Текст книги "Слабо в меня влюбиться? (СИ)"
Автор книги: Кэрри Прай
Соавторы: Яна Лари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Примерная ученица
Полагаю, мой вызывающий перформанс прекрасно проглядывается издалека. Зимние сумерки и сказочный дол… говязый детина в одном пальто, мчащий стремительной походкой к потенциальным зрителям.
В сквере, как назло, ни одного тёмного участка. К тому же у крайней скамьи собралась целая толпа… И конечно же, комбо – судя по долетающим до меня обрывкам фамилий – это наши студенты.
При виде меня компанию охватывает выразительное молчание.
Мои шансы проскочить неопознанным стремятся к нулю. Рвануть назад тоже не вариант. Трусов гнобят ещё больше, чем психов.
Ребята дают мне с ними поравняться. Тишина звенит, как ветряной колокольчик над дверью!
Невозмутимо прохожу зачарованную компашку, и только затем меня догоняет брошенное в спину:
– Эй, Льдов, а как же распахнуть полы и крутануть бубенцами?
– А у него при температуре ниже нуля крутить нечем, – хохочет какая-то девчонка.
Над сквером цепной волной разливается раскатистое ржание. Мои надежды мирно пройти мимо автоматом сворачиваются в ту же непотребную фигуру, что и великодушно оставленный Леркой носок.
Флегматично оборачиваюсь к зрителям лицом. Среди малознакомых физиономий обнаруживается даже златокудрый Аристов, который уже одним своим надменным видом автоматически подбивает совершить рокировку.
Болвану, что ли, невдомёк, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним?
– Кто из вас заказывал приват? – Холодно оглядываю собрание анонимных слюнтяев.
Слабые всегда травят стадом.
– Ну я, допустим, – с вызовом подаёт голос картавый задохлик, неудачно возомнивший себя королём положения.
Он всё так же продолжает меня мерить насмешливым взглядом, а я… Я хочу его морально утопить в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Прямо здесь, перед всеми. В целях исключительно воспитательных и несущих бесценный опыт. Да так, чтоб каждый из собравшихся вокруг подпевал ещё долго отнекивался, что жал ему руку.
– Так и быть… – Уверенно встаю напротив «главного». – Смотри, малыш. Свои-то не отросли.
Никто до последнего не верит всерьёз в то, что я это сделаю. С усмешкой распахиваю полы пальто…
Картавый впивается в меня до того недоверчивым взглядом, что поначалу никак не реагирует на прорывающую стылый воздух тугую струю.
Шепотки вмиг стихают, и в неестественной тишине бодрое журчание остаётся наедине с общим шоком.
Итог: брюки задохлика подмочены заодно с репутацией. Я же преспокойно заканчиваю справлять нужду и даже застёгиваюсь на все три пуговицы.
– Ещё пожелания будут? – уточняю, демонстративно разминая плечи, но желающих со мной связываться столько же, сколько и заступаться за растерявшегося главаря. Теперь все смеются не с ним, а над ним. – Нет? Тогда я дальше пойду.
И даже догонять меня никто не собирается.
До моего двора рукой подать. Смотрю на свет, горящий в окне Леры, и на лицо тут же наползает моя самая кровожадная улыбка из всех возможных.
Ну, что, Бойко, поиграем?
Я иду к тебе.
Лера
Устроившись у окна с кружкой горячего какао, высматриваю Яна. У парадной двери давно зажёгся фонарь, а Льдов всё не возвращается.
Я всё ещё злюсь на него нечеловечески! Но не могу улечься, пока не буду знать, что этот чурбан бесчувственный добрался без особых потерь. Всё-таки друг. Единственный. Закадычный.
Мой, а не этой пустоголовой Куницыной!
Отчего-то так тоскливо, так скребёт в груди. Поплакать, что ли?
Несвойственный мне малодушный порыв так и умирает в зародыше, когда из-за поворота выскакивает Льдов, являя собой вестника апокалипсиса, Харона и Вельзевула в одном лице. Полы чёрного пальто развеваются от быстрого шага, а взгляд сразу же прицельно упирается мне в окно.
Я отшатываюсь в темноту, вмиг передумав заламывать руки. Сердце на долю секунды сбивается, а затем принимается часто-часто тарабанить мне в рёбра.
Его неприкрытая ярость как бальзам на душу. Ручаюсь, теперь в буйной головушке Яна не осталось никаких посторонних персонажей. Только я.
Выбежав в коридор, не дыша, прикладываюсь ухом к входной двери.
Пульс бешено скачет в такт громкому эху его шагов. Десять минут, ровно столько я даю ему на то, чтобы принять горячий душ и одеться.
Льдов справляется за семь.
Осторожно, чтобы не скрипнули петли, приоткрываю дверь, впуская друга до того, как он со всей дури ударит по кнопке звонка.
Мама на ночном дежурстве, а в бабушкиной комнате фоном бубнит телевизор. Сон у неё крепкий – хоть из танка стреляй, но я всё равно почему-то не решаюсь шуметь. Быстро прижимаю палец к холодным губам Яна и решительно утягиваю парня в свою комнату, где сразу же припираю его к стене.
– Как прогулялся? – интересуюсь с усмешкой, запивая волнение щедрым глотком какао.
Я недавно ругалась на перегоревшую лампочку, а теперь даже рада непривычному полумраку, скрывающему разгул моих эмоций, возникших от одного созерцания вызолоченного светом торшера лица Льдова.
– Сказочно, – рычит он без энтузиазма. Фланелевая пижама трещит и стягивает меня тугим корсетом, сжатая по бокам от талии в его кулаках.
– А как же подробности? – Вскидываю бровь. – Друг мой, ты сегодня немногословен.
– Лучше бы и тебе заткнуться.
Его глаза опасно вспыхивают, на что у меня по спине от затылка бежит холодок. Только какой-то неправильный, доставляющий нервирующее наслаждение.
– Я бы с радостью, Льдов, да пока не умею читать твои мысли.
– Так воспользуйся логикой, Бойко. Для чего тебе мозги?
– Чтобы бесить тебя, – посмеиваюсь, в ответ на тихий мат, сорвавшийся с его языка. – Шучу. Просто ты так взвинчен… Хочешь горячего какао? – Выставляю между нами кружку, но когда Ян отпускает меня, чтобы взять её в руки, проворно отступаю на шаг и опрокидываю в себя последний глоток. – Ой, закончилось. Как и твоё красноречие.
Он холодно смотрит на меня сверху вниз с высоты своего немалого роста. Впервые не поддаётся на мои провокации и мне становится страшно, что тот мальчишка, рядом с которым прошло моё детство, вдруг вырос из тесных оков нашей дружбы. А к новому Яну я не знаю подход.
– Верни мой рюкзак, – в его коротком вздохе отчётливо звучат кровожадные нотки.
Нервно опускаю глаза в пол, словно надеясь найти в узорах на ковре ответ, как задержать ретивого гостя. Увы, ничего дельного в голову не приходит.
Сейчас не самый подходящий момент напоминать о старых долгах, но выбирать не приходится.
– А ты верни моего друга, – насуплено зыркаю на него исподлобья. – У тебя, сухарь, я ничего не забирала. И да, когда прежний Ян вернётся, передай ему, пожалуйста, что он торчит мне бонус.
Если Льдов и удивлён подобному заявлению, то скрывает это с искусностью достойной короля блефа.
– Сейчас? – лишь уточняет.
– Да, прямо сейчас! – Включаю стереосистему, выкручиваю среднюю громкость и, пританцовывая, а если быть честной, то надвигаясь на парня бодрым галопом, кладу руки ему на плечи. – Слабо научить меня танцевать?
Стараюсь не обращать внимания на то, с каким сокрушительным сомнением Льдов реагирует на мои па. Это я ещё, между прочим, стараюсь! Очень…
– Уверена? – Скептически приподнимает бровь и тихо чертыхается, когда я неуклюже наступаю ему на ногу. – Умоляю, скажи, что пошутила! Да я скорее Аристову в любви признаюсь!
– И ты серьёзно готов проспорить мне так просто? – улыбаюсь, изображая телом нечто вроде волны. Ну такой, зигзагообразной слегка… – Уверяю, Куницына тебе такой подлянки не простит.
– Танцевать, говоришь? – тянет Льдов, с лёгкостью отодвигая меня и удерживая натиск моего энтузиазма на расстоянии вытянутой руки. – А с чего вдруг такая блажь? – Щурится с подозрением.
– Чтобы Свят обомлел ко всем чертям, когда я приглашу его на медляк! – выпаливаю как на духу.
– Не хочу тебя огорчать, но Агата с четырёх лет занимается бальными танцами.
И всё-то он о ней знает! Сталкер доморощенный…
– Не увиливай, Льдов, – выдыхаю, хватая его за грудки. – Либо ты делаешь из меня балерину, и я выигрываю пари, либо признаёшься Аристову в пламенных чувствах… и у нас техническая ничья.
– Сказочная самоуверенность, – роняет Ян словно невзначай.
Его взгляд осторожно останавливается на моих губах. Вдруг осознаю, что никогда прежде наши лица не находились так близко. К щекам моментально приливает тепло, и кровь разгоняет неловкость по венам.
Всего один короткий миг мне кажется, что он сейчас меня поцелует, но Льдов делает шаг назад.
Я сглатываю неожиданно пересохшим горлом, по ощущениям напоминающим наждачку.
– Нет, ну если всё прям так безнадёжно…
– Я выиграю, – перебивает Ян, на этот раз с решимостью, не оставляющей места сомнениям. – И неважно, станцуешь ты ему канкан или стрипдэнс.
Ян
После слушка о симпатичном эксгибиционисте на территории вуза, покладистая Куницына возомнила себя недосягаемой планетой и теперь ведёт переписку с меньшей охотой. И пусть хватать свою звезду с неба я не спешу, зато являюсь отличным космонавтом и точно знаю, куда и как направить ракету. Более того, когда её инопланетные родители так опрометчиво покинули орбиту.
Уговоры провести совместный вечер немного затягиваются и, получив избитое «Мне нужно подумать…», как прикрытое согласие, я уверенно надеваю фартовые боксеры и тренирую улыбку перед зеркалом. Держу пари, что у красотки универа не найдётся аргументов мне отказать. Только не сегодня.
В промежутке между сборами и гласным приглашением вспоминаю о святом долге и, дабы не тратить время впустую, иду на помощь Лере. Её танцевальные способности граничат с конвульсиями, и только я способен это исправить.
– Снова адрес попутал, полуумок? – кидается старушка, едва распахнув дверь. – Ты, дурачок, на площадь ступай. Там все ваши собираются, в белых рубашонках, лысенькие и со слюной до пола. Глядишь, и тебя, наконец, подстригут.
– И я безумно рад нашей встрече, – тяну максимально вежливо, как если бы хвалил покойника за чудные тапочки. – Лерка дома?
– Ты мне тут не выступай, а то быстро санитарам звякну! Ишь, какое хамло уродилось! Ещё дерзить мне будет!
– Хватит, ба! – доносится из дальней комнаты. – Пусти его! Пожалуйста!
В маленькой победе вскидываю подбородок, тем самым задирая старушку. Но перешагнув через порог, получаю грозное предупреждение:
– Только приблизься к моей азалии, и я твой краник в узелок завяжу. Да так туго, что больше ручеёк не зажурчит.
– Мне кажется, или вы снова со мной флиртуете?
Она в гневе хмурит брови, а я примирительно выставляю ладони и проскальзываю мимо цветочной фурии, прямиком в комнату Бойко. Уже на входе теряю равновесие, оценивая внешний вид девушки.
Сегодня она на себя не похожа…
Некогда вьющийся хвост рассыпался по плечам ровными прядями, элегантно подчёркивая бунтарскую натуру. Хлопчатые штаны сменились шелковыми шортами, а на губах проглядывается тонкий слой вишнёвого блеска. В новом амплуа дикарка выглядит куда опаснее, чем когда–либо.
От непривычной картины я окунаюсь в краткий ступор.
– Что за отвратительный прикид? – нарочито хмурюсь, ещё не определившись, как воспринимать увиденное. – Ты похожа на эту… с низкой социальной ответственностью.
Мои слова не трогают Леру, она принимает сказанное за комплимент.
– А значит, всё делаю правильно, – бросает подружка, смахнув волосы с плеч. – Чтобы заполучить Аристова, я должна хоть немного походить на его барышню. Кстати, ты только что её оскорбил.
Отталкиваюсь от косяка и падаю на диван, старательно игнорируя длинные ноги, что ещё годом ранее казались прямыми ходулями.
– Может, тогда ещё волосы перекрасишь и станешь фанаткой «Искусителей»?
– Такие жертвы ни к чему. Пара вызывающих нарядов, глупого взгляда и отвратительно смеха вполне хватит, чтобы Свят не чувствовал себя дискомфортно.
– Для этого достаточно прикинуться аппаратом с энергетическими батончиками.
Облокотившись о стол, она окидывает меня оценивающим взглядом.
– А ты куда так вырядился?
Помиловав амбиции девушки, обхожусь банальной фальшью:
– Кавалеру свойственно выглядеть безупречно. Мы ведь танец репетируем, а не бедуинский обряд, – приподнимаюсь и делаю шаг навстречу. – Скажу прямо, времени у нас мало, так что будь примерной ученицей и не вступай в полемику.
– Но…
– Никаких «но», Лера. Я честно выполняю обязательства. И если бы мы ставили акцент на качество, то моё желание о смене стиля могло ограничиться не только розовыми волосами, но и полным их отсутствием. Помни об этом.
– Ух, какой серьёзный. Обожаю Яна, который считает себя умнее остальных. Особенно люблю разбивать его наивные надежды.
Включаю незамысловатый трек на мобильном и резко привлекаю Леру к себе. Держу её близко и максимально аккуратно, как и следует беспристрастному другу.
– Расслабься, – командую я, чувствуя предельное напряжение в хрупком теле. – Аристов должен ощущать твою женскую слабость, а не прятать лицо от возможного апперкота. Подари ему минуты уверенности и на все каникулы станешь главной героиней его грязных сновидений.
– В отличие от тебя, я не стремлюсь попасть к нему в койку.
– Не припомню, чтобы выражал такое желание. Аристов не в моём вкусе, – нарочно обхожу с недавнего времени навязчивую тему. – Не отвлекайся. Смотри партнёру в глаза. Следи за движениями.
Наперекор правилам Лера крепче обхватывает мою шею. Под её хитрой, едва уловимой улыбкой кроется множество колких вопросов, отвечать на которые я не намерен. И отработанная стратегия здесь ни при чём.
– У меня получается, Льдов? – звучит слишком докучливо. Лера проводит единоличную игру, где она безусловный победитель.
– Не совсем. Ты пытаешься выглядеть уверенно, но на деле боишься каждого прикосновения. Мои пальцы едва коснулись поясницы, как тебя накрыло дрожью. Не все парни похотливые козлы, Лера, – внезапно наклоняюсь, взывая её к доверию, и так же резко возвращаю равное положение. – Но я не из их числа.
Наши лица слишком близки, чтобы повышать голос. Временное единство кокетливо играет на инстинктах и в то же время пугает.
– И какое мнение составит обо мне партнёр? – отступает Лера и прокручивается без указки. Копна волос проходится по моему лицу на манер лёгкой оплеухи.
– Парни будут опасаться тебя, теряться в диалоге и испытывать восторг от впечатляющей внешности. Так или иначе, противоречивые эмоции поглотят их.
– Но ты не из их числа, так? – шепчет она, несколько обезоруживая.
Впервые не нахожусь что ответить. Прежде я не задумывался об этом всерьёз. Своевременным спасением выступает Лидия, стуча по двери костылём.
– Я к соседке потопала! Не обольщайтесь, фашисты, ненадолго! И только попробуйте спалить мои кремовые шторы!
– Мы были детьми, баб, – вздыхает Лера. – Мы изменились.
Цепкий взгляд возвращается ко мне, ненароком подводя к ответственности.
– Мы были детьми, – подтверждаю сухо, боясь спутать дружескую потеху с недвусмысленным намерением. – Всё изменилось. И… урок окончен.
Повисшее недопонимание разрушает входящий вызов от Куницыной. На её игривое приглашение отвечаю уверенным согласием, при этом не стесняясь присутствия Леры. Какой смысл в победе, если та преследует оправдание?
– Мне пора, Лер. Оставим занятия на потом.
– Ты уходишь к Куницыной? – если бы её слово имело силу, то непременно прожгло во мне дыру.
– Даже если так, что с того?
– Но ты не выполнил задание. Я по-прежнему не умею танцевать.
– Знаешь, одного желания мало. Здесь нужны ещё и старания.
– То есть, моя тактика ни к чёрту? – не сдаётся она.
– Отрицать не стану. Сейчас не до споров.
Лера долго смотрит в окно, явно размышляя над чем-то.
– Значит, я заполучу Аристова другой ценой и ты мне в этом поможешь, – без колебаний заявляет она, оборачиваясь. – Мне нужен компромат, который сделает его ручным.
– Не перегибай, Бойко.
Однако Лера уже не слышит.
– Это не желание, Ян. Очередной вызов. Слабо ли тебе отвлечь Куницыну, чтобы я проникла к ней в комнату?
Подельник
В подъезде Агаты невероятно холодно, а зная о задумке Леры мне вовсе становится не по себе. Наши детские забавы набирают обороты, но я не намерен сдаваться. Азарт дурманит и лишь изредка возвращает здравый смысл. Мелких просветов недостаточно, чтобы не поддаться на хитрую провокацию.
Проклятье, мы никогда не достигнем финиша…
– Ты пришёл, Ян! – радостно констатирует девушка в откровенном платье. – Проходи. Именно сейчас солист «Искусителей» даёт интервью. Посмотрим его вместе? Быть может, даже в обнимку, – дразнит Агата, подсыпая соли на рану.
– Обязательно, – награждаю её отработанной улыбкой. – Но для начала ты должна увидеть мой сюрприз. Он ждёт тебя на улице.
В пещерной манере закидываю Агату на плечо и волоку бедняжку на улицу. В тапочках, без какой-либо накидки, обескураженную и ни о чём не подозревающую. Отпускаю девушку в нескольких метрах от заснеженной клумбы, украдкой провожая взглядом силуэт Леры, незаметно юркнувший в подъезд.
– Я на месте, Хьюстон, – раздаётся из наушников издевательский голос. – Отвлеки её ненадолго. Полагаю, для тебя это не станет проблемой.
Поджав губы, смотрю на Куницыну, которая уже готова взвыть от холода. Недолго думая, снимаю пальто и накрываю им дрожащую девушку.
– И где же твой сюрприз? – интересуется она со слабеющим энтузиазмом.
– Видишь вон ту звезду? Теперь она твоя.
– Боже, Льдов, ты просто гений соблазнения! Что с тобой, ловелас? Или при низкой температуре околела и твоя находчивость?
То, что ещё утром казалось невозможным, теперь небрежно складывается в абсурдный блеф. На фоне избитой романтики даже пресловутый «ключик от сердца» выглядит выигрышнее.
Агата с недоверием разглядывает ночное небо, которое заволокло густыми тучами, и вежливо произносит:
– Что ж, спасибо. Это было очень оригинально. А теперь вернёмся домой.
– Сейчас же исправляй ситуацию! – указания Леры только сбивают. – Я не покину этот кукольный домик, пока не завершу задуманное!
На полпути останавливаю Агату, решительно притягивая её к себе.
– Мне нужно тебе кое в чём признаться…
– Браво, Лёд! Расскажи ей о нашем споре. Эта новость обездвижит её на несколько месяцев.
– Внимательно слушаю тебя, Ян, – с некой опаской говорит Агата, оглядываясь по сторонам. Больше чем уверен, что после нудистских перебежек она относится ко мне с особой подозрительностью.
– Дело в том, что…
– Кажется, я нашла пряди искусственных волос! Кто бы мог подумать, что наша «Натурэлла» на самом деле маленькая обманщица?
– Не переживай так, Ян, говори. У тебя что-то стряслось?
– Святой «Макдональдс»! У неё под кроватью залежи пустых коробок из-под пиццы! Зуб даю, что где-то рядом лежат флакончики со слабительным!
– Ян?
– А вот и он!
– Перестань! – вырывается в сердцах, но подмечая оторопелый взгляд Агаты, спешу выкрутиться: – Перестань себя обманывать. Такой, как Свят не сделает тебя счастливой. Он зациклен на себе, и только. А вот я, кажется, безнадёжно влюблён.
Одногруппница замирает, едва вбирая морозный воздух.
– Ох, сейчас расплачусь. Это было так… неискренне.
– Ты можешь помолчать? – адресую вопрос одновременно двум собеседницам. – Помолчи, Агата. Ничего не отвечай. Тебе нужно подумать, а я не стану тебя торопить. Мне самому сейчас непросто.
– Почему она молчит? Встряхни её, что ли. Проверь пульс. Наверняка твои слова её убили.
И без того потерянная Куницына едва находит силы ответить:
– Неожиданно, правда. Я догадывалась, что небезразлична тебе, но не настолько. И ты прав, я не готова ответить взаимностью. Мы слишком мало знакомы.
– Она отшила тебя? Надеюсь, это не ударит по твоей самооценке? Впрочем, совсем скоро твоему позору придёт конец. Я нашла их переписку, напичканную личными слабостями. Не вешай нос, Лёд, такая информация пригодится нам обоим.
Единственное, что мне поистине пригодиться, так это ледяная сдержанность. Уже сейчас я готов её придушить.
– Чёрт, информации так много… Скопирую её на флешку.
– Поторапливайся, – цежу сквозь зубы, не забывая о Куницыной: – Поторопись узнать меня. Уверяю, ты не разочаруешься.
Наперекор просьбе, Агата утопает в больших сомнениях, ведь мои текущие поступки оставляют массу вопросов. А всему виной несносная Лера!
– Обсудим это за чаем. Я жутко замёрзла.
– Нет-нет-нет! Мне нужна ещё минута! Останови её!
Не в силах больше терпеть, извиняюсь перед Агатой и отхожу в сторону. Мне приходится сослаться на звонок другу, чтобы хоть как-то оправдать невразумительные действия.
– Ещё немного… Всего двадцать процентов.
– Я убью тебя, Бойко, – зло рычу в гарнитуру. – Ты пожалеешь об этом, когда я озвучу своё заслуженное желание. Клянусь, так и будет.
– Думаешь, что таскаться с арбузом и краснеть перед охранниками было проще? Чёрта с два. Теперь и ты побудь в моей шкуре.
– Ты выставила меня болваном!
– Поправочка. Ты сам выставил себя болваном. Но должна признать, что ты сделал это крайне эффектно. Поздравляю, теперь воспоминания о кошачьем наполнителе не кажутся мне такими забавными.
– Только попадись мне на глаза и…
Вовремя подмечаю отсутствие Агаты и уже не сдерживаюсь в выражениях:
– Проклятье, она ушла! Сматывайся! Сейчас же!
– Но как?! Я не успею!
Нагоняю Куницыну только в квартире. Она скидывает пальто и уверенно проходит в комнату. Меня же накрывает дикая паника.
– Что за дела? – возмущается на весь дом Агата, а я наспех перебираю множество оправданий. – Я помню, как выключала компьютер. Это древняя техника сведёт меня с ума. Завтра же попрошу отца купить мне новый.
Неуверенно прохожу вслед за ней и внимательно осматриваю пустую комнату, в которой до сих пор стоит шлейф от парфюма Бойко. Надежда на полное её отсутствие вмиг улетучивается, когда я замечаю розовую прядь волос, выглядывающую из-под кровати.
Безголовая дегенератка! Ей ли говорить мне о находчивости?!
Споткнувшись о коробку с пиццей, Агата смущённо откашливается. Девушка наклоняется, чтобы спрятать улику, и тогда… гаснет свет.
Ударив по выключателю, я буквально нападаю на Куницыну, заключаю её в железные объятья. От такого порыва она не на шутку пугается.
– Что такое, Ян?! Ты ведь сам просил не торопиться! Отвали от меня!
В кромешной темноте невинные попытки задержать её походят на домогательства. Осознав, что безнадёжно перегнул палку, я ослабеваю хватку и виновато отступаю в сторону.
– Прости, не смог удержаться. Ты слишком хороша.
Толкнув меня в грудь, Агата на ощупь пробирается к двери и включает свет. Эмоции на её лице подсказывают мне, как сильно я облажался.
– На это наше свидание окончено. Ты должен уйти, Ян.
Сопротивляться нет смысла.
– Конечно. Ещё раз прости.
Покидая комнату, я слышу в наушниках запыхавшийся голос:
– Спасибо, Льдов. Ты снова выручил свою подружку. Полагаю, сегодня нам лучше не видеться. До завтра, подельник. Целую.
Лера
– А ну-ка, стоять, – прабабушкин голос гремит как подлый выстрел в спину в тот самый момент, когда я наклоняюсь, чтобы застегнуть сапог. – Это куда ты собралась на ночь глядя?
– Я ненадолго, ба! – Оглядываюсь, не разгибая спины.
Моя великовозрастная родственница, поправляя норовящие сползти с серебристых волос бигуди, окидывает меня выразительным взглядом. И становится ясно – планам хана.
Вот чёрт, она же дремала пару минут назад! Я проверяла.
– Ясен красен, надолго тебя не хватит, – ворчит она, потрясая в воздухе тростью. – К панели примёрзнешь как тот вареник к дверце морозилки. Полдня потом всем миром будем отковыривать.
– Ба, ну что ты обзываешься? Мне очень надо, – этот стон, полный вселенской скорби и подхалимства, запросто растопит глыбу льда, да вот жаль, что характер у бабули из железа, ещё по советскому ГОСТу выплавленного.
– Трусы с начёсом тебе надо! – рык в коридоре встаёт такой, что разбуженный охотником гризли сдохнет от зависти. Я пружиной разгибаюсь, судорожно натягивая пониже платье. – Вы поглядите, кофту напялила, а юбку, что ли, забыла? Ты для кого попец в эту сетку рыбацкую упаковала, бесстыжая?
– Ну не ворчи, я правда быстро, – позорно канючу, делая вид, что не слышала вопроса. – Одна нога там, другая здесь! Честно-честно.
– Не доросла, говорю, ночами шастать! – гаркает она, выставляя фигу перед моим обалдевшим лицом.
– Мне уже есть восемнадцать, – напоминаю с отчаяньем. Ещё чуток и взвою от досады.
– Пока ты живёшь в моей квартире, моё слово – закон. Появится парень, вот с ним и ходи. Я всё сказала. – хмыкает бабуля, ставя меня этим условием в тупик. – А будешь нудить, ещё и матери позвоню. У неё как раз в это время пусто на кассе, пусть задаст тебе трёпку…
– Тут такое дело… – выпаливаю, потупив взгляд. – Я с Яном иду. Мы встречаемся. Вот.
Вру на голубом глазу! Терять мне нечего. Легче разговорить бревно, чем объяснить Святу, почему я его кинула. Об остальном я, как обычно, подумаю завтра.
– Ох, батюшки! – Картинно хватается за сердце хитрая бестия. – Я таки вместо «парень» сказала «утырок»? Боже упаси так опростоволоситься. Короче, на чём я остановилась, пока ты меня не перебила?
– Что ты меня отпускаешь?
– Вот же заладила. Ладно, его-то я хоть знаю, где найти, чтоб грохнуть... Так и быть, чешите. Но при одном условии! – рявкает она, перекрывая мой счастливый визг. – Наденешь, что я скажу.
При виде того, как прабабушка ковыляет к ветхому ларцу, я понимаю, что затея соблазнить Свята ещё никогда не была так близко к провалу.
– Да где же? Сейчас, сейчас… Есть у меня одна вещичка. Для особого случая берегла… О! Нашлось, родимое.
– Прелестно, – уныло вздыхаю, когда она встряхивает чёрное платье времён бабкиной молодости.
Над плотной тканью из шерсти взлетает одинокая моль.
– Ну вот, смотри как хорошо, – приговаривает седая законодательница моды, упаковывая меня в орудие пыток от допотопных кутюр. Мало того что колючее, так ещё пахнет замшелостью… брр! – Поясница в тепле, коленки прикрыты… А вырез, погляди, хороший какой, – довольно хмыкает она. – Ирод этот твой скорее глаза сломает, чем взглядом нырнёт, куда не положено.
Вот именно!
– В нём жарко. – Передёргиваюсь от вновь накатившей досады. – Там же танцы будут! Я вспотею, и надо мной все будут угорать.
Взгляд прабабушки теплеет на пару тонов, по крайней мере, настолько, что в нём уже не читается желание безжалостно запереть меня в кладовке и выкинуть ключ в канализацию.
– Пускай. Надо мной тоже смеялись, до шестидесяти лет, – загадочно хмыкает она.
– А что случилось потом?
– Потом некому стало смеяться. Хожу по кладбищу, хихикаю в одиночестве.
– Я не могу его надеть, здесь моль проела, – понуро морщу нос, разглядывая себя в зеркале. И ведь не вру, на груди действительно съеден шмат с горошину.
– Точно! – Старческая скрюченная фигурка с невообразимой ловкостью для своих лет прошмыгивает к трюмо. – Моя счастливая брошь! Вот, держи. Мне её твой прадед подарил. – Глаза за стёклами очков поддёргиваются мечтательной дымкой. – Помню, мы в тот день первый раз поцеловались.
– Спасибо, ба, – сглатываю ком, образовавшийся в горле, пряча дефект на платье под серебряной жар-птицей.
– Ты мне гляди, шибко не расслабляйся. – Грозит она пальцем. – Полезет к губёшкам, тресни его хорошенько! В щёчку пусть клюнет, если прям невтерпёж. Не больше! Ну всё, поторапливайся, – властно взмахивает рукой в сторону двери. – Я засекаю твоё «честно-честно».
– Да ты ложись, что я дверь сама не открою? – отмахиваюсь, навскидку прикидывая, сколько часов может занять осада Аристова, но ловлю на себя пронизывающий сомнением взгляд и спешу ретироваться: – В смысле, да, конечно, ба. До полуночи буду как штык!
Смерив меня ещё одним острым взглядом, она наконец удаляется к себе, а я же, тихо ликуя, выбегаю на лестничную площадку и показываю язык в сторону квартиры Яна.
Такси без приключений привозит меня к клубу. Глядя на очередь, выстроившуюся у входа, я малодушно радуюсь холодному времени года. Винтажного-то наряда под пальтишком не видно, иначе не пройти мне фейсконтроль, как грешнику в ворота рая.
Однако что-то неуловимое сбивает мне весь настрой, стоит заметить перед собой чернявый затылок. Нехорошее предчувствие усиливается по мере того, как парень начинает поворачиваться, открывая моему взору безупречный профиль и… до пошлости банальный букет красных роз!
Ну, разумеется, у Барби сегодня днюха, где ж Льдову ещё быть?
В груди закипает уже привычное волнение напополам с раздражением, потому что Ян чёртов махинатор. Он обязательно начнёт путать мне карты, а я скорее подавлюсь собственной гордостью, чем позволю себе проиграть.
Поначалу лучше затаиться.
Попытка немедленно смешаться с толпой проваливается ещё на стадии задумки, когда меня молниеносно перехватывают за шкирку.
– Вай-вай-вай, какая встреча, – язвительно тянет сцапавший меня друг, вынуждая невольно втянуть голову в плечи. – Вот ты и попалась, Бойко.
Упс…
– Льдов, что ты делаешь?! – Округляю глаза, узрев до боли знакомые цифры на дисплее его смартфона.
– Домой к тебе звоню, – бросает Ян, удерживая растопыренной пятернёй мою любопытную моську на безопасном расстоянии от своего мобильного, чей предшественник был нами варварски загублен в похожей ситуации.
– Зачем? – шамкаю, безуспешно пытаясь укусить его за ладонь.
– Ты явно заблудилась на пути к своей кровати. Но не переживай, сейчас тётя Марина заберёт тебя под белы рученьки и упакует в тёплую пижаму.
– Меня ба отпустила! – В бессилии хватаю пальцами воздух у его горла.
– Гонишь, – фыркает Льдов недоверчиво.
– Вот! – Распахиваю пальто, являя миру позорный наряд эпохи динозавров.
Мда… Если Аристов отреагирует так же, боюсь, он из ступора и к Новому году не выйдет.
– Вау… – Ян аж присвистывает, пожирая взглядом дизайнерское фиаско не хуже той моли… и начинает ржать аки упоротый.
– Руки убрал, у меня карт-бланш! – сиплю упрямо в обслюнявленную ладонь.
– Феноменальная храбрость, – его голос вдруг становится серьёзным, угрожающим я бы даже сказала. – Тебе здесь не место.
– Это только мне решать!
– Адьес мучачос! – рявкает непреклонно, впиваясь мне в щёки горячими пальцами. – Я не собираюсь гробить вечер, бегая за тобой нянькой.
– Если ты меня немедленно не отпустишь, то рискуешь сильно облажаться! – нехотя делюсь нарытой в переписке информацией. – Да Куницына за этот веник из твоей пятой точки вазу сделает!
Хватка на моём лице незначительно слабнет.
– С букетом-то что не так?
Льдов хмурится, придирчиво разглядывая отборные голландские розы.
– Так я тебе и сказала, – зыркаю на него исподлобья, взглядом призванным испепелить всё живое в радиусе метра. – Сначала отцепись. Сегодня я сама по себе, без нянек справлюсь.
– Ну? – Ян нетерпеливо разводит руками, демонстрируя отсутствие дурного умысла.
– Баранки гну, – зловредно выхватываю розы и засандаливаю веник в урну. – Не надо ей твоих цветов, поверь мне на слово.
– Прости, подруга. Факты будут понадёжней.
Я достаточно хорошо знаю Льдова, чтобы различать, когда в споре его начинает увлекать далеко не победа. Сейчас как раз такой случай.
