Текст книги "Возьми моё сердце"

Автор книги: Кэти Джейкобсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Неплохая попытка разжалобить меня, Райли, – засмеявшись, сказала Кэсси Макмэррин. – Но я не собираюсь вести группу продленного дня, даже ради тебя.

Райли с досадой скомкал лист бумаги со списком «приходящих нянь» и швырнул его в корзину для мусора. Через час с небольшим у Эриэл кончаются занятия, а он еще не нашел, кому ее подбросить. И если со звонком его не будет у дверей школы, то она, чего доброго, решит опять отправиться домой самостоятельно. Не полагаясь больше на то, что она будет его ждать, он два дня подряд работал по школьному звонку.

Может, ему просто уволиться со службы и сидеть с дочкой дома – все равно он, похоже, теперь не работник. Стараясь не выдать своего разочарования, он широко улыбнулся и произнес в телефонную трубку:

– Попытка не пытка.

– Но я буду рада присмотреть за Эриэл днем, при условии, что в шесть ты ее заберешь.

– Ты просто ангел. Я привезу ее сразу после школы.

– Сэм обрадуется – будет с кем поиграть.

– Отлично. Спасибо тебе. Я твой должник.

Макмэррины жили в нескольких милях от города на ранчо, где Кэсси тренировала лошадей. Райли поместил ее в самом конце списка тех, к кому он мог обратиться за помощью, по двум причинам. Во-первых, Кэсси с Кендрой вместе учились в школе, и он не хотел злоупотреблять старой дружбой. Во-вторых, он предпочел бы, чтобы Эриэл оставалась где-то в городе. Но после трехнедельных попыток найти выход из затруднительного положения он расширил круг поисков.

Камилла Уиттакер жила в доме Корбетта со времени гибели Кендры, и Райли считал, что это уже навсегда. Когда она внезапно уехала в Небраску ухаживать за престарелой матерью, он оказался в бедственном положении. Сам виноват – не надо было быть таким беспечным. И с тех пор он тщетно пытался найти замену миссис Уиттакер. Его рабочий день был абсолютно непредсказуем, а детские сады хороши лишь для родителей, работающих с девяти до пяти. Он попробовал давать объявления в университетской газете, и звонков хватало, но у студентов со временем дело обстояло не лучше, чем у него самого, и среди них не нашлось ни одного желающего пожертвовать личной жизнью ради чужого ребенка.

Резкий стук в открытую дверь его кабинета заставил его вздрогнуть.

Уэйд Фергюсон прошел в комнату, не дожидаясь приглашения, и бросил утреннюю газету ему на стол.

– Похоже, назревает серьезная заварушка из-за этой чертовой площадки для гольфа.

– Проклятие! – Райли подъехал на стуле ближе к столу – посмотреть, что вывело Уэйда из равновесия.

Заголовок был обведен жирным черным маркером.

Десять месяцев назад группа родителей создала организацию «Нашим детям – здоровый досуг», решив, что их детей-подростков легче будет удержать от неприятностей, если подыскать место, где те смогут собираться и проводить свободное время. Они обратились к окружной комиссии с предложением выделить Сэйдж-Крик, участок неиспользуемой земли у ручья, принадлежащий округу уже много лет. Имелось в виду, что там будет игровое поле для бейсбола и футбола, теннисные корты, клуб, где можно потанцевать, поиграть на бильярде и на игровых автоматах, а потом и зал для концертов и летних театральных представлений. Они назвали свой проект «Городок развлечений». Мэр города и обе правоохранительные службы – полиция и служба шерифа – охотно поддержали эту идею.

И тут же один из членов комиссии внес предложение превратить Сэйдж-Крик в площадку для гольфа. Кэл Давенпорт представил дело так, будто он уже давно разрабатывает эту идею, хотя Райли раньше ничего об этом не слышал. Очень скоро у этого предложения тоже нашлись сторонники, среди которых были не только любители гольфа. Теперь выдвигалось уже два варианта обустройства Сэйдж-Крик – «Городок развлечений» и поле для гольфа.

Кэл Давенпорт умело использовал опасения и страхи людей. Если отдать Сэйдж-Крик подросткам, утверждал он, это место в мгновение ока превратится в арену стычек между молодежными бандами, и охотно рисовал картины разгула наркомании, секса и насилия.

Узколобая нетерпимость Давенпорта доводила Райли до белого каления. Подростки доставляли немало хлопот не только службе шерифа в округе, но и полиции в городе. Пьянство, вандализм, употребление наркотиков, злостное хулиганство, управление автомобилем в нетрезвом виде… Он часто спрашивал себя, какую часть всего этого можно объяснить скукой.

Райли дочитал до конца статью о состоявшемся накануне вечером собрании оппонентов и бросил газету обратно Уэйду.

– Я начинаю по-настоящему ненавидеть почтенного члена комиссии.

Утопив клавишу интерфона, Райли подождал, пока линия не включилась, и произнес:

– Лиз, позвони, пожалуйста, Элли на радиостанцию и скажи, что я хочу выступить с заявлением по поводу молодежного парка, и пусть это будет похоже на сенсацию.

Лиз засмеялась.

– Должно быть, ты уже видел газету. Сейчас же этим займусь.

Уэйд зацепил ногой стул, подтянул его ближе и сел.

– Вряд ли тебе стоит сейчас вылезать с этим.

– Тебе ведь эти любители гольфа осточертели не меньше, чем мне.

– Да, но мне не надо переизбираться.

– А какое отношение это имеет к выборам?

– Может, и никакого. А может, и очень большое.

Серьезный тон Уэйда заставил Райли прислушаться к его словам. Они стали работать в отделе помощниками шерифа в один и тот же год, и именно по настоянию Уэйда он первый раз выдвинул свою кандидатуру на должность шерифа. Сам Уэйд не стремился занять этот пост, но советы, которые он давал Райли, всегда были удачными и последовательными.

– Ладно, выкладывай.

– Давенпорт ведет себя так, будто этот вопрос – основной пункт его предвыборной программы, а энтузиазм, с каким он отстаивает площадку для гольфа, привлекает к нему немало сторонников.

– А какое отношение это имеет к моей кампании?

– Если он видит в тебе противника, то именно против тебя и будет выступать.

– Ну и пусть. Он не прав. И люди вскоре это поймут. Округ может вбухать втрое больше денег в работу по предотвращению преступлений и не получить таких результатов, какие принесет «Городок развлечений». На нашей стороне все, кого волнует судьба ребят. И таких избирателей большинство.

– Они поддержат тебя, только если в день голосования ты будешь на коне. Если Давенпорту удастся свалить тебя, то на их голоса не особенно рассчитывай.

Райли немного поразмышлял над предостережениями друга, потом мысленно пожал плечами. До выборов еще почти целых полтора месяца, так что есть время разобраться с любыми фокусами Давенпорта, тем более что пока его голова целиком занята поисками няни для Эриэл.

* * *

Райли подъехал к школе за десять минут до звонка, опустил стекло и стал ждать, когда выйдет дочь. Он откинулся на сиденье, закрыл глаза и глубоко вдохнул осенний воздух.

Времени для созерцания золотой осени не будет – первая зимняя буря ожидалась еще до полуночи. Если синоптики окажутся правы, следует ждать волны несчастных случаев, снежных заносов на дорогах, обрывов телефонных и электрических проводов и тому подобного. Он вместе со своим отделом будет работать без передышки.

Школьный звонок громко и требовательно прокатился по пустой игровой площадке. Через считанные секунды из дверей хлынула толпа детей, и скоро Райли увидел Эриэл, вприпрыжку бегущую по дорожке. Потянувшись через сиденье, он открыл ей дверцу.

– Привет, Бельчонок.

– А знаешь, пап? У Клариной собаки родились щеночки, и она сказала, что я могу взять одного.

– Нет, дочь. Никаких щеночков.

Она встала на сиденье коленками и обняла его за шею.

– Пап, ну пожалуйста.

– А как же Джелли?

– Джелли нужен друг.

– Собаки не дружат с кошками.

Она приблизила свое лицо вплотную к его лицу, чем сразу ослабила его решимость.

– У Клары есть кошка и есть собака, а у собаки есть щеночки.

– Послушай, Бельчонок. За щеночками нужно хорошенько присматривать, а после отъезда миссис Уиттакер у нас некому присматривать даже за тобой. Вот когда мы найдем новую экономку, тогда, может быть, подумаем о щеночке.

– Правда?

– Может быть.

– Здорово. – Словно этим все решилось, она шлепнулась на свое сиденье и потянулась за привязным ремнем.

– Я сказал «может быть».

– Знаю. – Но ее простодушно-самоуверенная улыбка сказала ему, что у них в лучшем случае ничья. – Наверное, Марго захотела бы щеночка. Давай подарим ей, а?

При одном этом упоминании Марго завладела мыслями Райли. Образы явились так быстро и были такими яркими, что он понял: они никуда и не пропадали, просто их заслонили служебные и будничные заботы. Он будто воочию увидел Марго перед собой: вот она стоит у камина, ее волосы струятся по плечам; она смеется своим тихим, застенчивым смехом. А вот она свернулась в кресле, подняв бокал с золотым ободком, словно щит, и смотрит на него темными колдовскими глазами.

Эти образы вызвали в нем целый водопад чувств. Теплоту. Жалость. Любопытство. Тягу. Желание. В особенности желание.

Он представлял себе, как пропускает сквозь пальцы ее потрясающие черные волосы. Вот он обнимает ее и прижимает к себе так крепко, что ему слышен стук ее сердца. Он жаждал заключить ее в кольцо своих рук и раствориться в ее тайне.

А Эриэл хочет подарить ей щенка. Что ж, черт возьми. Почему бы нет? Это все-таки лучше, чем жить совершенно одной в этом пустом, неуютном доме.

Он включил зажигание и выехал на проезжую часть улицы.

– Когда родились щеночки?

– Вчера. Клара пригласила меня посмотреть на них. Можно, пап?

Если они только что родились, то спешить некуда.

– Да, но не сегодня.

– Ты берешь меня с собой на работу?

– А как насчет того, чтобы поиграть с Сэмом Макмэррином?

– Да! И на лошадках будем кататься?

– Только если у мамы Сэма найдется время присмотреть за вами. Если нет, то ты в загон не заходишь. Поняла?

– Ладно.

– Я серьезно говорю, Эриэл.

– Я же сказала: ладно.

– Да, я слышал, что ты сказала. – Он прекрасно знал свою доченьку. Она унаследовала от матери эту жажду приключений. По сравнению с некоторыми ее проделками самовольный уход домой после школы казался сущим пустяком. Ему было неприятно взваливать такую обузу на своих друзей, даже если это такой сильный и опытный человек, как Кэсси.

– А можно мне сегодня вечером пойти к Марго? – спросила Эриэл. – Я хочу сказать ей про щеночка.

Марго. Туманная дымка мгновенно вернулась. Снова в голове заплясали зрительные образы и пробудилось желание. Он подавил и то, и другое. Эриэл хочет подружиться с Марго. Он не видит причин этому препятствовать. Ну как он может помочь дочери, если желание пронзает его каждый раз, когда он слышит имя Марго?

Оказавшись на этом перепутье, он понял, по какой дороге надо идти. По дороге дружбы. То есть никаких романтических бредней. Никаких фантазий относительно того, что он может интересовать ее. Никакого ухаживания с его стороны.

– Можно, пап, а?

Райли сунул руку в задний карман, вынул носовой платок и вытер вспотевший лоб.

– Можно что, Бельчонок?

– Пойти к Марго в гости сегодня вечером.

– Сегодня, пожалуй, не стоит.

– Ну папа…

– Поиграй сегодня с Сэмом. Марго ведь никуда не денется.

* * *

Прошло два дня после знакомства с Райли Корбеттом, а Марго не переставала ощущать его присутствие в своем доме. Как и в своих мыслях, впрочем. Она не знала, что с этим делать. Спасала только работа. Хотя в душе царило смятение, ее книга, похоже, продвигалась. Причем настолько удачно, что она не прекратила работу, когда на Вайоминг налетел ураган.

Ветер со снегом завывал под навесами крыши и стучался в окна. Деревья качались; ветви большого тополя на заднем дворе царапали по крыше. Но Марго ничего не замечала, и сцена получалась на редкость динамичной.

Лишь когда погасло электричество, Марго вздрогнула и подняла голову от компьютера.

Поблагодарив судьбу за то, что ее портативный компьютер работает на батарейках, она сохранила текст, отключила питание компьютера и затопила камин – в первый раз после визита Райли.

Марго ощущала его присутствие, словно он только что ушел. Она вспомнила, как он стоял и смотрел на нее сверху вниз, а отсветы пламени пробегали по его лицу. Она чувствовала энергию, которая пульсировала между ними. Она слушала его звучный низкий голос, отдававшийся эхом в ее полупустой гостиной.

Она видела его всего два раза, Первая встреча длилась меньше десяти минут, вторая – меньше часа. Но с тех пор она не разлучалась с ним ни днем, ни ночью.

Здесь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что с ней произошло.

Когда умерла бабушка, она потянулась к Нику, чтобы справиться с горем и иметь какую-то точку опоры. Любить было легко, гораздо приятнее, чем предаваться отчаянию. Последующие одиннадцать лет она расплачивалась за эту ошибку.

Еще раз по этой дорожке она не пойдет ни за что.

Она обладала чувствительной, ранимой душой, и знала это. Но в отличие от себя той, шестнадцатилетней, теперь она научилась сопротивляться.

Сильный порыв ветра налетел на дом, и тот отозвался глухим стоном. Сквозняком приподняло шторы, наверху задребезжало окно.

Она полюбила этот дом, но ей не пришло в голову проверить его на прочность. С первого взгляда Марго влюбилась в его просторное крыльцо, аккуратный двор с высокими старыми деревьями, небольшой внутренний дворик с самодельным кирпичным очагом для барбекю и, конечно же, кухню с выходящим на восток окном, где во время завтрака можно было наслаждаться солнечным теплом. Подложив в камин еще одно полено, она решила, что при всех этих плюсах легко переживет плохо законопаченные окна и скрипящую крышу.

Даже сквозь вой ветра она услышала этот треск, словно от удара молнии. Следующим порывом ветра сломало ветку дерева где-то дальше по улице. Она бросилась к окну, но снег залепил стекло, и она не увидела ни единого проблеска.

Марго вернулась, поворошила угли в камине, потом завернулась плотнее в плед и устроилась в кресле, подобрав под себя ноги. С ураганами она познакомилась еще в детстве. Каждый раз, когда гасло электричество, бабушка вытаскивала масляную лампу и ставила на плиту, в которой потрескивали дрова, старомодный кофейник с ситечком. Потом брала маленькую Мэгги на колени и рассказывала ей по-испански разные истории. Иногда это были рассказы о бабушкином далеком детстве, когда она жила в Мексике. А иногда в них описывалась война духов ветра с духами воды.

Сейчас у Марго не было никого, кто мог бы развлечь ее рассказами, но в памяти ее сохранились воспоминания детства. Они и помогут ей пережить эту бурю.

Ветер, завывая, опять накинулся на окна с удвоенной силой. И тут же наверху, в задней части дома, раздалась целая какофония – звон бьющегося стекла, грохот и треск ломающегося дерева.

Ее сердце подпрыгнуло к горлу, и молодая женщина замерла, не в силах пошевелиться. Осколки стекла, казалось, сыпались бесконечно долго, громыхая словно град по деревянному полу. Как только к ней снова вернулась способность дышать, она стала ощупью искать в кухне фонарик. Взбежав затем по лестнице наверх, она увидела, что ее спальня завалена снегом и битым стеклом.

Тяжелая ветвь, отломившись от высокого старого тополя, растущего на заднем дворе, выбила стекло, вырвала половину оконной рамы из стены и карниз из штукатурки.

Ее дом! Ее чудесный домик… Ветер забрасывал пригоршни снега в зияющие отверстия окон сквозь порванные шторы на ее кровать, туалетный столик и тумбочку.

Фотография Холли.

Марго схватила с тумбочки вставленный в рамку снимок и прижала его к груди. Ей от малышки осталось так немного, что она дрожала над каждой вещицей. С залитым слезами лицом и дико колотящимся сердцем она выбралась из комнаты.

Она ничего не могла поделать. По крайней мере сегодня. Даже если бы у нее нашлись душевные силы что-то предпринять для борьбы с таким бедствием, она вряд ли смогла бы вызвать помощь, пока буря не утихла. Стараясь сохранить самообладание, она обвела комнату лучом фонарика и попыталась представить себе размеры разрушения.

Концы ветки торчали из огромной дыры, образуя обледенелый заслон перед ее туалетным столиком. Хлопья снега и осколки стекла расстилались блестящим покрывалом на кровати и сверкали даже в самых темных углах комнаты.

После долгих лет страданий у нее наконец-то появился собственный дом. Честным трудом она заработала каждый его дюйм, каждую доску, каждое оконное стекло. Этот же труд даст возможность оплатить расчистку и ремонт. Но после столь долгого пребывания во власти других людей даже сознание собственных сил не утешало ее в свалившемся на нее бедствии.

Она еще раз осветила фонариком комнату и стала думать, что ей делать. Оставаться в доме нельзя, это ясно. Придется найти комнату в каком-нибудь мотеле. Сегодня этот дом, который она считала своим надежным убежищем, не смог укрыть ее.

Зайдя в ванную за небольшим дорожным несессером, который всегда брала в турне для встреч с читателями, и положив фотографию Холли в сумочку, Марго спустилась вниз, чтобы надеть пальто. Собираясь выйти через заднюю дверь, она проверила, заперта ли парадная.

В тот момент, когда она взялась за ручку, в дверь постучали. Ее сердце заколотилось, она отдернула руку и прижала к груди. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она отодвинула штору и посветила фонариком в окно.

Райли Корбетт. Лицо спрятано в воротник, в волосах блестит снег. На нее нахлынуло чувство облегчения, словно плотину прорвало. Она осторожно открыла ему дверь.

Он постучал сапогами, стряхивая снег, прежде чем войти.

– У вас все в порядке?

– Да, все хорошо.

– Вы уверены? Никто как следует не подготовился к такой буре. Деревья ломаются как спички, во многих домах нет тепла, а ветер уже кое-где нанес сугробы по плечо перед входными дверями. Поскольку вы здесь новенькая…

– Нет, правда, все нормально.

Он недоверчиво всматривался в ее лицо сквозь темноту, сразу отметив про себя ее пальто, сумку в руках, а может, и страх в глазах.

Она гордо вздернула подбородок:

– Наверняка есть где-то люди, которым действительно нужна ваша помощь.

– Сегодня не самый удачный вечер для прогулок.

Она поправила лацканы пальто и бросила взгляд на дверь.

– Все будет в порядке.

– На улицах настоящий каток. Лучше все-таки остаться дома…

– Правда, я…

Налетел очередной порыв ветра, заставив задребезжать оконные стекла. Дверь наверху распахнулась и ударилась о стену. Ветер с воем рванулся вниз по лестнице. Марго вздрогнула, но заставила себя весело улыбнуться.

– В доме немного сквозит.

– Что верно, то верно. – Он схватил ее фонарик и бросился вверх по лестнице, шагая через две ступеньки. Марго ничего не оставалось, как последовать за ним.

Наверху в коридоре дверь ее спальни захлопнулась, открылась и снова захлопнулась под напором ветра, гулявшего по всему дому. Райли распахнул ее и осветил то, что было внутри. И тихо чертыхнулся.

– Здесь вам оставаться нельзя, это ясно. – Он повернулся к ней лицом, направив луч фонарика в пол.

– Я знаю. Поеду в какой-нибудь мотель.

– Автодорога между штатами закрылась часа два назад. В городе наверняка уже нет ни одной свободной комнаты.

Она не поверила ему. Есть масса мотелей на выездах с автострады, и еще больше их разбросано по городу.

– Поезжу по округе и что-нибудь найду.

– Вы только зря потратите время.

Крепче сжав в руках сумочку, она сердито уставилась на него:

– По-моему, у меня не так уж много вариантов.

– Вы можете переночевать у меня в доме.

У него? С ним? Переночевать?

– Нет, спасибо, я…

Он нетерпеливо махнул рукой, как бы отметая ее возражения.

– Послушайте, света нет, светофоры не работают, дороги обледенели, всякое движение прекратилось. Комнату вы не найдете.

Она почувствовала себя в ловушке. Разумеется, он прав, но ей казалось, что остаться в своем полуразрушенном доме гораздо безопаснее, чем идти к нему. Она закусила губу и постаралась дышать ровнее. Сердце у нее бешено стучало, лицо горело.

В этом холодном коридоре, где гулял сквозняк, по ее телу расходились волны такого тепла, словно она пробежала марафонскую дистанцию. Она подняла глаза и посмотрела на Райли, но луч фонарика светил вниз, и она увидела лишь смутные очертания его фигуры. Тем не менее его сила и тепло окружали ее. Она ощущала его заботу.

И вдруг испугалась самой себя. Резко отвернулась и быстро сбежала вниз.

Марго была почти у двери, когда его рука опустилась ей на плечо и он рывком повернул ее к себе лицом. Полсекунды она раздумывала, не оказать ли сопротивление, но какой был бы в этом толк? Против силы у нее нет шансов. И против воли, вероятно, тоже. Покоряясь судьбе, она сдалась.

Он ослабил хватку.

– Вы, должно быть, очень расстроены всем этим. Поселяетесь в доме, а меньше чем через две недели в нем уже нельзя жить. Ну, все. Идем домой.

Она покачала головой:

– Это не годится.

– Убедите меня, что есть вариант лучше.

Она прошлась до лестницы и обратно в волнении и тревоге. Ведь должно же быть какое-то другое решение. Когда она еще раз проходила мимо него, он остановил ее, придержав за руку.

– Я предлагаю всего лишь теплый ночлег. Мне ничего не надо от вас в обмен на это.

Марго жалела, что не видит его лица. Жалела, что он пришел. Жалела, что он поднялся наверх. Ей не приходило в голову ни одного предлога для отказа. Она просто не могла себе представить, что проведет остаток этого злополучного вечера в уютной обстановке с ним и с Эриэл (не слишком ли похоже на семью?). Лучше уж сидеть перед своим камином, закутавшись во все одеяла, какие удастся найти.

– Я не хочу навязываться…

– Вы окажете мне большую услугу. Из-за бури я вынужден быть почти всю ночь на службе, а сегодняшняя няня сидит у нас уже добрых пять часов, ее пора отпускать. Кроме того, Эриэл будет в восторге.

– Я… – Эриэл. Это меняет все. Его дома не будет, и она проведет вечер в обществе Эриэл. – Хорошо, я согласна.

В темноте она не видела его улыбки, но точно знала, что он улыбается. Это вызвало у нее новый прилив беспокойства. Почему он ведет себя так, будто только что одержал важную победу?

– Что-нибудь еще вам нужно взять отсюда?

– У меня все в сумке.

– А сапоги?

– Сапог у меня нет.

– Так вы давно в Вайоминге, говорите?

Она наградила его уничтожающим взглядом, которого он, разумеется, не заметил.

– По-видимому, недостаточно давно.

– Сапоги могут вам здесь очень пригодиться.

– Спасибо за дельный совет.

Чувствуя себя так, будто ее крадут, а не спасают, Марго заперла парадное и пошла за Райли, шагая след в след. Когда они подошли к его «форду-бронко», он открыл дверцу и помог молодой женщине сесть в машину.

Ветер свистел и завывал вокруг, дворники с трудом справлялись со своей работой. Свет фар отражался от косо летящего снега и возвращался к ним, создавая ореол вокруг машины, нечто вроде кокона света в непроглядной черноте ночи.

Марго еще никогда в жизни не попадала в такую метель.

И никогда раньше не встречала никого похожего на Райли. Все, что он делал и говорил, даже его манеры, указывало на его решительность и собранность. Словно правота была всегда на его стороне, и он знал это. Но она больше никогда в жизни не позволит, чтобы мужчина причинил ей боль.

Она постаралась расслабиться на сиденье и думать о чем-то другом, отвлеченном.

– Так вы зашли сегодня ко мне из-за Эриэл?

Он не отвел взгляда от дороги, но уголок его рта чуть приподнялся.

– Вообще-то я зашел посмотреть, живы ли вы еще в такую бурю. А что удалось уговорить вас поехать к нам – это удача.

– А к другим соседям вы тоже заглядывали?

– Нет.

В глубине души она хотела, чтобы разговор продолжился, чтобы он признался, что она стала для него особенным человеком. Но тут же мысленно оборвала себя.

Они добрались до первого поворота, и Райли стал медленно выруливать. Хотя он не прикасался к тормозам, машину немного занесло. Сердце у нее опять подкатилось к горлу.

– В жизни не видела такой бури.

– Мне тоже так показалось.

Стоящие вдоль улицы деревья превратились в фантастические фигуры, согнувшиеся под тяжестью снега, поломанные, погребенные под сугробами.

Его дом, к которому они подъехали почти вплотную, был так же темен, как и все другие на их улице, но сквозь шторы пробивался слабый свет. Марго отстегнула ремень безопасности и вдруг почувствовала, что Райли накрыл ее руку своей. Лицо его находилось всего в нескольких дюймах от ее лица.

– После гибели жены мне казалось, что одиночество убьет меня. Но была Эриэл, и это меня спасло. Самое малое, что я могу сделать, – это быть другом тому, кто нуждается в друге.

У Марго от смущения и замешательства перехватило дыхание. После смерти бабушки на ее долю выпало лишь несколько мимолетных встреч с настоящей добротой. Она не знала, что сказать. Наконец с трудом проговорила:

– Спасибо.

– Не за что. – На мгновение сжав ей руку, он выбрался из машины, обогнул капот и подошел к ней как раз в тот момент, когда она открыла дверцу. Не дав ей времени возразить, он подхватил ее на руки и понес по заснеженной дорожке к дому.

Марго ощутила беспомощность. Защищенность. Головокружение. Попыталась внушить себе, что это ей не нравится. И что не надо вкладывать в это никакого особого смысла. Глубокий снег, а она в туфельках – для такого мужчины, как Райли, одного этого вполне достаточно. Но когда он поставил ее на ноги, ей пришлось опереться на его руку для устойчивости. В темноте она не видела ни выражения его глаз, ни самого лица, но в это мгновение полуобъятий что-то проскочило между ними. Словно электрический ток, оно пробежало по ней от волос до пальцев ног и заставило сильнее забиться ее сердце.

Быстро шагнув в сторону, она глотнула холодного воздуха, стремясь дышать ровнее.

Словно надеясь рассмотреть ее в темноте, Райли еще немного постоял лицом к ней. Когда он наконец отвернулся, чтобы открыть дверь, Марго облегченно вздохнула. Она не поддастся ему. И будет держать себя в узде. Как бы он ни был добр и чуток, она никогда больше не позволит своим чувствам одержать верх. В отношениях между мужчиной и женщиной страсть заслуживает наименьшего доверия. Потому что обладает наибольшей разрушительной силой.

Райли вошел в дом, и на него тут же налетела Эриэл.

– Буря уже прошла? Ты закончил работу? Джози все говорит и говорит по телефону, а без телека скучно.

Он поднял дочь на руки и чмокнул в щечку.

– Я думаю, что Джози пора отпустить домой.

– Хорошо.

В камине горел огонь, наполняя комнату золотистым светом. Молоденькая девушка с очень коротко остриженными и неумело осветленными волосами вышла из кухни.

– Наконец-то.

– Спасибо за долготерпение.

– Как, по-вашему, снег будет идти всю ночь? Может, завтра отменят занятия в школе?

– Я бы сказал, что такое вполне возможно, – согласился Райли. – Послушай, мотор работает, поехали, если ты готова.

Метя по полу краями своих широких джинсов, Джози подошла к кофейному столику и сунула несколько учебников в большую кожаную сумку на ремне.

– Я приготовила горячий шоколад на походной плитке.

– Вижу, вижу. – Райли дотронулся до шоколадного уса над губой Эриэл и спустил ее на пол. – Беги-ка допивай, пока я отвожу Джози домой.

– А я не хочу, чтобы ты опять уезжал.

– Извини, Бельчонок, но как раз сегодня мне придется работать всю ночь. Немало людей попадет в беду, и кто-то должен их спасать. Кроме того…

– Здесь буду я. – Марго вышла из-за спины Райли.

– Да? Вы хотите горячего шоколада? Я могу вам налить.

Малышка схватила неожиданную гостью за руку и потащила на кухню. Райли остановил Марго, придержав за локоть.

– Если вам что-то будет нужно, скажете Эриэл.

– Со мной будет все хорошо.

Райли тихо засмеялся.

– Вы уже так говорили раньше, а окно вашей спальни оказалось выбитым.

Все еще пытаясь не поддаваться его обаянию, Марго заставила себя улыбнуться в ответ. Было бы так легко позволить теплу этой маленькой семьи окутать ее.

– Как вы сказали, немало людей попадет в беду этой ночью. Не думаю, что мы окажемся в их числе.

– Беда всегда приходит без предупреждения.

Сердце у Марго сжалось, хотя в его голосе она слышала заботу и внимание. Наученная горьким опытом, она относилась к доброте и участию настороженно. Но благородство Райли придало ей бодрости. Она даже нерешительно улыбнулась.

– Мы постараемся, чтобы с нами ничего не случилось.

– Вот это другое дело. – Подняв вверх большой палец, он подмигнул Марго и пропустил Джози вперед. Когда дверь за ними закрылась, молодая женщина все еще смотрела ему вслед, и у нее кружилась голова. Она ни за что не поддастся его чарам. Она не сделает ни малейшей уступки. Ей и так уже нелегко справляться с чувствами, которые пробуждала в ней его дочь, а теперь она вынуждена из последних сил сопротивляться обаянию отца малышки.

Эриэл снова потянула ее за руку.

– Разве вам не хочется горячего шоколада?

– Конечно, хочется. – Засмеявшись, Марго позволила увести себя на кухню. По крайней мере, эти несколько часов ей не придется бороться с волнением, которое охватывало ее всякий раз, когда она видела Райли Корбетта.