Текст книги "Неукротимый Бру"

Автор книги: Кэролин Зейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Женщины придвигались все ближе к краю площадки, возбужденно переговариваясь и надеясь, что Бру выберет из них следующую партнершу. Мужчины же, довольные, что обстановка разрядилась, отошли, спокойно наслаждаясь зрелищем. Каждый танец Бру танцевал с новой партнершей, демонстрируя удивительное умение подстраиваться под любую музыку, которую музыканты предлагали ему. Он с одинаковой легкостью танцевал и вальс, и фокстрот, и тустеп, и когда Пенелопа протолкалась к краю площадки, то с трудом подавила в себе внезапный приступ зависти. Он уже перетанцевал с каждой женщиной в зале, недовольно подумала она. В конце концов, привела его сюда именно она, а танцуют с ним другие. Женщины вокруг только о нем и говорят.

– У кого он учится? – восторженно выдохнула одна.

– Не знаю, дорогая, но я хочу заниматься там же!

Зрители захлебывались от восторга, а некоторые женщины даже визжали. Группа самых восторженных гостей образовала вокруг площадки тесный круг и громко хлопала в такт музыке. Все, чему выучились присутствующие за несколько прошедших недель, исчезло как дым, когда Бру прошел вдоль круга и вытащил из толпы Пенелопу.

Вот это да, подумала она, оказавшись в кольце его рук. Едва дыша от волнения, Пенелопа ощущала, что парит в облаках. Бру уверенно вел ее в незнакомом для нее танце, и Пенелопа чувствовала себя счастливой и – впервые в жизни – свободной. Она могла бы кружиться так вечно, думала Пенелопа, подчиняясь движениям Бру.

Когда танец окончился и Бру вместе с ней вышел из круга, толпа заревела, и Пенелопа неожиданно вспомнила, где находится. От ее аккуратной прически осталось одно воспоминание, жемчужная заколка висела сбоку, а волнистые волосы рассыпались по плечам. Стараясь не упасть, она отодвинулась от Бру и почувствовала на себе колкие взгляды Сью и Вильяма, продиравшихся к ним через толпу.

Пенелопа затрепетала. Как она допустила такое? И Сью с Вильямом будут правы, если прямо здесь, перед всеми, хорошенько ее отчитают. Похоже, они именно это и собирались сделать.

Выпустив Пенелопу, Бру пошел в наступление – в прямом и переносном смысле – на разъяренную Сью.

– А, Сьюзи, ты еще не танцевала, – радостно сказал он, не обращая внимания на ее сердитое лицо. – Отхватим один круг?

– Нет, – отрезала Сью скрипучим голосом. – Я не танцую. Я просто воз…

– Тогда скушай хотя бы кусочек мяса, Сьюзи. Расслабься. Выпей пару пива. Потому что ты смахиваешь на…

– Бру, – яростно прошептала ему Пенелопа. – Пожалуйста! Ваш имидж!

– К черту мой имидж, – шепнул он в ответ.

– Извините, мы на минутку отойдем. – Пенелопа стиснула рукав Бру и выволокла его из зала в темный угол холла. Схватила за грудки и яростно накинулась на него.

– Что вы творите? – прорычала она.

– Боюсь, я не совсем понимаю, о чем вы.

– Вы прекрасно понимаете, о чем я, – яростно фыркнула она, кипя от негодования. Никогда в жизни она еще не была так зла. Этому человеку удается все время выводить ее из себя.

– Что такого? Это всего лишь парочка кретинов.

– Благодаря этой парочке кретинов у меня постоянно были клиенты, – воскликнула Пенелопа. Мимо прошли чьи-то опоздавшие ученики, и Пенелопа, верная своей привычке быть вежливой со всеми, улыбнулась и поздоровалась с ними, а потом повернулась к Бру. – Что вы несли! Это так невежливо! Так невоспитанно! Так… – она остановилась в поисках подходящего слова.

Бру воспользовался перерывом:

– Ну, иногда правда бывает горькой.

– Очень мило. Это говорит человек, в котором ни капли честности! Вы ведь даже не собирались заниматься, ведь так? Я вижу это по вашему лицу. Как вы посмели! – Ее всю трясло, она готова была вот-вот заплакать. – Вы приехали со мной на этот вечер, отлично зная, насколько это важно для меня, и устроили тут балаган.

– Ну, людям же понравилось… – Бру вдруг почувствовал, какой он подонок. О Господи! Никогда в жизни не простит себе, что так жестоко оскорбил ее своим поведением.

Медленно покачав головой, Пенелопа посмотрела на него:

– Мне кажется, все это вы сделали нарочно. Просмотрели материалы, чтобы… потом… устроить… мне… – Она задохнулась, сверкающими глазами глядя ему в лицо. – Я не могу поверить. – И ее глаза, и голос переполняло возмущение. – Вы не просто хотели провалиться. Вы хотели, чтобы я провалилась. И не смейте отрицать! – Она ткнула пальцем в его широкую грудь. – Я вам все равно не поверю. Вы не умеете говорить правду.

Оторвав ее руки от своей рубашки, Бру увлек ее за угол, чтобы им не мешали любопытные. Железной рукой он обхватил ее плечи и притянул к себе так, что их губы почти соприкоснулись. Его глаза утонули в бездонных голубых озерах.

– Хотите знать правду? – так же, как и она, тяжело дыша, глухо сказал он. – Хотите знать, что я чувствую, когда вы пытаетесь изменить меня? Поставить всю мою жизнь вверх дном?

В ответ она только что-то удивленно пискнула, и тут же Бру наконец поддался так давно сводившему его с ума желанию. К черту борьбу с Большим Дедди – это была его последняя мысль. Со стоном он накрыл ее губы своими в страстном поцелуе, потрясшем их обоих. И впервые за всю свою жизнь богатый и могущественный Бру почувствовал, что покорен маленькой упрямицей по имени Пенелопа.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Неожиданно Бру прервал поцелуй и посмотрел ей в лицо сверху вниз. Видно было, что он с чем-то отчаянно борется в глубине своей души. Смысла этой борьбы Пенелопа понять была не в силах, но, как ни злилась на него, ей очень хотелось помочь ему, стереть с его лица мрачные складки. Протянув руку, она погладила уголки его рта и лоб, из ее уст вырвался счастливый вздох.

И Бру сдался.

Застонав, он начал ласкать ее плечи, руки, талию и снова нашел ее губы. Сначала нежный, их поцелуй перешел в страстный. Жаркий. Бру прижал ее к стене, не отрываясь от ее рта, отчего по спине у Пенелопы побежали горячие волны.

Этого момента она ждала всю свою жизнь, смутно промелькнуло у нее в голове. Да, жизнь рядом с Бру была похожа на горную дорогу с крутыми поворотами, но прежняя жизнь девушки была так бедна событиями! Дав волю чувствам, она словно получила долгожданное освобождение.

Бру зарылся пальцами в ее густые волосы, перебирая пушистые пряди.

– Я хочу убраться отсюда, – шептал Бру, целуя ее шею, подбородок, ямку на шее.

– Я тоже, – выдохнула Пенелопа, зарываясь пальцами в его шелковистые густые волосы. – Ох, Бру, – прошептала она, – что мы будем делать?

– По крайней мере точно могу сказать, что в тот зал мы больше не вернемся, – хрипло сказал он.

Пенелопа замерла. Она внезапно ощутила в себе прилив сил.

– Стоп, – прошептала она, одновременно поднимая голову, чтобы Бру удобнее было ее целовать. – Мы должны вернуться. Мы должны подготовить тебя к заступлению на место отца. – На самом деле ей совсем не хотелось сейчас думать о Большом Дедди. И тем более о том, чтобы вернуться в зал. Ей было так хорошо, когда твердый подбородок Бру прикасался к ее шее. Но у нее было совсем мало времени. Она очутилась между молотом – Большим Дедди – и наковальней – Бру.

Оторвавшись от ее шеи, Бру оперся рукой о стену над ее плечом и заглянул ей в глаза. Глубоко вздохнув, он простонал:

– Пенелопа, когда же ты вобьешь в свою очаровательную – но безумно упрямую – головку, что я не вернусь в «Брубейкер Интернэшнл»? Мой отец никогда не согласится отойти от дел. И я еще долго буду работать на ранчо! – Большим пальцем он поднял ее подбородок. – Долго, Пенелопа, может быть, много лет! Но я и не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока унаследую корпорацию от отца. Я хочу создать собственное дело. А не ждать, когда мне кто-то в наследство передаст трон. – Глубоко вздохнув, он прислонился лбом к ее лбу. – Разве ты не понимаешь?

Прижавшись щекой к его плечу, Пенелопа посмотрела ему в лицо.

– Нет, Бру! – говорила она мягко, но под словами скрывалось раздражение. – Это ты никак не поймешь! – Она сжала в ладонях его лицо и повернула к себе. Как она жалела в этот момент, что Большой Дедди просил ее молчать о его кругосветном путешествии! Это было бы отличным аргументом, чтобы Бру наконец согласился заниматься. Но, подумала она с тяжелым вздохом, Уэйнрайты никогда не нарушают данного слова.

– Хочешь ты того или нет, тебе придется пройти со мной курс занятий и вернуться на свой пост в «Брубейкер интернэшнл». Почему бы тебе…

– Пенелопа!

– Что?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – ласково сказал Бру и прервал новый поток возражений, просто поцеловав ее.

– О, Бру, ради Бога! Ты же не умрешь, если хотя бы подумаешь о том, чтобы вер…

– Молчи! – жестко перебил ее Бру. Эта женщина доведет его до помешательства. Может быть, в этом и заключается план Большого Дедди.

На вечеринке они не остались. Достаточно было одного трезвого взгляда друг на друга, чтобы понять: нельзя возвращаться в зал в таком растрепанном виде. Особенно после того, что он наговорил Сью и Вильяму.

Поэтому они проскользнули в лимузин и всю дорогу на ранчо препирались. Бру помог Пенелопе выйти из машины и подняться по широким ступенькам на веранду, где они теперь и стояли, продолжая спор, начавшийся еще в отеле.

– Почему ты такой… упрямый? – воскликнула Пенелопа, поправляя растрепавшиеся волосы. – Такой… такой… – ее голос становился все громче, – бестолковый?

Схватив ее за руку, Бру повернул ее к себе так, что Пенелопа едва не упала. Пожалуй, она несколько перестаралась. У него есть веские причины, чтобы уйти из «Брубейкер интернэшнл», и она их знает.

– Ладно, леди, – яростно прорычал Бру, сверкая глазами. – Хотите, чтобы я превратился в того, кем быть не хочу? Отлично. Но только сначала вы поедете со мной на пару дней на выгоны, пересчитывать скот. И, – его глаза сузились и впились в нее, – если после этого вы скажете, где мне там, черт возьми, хоть раз понадобятся ваши дурацкие манеры, я буду счастлив пройти весь ваш курс.

– Договорились! – выпалила Пенелопа, сама не понимая, что заставляет ее пойти на это безумие.

* * *

Воскресенье в доме Брубейкеров всегда было праздником. После утреннего посещения церкви – несколько автомобилей отвозили всех туда и обратно – семья садилась завтракать во дворе позади дома. Пенелопе было весьма лестно присоединиться к этой семейной трапезе, вошедшей в традицию, еще когда семейство Брубейкеров было не так велико.

Просторное кирпичное патио, украшенное подстриженными кустами в ящиках, розами и самыми разнообразными фонтанами и фонтанчиками, служило неизменным местом завтраков на свежем воздухе. На столе, покрытом белой скатертью, стояло бесчисленное количество блюд, доселе Пенелопой не виденных. Ей страшно было даже прикасаться к ним. Через густую зелень окружавших дом деревьев пробивалось солнце, и дворик напоминал райский сад.

Мисс Кларисса утверждала, что хотя бы по воскресным дням за завтраком она может добиться от своей семьи относительно цивилизованного поведения. Здесь ее дети демонстрировали свои наилучшие манеры.

Мисс Кларисса провела Пенелопу к дальнему концу стола и усадила прямо напротив Бру.

– Дорогая, я так рада, что вы с нами, – мелодичным, певучим голосом сказала она. – Пэтси все еще в Европе, учится танцам, и мне так приятно, что за нашим столом есть красивая девушка.

– Спасибо, – пробормотала Пенелопа, наклоняя голову. Она чувствовала на себе взгляд Бру, но у нее не хватало смелости посмотреть на него в ответ. Все из-за того поцелуя на вчерашней вечеринке. И в лимузине, по пути домой. И на пороге. И, конечно, у дверей ее спальни. Ей пришлось собрать все свои профессиональные навыки, чтобы все-таки вырваться из его теплых рук и ретироваться в комнату. Поморщившись, она села. Он, конечно, подумал, что она сошла с ума. Особенно учитывая, как она отвечала его губам. Пенелопа бросила быстрый взгляд на Бру.

Он смотрел на нее не отрываясь. Ласково улыбался. От этой улыбки, украшавшей его и без того красивые губы, у нее по спине побежали мурашки. Он лениво изучал ее лицо, а когда румянец выдал ее смущение, ямочки на щеках Бру стали еще заметнее.

– Всем доброе утро, – гулко прогремел Большой Дедди, входя в окружении по меньшей мере полудюжины своих младших отпрысков и занимая место во главе стола. Когда все собрались и расселись, Большой Дедди прочел молитву и повернулся к гостье, закладывая за ворот полотняную салфетку: – Очень рад, дорогая Пенелопа, что вы справляетесь. Надеюсь, сегодня мы увидим, как Бру применяет свои навыки поведения за столом. – Подняв брови, патриарх семейства в упор посмотрел на Бру.

Бру легкомысленно ухмыльнулся Пенелопе.

– О, он оказался замечательным учеником, – сладко произнесла Пенелопа.

Мак и Бак зафыркали.

– Ну что ж, отлично, – пророкотал Большой Дедди.

Помощник Шефа бесшумно двигался вдоль стола, разливая воду, кофе и сок и раскладывая по тарелкам кушанья, стараясь, чтобы у всех лежало все, что их душе угодно, и даже больше. Пенелопа никогда еще так не объедалась – в доме Уэйнрайтов воскресный завтрак состоял обычно из молока и вафель. Пенелопа жалела, что Рэнди не видит этого изобилия.

– Итак, – прогремел Большой Дедди, глядя на старшего сына, – какие планы на следующую неделю?

Откинувшись на спинку стула, Бру подарил Пенелопе продолжительный взгляд, хотя отвечал вроде бы отцу:

– Поедем на дальние выгоны, пересчитывать скот.

– Хорошо, – кивнул Большой Дедди. – Это займет целую неделю, не меньше.

Бру лениво улыбнулся Пенелопе:

– Ага.

– Да, в общем-то, неплохая идея. Херд говорил, что на ранчо «Бар Нон» и «Дабл-Кей» угнали несколько сот голов скота за последнюю пару недель. Тебе тоже не помешает проверить.

Бру нахмурился:

– Угоняют скот?

– Точно, – хмыкнул Большой Дедди. Мне рассказал Крисон в гольф-клубе. Эти сукины сыны – прошу прощения, леди, – обратился он к присутствующим дамам, – угнали у него лучших быков. – Он шумно вздохнул. – Так что отправляйся, пересчитывай скот и возвращайся ко… мне… с… Ох, черт…

Мисс Кларисса поставила чашку на стол и обеспокоенно поглядела на мужа.

– Что такое, дорогой?

– Ты не можешь уехать на этой неделе, – медленно качая головой, сказал Большой Дедди.

– Почему это?

– Почему? – взревел отец, широким взмахом руки указывая в сторону Пенелопы. – У тебя занятия, вот почему!

– Да, братишка, – ввязался Бак, – ты же не можешь уехать, когда завтра занятие на тему правильного приветствия.

Покраснев как помидор, Мак едва не подавился, пытаясь не расхохотаться в голос.

Бру ухмыльнулся:

– Ну, приятель, это не проблема.

Бак поднял бровь:

– Нет?

– Нет. – Бру метнул такой взгляд в сторону Пенелопы, что ее щеки вспыхнули ярким румянцем. – Мисс Уэйнрайт любезно согласилась составить нам компанию на выгонах, так что я не пропущу ни минуты важнейших занятий по имиджу.

– Вот это действительно отличная идея! – воскликнул Большой Дедди, обрадованно глядя то на учительницу, то на ученика. – Но для маленькой леди стоит ли так надолго выезжать на дальние выгоны? Вы уверены, что выдержите?

Пенелопа кашлянула и посмотрела на мистера Брубейкера.

– О да, сэр. Я… э-э… с удовольствием поеду помогать пересчитывать скот, а заодно и продолжу занятия по имиджу.

– Вы поедете? – Мак и Бак были явно потрясены.

– Да. – Она искоса бросила взгляд на Бру. – Звучит очень… заманчиво.

– Ну-у, дела, – пробормотал Большой Дедди. – Уроки этикета на дальнем выгоне. Может быть, какая-то надежда все же есть.

* * *

Негромко постучав в дверь Пенелопы, Бру подумал, в здравом ли он уме. Время уже перевалило за полночь. Без сомнения, она сочтет его визит грубейшим нарушением этикета. Бру решил вернуться в свою спальню, но было уже поздно.

– Кто там? – донесся из-за двери ее нежный голос.

– Я.

Молчание.

– Это Бру.

– Я поняла. Что ты тут делаешь? – Она приоткрыла дверь.

Бру тряхнул головой. Черт его знает, что он тут делает. Он указал на пол:

– Я увидел свет под дверью и подумал, что ты еще не спишь.

День прошел в кругу семьи. Они играли в крокет, купались в бассейне и принимали гостей, и за целый день у Бру не было возможности побыть с Пенелопой наедине. Если он и ожидал, что к вечеру немного остынет, то ошибся. Ему по-прежнему хотелось видеть ее. Обнимать ее. Ему не нужна победа над отцом ценой потери этой девушки.

Может быть, хотя бы неделя на дальнем выгоне восстановит его самообладание. Он очень на это надеялся, понимая, что увяз по уши. Он больше не мог сдерживать свое влечение к ней. А что, черт возьми, он делает у нее в комнате посреди ночи?

Дверь закрылась, Пенелопа прислонилась к ней спиной и встревоженно посмотрела на него.

– Тебе что-нибудь нужно?

О-о, проклятье. Он не может сказать. По крайней мере сказать правду.

– Я хотел узнать, все ли ты приготовила к завтрашнему отъезду.

– Думаю, что да. – Она подошла к кровати и указала на лежащие там чемоданы.

Бру фыркнул:

– Не можешь же ты тащить все это барахло с собой.

Ее брови тревожно сдвинулись:

– Почему?

Подойдя к ее кровати, Бру принялся рыться в вещах.

– Потому что почти все это тебе не нужно, – засмеялся он и вытащил один из ее цветных шарфиков. – Можешь свои дурацкие шарфики и нелепые туфельки оставить здесь.

Пенелопе его насмешливый тон не понравился.

– В моем гардеробе нет ничего ни дурацкого, ни нелепого. Это, – она выхватила из его руки шарф, – орудия бизнеса.

– Но на выгоне они тебе ни к чему. – Он медленно улыбнулся, подняв кверху какую-то вещичку из ее нижнего белья.

Пенелопа выхватила ее и швырнула обратно в чемодан.

– Только потому, что приходится ехать на выгон, не обязательно утрачивать профессиональный вид, – возразила она, и в глазах Бру снова промелькнула искорка смеха.

Он покачал головой и хмыкнул.

– Ну, хорошо! Что же мне тогда взять? – воскликнула она, воздевая руки кверху.

– Для начала – джинсы и башмаки.

Оттолкнув его, Пенелопа принялась укладывать обратно вещи, которые он вытряхнул.

– У меня нет ни единой пары, – поморщившись, она точно выплюнула последнее слово, – джинсов.

– Можешь одолжить у моей сестры. – Он окинул ее оценивающим взглядом. – Похоже, у вас один размер. И пару башмаков найдем. Пороемся у сестры и у моего младшего брата. Без обуви не останешься.

– Но мне кажется, что хотя бы что-то из моих вещей не помешает, – вставила Пенелопа. – На всякий случай.

Бру потянулся и зевнул, и взгляд Пенелопы невольно оказался прикован к его широкой мускулистой груди под рубашкой. Его мускулы были твердыми, сильными и теплыми. Она знала это. Краска залила ее щеки, и Пенелопа поспешно отвернулась.

– Все это сплошное барахло, – проворчал Бру. – У тебя есть отличная возможность все это бросить здесь.

– Ты невыносим. – Пенелопа невольно улыбнулась.

– Я знаю.

Она подняла на него глаза:

– Мне пора заканчивать. Уже поздно.

Бру метнул взгляд на кровать и кивнул.

– Я оставлю все, что тебе понадобится, у двери, вместе со спальным мешком и дорожной сумкой. А эта ерунда тебе ни к чему. – Приобняв ее за талию, он постучал по крышке чемодана.

Время замерло.

– Мне пора убираться, – промурлыкал он, и в его глазах промелькнули уже так хорошо знакомые ей искорки.

– Пожалуйста, – ответила она.

– Я пошел. – Он действительно выпустил ее талию и, быстро и сильно поцеловав ее в губы, пошел к двери.

Пенелопа внезапно осталась одна. Казалось, выйдя из комнаты, он забрал с собой ее жизнь.

– Приятных снов, – сказала она ему вслед.

Обернувшись, он оглядел ее с ног до головы и помотал головой.

– Черта с два, – буркнул он и исчез в темноте коридора.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Ты хочешь взять эту старую колымагу? – Фаззи почесал в затылке и, прислонившись к шаткому фургону, поднял глаза на своего босса. – Бру, мы не пользовались им с самого праздника в Саммервилле, лет восемь прошло.

Бру ухмыльнулся:

– Ну и что?

– А Шеф знает, что ты берешь повозку вместо автофургона?

– Знает. Он сейчас на кухне, укладывает бобы, галеты, солонину и кофе. Припасов хватит на целую армию.

Бру широко зевнул и поднес к губам чашку кофе. Единственное, что он не переносил в работе на ранчо, – это необходимость рано вставать.

Особенно тяжело было сегодня. Из-за видения с волосами цвета соломы и в дурацком шелковом шарфике он этой ночью не сомкнул глаз.

– Ничего не понимаю, – пробурчал Фаззи. – И ты хочешь взять лошадей?

– Ага.

– Зачем? Мы что, на машинах не справимся?

Глаза Бру сверкнули, когда он посмотрел на ряд пикапов, стоящих у конюшни.

– Я хочу взять с собой на выгоны лошадей. Я ведь тебе говорил – хочу, чтобы ей несладко пришлось.

– Да уж, она такой наездник, что ей придется солоно, – согласился, нахмурившись, Фаззи.

– Не волнуйся. Все будет нормально. Она крепкая девчонка. Если бы я ее не знал, то решил бы, что она из Брубейкеров – такая же упрямая. Боюсь, одной недели в седле не хватит, чтобы она признала поражение. – В его голосе это прозвучало как похвала. – Ты уложил оружие?

– Ага. И заряды.

– Я подумал, что ей понравятся стрельбы – где-нибудь на пустых выгонах.

Фаззи покачал головой.

– Такие женщины не в моем вкусе, но, – он ухмыльнулся, – мне кажется, я знаю, что ты задумал.

На лице Бру расплылась широкая улыбка, и он тоже прислонился к повозке.

– Кого же мы берем в путешествие?

– Ну… – Фаззи поднял вверх костлявую руку, – ты, я, Шеф, мисс Уэйнрайт – это четыре. Потом Мак, Бак и Ред. Всего семеро.

– А Джим? – Бру оглянулся в поисках работника по прозвищу Брюзга.

– Джим вчера повредил ногу. Говорит, лошадь прижала его к ограде. Он уехал в город, к доктору.

Бру взял в зубы соломинку и принялся ее жевать.

– Черт, с этим Джимом вечно что-нибудь случается. Я слышал, что свой шрам на подбородке он заработал, открывая банку с бобами. Ну, ладно, семерых более чем хватит.

– Надолго мы едем?

– На неделю примерно.

Фаззи прищелкнул языком.

– Да, леди придется позабыть вкус цивилизации до самой субботы.

– Этого-то я и хочу.

* * *

Пенелопе казалось, что ее мозг свободно болтается внутри черепа. Тряская рысь, которой шла ее лошадь, очень пригодилась бы для сбивания масла. Буррито! Ну и кличка для лошади. Проклиная все на свете, Пенелопа пыталась заставить чертова коня ехать побыстрее, подгоняя его каблуками, но Буррито продолжал мерно трусить вперед, не обращая внимания на понукания наездницы. У Пенелопы безумно болели бедра, а язык, после того как она умудрилась раз десять прикусить его, просто онемел.

Палящее солнце стояло высоко в небе, и по спине Пенелопы уже ручьем лился пот. Ослабив повязанный на шее шарфик, она вытерла им лицо. Давно пора бы остановиться и поесть. Отдохнуть. Хорошенько перекусить, а потом немного поспать или окунуться в одном из больших водоемов, которые Бру называл водохранилищами. Пенелопа поглядела вокруг страдальческим взглядом. Где же кончаются земли Большого Дедди? Наверняка у Мексиканского залива, если не у Панамского канала.

Они ехали уже много часов по пыльной и жаркой дороге. Бесконечная, ужасная, изматывающая дорога. Повозка скрипела и трещала, а сидевшие на козлах Фаззи и Шеф болтали, хохотали и сплевывали на дорогу жеваный табак, прямо как в каком-нибудь вестерне. Две овчарки – Ру-Ру и Волк – весело трусили рядом с повозкой и, кажется, совершенно не замечали невыносимой жары. Кое-где попадались коровы, лениво поднимавшие головы на проезжавших и тут же забывавшие о них.

А они все ехали и ехали.

Слава Богу, что она послушалась Бру и надела джинсы. Хоть они ее выручали. Не выдержав, Пенелопа сдернула накладные плечи блузки и сунула их в задний карман. Ее одежде уже точно не поможет никакая химчистка.

Прошла целая вечность, когда наконец Бру подъехал к ней. Он сидел настолько непринужденно, словно родился в этом седле.

– П-п-привет, – выдавила Пенелопа и попыталась улыбнуться. Если ей удастся выжить после поездки на этой трясущейся бочке, которую называют лошадью, то она его расцелует от радости.

– Привет. – Он улыбнулся ей своей сексуальной улыбкой, от которой у Пенелопы внутри все замерло. – Как дела?

– Но-но-нормально.

– Проголодалась?

– Д-д-да.

– Хорошо. Через час-другой сделаем привал. На обед будут бобы и солонина. – Он ухмыльнулся.

Пенелопе хотелось закричать, но она решила, что не доставит Бру такого удовольствия.

– Ммм, – протянула она и, решившись отпустить луку седла, погладила себя по животу. – Ммм.

Бобы оказались несъедобными. Повозив их в соусе по пластмассовой тарелке, Пенелопа поняла, что переварить это не в силах. Ей хотелось завопить во весь голос. Они к тому же были холодными. Даже Рэнди сумел бы приготовить завтрак лучше. Солонина была, на ее вкус, чересчур соленой, а кофе и вода чуть теплыми.

– Не хотите ли показать нам какие-нибудь правила поведения за столом? – вежливо спросил Бру, протягивая ей кусок галеты.

Пенелопа бросила на него негодующий взгляд помутневших глаз и швырнула галету на тарелку.

– Сегодня не будет никаких уроков. – Может быть, вообще не будет уроков, измученно подумала она. Может быть, уроков не будет больше никогда. – Пожалуйста, – она устало махнула рукой, – располагайтесь.

Шестеро мужчин вмиг смели и бобы, и солонину, и галеты и запили все это несколькими кружками отвратительного кофе. Почти все они громко чавкали, а когда тарелки – если их можно было так назвать – опустели, Шеф раздал каждому по зубочистке. Если бы Пенелопа не была так измучена, она бы возмутилась. Но сейчас она могла только упасть на шерстяную попону, которую Бру подложил ей для пущего комфорта, и молиться, чтобы налетела стая птиц и унесла ее прежде, чем ей придется снова взбираться на своего одра.

– Ну, – громко сказал Бру, поднимаясь на ноги, – пора приниматься за дело. Мак, поезжай к следующей ограде и проверь, цела ли она там, в низине, которую весной заливает. Ред, посмотри, нет ли отбившихся коров. За дело, парни. У нас полно работы.

– Не знаю, босс. Похоже, она уже не встанет, – улыбаясь, Ред указал на спящую Пенелопу.

Лицо Бру смягчилось – она лежала с раскрасневшимися щеками и разметавшимися волосами. Шарфик и жакет валялись рядом с ней на траве. Она была похожа на ангела.

– Мак, Бак, идите сюда.

– А? – Мак обогнал брата и с улыбкой уставился на спящую красавицу. Из-за его плеча высунулась улыбающаяся физиономия Бака.

– Привяжите Буррито к повозке. Она поедет со мной на Молнии. – Покачав головой, он с ласковой улыбкой поднял девушку на руки. Она даже не шелохнулась. – Бак, помоги мне сесть на лошадь.

– Конечно.

Большую часть дня Пенелопа проспала в надежных руках Бру.

* * *

Добравшись до поваленного дерева, на котором сидел Бру, Пенелопа, морщась от боли, опустилась рядом. У нее болела каждая косточка, словно ей всю дорогу пришлось бежать за повозкой. Но Бру она этого не покажет. Ни в коем случае. Она здесь, чтобы доказать свою правоту. Неважно, видит тебя кто-нибудь или нет, все равно необходимо держать себя в форме.

Пенелопе сейчас очень хотелось плюнуть на свой имидж. Может быть, Бру прав. Она должна признать, что соблюдать деловую линию поведения на выгоне совсем ни к чему. К сожалению, она должна доказать Бру обратное и заставить его закончить курс. И получить за это плату. Ну что ж, у нее целая неделя, она будет проводить занятия урывками. Заодно она ознакомится с работой на ранчо. Надо найти возможность показать, как могут пригодиться ее знания. Пенелопа с сомнением огляделась. Должны же они где-нибудь пригодиться.

Наконец они прибыли на крайний южный выгон, где, по мнению Бру, следовало остановиться. После очередной трапезы из бобов, солонины и галет, запиваемой кофе и завершенной зубочистками, мужчины занялись устройством лагеря. Пока Ред и Фаззи играли в карты, Шеф разложил костер и кипятил воду для мытья посуды и вечернего умывания, а Мак и Бак чистили лошадей, кормили собак и вытаскивали из фургона спальные мешки.

– Что ты делаешь? – спросила Пенелопа у Бру.

– Чищу револьвер. – Бру улыбнулся, и у Пенелопы, несмотря на боль, сладко замерло сердце. Господи, как он хорош собой. Особенно здесь, на природе, частью которой он является.

– А зачем тебе оружие?

– В основном просто чтобы поупражняться. Но и на случай, если появится гремучая змея.

У Пенелопы внутри все замерло, и она испуганно огляделась.

– Гремучая? – Она постаралась принять невозмутимый вид. Безуспешно.

Он протянул ей пистолет.

– Хочешь поучиться?

– Я? – пискнула она. – Стрелять? – и нервозно засмеялась. – Я-то думала, что учитель здесь я. Нет, спасибо. Но сам ты стреляй, – поощряюще добавила она.

– Ты должна научиться. Никогда не знаешь, когда это может понадобиться.

Слегка успокоившись, Пенелопа засмеялась.

– Правда, но как я объясню своим ученикам, зачем ношу кобуру?

Верхняя губа приподнялась, и Бру широко ухмыльнулся:

– Скажи, что, если будут плохо себя вести, ты их застрелишь.

– Зря ты мне это посоветовал. – Она надула губы. – Вот ты и попался. Может быть, мне и впрямь не помешает научиться стрелять. – Оглядевшись, она указала рукой в сторону мирно пасущихся лошадей. – А звуки выстрелов их не напугают?

– Нет. Они привыкли.

– А коров?

– Здесь в округе нет скота. – Он встал, держа в одной руке револьвер, а вторую протянул Пенелопе. – Пошли.

– Куда?

Не выпуская изо рта зубочистку, Бру взял Пенелопу за руку.

– Сюда.

Он повел ее за собой мимо фургона, на чистую поляну, и расставил на старом трухлявом пне несколько пустых банок из-под бобов.

– Вот примерно отсюда.

Бру вложил пистолет в руку девушки и, стоя сзади и обняв ее, показал, как надо целиться.

– Вот так? – неровным голосом спросила она.

– Ага… – ответил он. – Так.

Они и не заметили, что за каждым их движением внимательно следят пять пар глаз. Пять понимающих улыбок расплылись на мужских лицах, когда Бру обнял учительницу.

– Старина Бру решил, что поймал маленькую тигрицу за хвост, – суховато заметил Фаззи.

– Ага, – кивнул Ред. – Только, боюсь, это тигрица поймала его за хвост.

* * *

– Почему его зовут Ру-Ру? – спросила Пенелопа, указывая на одну из овчарок, сопровождавших их. Разговор происходил утром второго дня, после умывания из фляжки, от которого Пенелопа себя чувствовала как угодно, только не чистой, после еще одного неудобоваримого завтрака из бобов, галет и кофе. Солнце едва поднялось над горизонтом и посылало пока еще мягкие лучи на их лагерь. В ближних деревьях перекликались птицы. Все готовились ехать на первый из дюжины выгонов пересчитывать скот.

Наклонившись, Бру потрепал собаку по шелковистой шерсти.

– Потому что он хочет, чтобы его так звали.

Пенелопа недоверчиво хмыкнула.

– Откуда тебе знать?

– Ну-у, – Бру потер подбородок, – когда он еще был щенком, я спросил, как его зовут, и он сказал: «Р-р-р-у-у-р-р-р-у-у!»

Пенелопа со смехом уперла руки в бока.

– Тогда почему другого зовут Волк? Он тоже так хочет?

– Ага. Поэтому и потому, что он сам считает себя волком. – Подойдя к Пенелопе, Бру положил руки ей на плечи и тихо сказал: – И не вздумай сказать ему, что он не прав. Ужасно обидится.