Текст книги "История Османской империи. Видение Османа"

Автор книги: Кэролайн Финкель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

В 1573 году дон Хуан (который в неблагоприятном 1572 году так и не смог сокрушить военно-морскую мощь Османской империи, что ожидалось после сражения при Лепанто) с помощью испанской эскадры отвоевал Тунис и построил новую крепость на Ла-Голетте. В 1574 году при помощи эскадры, более многочисленной, чем та, которую они потеряли при Лепанто, турки снова захватили Тунис. Это удалось сделать благодаря комбинированному удару, который со стороны моря нанесла упомянутая эскадра, а со стороны суши сухопутные войска провинций Алжир, Триполи и Тунис. Что касается дипломатических шагов, то перед тем, как эскадра вышла в море, турки попытались получить помощь испанских мавров, предложив им вступить в союз с протестантами Нидерландов. Более того, непосредственно в Нидерланды был направлен доверенный представитель Османской империи с целью предложить союз, направленный на нанесение комбинированного удара по Испании, но из этого ничего не вышло. Имевшиеся во всех странах Европы доверенные лица и шпионы хорошо информировали османских государственных деятелей о заключавшихся между этими странами союзах, а коммерческие связи Иосифа Наси обеспечивали султана еще одной весьма эффективной и широкой сетью по сбору разведывательной информации.

И для Габсбургов, и для турок сохранение контроля над Северной Африкой было сложной задачей, от решения которой зависел престиж тех и других. Турки ставили себе целью защитить своих единоверцев, но они явно рисковали снова попасть под удар испанского флота. С другой стороны, хотя Филип II не мог смириться с присутствием турок в непосредственной близости от его собственного королевства, он выбрал первоочередной задачей подавление протестантского мятежа в Нидерландах, что было сложным и неимоверно дорогостоящим, в смысле его снабжения, мероприятием. В 1575 году Испания объявила себя банкротом.

В 1574 году, когда турки отвоевали Тунис, султан Селим II умер после падения в купальню. Ему было пятьдесят лет. Следуя примеру своих предшественников, он построил бросающийся в глаза, монументальный храмовый комплекс, но, в нарушение традиций, выбрал для него место в старой османской столице, фракийском городе Эдирне, где он обожал заниматься охотой, которая была его страстью. Построенная его отцом в имперской столице мечеть Сулеймание символизировала мощь исламской религии и османской династии. Эдирне лежал на дороге, которую османская армия использовала для походов в Европу, а посланники европейских держав для поездок в Стамбул с дипломатическими миссиями. Приближаясь к Эдирне с любой стороны, можно было увидеть мечеть Селимийе, расположенную на возвышенности, в самом центре города, на том месте, где в 60-е годы XIV столетия султан Мурад I построил дворец. Взметнувшиеся вверх более чем на семьдесят метров, четыре минарета этой мечети издавна производили большое впечатление на всех проезжавших через Эдирне. Через полтора столетия жена английского посла в Стамбуле леди Мэри Уортли Монтегю отметила, что мечеть Сулеймание является «самым величественным строением из всех, которые я когда-либо видела». Путешественник XVII века Эвлия Челеби привел типично турецкое объяснение того, почему Селим выбрал для своей мечети именно Эдирне. По его словам, пророк Мухаммед явился Селиму во сне и предписал ему строить именно там. По-видимому, явление пророка имело место еще до кончины Сулеймана, так как хронограмма закладки фундамента мечети Селимийе свидетельствует о том, что это произошло в 1564–1565 годах, но закончено ее строительство было уже после смерти Селима. [24]24
  Хронограмма – это какой-либо письменный источник, часто надпись или стихотворение, в котором определенные символы (которые, в случае с османскими хронограммами, обычно стоят в последней строке) несут известные числовые значения; если эти значения сложить, получится дата.


[Закрыть]Ее строительство финансировалось из трофеев, добытых во время Кипрской кампании, подобно тому как это было с мечетью Сулеймание, строительство которой финансировалась из трофеев, добытых во время Белградской, Родосской и Мальтийской кампаний. Став отклонением от обычной для имперского архитектора Синана схемы мечети с центральным куполом в окружении полукуполов, мечеть Селимийе с ее единственным куполом, более широким, чем купол Айя Софии, считается шедевром этого зодчего, которым он хотел продемонстрировать свое мастерство и виртуозность, превзойдя византийский образец.

Селим построил свой храмовый комплекс в Эдирне, но он также оставил неизгладимый след в архитектурном облике и силуэте Стамбула. В 1572 году он приступил к первому капитальному ремонту Айя Софии, предпринятому после того, как Мехмед II перестроил этот христианский храм в мечеть. Поскольку спустя столетие после завоевания Константинополя это здание уже окружали жилые дома и прочие строения, Селим приказал все снести. Последующая инспекция выявила, что контрфорсы уже обваливаются и зданию нужен срочный ремонт. Историк Мустафа-эфенди из Салоник отмечал, что здание обрушивалось. Селим осмотрел мечеть вместе с Синаном и распорядился произвести обширную реконструкцию. Один из двух минаретов, добавленных завоевателями, был деревянным, и его пришлось построить заново из кирпичей. Были добавлены еще два минарета. Султан открыто порицал тех, кто считал эти работы ненужными на том основании, что здание построили немусульмане.

На прилегавшей к Айя Софии территории Селим распорядился построить два духовных училища, а также собственный мавзолей.

Он умер еще до завершения строительства мавзолея и был погребен под установленным над местом строительства навесом в форме шатра. Он стал первым султаном, который скончался в Стамбуле. Духовные училища так и не были построены, а строительство минаретов и мавзолея пришлось завершать его старшему сыну и преемнику Мураду III. Нет ничего удивительного в том, что Селим выбрал местом своего погребения территорию, прилегавшую к Айя Софии. Его едва ли можно было похоронить где-либо кроме имперской столицы, и уж тем более в мечети, построенной одним из его предшественников. Айя Софию почитали потому, что она была связана с именем Мехмеда II Завоевателя. Решение Селима осуществить ремонт Айя Софии не было непосредственно связано с его планами относительно собственного погребения, но и не являлось совершенно случайным. Селим обратил свое внимание на этот бывший христианский храм вскоре после завоевания Кипра. Тогда он укреплял в мусульманах стремление к лидерству, продемонстрированное его победой над христианскими державами, и противостоял любым намекам на то, что Османскую империю могло ослабить поражение при Лепанто. Ко времени смерти Селима стало ясно, что победа христиан при Лепанто по сути была пирровой победой.

Помимо этого, султан Селим продолжил начатое его предшественниками участие в делах Мекки, и благодаря проведенным по его распоряжению ремонтным работам Большая мечеть приобрела характерный для османской архитектуры внешний вид, который она имеет и поныне. По причине того, что в Мекке не хватало места для строительства таких грандиозных мечетей, как в Стамбуле, галереи, окружавшие внутренний двор, были перестроены в османском стиле, а на их прежде плоских крышах появились купола. Эти работы продолжались и в годы правления Мурада III, производя впечатление на паломников, которые прибывали со всего света и видели могущество и необыкновенную щедрость новых защитников мусульманских святынь.

Смерть Селима была неожиданной, и процессом передачи власти новому султану снова руководил Соколлу Мехмед-паша, который тайно отправился в Манису, чтобы сообщить принцу Мураду о смерти его отца. Требование гарантировать династическую преемственность снова стало причиной отсрочки, необходимой для того, чтобы новый султан смог предъявить свои права на трон. Между тем тело Селима, которое пытались сохранить с помощью льда, находилось во дворце. Очередным нарушением традиций стало то, что погребальная молитва была совершена не в какой-либо открытой для общего доступа мечети, а в пределах дворца Топкапы. Эта глубоко личная церемония отражала отдаленность султана от своих подданных, которая еще при его жизни все более и более увеличивалась. Традиционную молитву на похоронах Селима произнес именно шейх-уль-ислам, что указывало на более заметную и официальную роль, которая была отведена этому должностному лицу еще при Сулеймане, и стало прецедентом для будущих султанов.

Так получилось, что старший сын Селима (которому тогда было лет двадцать) оказался и старшим представителем мужского пола династии. Мураду III явно было предопределено следовать по стопам своего отца. Впрочем, чтобы исключить всякую возможность того, что кто-либо оспорит его право на престолонаследие, он принял меры предосторожности и сразу после восхождения на трон приказал казнить своих младших братьев. Их похоронили рядом с их отцом, Селимом. Вот как «третий медик» Мурада, еврей Доменико Хиеросолимитано описывает те сомнения, которые вызывали у его хозяина предстоящие убийства:

Но султан Мурат оказался настолько сострадательным, что не смог видеть кровопролитие, и прождал восемнадцать часов, в течение которых он отказывался садиться на имперский трон или сделать общеизвестным свое прибытие в город, а в первую очередь пытался найти способ избежать кровопролития своих девяти братьев, которые находились в Сераглио… Чтобы не нарушать закон Османского государства… он, со слезами на глазах, послал немых, поручив им задушить братьев, и собственными руками передал их старшему девять платков.

Преемником Мурада стал его старший сын Мехмед, которому к моменту восхождения на престол его отца было лет девять. Вступив на трон в 1595 году, Мехмед III приказал казнить своих братьев, старший из которых был более чем на двадцать лет младшего него. Множество маленьких саркофагов с останками братьев Мурада и Мехмеда были наглядными свидетельствами, что убийство являлось той ценой, оплатив которую удавалось избежать междоусобиц, так часто сопровождавших вступление на престол нового султана. Общество было глубоко потрясено этими убийствами. Единственным утешением является то, что последующие поколения оказались не столь многодетными, и уже никогда такое множество юных принцев не умирало, чтобы гарантировать спокойное восхождение своего брата на трон.

На протяжении восьми лет правления Селима II должность великого визиря занимал Соколлу Мехмед-паша, который и при Мураде III оставался на своем посту вплоть до 1579 года, когда он был убит одним рассерженным просителем в зале заседаний имперского совета. После его смерти должность стала менее престижной: на протяжении 21 года правления Мурада III этот пост занимали семь человек, и по мере того как они добивались расположения и впадали в немилость, эта должность одиннадцать раз переходила от одного к другому. Великий визирь стал игрушкой в руках султана, заменявшего его всякий раз, когда выяснялось, что он не в состоянии выполнить требования своего владыки. Ни Мурад III, ни его сын Мехмед III не утруждали себя личным участием в управлении империей, но это не означало, что они больше не принимали решений. Напротив, полномочия принимать самостоятельные решения, которыми прежде обладал великий визирь, теперь были ограничены, причем это касалось даже решения вполне заурядных административных вопросов. Прямой контакт между султаном и великим визирем стал менее обычным явлением и был заменен перепиской, в которой султан указывал свои решения, принятые по целому ряду государственных дел (назначениям на должности, размерам жалований, организации бюрократического аппарата), и эти решения принимались на основе краткого изложения вопросов, представленных ему в форме прошений.

Еще больше, чем Селим II, Мурад III и Мехмед III предпочитали проводить время в своих личных покоях, а не в зале заседаний совета, где обсуждались государственные дела, но в своих собственных апартаментах они были более восприимчивы к влиянию фаворитов, на которых бюрократический аппарат управления государством не оказывал почти никакого воздействия. Несмотря на ограничения, навязанные ему дворцовыми функционерами и фаворитами, Соколлу Мехмед-паша сумел править империей в условиях самых грубых нарушений законности, допускаемых фракциями, которые процветали в тот период слабой султанской власти. Ему удалось поставить на многие важные посты своих протеже и членов собственной семьи. После его смерти соперничество между теми, кто находился в ближайшем окружении султана, только усилилось.

Со времени правления Сулеймана, который открыто проявлял благосклонность к своей жене Хюррем Султан, возвысив ее из наложниц собственного гарема, статус старших жен правящей династии изменился. В продолжение традиции, начатой Хюррем, их существование стало более заметным, а память о них сохранялась дольше, благодаря построенным ими общественным зданиям. Кроме того, некоторые из них стали играть новую и весьма значительную роль валиде,то есть вдовствующей султанши или матери правящего султана. Хюррем умерла еще до того, как ее сын, Селим, взошел на трон, зато наложница Селима Нурбану Султан оказывала доминирующее влияние на своего собственного сына, Мурада III, после его вступления на престол и до самой своей кончины, случившейся спустя почти десять лет. Нурбану была валиде-султан (королевой-матерью) в самом полном значении этого слова. Она первой стала официально пользоваться этим титулом. Издавна считалось, что она родилась в семье венецианских аристократов и еще в детстве была захвачена главным адмиралом флота Барбароссой, который передал ее в имперский гарем, но, по-видимому, она была гречанкой с Корфу. Хюррем играла лишь скромную роль в дипломатии, благодаря тому, что она от имени Сулеймана вела переписку с королем Польши и сестрой шаха из династии Сафавидов, зато Нурбану оказывала более явное воздействие на международные отношения Османского государства. Посланники иностранных государств знали, насколько важно было добиться ее расположения. Джакобо Соранцо, посетивший Стамбул в свите венецианского посла, который в 1582 году был приглашен на торжества по случаю обрезания принца Мехмеда, отметил, что «всем правила жена… с валиде-султан… приходилось зависеть от них или, по крайней мере, не настроить их против себя».

При Мураде III дом правящего султана стал еще больше напоминать «королевскую семью». Вступив на престол, он сразу же перевез в Стамбул своих домочадцев, которые находились в Манисе, где, будучи принцем-губернатором, он жил со своей супругой Сафийе Султан и детьми. В Стамбуле Нурбану снова оказалась подле своего сына, переселившись из Старого дворца, куда она удалилась после смерти Селима, в гарем дворца Топкапы. Как валиде-султан, она заботилась о том, чтобы в гареме не возникало никаких затруднений, и находилась на вершине его иерархии. Ее ежедневное жалованье было самым высоким в империи, оно в три раза превышало жалованье самого султана. Переезд Нурбану Султан из Старого дворца в Новый дворец было отмечено торжественным шествием через весь Стамбул. Не прошло и десяти лет после вступления Мурада на престол, как число женщин в гареме (наложниц и служанок) удвоилось и превысило сотню. Покои гарема были перестроены для того, чтобы предоставить матери султана более роскошные апартаменты и обеспечить дополнительное место для растущего числа живших там женщин. Для себя Мурад построил двухэтажную опочивальню с балдахином и куполом, внутренние стены которой были покрыты изящнейшими изразцами, сделанными в Изнике. Помимо этого он построил купальни и тронный зал под куполом, находившийся рядом с его опочивальней.

Если Селим, как и Сулейман, жил в отдельной резиденции, находившейся в третьем дворе его дворца, и только время от времени посещал гарем, то Мурад был полностью погружен в семейную жизнь, что в достаточной степени свидетельствовало о тех значительных переменах, которые произошли как в поведении самого султана, так и в жизни империи. Мурад не входил в число тех воинственных султанов, которые стремились лично вести свою армию на войну. Он был правителем, который предпочитал вести жизнь в компании женщин. Лет десять он, вместе с Сафийе Султан, которая была его единственной сексуальной партнершей, и тремя детьми (старшим из которых был будущий Мехмед III), прожил в Манисе, находясь на содержании у своих родителей. Однако сестра Мурада, Эсмахан, и его мать считали эти моногамные отношения недостаточными для того, чтобы в будущем было гарантировано наличие законного претендента на трон. Поэтому, по всей вероятности в начале 50-х годов XVI века, они добились того, что Мурад завел наложниц. Он умер, оставив после себя 49 детей.

Увеличение численности и значимости гарема, а также усиление власти и влияния валиде-султан расширило сферу ответственности стража гарема, которым являлся самый старший среди черных евнухов, который осуществлял надзор за жившими там женщинами. [25]25
  Как и султаны Мамлюки, султаны Османской империи использовали евнухов для охраны своих домочадцев; если не считать самого султана (а также немых и карликов), евнухи были единственными взрослыми лицами мужского пола, которым разрешалось входить в гарем. Мало что известно о том, как их брали на службу и как к ней готовили.


[Закрыть]Вскоре после вступления на престол султан Мурад ввел должность главного черного евнуха (а если она уже существовала, то он несомненно расширил круг возложенных на него обязанностей) и поручил занимавшему этот пост осуществлять надзор за пожертвованиями на содержание священных для мусульман мест, что прежде входило в сферу ответственности главного белого евнуха дворца, надзиравшего за пажами, выполнявшими функции, схожие с теми, которые выполняли обитательницы гарема. Огромные пожертвования прежних султанов, Мехмеда II, Баязида И, Селима I и Сулеймана I, вскоре также оказались под присмотром главного черного евнуха, и он стал еженедельно отчитываться о положении дел в этой области. Под его контролем находились значительные финансовые потоки, и он пользовался той властью, которую ему это давало. Великий визирь и другие министры правительства проиграли от перераспределения власти, которое произошло в результате усиления роли гарема и его главного стража. В своем отчете о правлении Мурада III интеллектуал и бюрократ Мустафа Али из Гелиболу указывал на опасное воздействие развивавшихся тогда тенденций, отмечая, что из-за близости к султану евнухи и наложницы гарема получили возможность вмешиваться в политический процесс, а значит и оказывать влияние на назначения на должности. Они даже стали продавать назначения на должности. Но это не пугало султана, который несомненно был удовлетворен первыми плодами введенного им плана расширения властных полномочий дворца. Мустафа-эфенди из Салоник сообщает нам о том, что вскоре после того, как в 1579 году был убит Соколлу Мехмед-паша (который по крайней мере до правления Мурада III являлся олицетворением всемогущего великого визиря), султан даже подумывал о том, чтобы вообще обойтись без этого поста.

Наряду с миром гарема, в котором Мурад III проводил гораздо больше времени, чем его предшественники, существовал и мир его фаворитов. Среди них были люди, которые находились рядом с ним еще со времен его пребывания в Манисе: его воспитатель Хока Садеддин-эфенди, его главный бухгалтер Кара («Черный») Ювейс Челеби и его духовный наставник, член секты Халвети, шейх Шука. Отец Хока Садеддина был наперсником Селима I, а сам он являлся помощником шейх-уль-ислама Абуссууда, находившегося на этом посту при Сулеймане и при Селиме. Сегодня он известен как автор Османской истории, которую он посвятил Мураду. В свое время его сын, Эсад-эфенди, стал шейх-уль-исламом, сохранив за своим семейством место в самом верхнем эшелоне государственного аппарата. Вскоре после вступления Мурада на престол, Соколлу Мехмед перешел в оппозицию к этому кругу приближенных, обвинив Кара Ювейса в финансовых нарушениях. Задуманная Соколлу Мехмедом интрига привела к обратному результату, и всем стало понятно, что он лишился своего авторитета: под контроль Кара Ювейсу было передано управление финансами империи и он получил место в правящем совете, тогда как протеже Соколлу Мехмеда были сняты со своих должностей, а их имущество конфисковано. Самым болезненным ударом стало то, что его кузена, Соколлу Мустафа-пашу, оказавшегося весьма способным губернатором Буды, казнили, а на его место назначили Кара Ювейса. И хотя Кара Ювейс не был доволен назначением на этот пост, находившийся вдали от центра власти, ничего другого ему не оставалось. Позднее он был назначен губернатором Египта, и во время его пребывания на этом посту в провинции вспыхнул мятеж, вызванный введенным им жестким контролем за финансированием армии. Мятежники ворвались в зал заседаний совета и разграбили его личные покои. Он сам подвергся нападению, во время которого были убиты члены его свиты.

Шейх Шука, который был безграмотным человеком, поощрял интерес Мурада к мистицизму. Султан доверял шейху толковать свои сны и предсказывать судьбу. В этом не было ничего необычного, так как рука об руку с насаждением официально принятого ортодоксального суннизма шли энергичные поиски эзотерических знаний, а Халвети стала самой «правоверной» сектой дервишей, поскольку получила широкое признание в правящих кругах Османской империи. На самом деле, Соколлу Мехмед-паша дал пристанище собственному духовному наставнику из этой секты, прикрепив его к храмовому комплексу, который он построил в честь своей супруги, Эсмахан, в стамбульском квартале Кадирга.

После своего восхождения на трон в 1574 году Мурад III продолжил агрессивную политику, которую Селим II проводил в Северной Африке и западной части Средиземного моря. Дело обстояло таким образом, что пока на посту великого визиря оставался Соколлу Мехмед, никаких резких изменений во внешней политике ожидать не приходилось. Те годы были отмечены бурным развитием событий. При военной поддержке Османской империи удалось отстранить от власти правителя из династии Саади и поставить на его место одного из недовольных членов этого семейства, который стал зависимым от империи правителем Марокко. Благодаря этой победе турки получили контроль над всем побережьем Северной Африки, что привело к соперничеству с португальцами не только на восточных, но и на западных рубежах Османской империи. В тот самый момент, когда испанский посланник прибыл в Стамбул, чтобы заключить мир с султаном, португальский король Себастьян пытался получить помощь в борьбе с турками у своего кузена Филипа Испанского. Филип увиливал от прямого ответа, но в конце концов предоставил португальцам и войска и корабли. В 1578 году португальцы вторглись в Марокко. Король Себастьян был убит в битве при Алказаре, и хотя зависимый от империи правитель Марокко тоже был убит, туркам удалось добиться того, что преемником стал его брат. Длительный период вооруженного противостояния Османской империи и Габсбургов в западном Средиземноморье закончился в 1580 году, когда был заключен договор, позволивший Испании сосредоточить свое внимание на севере Европы.

Теперь Триполи, Тунис и Алжир были провинциями, формально находившимися под властью османских губернаторов, но местные вожди продолжали ставить во главу угла свои собственные узкие интересы и срывать любые попытки центрального правительства привести систему управления этими провинциями в соответствие с принятыми во всей империи нормами. Взаимоотношения между Османской империей и этими магрибскими провинциями являлись «браком по расчету», при котором каждая из сторон не ожидает от другой слишком многого. Если Стамбул предвидел, что он будет получать мало доходов из Магриба, но надеялся на то, что эти провинции окажут помощь в борьбе с общими врагами, которые имелись в западном Средиземноморье, то формально являвшиеся османскими подданными жители Магриба никоим образом не стремились к «османизации» или интеграции с империей и не слишком надеялись на инвестиции центрального правительства и на улучшение инфраструктуры.

Заключенный в 1580 году мирный договор между Османской империей и Габсбургами свидетельствовал о том, что они достигли определенного равновесия сил на море. В то же самое время активные действия турок против португальцев в Индийском океане постепенно шли на убыль. Последними всплесками этой активности были предпринятые ими в 1585 и 1589 годах попытки изгнать португальцев с берегов Мозамбика.

Турки были рады передышке, которую они получили в Средиземном море, поскольку в 1578 году они оказались втянутыми в полномасштабный международный кризис, войну с Ираном на Кавказе. Эта война, которая в основном пришлась на правление Мурада, положила начало длительному периоду враждебности между этими двумя державами, продолжавшемуся вплоть до 1639 года, когда они наконец заключили длительный мир. Восточные рубежи империи находились в состоянии мира начиная с 1555 года, когда был заключен договор в Амасье, но после смерти шаха Тахмаспа в 1576 году начались междоусобные распри и снова активизировала свою деятельность секта кызылбашей. Соколлу Мехмед-паша решительно возражал против возобновления военных действий с Ираном. Известно, что он был сторонником османского присутствия на Кавказе с целью сдерживания экспансии московитов, но он понимал, что это сопряжено с проблемами снабжения, и опасался того, что кампания в этом регионе потребует больших расходов. У Соколлу Мехмеда были враги еще до возвышения группы лиц из окружения Мурада и до того, как валиде-султан Нурбану Султан и гарем стали обладать беспрецедентной властью. Его старый соперник, Лала Мустафа-паша, проявил готовность нажить капитал на сложившейся ситуации и предложил себя в качестве той фигуры, вокруг которой могли объединиться ненавидевшие Соколлу Мехмеда придворные. Они полагали, что если герой Кипра, Лала Мустафа снова выиграет войну, то Соколлу Мехмеда сместят с должности и ее займет Лала Мустафа. После того, как было принято решение вступить войну с Сафавидами, Лала Мустафе было поручено командовать армией вместе с Коджа Синан-пашой, который со времени Йеменской кампании являлся столь же честолюбивым соперником великого визиря. Но их неспособность сотрудничать друг с другом вскоре привела к смещению Коджа Синана. В результате Лала Мустафа остался единственным командующим и готовился получить все награды за предвкушаемый им успех в этой кампании.

Когда Кавказ стал театром военных действий, находившийся в восточной Малой Азии пограничный город Эрзурум превратился в передовую базу воевавшей с Ираном османской армии. Добираясь морем до Трабзона, а потом совершая переход на юг, через горную местность, войска Лала Мустафы летом 1578 года подтягивалась к Эрзуруму. Сафавиды и зависимые от них кавказские государства находились в таком смятении, что турки сумели пройти через всю Грузию, по пути заняв Тифлис (столицу современной Грузии), и подошли к находившимся севернее княжествам. К исходу лета несколько князей этого региона подчинились туркам, которые к этому времени уже оккупировали некоторые части Ширвана, находившегося на западном берегу Каспия. Оздемироглы Осман-паше (который был сыном бывшего губернатора провинции Хабеш, Оздемира-паши) была поручена незавидная задача управлять этой удаленной и уязвимой новой провинцией. При содействии татар он подавил сопротивление местного населения и войск Сафавидов, но коммуникации, которые связывали его с османскими войсками в Тифлисе, оказались перерезаны, и на зиму ему пришлось уйти из главного города провинции Ширван Шемахи и перебраться в расположенный на берегу Каспийского моря город-крепость Дербент.

Оставив своего старого врага Коджа Синан-пашу в Стамбуле, Лала Мустафа-паша совершил роковую ошибку. В 1579 году, когда великий визирь Соколлу Мехмед-паша был убит, его место занял второй визирь, Семиз («Тучный») Ахмед-паша – муж Хюмашах Султан, которая была дочерью Михримах Султан и Рустем-паши. Продвинувшись по служебной лестнице, Коджа Синан стал третьим визирем, что позволило ему устроить дела с выгодой для себя. Семиз Ахмед отозвал Лала Мустафу с фронта и вместо него назначил командующим Коджа Синана. Протеже Лала Мустафы были обвинены (в некоторых случаях обосновано) в коррупции и уволены с государственной службы. Впрочем, ему удалось сохранить за собой пост второго визиря, и когда всего через несколько месяцев пребывания в должности Семиз Ахмед умер, казалось, что пост великого визиря наконец перейдет к Лала Мустафе.

Но в конечном счете Лала Мустафа не достиг того, к чему так стремился: хотя он и взял на себя обязанности великого визиря, Коджа Синан сумел воспрепятствовать его утверждению в этой должности, и после того, как в течение трех месяцев она оставалась вакантной, в августе 1580 года великим визирем был назначен Коджа Синан. Вскоре после этого Лала Мустафа умер. Уход из жизни Соколлу Мехмед-паши, Лала Мустафа-паши и Семиз Ахмеда-паши ознаменовал завершение эпохи, поскольку эти люди являлись последними напоминаниями о правлении Сулеймана. Коджа Синан принадлежал к более молодому поколению, представители которого достигли зрелости и добились власти при султане Селиме II. Он обладал способностью без труда входить в руководящие структуры, используя для этого имевшиеся в них разногласия, что он и делал, проявляя смекалку. В общей сложности он пять раз занимал должность великого визиря.

Вскоре после того, как в ноябре 1580 года Коджа Синан, который все еще оставался главнокомандующим армией, прибыл в Эрзурум, Сафавиды стали просить о мире. Коджа Синан вернулся в Стамбул, полагая, что военные действия уже закончены, хотя на самом деле они продолжались в Грузии, что и помешало заключению турецко-иранского мирного договора. Через несколько месяцев его сняли с должности, и на его место был назначен второй визирь, Сиявуш-паша. В последующие годы империя пыталась взять под свой контроль Кавказ. В отличие от прежних военных кампаний в данном регионе, на этот раз турки пытались оккупировать его на постоянной основе. Ширван был только одной из четырех новых провинций, созданных в то время. Проблемы, возникшие на Кавказе, были похожи на те, с которыми они сталкивались в Йемене, а именно, непостоянство местных вождей, а также неблагоприятный климат и суровая местность. Экспансия империи на эти удаленные территории зависела от ее способности строить и защищать крепости, за стенами которых турки с трудом удерживали ситуацию под контролем. Ныне расположенная в северо-восточной Турции, крепость Карс была перестроена в передовую базу, с которой осуществлялось снабжение гарнизонов, дислоцированных на недавно завоеванных территориях. Также был перестроен Ереван и укреплены другие, менее крупные опорные пункты.

Оздемироглы Осман-паша оставался в Дербенте до 1582 года, когда туда через Крым были переброшены подкрепления из Румелии, после чего он выступил в поход с целью изгнания Сафавидов из восточного Кавказа. Татарская кавалерия из Крыма была необходима для того, чтобы хоть как-то удерживать этот регион под контролем, но теперь, нарушив свои вассальные обязательства перед султаном, хан Мехмед Гирей II отказался предоставить достаточное количество войск для оказания помощи туркам. По этой причине Оздемироглы Осман направился в Крым и при содействии высланной из Стамбула эскадры под командованием Кылыч Али-паши возвел на престол нового хана. В течение пяти лет своей службы на Кавказском фронте Оздемироглы Осман не был вовлечен в интриги двора. Когда же он вернулся в Стамбул, его встретили там как героя, и летом 1584 года он был назначен великим визирем, что вызвало гнев клики, окружавшей Мурада, которая на сей раз не смогла оказать влияние на султана. Он умер спустя год, захватив в ходе восточной кампании Тебриз (на этот раз татары оказали ему серьезную помощь), который впервые ему удалось удержать.