Текст книги "Неукротимый Бру"

Автор книги: Кэролин Зейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– О'кей, – шепнула она в ответ, вздрагивая оттого, что его теплое дыхание касалось ее волос и шеи. – Твой секрет умрет вместе со мной.

– Давайте уже возьмемся за пересчет! – закричал Мак, обрывая их беседу.

– Думаю, это касается и нас, – извиняющимся тоном сказал Бру, и Пенелопа не успела опомниться, как оказалась на лошади.

* * *

– Две тысячи шестьсот двадцать, – крикнул Бру, стараясь перекрыть мычание коров. В воздухе стояла плотная завеса пыли, поднятая несметным множеством копыт.

– Двенадцать? – переспросил Мак.

Бру замотал головой:

– Двадцать!

Мак кивнул, записал цифру в маленький блокнот, сунул его в карман и погнал лошадь вдоль ограды загона, где они пересчитывали скот среднего южного выгона. Он подъехал к Пенелопе, сидевшей на своем Буррито и завороженно созерцавшей эту картину.

– Как дела? – вежливо обратился он к ней.

– Привет, Мак. А откуда он знает, сколько голов в стаде? – спросила она, все еще не веря своим глазам. Всего несколько минут назад Бру проскакал вдоль загона, окинув стадо взглядом, и сразу выкрикнул цифру. Такое она за это утро видела уже в третий раз. – Он их даже не пересчитал. Он что, говорит только приблизительно?

– О нет, мэм. Если бы их было две тысячи шестьсот двадцать одна, он так бы и сказал.

– Не может быть! – воскликнула Пенелопа, недоверчиво глядя на него. – Вы меня разыгрываете!

Мак улыбнулся.

– Если он ошибется, то на одну голову, не больше. Не верите, пересчитайте сами. И ставлю свой следующий чек, если он не прав.

Пенелопа смотрела, как Бру свистит собакам, приказывая им подогнать отбившихся от стада коров.

– Гони их, Волк. Налево. Загоняй в стадо. Пошли, Ру. – Он развернул лошадь и поскакал к Фаззи и Реду, на ходу давая им какие-то указания.

Солнце ярко освещало его золотыми лучами. Он откинул голову и расхохотался шутке кого-то из помощников. Пригнувшись в седле, что-то крикнул им в ответ, и те дружно закивали. А потом, словно почувствовав на себе взгляд, Бру поднял голову, и их взгляды встретились. И снова исчезло море колышущихся коровьих тел и тучи пыли, и ее поглотил бездонный взгляд. Ее сердце гулко застучало, Пенелопе показалось, что она внезапно попала в машину времени и перенеслась на сто пятьдесят лет назад, в то время, когда мужчины были мужчинами, а женщины… им покорялись.

* * *

Прошло несколько дней, и Пенелопа узнала о работе на ранчо столько, сколько и не представляла себе возможным. И хотя раньше она считала очень важным правильное рукопожатие, эффективную речь и контакт взглядов, все это бледнело перед тем, как Бру и его помощники выполняли работу целого взвода с таким видом, словно им это ничего не стоит.

Одно то, что они без возражений питались только консервированными бобами и безвкусными галетами, по мнению Пенелопы, давало им право на получение медали. Две ночи им приходилось спать на жесткой холодной земле в спальных мешках вокруг костра, под открытым небом, а наутро вставать до рассвета и целый день работать не покладая рук. И ни от кого до сих пор она не слышала ни слова жалобы.

Самой же Пенелопе казалось, что она превратилась в столетнюю старуху. От сна в жестком спальном мешке, да еще при дружном храпе шести спутников, от несъедобной пищи, от тряской езды на Буррито ей хотелось плакать. В ее волосы набилось целое ведро земли, и Пенелопе противно было даже касаться своей головы. Им уж не поможет никакой самый лучший шампунь. И хотя у нее с собой было достаточно чистых вещей, а под боком всегда хватало воды для купания, она чувствовала себя грязной и помятой. Даже цветной шарфик на шее не помогал вернуть ей привычный элегантный облик.

Но, несмотря на физические неудобства, Пенелопа превосходно проводила время. Жизнь на природе, вне давящих условностей современного мира, давала ощущение невыразимой свободы. Раньше она никогда такого не испытывала. Теперь она ходила без жакета, с закатанными рукавами. Здесь постоянно происходило что-нибудь интересное, и мужчины относились к ней по-дружески, хотя до сих пор она усаживалась на Буррито под смешок помогающего ей Бру.

С точки зрения ее работы дела шли средне. Пенелопе удалось дать всего пару уроков.

– Только без шуток, – заявил Фаззи по окончании ужина, когда они сидели вокруг костра и слушали лекцию о восхитительных преимуществах знания имиджа. – То есть вы говорите, что если я запишу на бумаге свои цели, то это будет первым шагом к их достижению? – Он недоверчиво покачал лохматой головой.

– Да, – кивнула Пенелопа. – Сами попробуйте. Вы будете очень удивлены результатом.

– Да, вот это здорово! – выдохнул Ред, явно очарованный рассказом о ее работе. – Тогда расскажите, мисс Уэйнрайт, про эти семь правил, ну, чтобы людям нравиться… – Ред густо покраснел.

– Конечно, Ред. – Пенелопа открыла папку. – Хотя мне кажется, вам и без этого уже многое известно.

Ред покраснел еще гуще.

Пенелопа протянула ему лист и объяснила:

– Все, что вам надо знать, здесь есть. Изучите основные пункты, приведите в действие основные принципы – и увидите, что будет.

Шеф подался вперед.

– А можно и мне такой же?

– Конечно.

– И мне, – сказал Мак, беря себе один экземпляр, а остальные раздавая друзьям.

Пенелопа радостно улыбнулась, глядя на их оживленные лица. Их интерес взволновал ее. Если бы только ученик, за которого ей платят, проявил такой же интерес. Она покосилась в его сторону. Бру лежал на своем спальном мешке, поглаживая пристроившихся рядом собак и лениво глядя на Пенелопу из-под шляпы. Их глаза встретились, и у Пенелопы снова вспыхнуло лицо. Она попыталась вернуться к уроку.

– Могу гарантировать, что эти… э-э… семь правил помогут завоевать друзей и сделать так, чтобы коллеги смотрели на вещи вашими глазами. С их помощью это… – она коснулась губы кончиком языка. – Легче ловить мух на мед, чем…

У глаз Бру медленно собрались морщинки, а улыбка раздвинула его губы. Пенелопа сглотнула. Этот человек способен заставить ее сердце бешено колотиться, не дотрагиваясь до нее и пальцем. Она заморгала и попыталась – безуспешно – отвести взгляд.

Стараясь сдержать бившую ее дрожь, Пенелопа продолжала:

– …э-э… чем ловить их… на уксус, – неуверенно пробормотала она, не в силах избавиться от взгляда темных завораживающих глаз.

– Правда. – Фаззи кивнул и почесал бороду. – Никогда не думал об этом.

Стараясь казаться невозмутимой, Пенелопа рассмеялась.

– Что ж, на этом и закончим.

– Спасибо, мисс Уэйнрайт, – искренне сказал Ред, прижимая к груди листки бумаги. – Я все это прочитаю и завтра еще у вас кое о чем спрошу.

– Буду ждать вопросов, Ред.

– Я проверю, как ты выучил все, завтра утром по пути на западный выгон, – пообещал ему Фаззи, вынимая из кармана губную гармонику.

Пенелопа, улыбаясь, принялась собирать свои пособия. Импровизированный урок закончился, и «ученики» отправились умываться перед сном. Фаззи расположился у костра и начал наигрывать какую-то меланхолическую мелодию.

Бру – Пенелопа этого не знала – велел всем оставить радиоприемники и плейеры дома. Но и это не спасло его от музыки здесь, вдалеке от цивилизации. Кажется, все его попытки помешать ей обречены на провал. Как бы он ни старался ей насолить, она все выдерживала. Все проблемы она превращала в испытания и преодолевала их. Вся соль жизни уходила на соленья.

Он ненавидел ее за это.

И обожал ее за это.

В воздухе слегка похолодало, отметил Бру, машинально почесывая собаку за ухом. Сегодня ночью будет холоднее, чем обычно. Может быть, надо достать для Пенелопы еще одну попону? Хорошо, что они расположились возле старых дубов. Под их широкими и густыми кронами будет где укрыться. Не мешает и дров в костер подбросить, подумал он. Со стоном поднялся на ноги и подошел.

– Похоже, будет дождь.

Она ахнула, словно он ее напугал, и обернулась.

– Правда? – Она отодвинула свою папку, чтобы Бру мог сесть рядом.

– Ну, не сейчас. – Он лег на спину и приподнял голову, чтобы видеть Пенелопу. – Может быть, завтра.

Подняв взгляд, Пенелопа задумчиво смотрела на золотисто-оранжевый закат.

– Как ты это определяешь?

– Не знаю, – он пожал плечами.

Она улыбнулась.

– Ты многое можешь.

– Ты тоже.

– Нет. – Ее щеки слегка порозовели. – Не так, как ты. Ты все можешь делать. И хорошо делать. Например, где ты так хорошо научился танцевать?

Бру фыркнул:

– Уж это не моя заслуга, это точно.

– Не твоя? – удивилась Пенелопа. – Твоего отца? – в ее голосе звучала откровенная симпатия.

– Нет, моей сестры. Пэтси – наша семейная танцовщица. Когда мы еще были детьми, она каждую удобную минуту заставляла меня упражняться. Мои братья все были… Как она вас называла? – громко спросил он, весело поглядывая на братьев, сидевших вокруг костра с картами в руках.

– Чего? – спросил Бак, отвлекаясь от карт и глядя на старшего брата.

– Увальни, – наконец вспомнил Бру и довольно кивнул Пенелопе. – Вот как.

– Ну-ну, – заворчал Мак, бросая карту, – у нас просто хватило соображения увильнуть от сестричкиных танцевальных уроков.

Заговорщически подмигнув, Бру придвинулся к Пенелопе.

– Нет, – шептал он ей на ухо. – Увальни, – и указал на братьев.

Пенелопа заулыбалась. Ей очень нравились дружеские отношения, установившиеся между ними. Как в семье.

– Все равно, если Пэтси что-то задумает, она своего добьется. Проще сдаться сразу, чем бороться с Пэтси. Она очень упряма. Похожа на мою мать. – Бру наклонился к Пенелопе еще ближе. – И на тебя.

– Да?

– Это комплимент.

Смутившись, Пенелопа сменила тему, попросив Бру рассказать что-нибудь о своей юности. Его братья то и дело вмешивались, описывая забавные случаи из жизни в доме Брубейкеров. Пенелопа хваталась за живот, хохотала до слез и умоляла их замолчать, пока она не лопнула. Фаззи рядом наигрывал на губной гармонике, а три брата наперебой рассказывали ей свои байки. Солнце медленно сползло за горизонт и скрылось, оставив лишь роскошную гамму красок на небосклоне.

Увлеченные беседой, Бру и Пенелопа даже не заметили, что уже поздно. На землю опустилась ночь, и мужчины один за другим заползли в свои спальные мешки. По ту сторону костра Шеф уже выводил носом рулады.

– Надеюсь, я так не храплю, – сказал Бру, прислушиваясь к звукам, доносившимся из мешка Шефа.

– Ты – нет.

Повернувшись, Бру удивленно поднял бровь и недоверчиво посмотрел на нее.

– А ты откуда знаешь?

– Просто я сплю чутко, и эта… какофония, если угодно, меня время от времени будит. Серьезно, я могу закрыть глаза и сразу сказать, кто храпит.

– Не верю.

– Точно, – похвасталась она.

– Тогда это талант. – Бру шутливо взъерошил ей волосы и вдруг замер, не замечая ничего вокруг. Прошла целая вечность, пока он наконец погладил ее пальцем по щеке. – Пора ложиться спать.

– Да, – у нее дрожал голос.

– Уже поздно.

– Ага, – выдохнула она.

– Завтра рано вставать.

– А-га. – Пенелопа изо всех сил соображала, подыскивая подходящую тему для продолжения разговора. Приподнявшись, она посмотрела на него: – Бру…

– Что?

– Я подумала, не могли бы мы завтра после ужина немного попрактиковаться в стрельбе?

Его подбородок дрогнул, и он, медленно покачивая головой, долгим взглядом посмотрел на нее.

– Если только… – Пенелопа пожала плечами, – ты не возражаешь.

Закинув руку наверх и потерев загривок, Бру улыбнулся какой-то своей мысли.

– Нет, я совсем не против. – Вытянув ноги, он поднялся и протянул Пенелопе руку. – Признаться, я сам хотел тебе это предложить.

– Правда? – обрадовалась Пенелопа. – О'кей, тогда… спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – промурлыкал Бру, сжимая ее ладонь.

Из-за костра донесся громкий вздох.

– Ты что, даже не поцелуешь ее на ночь? – спросил Фаззи таким громким шепотом, что слышно было за километр.

Мак, Бак и Ред захихикали и зафыркали в своих спальных мешках и подняли такую возню – ни дать ни взять дети в школьном лагере. Один только Шеф мирно похрапывал.

– Ты слышала, что он сказал? – шепнул Бру.

– Нет…

– Я должен поцеловать тебя на ночь.

– Меня? – пискнула Пенелопа.

– Ну не его же, – усмехнулся Бру.

Пенелопа хихикнула.

– Нет, – прошептала она, оглядев троих зрителей, которые лежали в тени, опершись на локти, и не скрывали своего интереса к происходящему. Почувствовав необычайную уверенность в себе, Пенелопа снова хихикнула. – О'кей. – Она подставила Бру щеку для поцелуя.

Все зрители засвистели и зашипели. Шеф недовольно фыркнул и заворочался.

Усмехнувшись, Бру взял Пенелопу за руку и повел в тень, за фургон.

– Эй, – протестующе окликнул их Фаззи, – вы куда?

– Я собираюсь поцеловать леди на ночь. – Бру обнял Пенелопу и прислонился спиной к фургону. – Так что, джентльмены, спите спокойно.

Ночной воздух наполнился разочарованными вздохами и стонами, перемешивающимися с пением сверчков. Потом все стихло. Бру сжал лицо Пенелопы в ладонях и наконец нашел губами ее губы.

И прежде, чем Бру закончил целовать свою учительницу по имиджу, дубовая роща, где они разместились, наполнилась дружным храпом их спутников.

* * *

– Стой, Пенелопа.

Пенелопа остановилась при звуке голоса Бру – чересчур спокойного, – донесшегося из-за ее плеча. Это было следующим вечером, после ужина. Пенелопа была в отличном настроении. Кто бы мог подумать, что занятия стрельбой могут быть такими увлекательными?

– Не двигайся.

– Захват заложника? – она хихикнула. – Но у меня же нет никаких ценностей. Разве что, – она задумчиво потерла лоб, – моя добродетель? Ну, – весело спросила она, отбрасывая назад распущенные волосы – ее заколку пару дней назад раздавила лошадь, – может, ты мне скажешь, в чем дело?

– Тихо!

С-с-с-ш-ш-ш-ш…

Пенелопа похолодела. Она уже слышала этот звук. Однажды. В сериале про природу.

– Бру… – еле слышно выдохнула она.

У нее неожиданно ослабли колени. Сердце бешено заколотилось, стараясь выскочить из груди. Сейчас она хлопнется в обморок. Изо всех сил зажмурившись, Пенелопа прислушалась. Шипение слышалось очень близко. Дрожа от страха, Пенелопа осмелилась приоткрыть глаза. Это была… это была…

– Змея-а-а, – взвизгнула она, дрожа от ужаса.

Да. Не больше чем в пяти-шести футах от Пенелопы на пне, поблескивая холодными глазами, неподвижно лежала змея, которой явно не нравился шум, поднятый людьми.

– Спокойно, дорогая, – одними губами сказал Бру. Пенелопа услышала за спиной мягкий щелчок. Бру взвел курок и прицелился. – Не двигайся, – еще раз приказал он. Снова щелчок. Несколько крепких выражений. – Не заряжено. – Еще несколько крепких выражений.

Ну почему она не научилась перезаряжать пистолет?

С-с-с-ш-ш-ш-ш…

– Скорее, – сквозь стиснутые зубы бормотала она. – Скорее!

Внезапно что-то просвистело в воздухе мимо нее. Удар, а потом… тишина.

– Вот и все, – облегченно вздохнул Бру, подходя к пню, чтобы посмотреть на две половинки того, что только что было гремучей змеей.

– О, Бру, – пролепетала Пенелопа, медленно опускаясь на колени и дрожа как осиновый лист. – Боже! – Она закрыла лицо трясущимися руками.

Подбежав к ней, Бру опустился рядом и обнял ее.

– Ну, дорогая, все в порядке, – сказал он, гладя ее по волосам. – Она тебе уже ничего не сделает. Посмотри, видишь? Она мертвая. Ну, не плачь, – мягко и ласково уговаривал он, утирая ей слезы и покачивая, как ребенка.

Она сидела у него на коленях, вцепившись в его рубашку, и ужас постепенно уходил вместе со слезами.

– Ох, я так… так… ис-ис-испугалась, – всхлипывала она, уткнувшись мокрым лицом в его плечо.

– Я знаю, я тоже, дорогая.

– Нет! Ты не испугался! Ты вел себя храбро! – Она подняла на него мокрые от слез глаза. – Я даже шевельнуться не могла. Не могу поверить, что ты сумел убить змею камнем.

– Мне уже приходилось. А научил меня этому Большой Дедди. Однажды они катались с моей матерью, он остановился, подхватил с земли камень и одним ударом отбил голову громадной гремучей змее. А потом отрезал у нее гремучки и подарил маме. У нее этих гремучек, наверное, больше, чем драгоценностей.

Подняв голову, Пенелопа посмотрела на него сквозь невысохшие слезы.

– Вот видишь. Чему-то ты можешь научиться и у отца. – Она слабо улыбнулась и посмотрела через плечо Бру. – А часто они здесь встречаются?

– Частенько, – засмеялся Бру. – Не беспокойся. Держись рядом со мной, и все будет в порядке.

– Да, – вздохнула Пенелопа, зарываясь глубже в его объятия, – я никуда и не собираюсь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– А дождь-то усиливается! – крикнул Бру.

Замечание и улыбка были адресованы Пенелопе, сидевшей верхом на лошади. По одолженной ей желтой шляпе вовсю барабанили капли. Она тряхнула головой, и во все стороны полетели брызги.

– Прости, Буррито, – обратилась она к своему скакуну и отпустила поводья. Вцепившись в луку седла, она обернулась к подъезжающему Бру. – Похоже, ты оказался прав насчет дождя.

– Думаю, теперь ты поняла, что я всегда прав, – усмехнулся Бру.

Пенелопа фыркнула и грубовато рассмеялась. Замечательно. Всего неделя на дальних выгонах, и она уже ведет себя в точности как ее спутники.

– Что ты делаешь здесь совсем одна? Ты обещала все время быть рядом со мной. – Подъехав вплотную, он остановился и наклонился к Пенелопе. Закутанный с головы до ног в желтый пластиковый дождевик, он выглядел довольным и счастливым.

Пенелопа же, наоборот, чувствовала себя размокшей, как сухарь в молоке. К счастью, утром она захватила с собой несколько шарфиков. Теперь они очень пригодились ей в качестве полотенец. А Бру еще говорил, что ее вещи на выгоне совершенно ни к чему. Ха!

– Я боялась утонуть и решила поискать местечко повыше, – она пожала плечами. – Только где его взять? – Указав на растущие невдалеке несколько дубов, она предложила: – Вон там, под деревьями, суше. Может быть, нам перебраться туда? – Вода промочила насквозь все ее вещи, и Пенелопа почувствовала, что покрывается гусиной кожей.

– Нет, я всех отослал обратно в лагерь. Там местность повыше. Поэтому я тебя и разыскивал. Дождь льет слишком… сильно… чтобы… что-нибудь… Черт!

Пока он говорил, разверзлись хляби небесные, и на землю обрушились такие потоки, каких Пенелопа никогда еще не видела. Изо всех сил моргая, она трясла головой, и с ее шляпы ручьем лилась вода. Бедняга Буррито, подумала она, поглаживая верного, хотя и не слишком резвого, коня по голове. У него даже шляпы нет. Пенелопа шепнула ему что-то утешительное, Буррито, прислушиваясь, задвигал ушами.

Внимательно окинув взглядом окрестности, Бру поморщился.

– Не нравится мне это, – пробормотал он.

– Что? – крикнула Пенелопа, силясь расслышать слова Бру сквозь шум ливня.

Бру повернулся к ней и громче сказал:

– Не нравится мне, что весь день идет дождь. Земля не может впитать в себя всю воду. Эти места иногда заливает.

На земле уже образовались большие лужи, которые росли с невероятной скоростью. В лужах отражалось мрачное небо.

– Поехали! – громко крикнул Бру, хотя находился совсем рядом с Пенелопой. – Надо добраться до тех деревьев. Когда дождь немного утихнет, вернемся в лагерь.

– Хорошо, – Пенелопа кивнула и направила Буррито следом за Бру к деревьям. У Бру хотя бы есть дождевик. А вот она свой оставила в лагере, взяв с собой одну только шляпу. Но как она могла ожидать, что будет такой ливень? Ведь сейчас лето. И в Техасе, и везде.

Добравшись до деревьев, Бру нашел сухой клочок земли под покровом густой листвы и призывно помахал Пенелопе рукой. Она въехала в укрытие, с благоговейным ужасом глядя на потоки воды, обрушившиеся на землю.

Зубы Пенелопы начали выбивать дробь – от холода или от страха, она не знала.

– Эй! – Повернувшись в седле, Бру наклонился и обеспокоенно посмотрел на нее. – Ты вся дрожишь. И неудивительно. – Он протянул руку и попробовал на ощупь ее легкий жакет. – Да ты вся промокла! – Он начал расстегивать свой дождевик. – Вот, надень его.

– Нет, нет, нет, нет, – стуча зубами, ответила Пенелопа, – не глупи, тебе он тоже нужен.

Бру покачал головой, не принимая никаких возражений.

– Пенелопа, не надо мне возражать, хорошо? Просто надень его.

– Х-хорошо. – Дождевик еще сохранял тепло его тела, и Пенелопа снова задрожала. Невольно. Шея и подбородок ныли от сводившей их судороги.

Взяв ее руку в свои, Бру осторожно начал ее растирать и согревать своим дыханием.

– Надо скорее доставить тебя обратно в лагерь. Тебе нужна чашка горячего кофе, – твердо сказал он. В его глазах светилась неприкрытая тревога.

– Только не заставляй меня есть бобы. Все будет в порядке, честное слово, – с вымученной улыбкой сказала Пенелопа, стараясь показать, что ей уже лучше. Она должна доказать Бру, что не слабее любого нового работника на ранчо. Тогда Бру не удастся отказаться от занятий, когда они вернутся домой. Подняв руку, она потерла нос, чтобы убедиться, что он еще на месте. О-о-о… Она чувствовала себя ужасно и готова была поклясться, что Буррито тоже дрожит.

– Я тебе не верю. Вид у тебя неважный.

– Большое спасибо. – Пенелопа усмехнулась, чихнула и отвела от лица мокрые волосы.

Он бросил взгляд на все увеличивающиеся лужи и покачал головой, видя, что они уже превратились в реки и текут в низину.

– Здесь оставаться нельзя, это небезопасно. Я не хочу, чтобы нас тут захватило наводнение, да и тебе необходимо обсохнуть. Но ехать в лагерь через низину… – Он задумался.

– Прости меня, – тихо сказала Пенелопа. – Я не должна была уезжать одна так далеко.

– Не говори глупости. Это я должен извиняться. В следующий раз ни за что не позволю тебе ехать без дождевика.

– Да, в следующий раз. Если этот следующий раз будет. – Она засмеялась, но от холода тут же начала икать. – Я просто умру без горячей ванны.

– Плохо, что дом так далеко… Постой-ка… – Бру потер подбородок и вперил взгляд в горизонт. – Поехали.

– Куда? – удивилась Пенелопа.

– В нескольких милях отсюда есть домик. Работники часто там останавливаются, он стоит на возвышенности. Если поторопимся, то будем там через полчаса.

– Через полчаса?

– Все же лучше, чем сидеть здесь и ждать у моря погоды.

– А что, дело плохо?

Прежде чем ответить, он бросил на нее быстрый взгляд.

– Хорошего мало.

* * *

Чтобы преодолеть глубокие лужи и наконец добраться до домика, им понадобилось около часа. На полпути туда Буррито испугался сильного удара грома, и Пенелопа, уже не доверяя ему, пересела к Бру – на Молнию. Оставшуюся половину пути они проехали вместе, а Буррито налегке следовал за ними.

Ехать с Бру было намного приятней по целому ряду причин. Молния шла ровнее, и Бру очень умело переезжал через образовавшиеся озерца, к тому же тепло его тела согревало ее.

Но на самом деле она просто не могла пробыть без Бру ни секунды. Это открытие обрушилось на нее только сегодня днем, когда она в одиночку поехала искать место посуше. Какой кошмар! Она всегда считала себя вполне счастливым человеком, благополучным, довольным жизнью. Но теперь одна мысль о возвращении к этой счастливой, благополучной, устроенной жизни приводила ее в ужас.

Как она сможет жить без Бру?

Придется научиться, подумала она. Когда уроки будут окончены, она должна будет вернуться в свой офис, к работе с девяти до пяти. Перспектива совсем ее не радовала. Неудивительно, что Бру так любит эти места. Здесь можно жить полной жизнью – то есть жизнью, полной… любви.

Пенелопа нахмурилась. Похоже, что все кажется ей таким из-за этого мужчины, в чьих объятиях она уютно устроилась. Если бы не он, разве сочла бы она эти места столь захватывающими? Окинув взглядом бескрайнюю равнину, превращавшуюся теперь в море, Пенелопа подумала, что они кажутся ей романтичными потому, что такими их видит Бру.

Прильнув к его груди, она приложилась к ней ухом и, слушая ровное биение его сердца, отчаянно желала, чтобы ей тоже нашелся там уголок. Но, кажется, его сердце полностью занято работой на этом ранчо. Там нет места ни для «Брубейкер интернэшнл», ни для нее, консультанта по имиджу, которая до сих пор сама не научилась жить.

Пенелопа тяжело вздохнула. Какая ирония судьбы, что она влюбилась в человека, который так далек от делового мира. Что ж, ей придется побороть это чувство. Мужчина, который ее полюбит, должен будет принять ее такой, какая она есть. Он должен будет разделять ее деловые интересы. Он должен будет смириться с ее упрямством. И полюбить ее маленькую семью. Конечно, она просит очень многого. Скорее всего, Бру, ковбой до мозга костей, на это не способен.

Она снова тяжело вздохнула и крепче вцепилась в руку, обнимавшую ее за талию.

– Как ты себя чувствуешь? – промурлыкал он над самым ее ухом.

– Нормально. – Она повернула голову, чтобы быть поближе к его губам. – Я наконец начала согреваться… Спасибо.

– Мы почти приехали. – Бру еще крепче прижал ее к себе. – После следующего подъема домик уже будет виден.

Какая жалость, печально подумала она. Она бы с удовольствием провела так всю жизнь. Если бы не было дождя, конечно.

– Знаешь, – небрежно заговорила она, – я отлично провела эту неделю.

Бру откинул голову назад и рассмеялся.

Отодвинувшись от него, Пенелопа обернулась.

– Что в этом смешного?

– Ничего, – покачав головой, он притянул ее обратно к себе. – У меня есть секрет.

– Да-а?

– Я тоже замечательно провел эту неделю. Лучше, чем когда-либо.

Ее тело снова пронзила дрожь – но на сей раз от удовольствия. «Лучше, чем когда-либо». Почему? Ясно, что не благодаря урокам имиджа. И не змее. И не ливню. И не холодным ночам на земле. Но это уже неважно. Его слова о том, что ему хорошо, потому что она с ним, все остальное сделали неважным.

– Но в следующий раз, – добавил он, – возьми с собой более подходящую одежду.

В следующий раз? Она вся затрепетала. Неужели будет следующий раз? Неужели? Почему? Когда? Она собрала всю свою волю и спросила, скоро ли будет виден домик.

– Вон он, – прошептал Бру, указывая на восхитительный дом, который вполне мог бы служить жильем для людей среднего класса.

– Домик? – Пенелопа нахмурилась. Если это для него домик, то как бы он назвал ее квартирку? – Там уже горит свет. Ты что, позвонил в сервисную службу и приказал все приготовить? – засмеялась она, радуясь возможности наконец-то укрыться от дождя и, может быть, найти что-нибудь – только не бобы – на обед.

– Нет, – Бру был в замешательстве. – Это странно.

– Что тут странного?

– Похоже, там уже кто-то есть.