Текст книги "Невеста миллиардера"

Автор книги: Кэрол Маринелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

    – Нам ни за что не поверят. – Опираясь на руку Эйдена, Табита выбралась из машины и буквально раскрыла рот, увидев на ступенях старинной величественной церкви города Мельбурна пеструю толпу гостей, которая напоминала стаю павлинов, блистающих великолепным оперением.

    – Почему не поверят? – Эйден не выказывал ни малейшего беспокойства. Заприметив среди приглашенных знакомые лица, он живо помахал им рукой.

    – Нам ни за что не поверят, – повторила Табита, переводя дух, – потому что я не похожа на светскую даму.

    – И слава богу, – отозвался Эйден. – Ты и в самом деле не светская дама. Ты выступаешь в роли моей подруги, а потому, если тебя это развлечет, можешь продемонстрировать свое женское обаяние. Все решат, что я, прежде чем остепениться, решил погулять напоследок, а ты моя последняя пассия.

    – Нас моментально разоблачат, – не сдавалась Табита, – я танцовщица, а не актриса. И зачем только я согласилась?

    – У тебя не было выбора, – напомнил Эйден, предупреждая попытку Табиты нырнуть обратно в машину. Затем они пусть медленно, но все же направились к толпе гостей. – Ведь я ходил с тобой на встречу с одноклассниками в качестве преданного жениха. Теперь твоя очередь составить мне компанию на свадьбе моей кузины.

    Вот так, все просто.

    – Нет, просто – это сознаться твоей семье в том, что ты гей, – возразила Табита, дергая Эйдена за руку так, что тот был вынужден замедлить шаг. – В конце концов, на дворе двадцать первый век, это больше не считается преступлением!

    – А ты попробуй втолковать это моему отцу.

    Ей-богу, Табита, так лучше, а о том, что ты не вписываешься в общество, даже не думай. Выглядишь ты потрясающе.

    – Благодаря твоей кредитке, – проворчала Табита. – Ни к чему было так тратиться.

    – Все куплено за полцены. Но как бы то ни было, а я никогда бы не позволил тебе появиться в змеином гнезде, каковым является моя семья, без платья и туфель от известных модельеров. Так что оставь это. Лучше развлекайся, ты же любишь веселые свадьбы!

    Тихонько примостившись на церковной скамье, Табита сначала безучастно наблюдала за церковнослужителями, затем стала разглядывать гостей. Наряды поражали богатством. Досадуя на то, что ее платье обошлось в целое состояние, Табита вместе с тем была за него чрезвычайно благодарна Эйдену.

    Ее платье было поистине великолепным.

    Тонкая шифоновая ткань идеально гармонировала с рыже-каштановыми, как на полотнах Тициана, волосами Табиты, которые она заколола сзади и которые ниспадали каскадом по плечам.

    На ее губах была помада насыщенного кораллового цвета, на ногтях – лак того же оттенка, он превосходно сочетался с открытыми туфлями на невероятно высоких каблуках и расшитой бисером сумочкой. Словом, Табита чувствовала себя на все сто.

    Высокая дама в шляпе с невообразимо широкими полями уселась прямо перед Табитой, и с надеждой увидеть церемонию можно было распрощаться. Судя по туфлям с острыми, как лезвия, каблуками-стилетами на стройных ногах, женщина ничуть не комплексовала по поводу своего роста. "Да, – подумала Табита, пожимая плечами, – наверное, хорошо быть такой самоуверенной".

    Лишь когда женщина повернула голову в сторону свадебной процессии, Табита вздрогнула от неожиданности, потому что узнала ее.

    Эми Делье была одной из австралийских топ-моделей, и, судя по отзывам в глянцевых журналах, к которым Табита относилась с неизменным почтением, ей была уготована мировая известность. Рядом с этой сногсшибательной женщиной золотистый шифон и коралловый цвет, которые всего несколько минут назад так радовали Табиту, вдруг в одночасье поблекли.

    Орган оглушительно заиграл "Свадебный марш", и все поднялись со своих мест, устремив взгляды на невесту, начавшую свое торжественное шествие вдоль прохода. Все, кроме Табиты.

    Она, словно зачарованная, смотрела на Эми Делье, любуясь ею и получая от этого какое-то болезненное наслаждение. Та и впрямь потрясающая красавица. Кожа на ее лице была безупречна, а макияж подчеркивал яркий зеленовато-голубой цвет ее глаз.

    – Простите, – чей-то низкий голос вернул Табиту к действительности, – позвольте пройти.

    Скользнув взглядом по высоким скулам незнакомца, Табита не могла удержаться от того, чтобы не заглянуть ему в глаза. Таких темных глаз она еще никогда не видела. Поначалу они показались ей черными, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это скорее цвет темного индиго в обрамлении густых и острых, словно стрелы, ресниц. Мужчина был свежевыбрит, о чем свидетельствовали опьяняющий аромат одеколона и его ухоженный вид, но едва заметная синева на волевом подбородке почему-то вызывала ассоциации с пестрыми банданами и текилой. Это резко контрастировало с его шикарным дорогим костюмом.

    – Да, конечно. – Нервно сглотнув, Табита поджала ноги, уступая незнакомцу путь.

    Эйден обернулся, улыбаясь прекрасному незнакомцу в знак приветствия, и беззвучно прошептал: "Привет". Невеста снова проходила мимо рядов, и незнакомцу ничего не оставалось, как застыть между Табитой и Эйденом, ожидая, пока процессия закончит свое шествие.

    Очень скоро, однако, все завершилось. Процессия миновала, мужчина получил возможность проскользнуть вперед, и Табита наконец смогла вздохнуть свободно.

    Незнакомец занял приготовленное ему возле Эми место, которая просияла, увидев его, и с видом собственницы немедленно завладела его рукой.

    Табита невольно вздохнула.

    Началась церемония венчания. Все встали, чтобы пропеть первый гимн, а Табита, как загипнотизированная, забыв стыд, уставилась на мужчину, разглядывая его с ног до головы. Он был очень высоким, просто гигантского роста.

    Рядом с ним даже Эми Делье выглядела малышкой. Не удивительно, что, выходя в свет с таким мужчиной, она надела высокие каблуки.

    – Это, дорогая, мой брат Завье, – насмешливо заметил Эйден.

    Переговариваясь вполголоса, низко склонив головы над книгами с текстами гимнов, Эйден и Табита все же не избежали нескольких осуждающих взглядов, брошенных в их сторону.

    – А что мне за дело до него? Он меня не интересует, – прошипела Табита.

    – Как знаешь. Мое дело предупредить.

    Табита делала вид, что поет, в то время как ее блуждающий взгляд постоянно возвращался к тому, кто так восхитил ее, кто был так мучительно близок и в то же время так недоступен.

    Что ни говори, а в дружбе с богатыми людьми есть свои преимущества. Никакого тебе нудного ожидания после церемонии, когда стоишь и скучаешь и хочется пить, а фотограф все щелкает и щелкает своим аппаратом. Здесь, в мельбурнском ботаническом саду, для приглашенных был разбит шатер. Члены семьи общались между собой, иногда отвлекаясь, чтобы, как того требуют правила, попозировать фотографу. А гостям тем временем подали восхитительные фрукты и шампанское.

    Эйден представил Табиту родителям, и она, принимая бокал шампанского, улыбнулась им.

    Вопреки мрачным рассказам Эйдена, его мать Марджори сразу же покорила Табиту. Она оказалась шикарной дамой, которая всем своим видом излучала благополучие.

    – Красивое венчание, правда? Хотя я не уверена, что у Симоны подходящий наряд. По-моему, в церковь не подобает надевать платье с высокими разрезами. Джереми, а ты как считаешь, дорогой?

    Джереми Чемберс вовсе не выказывал того энтузиазма, который излучало лицо его супруги.

    – Она не лучше и не хуже других невест, которых мне случилось повидать за этот год. Все они одинаковые, – ответил он громогласно, ничуть не смущаясь тем, что его могли услышать посторонние.

    – Как это верно! – тоскливо протянула Табита, тут же пожалев о сказанном.

    – И это только начало, – умудренно заметил Джереми. – Дальше пойдут крестины. Не успеете оглянуться, как дети ваших друзей переженятся, и все пойдет по новой. Марджори, в отличие от меня, любит ходить на свадьбы. Она считает своим долгом присутствовать на каждой из них. Для нее даже не важно, насколько близким родственником приходится ей новобрачный. Кстати, о родственниках. Пожалуй, мне следует пойти поздороваться с некоторыми из них. Рад был с вами познакомиться, Табита.

    Джереми протянул было ей руку, но на полпути передумал и поцеловал ее в щеку, к немалому изумлению Эйдена, который наблюдал за происходящим, вытаращив глаза.

    – Скажите пожалуйста! Да ты пользуешься успехом! Моему отцу мало кто нравится.

    – Он замечательный, – с упреком возразила Табита.

    – Он замечательный только для своего послушного сыночка. А вот, кстати, и он, легок на помине.

    – Завье! – воскликнула Марджори, нежно целуя сына в щеку. – Я уже не ждала тебя. Где ты задержался?

    – Работал.

    – Но сегодня же суббота! – возразила Марджори. – Хотя тебя это никогда не останавливало.

    Но, впрочем, ни слова о работе! Лично я сегодня намерена повеселиться от души. Ты уже знаком с Табитой? Это... э-э-э... – пауза казалась бесконечной, но наконец Марджори нашлась, подруга Эйдена.

    Эйден тут же приник к своему бокалу, избегая встречаться с Табитой взглядом. Твердый взгляд Завье, напротив, задержался на ней, словно беря на прицел.

    – Немного. Мы встретились в церкви. – Он протянул Табите руку, и она робко ее пожала, отметив про себя и его горячую ладонь, и крепкое рукопожатие.

    – А где же Люси? – поинтересовалась Марджори.

    – Эми, – поправил ее Завье. – Она приводит в порядок макияж.

    – Хорошая девушка, – тепло отозвалась Марджори, – она была бы красивой невестой.

    – Ты, как всегда, сама деликатность, – простонал Завье.

    – А что мне еще остается? У меня двое сыновей, которым за тридцать, – сказала Марджори, обращаясь к Табите, – и до сих пор ни намека на женитьбу, о внуках я вообще молчу. А Симоне, между прочим, едва исполнилось двадцать. Того я и смотрю, у Кармелы улыбка от уха до уха.

    – Это потому, что дочке Кармелы удалось подцепить богача, который вытащит их из долгов, а вовсе не из-за того счастья, которое улыбается Симоне.

    – Ах ты! – Марджори игриво погрозила Завье пальчиком. – Не иметь долгов, в сущности, и есть счастье. Отец бы порадовался!

    Табита с интересом слушала этот разговор.

    Ей нравилась беззлобная словесная перепалка матери с сыном.

    – Он и правда очень бы обрадовался, – повторила Марджори, в голосе которой послышалась настойчивость. – Это самое заветное его желание.

    – Какое это у твоего отца самое заветное желание? – Все обернулись на приблизившуюся Эми. Блистательная, безупречно одетая и благоухающая дорогими духами, она пробралась к Завье и взяла его под руку, на что тот почти никак не отреагировал. – Я упустила что-то важное, милый? – промурлыкала она своим низким грудным голосом – Ровным счетом ничего, – мрачно ответил Завье, бросая на мать предостерегающий взгляд. – По крайней мере ничего такого, что стоило бы твоего внимания. – Высвобождая локоть из ее цепких рук, Завье кивнул на фотографа, который крутился поодаль. – Полагаю, наша очередь позировать перед камерой.

    Эми, которая только что поправляла свой макияж, тут же вытащила из сумочки зеркальце и принялась подкрашивать губы.

    – Табита, пойдем, – позвал ее Эйден, делая знак рукой.

    Но Табита отрицательно покачала головой.

    – Иди без меня, я не член семьи.

    – При чем тут это? Пойдем!

    Но Табита осталась непреклонной. Ей показалось неуместным, чтобы эта ложь была запечатлена еще и на фотопленке.

    – Фотограф сказал "только члены семьи".

    Эйден, прошу тебя, не заставляй меня чувствовать себя неловко.

    – Ну, тогда ничего, если ты пять минут побудешь одна?

    – Эйден, иди, ради бога! Тебя все ждут.

    Потягивая шампанское, Табита наблюдала за тем, как все выстроились перед камерой. Вид Чемберсов воскрешал в памяти Табиты эпизоды из фильмов про мафию: их одежда была более темных тонов, чем у других, их мужчины были выше, а волосы у них были подстрижены чуть аккуратнее. Богатство и гены – роковое сочетание. Лишь Эйден не слишком вписывался в общую картину. Мягкие черты лица и выразительные жесты выделяли его из группы немногословных и угрюмых родственников. На фоне внушительной и однородной семьи Чемберс был также заметен и Завье: он возвышался над ними как скала, превосходя всех по росту. Его волосы были темнее, чем у остальных, и, судя по тому, с каким благоговением все к нему относились, он пользовался самым большим влиянием.

    – Вас тоже низвели до роли стороннего наблюдателя?

    Табита, вздрогнув, обернулась и лишь тогда заметила, что Эми среди фотографирующихся нет.

    – Рановато мне появляться в семейных альбомах. Время моего выхода на сцену еще не пришло, – отозвалась Табита, слегка ошарашенная тем, что до нее снизошла такая знаменитость.

    – А моя роль уже сыграна. Кажется, мне только что дали отставку.

    – Боже мой!

    – Проклятый Чемберс. – В голосе Эми послышались рыдания. Потрясенная Табита увидела, как по знаменитому лицу катятся слезы.

    Эми хотела было убежать, но мягкая трава, а также шестидюймовые каблуки мешали ей быстро и с достоинством "уйти со сцены", и у Табиты, наблюдающей, как Эми, спотыкаясь, бредет по полю, болезненно сжалось сердце.

    – Вот так всегда, – усмехнулся Завье, присоединившись к Табите. – Никогда не могут уйти быстро.

    – Господи, да что такое вы ей сказали? спросила Табита, хотя и понимала, что это ее не касается.

    – Ничего особенного. Я просто заметил, что нелепо сниматься на семейную фотографию, когда мы разойдемся раньше, чем проявят пленку.

    – Но ведь это ужасно! – воскликнула Табита, задыхаясь от возмущения. – Разве нельзя было расстаться по-хорошему?

    Завье пожал плечами.

    – Поверьте, я пытался. Но, увы, она то ли не хотела ничего слышать, то ли всего лишь не способна была понять, что мужчина мог просто-напросто охладеть к ней.

    Табита украдкой взглянула на него. Презрительно-надменная самоуверенность, очевидно, присуща Завье от природы. Должно быть, это неотъемлемое качество всех красивых людей.

    Изучающий взгляд Табиты Завье, по-видимому, ничуть не смущал. Сообразив, что пауза затянулась, и поймав себя на том, что она, позабыв о приличиях, стоит уставившись на него, Табита густо покраснела и мигом возвратилась к начатому разговору. Собственная неловкость страшно рассердила девушку, и слова, в которых сквозило презрение, вырвались у нее сами собой. Может быть, он и эффектный мужчина, но его красота – всего лишь оболочка. Хорошо бы не забывать об этом.

    – По-моему, вы обошлись с ней отвратительно.

    Завье поднял бровь.

    – Да вас, как я погляжу, легко вывести из равновесия. Значит, волосы не крашеные? – Взяв в руки прядку ее волос, Завье сделал вид, что внимательно ее рассматривает. Табита горела негодованием. Завье вдруг оказался очень близко, пожалуй даже чересчур, так что в темном омуте его глаз Табите удалось разглядеть крошечные сапфировые крапинки.

    – Разумеется, нет. – Слегка ударив Завье по руке, Табита высвободила волосы, которые тут же рассыпались по плечам. Прикосновение к его ладони поразило ее, как электрический разряд, и Табита ощутила, как ее заливает краска смущения – сначала тонкую шею, потом грудь и сливается с румянцем, пылающим на ее щеках. – Вы считаете, что ваше богатство и красота дают вам право поступать с женщинами как... – Увидев, что Завье смеется – смеется над ней! – Табита смешалась и замолкла.

    – Значит, я красивый, да?

    Табита фыркнула и тут же пожалела об этом.

    Такой неблагородный звук вряд ли приличествовал женщине в столь великолепном одеянии, как ее.

    – Вы и сами это знаете не хуже меня, но полагаете, что вправе оскорблять других.

    – Вы знакомы со мной... – прищурившись, Завье взглянул на увесистые золотые часы на запястье, – всего час и уже успели сделать на мой счет довольно поспешные и, судя по яду в ваших словах, неутешительные выводы. Могу я поинтересоваться, почему?

    Табита задумалась. Действительно, а с чего это она так ополчилась на Завье?

    – Просто я не люблю, когда кого-то обижают, наконец ответила Табита, сознавая, что аргумент ее звучит весьма неубедительно.

    – Никто Эми не обижал, – с раздражением ответил Завье. – Она получила то, что хотела, свою фотографию во всех светских хрониках и допуск к славе. Что же касается богатства и красоты, по-моему, у нее и у самой недостатка в этом нет.

    – И все-таки ей было больно, – не сдавалась Табита.

    Завье лишь беззаботно пожал плечами.

    – Может, и так, – согласился он. Но праздновать победу Табите было рано. Стоило Завье снова заговорить – и его чувственный рот скривился в насмешливой улыбке. – В конце концов, она лишилась самого лучшего любовника, которого когда-либо имела.

    – Вы омерзительны! – взорвалась Табита, а щеки ее запылали, потому что в голове закрутились-завертелись опасные для ее нравственности картины.

    – Просто я говорю правду. Нам с Эми было хорошо вместе. Но она захотела большего, а я не готов к этому. – Завье сухо усмехнулся. – Колено преклонить не мог – трава сыровата.

    – Ей хотелось замуж?

    Завье кивнул.

    – Но это еще хуже, – непритворно ужаснулась Табита. – Она любит вас, а вы были с ней так безжалостны.

    Но Завье лишь покачал головой.

    – Какая любовь? – В глазах Табиты он заметил замешательство, и это, по всей видимости, его позабавило.

    – А почему же тогда она хотела за вас замуж?

    – Да будет вам, Табита. Не настолько же вы наивны. Она хотела за меня замуж потому же, почему и вы сейчас здесь с моим братом, – из-за денег и положения. Это не более чем выгодная сделка, зачем приплетать сюда любовь?

    – Но я здесь с Эйденом не из-за его денег. Подобное допущение Табиту просто ошеломило.

    – Ах, оставьте, пожалуйста, – глумливо усмехнулся Завье.

    К нему торопливо подошла официантка, подавая стакан со льдом и бутылку минеральной воды.

    Завье пил свой коктейль, а Табита между тем отчаянно оглядывалась по сторонам в поисках Эйдена. Однако, увидев его, она только расстроилась: он непринужденно беседовал с невестой, а значит, на скорое спасение не было ни малейшего шанса. Оставалось одно – мужественно держаться до конца.

    – Чем вы занимаетесь?

    – Что, простите?

    – Чем вы зарабатываете на жизнь? – Табита начала терять терпение. – То есть, я полагаю, вы работаете?

    Прежде чем ответить, Завье на мгновение сдвинул брови.

    – Семейный бизнес. Я-то думал, что по крайней мере это вам известно.

    Табита нахмурилась. У них с Эйденом многие темы, включая послужной список Завье, остались неохваченными. Но Табита не растерялась, ловко исправив оплошность:

    – Ах, да! Конечно же, Эйден рассказывал. У меня скверная память на имена и всякие подробности.

    – А как вы познакомились с моим братом?

    – На вечеринке.

    – Уж конечно, не на работе, – Завье сдержанно улыбнулся. – Ведь нам с вами известно, какой эффект производит на моего брата это слово.

    – Эйден работает, – сказала Табита, сдерживая свое раздражение. – Он очень талантливый художник.

    – О да, художник он Неплохой. – Черные глаза Завье всматривались в толпу. Повернувшись, Табита тоже увидела, как Эйден лихо опрокинул в себя бокал, тут же хватая с подноса проходившей мимо официантки еще два. – Причем одержимый. А чем зарабатываете на жизнь вы?

    Табита судорожно сглотнула. Нечего было и думать, что лицо Завье озарится искренним восхищением, узнай он о ее профессии.

    – Я танцую.

    Завье не произнес ни слова, ни единого слова, но его взгляд, медленно ощупывавший Табиту с головы до ног, был весьма красноречив.

    Приподняв бровь, он с нескрываемым любопытством глумливо взирал на нее, и Табита залилась краской.

    – Это не те танцы, о которых вы подумали, вспылила она, – я артистка.

    – Классическая? – с издевкой поинтересовался Завье тоном самого настоящего сноба.

    – Почти, – ответила Табита с запинкой, – но танцую в основном современные танцы. Иногда я даже исполняю собственную версию канкана. – В ее голосе явственно зазвучала горечь, она сообразила, что выдала себя, и подивилась собственной глупости.

    На лице Завье проступило нечто похожее на улыбку, его губы дрогнули, а глаза с томной медлительностью скользнули по ее длинным ногам.

    – Это говорит неудавшаяся солистка?

    – Может быть. – Табита пожала плечами.

    Вот черт! Что это с ней? Почему под его взглядом она чувствует себя какой-то ничтожной эстрадной танцовщицей? – Но, если хотите знать, я очень хорошо справляюсь со своей работой, рассердилась Табита. – Вы, конечно, можете смеяться над тем, как я и ваш брат зарабатываем себе на жизнь, но, чтобы честно работать, не обязательно влезать в строгий костюм. Мы приносим людям радость.

    – О, уж в этом я уверен. – Черные глаза Завье вновь скользнули по фигуре Табиты, а она снова прокляла себя самыми последними словами за то, что дала повод для насмешек. – Успокойтесь. – В первый раз за это время Завье улыбнулся ей. Но стоило Табите немного расслабиться, как в его голосе снова послышались язвительные интонации, и по ее спине пробежал холодок. – Я хочу сказать, что, раз уж у вас на пальце такое кольцо, вы сможете навсегда забыть о танцах.

    Желтовато-зеленые глаза Табиты вспыхнули гневом.

    – Я люблю свою работу, очень люблю! А если вы и впрямь думаете, что я с Эйденом потому, что лелею надежду выйти за него замуж и войти в вашу миленькую семейку, – она криво усмехнулась, – то вы и сами не представляете, как глубоко заблуждаетесь.

    Запальчивый ответ Табиты не произвел на Завье ровно никакого впечатления.

    – Посмотрим, – мрачно обронил Завье. – Вот только что-то мне подсказывает, что приятных неожиданностей для меня не будет.

    В этот момент появился Эйден, который совершенно не заметил повисшего в воздухе напряжения.

    – Как славно, что вы поладили, – дружелюбно улыбнулся он. – Скажи, Завье, разве она не красавица? – Эйден обнял Табиту за талию и неловко чмокнул в щеку.

    – Конечно, красавица, – насмешливо подтвердил Завье, улыбаясь. Но эта улыбка не могла скрыть угрозу, таившуюся в его глазах. Прошу простить меня, но я вынужден вас покинуть. – Он небрежно кивнул, почти не оборачиваясь в сторону Табиты, которая молчаливо стояла в стороне. – Приятно было познакомиться.

    То, что ему не было приятно, – это точно, размышляла она, глядя вслед удаляющемуся Завье, но опыт запоминающийся. Беда в том, что Табита никак не могла для себя решить, хочет она его повторения или нет.