Текст книги "В покоях Синей Бороды (ЛП)"

Автор книги: Кэролайн Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Аэропорт Хитроу поразил Нэнси как самый огромный, самый оживленный, сбивающий с толку и самый беспорядочный аэропорт, где сыщице приходилось когда-либо бывать. Повсюду сновало много молодых людей и, куда бы девушка ни взглянула, там обязательно стояли репортеры с камерами. Коридоры казались бесконечными, а один из траволаторов был сломан.

Паспортный контроль осуществлялся с обычной британской вежливостью, а провоз багажа через таможни Её Величества сопровождался теплыми улыбками приветствия.

Когда Нэнси толкала тележку с багажом по последнему, как она надеялась, коридору, ведущему к терминалу выхода, чей-то голос окликнул ее: «Ой, да это же Морковка!»

Никто дома не называл ее так – да и волосы сыщицы были не совсем рыжими, а скорее цвета меди, для такого монохроматического прозвища. Кроме того, зачем какой-то кокни будет окликать Нэнси Дрю?

И все же, Нэнси стало любопытно, и она повернула голову. Из открытой двери через коридор на нее смотрел, ухмыляясь, Фредди Ишем – бас-гитарист «Увенчанных».

– Ворон колотить[12]! Что ты делаешь в Англии? – воскликнул он.

Фредди был живой, общительный, нескладный, немного неуклюжий парень, чем-то походивший на плюшевого мишку. Он был смуглым, потому что кто-то из его предков был уроженцем Вест-Индии, самым добродушным из группы и довольно привлекательным.

– Только что приземлилась, а на что это похоже? – ответила на его шутку Нэнси, указывая на ручную тележку для багажа.

Фредди протянул девушке руку, больше похожую на медвежью лапу, и пригласил в комнату.

– Эй, ребят! Я тут искал нашего водителя, и посмотрите, кого встретил! – гордо объявил он, входя в комнату.

– А чтоб тебя! Да ты, наверное, телепат! – расхохотался Боб Эванс. Он и Адам Мур с энтузиазмом поприветствовали американку.

Комната была заполнена полицейскими в шлемах. Они, очевидно, были здесь для того, чтобы сдерживать толпу поклонников и безопасно сопроводить «Увенчанных» из терминала к лимузинам, как только машины будут готовы. Теперь Нэнси поняла, что все те репортеры и молодежь сновали туда-сюда по аэропорту в надежде встретить группу.

И тут она увидела Ланса Уоррика – у нее в душе все перевернулось. Заметив искорки, пляшущие в его глазах, Нэнси не могла ошибиться – он не просто включил в ход свое обаяние для девушки из категории «фанатка» – он был по-настоящему рад ее видеть!

– Нэнси, старушка! – воскликнул он и протолкнулся между несколькими полицейскими, чтобы заключить девушку в объятия.

– Стоп – эй!

Нэнси разомкнула его объятия, однако шутливо подставила щеку для поцелуя. Девушка почувствовала, как сердце ее забилось чаще.

Через плечо Ланса сыщица заметила, что симпатичное лицо Джейн Ройс прямо таки перекосило от злости.

– Только не говори мне, что тебя здесь кто-то встречает? – сказал Ланс. – Хотя, пусть так, бедному парнишке сегодня не повезло, потому что ты едешь в город с нами!

Скоро они уже катили по левой стороне автострады к центральному Лондону в длинном шикарном лимузине, вполне подходящем и Королевской семье. У Ланса был особняк в Челси, и он хотел, чтобы Нэнси остановилась у него. Но Нэнси настояла на том, чтобы поселиться в комнате, которую ей забронировала миссис Хейрвуд в отеле «Кларидж» в Мейфэйре, приятном районе Вестминстера.

– Хорошо, лапочка, – наконец согласился певец. – Но сегодня ты обедаешь со мной – и никаких отговорок!

– Но, Ланс, дорогой, у тебя на сегодня назначена куча интервью, – сетовала Джейн Ройс, – Плюс, я перенесла встречу со звукозаписывающей компанией по поводу твоего нового клипа на сегодня.

– Тогда свали все на мое паршивое самочувствие[13] и перенеси на другой день. – Вновь повернувшись к американской девушке, он продолжал. – Тогда, ровно в час, ок?

Нэнси улыбнулась, поскольку швейцар отеля «Кларидж» подошел к их лимузину, чтобы открыть девушке дверь.

– Хорошо, хорошо… ты мне так руку выкрутишь! – согласилась Нэнси, освободившись из цепкой хватки Ланса.

За стойкой администратора, облаченный в сюртук портье сообщил Нэнси, что около получаса назад девушке звонила леди Лиза Пенвеллин.

– Вот ее номер, мисс Дрю. Она попросила, чтобы Вы ей позвонили как только прибудете.

***

Лиза была в восторге.

– О, Нэнси, как же приятно услышать твой голос.

– И твой, Лиза.

– Словами не передать, как мне не терпится поболтать с тобой о былых деньках. Когда мама сказала мне, что ты приедешь, я считала каждый час. Так, когда ты отправишься в Корнуолл?

Нэнси была готова уехать из Лондона сегодня днем, после небольшого отдыха и смены одежды. Но неожиданный обед и возможность вновь встретиться с Лансом Уорриком немного перемешали ее планы.

– Как насчет завтра, Лиза?

– Отлично. Я буду рассчитывать на это, Нэн. Я расскажу тебе, как сюда добраться. Замок Пенвеллинов находится недалеко от маленькой рыбацкой деревушки Полпенни на южном побережье Корнуолла. Ты можешь сесть на экспресс на вокзале Паддингтон, оттуда…

– Эй, подожди – дай я возьму карандаш! – засмеялась Нэнси.

Когда Нэнси закончила разговаривать, она приняла душ и переоделась в элегантное шелковое платье в бело-зеленую полоску. Дополнила свой туалет девушка соломенной шляпкой. Когда Ланс позвонил из вестибюля, она уже была готова.

Ланс скрывал свое лицо за темными очками, однако ему и Нэнси все-таки пришлось совершить небольшой пробег от отеля до машины, дабы на всякий случай обезопасить себя от внезапного наводнения визжащих рок-фанатов. Все же Нэнси не смогла сдержать ликования, когда она буквально запрыгнула в его блестящий, красный спортивный автомобиль, который швейцар предусмотрительно поддерживал в заведенном состоянии. Нэнси была тронута, когда Ланс настоял на том, чтобы провести перед обедом лично для нее быструю экскурсию по городу, как он выразился, через «бьющееся сердце Лондона».

«Вот это праздник!» – подумала Нэнси.

Словно в пышном театральном шествии сменяли друг друга здания площади Пикадилли, Трафальгарская площадь с ее колонной и львами. Мимолетный взгляд на гвардейцев Конной гвардии Её Величества в алых мундирах, выделяющихся на фоне белоснежного Уайт-холла, словно птицы с ярко-красным оперением на снегу. Затем последовали Флит-стрит и собор Святого Павла с огромным куполом, утопающим в небесных волнах. Потом дорога повела их к легендарному лондонскому Тауэру и Тауэрскому мосту.

Затем Ланс повернул назад, на север, чтобы проехать мимо Британского музея. Потом Ланс снова повернул, уже на юг, через Сохо к Вестминстерскому дворцу. Биг Бен ударил четверть часа, когда Ланс и его спутница проезжали мимо исторического Вестминстерского аббатства, за которым последовала кульминация этого «театрального шествия» – Букингемский дворец с пешими гвардейцами в ярко-красных мундирах и медвежьих шапках, стоящими на карауле.

Нэнси уже видела все это прежде, но она была безумно рада этой экскурсии.

Величественные серые стены старого города с его прекрасными зелеными парками изменились. Теперь здесь было намного больше современных небоскребов и бизнес-центров среди старинных достопримечательностей, чем Нэнси помнила со времен своей прошлой поездки. И, конечно же, стиль одежды тоже изменился! Улицы пестрели молодежью в самых необычных нарядах, которые только можно было помыслить. Кросс-гендерная одежда, сумасшедшие стрижки и прически – казалось, что все здесь стремились выглядеть настолько ярко, дико и броско, насколько это было возможно.

– Глядя на них, чувствуешь себя несовременной! – печально улыбнулась Нэнси.

Ланс подмигнул ей.

– Да, но ты забываешь одно очень важное различие между тобой и ними!

– И какое же?

– Ни одна из этих пташечек не обладает твоей удивительной красотой!

Пересекая Слоун-Сквер, они направились на запад вниз по Кингс-роуд через престижный район Челси. Ланс молниеносно мчался мимо «результатов» урбанизации, чтобы поскорее отвезти свою спутницу в тихий и уютный паб рядом с рекой. Паб окружал цветущий сад, а удобные столики позволяли осматривать окрестности и реку.

Нэнси и Ланс пообедали салатом и креветками, а на десерт был пирог с заварным кремом. Нэнси и думать забыла, что она находится в компании известного рок-музыканта. Если не принимать во внимание акцент Ланса, ей казалось, что она болтает с американским парнем, с которым они знакомы еще со старшей школы.

И все же, ее друг Нед Никерсон и Ланс Уоррик казались выходцами из двух совершенно разных миров. Родившись в семье рабочих, Ланс поступил в Оксфорд исключительно благодаря своему уму. Изначально, юноша мечтал стать серьезным композитором.

– Что заставило тебя пойти в рок-музыканты? – спросила его Нэнси.

Ланс только ухмыльнулся.

– Амбиции. Я счел это самым быстрым путем к дверям, за которыми меня бы ждали богатство и слава.

Пока он говорил, его голос потерял ту свою часть Оксфордского акцента и вернулся к родному акценту рабочего класса региона Мидлендс. Также в голосе появилась нотка резкости.

– Не думаю, что верю в это, – спокойно ответила Нэнси.

– Тебе бы лучше в это поверить, лапушка. Потому что это правда. Бетховен был, конечно, старик редкого таланта, повернутый на симфониях, но согласись же, в наше время ему бы пришлось изрядно попотеть, чтобы хоть одна его симфония засветилась на радио, особенно если бы он был родом из Лидса или Бирмингема.

– Симфоническая музыка вовсе не единственная стоящая внимания. Я признаю, что я не эксперт, но я слушала твою группу еще когда вы записывали свои первые композиции. Я помню, что вы начинали как смесь панк-рока с хеви-метал, затем стали экспериментировать с некоторыми аспектами электронной музыки, характерными для жанров «новой волны». Однако сейчас ваша группа не вписывается ни в какой определенный жанр. Ваша музыка приобрела совершенно новое, индивидуальное звучание, которому нет аналогов на современной рок-сцене. Откуда ты знаешь, что однажды ваши песни не будут исполняться Лондонским симфоническим или Нью-Йоркским филармоническим оркестрами?

Ланс очень долго смотрел на девушку, затем пробормотал:

– А ты очень интересная девушка, не так ли, мисс Дрю?

Внезапно Нэнси заметила женщину, идущую к ним через сад. Волшебство, витавшее в воздухе во время обеда, испарилось, когда Нэнси узнала в приближающейся женщине Джейн Ройс.

– Ох, как же неприятно прерывать эту чудную уютную атмосферу тет-а-тет, – сказала англичанка, – но, боюсь, Ланс, у нас очень срочное дело, касающееся Яна Перселла.

– Ян? – насупился Ланс. – А разве он не загорает в Полпенни?

– Уже нет. Он вернулся в Лондон и, похоже, ведет себя весьма странно.

– И как же это понимать?

Джейн пожала стройными плечами.

– Не знаю, дорогой. По телефону мало что можно было разобрать. Однако его домовладелица решительно настроена вызвать полицию, если ты сейчас же к нему не приедешь.

– Ну, только этого мне не хватало! – Ланс сердито отпихнул салфетку, затем повернулся к Нэнси. – Прости, что все так…

Она улыбнулась.

– Не извиняйся, я понимаю. Ян Перселл же был вашим бас-гитаристом, не так ли?

– Да, до того как он подсел на наркотики.

– И он только что вернулся из Полпенни, Корнуолл?

Ланс кивнул, заинтригованный ее вопросом.

– Тогда, если можно, – сказала Нэнси, – я поеду с тобой.

Глава 8. Неожиданный посетитель

– Можно спросить, что же такого важного в Полпенни? – допытывалась Джейн Ройс, когда они возвращались в Лондон.

Ее такси, на котором она подъехала к пабу, было отпущено, и сейчас англичанка, не без дискомфорта, ютилась на маленьком заднем сидении красного спортивного автомобиля Ланса.

– Меня пригласили посетить это место, – ответила Нэнси. Она рассказала ей как подруга вышла замуж за лорда Пенвеллина.

– Не уверена, что улавливаю связь, дорогуша. Я имею в виду, какое отношение имеет тот факт, что Ян шатается без дела в Полпенни, пытаясь привести свои мозги в порядок, к твоей подруге в замке Пенвеллинов?

Нэнси решила слегка пожать плечами.

– Если он хорошо знает Полпенни, он может мне рассказать мне, что это место из себя представляет.

– Исходя из того, что мне сказала его домовладелица, сомневаюсь, что Ян в его нынешнем состоянии может хоть кому-то хоть чего-то рассказать.

Нэнси ничего не ответила. Теория, что странное поведение Яна Перселла может быть как-то связано с таинственной болезнью Лизы Пенвеллин, казалась притянутой за уши. И все же, двойная связь с Полпенни была довольно странным совпадением и Нэнси была полна решимости разобраться во всем этом.

У Перселла, как оказалось, были апартаменты в той части города, которая называлась Холленд-Парк, куда он приезжал, когда возвращался в Лондон из Корнуолла, пока лечился от наркозависимости.

Дом, находящийся недалеко от Кенсингтон Хай-Стрит, и в котором сейчас располагались меблированные комнаты Яна, когда-то был впечатляющим особняком с лепным фасадом и колоннами на крыльце, которые как атланты смиренно поддерживали остатки былого величия этого дома. Ибо сейчас, закопченное со временем, это некогда величественное здание можно было бы сравнить с достойной старой леди, впавшей в благородную нищету.

– О, мистер Уоррик! – закудахтала домовладелица.– Я пыталась связаться с Вами с той самой секунды, как услышала по телевизору, что Вы вернулись. Наконец-то, одна девушка из звукозаписывающей компании сообщила мне куда позвонить, после того, как я объяснила, что дело касается мистера Перселла.

– Ну, так что на самом деле с ним случилось, миссис Робби?

– Ох, Боже мой, у Вас сердце остановится, когда Вы увидите его, мистер Уоррик! Он с трудом передвигается и не сказал мне ни слова, с тех пор как прибыл сюда вчера ранёхонько. А когда он пытается что-то сказать, то издает какие-то бессвязные звуки. И тот джентльмен, что приехал навестить его этим утром, также ничего не смог разобрать из его тарабарщины.

– Походу, его опять «торкает[14]» от наркотиков, – пробормотал Ланс Джейн, когда они поднимались за домовладелицей вверх по лестнице.

– О, нет, он избавился от наркозависимости, уверяю вас! – услышала его слова миссис Робби. – Если бы это было не так, я давно бы уже сказала ему паковать вещи и выезжать.

Она постучала в дверь комнаты своего квартиранта. Поскольку никто не ответил, Ланс открыл дверь, только для того, чтобы стать как истукан в немом изумлении. Ян Перселл – Нэнси теперь отчетливо видела его – жил в темной, но просторной однокомнатной квартире, обставленной в Викторианском стиле. Сам Ян сидел, уставившись в камин, который частично было видно с порога. Тощий, светловолосый басист даже не взглянул на своих посетителей. В его глазах застыло безумное выражение, рот был широко раскрыт, а в уголке рта застыл ручеек слюны.

– Ради Бога, Ян, кончай с этим! – выпал Ланс и начал трясти бывшего коллегу за плечи. Единственным ответом Лансу было несколько бессвязных звуков.

– Как долго он находится в этом состоянии, миссис Робби?

– Уж как дня полтора. Не было и шести утра, как он вчера явился. Повариха была на кухне и услышала его у двери. У него, конечно, были ключи, но он, скорее всего, был даже не в состоянии их засунуть в замочную скважину, и поэтому позвонил в звонок. Когда повариха открыла ему, он упал в обморок прямо на месте. Она разбудила нашего рабочего, и они вдвоем кое-как затащили его наверх в комнату. С той секунды, как он пришел в себя, я слышала, как он пару-тройку раз блуждал по комнате и спотыкался о мебель, это все.

Ланс Уоррик тяжело вздохнул.

– Понятно. Что ж, надо вызывать скорую.

Нэнси застенчиво обратилась к домовладелице:

– Миссис Робби, Вы, кажется, упоминали, что сегодня утром у мистера Перселла был посетитель?

– Это так, мисс. Приходил хорошо одетый джентльмен.

– А он сообщил свое имя?

– Хмм, да, он говорил, но прямо сейчас я не могу вспомнить. Сказал, что он торговец произведениями искусства или вроде того. Ох, подождите, он же оставил визитку.

Пока Ланс вышел, чтобы позвонить в скорую, миссис Робби принесла Нэнси визитку. На карточке значилось: «Юстас Торн, торговец произведениями искусства. Владелец магазина на Пимлико-Роуд».

В этот момент вернулся Ланс. Он решил, что они с Джейн поедут вместе с машиной скорой помощи в лечебницу, куда поместят Яна, чтобы убедиться, что ему будет предоставлено оптимальное медицинское обслуживание.

– Тем временем, Нэнси, – сказал он, – почему бы тебе не поехать в отель на моей машине? Джейн потом заберет ее. Или лучше, я сам заеду и мы с тобой съездим куда-нибудь поужинать.

– Мы ужинаем… вместе? – Нэнси озадаченно улыбнулась.

– Ну, конечно же. Дабы восполнить наш кратковременный обед!

– Хорошо. Но, ты уверен, что можешь доверить мне вести такую красивую машину по Лондонским дорогам? Я еще никогда прежде не ездила по левостороннему движению.

– Ну, что ты, голубка. Я сам покажу тебе, как ей управлять.

Перед отъездом, Нэнси сказала, что хотела бы переговорить с торговцем произведениями искусства, который приходил к Яну. Ланс объяснил ей, как добраться до Пимлико: «Это между Букингемским дворцом и Челси. Мы проезжали там».

Невозможно описать, какие потрясающие чувства испытывала девушка, ведя красный спортивный автомобиль по дорогам Лондона. Пимлико, как рассказал ей Ланс, был новым модным торговым районом.

***

Юстас Торн, мужчина в шелковом костюме, с моржовыми усами и гвоздикой в петлице был готов ответить на все вопросы Нэнси. Как оказалось, Ланс Уоррик предварительно позвонил ему и представил девушку.

– Могу я спросить, – начала она, – по какому вопросу Вы приезжали к Яну Перселлу?

– Из-за Золотой Маб. Видите ли, он сказал мне на прошлой неделе, что видел недавно копию статуэтки.

– Золотая Маб? – Нэнси нахмурилась. – Должна я знать, что это такое?

Торговец пожал плечами и развел своими ухоженными руками.

– Для человека, только что прилетевшего в Лондон, пожалуй, нет. Однако в последнее время ее довольно часто освещают на радио и по телевидению. Эта статуэтка – изображение старой языческой британской богини Маб, или Мэдб, как ее называют ирландцы. Она также известна как покровительница ведьм.

Ведьмы! Очередное совпадение? Нэнси с трудом пыталась подавить волнение, вызванное словами Юстаса Торна.

– Эта статуэтка, – продолжал он, – самый лучший образец древнего кельтского искусства из когда-либо найденных. Сейчас она находится в галерее Тейт с разрешения настоящего владельца статуэтки, которому я продал ее год назад.

– Она очень ценная?

– Золото само по себе делает эту статуэтку стоящей целого состояния. А если рассматривать ее еще и как историческое сокровище искусства, то, я думаю, что даже если десять раз помножить весовую стоимость статуэтки от золота – и того будет мало, чтобы оценить ее.

Нэнси задумчиво разглядывала торговца.

– Вы думаете, Ян Перселл говорил правду?

– Кто знает, дорогая моя? Я могу сказать Вам только одно, искусствоведы традиционно полагают, что существует еще одна статуэтка Золотой Маб, равносильная найденной. Но непрофессионал вроде Перселла просто не мог знать об этом. Однако он сказал мне, что лицо той, другой Маб, обращено направо, в то время как статуэтка, находящаяся в галерее, смотрит налево. И это, честно говоря, играет в пользу правдивости его истории.

– А он говорил Вам, где он видел ту другую Маб?

Юстас Торн печально покачал головой.

– Увы, нет. Он оставил только свой адрес и телефон, и обещал вернуться с фотографиями в качестве доказательств. Но, поскольку от него не было никаких вестей, я сам решил навестить его. Думаю, мне нет нужды рассказывать Вам, в каком состоянии я его нашел.

***

Вернувшись в «Кларидж», Нэнси решила, что сейчас самое время позвонить отцу. С четырехчасовой разницей между Лондоном и Ривер-Хайтс, он как раз должен был скоро обедать. Радость Карсона Дрю от звонка его дочери была видна даже за три тысячи миль океана.

– Ну, как дела в старой доброй Англии, милая?

– Изумительно, папа! Здесь так здорово! Я еще не виделась с Лизой, но уже наткнулась на совершенно новую тайну!

– Вот это то, что я ожидал услышать от своей любимой сыщицы! Кстати, я хочу дать тебе название и номер одной юридической фирмы, куда ты можешь обратиться, если у тебя возникнут трудности. Она называется «Хантли и Дьюлиш» и находится в Линкольнс-Инн[15]. Там работают первоклассные адвокаты. Они могут дать тебе полезный совет или помочь связаться с правильным человеком в Скотланд-Ярд.

– О, это просто отлично! – Нэнси записала информацию.

Мистер Дрю также сообщил дочери, что в доверительной бумаге Лизы было специальное условие, при котором исполнителем назначается миссис Хейрвуд: если Лиза сильно заболеет или ее признают недееспособной.

Едва Нэнси успела положить трубку, как телефон снова зазвонил. На одну секунду девушку охватило смятение – не мог же Ланс Уоррик приехать так рано? Она ведь еще не переоделась и не приняла душ!

Вместо этого, голос портье сообщил ей, что в фойе отеля ее ждет мисс Джейн Ройс.

– О, да, конечно. Попросите ее, чтобы она поднялась ко мне.

Холодная улыбка застыла на лице молодой англичанки, когда Нэнси открыла ей дверь.

– Удивлена, что я приехала к тебе?

– Вовсе нет. Проходи, пожалуйста. Прости, что не могу предложить тебе что-нибудь перекусить. Я могу позво…

– О, не утруждай себя, дорогуша. Я ненадолго, так что позволь мне перейти сразу к делу.

Джейн Ройс села на стул и закурила сигарету, прежде чем начать говорить.

– Тебе нравится Ланс, не так ли?

– Ну, он был со мной очень приветлив, – ответила Нэнси. – И, я думаю, любая девушка назвала бы его привлекательным. Он очень приятный молодой человек.

Гостья попыталась надеть на лицо покровительственное выражение.

– Так я и думала. Что ж, Нэнси, могу я дать тебе один совет?

– Конечно.

– Советую тебе не влюбляться в Ланса.

– Но… почему?

– Видишь ли, мы еще не огласили эту новость, даже участникам группы. Ланс и я планируем скоро пожениться.

Глава 9. Ночь в городе

И хотя Нэнси была ошеломлена и ранена словами англичанки, она заставила себя улыбнуться и произнесла: «Поздравляю».

– Поздравляют мужчин, дорогуша, – ответила Джейн Ройс, – а будущей невесте желают счастья.

– Да, конечно. Ты права, Джейн. Я сказала, не подумав. И я желаю вам всех благ.

– Как мило! Я ведь не обидела тебя, надеюсь, сказав все это?

– Нет, нисколько. – Нэнси было трудно удерживать на лице улыбку, но она сделала все возможное, чтобы ее голос звучал как можно теплее. – Спасибо за твою откровенность. На твоем месте я бы сделала то же самое.

– Хорошо. Тогда больше не буду отнимать у тебя время.

Карамельная блондинка с кошачьей грацией поднялась с кресла и погасила свою сигарету в пепельнице.

– Ланс все же подъедет, чтобы сопроводить тебя на ужин – с моего позволения, естественно, – мягко произнесла она, – так что, повеселись как следует, душечка!

Она ушла прежде, чем американская девушка смогла полностью взять себя в руки и восстановить свое самообладание. Оставшись одна, Нэнси прикусила нижнюю губу, чтобы та не дрожала. Однако девушка почувствовала, как глаза ее наполнились слезами. Ну как Ланс мог быть таким невнимательным! Он вводил ее в заблуждение и смотрел, как она отвечает на его кокетливые ухаживания – и все это на глазах у своей невесты, которая жалела наивную американку! Нэнси так хотелось броситься в кровать и зарыдать, но она была не из тех, кто любил жалеть себя. Вместо этого, она сосредоточилась на своем маникюре, до тех пор, пока полностью не успокоилась. Потом она быстро написала письмо Ханне Груин и отправилась принять душ.

К тому времени, как приехал Ланс, девушка облачилась в сапфирово-синее платье, которое подходило к ее синим, как сапфиры, глазам и выгодно подчеркивало ее золотисто-рыжие волосы. На шее девушки красовалась нитка жемчужных бус, а в ушах сияли подходящие к бусам маленькие жемчужные серёжки – подарок Карсона Дрю на ее восемнадцатилетие. Не стоит и говорить, что Ланс был просто поражен.

– Кто-нибудь говорил тебе, что ты невероятно красивая? – хрипло выдохнул он, предлагая свою руку.

Нэнси улыбнулась:

– Хм, дай-ка подумать. Да, кажется, я припоминаю, что слышала эту фразу пару раз – от моего парня, дома в Штатах.

– Тогда он, должно быть, какой-то мужлан, если он баловал тебя только этой фразой. Потому что ты выглядишь потрясающе, голубка!

Они отправились ужинать в ресторан под названием «У Сьюзабелль» на Керзон-Стрит. Внутри стены ресторана пестрели плакатами и газетными вырезками 50-х годов. Везде висели воздушные шарики, было рассыпано конфетти – все это создавало праздничную атмосферу, а рок-король Ланс Уоррик, очевидно, был здесь самым любимым посетителем. Персонал был очень внимателен к каждой его просьбе. У столика, где устроились Ланс и Нэнси, то и дело вертелись нетерпеливые фанаты, пока метр не подошел к микрофону и не остановил эту непрерывную «охоту за автографами», вежливо попросив поклонников покинуть заведение. Нэнси почувствовала, как все плохие мысли начали покидать ее. За десертом и кофе Ланс спросил девушку:

– А этот янки-парень, про которого ты мне говорила, у вас с ним все серьезно?

– Мы еще не решили.

– Ну, тогда точно нет.

Нэнси улыбнулась.

– Я этого не говорила. Нед и я встречаемся так давно, что мы начали воспринимать наши отношения как должное. Поэтому мы решили попробовать встречаться с другими людьми, чтобы понять – хотим ли мы по-настоящему провести свою жизнь рядом друг с другом.

– Мудрое решение. Я полностью с этим согласен!

– Ну а как насчет тебя? – сказала Нэнси. – Я так понимаю, скоро в ваш с Джейн адрес полетят поздравления.

Ланс опустил свою чашку на столик.

– Так, и какая же коварная маленькая птаха начирикала тебе эту ерунду? Милая славная Джейни Ройс, без сомнения?

Нэнси уклончиво пожала плечами.

– Это имеет какое-либо значение?

– Да, это чертовски важно! Позволь мне кое-что тебе рассказать, красавица. Джейни пытается затащить меня под венец еще с первого года нашего знакомства и я, честно, до сих пор прошу ее уже успокоиться. Я бы не терпел подобные бредовые выходки ни от кого другого. Но дело в том, что я не могу вот так просто уволить ее – она безумно хорошо выполняет свою работу.

Ланс замолчал и задумчиво начал крутить свою чашку за ручку. Затем он смущенно продолжил:

– Конечно… у нас с Джейни были свои минуты нежности, если ты хочешь знать… но это все, что было – просто спонтанный поцелуй или объятия, когда мы оба были во власти чувств, например, если успешно выпустили новую пластинку. Что по-настоящему важно, так это то, что Джейн – лучшая в своем деле, особенно когда дело касается рекламы и деловых связей. У этой девушки просто шестое чувство на то, что может вызвать сенсацию. Уж она-то знает, как выжать каждую каплю из благоприятного освещения группы в прессе под любым углом и умеет пользоваться любой предоставленной для этого возможностью. Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать, голубка?

Нэнси увидела свое отражение в его глазах. Внезапно, она почувствовала себя намного счастливее.

– Думаю, что да.

– Отлично! Тогда давай продолжим наш вечер!

А вечер только начинался. Из ресторана они поехали в клуб «Камден Палас», находящийся в северной части Лондона.

– Лучший клуб в Европе! – уверял девушку Ланс, открывая ей дверь.

Уровень громкости музыки внутри буквально ошеломил девушку, а наряды посетителей были еще причудливее и эксцентричней, чем она видела на лондонской молодёжи до этого.

После этого они посетили еще два Лондонских авангардистских «кочевых» клуба, которые, как рассказал ей Ланс, не имеют постоянного адреса и не афишируют свое существование.

– Эксклюзивные места! – подмигнул ей Ланс. – Члены клуба узнают друг от друга его местонахождение исключительно из уст в уста.

Нэнси охотно верила в это. Один из таких «клубов» представлял собой всего лишь огромный шатёр, раскинутый внутри пустого заброшенного здания.

Когда они танцевали, Ланс прошептал ей на ухо: «Ты удивительная девушка, Нэнси Дрю! Знаешь, с нашей первой встречи, да и, собственно, этим утром, в аэропорту, я думал, что ты просто крайне интересная молодая красотка. Но сейчас, я вижу что-то большее в тебе. Вижу, что ты – особенная!»

И, здесь, посреди грохота рок-музыки, их губы встретились в нежном поцелуе.

– Тебе … тебе обязательно завтра уезжать в Корнуолл? – тихим голосом спросил Ланс, провожая девушку в отель «Кларидж» позже той ночью.

– Боюсь, что да, – ответила Нэнси. – Я обещала своей подруге, что… напомнило мне вот что: как себя чувствует Ян?

– Его все еще «колбасит» – ну, если можно назвать это объяснением.

– Как странно, – Нэнси нахмурилась, погрузившись в размышления. – Хотелось бы мне знать, что все это значит.

– Послушай, – сказал Ланс, – если ты останешься здесь завтра хотя бы до полудня, я возьму тебя с собой проведать его, и ты сможешь сама поговорить с врачом.

– Хмм… Должна признать, что мне очень любопытно и да, я согласна на твое предложение. Но я также хотела бы еще успеть посетить галерею Тейт[16].

– Тогда, больше ни слова. И это – свидание, красавица!

***

На следующее утро, после завтрака в отеле, Нэнси и Ланс направились в Хампстед, ныне престижный район Лондона, который раньше был очаровательной деревушкой на севере. Здание клиники, в которой находился Ян, было отличным представителем Елизаветинской архитектуры[17]: величественное деревянно-кирпичное здание посреди вересковой пустоши.

Доктор Палмер, лечащий врач Яна Перселла, спокойно отвечал на все вопросы Нэнси, однако он признал, что зашел в тупик.

– А могло ли это случиться просто из-за передозировки? – спросила Нэнси.

Доктор Палмер покачал головой.

– Вряд ли. В сущности, у него на лицо все признаки абстинентного синдрома, что говорит нам о том, что он резко прекратил употреблять наркотики. Однако, в эмоциональном плане, он ведет себя так, как будто он испытал ужасный шок, увидел что-то такое, что напугало его до смерти в прямом смысле этого выражения.

Врач нахмурился, и какое-то время колебался, прежде чем произнести:

– Правда, есть еще одно странное обстоятельство…

– Какое же? – нетерпеливо спросила Нэнси.

– У господина Перселла на ноге нашли след от иглы – и, поверьте мне, не в том месте, куда бы он мог ввести иглу сам.

– И о чем это говорит?

Доктор Палмер стесненно пожал плечами.

– Возможно о том, что ему намеренно ввели какой-то наркотик, помрачающий ум, который и довел его до нынешнего дезориентированного состояния. Боюсь, нам остается только надеяться, что время и отдых смогут восстановить его дееспособность.

На обратном пути в центральный Лондон Нэнси обдумывала слова доктора Палмера.

– Как так получилось, что Ян оказался в Полпенни, после того как покинул вашу группу, Ланс?

– Понятия не имею. Он и Боб Эванс были приятелями, им, похоже, нравилось это место. Они часто сматывались туда, чтобы проветриться между бесконечными репетициями и концертами.