Текст книги "Ты веришь в судьбу?"

Автор книги: Кэрол Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Итак, я хочу знать все,что тебе известно об отъезде Ребекки!

Вульф атаковал ее сразу, как только она открыла на его стук дверь своего коттеджа. Именно этого она ждала и боялась весь день; мирная и спокойная суббота кончилась в десять утра с телефонным звонком Ребекки Хэркуорт… Уже в который раз за последние дни Син пожалела о том, что на ее визитке, которую она дала Ребекке при первой встрече, указаны оба номера – рабочий и домашний. И вот, пожалуйста, теперь Вульф стоит в дверном проеме и сверлит ее яростным взглядом!

– Может быть, поговорим в доме? – полуспросила-полупригласила она, отступая на шаг, чтобы дать ему войти.

– Я… О Господи!.. – Он последовал за ней и едва не ударился о притолоку. – Не представлял, что ты арендуешь дом у Семи Гномов, – ворчал он, пригибая голову, чтобы не рисковать снова.

Между тем игрушечные размеры жилища и позволили Син договориться с владельцем о приемлемой цене; желающих поселиться в этом уютном районе было много, но тех, кто прошел бы «ценз» по росту, явно не хватало: мало кому хотелось ходить по дому согнутым в три погибели!

Особенно странно смотрелся здесь Вульф: при его росте и мощи он казался великаном, которого Семеро Гномов заманили в ловушку, где ему не выпрямиться и не повернуться. Хотя Вульфа сюда никто не звал и, стало быть, его неудобства – это его проблемы.

Он с размаху опустился в одно из кресел, жалобно скрипнувшее под его тяжестью: в игрушечном доме и мебель была кукольная.

– Ну? – прорычал он.

Син смотрела на него с деланным недоумением. Разумеется, она прекрасно знала, о чем идет речь, знала, о чем он спрашивает, но понятия не имела, чтоему отвечать, и рассчитывала оттянуть неизбежное.

Сегодня Вульф был одет совершенно по-домашнему: плотно облегающие фигуру джинсы, кремовый джемпер. Син тоже была в джинсах и ярко-розовой свободной блузе. Стиль одежды несколько уравнивал их, что придавало Син уверенности, как и то, что она была «на своем поле»: размеры комнаты ее ничуть не стесняли…

– Я как раз собиралась выпить кофе, – небрежно сказала она. – Составишь компанию?

– Черт побери, – начал было Вульф, но, взяв себя в руки, глубоко и медленно вздохнул. – Мне сейчас не до кофе, Син. Я хочу получить ответы на свои вопросы. Джеральд говорит, что Ребекка тебе звонила и просила ему передать, что с ней все в порядке, что она, возможно, немного задержится и что никакой свадьбы… не будет!..

Все правильно. Син еще нежилась в полусне, когда затрезвонил телефон. Не давая Син ни слова вставить в свой монолог, Ребекка попросила ее все в точности передать отцу, а когда Син попыталась-таки возразить, попросту повесила трубку.

Син буквально оцепенела. Ну и что теперь делать? Одно она знала наверняка: сама звонить отцу Ребекка не станет. Значит, если Син не выполнит поручение, Джеральд поломает голову, гадая, что же могло стрястись с дочерью, уехавшей на уикенд к подруге и не вернувшейся вовремя, а потом возьмет да позвонит этой подруге и, конечно же, узнает, что Ребекка там даже не появлялась!

Син вовсе не нравилось то положение, в котором она оказалась, и она вновь пожалела о своем знакомстве с Хэркуортами. Лучше было бы никогда их не видеть и не слышать, но, уж коли так случилось, что она их знает и что Ребекка доверилась именно ей, другого выхода нет – надо звонить Джеральду. Он поначалу тоже лишился дара речи, затем, естественно, захотел узнать, куда же на самом деле уехала Ребекка, но об этом Син и впрямь не имела понятия…

Теперь Вульф вообразил, что Син известно больше того, что она говорит, и он поспешил нагрянуть к ней, как только Джеральд пересказал ему услышанное…

– Я слово в слово повторила все, что мне было сказано. – Син нетерпеливо пожала плечами.

– Но почему тебе,Син? – Вульф искренне недоумевал. – Почему Ребекка выбрала тебя? В конце концов, Джеральд – ее отец, да и я не чужой. Как-никак жених… бывший, – жестко уточнил он.

– Может быть, потому и выбрала меня, – робко предположила Син. – Вы двое – близкие ей люди, а я…

Она замялась, подыскивая слово.

– А ты? – Вульф нервничал, видя ее замешательство.

– Я тоже не знаю, почему она выбрала меня, Вульф. – Син рассердилась на себя за неожиданную робость перед ним, глаза стали темно-фиолетовыми на бледном лице; – Лучше бы тебе спросить у нее самой!

– Но ведь ее здесь нет, – напомнил он ей. – А ты – здесь. – Голос его был вкрадчив и мягок.

Как бы ей хотелось быть как можно дальше от него! Так она и знала, что затея Ребекки к добру не приведет.

– Я все тебе сказала. – Она снова пожала плечами.

– Все ли? – Вульф изучающе смотрел на нее.

Она не могла выдержать этот взгляд. Да, она сказала все, что Ребекка велела передать и отцу, и Вульфу, но не все, что было ей известно! Однако она ничего не могла добавить, не предавая при этом Ребекку, а этого она не хотела…

Когда Син спросила, уверена ли та, поступая таким образом, что ей будет легче и лучше где-то далеко и в полном одиночестве, Ребекка ничего не ответила. А у Син появился новый вопрос: выйдет ли на работу с утра в понедельник загорелый красавец садовник?..

– Все! – решительно повторила она. – Мне больше нечего добавить, Вульф, и, если ты не против…

– Вот именно, против! – он поднялся с кресла. – К тому же я пришел поговорить о вчерашнем.

Стоя он занимал столько места, и Син стали очевидны скрытые недостатки небольших помещений: Вульфа, казалось, было слишком много в ее квартирке, и он был так… близко, так… опасно близко!

Считается, что лучший способ защиты – нападение? Тогда ей надо нападать, и поскорее, потому что ее защитные силы на исходе.

– Твоя невеста дала тебе отставку, а ты пришел поговорить со мной! – Она постаралась, чтобы в голосе было как можно больше презрительной иронии. – По-моему, тебе надо обратиться к Ребекке!

– Не забывай, я не знаю, где ее искать. – Он покачал головой. – А ты – здесь…

Он не скрывал удовлетворения от ее неудавшегося нападения.

– Да, я – здесь, и не имею ни малейшего желания говорить с тобой, тем более о вчерашнем. – Она призвала на помощь всю свою волю (нет уж, она не позволит ему продолжать эту пытку и обсуждать Барбару!) и говорила почти уверенно. – Насколько я понимаю, свадьба отменяется, а иных причин общаться у нас нет, если только Ребекка не передумает. В этом случае буду рада говорить с вами обоими… Вульф! – вскрикнула она, почувствовав, что отрывается от пола. Он ринулся к ней, приподнял, как перышко, и бережно опустил, но не отпустил от себя, а крепко прижал к широкой груди. Выражение его лица в этот момент с трудом поддавалось описанию.

– Молчи, женщина, – выдохнул он. – Больше ни слова. – И закрыл ей рот поцелуем.

Син молилась, чтобы он одумался, потому что сопротивляться ему она не могла. Ведь когда-то она его любила… Когда-то?.. Господи, да она все еще любит его! Разве такое возможно? Он же предал ее семь лет назад, как предает сейчас ту, что едва не стала его женой… Как же она может продолжать любить это чудовище?.. У Син не было ответа ни на один из этих вопросов, но было удивительное чувство, что она наконец-то дома! Вопреки доводам разума она отзывалась на его ласку всем истосковавшимся телом…

Его близость туманила рассудок. Неужели долгих семь лет она могла жить без этих сильных рук, без этих дразнящих – то сводящих с ума, то успокаивающих – губ… Поцелуй все длился, и, устав сопротивляться ему и себе самой, она с блаженным стоном прижалась к нему еще крепче.

Так было между ними всегда, с самого первого раза. Страсть закипала мгновенно, бросала их в объятия друг друга, заставляла опять и опять изнемогать от желания и пытаться утолить его, снова и снова предаваясь любви.

Вульф чувствовал то же самое. Его руки блуждали по ее телу, их движения становились все настойчивее; язык все глубже проникал в нежную глубину послушного рта; пульсация в паху была почти болезненной… Син ощущала жар и мощь его бедер, и льнула к нему, и растворялась в нем…

Она нежно ерошила ему волосы, вспоминая с наслаждением, как приятно ощущать под пальцами их податливую мягкость… Она отвечала на поцелуи с мучительным нетерпением, превращалась в воск, плавясь в пламени страсти Вульфа…

Что она делает? Что делает Вульф? Все не так, все неправильно! Однажды у них уже не получилось быть вместе, и теперь не получится. Син не хотела стать очередным завоеванием Вульфа, утешением его раненому самолюбию.

Она решительно уперлась в могучую грудь Вульфа ослабевшими от его натиска руками.

– Давай прекратим это. – Син медленно, но неуклонно возвращалась к реальности. – Я не хочу!

– Ты нужна мне! – Он снова потянулся к ней.

– В чем дело, Вульф? Не можешь обходиться без женщины дольше двух часов?

– Что?.. – Он все еще не пришел в себя после обоюдного безумства.

– Твоя невеста уезжает на уикенд, и ты в тот же вечер приглашаешь на ужин сразу двух женщин! – Голос Син звенел негодующим презрением. – Сегодня, когда Ребекка вдруг объявляет о расторжении помолвки, ты мчишься не к ней, чтобы уговорить ее не делать этого, – нет, ты вламываешься ко мнеи заявляешь, что хочешь заняться со мнойлюбовью! Знаешь, мне кажется, что Ребекка избежала печальной участи!

Как и я сама когда-то, злясь на себя, подумала Син.

Вульф отшатнулся от нее, словно обжегшись. Его глаза утратили выражение блаженной расслабленности, они стали жесткими, злыми. И прожигали насквозь.

Но Син было не до его реакции. Она вымещала на нем не только обиду за Ребекку, но и свою прошлую боль, неприкаянность своего сердца и предчувствие новой боли, ибо знала, что заново пережить все, через что ей уже довелось один раз пройти, – выше ее сил!

– Убирайся отсюда, Вульф, – сказала, как приговорила. – И держись от меня подальше!

– Тасуешь факты, как тебе удобнее и в надежде поверить в то, что напридумывала. – Горькая складка залегла у его губ.

– Больше всего мне хотелось бы верить, что сейчас ты выйдешь в эту дверь! – У Син в глазах потемнело и потемнели глаза, став из фиолетовых черными.

– Син…

– А почему бы тебе не спросить себя, отчего мне так хочется в это верить, Вульф? – Она смотрела на него сквозь не пролившиеся слезы; еще не хватало разреветься перед ним! – Я не хочу видеть тебя. Я никогда не захочу тебя видеть. Я вообще не хочу тебя!

Последнее было малоубедительно; еще не унялась дрожь от его прикосновений, но она прибегла к этому жалкому шантажу, чтобы заставить его уйти.

Ни один мускул не дрогнул на лице Вульфа. На миг ей показалось, что он застыл гранитной глыбой.

– Нам надо поговорить…

– Нам нечего сказать друг другу, – она решила идти до конца. – Пойди и поплачься в жилетку кому-нибудь еще!

При этом она с горечью подумала, что Барбара примет Вульфа с извечной готовностью решать его проблемы.

– Ну, как ты мудро заметила, я не слишком удручен тем, что свадьба сорвалась. – Вульф был напряжен, будто сжатая пружина. – Это потому, что…

– Ты не любил ее! – обвиняюще договорила за него Син. – Я так и знала. Да ты и не способен любить! Вот почему я… – Она едва не проговорилась, что повлияла на Ребекку, призывая ее хорошенько все взвесить, прежде чем вступать в подобный брак.

– Продолжай. – Голос Вульфа был мягче шелка.

– …отказалась выйти за тебя семь лет назад! – Син бросила ему вызов и теперь стояла перед ним с пылающим лицом. Она видела, что он просто в бешенстве – желваки заходили ходуном, скрипнули зубы, руки сжались в кулаки. Ну и черт с ним, она в не меньшей ярости от той легкости, с какой он вознамерился вернуться в ее жизнь и… постель!

– Ладно, Син. – Он с трудом владел собой, сдерживая требующую выхода ярость; даже уголок рта задергался от напряжения. – Я уйду. Но, не дай Бог, узнаю, что внезапный отъезд Ребекки – твоих рук дело, тогда…

Син так и не узнала, что же ей грозит тогда – хотя легко могла себе это представить! – потому что Вульф резко развернулся, совершенно забыв о низких потолках, и со всего маху налетел на перекладину; похоже, что-то одновременно попалось ему под ноги, отчего он потерял равновесие и…

…в считанные секунды оказался распростертым на полу! Син и опомниться не успела. Впрочем, способность двигаться вернулась к ней, как только она увидела Вульфа поверженным и беспомощным, и она метнулась к нему.

Он лежал поперек комнаты на пушистом ковре, смягчившем, как надеялась Син, падение; к счастью, падая, он не ударился виском ни о подлокотник миниатюрного диванчика «для двоих», ни об угол кофейного столика, стоявшего тут же.

Она быстро отодвинула столик, опустилась на колени рядом с Вульфом. С того времени, как он рухнул на пол, прошла уже целая вечность, а он до сих пор ни глаз не открыл, ни даже не пошевелился… Ну да ведь не умер же он, в самом деле?.. Может быть, вызвать «скорую», или просто позвонить доктору?

Однако, подняв трубку, она не услышала никаких гудков: линия была точно мертвая. И сколько она ни нажимала на рычажок, пугающая тишина не откликалась ни звуком.

– Зря теряешь время; посмотри, на какой крючок я попался!

Хриплый голос Вульфа едва не заставил ее потерять сознание. Она оглянулась и, к огромному облегчению, увидела, что теперь он хотя бы сидит. Правда, по выражению его лица было понятно, что емуот смены положения ничуть не легче.

Син отставила в сторону бесполезный телефон.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как?.. – Он сделал медленный и осторожный вдох, после чего метнул на нее убийственной силы взгляд. – А как, по-твоему, черт возьми, я могу себя чувствовать, когда на мою ногу намоталось полмили телефонного шнура?!

Так вот что его подкосило. Теперь Син стало понятно, о каком крючке он говорил: шнур не просто обмотался вокруг его щиколотки – он был выдран из стены вместе с розеткой. А она еще хотела дозвониться!..

– Думаю, пока тебя не осмотрит врач, двигаться не стоит. – Ей показалось, что он пытается подняться, и она предостерегающе положила руку ему на плечо. – Правда, я уверена, что ничего страшного: ты потерял сознание всего на пару минут…

– Я не терял сознание, Син. – Свистящий шепот Вульфа был, пожалуй, пострашнее его грозного рыка. – Я просто лежал с закрытыми глазами и считал до ста, чтобы не поддаться искушению и не придушить тебя этим вот шнуром за твою дурацкую привычку ходить с телефоном из комнаты в комнату!

Он был прав. И он до сих пор помнит, как семь лет назад ему пришлось вызывать телефонного мастера, чтобы удлинить телефонный шнур, потому что она действительно обожала, разговаривая по телефону, «ходить из комнаты в комнату». А потом он то и дело спотыкался о черные кольца провода и ужасно злился!..

– Хорошо еще, что у тебя кукольный дом, и полумильного шнура вполне достаточно. Впрочем, мне и этого хватило, чтобы почти свернуть себе шею!

Син сочла за лучшее не вступать с ним в споры по поводу размеров ее дома. Тем более что спорить с Вульфом бесполезно, а сама она была вполне довольна тем, что имела.

Она все еще стояла подле него на коленях и с беспокойством наблюдала, как мрачнеют и полнятся болью его глаза всякий раз, когда он пробует пошевелиться; как он прикусывает губу, чтобы не застонать. Видно, без врача им все-таки не обойтись.

– Где болит? Голова? – Она не рисковала прикасаться к нему.

– На голове у меня всего-навсего шишка, хоть и размером с яйцо; ничего, может, поумнею… наконец! – Он поморщился от боли, поднеся руку к больному месту. – А вот с ногой дело, кажется, похуже. Боюсь, не смогу встать.

Син взглянула на его ноги, машинально отметив про себя одинаковые черные носки на обеих; глупость, конечно, страшная – замечать такие вещи, но это лишний раз доказывало, что нынешний Вульф мало похож на себя прежнего: тот мог запросто выйти в разных носках и даже не заметить этого, пока она не напомнит…

– Эту проблему я решил. Теперь ношу только черные носки. – Вульф и на этот раз угадал ее мысли.

– Разумное решение. – Она поспешно отвела взгляд, чтобы не видеть заплясавшие в золотистой глубине его глаз насмешливые искорки.

– Хотел бы я, чтобы все проблемы решались так же легко. – Вульф опять посерьезнел. – Син…

– Давай-ка посмотрим, сумеешь ли ты встать. – Она поднялась и наклонилась, чтобы дать ему руку. – Если не получится, то, раз телефон не работает, сама поеду за врачом.

– Разговор окончен? – Вульф смотрел на нее в упор, не делая попыток встать.

– Прошлое лучше не трогать, Вульф. – Син избегала его взгляда.

– Я говорю не о прошлом… – Он ухватился за нее.

– А настоящего у нас нет. – Она не сдержала горечи. – И нечего себя обманывать. Единственное, что мы имеем здесь и сейчас, так это твоя больная щиколотка. И я собираюсь как можно скорее передать тебя в руки медицины. Попробуй добраться до кресла, чтобы я могла взглянуть, что с ногой.

Но и так было очевидно, что нога, зажатая – как в тиски – между диваном и столиком, распухла и наверняка здорово болит.

Вульф еще некоторое время молча смотрел на Син (ей это время показалось вечностью!), затем медленно кивнул, попытался опереться на стопу, и его лицо свела такая судорога боли, что Син отвела глаза. Когда она посмотрела на него снова, он уже сидел в кресле, и только капельки пота на лбу выдавали, как дорого далось ему это движение.

Нога от щиколотки была вдвое толще обычного, и Син поняла, что, если сейчас же не снять туфлю, потом стопу можно будет освободить, лишь разрезав дорогую обувь ручной работы.

Син опять поймала себя на том, что ищет и находит различия между этим Вульфом и тем, которого она некогда знала. Нет, не то чтобы прежний Вульф не любил хорошо одеваться, просто не придавал одежде большого значения. Теперь же все вещи были тщательно подобраны, что так не походило на него, если только он занимался подбором сам, а не поручил это кому-нибудь вроде Барбары! Помнится, она охотно занималась обустройством его квартиры; и как знать, не занимается ли она этим и поныне? Все эти годы, что он и Син могли быть вместе?.. Думать так было грустно, и Син отогнала эти мысли прочь.

– Туфлю надо снять, – сказала она, кладя его ногу себе на колено. – Прости, – извинилась она за причиняемую боль и, стараясь действовать аккуратнее, расшнуровала туфлю, сначала ослабив давление на стопу, а затем освободив ее полностью; при этом Вульф опять поморщился, но ничего не сказал, хотя и так было ясно, что он едва сдерживается. – Почему бы тебе не вскрикнуть, если хочется, как это делают все нормальные люди? – Син физически ощущала его муку, страдая и от нее, и от его стоической выдержки.

– Вряд ли это поможет, – спокойно ответил он.

– Прости, – повторила она. – Тебе надо поскорее к врачу. Пусть он проверит, нет ли перелома.

– У меня вряд ли получится «скорее». Но ты ведь отвезешь меня?

– Кто… я?.. Разумеется, отвезу! Не могу видеть чужие страдания, – добавила она, чтобы скрыть свое замешательство, когда снова встретилась с ним глазами.

– Ну, вот теперь все ясно, буду знать свое место; а я было подумал, здесь что-то личное, – не без горькой насмешки парировал он.

И Син опять не стала с ним препираться.

Важно было придумать, как довести его до грузовичка и доставить в ближайший госпиталь – в Западном Мидлсексе – в пяти милях езды. Она подставила Вульфу плечо, чтобы он мог опереться на нее и дойти – доковылять! – до машины.

– В кузове тебе будет удобнее, – сказала она, понимая, что ей не под силу подсадить его на пассажирское место в кабине: она слишком маленькая, а он чересчур тяжел. Куда легче оказалось помочь ему перевалиться в низко посаженный кузов грузовичка. Впрочем, перенося всю тяжесть своего тела через невысокий бортик, Вульф умудрился-таки прижать ее к себе.

Син вновь накрыло жаркой волной смущения: сколько бы она ни убеждала себя, что их с Вульфом ничто не связывает, ее тело отказывалось подчиниться доводам рассудка и раз за разом упрямо отзывалось на его близость; вот и сейчас соски напряглись под тонкой тканью блузы, к счастью непрозрачной!

– Тебе придется отогнать мою машину, – кивком показал он на «БМВ».

– Не волнуйся, я не собираюсь через нее переезжать. – Она сверкнула глазами, раздосадованная и на себя, и на его неуместное замечание: только бы не въехать на этом дорогом автомобиле в садовую ограду!.. Вроде бы обошлось… Теперь и «БМВ» в безопасности, и ей достаточно места для маневра.

Син тронулась с места…

В госпитале она передала Вульфа в надежные руки двух дюжих санитаров, которые усадили его в кресло на колесах и повезли на рентген, оставив Син в одиночестве и… дав ей столь необходимую передышку.

Ей показалось, что прошло уже много времени, и она забеспокоилась, не забыли ли о ней вовсе, когда уже знакомый ей санитар вкатил в комнату для посетителей кресло, на котором восседал Вульф с забинтованной – но не в гипсе! – ногой. Стало быть, кости целы! Вульф был бледен, под глазами залегли темные круги, и можно было догадаться, что ему пришлось нелегко.

– Перелома нет, – бодро объявила медсестра и поставила рядом с Син пару костылей. – Но какое-то время вашему мужу понадобится это. Постарайтесь дня два-три соблюдать максимальный покой, мистер Торнтон. Пока не спадет опухоль. – Выпалив все это скороговоркой, она направилась к следующему пациенту.

Син застыла, глядя на Вульфа, который, казалось, пропустил сказанное мимо ушей, даже то, что сестра, оговорившись, назвала их мужем и женой. Ну, если ему все равно, то ей и подавно!

Надо думать, что делать теперь. Конечно, травма не настолько серьезна, чтобы класть Вульфа в больницу, но и не пустяк, с которым он сможет самостоятельно вернуться в свою квартиру. Один…

Сама мысль, что ей, возможно, придется везти Вульфа в дом его матери и там – как знать! – вдруг снова столкнуться с Барбарой, приводила Син в ужас.

Однако выяснилось, что она напрасно терзалась сомнениями: Вульф уже все решил!

– Мы возвращаемся к тебе, и я останусь на несколько дней. – Тон его не допускал возражений.

И Син не возразила, хотя пребывание с Вульфом под одной крышей, даже недолгое, представлялось ей затеей не самой лучшей и уж наверняка опасной!..