– Ладно. Тогда начали. – Она отбросила подушку; вид у нее был протрезвевший и решительный.

Антонио был шокирован.

– Я думал, ты не хочешь... Бережешь себя для...

– Да. Конечно. Я просто хочу, чтобы ты показал мне то, что я должна знать. Все, кроме финальной части.

Он разразился смехом.

– Ты хоть знаешь, о чем говоришь?! Мария, ты слишком много выпила. Завтра пожалеешь, что просила меня об этом.

– Нет. – Она опять надулась, и он готов был сгрести ее в объятия.

– Да. – Антонио сел рядом с ней, прижал к себе ее голову. – Посидим, пока из тебя не выветрится хмель. Если через час не передумаешь, сделаем так, как ты хочешь.

Она подняла на него доверчивые глаза.

– Ладно.

Мария не заметила, как заснула. Когда она проснулась, то сразу ощутила легкий, томительный запах мужского одеколона, потом какое-то движение под щекой. Она быстро открыла глаза.

– Антонио!

– Да? – раздался мужской голос.

Мария поняла, что лежит, уткнувшись щекой в его колено. Она рывком села, с ее плеча слетела его рука.

– Ты все еще здесь? Сколько времени?

– Полшестого.

– Я проспала больше двух часов?

– Да. Я тоже спал. Сидя.

– Спасибо, что остался.

– Я не мог уйти не попрощавшись.

– Так ты уходишь?

– Ты ведь этого хочешь? – Он нежно коснулся кончика ее носа. – Помнишь, о чем просила меня перед тем, как заснуть?

Она помнила. Еще как помнила.

Странное дело: теперь она была уверена, что может усвоить уроки, которые хочет получить.

– Я помню, – сказала Мария, следя за выражением его лица. – И по-прежнему хочу, чтобы ты мне показал.

Он долго молча смотрел на нее.

– Знать как – это дело мужчины. Дело женщины – только сказать «да» или «нет».

Кровь хлынула к лицу, горячо пробежала по телу. Мария попыталась заговорить, но не получалось. Наконец она выдавила:

– Я говорю «да».

Антонио кивнул и больше не задавал вопросов. Осторожно отстранив ее, он встал.

– Тогда сделаем все по правилам.

Она следила, как он надевает пальто и идет к двери. Ее охватила паника.

– Ты уходишь?!

– В магазин. – Он взял ключи. – Приду через час. Пока меня не будет, – он вернулся, чтобы поцеловать ее в лоб, – прими свою любимую горячую ванну. Вот только читать ты не будешь.

– Почему?

– Ты будешь думать обо мне. – Он заглянул ей в глаза и быстро поцеловал в губы. – Воображай мое и свое тело. Думай о поцелуях, которые длятся так долго, что можно задохнуться. – И ушел.

Мария испуганно смотрела на дверь. Боже, что она натворила?!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Мария все еще была в ванне, когда дверь квартиры открылась и закрылась.

Звякнули ключи о столик. Скрипнул паркет. Послышались шаги. Она сглотнула раз, другой -ком в горле не проходил,

В дверь ванной легонько постучали. Мария нырнула в густую пену и пискнула: «Да!»

– У меня тут для тебя кое-что есть. – В щель просунулась рука и положила на полку сверток. Рука исчезла и появилась снова с бокалом шампанского. – Держи.

Как в тумане, она выбралась из ванны, но когда вытерлась, развернула сверток и выпила шампанское, то почувствовала себя намного смелее. Любопытство вернулось.

Она все сделала так, как велел Антонио, – лежала в ванне с закрытыми глазами и представляла себе мужское тело. И думала о тех частях своего тела, которых не касалась ничья рука. От предчувствий звенело в ушах.

Она вынула из розовой коробки хрустящую бумагу, под ней лежало тонкое неглиже, нереально нежное, стекавшее между пальцами. Шелк. Натуральный, блестящий шелк с элегантным кружевом на бретельках.

Припудрившись, Мария скользнула в это эфемерное творение, и оно окутало ее от груди до пят, не скрывая контуры тела и набухшие соски грудей. Такой великолепной одежды у нее не было никогда. И такой сексуальной.

Когда волосы высохли, она наложила на губы блеск и подкрасила глаза. Наконец глубоко вздохнула, допила шампанское и вышла из ванной.

Она не знала, каким увидит Антонио – в плавках? обнаженным? Но он сидел на диване совершенно одетый. Увидев ее, встал, окинул одобрительным взглядом и приподнял бокал.

– Мария, ты красавица.

Она моргнула, не веря, но все же довольная.

– Ты переоделся, – заметила ома. На нем были слаксы и свитер цвета карамели, скорее всего кашемировый. Ворот белой рубашки не был стянут галстуком.

– Заходил к себе.

– Как мило. И белье, и шампанское. Антонио, я хочу помочь тебе заплатить за все это, ты очень щедр, но с моей стороны было бы неправильно...

Он отмахнулся.

– Вопрос цены не обсуждается. Продолжаем.

Он встал, пошел в крохотную кухоньку и поманил Марию за собой. На столе стояло блюдо с крупной клубникой и чашка взбитых сливок. Он окунул ягоду в сливки и поднес к ее губам.

– Это часть урока.

Ягода была сочная и вкусная, но, когда Антонио предложил вторую, она отвела его руку.

– Ты передумала? – спросил он.

– Нет, – торопливо ответила она, но, кажется, была готова отказаться. Ей не удавалось разобраться в своих чувствах.

Он дружелюбно коснулся ее плеча.

– Если хочешь, поговорим.

Мария посмотрела па его руку. Обручального кольца не было, отсутствовал и след от недавно снятого кольца. Антонио сказал, что не женат, но она не могла себе представить его без женщины, красивой женщины: он был слишком хорош собой, чтобы долго оставаться в одиночестве.

Она бочком примостилась на высоком табурете возле бара и нервно спросила:

– Антонио, скажи, с чего ты начинаешь, когда занимаешься с женщиной любовью?

– Мы разговариваем, едим что-нибудь легкое и вкусное, как сейчас. Вино, музыка. – Он вдруг сдернул ее с табурета и закружил в вальсе. – Мы танцуем.

Она смеялась.

– А потом?

– Смотря по обстоятельствам. Я могу ласкать ее. Вот здесь. – Он погладил Марию по ключице, плечу, груди. Он чувствовал, как под рукой разогревается ее тело. – Потом обращаю внимание на ее реакцию.

Мария жалобно поглядела на него.

– Такую, как у меня?

– Да. – Он был очень доволен.

– А потом?

– Если на мои ласки она отвечает с удовольствием... – Антонио задумался, словно вспоминал па давно забытого танца.

Мария зачарованно смотрела в его потемневшие глаза и не понимала, почему он остановился.

– Если она поддается, – продолжил он, – я ее целую.

– В губы? – спросила она, когда он не подкрепил слова действием.

– На этой стадии – да. – В его глазах зажглись искорки смеха.

Марии совсем не было страшно. Он не набросился на нее, он дает ей возможность самой показать, когда она будет готова для следующего шага.

– Как это – в губы?

Синие глаза остановились на ее губах.

– Милая, думаю, я не смогу...

– Не сможешь что?

Антонио как будто заговорил сам с собой: «Какой мужчина откажется от такого дивного предложения?» Он отставил бокал с шампанским, отобрал бокал у нее, а потом крепко прижал ее к себе.

Она подумала: это великолепно! Вот, значит, как мужчина заставляет женщину чувствовать близость. Чувствовать себя защищенной, хотя от него-то ей и нужно защищаться!

Он наклонился и, приподняв ее подбородок, коснулся губ. На этот раз поцелуй был не таким нежным. Он открытым ртом захватил ее губы, впивал их вкус, запах, ореховую свежесть. Она подумала, что ему, наверное, нравится это, раз он так делает.

Руки скользнули ей за спину. Она оказалась прижатой к столу, одна рука ее поддерживала, другая ласкала груди. Он нащупал сквозь ткань сосок н обвел его по кругу большим пальцем – Марию словно охватило пламя. Огонь пронесся по членам и растекся теплым озером внизу живота.

– Боже! – выдохнула она, моргая. – Что это было?

Он улыбнулся.

– Так скоро?

Она помотала головой и засмеялась.

– Ты говоришь, что я... В самом деле?

– Попробуем еще раз, – хрипло пробормотал Антонио и опять сжал ее в объятиях. Несмотря на неопытность, она поняла, что давит ей на плоский живот – доказательство мужского желания.

Мария испугалась и отшатнулась. Может, она просила больше того, с чем может совладать?

Антонио выпрямился и посмотрел на нее. Напряженным, рычащим голосом спросил:

– В чем дело?

– Кажется, я не смогу.

– Я действую слишком быстро. Нужно подольше.

– Нет, не поэтому, – заверила Мария. Дрожащими пальцами она коснулась его щеки и заглянула в глаза. Помимо уже знакомого желания, она увидела в них муку и не поняла, в чем причина.

– Я думала, что твой урок будет похож на лекцию профессора, как было в колледже или на уроке анатомии.

– Ты бы предпочла это?

Она ответила не задумываясь:

– Нет! Но я чего-то боюсь. – И нервно рассмеялась. – Не знаю чего – тебя или того, что узнаю о себе. Вдруг оно мне не понравится.

Мгновение он ее разглядывал, потом взял бокал шампанского и поднес к ее губам. Она послушно выпила.

– Видишь, что ты сделала?

– Выпила вина.

– Именно. Я тебе что-то предложил, ты прикинула, хочешь или нет принять это, потом попробовала.

– И что?

– Так и бывает между мужчиной и женщиной. – У него был очень музыкальный голос, он завораживал. – Мужчина предлагает женщине нечто новое и, надеюсь, приятное и смотрит, нравится ли ей это. Если нет, она ему скажет, и он попробует дать что-то другое. Если она решит, что ее ничто не устраивает, ей стоит только намекнуть, и все кончится.

Мария улыбнулась: ей понравилось, как он объяснил действо, которое всегда казалось смущающим и рискованным. Пожалуй, именно поэтому она берегла себя для мужа; этот страх испытывает любая женщина. Ужасно, если человек, которому она доверит свое тело, может оскорбительно воспользоваться своей властью. Она будет страдать физически и морально.

Но Антонио уже доказал, что может справиться с тем, что на него нахлынет. А у нее еще столько вопросов... Она постучала по столу полированными ноготками.

– Такая остановка... для мужчины временами... не совсем удобна?

Он смеялся от души, смех плескался в его глазах.

– Дорогая леди, вы понятия не имеете, до чего неудобна.

–Тогда почему...

Он закрыл ей poт пальцем.

– Потому что так надо. Потому что занятие любовью не может быть прекрасным, пока мужчина и женщина не расслабятся, не будут доверять друг другу и стараться ублажить партнера.

Мария глотнула шампанского и задумалась. Попробовала отпить еще, но бокал был пуст. Она поставила его на стол и, очнувшись от тумана приятных предчувствий, увидела, что Антонио надевает пальто.

– Ты куда?

– В отель.

– Почему? О, пожалуйста, останься! – взмолилась она. – Я хочу, чтобы ты остался, правда.

– В таком случае я, пожалуй, не смогу следовать своим же советам. Понятно?

– Останься. – Мария протянула к нему руки.

Антонио решился мгновенно.

– Хватит слов. – Он снял пальто и швырнул его на стул. – Я покажу тебе. Помни, что я говорил. Одно слово – и я прекращаю. Я защищу твою девственность, это не подлежит обсуждению. Это так же ценно, как ты сама.

Антонио уже сказал себе, что он сошел с ума. Опасная игра, и во имя чего? Чтобы обучить наивную девушку? Вряд ли. Он заботится о себе. Этим вечером он почувствовал, что ожил!

Этим вечером он отреагировал на женщину с таким яростным вожделением, как будто вырвался из ада. По крайней мере на время. Его увлекла невинность Марии, свежее личико, доверчивый взгляд. За два дня, проведенные с ней, он будто всплыл из глубины океана на свет и впервые за долгие годы по-настоящему дышал.

Подумать только, он имел наглость обещать такие вещи молодой женщине! Но как раз это его и спасло.

Конечно, он не сможет позволить себе полное удовольствие, но он будет радоваться, пировать. Ведь он уже продемонстрировал ей вкус момента. И она ему ответила.

– Антонио, все в порядке? – Мария похлопала по дивану рядом с собой.

– Нет. – Он подошел, сгреб девушку в охапку, возбужденный ее доверчивостью. Его обуревали тысячи чувств, желаний, которых он не испытывал очень давно. – Пойдем в кровать... чтобы представить обычную обстановку. Куда?

– Туда, – она показала на дверь.

Он подхватил ее на руки, отнес в спальню и нахмурился, увидев узкий матрас.

– Ты что? Это двуспальная кровать, – сказала она.

– Подойдет, – решил Антонио. Он бы многое отдал сейчас за свое пружинящее ложе на вилле. Он посадил ее на покрывало и сел рядом.

– Снять? – Мария показала на полупрозрачный шелк, облегающий тело.

Он содрогнулся при мысли об этом.

– Ш-ш-ш... Теперь молчи, можно только говорить, правится тебе или нет. Согласна?

– Да, – сказала она, и глаза озорно блеснули.

Антонио медленно раздел ее, но сам раздеваться не стал – он боялся, что не сможет с собой справиться, Мария слишком сильно возбуждала его.

Она лежала перед ним обнаженная, и он начал с того, что осторожно погладил груди – маленькие, прелестные. Он накрыл их ладонями, и розочки сосков набухли, как бутоны. Он нагнулся и поочередно их поцеловал.

Она вздохнула.

– Это значит «да»? – спросил он.

Девушка кивнула.

Он накрыл холмик груди ртом, тихонько сжал сосок зубами. Она прогнулась. Он провел языком по кругу, поперек, и ее руки впились ему в плечи. Антонио ждал толчка, говорящего «нет», но толчка не последовало.

Еще одно «да».

Он проделал то же со второй грудью, и Мария стала извиваться под ним. Ом опять подождал, но услышал только глубокое дыхание, означавшее удовольствие.

Антонио неспешно ласкал и целовал ее тело. Обхватив бедра, он сдавил их, рука скользнула между ног. Губы добрались до светлой поросли между ног, и он почувствовал, как она напряглась, не зная, что он будет делать дальше. Что ж, вкусить ее сладостную сущность он оставлял другому мужчине. Его задача – показать основы, и он был намерен честно выполнить свою роль.

Медленно он приподнялся и посмотрел ей в глаза, без слов приказывая сосредоточиться на том, что он делает. Она поняла и не отвела взгляд.

Он положил ладонь на ее живот, спустился ниже и остановился, не нажимая, не дразня, просто ожидая ответа на невысказанный вопрос: «Ты меня впускаешь?»

Она прикусила нижнюю губу, посмотрела ему в глаза и наконец слегка раздвинула ноги.

– Спасибо, – еле слышно шепнул он.

Он стал тихо, нежно ее поглаживать, наблюдая. Ее глаза затуманились. Веки подрагивали, дыхание участилось, губы сжались и снова раскрылись, голова запрокинулась. Его палец погладил нежный, влажный центр, прошелся по узелку, охраняющему то драгоценное, женское, куда он с восторгом бы проник, но отодвинулся, пока искушение не стало слишком велико.

Антонио закрыл глаза, мягко двигая пальцами, чтобы довести ее до взрыва лучезарного восторга. Когда он уже не мог выносить огонь, охвативший его, то со стоном уткнулся лицом в ее грудь и, зажмурившись, боролся со взбесившимся зверем, требовавшим удовлетворения.

– Антонио? – услышал он тихий шепот Марии.

– Si, сага?

– Думаю... я уже поняла, как это бывает.

– Вот и хорошо.

– Наверное, ты можешь отпустить меня.

–Si.

Чтобы это сделать, ему потребовалось собрать все оставшиеся силы. Он посмотрел на Марию – сияющие глаза, дразнящая улыбка, розовые щечки. Она полна энергии. Как это у нее получается, когда он лежит, будто раздавленный трактором? Но ему это нравится!

– Значит, вот как бывает... Знаешь, это великолепно! – сказала она. – Нет, это больше, чем развлечение. Такие ощущения! Потрясающе! У меня все тело трепещет!

Он открыл один глаз и осторожно сказал:

– Есть продолжение.

– Я надеюсь, такое же хорошее.

– Даже лучше. – Он провел пальцем по краю ее подбородка. Жаль, что он обещал не... Но уж коль обещал... – Но это потом. С мужем.

Мария пристально посмотрела па него.

– С тобой все в порядке? Ты выглядишь как-то... Тебе было не очень скучно? Я понимаю, ты сам получил не много удовольствия. Мы могли бы...

Антонио неохотно выбрался из кровати. Он чувствовал, что начал оживать. Нужно немедленно уходить, пока его тело не показало Марии, как он далек от того, чтобы скучать. Глядя на ее обнаженное тело, подрагивающее от пережитого восторга и новизны ощущений, он едва справлялся с собой.

– Извини, я не могу больше задерживаться. Завтра утром улетаю.

– Понимаю, тебе пора. Уже поздно, – ласково сказала она.

Она как-то ухитрялась выглядеть невинной, несмотря на все, что сейчас позволяла с собой делать! В последнем порыве Антонио поднес к губам ее руку и поцеловал.

– Береги себя, Мария, – прошептал он. – Дождись хорошего человека.

– Ладно, – улыбнулась она. Глаза ее сияли; они были незабываемо прекрасны. Он заставил себя повернуться и уйти.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ночной кошмар с мстительным постоянством возвращался по утрам, и он в тысячный раз переживал самый черный день своей жизни – день, когда вошли карабинеры и сообщили, что произошел несчастный случай.

Антонио рыдал, катался по гостиничной кровати, не в силах справиться со спазмами в груди. Он мог только ждать, когда они пройдут.

Месяцами он сходил с ума от горя, не в состоянии смириться с тем, что Анна умерла. Что она никогда не вернется к нему, к их маленькому сынишке, в их красивую виллу в гористой, дикой Апулии, которую она так любила.

Вместе с ней ушло желание любить и быть любимым. Его больше не интересовали женщины. Он перестал видеть во сне, как Анна приходит в его постель. Он не желал любовных игр. Он больше не чувствовал себя мужчиной.

Антонио умер вместе с женой – по крайней мере духовно.

Обливаясь холодным потом, он смотрел в потолок. Боль, сдавившая грудь, не позволяла дышать.

Врач скачал, что приступы, длившиеся иногда часами, вызваны мощными спазмами мускулов, и причина – пережитый стресс. Он обещал, что со временем это пройдет. Сам Антонио считал, что боль – кара за то, что в тот день он не сел в машину вместе с Анной.

Сейчас, уставившись в потолок, он ждал, когда боль отступит. Чтобы ускорить этот процесс, он старался думать о приятном – о сыне, об оливковых рощах, которые готовятся к новому урожаю, о хорошем вине и ростбифе, пахнущем розмарином.

Ничто не помогало.

Тогда он стал думать о Марии. Закрыв глаза, Антонио вспоминал два дня, что провел с ней. В то время он заботился только о том, чтобы доставить ей удовольствие, но сейчас чувствовал, как возвращается возбуждение.

Он вспоминал, как она смеется, и тиски, сдавившие грудь, ослабли. Он полежал еще несколько минут, опасаясь, что боль вернется. Вспомнил, как Мария трепетала под его ласками, как удивленно и восторженно округлились ее глаза, когда она впервые почувствовала кульминацию.

Дышать стало легко.

Через десять минут боль окончательно прекратилась. Антонио сел в кровати и нахмурился. То, что американка обрела такую власть над ним, было и хорошо, и плохо. Хорошо – потому что излечивало боль. Плохо – потому что он распрощался с Марией навсегда.

Впервые после той громадной потери он стал самим собой: мужчиной, способным на страстную любовь – к своей стране, к урожаю, к сыну и даже к женщине.

Он радовался этому открытию и в то же время боялся его. Что, если Мария станет дорога ему? Он не переживет еще одной потери близкого человека.

Любовь – это проклятие!

Нет, то, что вспыхнуло в нем вчера, совсем не любовь, это вожделение. Он встал и пошел в ванную. Конечно же, к Марии Макферсон его влекло только вожделение.

Да, но что, если он уедет из США и никогда больше не увидит Марию? Возникнут ли такие же чувства к другой женщине? Сможет ли он хотя бы дышать без боли? Снова смеяться, улыбаться? Находить удовольствие в женском теле?

У него нет выбора, он должен возвращаться в Каровиньо. Значит, необходимо найти способ взять Марию с собой в Италию, хотя бы на время.

Мария проснулась, чувствуя себя новым человеком – женщиной. Так вот о чем весь этот шум! Секс – замечательная штука! Не смущение, не боль и не грязь. По крайней мере так это выглядело вчера. Она хихикнула и почувствовала себя чуточку порочной, когда мечтательно подумала о том, что была бы не прочь «поучиться» у него еще раз!

Но тут возникала проблема: во-первых, придется перестать врать себе самой, что она бережет себя для мужа, и во-вторых, Антонио возвращается в Италию.

Он сказал, в Каровиньо. Маленький городок где-то на юге. Она даже не догадывается где. Италия – большая страна. Единственный город, который она знала на юге, был Неаполь.

Пригорюнившись, Мария еще минут двадцать повалялась в кровати, потом решительно отбросила простыню и промаршировала в ванную. Она никому не позволит испортить ей выходные дни.

Она пойдет в магазин. Как говорит соседка Сара Брейди, а она в таких вещах разбирается, лучшее лекарство от мужчины – покупка обновки.

Мария поехала в торговый центр, обошла универмаги и мелкие лавочки, но после тех мест, где она побывала с Антонио, ничто не вызвало ее интереса.

День проходил, а она все думала о нем. Они провели вместе всего два дня, но она наслаждалась каждой минутой их общения. Это было нечто большее, чем просто времяпрепровождение. В Джорджтауне она зашла в тот самый магазин керамики, целый час любовалась терракотой и расписными горшками, но, конечно, ничего не купила, цены там высокие. Ей просто было приятно вспоминать, как они были здесь вместе.

В маленьком кафе Мария заказала салат «Цезарь» и сказала себе, что это в честь Антонио и Италии.

Когда она запирала машину, из подъезда вышла Сара и, увидев Марию, ухмыльнулась.

– Что это ты такая веселая? – спросила Мария.

– Да вот гадаю, как бы и мне получить такую же посылку, – сказала соседка и взмахнула рыжими кудрями.

Мария нахмурилась. Она ничего не заказывала на дом.

– Какую посылку?

– Ту, что ждет тебя под дверью. – Размахивая сумкой, Сара пошла по улице, на ходу добавив: -Классно выглядит!

Мария ехала на свой этаж, думая о загадочной посылке, а выйдя из лифта, ахнула от удивления.

– Антонио! Ты что тут делаешь?

– Жду тебя. Не знал, где можно найти тебя в выходной день. Соседка сказала, что ты не могла уйти надолго.

У Марии екнуло сердце. Она нашарила в сумке ключи и отперла дверь.

– Ну что ж, заходи. У тебя отменили рейс? – Он не отвечал. Она остро почувствовала его напряженность. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось, – услышала она его низкий баритон, но не поверила.

Антонио рассеянно оглядывался.

– Почему же ты не улетел в Италию?

Он посмотрел на нее с обманчиво беспечной улыбкой.

– У меня появилась замечательная мысль.

– Вот как? – Он что, опять собирается ее учить? Она не хочет заводить с ним интрижку. Или хочет? Мария расстроилась. – Послушай, Антонио, ты мне ужасно нравишься, но я же говорила тебе, у меня не будет любовника до свадьбы.

– Я помню. Но речь не о любовных отношениях, а о бизнесе. Я тебе говорил о семейном деле -оливковые рощи и фабрика по производству масла.

– Да, но при чем тут я? Я в этом ничего не понимаю.

– Ты нужна мне не для этого, Мария. – Торжественный тон заставил ее насторожиться. Антонио взял ее за руки и усадил рядом с собой на диван. – Несколько лет назад я решил представить «Бонифаче олив ойл» американской публике, но так и не нашел путь к гарантированному успеху. -Он перевел дух. – Я хочу, чтобы ты выработала для меня стратегию. Ты занимаешься рекламой, ты американка и знаешь, что и как продается в этой стране.

Мария косо посмотрела на него и отняла руку.

– Почему ты не сказал об этом раньше?