Текст книги "Никому тебя не отдам"

Автор книги: Кэти Уэбб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

– Вы рано встали, – заметила Кэтлин, подавив желание зевнуть, и побрела к кофеварке. – Кровать неудобная?

– Кровать замечательная, – ответил Блейз, не отрываясь от газеты. – Я не нуждаюсь в длительном сне, только и всего.

Кэтлин заметила, что ее гость читает объявления о продаже недвижимости.

– Вы хотите сделать приобретение?

– Не для себя.

Блейз, очевидно, не очень любил утро. Как и Кэтлин. И все же он мог бы быть немного повежливее. Зачем так демонстративно показывать, что встал не с той ноги?

Не смея больше беспокоить его, она села за стол и взяла в руки другой лист той же газеты. Первую страницу почти целиком занимал фотоотчет со вчерашнего бейсбольного матча. На центральном снимке красовался Блейз, беседующий с ребенком в инвалидном кресле. Весьма удачная фотография. Трогательная.

Фотограф мог гордиться своей работой. Ракурс был выбран как нельзя лучше. Солнце светило из-за спины Блейза, и получилось, что над склоненными одна к другой головами – больного ребенка и бывшего каскадера – было сияние наподобие нимба. Малышка улыбалась. Наверное, Блейз рассказывал ей что-то смешное. На мужественном лице знаменитого каскадера запечатлелось выражение трогательной заботы. От избытка чувств Кейт могла бы заплакать. Примерно те же эмоции она испытывала, когда в детстве слышала орган в церкви. Эти двое с фотографии не знали, что за ними наблюдают! Кэтлин вдруг стало стыдно. Она вроде как подглядела то, что ее никак не касается. Но ей не хотелось признаваться Блейзу в своем раскаянии.

– Вы это видели? – беззаботным тоном спросила она, сделав глоток кофе. – Первая страница – ваша.

Блейз что-то сердито пробормотал и встал из-за стола.

– Чем вы недовольны? – удивленно спросила она. – Фотография на редкость удачная.

– Я ненавижу вот таких журналистов. Моя жизнь – это моя жизнь! Не хочу, чтобы ее делали публичной. Интересно бы узнать, кто подсказал фотографу…

Кэтлин поставила кружку с кофе на стол.

– Я.

– Вы? Зачем вы это сделали?

– Чтобы привлечь внимание общественности к этому турниру, – несколько запальчиво заявила Кейт. – Бейсбольный матч принес доход фонду, но потребность в спонсорской помощи не исчезла.

Кэтлин театральным жестом показала на фотографию.

– Это надо ей, – патетически продолжила она. – Вот этой девочке. И другим детям, которые заслуживают большего, чем имеют сегодня.

– Прекрасно, – сказал Блейз. – Почему бы вам не поехать со мной в Глендейл сегодня? Прихватите своего дружка фотографа, и он сделает много-много трогательных снимков. Больше, чем ему нужно. Хватит на десять газет.

– Я бы с удовольствием, – ответила Кейт, – но не могу.

Опираясь ладонями о стол, он наклонился вперед так, что его глаза оказались на одном уровне с ее глазами:

– Почему вы не можете?

– У меня слишком много работы.

– Ах вот оно что!

– Мне необходимо закончить отделку офиса.

– Ну конечно! Свое – важнее. Похоже, вы это хорошо усвоили.

– Ладно, – сказала Кэтлин, хлопнув по столу ладонью. – Я еду с вами.

Блейз улыбнулся, и тут Кэтлин поняла, что ему опять удалось добиться от нее того, чего он хотел.

– Вот так-то лучше. Кстати, я сказал Майку, что мы устроим пикник.

Кэтлин допила кофе и встала из-за стола.

– Тогда вам бы надо поторопиться. Все, что нужно: сыр, бекон и хлеб – вы найдете здесь.

Кэтлин чуть задержалась в дверях. Вид Блейза, неумело нарезавшего сыр, вызвал у нее умиление. Кэтлин хотела было помочь, но остановила себя: он обещал мальчику пикник, так пусть сам все и готовит. Не стоит ему в этом мешать. Однако… Наверное, даже самый сильный мужчина, такой как Блейз, иногда нуждается в женской заботе. Ведь приятно, когда кто-то для тебя нарезает бутерброды.

Кэтлин не долго пребывала в состоянии растроганности. Пока Блейз собирал корзинку, она подогнала к дому машину.

– Вы уверены, что не хотите сесть за руль? – в очередной раз спросила она.

Блейз насмешливо смотрел на нее с пассажирского кресла, на котором он уже успел удобно расположиться: вальяжно развалившись и вытянув вперед ноги.

– Я должен узнать нечто особенное о вашей манере езды? Вы имеете склонность путать тормоз с газом или что-то вроде этого?

– Разумеется, нет. К чему спрашивать такое? – раздраженно произнесла Кэтлин, пристегивая ремень безопасности.

– Но вы в четвертый раз спрашиваете, не хочу ли я сесть за руль. Я заставляю вас нервничать?

Кэтлин повернула ключ зажигания.

– С чего бы это? Что за смешное предположение! Я только…

– Что «только»?

– Не знаю. Глупо, наверное. Но после того, как я видела вас исполняющим все эти трюки с машинами…

Он резко выпрямился:

– Я заставляю вас нервничать.

– Вовсе нет.

Случайно дав задний ход, Кэтлин вздрогнула.

Блейз посмотрел на нее со снисходительной полуулыбкой:

– Вот это хорошо.

Кэтлин с шумом втянула воздухом приказала себе сосредоточиться на вождении.

– Как насчет того, чтобы покатать вас по городу?

– Валяйте.

Он опустил темные стекла, чтобы солнце не слепило глаза.

Кэтлин нравилась своя маленькая спортивная машина. Но сегодня в ней ехал Блейз. Наверное, поэтому машина показалась Кейт чересчур маленькой.

Они ехали мимо зданий, считавшихся достопримечательностями Виктории. Иногда Кэтлин что-то сообщала Блейзу, изображая гида.

– Красивый город, – спустя какое-то время заметил Блейз.

– Да, – согласилась Кэтлин, вдруг подумав, что для бездомных людей или тех, кому вскоре предстоит потерять дом, даже очень красивый город может показаться адом.

Между тем они подъезжали к «Глендейл-Лодж» – приюту для калек. Этот приют существовал на деньги, выделяемые правительством. Он располагался за городской чертой, в тихом и уютном пригороде. Вокруг расстилались кукурузные поля, ярко-зеленые под утренним солнцем. Вдоль дороги то и дело встречались прилавки, на которых продавались свежие ягоды.

Кэтлин свернула с дороги и припарковалась на стоянке под раскидистым дубом. Выключив двигатель, она повернулась к Блейзу лицом:

– Ну, что теперь?

– Теперь мы пойдем за Майком. Потом отыщем симпатичное местечко и разляжемся на траве.

Несмотря на огромный рост, Блейз с удивительным проворством выбрался из машины. Кейт так до сих пор и не научилась выходить из машины изящно. К тому же на ней была узкая юбка. Она попыталась выскользнуть из-под руля. Одну ногу она уже поставила на землю, а вторая еще оставалась в машине.

– Помочь?

Кэтлин покраснела. Ну почему она такая клуша?! И Блейз смотрит…

– Спасибо.

Она приняла протянутую руку Блейза и, твердо ступив на землю, поправила юбку. Блейз уверенно направился к входу, показывая дорогу. Кейт шла следом.

Вестибюль приюта, напоминал приемное отделение больницы. Вход-вертушка, люди в белых халатах, длинные коридоры с многочисленными дверями и поворотами. Блейз, однако, весьма неплохо ориентировался в этом лабиринте. Кэтлин едва успевала за ним, делая два шага там, где он делал один. Наконец Блейз открыл одну из дверей и вошел. Кейт, ступив за порог следом, увидела, что комната пуста.

– Забавно. – Блейз растерянно огляделся, точно ждал, что молодой человек может вдруг материализоваться из воздуха. – Он знал, что я приеду.

Внезапно у них за спиной появилась женщина в джинсах и белой медицинской куртке:

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

Взгляд у нее был подозрительный и недружелюбный.

– Я… мы ищем Майка. Вы не знаете, где он?

Женщина поджала губы.

– Конечно, знаю. Он наказан. Вон в той комнате. Она указала на дверь в конце коридора.

Кэтлин и Блейз увидели за дверью из армированного стекла сгорбленную в инвалидном кресле фигурку молодого человека. Он вращал колеса кресла, передвигаясь по комнате туда и обратно, ни на минуту не останавливаясь. Он выглядел таким несчастным, что у Кейт сердце заныло. Блейз попробовал нажать ручку, но дверь не поддалась.

– Он должен сидеть взаперти?

– Да, – ответила женщина. – Вы члены семьи?

Блейз заулыбался. Кейт уже был знаком этот прием обольщения.

– Почти семья. Лучшие друзья. Мы привезли корзинку с сандвичами, чтобы вместе попировать на природе.

Кэтлин видела, как женщина быстро начала оттаивать.

– Прекрасно! Но к сожалению, Майк сегодня утром провинился. Он подрался с товарищем, который тоже живет здесь. Боюсь, что пикник вам придется провести без него.

– Плохо, – сказал Блейз и, понизив голос до хрипловатого шепота, от которого у Кейт кожа на голых руках покрылась пупырышками, добавил: – Надеюсь, мы не слишком сильно нарушим правила, если побудем с ним минуту-другую. Просто чтобы он знал, что о нем не забыли.

– Думаю, несколько минут вы с ним побыть сможете, – застенчиво улыбнулась женщина и принялась греметь ключами на железном кольце, прикрепленном к поясу джинсовых брюк, отыскивая нужный.

– Я вам весьма признателен, – сказал Блейз. А Кэтлин подумала о том, сколько еще женщин пали жертвой его бьющего без промаха обаяния. Наверное, и не сосчитать.

Юноша, увидев гостей, ахнул восторженно и поехал к ним навстречу. Глаза за толстыми стеклами очков светились радостью.

– Я знал, что ты придешь. Я чувствовал.

– Я же тебе обещал. Я не даю обещаний, которые не могу сдержать.

Блейз пожал худую руку юноши:

– Кажется, сегодня утром ты с кем-то повздорил.

– Ах это, – уныло сказал Майк, разглядывая носки своих поношенных теннисных тапочек. – Я не виноват.

– Да? – удивленно спросил Блейз. – С чего это они тогда заставили тебя отбывать наказание?

Майк покраснел.

– Мне не следовало сбивать его с ног, этого подонка. Но он меня довел. Всем наговорил, будто я насчет тебя все выдумал. Насчет того, что ты ко мне приедешь и найдешь место, где нам жить.

Блейз покачал головой, затем присел на корточки перед Майком, так, что глаза их оказались на одном уровне.

– Такие ребята, Майк, только и ждут, что ты потеряешь веру. Не сдавайся, парень. Не давай им шанса.

– Я знаю.

Без тени смущения Майк пялился на Кэтлин, затем, насмотревшись вдоволь, приятельски улыбнулся Блейзу и спросил:

– И кто эта красотка?

– Это Кэтлин. И знаешь, будь я на ее месте, я бы тебе врезал за этот вопросик. Она тебе не «красотка».

– Простите, мэм, – сказал Майк, виновато склонив голову.

Но вид у молодого человека был далеко не подобострастный. Из-под толстых стекол очков проглядывали глаза, полные иронии и любопытства.

– Я всего лишь хотел сказать, что вы очень красивая леди.

Кэтлин улыбнулась и протянула юноше руку, отметив про себя, что не только Блейз пытается проверить на ней свое мужское обаяние.

– На этот раз прощается. Можешь называть меня Кэтлин. Мне не по душе ни «красотка», ни «мэм».

Тонкая, полупрозрачная, почти детская ладонь мальчика легла в ее ладонь. Кейт словно током ударило: таким трогательно доверчивым было это слабое пожатие. В горле вдруг встал комок. Она боялась рот открыть, чтобы голос случайно ее не выдал. Майк не должен знать, что внушает жалость. Мальчик так старался казаться взрослым. Быть взрослым – значит быть сильным. Жалость унизительна для взрослого мужчины.

– Так, значится могу звать вас просто Кейт? – с располагающей улыбкой спросил Майк.

– Конечно. А я буду звать тебя Майк. Можно?

– О'кей. Так мы идем на пикник?

– Собирались, – тихо сказал Блейз. – Но сестра Ратчел сказала, что сегодня ты на гауптвахте. Придется нам перенести пикник на другой раз.

Майк и не пытался скрыть разочарования. С тоской посмотрев куда-то вдаль, мимо Блейза и Кэтлин, он хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. Но когда он обернулся к гостям, ему, похоже, удалось справиться с эмоциями.

– Как скажешь. В следующий раз, так в следующий раз.

Кейт понимала, что жизнь этого юноши почти сплошь состояла из разочарований. Блейз успел рассказать ей, что у мальчика не было родных. Есть ли хоть кто-нибудь, кому не все равно, что с ним будет? Хоть кто-нибудь задумывался над тем, что ему некуда будет податься, когда придется покинуть приют? Место, которое он привычно называет домом.

Ну конечно, есть такой человек. Его зовут Блейз.

Они шли по казенным гулким коридорам, и Кэтлин все никак не могла проглотить застрявший в горле комок.

– Сколько, вы говорите, Майку лет? – наконец спросила она.

– Девятнадцать, – ответил Блейз.

– И он всегда будет?..

Кэтлин замялась, не сумев подобрать достаточно деликатные слова, чтобы закончить свою мысль. Блейз невесело усмехнулся:

– Думаю, он увидел мою аварию по телевизору. Вместе со всем остальным миром. Он написал мне, что, мол, не так уж все плохо, если я не могу ходить. Самое главное – что живой.

Блейз покачал головой, словно заново переживая то сложное чувство, которое у него возникло при чтении письма, и заново удивляясь жизнелюбию своего юного приятеля.

– Вы можете в это поверить? Онпишет мне,чтобы меняободрить! Вы не представляете, что это за письмо: светлое, оптимистичное! Можно подумать, что его писал пышущий здоровьем двадцатилетний миллионер. Какое-то время мы переписывались. Потом я узнал, что у Майка умерла бабушка. Старушка была его единственным близким человеком, его семьей. Потом он написал мне, что приют собираются закрыть.

– Бедный ребенок, – тихо сказала Кэтлин. Блейз резко взмахнул рукой:

– Перестаньте. Это неверный подход. Он не нуждается в жалости. Он нуждается в том, чтобы ему дали шанс самому себе помочь.

Блейз вышел на улицу, придержав для Кэтлин дверь.

– Я не имела в виду… – начала было она, но Блейз не дал ей договорить.

– Вот дерьмо, – довольно громко сказал он.

Подняв глаза, моргая от яркого солнца, нестерпимо яркого после полумрака больничного коридора, Кэтлин растерянно посмотрела на Блейза. И тут она все поняла. Газетчики! Кто-то щелкал затвором, кто-то уже протягивал Блейзу микрофон. Когда глаза привыкли к свету, Кэтлин увидела, что в Глендейл прибыла целая бригада. Их с Блейзом уже снимали телекамерой. На площадке стоял фургон с логотипом местной телевизионной компании.

Журналисты накинулись на нее с вопросами. Все они в той или иной мере касались Блейза. Ее спрашивали, зачем он на самом деле приехал в Викторию, каковы его истинные мотивы. Репортеров интересовало, насколько серьезно намерение Блейза помочь бездомным инвалидам. Кэтлин еще только собиралась с мыслями, не вполне понимая, почему вопросы задают ей. Ведь Блейз – вот он, рядом. В растерянности она повернулась к нему, но он уже с угрюмым видом протискивался к автостоянке сквозь тесное кольцо представителей прессы и телевидения. На все обращенные к нему вопросы он мотал головой, повторяя: «Без комментариев», – и энергично работал локтями.

– Барри, – обратилась Кэтлин к журналисту, которого знала по имени, – что привело вас сюда?

Десять других членов репортерской команды немедленно развернулись к ней, словно куклы, связанные одной нитью, по мановению руки кукловода.

– Ничего особенного. Прослеживаем развитие событий. Чтобы придать немного колорита вечерним новостям.

Кэтлин, напомнив себе слова Бетани о том, что никогда нельзя упускать шанс стать известной, наклеила на лицо улыбку и бросилась в омут.

– Вы, очевидно, застали Блейза врасплох. Мы планировали позже устроить пресс-конференцию, обнародовав его план во всех подробностях. Как вы знаете, Блейз ведет активную работу, собирая по всей Америке деньги для детей с физическими недостатками.

– Планирует ли он существенно пополнить фонд здесь, в Виктории?

– Он оценивает ситуацию, – сказала Кэтлин, стараясь в угоду Блейзу давать самые уклончивые ответы.

Между тем Блейз, вместо того чтобы сесть в машину, стоял, опираясь локтями о крышу, и смотрел на нее. Он действительно полыхал гневом или то был обман зрения, вызванный игрой света и тени?

– Верно, что он планирует возвращение к прежней профессии?

– Я не могу пока раскрывать его планы. Кроме тех, что касаются наших менее удачливых граждан. Он действительно искренне стремится внести посильный вклад, чтобы как-то улучшить их жизнь.

– Так, значит, он не собирается возвращаться к работе в кино?

Кэтлин казалось, что у нее кожа на лице треснет. Оказывается, непрестанно улыбаться гораздо труднее, чем представляется со стороны. Что там говорила по этому поводу Бетани? То, что кажется легким, на самом деле таковым не является.

– После аварии прошло не так уж много времени. Он осознает, что для него все могло сложиться гораздо печальнее. Понимает, что ему несказанно повезло.

– А каково ваше участие во всем этом, Кейт? – вдруг спросил Барри.

Кэтлин почувствовала, что краснеет.

– Блейз – давний друг семьи.

– Надо ли понимать, что он не пользуется вашими услугами стилиста в подборе гардероба? – влез другой репортер.

– У Блейза свой стиль, – ответила Кэтлин. – Он не нуждается в моих услугах. Такая перспектива даже не рассматривалась.

Микрофоны и камеры начали отключаться, и репортеры поспешили к своему фургону. Барри сматывал шнур удлинителя.

– Давний друг вашей семьи что-то не очень жаждет популярности, Кейт. Есть ли шанс получить эксклюзив?

– Когда он согласится на интервью, я дам тебе знать, Барри.

– У народа память короткая. Если он хочет продолжать свое дело, ему бы лучше не забыть об обещанной пресс-конференции.

– Как вы узнали, что он здесь?

– Прости, родная, но я своих источников не выдаю.

– Я припомню твои слова, когда Блейз пообещает эксклюзив.

Кэтлин отодвинула репортера плечом и пошла к машине. Блейз сидел за рулем. Он был заметно раздражен.

– Дайте мне ключи!

Она молча положила ключи в его протянутую руку, забравшись на пассажирское сиденье.

Он выехал со стоянки с такой скоростью, что резина заверещала, скользя по асфальту.

Несколько миль они проехали молча. Кэтлин боялась взглянуть на спидометр. На поворотах ее вжимало в кресло. Только когда на перекрестке загорелся красный свет, Блейз притормозил.

– Получили удовольствие от своей импровизированной пресс-конференции? – насмешливо спросил он, глядя на красный сигнал так, будто хотел превратить его взглядом в зеленый.

– Не так чтобы очень, – сквозь зубы ответила Кэтлин. – Но должна заметить, вы поступили довольно грубо по отношению ко мне. Да и себе подпортили репутацию.

Красный свет погас, и зажегся зеленый. Блейз понесся вперед, словно ядро, выпущенное из пушки. Кэтлин вжалась спиной в кресло.

– В следующий раз вы, может быть, будете настолько любезны, что вначале посоветуетесь со мной?

– О чем посоветоваться? Я не имею никакого отношения к их приезду в Глендейл.

– В самом деле? – Блейз искоса взглянул на нее. – А кто еще мог знать о том, что мы туда едем?

Кэтлин наморщила лоб:

– Не знаю. Но публикации могут быть полезны, Блейз.

Блейз сидел с поджатыми губами.

– Я не хочу контактировать с прессой. Я не нуждаюсь в услугах журналистов.

– А как насчет Майка?

– Я бы предпочел об этом не распространяться.

– Да, я смогла сегодня убедиться в этом лично.

Блейз продолжал злиться.

– Но вы могли бы сделать исключение из правил, – тихо сказала Кэтлин. – На самом деле это не помешало бы.

– Кому не помешало бы?

– Майку. И таким, как он. Если правильно провести кампанию и собрать достаточно средств, вы могли бы обеспечить Майку спокойную жизнь, дать ему крышу над головой.

Кэтлин грустно вздохнула, надеясь, что раздражение не помешает ему услышать то, что она пыталась довести до его сознания.

– Вы ведь хотите ему помочь, верно?

Кейт развернулась к Блейзу всем корпусом, преданно заглядывая в глаза. Он схватил ее за запястье с такой силой, что она едва не взвизгнула от боли. Пальцы у него оказались сильными, словно железные тиски.

– Своим путем.

Слова его прозвучали как предостережение и угроза.

– Конечно же, вашим путем, – согласилась Кейт, освобождая руку из захвата. Интересно, умеет ли он вести себя с женщиной по-другому? Кейт вытащила толстенную книгу в мягком переплете и принялась листать ее.

– Что это такое? – еще больше нахмурившись, спросил Блейз.

– Список всех земельных владений штата. С подробным описанием, – не без триумфа заявила Кэтлин. – Кое-какие участки могут подойти.

– Подойти для чего?

– Для места, которое Майк мог бы назвать домом.

Тихо выругавшись, Блейз проскочил светофор и прибавил скорость.

– И вы станете утверждать, что эта книга оказалась в машине случайно?

– Именно так.

Блейз смотрел на дорогу, будто там происходило нечто весьма важное. Только спустя несколько минут он обернулся к Кэтлин. Она видела, как он несколько раз сжал и отпустил руль, прежде чем начал говорить.

– Я не люблю, когда меня ставят перед свершившимся фактом.

– Вы не правы. Вы просматривали рекламные объявления, и я просто нашла более полный список.

– Но я вас об этом не просил.

Кэтлин приподняла бровь:

– А разве не вы разбередили душу Майка до такой степени, что он начал драться с другими обитателями приюта, отстаивая свое право на надежду?

– Я считаю это своей ошибкой.

Кэтлин замерла, затаив дыхание. Нет, не может быть, чтобы он так думал!

– Но я не хочу повторять свои ошибки. Поэтому давайте посмотрим на то, что вы считаете отличным местом.

Кэтлин откинулась в кресле, стараясь сдержать улыбку.

– Кэтлин, – сказал он с нотками сдержанной угрозы в голосе, – если вы хотите сделать себе имя, используя мое, вам бы лучше забыть об этом.

Улыбка сползла с ее лица. Она резко обернулась к нему, тщетно пытаясь скрыть обиду и гнев. Не может быть, чтобы он действительно считал ее способной использовать его. Она напомнила себе о том, что должна думать о Майке и ему подобных, а не о своей оскорбленной гордости.

– Я не использую людей, Блейз. Мне просто есть дело до таких, как Майк.

– С чего бы вдруг?

Кэтлин глубоко вдохнула, сосредоточившись на видневшемся вдали дереве. Она прищурилась, представляя себе, как колышется листва, как птицы перелетают с ветки на ветку.

– У меня есть крестник. Джоанна, его мать, была моей лучшей подругой в колледже. Джо родился с недоразвитым позвоночником. Он перенес множество операций, но ходить так и не смог. Он самый умный, самый сообразительный и самый чудесный ребенок. Он никогда не жалуется. И Джоанна тоже. Но я знаю, как туго ей приходится – работать полный день, ухаживать за сыном. И самая большая проблема, с которой ей пришлось столкнуться, – это найти подходящее жилье.

– Где отец Джо?

– Он испарился, когда Джо был еще младенцем.

Блейз выругался довольно неприлично, но вполне адекватно ситуации. Назвал отца Джо тем словом, которого он заслуживал.

Кэтлин кивнула. Она заморгала, стараясь прогнать слезы. Одинокая слеза все же побежала по щеке. Кэтлин смахнула ее тыльной стороной ладони. Блейз снял с ее глаз солнцезащитные очки.

– Извините, – пробормотала она. – Когда я думаю о таких, как Джо, тех, кому не повезло иметь матерью такую Джоанну, я…

– Я знаю. Они молча сидели, глядя на дорогу. Потом Блейз снова завел машину.

– Куда едем?

Блейз вел машину профессионально. Следуя указаниям Кэтлин, поворачивал то вправо, то влево. Минут через пятнадцать на обочине появился большой указатель «Участок на продажу». Шесть акров земли были отделены от дороги рвом. Ровный, чуть наклонный участок, окаймленный густыми кустами.

Блейз взглянул на Кэтлин. Он прекрасно понимал, что она представляла его в роли рыцаря на белом коне, явившегося, чтобы спасти бездомных. Роль рыцаря его не вдохновляла. Он раздраженно забарабанил по рулю кончиками пальцев.

Как случилось, что люди стали воспринимать его в качестве своего рода лекарства от невзгод? Блейз тяжело вздохнул. В конце концов, он сам создал этот образ, откликнувшись на просьбу Майка. И вот таким предстал перед женщиной с темными нежными глазами, от одного взгляда которых что-то переворачивалось у него внутри.

Он слышал, как с ее стороны открылась дверца машины. Кэтлин осматривала окрестности c выражением мечтательного восторга. Каких-то шесть чертовых акров. Что она себе навоображала?

– Ну разве не отличное место? – воскликнула она.

– Слишком далеко от города.

Блейз вышел из машины, прислонился к капоту и, сорвав травинку, задумчиво пожевал ее.

– Десять минут. Здесь ходят автобусы.

– Автобус не такое уж удобство, если ты не можешь выбраться из инвалидного кресла. Слишком большая территория, чтобы ее обустроить и содержать.

– Я слышу пение птиц. Готова поспорить, здесь и олени водятся.

Кэтлин принялась рисовать картины одна фантастичнее другой, рассекая руками воздух:

– Вот здесь можно сделать автостоянку. Здесь – небольшая деревня из нескольких коттеджей, каждый окружен живой изгородью из роз. Вот эту канаву можно превратить в плавательный бассейн. А вот тут…

– По-моему, вы слишком увлеклись! – Блейз отделился от машины и неспешно подошел к Кэтлин. – Мы с вами смотрим на вещи разными глазами. Я вижу здесь совсем другую картину, Кэтлин.

– Что? – спросила она, все еще находясь во власти мечты. Своей. Не имеющей ничего общего с его мечтой.

– Это все не то. Коттеджи, плавательные бассейны и все прочее. Непрактично.

– При чем тут практичность? Ведь это возможно, Блейз. Эти мечты могут стать реальностью.

– Я дам вам представление о реальности. Я куплю двух-подъездный или четырехподъездный дом в городе. Установлю в доме пандусы, наклонные въезды для инвалидных колясок. Оборудую кухни низкими стойками, выключатели сделаю ниже, чтобы человек в инвалидном кресле мог дотянуться без усилий. Предусмотрю другие изменения для удобства тех, кто будет там жить.

По мере того как он говорил, чудесный образ райского сада с коттеджами и бассейном тускнел, расплывался, пока совсем не исчез. Остались шесть акров земли, кустарник, канава… Возвращение к реальности оказалось довольно болезненным – примерно как падение с лестницы.

– Четырехподъездный дом? Из тех, что рассчитаны на проживание максимум восьми человек, но из экономии разделены на такие тесные клетушки, чтобы вместо восьми можно было впихнуть восемнадцать? Вы это имели в виду, когда обещали Майку дом?

Блейз поджал губы и, отвернувшись, сказал:

– У вас, леди, слишком богатая фантазия. Я не хочу становиться соучастником ваших прожектов.

– Прекрасно, – сказала Кэтлин и пошла к машине. Черт побери! Она была красивой даже в гневе. Солнце зажигало искры в ее волосах. Тяжелая волна темных волос подчеркивала сливочную белизну шеи. Блейз испытывал непреодолимое желание отодвинуть в сторону эти волосы и прижаться губами к теплой коже, вдохнуть ее аромат и… Блейз почувствовал шевеление за выгоревшим джинсовым треугольником. Это плохо, если мужчина теряет над собой контроль при одной только мысли о женщине. Если бы можно было лечь с ней на траву под теми деревьями… опустить тонкие бретельки ее легкого платья, а потом…

Что с ним происходит? Он не готов к такого рода отношениям. Не готов физически. И все же с ним что-то произошло. Новая любовь? Эта женщина уже царила у него в голове, неведомыми путями направляя его мысли совсем не в ту сторону. Осторожно! Если дело так дальше пойдет, она запряжет и начнет погонять. Заставит думать о том, о чем ему не хочется думать, и делать то, чего он не хочет делать. Блейз представил, как невидимые нити опутывают его, словно паутина зазевавшуюся муху. Он напомнил себе, что должен заниматься тем, ради чего приехал сюда, а потом… А потом он уедет. «Никогда не оглядывайся назад» – вот девиз, которому стоит следовать. Оставь прошлое в прошлом.

И тогда Кэтлин обернулась к нему. Тишина и покой царили в этом загородном уголке. Он вспомнил ее слезы, когда она рассказывала о своем крестнике. Вспомнил, как дрожал ее голос. Женщина с сильными чувствами. Страстная женщина. Но страсть сейчас могла ему лишь помешать. Он сделал шаг к машине, потом вдруг остановился.

– Блейз, – позвала его Кейт.

Ее глаза сверкали, и влажные полные губы манили к себе. Никто не смог бы противостоять искушению.

«Что за черт, – подумал он, шагнув к ней. – Что за чертовщина происходит!»