Текст книги "Мамы-мафия: противоположности разъезжаются (ЛП)"

Автор книги: Керстин Гир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

И Антон больше не упоминался. Возник ещё один деликатный момент, когда родители увидели в моей комнате двуспальную кровать.

– Такая широкая кровать для одного – это опасно, – сказала моя мать и прищёлкнула языком. – Подумай о тёте Герти.

Тётя Герти, которая осталась старой девой не в последнюю очередь благодаря истории с водопроводчиком, купила себе в молодые годы двуспальную кровать. И сейчас она была такой толстой, что отлично заполняла всю кровать и без мужчины.

Мой отец ущипнул меня за талию.

– Но она нисколечко не поправилась от печалей, – провозгласил он.

– Ну, это потому, что у меня нет печалей, – ответила я. – Без Лоренца я очень, очень счастлива.

– Нет, не счастлива, – сказала моя мать.

– Счастлива. – Глупо думать, что разведённые женщины только и способны на траур и печаль. Большинство из них, могу поспорить на что угодно, живут счастливее, чем в браке.

Моя мать бросила на меня соболезнующий взгляд.

– Хорошо, что ты примирилась с тем, что ты одна. Всё равно ты не найдёшь дурака, который возьмёт тебя в твоём возрасте и с детьми.

Мне очень хотелось крикнуть им, что я уже нашла себе такого дурака, который намного лучше Лоренца. Но я не стала этого делать. Лучше пускай мои родители считают меня жалкой родственной душой тёти Герти, чем они узнают правду и попытаются довести Антона до бегства.

– Иногда мне кажется, что жизнь без мужчины не так уж плоха, – добавила мать, многозначительно глядя на отца. – Когда нибудь, рано или поздно, человек всё равно останется один. На твоём месте я бы просто представила себе, что Лоренц умер.

– Да, я так и сделаю, – ответила я. – И каждые две недели приходит дух Лоренца и забирает детей на выходные.

– Когда один из нас умрёт, я больше не женюсь, – сказал отец матери.

– Почему ты думаешь, что ты больше проживёшь, чем я? – спросила мать. – С твоим высоким давлением!

– Я этого не думаю. Я только сказал, что когда один из нас умрёт, я больше не женюсь.

– Да и как бы ты смог жениться, если ты умрёшь!

– Я думаю, что брак в целом – переоценённая вещь, – сказала я, но мои родители меня не слышали. Они продолжали спорить о том, кто из них раньше умрёт.

Когда они в семь часов отправились спать, я глубоко вдохнула и отправилась звонить Антону. Я спросила его, как прошла балетная премьера. Антон ответил, что усики сидели крепко, а Эмили была самой красивой пчёлкой.

– Я скучаю по тебе, – сказал он затем. – Я уже предвкушаю завтрашний вечер.

– Знаешь, трубка сейчас сядет, – сказала я. И постучала по микрофону телефона. – И я должна тебе сказать, что птрббуфбуфмт родители сегомпц прхли уже блабумбп ничего, верно? Чттттт я мгла пделть?

– Я плохо тебя слышу, – сказал Антон.

– Потому что трубка счссядт, но пттти мти к сжлению нтпрсуф Шварцвальд знчит длних очмного. Жаль, крунди – больше, чем ты?

– Что? Я очень плохо тебя понимаю, Констанца.

– Главное, ты хадратутси другой раз крамдивумм в вино, но не грусти, птмтчто чтделать, согласен? Или легдарливорне песочница. Ой, трубка садится!

– Завтра поговорим, хорошо? – вскричал Антон. – С твоим телефоном что-то не так.

– Кломорфи они рутитути, к сожалению. Сиден ягяг. Я тебя люблю. Маг ди ззаэтво сердишься?

– Радуюсь нашей завтрашней встрече, – крикнул в трубку Антон.

– Я крам дигельдигель, – прошептала я и быстро положила трубку. Теперь Антон уже не сможет сказать, что я ничего ему не рассказала об изменившихся планах моих родителей. Сказала. Крам дигельдигель.

В эту ночь Зенда и Бергер в какой-то момент прекратили катать по полу орех, луна ушла от моего окна, и я действительно заснула.

*

Когда мои родители встали в полдевятого, я уже купила свежих булочек, накрыла на стол и заварила чай.

Кроме того, я выпила четыре чашки кофе и уже готовила пятую, когда Юлиус сказал:

– Мама, ты так странно смотришь.

– Как странно?

– Как Губка Боб, – ответил Юлиус.

– Это от кофеина, – ответила я. Лучше бы я добавила в кофе виски, тогда бы я была и бодрой, и расслабленной. Так или иначе – скоро всё кончится.

Мой отец из ванной наверху крикнул:

– Куда ты дела мои жубы, Ульрика?

В это время в дверь позвонили.

– Юлиус, открой, пожалуйста, это наверняка Яспер, – сказала я. – Скажи ему, чтобы он пришёл через час. – Мои родители уже будут, надеюсь, на пути в Шварцвальд, и дом снова будет наш.

– Открой шлюзы, Олаф, – крикнула наверху моя мать. – Никому твои зубы не нужны.

– Мама! – крикнул Юлиус у двери.

Глоточек виски мне всё же не помешает. Я сняла бутылку с полки. Когда я повернулась, передо мной стоял Антон.

У меня перехватило дыхание.

– Юлиус не хотел меня впускать, – смеясь, сказал Антон. Он был в спортивном костюме и с пропотевшими волосами. – При этом я аккуратно вытер ноги! Не могу тебя обнять, я весь вспотел. Но я не мог не забежать и не пожелать тебе доброго утра.

Я знала, что я сейчас выгляжу точно, как Губка Боб. Я чувствовала, как горят мои глаза. Моё сердце определённо не билось уже пять секунд.

– Если я теперь не получу лавовую лампу, то это будет несправедливо, – сказал Юлиус.

– Ты… здесь, – прошептала я, и меня охватила огромная злость на судьбу. Почему хотя бы раз в жизни всё не может идти, как я запланировала?

Антон поцеловал меня и посмотрел на свои часы.

– Мне пора! Эмили смотрит «Рони, дочь разбойника», и ровно через четырнадцать минут будет сцена смерти с Лысым Пером, поэтому мне надо сидеть рядом с ней и держать её за руку. – Он поцеловал меня ещё раз и повернулся, чтобы уйти. – До вечера. И не думай, что я не видел бутылку виски. От меня ничего не скроешь! – Он снова засмеялся.

У меня снова возникла надежда. Очевидно, он не заметил машины моих родителей на той стороне улицы. И если он сейчас уйдёт, прежде чем…

– Ой! – он почти столкнулся с моей матерью.

– Ой! – вырвалось у неё.

Ну вот.

Я открыла бутылку виски и сделала большой глоток.

Моя мать широко открыла глаза и оглядела Антона с ног до головы.

– Доброе утро, мама, – сказала я.

– Мама? – спросил Антон.

Виски жёг мне горло.

– Это Антон Альслебен. Антон, это моя мать.

– Ты не видела зубов твоего отца? – спросила меня мать, не открывая взгляда широко распахнутых глаз от Антона.

Он быстро оправился от удивления.

– Рад с вами познакомиться, – сказал он, протягивая ей руку. – Я думал, вы приедете после обеда. – Он смущённо улыбнулся. – Я, собственно, не хотел, чтобы вы познакомились со мной, когда я в спортивном костюме. Почему ты мне не сказала, Констанца?

– Сказала, – ответила я. – Вчера по телефону. Всё перенесли на один день.

– Так кто вы? – спросила мать.

– Антон Альслебен, – повторил Антон, хотя было очевидно, что это имя ничего не говорит моей матери.

– Нафол! – крикнул сверху отец.

Я выпила ещё глоток виски.

– Я спутник жизни Констанцы, – сказал Антон.

– Нет! – вскричала моя мать.

– Да, – ответил Антон и снова засмеялся. – Очевидно, вы представляли меня совсем другим. Но я не всегда ношу брюки для бега, честное слово. Когда вам надо ехать?

– Прямо сейчас, – ответила мать. Мне показалось, что она тоже похожа на Губку Боба, особенно в области бровей.

– Жаль, – сказал Антон. – Но не завернёте ли вы к нам на обратном пути, чтобы мы немного лучше познакомились? Мне действительно пора бежать. – Он поглядел на лестницу. – А, и вы, конечно, отец Констанцы. Добрый день. Я Антон Альслебен, спутник жизни Констанцы. Пожалуйста, извините меня за спортивный костюм. Я думал, вы приедете сегодня во второй половине дня.

Мой отец застыл на нижней ступени лестницы и позволил Антону потрясти себе руку.

– Я уже сказал вашей супруге, что было бы хорошо, если бы вы на обратном пути опять завернули в Кёльн, – сказал Антон. – Я закажу столик в ресторане и приглашу моих родителей, чтобы вся семья познакомилась. Когда заканчивается ваш отпуск?

– Через две недели, – ответил отец по-прежнему в абсолютном ступоре. Ну, он хотя бы надел зубы.

– Ну и прекрасно! – сказал Антон. – В воскресенье у Констанцы день рождения, мы убьём одним выстрелом двух зайцев.

– У Констанцы день рождения в феврале, – сказал отец.

– Это у меня, склеротик, – поправила его мать.

– Тогда договорились, – сказал Антон. – На субботу через две недели я заказываю столик. – Он снова посмотрел на часы. – Мне действительно пора. Приятно было с вами познакомиться. Увидимся через две недели. Без кроссовок.

Он ещё раз поцеловал меня в щёку, потрепал Юлиуса по волосам и выбежал из дома.

Юлиус захлопнул дверь.

– Я что-то пропустила? – спросила с лестницы заспанная Нелли.

Спросите крёстную мать

Особая семейная консультация тайной мамы-мафии

10 золотых правил обхождения с лавовой лампой

1) Воспрепятствуйте любым способом, чтобы лавовая лампа попала в ваш дом.

2) Попытайтесь как можно раньше объяснить своему ребёнку, что лавовые лампы отвратительны. Рекомендуется интегрировать лавовые лампы в колыбельные песни. Спи, дитя моё, усни. Сладкий сон тебя возьми. Лампа с лавой – это фу.

3) Если ваш ребёнок тем не менее очень хочет лавовую лампу, попробуйте сказать ему: «Либо лавовая лампа, либо я. Выбирай».

4) Если ваш ребёнок выберет лавовую лампу, предложите ему в качестве альтернативы домашнее животное по его выбору.

5) Если ребёнок по-прежнему настаивает на лавовой лампе, купите большую пачку валерьянки и сразу же начните приём.

6) Подумайте о том, что лава в лампе начинает двигаться только через два часа после включения. На эти два часа не оставляйте ребёнка наедине с лампой и дайте ему тоже немного валерьянки.

7) Ни в коем случае не позволяйте вашему ребёнку трясти лавовую лампу. Иначе её содержимое превратится в мутно светящуюся жидкость, и ребёнок будет плакать и просить себе новую лавовую лампу.

8) Ни в коем случае не давайте лавовой лампе упасть на пол, иначе её содержимое превратится в мутную светящуюся жидкость, которая испортит ваш ковёр, а ребёнок будет плакать и просить себе новую лавовую лампу.

9) Лучше всего запивайте валерьянку виски и тут же ложитесь спать, чтобы не топтаться по осколкам, а ребёнок в это время будет плакать и просить себе новую маму.

10) Воспрепятствуйте любым способом, чтобы лавовая лампа попала в ваш дом.

*** СЕКРЕТ ВОСПИТАНИЯ ДЕТЕЙ – наконец расшифрован.

Прибираться в доме во время детских игр –

всё равно что убирать снег во время снегопада.

Расслабьтесь, грязь полезна для здоровья.

Добро пожаловать на домашнюю страницу Общества матерей, сети женщин с детьми. Работающие женщины или «всего лишь» домохозяйки, здесь мы обмениваемся опытом по беременности и родам, воспитанию, браку, домашнему хозяйству и хобби и с любовью поддерживаем друг друга.

Доступ на форум – только для членов.

11 октября

Мои дорогие! Я надеюсь, что волнение несколько улеглось и что каждый доволен ребёнком, который ему достался. Эллен, мне очень жаль, что мы не смогли сообщить тебе, есть ли у твоей Шанталь проблемы с кариесом, но я думаю, что шансы тут выше, чем у ребёнка номер 8, Корали, чьи зубы, по словам Ульрики, выглядят безупречно. Вы, кстати, вчера действительно испугали моего дорогого супруга, который слышал нашу «бабью свару» даже в своей мастерской. А Марлон сказал, что ему снились плохие сны про злых ведьм, которые хотели его сожрать…

С примирительным приветом,

Фрауке

11 октября

После вчерашних громких выступлений некоторых наших членов я хочу сказать следующее: во-первых, я не вышла из нашего проекта «Большая мама»; во-вторых, я не злоупотребляю своим постом главной мамы, чтобы добыть себе какие-то преимущества. Я только взяла на себя смелость в рамках нашего проекта организовать себе отдельного ребёнка. Ещё раз всем тем, кто не понял: наша уборщица Даша работает у нас не только до обеда, но ещё дважды в неделю после обеда, при этом она не знает, куда ей девать Валентину, поэтому я позволила себе включить Валентину в наш проект. Она растёт без отца, дочь иммигрантки, поэтому никто из вас не сможет сказать, что она не подходит к проекту, хотя она намного младше остальных девочек. Поскольку я буду заботиться о ней дважды в неделю, то меня вряд ли можно упрекнуть в том, что я пытаюсь упростить себе жизнь. Напротив, шестилетка во многих отношениях сложнее в обращении, чем двенадцатилетний ребёнок, которого в любом случае можно привлечь к уходу за маленькими детьми.

Соня

11 октября

Соня, речь не идёт о том, признаём мы или не признаем твою заботу о дочери твоей швабры как работу на проекте, или же о том, что ты якобы турканула это дело к своей выгоде. Речь о том, что из-за твоего самоуправства на нашем проекте образовался лишний ребёнок. Бедной Корали не досталось шефствующей матери, и сестра Фрауке Ульрика с полным правом заявила, что ей будет трудно объяснить это ребёнку и родителям, особенно при том, каких трудов ей стоило уговорить их позволить ребёнку участвовать в проекте. Ты как наша главная мама должна была избежать подобной ситуации.

Но дело сделано, и нам надо найти решение. Проще всего будет поискать для Корали новую шефствующую мать. У кого есть подруга, сестра или знакомая, которая подойдёт для этого ответственного задания? И, Гитти, скажу тебе сразу: никто не собирается спрашивать об этом Леман с грибком или маму драчуна Хайдкамп.

Сабина,

которая снова активно готовится к следующему заседанию

11 октября

Маме Сабине и всем остальным: слово «туркануть» в смысле злоупотребить /обмануть /соврать /смошенничать мы должны убрать из нашего лексикона по этическим /моральным /филологически-эстетическим соображениям. Это звучит ксенофобски, оскорбляет наших турецких сограждан и вообще устарело.

Мама Гитти

P.S. И слово «швабра», с моей точки зрения, политически некорректно.

11 октября

Не возносись, Гитти. Если человек употребляет слово «туркануть», то это далеко не значит, что он ксенофоб. У меня куча друзей-иностранцев, и вообще мы космополиты в душе. А знаешь ли ты, сколько денег в месяц я трачу на кебаб и турецкий йогурт? Я думаю, что турки, которые живут в Германии, не должны позволять себе оскорбляться одним словом. Если им не нравится, как мы говорим, пускай они возвращаются к себе в Турцию. Собак, к примеру, не оскорбляет, если сказать «собачья жизнь».

Сабина

P.S. У нас закрытый форум, и если я пишу что-нибудь оскорбительное про какую-нибудь швабру, то я могу полагаться на то, что никакая швабра этот форум читать не будет и тем самым не почувствует себя оскорблённой.

11 октября

Иногда мне кажется, что у тебя не все дома.

Мама Гитти

4

– Кто это был? – спросил отец, когда Антон ушёл.

– Он сказал, что он новый спутник жизни Констанцы, – сказала мать. Не хватало только фразы «Бедный безумец».

То есть можно было выдать Антона за безобидного помешанного, который периодически заглядывает к женщинам по соседству и выдаёт себя за спутника их жизни. Наверное, родители сразу бы мне поверили. Но я вспомнила про грядущую субботу, и, кроме того, подействовал виски.

– Я, собственно, хотела вас порадовать хорошей новостью, – сказала я. В году этак 2020, если мы с Антоном к тому времени всё ещё будем вместе.

– Какой новостью? – спросил туго соображающий отец.

– Ну, новым парнем, глупый, – сказала мать.

– Тем, что я влюбилась, – сказала я с максимальным достоинством. – Антон замечательный. Мы… счастливая пара.

Родители молчали.

– Антон построил мою песочницу, – сказал Юлиус.

– Он безработный? – спросила мать.

– Нет, – ответила я. – Он адвокат. Он вёл мой развод.

– Вот оно что! – сказал отец. – Охотник за приданым, значит.

– Нет. У Антона достаточно денег. Его адвокатская контора процветает.

– Это он так говорит.

– Это так и есть.

– А отец Антона – Рудольф Альслебен из «Альслебен Фарм», – добавила Нелли. – Они так богаты, что в это трудно поверить.

– Вот оно что, – сказал отец, наморщив лоб и задумавшись.

– Будете завтракать? Я принесла булочки.

– Он… нормальный? – спросила мать.

Его родители – брат и сестра? Его использовали для медицинских экспериментов? Не превращается ли он в полнолуние в оборотня?

Я вздохнула.

– Да, совершенно нормальный. Чай или кофе?

– Чай, – ответила мать. – Пожалуйста.

Отец, громко фыркнув, выложил нам результат своих размышлений:

– Он, конечно, женат!

– Нет. Он уже несколько лет как разведён.

Пауза. Недоверчивое молчание.

– И у него действительно серьёзные намерения?

– Да, папа, это так и есть. Антон – прекрасный человек. Дети очень любят его. Верно, дети?

– Верно, – ответила Нелли. – Его-то мы очень любим.

Как только я подумала об Эмили, меня бросило в пот.

– Я тоже его люблю, – сказал Юлиус. – Где лавовая лампа, мама? Я наконец хочу её получить.

– Было бы хорошо, если бы вы за меня порадовались.

– Конечно, мы рады, – сказала мать. – Даже очень. Никто из нас на это уже не рассчитывал.

– Я только спрашиваю себя, в чём тут загвоздка, – сказал отец.

– Никакой загвоздки, – твёрдо ответила я.

– Не, – сказала Нелли. – Никакой загвоздки. Это так же верно, как принцесса Лилифи.

*

Едва родители уехали, в дверь снова позвонили. Это была Мими.

– Ронни хочет за моей спиной усыновить ребёнка, – сказала она.

– Я не думаю, что это удастся, – ответила я и повела её в гостиную, где Юлиус, лёжа на полу, таращился на стоявшую перед ним лавовую лампу.

– Не могу понять, почему он не поговорит об этом со мной, – сказала Мими.

– Виски?

– Нет, спасибо, – ответила Мими. – Я выяснила это через гугл. Там можно видеть последние строки поиска. Ребёнок после выкидыша. Поздний отец. Осиротевшие родители. Травма от выкидыша.

– Ничего страшного, он просто хочет найти информацию.

– Он не хочет найти информацию, он ищет таких же, как он, чтобы купаться в жалости к себе.

– Ах, Мими. Это не имеет отношения к жалости к себе. Он просто глубоко расстроен. Некоторые идут к психотерапевту, а он ищет в интернете людей, с которыми он мог бы об этом поговорить.

– Скорее повыть, – сказала Мими. – Он зарегистрировался на одном форуме. Для родителей с нереализованным желанием иметь детей. – Мими подняла Зенту с дивана и села на её место. Зента свернулась калачиком на её коленях и снова уснула. – Я сразу его узнала по его дурацкому нику. Бонрон70.

– Вместо Бонтон, – сказала я. – Забавно.

– Не, это не смешно. Ронни на этом форуме повсюду оставляет сопли и слёзы. – Мими вздохнула. – Он был так счастлив, когда он думал, что скоро станет отцом. Когда он понял, что только ребёнок придаст новый смысл его жизни. И что он не может поговорить об этом с женой.

– Ну, что-то в твоих словах есть, – осторожно сказала я.

– Да. Потому что я нахожу жалобы и стоны ненужными, – ответила Мими. – В какой-то момент жалобы становятся деструктивными. Это никому не поможет.

– Мама, лавовая лампа ничего не делает, – пожаловался Юлиус.

– Но иногда жалобы помогают понять, что именно человеку на самом деле нужно, – сказала я.

– Я хочу, чтобы лавовая лампа забурлила, – продолжал жаловаться Юлиус.

– Вот именно, – ответила Мими. – И Ронни, очевидно, выяснил, что он хочет усыновить ребёнка. Но я не хочу. Ни в коем случае. Мы уже слишком стары для процесса усыновления. Известно, что он может длиться годы. И в тот момент, когда ты наконец прижимаешь к себе ребёнка, появляется его настоящая мать и забирает его.

– Да, в кино, – заметила я. – И в грустных книгах.

– Я не хочу усыновлять детей, – повторила Мими.

– Так скажи ему об этом.

– Он не говорит со мной на эту тему. Только с ЗвёзднойМамочкой13 и с ЖужжащейПчёлкой68 или как там называют себя эти бабы. И я не хочу, чтобы он заметил, что я за ним шпионю.

– Мама, лавовая лампа сломалась. Она ничего не делает.

– Лавовая лампа должна сначала нагреться, – ответила я. – Мими…

– Ты можешь спокойно назвать меня МарципановаяСвинка218, – предложила Мими, хитро улыбаясь.

– О – да, я как раз хотела это предложить.

Мими засмеялась.

– Я знала. Тебе это понравится. А вот Анна закидала меня серьёзными упрёками. Она считает недостойным преследовать мужа в чате и выдавать себя при этом за другого человека.

– Было бы недостойно последовать за мужем в стрип-бар и там выдать себя за стриптизёршу, – сказала я. – Тем не менее я считаю, что разговор лицом к лицу – это наилучший вариант.

– Кто бы говорил, – возразила Мими.

Я смущённо промолчала.

– Мама, я хочу новую лавовую лампу. Эта какая-та плохая. Она ничего не делает.

– Все лавовые лампы плохие, малыш. Надо только иметь терпение.

– Это как с мужчинами, – заметила Мими.

– Ты несправедлива!

– Да? Бонрон70 сообщил МарципановойСвинке218, что, по его мнению, его жена неспособна взять ответственность на себя. В том числе и за чужого ребёнка. Моя жена – сдержанный, закрытый человек… Что означает – я холодная, как собачий нос.

– Это только твоя интерпретация.

Мими пожала плечами.

– Да. Но зерно истины в этом есть. Я не уверена, что я бы смогла, даже если б захотела, полюбить усыновлённого ребёнка как своего собственного. В нашем возрасте уже не получишь на руки младенца. Тебе скорее всего передадут бедного малыша, который половину своей жизни провёл в детской психиатрии.

– Чушь!

– Подумай сама, как может ребёнок, у которого нет любящих родителей, выдержать без последствий первые годы своей жизни?

– В этом и состоит прелесть усыновления: такие дети получают наконец любящих родителей.

– Да, и если они не умерли, то они живут и по сей день. На самом деле всё это выглядит совершенно иначе. Ронни прав: я не хочу отвечать за такого покалеченного ребёнка. Но не из эгоизма. А из страха. – В какой-то момент мне показалось, что Мими сейчас расплачется.

– Поговори с ним об этом!

– Только через мой труп. Кроме того, мне очень интересно, что ещё можно выяснить, прикинувшись марципановой свинкой. Сегодня вечером я спрошу его, какова его жена в постели.

– Ты играешь с огнём, – предупредила я.

– Да, – ответила Мими. – А то я вообще ничего себе не позволяю. Ты успела поговорить с Пэрис?

– Нет, она возвращается из Венеции только завтра.

– Позвони ей и пригласи её на послезавтра на кофе, – велела Мими. – Мы не можем терять время. Герр Мозер сказал, что он освободит магазин к концу следующей недели. И Ронни отложил для нас чудесный паркет из дерева оливы. Его почему-то пометили вторым сортом. И поэтому он по очень выгодной цене. Ты увидишь, просто сказочный паркет. И для полок у Ронни есть совершенно фантастическая идея.

– В конце концов мы поселимся в этом магазине, – сказала я.

*

– Мне показалось, что твои родители немного удивились при виде меня, – сказал Антон тем же вечером. – Надеюсь, они не разочарованы. Они смотрели на меня довольно ошарашенно.

– Они всегда так смотрят, – ответила я. – На незнакомых людей.

– Наверное, родители автоматически становятся ужасно недоверчивыми. Когда я себе представляю, что Эмили когда-нибудь свяжется с каким-нибудь типом… да, я тоже буду не в восторге.

Эмили, как всегда, висела на Антоновом рукаве и тоже смотрела на меня без особого восторга. Если она и на мальчиков будет так смотреть, то Антону можно не волноваться.

– Я слышала, что ты была прекрасной пчёлкой, – сказала я ей.

– Зачем вам пианино, если вы на нём не играете? – ответила Эмили. Этим она задела моё больное место. Ребёнком я очень хотела играть на этом инструменте, но мои родители с самого начала утверждали, что я немузыкальна, и поэтому тема была исчерпана. С моими детьми я, конечно, намеревалась поступить по-другому, но когда ты пятнадцать или шестнадцать раз тащишь на урок музыки маленькую ревущую девочку, колотящую в воздухе руками («Я не хочу играть на этой дурацкой флейте!»), то придётся прийти к выводу, что это не для моего ребёнка. То же относится к детскому хору («Я не хочу петь с этими ненормальными!») и урокам гитары («У учительницы воняет изо рта!»). Сейчас я возлагала все надежды на Юлиуса. Может быть, он захочет учиться игре на фортепьяно и тем самым поддержит музыкальную честь нашей семьи.

Эмили играла на скрипке. Я никогда не слышала, как она играет, но Антон сказал, что очень хорошо. Естественно.

– Инструмент был здесь ещё до нас, – сказала я. – И он совершенно не хочет уезжать отсюда.

Эмили постучала себя пальцем по лбу.

– Эмили! – с упрёком сказал Антон.

– Так и есть. Она обращается со мной, как с маленьким ребёнком, – ответила Эмили. – Как будто пианино – это живое существо. Если бы у него была своя воля, он бы не захотел здесь с ними жить.

– Констанца просто шутит, – сказал Антон.

– Нет, в этом случае, к сожалению, нет, – сказала я в приступе детского упрямства. – Эгон – так зовут пианино – очень своевольный. Он устроил чудовищную сцену, когда я захотела покрасить его в белый цвет. Четыре дня подряд он играл «К Элизе». Это было ужасно, особенно учитывая то, что он не настроен!

– Ты понимаешь, что я имею ввиду? – сказала Эмили.

Антон вздохнул.

Я сделала вид, что ничего не заметила.

– Кевин и Нелли на улице, они обучают Юлиуса, Яспера и младших Кевина езде на роликах. Ты не хочешь к ним присоединиться, Эмили? У нас есть ещё старые ролики Нелли, они должны тебе подойти.

Эмили поколебалась секунду, а потом к моему большому удивлению ответила:

– Ну хорошо. Но только в том случае, если папа привезёт мои ролики из дома. Не думаю, что у Нелли когда-нибудь были такие маленькие ступни, как у меня.

Наверное, так оно и есть. У Нелли уже при рождении были гигантские ступни. Медсёстры за моей спиной демонстрировали её по всему роддому как какое-то ярмарочное чудо. С большими ногами, 2450 граммами веса и 59 см роста она выглядела явно тоньше, чем остальные дети. Иногда мне хотелось, чтобы мамаши, которые тогда над ней смеялись, могли бы её сейчас видеть. Можно поспорить, что ни один из их толстых розовых кульков не стал таким же красивым, как она!

– Конечно, я привезу тебе ролики, воробышек, – сказал Антон Эмили. А мне он сказал: – Видишь? Если бы мы жили вместе, то мне бы не пришлось сейчас специально ехать домой.

– Да, это существенный аргумент, – ответила я.

И Антон действительно оставил меня с Эмили наедине и поехал за чёртовыми роликами.

– Я лучше умру, – сказала мне Эмили.

– Что?

– Я лучше умру, чем с вами съезжаться, – сказала Эмили.

Я тоже, моё сердечко.

– Ты уже говорила это твоему отцу?

– Конечно, – ответила Эмили. – Я сказала ему, что в вашем обществе я совершенно отупею.

– Да, и он вряд ли этого захочет, – сказала я.

– Да нет, – ответила Эмили. – По каким-то причинам он считает, что ты не такая глупая, какой пытаешься казаться.

Я невольно улыбнулась.

– Ну да, – сказала Эмили и тоже улыбнулась. – Но когда-нибудь он это заметит.

– Да, – ответила я. – Но как бы не было слишком поздно.

*

Наша деловая беседа с Пэрис вначале протекала как обычная болтовня за кофе.

– Ну и как это – флиртовать в интернете с собственным мужем? – спросила Анна у Мими.

– Он думает всё время об одном и том же, – ответила Мими.

– О МарципановойСвинке218 или о ЖужжащейПчёлке08/15?

– Он думает только о ребёнке. Он совершенно не замечает, что все эти мамочки пытаются с ним флиртовать. Не можем ли мы поговорить о деле?

– Конечно, – ответила Труди. – Не могу дождаться, когда я стану успешной деловой женщиной.

– А я думала, что ты хочешь сделать людей счастливыми, – сказала Анна.

– Это да. Но прежде всего я вижу своё предназначение в том, чтобы доказать миру, что люди, которые разбираются в рейки и коммуникации с ангелами, могут проявить себя в деловом мире.

– Что с тобой такое случилось? – спросила я.

– Ах, вчера один плохо дышащий менеджер с мордой как задница обозвал меня далёкой от реальности эко-эзо-бабой, которая разбирается в экономике примерно так же, как дождевой червь в космических кораблях. Конечно, он так сказал только потому, что я не хотела идти с ним в постель, но меня давно бесят подобные суждения. У меня такой IQ, о котором эти богачи могут только мечтать. Итак, Пэрис…

– Да! Посмотрите-ка! – Пэрис подняла перед собой ползунки, на которых был нарисован воздушный шарик и вышито «Аби 2025». – Чудесные, правда?

– Да, – ответили все. Только Труди пихнула меня в бок и сказала:

– Я купила себе на этой неделе мельничку для специй. Может быть, мне надо было её принести и тоже всем показать?

– Таковы беременные, – прошептала я ей.

– Такие ненормальные, – ответила Труди.

– Я могу и тебе купить такие ползунки, – сказала Пэрис Анне. – Они есть любого цвета.

– В шестнадцать лет уже абитуриентка? – спросила Анна. – Ты не считаешь, что это несколько оптимистично?

– Нет, – ответила Пэрис. – Это значит заранее настроить ребёнка. Мне, пожалуйста, никакого кофе, я выпью этого чаю. – Она открыла крышку термоса и налила себе в чашку мутной жидкости. – Анна, хочешь? Он творит чудеса. Рецепт я взяла на своём форуме беременных, а травы мне смешали в аптеке. Не помню, что там за травы, но этот чай очень полезен для здоровья.

– У него такой вкус, как будто аптекарь туда помочился, – сказала Анна. – Я думаю, я лучше выпью чашечку кофе.

– Аллооооо, – возгласила Труди. – Мы собирались поговорить здесь о деле!

Пэрис с отчаянием поглядела на Анну.

– Но ты как акушерка… Ты же знаешь, что кофеин вреден ребёнку?

– Моему нужен кофеин, – ответила Анна.

– Пэрис что, говорит только с беременными? – спросила меня Труди.

Я тоже решила попробовать глоток этого чудо-чая.

Мими тем временем вытащила очки из кармана блейзера и водрузила их на нос.

– Итак, Пэрис. Как ты знаешь, в феврале мы открываем обувной магазин…

Теперь начало делового разговора затормозила уже я. Я вскочила и выплюнула чай в раковину.

– Что за чудо должен сотворить этот напиток, скажи, пожалуйста?

– Ах, он полезен для всего, – ответила Пэрис. – При беременности надо думать обо всём! Ты уже начала ворсовать соски, Анна?

Мими вздохнула. Труди закатила глаза. Анна покраснела.

– У меня на соске только один этот волос. И я его не ворсую, я его просто вырываю. Если увижу.

– Я имею ввиду, начала ли ты закалять соски, – объяснила Пэрис. – Я это делаю губкой. Некоторые из моего форума используют для этого щёточку.

– Может быть, ты по ошибке попала на садо-мазо-форум беременных, – сказала Мими, а Труди добавила:

– Давайте наконец поговорим о деле!

– Можно ещё сделать пилинг из соли и оливкового масла… – сказала Пэрис, но Труди её перебила:

– Нам нужна скидка на туфли Маноло Бланика, и тебе придётся её организовать, Пэрис.

– Пожалуйста, – добавила я дружелюбно.

Пэрис поставила чашку на стол и засмеялась. Она смеялась так сильно, что у неё по щекам потекли слёзы.

– Достаньте же кто-нибудь щёточку, – сказала Анна через некоторое время.

– Вы действительно думаете, ха-ха-ха, что вы можете так просто продавать обувь Маноло в вашем магазине? – смеялась Пэрис, чуть не падая со стула.

– Да, мы так думали, – расстроенно ответила Мими.

– Потому что он твой друг, который с радостью передаст тебе пару коробок в месяц, – сказала Анна.

– А ещё ты увела у Констанцы мужа и поэтому кое-что ей должна, – добавила Труди.