Текст книги "Тайна всадника в маске"

Автор книги: Кэролайн Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

НЕПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ

– Кто-то нарочно наложил нарывной пластырь на ногу Иволги? – возмущенно повторила Нэнси.

Коллин кивнула.

– И сделано это или вчера глубокой ночью, или на рассвете. Вечером, когда я отвела Иволгу в стойло, она чувствовала себя прекрасно.

– Но зачем кому-то понадобилось вредить твоей лошади? И откуда они взяли этот пластырь? – Бесс задала два вопроса из тех, которые вертелись на языке у Нэнси.

Коллин всплеснула руками.

– Кто знает! – крикнула она. – Будь мне известно, кто это, я бы… я бы… – Ее голос вдруг замер, плечи сгорбились. – Я сбегаю за теплой водой с мылом; надо смыть пластырь, пока у Иволги не начала опухать нога, – пробормотала она. – У меня все пальцы горят. – Она растопырила пальцы, вымазанные рыжевато-коричневым веществом. – Пятна от этой дряни еще долго не сойдут!

К тому времени, когда Коллин вернулась с ведром, Нэнси и Бес расседлали Иволгу и надели на нее недоуздок.

– Мы подумали, что сегодня ты ездить на ней не будешь, – сказала Нэнси.

– Это уж точно, – угрюмо отозвалась Коллин. – Остается только надеяться, что к состязаниям Иволга придет в форму. А в запасе всего четыре дня. – Нагнувшись, Коллин принялась обмывать ноги кобылки теплой мыльной водой. – К счастью, за один раз пластырь большого вреда лошади не причиняет, да и наложили его не так уж много. Но из-за раздражения кожи Иволга избегала сгибать путо.

– Э… – неуверенно сказала Бесс. – Не хочу выглядеть дурочкой, но что такое путо?

Коллин указала на нижнюю часть ноги кобылки.

– Вот здесь. Между копытом и предплечьем. – Она выпрямилась, и Нэнси почувствовала сильный запах дегтя.

– К утру все пройдет, – сказала Коллин со вздохом. – Но в результате я не работаю с Иволгой уже третий день. А ей надо быть в отличной форме, чтобы хорошо себя показать.

– Но все-таки что такое нарывной пластырь? – спросила Нэнси. – И где его можно достать?

– Это раздражающая мазь, которую втирают в ногу лошади при растяжениях. Считается, что это ускоряет выздоровление.

– Да? – На лице Бесс было написано недоумение. – Какое же это лечение, если у лошади будет обожжена кожа?

– Считается, что вызванное пластырем раздражение усиливает приток крови к ноге, а это очень полезно при таких травмах. Но это средство Редко используют, если лошадь участвует в соревнованиях, когда имеет значение еще и внешний вид – ведь от пластыря может остаться проплешина.

– Но у тебя он все-таки есть? – спросила Нэнси.

– Есть одна банка в аптечке, – кивнула Коллин. – Но я им сто лет не пользуюсь.

Нэнси отдала повод Бесс, а сама прошла в комнатку у входа, открыла дверцы висевшей на стене аптечки и начала читать названия на флаконах и банках. Наконец, за коробкой с ватой она нашла нарывной пластырь и взяла банку в руки, проверяя, не открывали ли ее недавно. Однако запаха дегтя она не почувствовала, и крышка была завинчена очень туго.

Она присоединилась к подругам, которые вышли из сарая, чтобы Коллин могла вымыть ноги Иволги из шланга.

– Кто бы ни наложил пластырь, – объявила Нэнси, – взят он был не из твоей аптечки.

– Это еще ни о чем не говорит, – ответила Коллин. – Его можно купить в любой ветеринарной аптеке.

– Но сделать это мог только человек, который имел дело с лошадьми.

– То есть практически все, кого я знаю, – сердито фыркнула Коллин.

– А не мог это сделать кто-нибудь из твоих соперников? – спросила Нэнси.

– Не исключено. – Коллин пожала плечами. – Но это же бессмысленный риск! Я хочу сказать, что никакой пластырь не помешает мне выступить! – Коллин принялась вытирать ноги кобылки.

– Конечно…

– Но кто мог забраться в сарай с пластырем? Только тот, кто знает про сигнализацию, – размышляла Нэнси.

– Коллин, в котором часу вы с Филом вернулись вчера? – спросила она.

– Около полуночи, – ответила Коллин, выпрямляясь.

– И сигнализация была включена?

– Да. Папа говорил, что она его разбудила, когда мы подъехали.

– Х-м-м… – Нэнси начала прохаживаться взад и вперед. – Следовательно, тот, кто это сделал, знал, как избежать включения сигнализации. – Она остановилась перед Коллин, – Ты слышала, как уехал Фил?

– Конечно. Он зашел выпить кофе и… – Внезапно глаза Коллин негодующе сощурились. – Ты думаешь, что это Фил?!

– Нет. Но пока он – один из подозреваемых… как и все остальные, – поспешила добавить Нэнси, зная, до чего возмущаются люди, если кого-то им близкого в чем-то обвиняют.

– Выкинь из головы, – твердо заявила Коллин. – Пусть Фил иногда и злится, что я слишком много времени провожу с Иволгой, но вреда он ей ни за что не причинит. Он ведь понимает, как много она для меня значит.

– Ну, ладно, – уступила Нэнси, хотя Фил и казался ей наиболее вероятным виновником. Он знал про сигнализацию, много раз бывал внутри сарая и присутствовал на ферме Хили в самое удобное время. К тому же у него была причина. Хотя Бесс и считала, что Фил никогда не сделал бы этого даже из ревности, но Нэнси не была так уж в этом уверена. Однако, раз Коллин свято верила в невиновность Фила, настаивать на своей версии она не стала.

– Ну, хорошо. Тогда поговорим о людях, которые были тут в то утро, когда у Иволги случились колики. Почему бы тебе не рассказать мне побольше о Глории Доннер, тренере, про которую ты упомянула, – сказала Нэнси.

– Только сначала выпустим Иволгу на луг, – ответила Коллин, забирая повод у Нэнси. – Будет себе щипать траву и забудет про больную ногу, а мы можем посматривать за ней с веранды. К тому же, – добавила она, утирая вспотевший лоб, – я бы выпила чего-нибудь холодненького.

Коллин отвела Иволгу на огороженный лужок, где на сочной траве уже пасся упитанный шотландский пони. Увидев Иволгу, он поднял голову и заржал. Коллин открыла ворота, сняла с кобылки повод и повесила его на изгородь.

Иволга, прихрамывая, подошла к пони, и они потерлись друг о друга мордами. Он с пронзительным ржанием встал на дыбы, а затем они принялись щипать траву бок о бок.

– Это Шут, – объяснила Коллин подругам, когда все трое пошли к дому. – На нем я училась ездить верхом. А теперь он просто составляет компанию Иволге.

Четверть часа спустя девушки уютно расположились на веранде в шезлонгах, держа в руках бокалы с лимонадом. Был погожий октябрьский день, прохладный и бодрящий. Осеннее солнце приятно согревало.

В доме они были одни – родители Коллин отправились на работу.

– Ну, так слушай о Глории Доннер, – сказала Коллин, расположившись в шезлонге поудобнее. – Она тренер и содержит небольшую конюшню в получасе езды отсюда. Мы с Иволгой в этом году взяли у нее несколько уроков. Однако, если я буду продолжать подготовку к гран-при, мне понадобится постоянный тренер. Я подумываю о Глории, а она как будто готова нас взять.

– Значит, и она исключается, – объявила Бесс, протягивая руку к тарелке с чипсами. – Ей совсем ни к чему, чтобы Иволга начала болеть. На твоем месте, Нэнси, я бы занялась Сан-Маркосами.

По-моему, этот Диего, хоть он и очень любезен, пойдет на все.

– Хм-м… – Нэнси отпила лимонаду. – Вот что меня смущает: а какая им выгода, если Иволга выйдет из строя?

– Мариза весь год соперничала со мной, – сказала Коллин, покачав головой. – Мы обе выступали в соревнованиях по скачкам с препятствиями в классе любителей. Обычно я ее побеждала, но не могу себе представить, чтобы они ради победы пошли на такую подлость. К тому же на этих соревнованиях Мариза будет выступать как любитель, а я участвую в гран-при.

– А, собственно, что значит «любитель»? – спросила Нэнси.

– Любитель ездит ради удовольствия, а не из-за денег, как профессионал. То есть любитель получает приз в случае победы, но выступать он может только на своей лошади, а не на чужой за плату, как профессиональные жокеи. Я решила участвовать в гран-при, потому что призы там больше, да и цена Иволги вырастет, если она начнет выигрывать в таких сложных соревнованиях.

– Понятно, – сказала Нэнси. – И раз вы с Маризой будете выступать в разных классах, то у Сан-Маркосов нет причины вредить твоей лошади.

– Вот именно, – согласилась Коллин. – И уж тем более раз они хотят ее купить. Кроме того, вы сами видели, что Мариза просто влюблена в Иволгу.

Бесс сочувственно засмеялась.

– По-моему, Коллин, тебе остается только одно!

– И что же? – хором спросили Коллин с Нэнси.

– Нанять двух телохранителей, чтобы они поехали с тобой на международные соревнования.

Коллин растерянно заморгала и вдруг расхохоталась.

– Понимаю! Ты хочешь, чтобы я взяла туда вас с Нэнси!

– Конечно! – воскликнула Бесс. – Мы с Нэнси всю неделю свободны. А на маскарад по случаю Дня Всех Святых просто не пойдем.

– У меня и костюма нет, – кивнула Нэнси. – И посмотреть скачки мне куда интереснее.

Лицо Коллин расплылось в радостной улыбке – эта улыбка была первой с тех пор, как они обнаружили, что Иволга захромала.

– Ура! Я ничего лучше и пожелать не могу. Вот будет чудесно!

Увидев, как повеселела Коллин, Нэнси тоже улыбнулась.

И тут раздались оглушительные звуки: «дзинь-дзинь-дзинь!» Бесс подпрыгнула в шезлонге, рассыпая чипсы.

– Что это?!

– Сигнализация! – засмеялась Коллин. – Я оставила ее включенной. Кто-то едет. Может, мама раньше освободилась. – Она вскочила, вглядываясь в ряды сосен. За ними мелькнула зеленая спортивная машина. – Это Фил! – радостно сказала она, махнув Нэнси и Бесс, чтобы они не вставали. – Сидите, девочки. Я его сейчас приведу.

Она побежала встречать Фила. Нэнси было видно, как он вылез из машины ей навстречу, и она крепко его обняла.

– Сразу видно, что голубки помирились, – шепнула Бесс.

– Похоже, – ответила Нэнси мрачно, и Бесс тревожно на нее посмотрела.

– Ты все еще думаешь, что это он? Нэнси покачала головой.

– Не знаю, но…

Ее перебил веселый голос Коллин:

– Нэнси, Бесс, познакомьтесь с Филом Экерменом, величайшей любовью всей моей жизни!

.– Но не самой-самой, – со смехом подхватил Фил. – Потому что самая-самая, конечно, Иволга.

– А вот и нет! – Коллин слегка хлопнула его по руке.

Нэнси встала. Понятно, почему Коллин без ума от Фила Экермена. Высокий, смуглый, худощавый, со спортивной фигурой и ослепительной улыбкой!

– Рад познакомиться с двумя лучшими подругами Коллин, – сказал Фил, пожимая руку Бесс, и повернулся к Нэнси. – А ты, конечно, Нэнси Дру, знаменитая девушка-сыщик.

– Ну уж и знаменитая! – улыбнулась Нэнси и крепко пожала ему руку. Вдруг она вздрогнула: на запястье этой руки виднелось рыжевато-бурое пятно – того же цвета, в какой окрасились пальцы Коллин, когда она прикоснулась к нарывному пластырю.

Это значило только одно: пластырем ногу Иволги обмазал Фил Экермен!

ОПАСНАЯ НАХОДКА

Нэнси не верила своим глазам. Пятно, казалось, неопровержимо доказывало, что ночью Фил побывал в сарае. Коллин же сама сказала, что пятна остаются, как ни оттирай потом руки.

Фил повернулся к Коллин и обнял ее за плечи.

– Ну, а как сегодня Иволга? Коллин закатила глаза.

– Ты не поверишь! – воскликнула она и, усадив его в шезлонг рядом с собой, начала рассказывать ему об утреннем происшествии.

Нэнси поглядывала на Фила Экермена. Его Темные брови сошлись на переносице от искреннего негодования, – по крайней мере ей так показалось.

«Может, я тороплюсь с выводами? – подумала Нэнси. – Может, он испачкал руку, обнимая Коллин?»

– Во всяком случае, все обошлось, – заметила Бесс, когда Коллин закончила свой рассказ.

– Слава Богу! – Коллин облегченно вздохнула и тут же озабоченно нахмурилась. – Но, к сожалению, это не значит, что она теперь застрахована от других случайностей.

Фил взял руку Коллин.

– Ну, у меня есть новость, которая тебя подбодрит, – объявил он. – Я отпросился на два дня с занятий и поеду с тобой. Пару вечеров мне, наверное, надо будет позаниматься, но в остальном я в полном твоем распоряжении.

– Правда? – Коллин расцвела в улыбке и обняла его. – Потрясающе!

«Да, потрясающе, – подумала Нэнси. – Если только Иволге вредил не Фил!» Она никак не могла избавиться от этой мысли.

– Нэнси и Бесс тоже поедут, – сообщила Коллин Филу. – Они помогут оберегать Иволгу.

– Отлично, – сказал Фил. Нэнси впивалась в него взглядом – как он отнесется к этому? Но он только улыбнулся.

– Значит, договорились! – Коллин откинулась в шезлонге с довольным видом. – Утром в четверг встречаемся здесь у сарая. Ровно в семь.

– В семь утра? – пискнула Бесс. – Но ведь Иволга, конечно, еще не проснется!

– Ничего, проснется, – заверила ее Коллин. – И ты тоже, Бесс Марвин!

– Даже солнце умнее нас, – сонно пробормотала Бесс утром в четверг, ежась с закрытыми глазами на переднем сиденье «мустанга» Нэнси. – Оно еще и не думает вставать.

Нэнси засмеялась. Сама она встала в половине шестого, упаковала чемодан и скатала спальный мешок для трех предстоящих ночей. За Бесс она заехала в половине седьмого, с тем чтобы добраться до сарая в точно назначенное время.

– Не забывай, ты сама предложила себя в конюхи! – напомнила она.

– М-м-м… Я сказала: в телохранители! – возразила Бесс. – Мне казалось, это будет легко: сидеть, наблюдать скачки и присматривать за Иволгой.

– Ну, если мы будем сидеть сложа руки, то будем слишком заметными, – заметила Нэнси. – Конюх – отличная маскировка.

– Но мы и должны привлекать внимание! – не уступала Бесс. – Тогда никто не рискнет подойти к Иволге.

– Верно. Но я-то хочу поймать того, кто ей вредил. А это задача посложнее.

Бесс что-то промычала, подавляя новый зевок, и наконец произнесла:

– Я рада, что с понедельника ничего плохого не случилось.

– И я. – Нэнси кивнула. – Ну, будем надеяться, что и дальше все пойдет хорошо.

Включив сигнал поворота, Нэнси повела машину по подъездной дороге к ферме Хили. Из открытых дверей сарая падал неяркий свет. Зеленая машина Фила уже стояла рядом с пикапом, к которому был прицеплен фургон для перевозки лошадей.

Войдя в сарай, Нэнси и Бесс увидели, что Фил стоит в проходе, держа Иволгу за повод.

– С добрым утром, – сказал он, кивая.

– С самым добрым, – поздоровалась с подругами Коллин, весело им улыбнувшись. Она на коленях забинтовывала передние ноги Иволги.

– С Иволгой опять что-то случилось? – испуганно ахнула Бесс.

– Нет. – Коллин засмеялась. – Это нужно, чтобы защитить ее ноги, пока она будет ехать в прицепе.

Бесс вздохнула с облегчением.

Коллин поднялась с опилок.

– Ну как, ребята, готовы к погрузке? – спросила она, указывая на груду ящиков, тюков сена и попон с одеялами.

Нэнси кивнула и потащила упирающуюся Бесс к внушительной куче вещей.

– Идем, соня! Вот поработаешь и проснешься наконец!

Час спустя Иволга и ее багаж были погружены в прицеп и пикап. Попрощавшись с родителями, Коллин заперла двери прицепа и проверила, надежно ли он подсоединен к пикапу. Затем она села за руль, Нэнси рядом с ней, а Бесс третьей у окна. Бесс тут же подложила себе под голову свернутую куртку и приготовилась вздремнуть.

– Хочет быть свежей, как роза! – засмеялась Нэнси.

Коллин тоже засмеялась, включила мотор и вывела пикап с прицепом на дорогу. Фил ехал сзади.

– Если ничего не случится, – сказала Коллин, – мы будем там около двух. Я взяла бутерброды, так что мы сможем перекусить в машине. Так мы сэкономим время, чтобы я успела поработать с Иволгой до завтрашних соревнований.

– А что у тебя завтра? – спросила Нэнси.

– Преодоление препятствий на выбор. Просто сумасшедшие соревнования! Всадники могут направлять лошадей к любому препятствию в любом направлении по собственному выбору.

– Ого! – сказала Нэнси. – А как вы решаете, какое выбрать?

– Каждому препятствию присвоено определенное количество очков – от десяти до ста двадцати. Тебе дают восемьдесят секунд, а ты стараешься взять такие, которые принесут побольше очков.

– А если опрокинешь барьер, то очки не начисляются, – догадалась Нэнси.

Коллин кивнула – они как раз выезжали на шоссе.

– Не следует выбирать слишком трудный маршрут, чтобы не запутать лошадь, но для победы необходимо проделать несколько крутых поворотов, не теряя ни одной секунды.

– Наблюдать за этим будет страшно интересно, – сказала Нэнси и поглядела в боковое зеркальце. Машина Фила по-прежнему была позади них. – А в субботу?

– Разыгрывается Гран-при на кубок Уортингтона. Лошадь и наездник, занявшие первое место, получат приз в пять тысяч долларов, – ответила Коллин.

Нэнси присвистнула.

– Почти достаточно, чтобы оплатить год занятий в медицинском колледже. Если вы с Иволгой одержите победу, тебе необязательно ее продавать.

– Если бы! – Коллин вздохнула. – К сожалению, расходы съедают значительную часть призовых денег. А если я буду продолжать выступать в соревнованиях, мне будет нужен тренер вроде Глории Доннер, а тренеру полагается определенный процент от призовых денег.

– Но каким образом люди могут позволить себе участвовать в соревнованиях? – Нэнси с недоумением покачала головой.

– Некоторые становятся профессионалами, – объяснила Коллин. – То есть зарабатывают деньги, тренируя чужих лошадей и выступая на них. Лучшим удается найти спонсора – какую-нибудь фирму, которая оплачивает расходы в рекламных целях.

– Ну а у таких, как Сан-Маркосы, – добавила Нэнси, – просто много денег!

– Вот именно, – подтвердила Коллин.

Нэнси задумалась над тем, что услышала от подруги. Конный спорт и все, с ним связанное, оказались куда более сложным делом, чем ей представлялось. Будет не так-то просто выследить того, кто покушался на Иволгу.

Из слов Коллин следовало, что ни у Сан-Маркосов, ни у Глории Доннер не было причин ей вредить. Оставался Фил или кто-то неизвестный. Ну что ж, за Филом хотя бы следить будет не так уж трудно!

Пока они ехали по шоссе, Коллин рассказывала Нэнси и Бесс о расположении комплекса конюшен и ипподрома и о том, где они будут жить. Нэнси слушала очень внимательно, зная, что малейшая подробность может оказаться очень важной.

Примерно три часа спустя Коллин въехала на огромную автостоянку у ипподрома. Там уже стояли пикапы, прицепы и большие фургоны. Над временными стойлами были натянуты два огромных тента.

Коллин припарковалась у прохода, ведущего к конюшням. Он был перегорожен запертыми воротами. Возле тента люди мыли, вываживали и чистили лошадей. Под тентом Нэнси увидела несколько всадников, которые двигались шагом.

– О-о-ох! – застонала Бесс, вылезая из дверцы. – Я ноги себе совсем отсидела! Коллин засмеялась.

– А ты представь себе, каково бедной Иволге!

Она четыре часа простояла в одной позе, покачиваясь из стороны в сторону.

Коллин подбежала к фургону и открыла верхнюю половину двери. Изнутри донеслось приветственное ржание.

– Дай я помогу вывести ее, – сказал Фил, подходя к ним. Он поставил свою машину в нескольких рядах от них. Открыв боковую дверь прицепа, Фил влез внутрь и отстегнул ремень, удерживавший Иволгу. Коллин с Нэнси опустили заднюю дверь так, что она образовала мостки.

– Готово? – крикнула Коллин Филу.

– Да.

Коллин открыла обшитую мягкой кожей металлическую полоску у крупа Иволги. Кобыла начала осторожно спускаться задом, а Фил крепко держал повод.

– Иволга, ты здесь! – раздался восторженный вопль, и Нэнси обернулась. Из ворот выбежала Мариза Сан-Маркое.

На девочке была черная охотничья куртка в узкую полоску, плотно облегающая талию и расходящаяся на бедрах, белые брючки, черные сверкающие сапожки и охотничья шапочка из черного бархата. Ее броский наряд довершался белым шелковым шарфом, заколотым сапфировой булавкой.

– Как дела, Мариза? – спросила Коллин, беря повод у Фила.

– Так себе. – Мариза сморщила нос, показывая, что не слишком довольна. – Крылатый выиграл третий заезд, но во вторник сорвал прыжок. Конь сказочный, но у него нет такой воли к победе, как у Иволги.

Мариза улыбнулась, глядя на кобылку, и похлопала ее по шее.

– Ну, мне пора, – сказала она. – Через полчаса у меня опять прыжки. А у стойла Иволги какой номер? Я буду ее навещать!

– Двадцать девять, – ответила Коллин.

– Ну так увидимся! – И, помахав им на прощание, Мариза убежала.

– Это за Крылатого Сан-Маркосы заплатили сто тысяч долларов? – спросил Фил.

– Сто тысяч! – ахнула Бесс.

– Угу, – ответила Коллин. – И прыгает он хорошо. Но Сан-Маркосам мало хорошего, им требуется самое лучшее.

– Куда нести все это? – спросила Нэнси, открывая заднюю дверцу пикапа.

– Стойла двадцать девять и тридцать, – ответила Коллин. – Я пока похожу с Иволгой, чтобы она размялась после поездки. – И она повела кобылку к травянистому пригорку за стоянкой.

– Я отнесу седло и сбрую, – сказал Фил, опередив Нэнси, и вытащил самый большой ящик. – Встретимся там. – И ухватив ящик за ручки, он поднял его и зашагал по проходу.

– Чудненько! – проворчала Бесс. – А нам осталось выгрузить только три тюка сена, мешок овса, костюмы Коллин для верховой езды и четыре чемодана.

– Ну, часть мы захватим с собой в мотель, – засмеялась Нэнси. – Давай отнесем сено. Наверное, когда Коллин вернется, она будет рада, если у Иволги в стойле найдется что пожевать.

Бесс бросила на нее взгляд, яснее всяких слов говоривший: «Ты совсем спятила!» – однако Нэнси ухватила тюк за веревку и пододвинула его к краю кузова.

– Ну-ка, берись!

– Я телохранитель, а не грузчик, – вздохнула Бесс, – ну да ладно!

Они взялись за веревку с двух концов, стащили тюк вниз и пошли с ним к конюшням. Проход имел форму буквы «Т», и девушки остановились на углу, не зная, пойти им направо или налево.

– Куда теперь? – пропыхтела Бесс. Нэнси опустила свой конец тюка на землю и поглядела вправо.

– Нет, не сюда. Тут сороковые номера. Значит, налево. Но я что-то не вижу Фила. Куда он делся?

– Не все ли равно? – беззаботно отозвалась Бесс, со вздохом вновь берясь за веревку. – Пошли, чтобы поскорее с этим покончить!

Они повернули влево, но примерно на полдороге оказались у нового пересечения.

– Предчувствую, нам его волочь еще милю! – простонала Бесс.

– Не думаю, – засмеялась Нэнси. – По-моему, нам направо.

Когда они свернули за угол, Нэнси краем глаза Успела заметить, как из одного стойла кто-то вышел и тут же исчез за следующим углом. В тусклом свете она не разглядела, мужчина это или женщина.

Но через несколько шагов она обнаружила, что номер этого стойла – двадцать девять… Стойло Иволги!

– Кто это мог быть? – Нэнси, нахмурившись, опустила тюк у двери, которая была открыта.

– О ком ты? – Бесс плюхнулась на тюк.

– О том, кто вышел из этого стойла. – Нэнси заглянула внутрь. Стойло было убрано, пол устилала свежая солома.

– Я никого не видела. – Бесс вытерла вспотевший лоб. – Мне было не до того!

Нэнси вошла в стойло. Солома, казалось, лежала ровным слоем. Она поворошила ее ногой и услышала звяканье железа о бетонный пол.

Нэнси молниеносно нагнулась и начала перебирать желтые стебли.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась Бесс со своего сиденья у двери.

– Я ищу… – Нэнси подняла что-то и показала Бесс, – …вот это. – И добавила мрачно: – Очень острый гвоздь!