Текст книги "Второй клон"

Автор книги: Кэрол Мэтас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Посвящается Диане Кернер – единственной в своем роде!

Глава 1

Каждое утро мое пробуждение бывает одинаковым. Я вижу один и тот же чудесный сон: будто мы с Эммой выступаем на Бродвее. Я танцую, она поет. Потом музыка превращается в пение птиц, доносящееся из окна. Лежа с закрытыми глазами, я вдыхаю запах роз и лимонных деревьев и чувствую себя счастливой.

Потом я вспоминаю: я первый клонированный человек.

***

– Миранда!

Сон прошел. Я приподнялась на кровати. Надо мной стояла Ариэль, уперев руки в бока.

– Мы разве не едем?

– Который час?

– Уже полдесятого. Нам надо научиться вставать рано. Ведь в понедельник мы идем в школу.

– Сама учись рано вставать, – проворчала я, укрываясь с головой одеялом.

– Я-то научилась. Я уже на ногах и готова.

– Ты хочешь сказать, что это я должна учиться вставать рано?

– Полагаю, именно ты.

– Мне не надо этому учиться. Я уже давно хожу в школу. И никогда не опаздывала. А ты в школу никогда не ходила.

– Да, я новичок, – согласилась Ариэль.

Как мне не хватает тишины и покоя, которыми я наслаждалась до тех пор, пока Ариэль не поселилась у нас. Однако, одернула я себя, это ведь была моя идея, чтобы она переехала к нам. Поэтому мне нужно обращаться с ней помягче. В конце концов если это непривычно для меня, то насколько все должно казаться необычным для нее. Она выросла в лаборатории и никогда не выходила оттуда, пока не поселилась в нашем доме. Ариэль клонирована из клеток моего организма в качестве комплекта запасных органов на случай, если они мне понадобятся. А когда это случилось, я настояла, чтобы ей сохранили жизнь; чтобы она жила с нами и стала моей сестрой и не позволила умереть и пожертвовать собой ради меня, к чему ее готовили. И вот уже прошло три недели с тех пор, как она переселилась к нам из клиники, которая до этого была ее домом.

Я повернулась на бок, уткнувшись лицом в подушку, и провела рукой под одеялом по шраму, пересекавшему мой живот. Он остался после операции, когда мне пересадили половину печени Ариэль. Теперь уже все зажило и шрам не болит. Я чувствую себя так же хорошо, как до болезни.

– Я жду с нетерпением! – напомнила Ариэль.

– Ты все еще здесь?

– Конечно.

Я вздохнула. Что ж, я сама настояла на этом и теперь мне придется привыкать. Я встала и направилась в ванную.

– Что там на улице?

– Мы находимся на двадцати акрах земли в трех милях от города, – начала она. – Это очень красивый участок, обсаженный пальмами. В центре расположен дом в стиле бунгало...

Я едва сдерживала смех.

– В саду растут грейпфрутовые, лимонные и апельсиновые деревья, мадагаскарские пальмы, алоэ, кактусы, опунции...

– Ариэль!

– Да?

Я рассмеялась.

– Когда спрашивают: «Что там на улице?», то хотят узнать, какая погода, а не услышать описание местности.

Ариэль покраснела.

– А почему бы просто не спросить: «Какая погода? »

– Ну это такое выражение. Тебе следует запомнить его.

– Да, ты права, – согласилась она. – Мне еще многое надо узнать, чтобы стать, как ты.

– Ты и так, как я. Ты мой клон. Куда уж больше! Так что постарайся быть собой.

Она недоуменно взглянула на меня.

– Ладно, потом поймешь, – вздохнула я, заходя в ванную и запирая дверь.

По крайней мере здесь я могу уединиться теперь, пока Ариэль живет в моей комнате. Я решила, что ей будет легче освоиться с новой обстановкой, если она для начала поживет со мной, а не в одной из комнат для гостей.

Правда, мама все же выделила ей отдельную комнату, которую Ариэль украсила по собственному вкусу. Ей нравятся яркие, броские цвета – красный, желтый, зеленый. Я думаю, это реакция на прежние, наскучившие ей однотонные краски в клинике.

Сегодняшний поход по магазинам задуман как часть моего плана заставить Ариэль проявить свою индивидуальность. В понедельник мы идем в школу, и я хочу, чтобы она сама выбрала себе одежду. До сих пор у нее лишь та, которую купила ей мама. К тому же после трех недель сидения дома мне самой ужасно хотелось выбраться в город.

Я пошла на кухню. Лорна приготовила мне на завтрак омлет с грибами, тосты и грейпфрут.

– Ты будешь есть здесь или на воздухе?

– А где Ариэль?

– Она на веранде.

– Пожалуй, я присоединюсь к ней.

У нас в доме три открытых веранды. Одна – напротив кухни, вторая – напротив комнат родителей, третья выходит на бассейн и теннисный корт. Больше всего я люблю веранду у кухни. Она обсажена кактусами, некоторые из которых уже зацвели.

Я помогла Лорне вынести мои тарелки. Лицо Ариэль просветлело, когда она увидела меня.

– Мы скоро поедем?

– Да. Как только поем, скажу маме, что мы готовы.

– Я думала о маме, – сказала Ариэль.

А я-то надеялась спокойно позавтракать, поболтать с ней о том, что надо купить.

– Эмма будет ждать нас у торгового центра, – сказала я, пытаясь переменить тему.

– Отлично. Так вот насчет мамы. – Она помолчала. – В сущности, она мне не мать. И тебе тоже. Моя мать – ты, потому что я клонирована от тебя. А твоя мать – тот ребенок, от которого клонировали тебя.

– Нет. Неправильно, – возразила я. – Ты для меня как близнец, лишь на четыре года младше, а я как близнец Джессики. Поэтому мама – настоящая мать для меня и для тебя, поскольку Джессика – их с папой ребенок. А мы с тобой – сестры. Вот если бы тебя клонировали от мамы, то ты была бы не ее ребенком, а ее близнецом.

– Да, – вздохнула она с облегчением. – Ты всегда права.

– Послушай, доктор Муллен усилил мои способности, следовательно, и твои тоже. Не сомневаюсь, ты такая же умная, как я. Просто ты еще многого не знаешь.

– Но сегодня я узнаю, что такое торговый центр! Мне не терпится скорее поехать туда.

– Тогда дай мне закончить завтрак.

Она, наконец, умолкла, и я смогла спокойно поесть. Я не спешила, хотя видела, что это ее бесит. Закончив, я пошла за мамой. Она говорила по телефону, вероятно, насчет одного из ее благотворительных проектов. Я жестами показала ей, что мы готовы. Она кивнула.

Теперь, когда я узнала, сколько ей лет на самом деле, она словно постарела у меня на глазах. Ведь я появилась у них после смерти Джессики, а ей было десять лет. Сейчас мне четырнадцать, значит, маме не тридцать пять, как я раньше считала, а под пятьдесят. Конечно, пластическая хирургия творит чудеса. Но уже ничто не скроет морщин, появившихся у нее, когда я умирала, и потом, когда я ее возненавидела. Ну, может, «возненавидела» – это слишком сильно сказано. Но я все еще не простила ее и отца за то, что они сделали.

Мама положила трубку и улыбнулась.

– Ну что, готовы к первому выходу в свет?

– Готовы.

– Возьми свитер, в торговом центре, возможно, холодно из-за этих кондиционеров.

Она всегда так говорила, если я отправлялась за покупками.

– Мне не нужно, – ответила я.

Теперь я знала, почему я почти никогда не мерзну – из-за своего оптимального кровообращения, улучшенного генетическими методами. Еще одно «преимущество», которым снабдил меня доктор Муллен. Кроме того, я очень быстро выздоравливаю, иначе бы я так быстро не поправилась после сложнейшей операции.

Мама согласно кивнула. Раньше она стала бы настаивать на своем. Но теперь правда выплыла на свет, и она со мной больше не спорит. Вообще наши отношения изменились. Раньше мы были очень близки. Теперь ничего не осталось и в помине, хотя она ведет себя, как будто ничего не случилось, будто я должна забыть, что они всю жизнь мне лгали.

Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Один ее вид выводил меня из себя и мог довести до бешенства.

До торгового центра было двадцать минут езды на машине. Я попросила маму опустить верх нашего «Мерседеса» и подставила лицо под потоки теплого воздуха. На бульварах распустились цветы, небо было синим, а я радовалась тому, что жива.

Мама затормозила у входа.

– Два часа, – сказала она.

– Три, – возразила я. – За два мы не управимся.

– Хорошо, – вздохнула она, не решаясь со мной спорить.

Иногда мне кажется, что теперь старшая я, а не она. Мне это не нравится. Мне хочется снова стать невинным ребенком. Но, увы, те времена миновали.

Эмма ждала нас у главного входа. Я была ужасно рада ее видеть. Мы привыкли встречаться каждый день в школе. Никакой телефон не заменит личного общения. Она, конечно, несколько раз приезжала ко мне домой с тех пор, как меня выписали из клиники, но совсем другое дело, когда мы куда-нибудь отправляемся вместе, без родителей.

Мы обнялись. Потом Эмма обняла смутившуюся Ариэль.

– Куда мы пойдем? – спросила я.

– Я думаю, мы устроим Ариэль большую экскурсию, – предложила Эмма. – Пошли.

Мы отправились бродить по торговому центру, показывая Ариэль разные магазины, объясняя, что люди там покупают. Она забросала нас вопросами.

– Зачем покупают косметику? Разве она может сделать человека красивее?

– Нет! – рассмеялась Эмма. – И мы это в общем-то понимаем. Но все равно попадаемся на приманку.

– Попадаетесь?

– Да. Мы знаем, что красивее не станем, но позволяем себя убедить.

– Это нелогично, – заметила Ариэль. Тут мы подошли к кондитерскому отделу.

– Зайдем? – спросила я.

– Конечно, – откликнулась Эмма.

Там была довольно большая очередь, но, наконец, мы подошли к прилавку. Я выбрала трюфель в шоколаде, Эмма – шоколад с кремом, однако Ариэль не знала, что ей взять. Она начала расспрашивать продавщицу про каждый сорт, показывая пальцем и спрашивая: «А это какой? А этот с чем?» Толпа за нами нетерпеливо зашумела.

– Дайте ей шоколад с карамелью, – попросила я молоденькую продавщицу, которая уже смотрела на Ариэль, как на инопланетянку: ну кто же у нас ни разу не пробовал шоколад?

Мы пошли дальше, поглощая на ходу свои лакомства.

– Это очень вкусно, – сказала Ариэль с набитым ртом. – И не сравнится ни с какой косметикой. На это можно тратить деньги.

– Пошли, – скомандовала я. – Пора делать покупки.

Мы повели Ариэль в универмаг.

– Сколько же здесь всего! – поразилась она.

– Правда, здорово?! – откликнулась Эмма. – О! Миранда, посмотри!

И она кинулась к прилавку с летними майками, явно выпущенными к новому сезону. Мое же внимание привлек прилавок с купальниками. Мне нужен был закрытый купальник, а не бикини – чтобы не был виден шрам на животе.

Я стояла, рассматривая купальники, когда ко мне подошла Эмма.

– А где Ариэль? – спросила она. Я обернулась.

– Не знаю. Я думала, она держится с нами. Ариэль! Ариэль! – крикнула я, пытаясь разглядеть ее среди толпы покупателей.

Эмма тоже стала звать ее, но та нигде не показывалась. Меня охватила паника.

– Что делать? Она же ничего не знает. Мне надо было предупредить ее, чтобы она не отходила от меня. Она знает о реальной жизни не больше двухлетнего ребенка. Ее мог увести какой-нибудь незнакомый... Да что угодно могло с ней случиться!

– Никто не знает, что Ариэль такая неопытная, – успокоила меня Эмма. – Она где-то здесь. Не волнуйся.

– Давай разделимся и поищем ее, – предложила я.

– Ладно. Встречаемся через десять минут. Ты поищи Ариэль, а я предупрежу охранников и попрошу объявить по радио. Встретимся в центральном зале у офиса охраны.

Я побежала ее искать. Я спрашивала продавцов, не видели ли они девочку, похожую на меня, только моложе. Блондинка, голубые глаза, высокая для своего возраста, ей десять лет... Но все было безуспешно.

Я услышала объявление: «Ариэль Кобурн просят подойти к офису охраны в центральном зале». Далее следовала подробная инструкция, где именно расположен офис охраны. Молодец, Эмма.

Так и не найдя Ариэль, я пошла в центральный зал. Эмма уже ожидала меня. Тут я увидела приближающуюся Ариэль.

Я рванулась к ней, не зная, то ли обнять ее, то ли отругать.

– Куда ты делась?

– Делась?

– Ты оставила нас с Эммой!

– Разве я поступила неправильно?

– Конечно! Ты могла потеряться!

– Каким образом? Мы же находимся в замкнутом пространстве.

– Но это очень большое пространство, и здесь много народа. Что, если бы тебя похитили?

– Похитили? Злые люди?

– Да!

– Зачем кому-то это делать?

Я посмотрела на Эмму, надеясь, что она придет мне на помощь.

– Большинству людей можно доверять, – начала Эмма. – Почти всем. Но есть плохие люди, которым верить нельзя. И мы должны соблюдать осторожность. На всякий случай.

– Это печально, – заметила Ариэль.

– Да, – согласилась я. – Но будет гораздо печальнее, если ты попадешь в беду. Поэтому теперь, когда мы выходим из дому, всегда будь рядом со мной. Ты поняла?

– Поняла.

– Хорошо.

Эмма взглянула на часы.

– Пожалуй, нам следует помочь Ариэль с покупками, иначе ей нечего будет надеть первый раз в школу.

– Мне понравилось, как мое имя объявили на весь этот магазин, – сказала Ариэль.

Я вздохнула. Что мне с ней делать?

Глава 2

Каждое утро, просыпаясь, я даю себе слово быть терпеливой с Ариэль. Но уже через несколько минут злюсь на нее так, что готова убить. И это продолжается уже три недели, что мы ходим в школу.

Например, сегодня утром я сказала Лорне, что надену в школу новую серую рубашку, серые брюки и черный свитер с капюшоном. Но серой рубашки нигде не было. Наконец ее нашли на дне корзины с грязной одеждой. Почему она там оказалась? Выяснилось, Ариэль надевала ее вчера вечером, когда пошла есть пиццу со своей новой подругой Джен. И пролила на себя томатный соус.

Честно говоря, я надеялась, что мне станет легче с ней в школе, ведь мы не будем постоянно сидеть вместе в четырех стенах.

Эмма меня не понимает. Ей очень хотелось бы иметь младшую сестренку. Это, наверное, потому, что у нее два старших брата, которые пытаются командовать, а ей не нравится. У меня же не получается командовать Ариэль. Мне либо приходится нянчиться с ней, либо она все делает по-своему, игнорируя меня.

Обо всем этом я раздумывала, дожидаясь, пока Ариэль соберется, чтобы идти в школу. Она вбежала в кухню и торопливо запихнула себе в рот целый блин.

– Ты невыносима! Мы опаздываем! Пошли! – прикрикнула на нее я.

– Ну опоздаем на минуту. Ну и что! – ответила она, каким-то образом умудряясь говорить с набитым ртом.

– Ну и что?! – возмутилась я. – Нам нельзя опаздывать!

Она одним глотком выпила большой стакан свежевыжатого лимонного сока – без сахара! – даже не поморщившись, и крикнула:

– Готова!

Меня передернуло. Я не могу смотреть, как она пьет его каждое утро. Однажды Лорна готовила лимонный сок, она его выпила прежде, чем туда добавили сахар. Ариэль заявила, что вкус потрясающий, и теперь это ее любимый напиток.

– Мама, мы готовы! – крикнула я.

– Где твой рюкзак? – спросила она Ариэль, входя в кухню.

– Вот он, – ответила Лорна.

Каждое утро одно и то же. Ариэль забывает про рюкзак, и за него отвечает Лорна.

– Так что произошло с моей серой рубашкой? – многозначительно спросила я, когда мы выходили из дома.

Стоял май. Хотя день еще не наступил, на улице было жарко. На синем небе ни облачка. Цветы, которые мама высадила вокруг дома, подняли головки, наверное, предвкушали предстоящую поливку: в восемь утра должно автоматически включиться поливальное устройство. Ветки лимонных деревьев уже все увешаны плодами. Большим кактусам в середине двора жара явно нипочем. Я им позавидовала. Высокие, сильные, крепкие. Раньше я была такой же. Теперь из-за Ариэль все у меня идет кувырком.

– Так что насчет моей серой рубашки? – вновь напомнила я, когда мы садились в машину.

– Мне ужасно жалко, – затараторила она. – Я впервые пошла с Джен и ее семьей, и мне хотелось произвести хорошее впечатление, а тебя не было дома, и спросить разрешения не у кого, но я уверена, ты не стала бы возражать, ведь рубашка очень подходила к моим фиолетовым брюкам. А если бы я надела свою фиолетовую блузку, то это было бы слишком кричаще, ты не находишь?

Я уже открыла рот, чтобы ответить, но так и не сумела вставить ни слова.

– А потом я пролила на себя соус. Мне было стыдно. Конечно, мне жалко рубашку, но теперь, наверное, они никогда не пригласят меня.

Она, казалось, вот-вот расплачется.

– Не расстраивайся, пригласят, – утешила ее я. – Если Джен настоящая подруга, она не обратит внимания на такую ерунду.

– А это ерунда?

– Конечно!

– Так ты не сердишься на меня?

Видите, как она меня поймала?! Разве я могла ругать ее после того, что произошедшее сама назвала ерундой? К тому же невозможно долго возмущаться такими мелочами. Мне не хотелось этого признавать, хотя я все еще сердилась на нее, но Ариэль восхитительный ребенок. Она действительно любит меня, она такая ласковая и она так всему радуется, что поневоле заражаешься ее оптимизмом. Для меня является обычным: свежий воздух, сладости, новая одежда, а ей все кажется чудом. Тем не менее надо было поставить ее на место, и это был подходящий повод. Мне не нравится, когда она берет мои вещи.

– Видишь ли, это разные случаи, – начала объяснять я. – Для Джен маленькое происшествие с тобой не важно, потому что с каждым может неожиданно произойти неприятность. Но ты взяла без спроса мою одежду – это не случайность. Поэтому я имею основания рассердиться. Понимаешь?

– Да, – ответила она безразличным тоном. – Я поняла.

Я продолжала свою воспитательную речь:

– Ты должна усвоить: я твоя старшая сестра. Ты должна меня слушаться. Ты должна спрашивать у меня разрешение, прежде чем что-то сделать.

– Миранда! – прервала меня мама.

– Мама, ситуация начинает выходить из-под контроля, – рассердилась снова я. – Она должна усвоить – я главная.

– Но ты не главная, дорогая. Ариэль, ты должна слушаться папу и маму.

– А Миранду?

Я взглянула на мать.

– Ну... – заколебалась она. – Миранда – старшая и она, конечно, желает тебе добра, я думаю, в твоих интересах слушаться ее.

– Спасибо, – саркастически заметила я.

– Однако, – продолжала мама, – самые главные в семье – родители.

Я не сомневалась, эти слова предназначались не только Ариэль, но и мне. Видимо, мама решила, что в последнее время я слишком много на себя беру, и сочла – наконец – пришла пора восстановить собственный авторитет в семье.

– Думаю, я поняла, – серьезно сказала Ариэль, и я словно прочла ее мысли: «А меня-то кто-нибудь должен слушаться?»

– Нет, – рассмеялась я, – потому что ты самая младшая.

– Она дразнит тебя, Ариэль, – вмешалась мама. – Конечно, мы всегда готовы тебя выслушать. Все хорошие родители так поступают. Мы должны уважать друг друга.

Я решила стерпеть. «По маминому мнению, слово «уважение» означает, что от детей можно скрывать правду, если эта правда представляет родителей в скверном свете», – с горечью подумала я, но прикусила язык и промолчала.

– Я постараюсь быть хорошей сестрой, – сказала Ариэль самым искренним тоном.

– Благодарю, – ответила я.

Видимо, это прозвучало слишком высокомерно, потому что мама строго взглянула на меня.

– Что? – спросила я невинным тоном. Она лишь покачала головой.

– Поразительно, – сказала я Эмме на перемене. – Мы с Ариэль созданы из одной ДНК. Но как она отличается от меня!

– Она ведь воспитывалась совершенно по-другому, – возразила Эмма. – А теперь, когда она не в лаборатории, когда она впервые в жизни обрела свободу, естественно, она ценит ее больше всего.

– Свободу раздражать меня, – проворчала я, направляясь в математический класс.

– Возможно, это для нее единственный способ чем-то отличаться от тебя.

– Обрести свою индивидуальность? Пожалуй, звучит логично.

– Ты должна радоваться, – продолжала Эмма, – поскольку означает, что ты – это ты, а она – это она... если, конечно, то, что мы видим, является ее подлинной сущностью.

Мы сели за парты, но мои мысли были далеки от урока математики. «Насколько верны рассуждения Эммы, – думала я. – С тех пор как я узнала, что являюсь клоном Джессики, первого ребенка родителей, я задавала себе вопрос, кто же я такая. Может, я просто копия, запрограммированное биологическое существо. Или я все же самостоятельная личность? Ариэль является моим клоном, но при этом она отличается от меня. Возможно, Эмма права, и в нашем развитии нет ничего предрешенного? Или Ариэль на самом деле точно такая, как я, но пытается быть другой?

Надо сказать, что за те три недели, которые мы ходим в школу после выздоровления, она довольно хорошо приспособилась к новой для себя жизни. Удивительно, как она за такое короткое время почти избавилась от своей казенной манеры выражать мысли. Правда, иногда она немного перебарщивает, стремясь подражать в разговоре своим одноклассникам, но очень быстро усваивает основные обороты речи. Ариэль инстинктивно понимает: для нее важно влиться в среду сверстников. В конце концов она выросла в лаборатории, где не было других детей. Она была словно подопытное животное, а не ребенок. Поэтому главное для нее сейчас – научиться общаться с людьми.

Хорошо, что средние классы находятся в том же здании, где и старшие, у нас одна библиотека и столовая, поэтому я каждый день встречаюсь с Ариэль за ланчем. Она всему учится очень быстро.

Я вздрогнула, вспомнив сцену в кабинете директора, когда мать с отцом пришли устраивать Ариэль в школу. Они сказали, что Ариэль их племянница.

– Она с раннего детства воспитывалась в одном закрытом исследовательском центре, где не было других детей, – говорила мама таким голосом, будто каждое слово давалось ей с трудом. – Потом сестра внезапно умерла, и мы, конечно, взяли ее к себе. Мы бы хотели, чтобы здесь ее считали сестрой Миранды, а не кузиной, потому что мы намерены удочерить ее.

Директор миссис Дин была ужасно тронута рассказом и обещала всячески помочь. Но я-то знала, что все это ложь. И больше всего мне было неприятно наблюдать, как ловко мать врет. Думаю, никогда не смогу ей доверять.

Когда мы выходили из кабинета, миссис Дин заметила:

– Да она точная копия Миранды!

Она и есть копия, хотелось сказать мне. Она выглядит, как я, потому что она мой клон, созданный сумасшедшим ученым по заказу моих родителей, чтобы в случае необходимости отдать мне нужные для пересадки органы и умереть. Интересно, что вышло бы, если б я сказала? Хотелось бы посмотреть на выражение лица миссис Дин.

Я попыталась выбросить эти мысли из головы и начать работать, но мысли об Ариэль продолжали преследовать меня. Я не должна ругать ее. В конце концов она отдала мне половину своей печени. Что такое по сравнению с этим испачканная рубашка? Я должна поскорее извиниться перед ней.

– Миранда!

Я подняла голову. Мистер Томас стоял передо мной.

– Будь повнимательнее! Через три недели экзамены, а ты и так пропустила треть занятий.

– Да, сэр, – ответила я, сама удивляясь, зачем я настояла на том, чтобы вернуться в школу.

Эмма пыталась отговорить меня.

– Ты что, с ума сошла? – возмущалась она. – Ты можешь спокойно пропустить остаток учебного года и все равно получишь свои баллы, и тебе не придется сдавать экзамены, а ты отказываешься?! Или это опять твое идиотское стремление к совершенству?

Однако я стремилась получить свои баллы наравне со всеми. Я и так достаточно отличалась от других, чтобы стремиться увеличить свое превосходство.

После уроков мы направились в столовую. Когда мы садились за стол, я увидела Ариэль в другом конце комнаты. Она стояла и осматривалась с рассеянным видом. Я попыталась привлечь ее внимание, но она, казалось, не замечала меня.

– Я сейчас, – сказала я Эмме. – Пойду поговорю с ней. Наверное, она игнорирует меня потому, что обиделась из-за утреннего разговора.

Я подошла к ней, она в одиночестве сидела за столом.

– Эй! – окликнула ее я. Она подняла на меня глаза.

– А, Миранда.

Казалось, она удивилась, увидев меня.

– Мы же собирались вместе позавтракать.

– Разве?

– Если ты решила так себя вести, твое дело, – сказала я, прекрасно зная: ничего она не забыла. (Она сама ежедневно настаивала на том, чтобы завтракать в школе вместе с нами и нашими знакомыми.)

У меня сразу же исчезло всякое желание извиняться.

– Раз не хочешь есть с нами, завтракай одна, – сказала я ей и вернулась к Эмме.

До появления в моей жизни Ариэль я и не подозревала, что меня можно вывести из себя. А теперь я готова взбеситься, если она не так на меня посмотрела.

Я оглянулась на нее через плечо. Ариэль сидела абсолютно спокойная, будто это не она минуту назад отшила меня.

Очевидно, она очень сердится на меня за то, как сурово я ее отчитала. Придется, видимо, объясняться с ней еще раз.

Расстроенная, я опустилась на свое место.

– Можешь еще раз мне напомнить, какое счастье иметь сестру, – с горечью заметила я Эмме.