Текст книги "Преступление при дворе королевы"

Автор книги: Кэролайн Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Кэролайн Кин
Нэнси Дру. Преступление при дворе королевы

ВЕСЕЛАЯ СТАРАЯ АНГЛИЯ

– «Ромео, о зачем же ты Ромео?[1]1
  «Ромео и Джульетта», акт I, сц. 2. (Перевод Т. Щепкиной-Куперник.)


[Закрыть]» – воскликнула Бесс Марвин, театрально взмахнув рукой. Обернувшись к своей подруге Нэнси Дру, она спросила: – Ну как? Нравится?

– Думаю, тебе все же не стоит оставлять свою основную работу, – поддразнивая ее, сказала с улыбкой Нэнси, заслоняя глаза от яркого солнечного света.

– Мне кажется, будто я переместилась во времени, – рассмеялась Бесс и встряхнула длинными светлыми волосами. – Этот елизаветинский фестиваль вызывает у меня чувство такой… такой…

– Радости, – подсказала ее кузина Джорджи Фейн, подтягивая Бесс обратно на ее место в очереди.

– Ну, что-то вроде того, – состроив ей гримасу, сказала Бесс. – Разве на тебя это место не навевает мысли о коронах и королевской власти, о старой Англии, и дамах в длинных платьях, и…

– Ладно, ладно! – перебила ее Джорджи, подняв обе руки.

Слушая разговор обеих сестер, Нэнси улыбалась. «Бесс права», – думала она, двигаясь в очереди вместе со всеми. Вокруг действительно ощущался дух старой Англии. Летний павильон в предместье Ривер-Хайтса был переоборудован и выглядел так, как ему полагалось бы выглядеть в Лондоне шестнадцатого века. Темное дерево, из которого он был построен, выкрасили под кладку из крупного камня. С места, где стояла Нэнси, ей были видны летний театр, часть шатра за его кулисами и городская площадь с декоративными фасадами домов.

У задней стены павильона стояли припаркованные в два ряда трейлеры. Нэнси заметила мужчину в шортах, футболке, гольфах и шляпе, который выглядывал из одного трейлера. Потом в этот трейлер забежала женщина в платье с высоким воротником, пышными рукавами, узким лифом и широкой юбкой. За трейлерами была автостоянка, где Нэнси поставила свой голубой «мустанг».

Вот уже третий год на недельный фестиваль в Ривер-Хайте приезжала театральная труппа «Актеров Ее Величества». В этом году Нэнси, Бесс и Джорджи решили для развлечения записаться на эту неделю добровольцами.

– Земля вызывает, Нэнси, очнись! – сказала Джорджи, прервав размышления Нэнси.

Нэнси спохватилась, что уже стоит у стола регистрации, к которому двигалась их очередь. За столом сидела женщина в синем платье с высоким воротником и улыбалась ей. На столе лежало несколько листов бумаги – на каждом описание определенного вида работы. Большинство вакансий уже было расписано за другими добровольцами.

– Доброе утро, милые леди! – приветливо сказала женщина. – Потрудитесь ознакомиться с этими листами, а затем скажете мне, какая работа вас заинтересовала.

– Ой, смотрите! – воскликнула Бесс, указывая на один из листов. – Фрейлины! – И она с восхищением глянула на женщину. – А что, придворным дамам дают такие платья, как у вас? – спросила она, любуясь платьем елизаветинских времен.

– Конечно, дают, – женщина засмеялась. – Здесь еще осталось несколько вакансий.

Бесс схватила карандаш и написала свою фамилию на одном из листов.

– Правда, это будет здорово? – сказала она.

– Ходить целый день в кружевах и в плоеном воротнике? Нет уж, спасибо, – скривилась Джорджи. Но тут ее внимание привлек другой лист. – Смотрите, есть вакансия помощника декоратора. Вот это может быть интересно! – И она вписала свою фамилию.

– Декоратора? – с сомнением сказала Бесс. – И что ты собираешься делать? Ходить целый день с молотком?

«Хотя Бесс и Джорджи кузины, – подумала Нэнси, – они абсолютно непохожи». Джорджи с короткой стрижкой, темноволосая и темноглазая, была стройной, крепкой девушкой, жадной до всяких приключений. Светловолосая голубоглазая Бесс предпочла бы наблюдать за ними с безопасного расстояния. Эта пухленькая девушка к тому же была постоянно озабочена тем, чтобы сбросить хоть пять фунтов веса. И обе они были совершенно непохожи на Нэнси с ее рыжеватыми волосами и синими глазами.

– А ты что будешь делать, Нэнси? – спросила Джорджи, пропуская мимо ушей замечание кузины.

– Не знаю, – сказала Нэнси, изучая лист. – Здесь не так уж много осталось.

– Вот незанятое место фрейлины, – подсказала Бесс.

Нэнси посмотрела на лист со списком фрейлин. Описание работы показалось ей занятным. Фрейлинам полагалось носить платья елизаветинской эпохи и участвовать во всех номерах программы, изображая двор королевы Елизаветы. Перечень номеров включал пикники после охоты, дуэли на подмостках, танцы, вечерние спектакли и прочее.

– Почему бы и нет? – сказала Нэнси, ставя свою фамилию. – У нас будет возможность посмотреть весь фестиваль целиком.

– О, отлично, – обрадовалась Бесс. – Вот будет славно работать всем вместе. Но только помните, – серьезно добавила она, – мы здесь должны развлекаться, а не искать приключений.

– Не беспокойся, Бесс, – со смехом бросила Нэнси.

Нэнси знали во всем Ривер-Хайтсе как детектива-любительницу. Но если ее страсть к сыскному делу принесла ей известность, то Бесс она доставила немало неприятных минут.

– Спасибо за добровольное участие, – улыбнулась женщина за столом. Она вручила девушкам значки участников фестиваля. – Пожалуйста, носите их все время, – сказала она. – Теперь вы можете пройти в театр, там директор труппы Филипп Шоттер встречается с добровольцами. Я надеюсь, что вы прекрасно проведете эту неделю. – Она посмотрела на часы. – Поторапливайтесь, он вот-вот должен начать.

Все три девушки побежали в театр и едва успели занять места, как на сцену вышел улыбающийся высокий парень в джинсах и в футболке. Он выглядел лишь несколькими годами старше трех подруг. Каштановые вьющиеся волосы падали ему на плечи.

– Друзья, римляне,[2]2
  В театральных пьесах елизаветинской эпохи, возникших из подражаний римскому театру, сохранилось такое обращение к публике. (Примеч. пер.)


[Закрыть] земляки, слушайте меня внимательно! – сказал он примерно трем десяткам добровольцев. – Я Филипп Шоттер – а вообще-то просто Шоттер, – и я рад приветствовать вас на нашем елизаветинском фестивале как официальных участников актерской труппы Ее Величества. – Кое-кто захлопал, и Шоттер с улыбкой продолжал: – Мы хотим, чтобы вы знали, что мы высоко ценим ваше добровольное участие. Труппа невелика, и любая помощь нам пригодится. Официально фестиваль открывается сегодня в полдень. Продлится он неделю и закончится в субботу вечером, но у всех добровольцев будет в среду выходной. Итак, открытие состоится в полдень, и мы надеемся, что к этому времени участники труппы – а в их число отныне входите все вы – будут уже в надлежащих костюмах.

Шоттер начал объяснять, в чем должна состоять деятельность добровольцев. Они могут присутствовать на дуэлях в стиле шестнадцатого века, на чтении шекспировских сонетов, на охоте и на концертах. Можно также участвовать в танцах, песнях и играх. Каждый вечер будет даваться представление пьесы Шекспира «Ромео и Джульетта».

– Мы гордимся тем, что в этом году к нашей труппе присоединилась известная актриса Мартина Деври, которая будет исполнять на фестивале роль королевы Елизаветы. Королева и ее свита – фрейлины и придворные кавалеры – должны присутствовать на трапезах, на охоте, на пикниках и на каждом спектакле. Если вы фрейлина или придворный, вы должны выбрать, будете ли вы в составе свиты или среди зрителей.

Затем Шоттер представил Джоша Форстера, художественного консультанта труппы.

– По существу, Джош моя правая рука, – сказал Шоттер, с уважением глядя на Форстера. – Можете рассчитывать на его советы в том, что касается истории и литературы Англии шестнадцатого века. Зрители будут задавать всякие вопросы, и если вы не будете знать, что ответить, спрашивайте Джоша.

Джош Форстер в очках с металлической оправой и в твидовом пиджаке напомнил Нэнси преподавателя колледжа. Он начал рассказывать добровольцам о елизаветинской эпохе.

– Королева Елизавета взошла на престол в 1558 году. Она считала, что избрана Богом быть правительницей Англии и, как многие другие, полагала, что она в ответе только перед Богом.

– Похоже на школу, – прошептала Бесс.

– Шшш, – зашикала Джорджи. Она всегда любила историю.

– Большинство из вас, – поправив очки, спокойно и серьезно продолжал Джош, – вероятно, слышали о знаменитом жителе Лондона того времени – Уильяме Шекспире. В эту неделю наша театральная труппа будет представлять одну из его самых популярных пьес – «Ромео и Джульетту». Эта пьеса…

– Джош, думаю, я мог бы кое-что здесь дополнить! – раздался внезапно зычный голос.

Нэнси подняла глаза и увидела, что из-за кулис появился мужчина среднего возраста, почти совсем седой.

– Ты? – нахмурился Джош. – Да что ты понимаешь!..

Директор Шоттер поспешил на середину сцены, чтобы предотвратить конфликт.

– Благодарю тебя, Джош, за эти важные сообщения, – сказал он не очень кстати. – У нас остается мало времени, а я хотел бы представить еще одного человека. – Он указал на того, кто перебил Джоша. – Уверен, большинство из вас узнали известного актера Дина Бетлена. Он будет играть Ромео.

Бетлен улыбнулся и в ответ на вежливые хлопки поднял руку.

– Это Ромео? – еле слышно сказала Джорджи. – Я думала, что Ромео должен быть молодым. А этому типу уже немало лет. И я никогда о нем не слышала.

– Да, этот Дин Бетлен далеко не тинэйджер, – шепнула в ответ Нэнси. – Наверное, играл Ромео в нескольких нашумевших спектаклях много лет назад.

Дин Бетлен, будто услышав шепот Нэнси, заговорил громко и самоуверенно.

– Да, исполнение роли Ромео стало второй моей натурой. Думаю, что, глядя на мою игру, вы все немало узнаете о Шекспире.

– Благодарю тебя, Дин, – быстро прервал его Шоттер и повернулся к добровольцам. – А теперь выясните, куда вам надо явиться в первую очередь, проверьте это по спискам, что лежат у рампы. И еще раз спасибо за вашу помощь.

– Ну, этот Дин Бетлен, видно, очень уж о себе воображает, правда ведь? – сказала Джорджи, когда девушки подошли проверять списки.

– Еще бы, – кивнула Бесс. – Я своим ушам не поверила, когда он вот так перебил беднягу Джоша Форстера.

– Возможно, Дин начал свою театральную карьеру чересчур рано, – заметила Нэнси. Она читала лист, озаглавленный «Фрейлины». – Смотри, Бесс. Здесь сказано, что мы должны идти в трейлер-костюмерную.

И девушки попрощались с Джорджи, которой надо было отправиться в шатер позади театральных кулис.

Нэнси и Бесс подошли к стоянке трейлеров с табличкой «Костюмерная». Перед дверью стояла невысокая женщина с блокнотом в руке.

– Вы Нэнси Дру и Бесс Марвин? – спросила она, заглянув в блокнот.

– Да, мы, – ответила Бесс.

– Значит, вы пришли правильно, – сказала женщина. – Я Донна Васкес, костюмерша. Зайдите в трейлер, и кто-нибудь из моих помощниц поможет вам подобрать костюмы.

Внутри трейлера на вешалках и на спинках складных стульев висели платья и нижние юбки. Вокруг были расставлены ширмы для переодевающихся, а у стен стояло несколько трюмо. Две девушки из числа добровольцев уже переоделись и подбирали себе бижутерию.

– Вы обе будете фрейлинами? – спросила одна из помощниц, подойдя к Нэнси и Бесс. Когда девушки ответили утвердительно, она отступила на шаг и критически их осмотрела. Затем, повернувшись к вешалке с платьями, сняла зеленое платье для Бесс и кремовое для Нэнси. – Можете переодеваться за ширмами, – сказала она. – А вашу одежду оставьте в шкафчиках у этой стены. Несколько минут спустя Нэнси и Бесс вышли из-за ширм.

– О Нэнси, ты просто красавица! – воскликнула Бесс. Кремовое платье замечательно оттеняло синие глаза Нэнси.

– Спасибо, – сказала Нэнси. – Да и у тебя такой элегантный вид!

– Мне такой стиль нравится, – улыбнулась Бесс. – Широкая юбка скрывает мои ноги, а лиф, хоть и затянутый, ничуть мне не жмет. – Она загляделась на себя в зеркале. – Это куда выигрышней, чем спортивный костюм.

– Вы обе чудо как хороши, – сказала Донна Васкес, входя в трейлер. – Подберите себе сами бижутерию в этих вот чемоданах. Одна добрая старушка здесь, в Ривер-Хайтсе, одолжила нам свои старинные украшения. Мы их прибавили к тем, что были у нас. Они, конечно, поддельные, но вполне в стиле эпохи. Наши постоянные актеры уже разобрали то, что им подходило, и вы, пожалуйста, берите что понравится.

Через несколько минут Нэнси и Бесс, каждая со сверкающей камнями брошью, вышли из костюмерного трейлера.

– Мне чудится, будто мы и впрямь оказались в шестнадцатом веке! – воскликнула Бесс.

– Я тебя понимаю, – кивнула Нэнси, взглянув на свои часики. – До начала шествия у нас еще есть немного времени. Давай сходим на городскую площадь.

Вдруг они услышали хриплые возгласы:

– Эй, осторожно! О нет! На помощь!.. Казалось, кричали в одном из трейлеров. Нэнси кинулась в том направлении. Пока она бежала к большому трейлеру, к ней присоединились другие участники фестиваля. Нэнси влетела в трейлер и с изумлением остановилась. На полу, распластавшись, лежали трое мужчин в елизаветинских костюмах. Их придавила большая железная стойка, увешанная копьями, мечами, топорами и длинными алебардами с острыми, причудливой формы лезвиями!

ТАИНСТВЕННЫЙ ПОЭТ

Нэнси кинулась к лежащим и начала осторожно убирать оружие. Вслед за ней подоспела Бесс.

– Кто-нибудь ранен? – спросила Нэнси.

– Я… я думаю, что нет, – неуверенно сказал кто-то. – Я-то в порядке.

Несколько мужчин со значками рабочих сцены помогли Нэнси убрать оружие. Затем они подняли стойку и помогли пострадавшим встать на ноги.

– Не знаю, как это получилось, – сказал один из них, одетый в сорочку, жилет, штаны до колен и чулки. – Я только потянулся, чтобы достать шпагу к моему костюму придворного, как вся эта махина обрушилась на нас.

Нэнси увидела, что один из рабочих осматривает стену.

– Возможно, оружие оказалось слишком тяжелым и крепление стойки не выдержало? – предположила она.

– Я сам ее прикреплял, – покачал головой рабочий, – всего лишь вчера. Я уверен, что крепление было прочное. Мы несколько раз проверяли.

Нэнси подошла к разбросанному по полу оружию и заметила, что у всех этих предметов было нечто общее, – с виду они были очень острые.

«Этим троим здорово повезло, что их не покалечило», – подумала она.

Внимание ее привлек листок белой бумаги, наколотый на копье. Осторожно сняв его с остри», Нэнси обнаружила, что это записка, написанная крупным старомодным почерком:

«О горе! Горький, горький, горький день! Из всех, что в этой жизни я видала[3]3
  Стихи из реплики Кормилицы. – «Ромео и Джульетта», акт IV, сц. 5.


[Закрыть]». Оружьем грозным было для Шекспира слово, Мое оружие куда сильней разить готово. Попляшете вы у меня, и это факт. Сей маленький укол – лишь первый акт!

– Первый акт? – раздался голос за спиной Нэнси. Он принадлежал мужчине в костюме придворного.

Глядя через плечо Нэнси, придворный вслух прочитал записку собравшимся в трейлере. Нэнси заметила, что среди них были также Дин Бетлен, Джош Форстер и Филипп Шоттер.

– Вы думаете, кто-то сделал это нарочно? – с удивлением спросила Бесс, когда придворный кончил читать.

– Очень на это похоже, – спокойно сказала Нэнси. «Но кто же виновник происшествия и кто сочинил записку? – подумала она. – Неужели кто-то из актеров труппы или из рабочих мог сыграть такую жестокую шутку?»

– Ну что же, – развел руками Джош. – По крайней мере, мы знаем, что кто-то хорошо выучил свою роль в шекспировской пьесе. Стихи в записке – из «Ромео и Джульетты».

Размышления Нэнси были прерваны громким, хорошо поставленным голосом Дина Бетлена.

– Это возмутительно! Дурацкая записка содержит угрозу. Очевидно, кто-то завидует звезде этого спектакля, то есть мне.

– Да, но пострадали-то мы! – возразил один из придворных.

– Все равно, это прежде всего адресовано мне. У меня ведущая роль, и я вынужден работать в таких ужасных условиях!

«Джорджи права, – подумала Нэнси. – Этот Бетлен и впрямь считает себя очень важной персоной».

– Что тут стряслось? – спросил чей-то голос снаружи.

Стоявший рядом придворный, коснувшись руки Нэнси, шепнул ей:

– Держитесь! Сейчас нам предстоит узреть руины Мартины Деври.

В трейлер вошла изысканно одетая женщина, и Нэнси заметила, что все присутствующие заметно напряглись. Русые волосы актрисы были закручены на затылке свободным пучком, на голове красовалась небольшая корона. Нэнси уже знала, что Мартина Деври должна изображать королеву Елизавету.

Шоттер объяснил, что упала стойка.

– О, я рада, что никто не пострадал, – сказала Мартина, устремив на Шоттера взгляд прищуренных глаз. Голос у нее был сухой и саркастический. И так же внезапно, как появилась, она вышла из трейлера.

Все вздохнули с облегчением. «Почему появление Мартины Деври вызвало у всех такую реакцию? – подумала Нэнси. – И почему она так холодно обошлась с Шоттером?»

Но директор, по-видимому, вовсе не был раздосадован. Он спокойно объявил, что выход королевы со свитой и праздник сейчас начнутся.

– Леди и джентльмены, состоящие при дворе, – сказал Шоттер, – идите к павильону и начинайте строиться. Я приду сразу же, как только распоряжусь о починке стойки.

Когда все стали расходиться, Шоттер обратился к Джошу Форстеру:

– Не можешь ли ты заняться запиской, Джош? Я бы хотел знать, что тут происходит.

– Извините меня, мистер Шоттер, – сказала Нэнси, решив, что ей представился отличный случай вмешаться, – но я как раз собиралась предложить свою помощь в этом деле. Меня зовут Нэнси Дру, я добровольная участница фестиваля. Я тут, в Ривер-Хайтсе, немного занимаюсь детективной работой, – заключила она.

– Что ж, мисс Дру, я был бы вам очень благодарен, – серьезно ответил Шоттер. – У меня на этой неделе работы невпроворот, но я очень хотел бы выяснить, что кроется за этой запиской.

– Брось, Фил, – хохотнул Джош, – неужели ты думаешь, что за этим кроется нечто большее, чем шутка? Я уверен, что это проделки кого-то из нашей труппы.

– Может быть, – с сомнением сказал Шоттер, – но я полагаю, никому не повредит, если мисс Дру это проверит. Ты как считаешь, Джош?

– Поступайте как вам угодно, – сказал Джош, пожимая плечами. – Просто я полагаю, что вы зря потратите время.

– Если я что-нибудь выясню, я вам сообщу, – пообещала Нэнси.

Выйдя из трейлера, она увидела Бесс и Джорджи.

– Ох, Нэнси, я только что рассказала Джорджи об этом жутком происшествии, – затараторила Бесс, хватая Нэнси за руку. – Я понятия не имела, что фестиваль может быть опасен… Как ты считаешь, кто мог сочинить эту странную записку?

– Не знаю, – задумчиво сказала Нэнси. – Джорджи, ты не заметила, кто-нибудь из рабочих сцены возился в этом трейлере?

– Я все время была за кулисами, – покачала головой Джорджи. – Насколько мне известно, большинство рабочих сцены тоже находились там. Все были очень заняты, готовились к вечерней постановке «Ромео и Джульетты».

– Может, кто-то из рабочих в последнюю минуту забежал в трейлер – как раз перед тем, как туда вошли эти трое? – предположила Бесс.

– Кто-то должен был там побывать, чтобы открепить стойку от стены, – сказала Нэнси. – Но записка, конечно, не была написана в последнюю минуту. Такой старомодный почерк требует времени. К тому же это прекрасный способ отвести от себя подозрение. Нет, все это было спланировано заранее.

– Но зачем? – спросила Джорджи.

– Вот это я и хочу выяснить… А теперь и нам пора присоединиться к процессии. До встречи, Джорджи.

У входа в павильон Нэнси и Бесс увидели придворных дам и кавалеров, уже выстроившихся, чтобы сопровождать королеву Елизавету в ее парадном выходе. Мужчины были в чулках, бриджах и узких камзолах, а большинство женщин – в платьях, похожих на те, в какие одеты были Нэнси и Бесс.

Подошли шестеро мужчин с паланкином для королевы. Это было некое подобие трона, установленное на двух длинных шестах, которые эти шестеро несли на плечах. Над троном высился балдахин, поддерживаемый четырьмя подпорками.

Опустив трон наземь, носильщики помогли Мартине Деври устроиться на богато украшенном сиденье. Затем, водрузив паланкин на плечи, они во главе процессии направились в павильон, где должен был состояться бал.

Когда они вошли в павильон, все зрители обернулись в сторону королевы. Мартина Деври сидела с высоко поднятой головой, величественно улыбаясь и кивая каждому – особенно детям.

– Ну разве не прелесть? – сказала Бесс. – Смотри, Нэнси, как эти люди смотрят на нас. Я чувствую себя членом королевской семьи.

– Да, прелесть, – рассмеялась Нэнси, – если тебе не приходится это делать ради хлеба насущного.

Они подошли к нескольким рядам длинных деревянных столов.

Королева уже заняла свое почетное место за главным столом; это означало, что придворные также могут садиться. Нэнси и Бесс вместе с другими фрейлинами сели за соседний стол, рядом со столом королевы.

Столы были уставлены разными яствами: на тарелках – красиво разложенные мясные деликатесы, несколько сортов сыра. В конце каждого стола в больших корзинах лежали груды нарезанного хлеба и печенье. Повсюду стояли кувшины с водой.

– Не уверена, что именно этим питались при дворе королевы Елизаветы, – с ухмылкой сказала Нэнси. – Но угощенье выглядит необычным.

– Надеюсь, по вкусу это будет еда двадцатого века? – предположила Бесс. – Я умираю с голоду.

Зрители начали усаживаться за остальные столы. Актеры труппы в костюмах кухонной челяди обносили гостей бесплатными гостинцами на подносах, однако в основном еду для зрителей продавали за буфетной стойкой.

Пока за столами передавали друг другу еду и подкреплялись, Нэнси и Бесс могли вволю рассматривать декорации и зрителей.

– Мартина очень убедительно играет королеву, – заметила Бесс, глядя, как актриса мило беседует с членами королевской фамилии. – Но в трейлере она была не очень-то любезна с Шоттером.

– Похоже, будто все боятся получить от нее нагоняй, – добавила Нэнси.

– Не зря говорят, что актеры должны быть темпераментными, – усмехнулась Бесс.

– Не знаю, – пожала плечами Нэнси. – Мне кажется, Мартина прекрасно владеет собой.

– А я знаю одно – играть королеву Елизавету должно быть ужасно приятно. Ну кто бы не хотел, чтобы его носили в паланкине?

– У нас кончилась вода. – Нэнси заглянула в кувшин. – Схожу посмотрю, не найдется ли лишний на незанятых столах.

Направляясь к другому столу, Нэнси заметила, что Дин Бетлен и Джош Форстер, художественный консультант, сидят, уединившись, и о чем-то беседуют. Когда Нэнси протянула руку к кувшину, седовласый актер встал и тихо, но угрожающе сказал:

– Ты на меня не наседай, Джош, я, если захочу, могу погубить весь этот фестиваль.