Текст книги "Сладостный плен"
Автор книги: Кэрол Финч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
Равнодушно пожав плечами, Данте развернулся на сто восемьдесят градусов и, оказавшись лицом к воде, подошел к самому краю наполовину скрытого в ней валуна, затем принялся пристально всматриваться в ее мутную поверхность.
– А зачем ты отправилась со мной? Зачем стала спускаться по этой отвесной стене, если мы с тобой знаем, что ты боишься высоты? – ответил он вопросом на вопрос.
– Потому что мне нравится щекотать себе нервы, – заметила Эрика несколько язвительным тоном. – А теперь ты мне ответь. Отчего это тебе вздумалось здесь меня целовать?
– Маленький каприз. Просто я подумал, что после того ужаса, который ты наверняка пережила, спускаясь в колодец, поцелуй тебе не помешает.
Сочтя эту тему исчерпанной, Данте перешел к делу: скинул рубашку и ботинки и приготовился нырнуть в мутную воду. Одарив Эрику ослепительной улыбкой, от которой у нее затрепетало сердце, и окинув ее точеную фигурку ничего не упускающим, оценивающим взглядом, он проговорил:
– Если я не всплыву на поверхность через несколько минут, выбирайся отсюда как можно скорее. Мне бы очень не хотелось, чтобы свирепые чудовища, если они обитают на дне этого колодца, сожрали такое прелестное создание.
Когда он взял в руку какой-то крючковатый инструмент, чтобы отгребать грязь, и нырнул в темные глубины, Эрика побледнела. Затаив дыхание, ждала она, когда Данте покажется на поверхности, успокаивая себя тем, что никаких чудовищ в этой темной пучине нет и быть не может, а потому Фаулера никто не сожрет. Наконец через несколько минут, показавшихся Эрике вечностью, на поверхности появилась облепленная грязью голова. Отерев грязь с лица, Данте ухмыльнулся. В руке он держал какой-то предмет. Взобравшись на валун, он вытер его рукой, и перед изумленным взором Эрики предстала церемониальная чаша из чистого золота.
Опустившись на корточки рядом с Данте, Эрика взяла в руки великолепную вещицу и стала ее рассматривать.
– Так, значит, Рид оказался прав? На дне колодца и в самом деле находится целое состояние? – изумленно спросила она.
– Думаю, то, что я отыщу в этой грязи, сможет с лихвой возместить все мои потери, – заверил ее Данте.
– Ну что, нашли что-нибудь? – подал голос Рид, который смотрел на них, перегнувшись через край жертвенной платформы.
– Золото! – торжествующе крикнул Данте и тут же пронзительно вскрикнул от испуга: Эрика, оттолкнув его, нырнула в мутную воду.
– Что, черт подери, она делает? – воскликнул Рид, бросив на капитана встревоженный взгляд.
– Охотится за сокровищами, – ответил Данте. – Похоже, нашей красоткой овладел дух приключений.
– И не только он, – хмыкнул Рид, подобравшись еще ближе к краю, чтобы удобнее было смотреть.
Улыбнувшись, Фаулер положил золотую чашу на землю и прыгнул следом за Эрикой в темное озеро. Какая же она все-таки храбрая! Ничего на свете не боится, только высоты. Любую другую женщину и не заставишь лезть в такую вонючую воду, а Эрика прыгнула сама, по собственной воле, совершенно пренебрегая тем, что внизу ее могут подстерегать всевозможные опасности. Похоже, эта своенравная девица никогда не перестанет его удивлять, размышлял капитан, шаря по дну колодца в поисках затонувших сокровищ. Эрика – словно редкий драгоценный камень, который он искал всю свою жизнь и наконец-то нашел, подытожил Данте.
После двух часов беспрерывных поисков Фаулер и Эрика вытащили на поверхность целую кучу самых разнообразных предметов, которых набрался целый мешок: украшения из нефрита и бирюзы, керамические вазы, золотые колокольчики, кулоны, браслеты из серебра и ракушек и несколько медных инструментов. Самой крупной находкой оказалось массивное золотое ожерелье, украшенное огромными драгоценными камнями. Когда Эрика очистила его от грязи, у нее захватило дух от восторга. Да одно только это ожерелье может возместить Данте все его потери!
Взяв ожерелье у Эрики из рук, Данте повесил драгоценное изделие ей на шею. Отступив назад, он окинул восхищенным взглядом чумазую красавицу, голубые глаза которой сияли ярче, чем великолепные драгоценные камни, украшавшие ее точеную шею.
– Эрика, я хотел тебе сказать… – начал было Фаулер, но в этот момент до них донесся взволнованный голос Рида.
– Капитан, давай поднимайся! Похоже, у нас проблемы!
– Оставайся здесь, – бросил Данте через плечо и, ухватившись за веревку, стал медленно подниматься по известковой стене.
Эрика напряженно следила за его подъемом. Она уже успела убедиться, что несчастья настигают человека в самый неподходящий момент. Что, если их заметили индейцы? Даже подумать страшно, что могут с ним сделать кровожадные туземцы!
Стиснув зубы, Эрика ухватилась за веревку и начала подниматься вверх, не осмеливаясь смотреть вниз и не сомневаясь, что наверху ее поджидает нечто ужасное.
Плотно сжав губы, Данте наблюдал за тем, как к платформе осторожно подбирается небольшая группа индейцев. Им с Ридом опасность быть обнаруженными пока что не грозила: расположенные неподалеку от Храма последних ритуалов густые кусты, в которых они, присев на корточки, спрятались от неприятеля, надежно скрывали их от посторонних глаз. А вот в безопасности Эрики Фаулер не был так уверен. Индейцы в любую минуту могли подобраться к краю колодца и заглянуть вниз. Что тогда произойдет, нетрудно было предположить. Данте уже вскочил на ноги, готовый броситься к Эрике на помощь, однако Рид успел схватить его за руку и утащить обратно в кусты.
– Ты что, с ума сошел? – яростно прошептал он. – Да они тебя убьют, прежде чем ты до нее доберешься! И глазом моргнуть не успеешь! Видишь, их сколько?
– А если я не попытаюсь их остановить, они убьют ее! – пробормотал Данте, пытаясь стряхнуть с себя руку Рида.
– А какой прок ей будет от тебя, если эти дикари снесут тебе голову с плеч за то, что ты напугаешь их до смерти! – выпалил в ответ Рид и, осторожно взглянув сквозь кусты, взволнованно воскликнул: – О Господи!
Проследив за его взглядом, Фаулер тотчас же понял, что так взволновало его друга. Над краем колодца медленно выплывала облепленная грязью голова Эрики. Данте обреченно застонал. Не ожидавшие ничего подобного индейцы испуганно ахнули. Капитан не мог бы с уверенностью сказать, кто сейчас больше ошарашен – индейцы или Эрика. Одно не вызывало сомнений: Эрика испугалась до смерти, поскольку резко побледнела. Потом она пронзительно вскрикнула, и крик этот эхом пронесся по известковым стенам, добавив еще несколько трещин к тем, которые в течение миллионов лет создавала матушка-природа. Внезапно ноги Эрики сорвались со стены. Изо всех сил вцепившись в спасительную веревку, она задрыгала ими в воздухе, пытаясь вновь обрести точку опоры. «Все, конец!» – мелькнуло у нее в голове. Собрав последние силы, Эрика подтянулась и перебросила ногу через край колодца. Но тут она увидела такое, от чего едва не лишилась чувств. Перед ней, широко расставив ноги и хлопая глазами, стоял вождь индейцев майя. На голове у смуглого правителя возвышался церемониальный головной убор из перьев, делавший его похожим на толстого страуса. На руках и ногах вождя позвякивали многочисленные золотые и серебряные браслеты. На нем были только коротенькая, едва закрывавшая бедра набедренная повязка и алая накидка, спускавшаяся с плеч почти до самой земли. На золотой цепи, опоясывавшей шею, висело ожерелье, очень похожее на то, что Данте повесил Эрике на шею.
Изобразив самую что ни на есть дружелюбную улыбку, Эрика перемахнула через край колодца, встала на платформу и выпрямилась во весь рост: она решила встретить опасность лицом к лицу, не выказав ни капли страха. Если ей суждено в скором времени встретиться с Создателем, она предпочла бы, чтобы он не увидел на ее лице ужаса. Быстро оглядевшись, однако не заметив ни Рида, ни Фаулера, Эрика сделала вывод, что их схватили и куда-то увели. «Скоро я буду вместе с Данте», – подумала она. Внезапно ей в голову пришла ужасная мысль, что ее могут прямо сейчас сбросить в Жертвенный колодец, и она больше никогда не увидит Данте.
Вождь поднял свое церемониальное копье с острым наконечником, и на секунду Эрике показалось, что он сейчас метнет его в нее. Вдруг рука вождя замерла. Он резко отпрянул, словно Эрика ударила его в живот. Черные глаза его расширились от удивления: на шее вылезшей из Жертвенного колодца чумазой девицы он заметил ожерелье! Бросив что-то через плечо стоявшей за спиной свите, вождь замолчал, вперившись в незнакомку изумленным взглядом. Эрика по-прежнему стояла как вкопанная. Напряжение было таким ощутимым, что Эрика могла бы разрубить его своим мачете, окажись оно сейчас у нее в руках. Как бы ей хотелось ощутить рукой его твердую рукоятку! У нее появилось ощущение, что оружие ей сейчас не помешает.
Из груди Рида, зорко следившего за происходящим, вырвался тихий смешок.
– Старый вождь заявляет, что Эрика – хранительница колодца, поскольку на ее шее висит священное ожерелье предков, – пояснил он. – Вождь утверждает, что появление этой богини – знамение богов. Еще никто никогда не вылезал из глубин этого бездонного колодца на поверхность, и это служит доказательством того, что перед ними – дух, который обрел человеческий облик.
Данте улыбнулся, слушая всю эту чепуху. Похоже, сама судьба послала вместе с ними Эрику. Эта женщина и за груз выручила огромную сумму, а теперь поможет им спастись от этих индейцев с их дурацкими предрассудками.
Если Рид и Фаулер быстро уразумели, что майя не представляют для Эрики никакой угрозы, то сама она об этом понятия не имела. Не ведала она также и о своей дальнейшей судьбе. Наконец нервы ее не выдержали, и слова потоком полились с ее губ.
– Что вы сделали с моими друзьями? Немедленно отведите меня к ним! – И Эрика ткнула рукой на восток, где, по словам Рида, находился центр цивилизации индейцев майя. – Если вы их убили, убейте и меня тоже! – Слезы покатились у Эрики из глаз, сдерживать их у нее уже не было сил. – О Господи! Данте, где ты? – зарыдала она, и звук ее голоса, отразившись от стен колодца, вернулся к ней обратно со всех сторон.
Индейцы испуганно попятились, и Рид изумленно покачал головой.
– Теперь вождь думает, что богиня приказывает им покинуть Жертвенный колодец. Ну и ну! – хмыкнул он. – Эрика взывает о помощи, а эти идиоты решили, что она им приказывает убраться восвояси.
Когда майя, развернувшись на сто восемьдесят градусов, бросились врассыпную, словно стадо испуганных лошадей, Эрика от удивления потеряла дар речи. Разинув рот, смотрела она на улепетывающих индейцев. Внезапно в кустах раздался какой-то шорох, и она испуганно отпрыгнула, словно ее укусила змея. Каково же было негодование Эрики, когда из кустов показались ухмыляющиеся физиономии Данте и Рида. Она побагровела от злости и готова была взорваться, словно бочонок с порохом. Черт бы побрал этих кретинов! Спрятались в кустах, словно испуганные кролики, а ее отдали на растерзание свирепым дикарям!
Повернувшись к Фаулеру лицом, Эрика дала волю своему гневу. Щеки ее пылали, глаза яростно сверкали.
– Презренный негодяй! – прошипела она, словно ядовитая кобра. – Ты бросил меня на произвол судьбы, а сам спокойненько спрятался! Я помогала тебе вытаскивать эти проклятые сокровища, а ты как меня отблагодарил? – Лицо Эрики дышало презрением. – Оставил на растерзание этим дикарям!
Отвесив Эрике насмешливый поклон, Фаулер указал на ожерелье, висевшее у нее на шее.
– Вот эта безделушка всех нас и спасла, крошка. Никакая опасность тебе не грозила. Майя решили, что ты – посланница их бога, который придал тебе человеческий облик и отправил из бездонного колодца к людям.
– Что?! – изумилась Эрика. – Но ведь это нелепо!
– Вовсе нет, – вмешался Рид, весело хмыкнув. – Майя совершенно серьезно считают, что в этом колодце обитают могущественные духи. Ни одному человеку, которого туда бросали, еще не удавалось выжить. А когда ты вылезла из него, да еще со священным ожерельем на шее, они решили, что ты – дух, который явился к ним с каким-то посланием.
Прежде чем Эрика успела уяснить услышанное, Данте схватил ее за руку и потащил за собой.
– Думаю, пора нам собирать наши сокровища. Мне вовсе не улыбается снова встретиться с этими индейцами нос к носу. Если тебя они и считают богиней, то уж нас с Ридом вряд ли причислят к богам. – И он махнул рукой в сторону колодца. – Посторожи сокровища, богиня, а я спущусь вниз, в преисподнюю, за драгоценными камнями.
И Фаулер одарил Эрику ослепительной улыбкой, осветившей все его лицо. Когда он ей так улыбался, Эрика не могла на него сердиться. Она обожала Данте. Она рисковала всем, даже собственной жизнью, чтобы быть с ним рядом. Но когда они вернутся в Новый Орлеан, Данте уедет в Натчез, и они расстанутся навсегда. У них так мало времени. От этой мысли настроение Эрики резко упало.
– Не могу дождаться, когда увижу наконец сокровища, – вывел ее из мрачных раздумий голос Рида. – Никто мне не верил, когда я говорил, что на Юкатане полным-полно богатств. Теперь все увидят, что я ничего не сочинял.
Вытащив из колодца вожделенные сокровища, Данте смотал веревки, собрал инструменты и направился в ту сторону, где они оставили шлюпку. Рид, однако, не двинулся с места. Полным недоумения взглядом смотрел он на Данте.
– А разве мы не будем осматривать Храм последних ритуалов? Руку даю на отсечение, что в гробницах там не счесть сокровищ.
– Я уже сыт по горло всякими жертвенными колодцами. Да и разрывать древние гробницы, выискивать в них сокровища у меня тоже нет никакого желания. У нас и так в мешках достаточно богатств, чтобы купаться в роскоши до конца наших жизней. Жадность еще никого не доводила до добра. Заруби это себе на носу.
Обреченно вздохнув, Рид поплелся за Данте и Эрикой.
– Не вижу ничего дурного в том, чтобы взять то, что плохо лежит, – проворчал он на ходу. – И потом, у нас есть Эрика, которая в случае чего защитит нас от индейцев. Они и пикнуть не посмеют, а мы могли бы…
Круто обернувшись, капитан устремил на Эшера яростный взгляд.
– Я сказал – нет! А если ты хочешь обыскивать гробницы, покупай себе шхуну и возвращайся за сокровищами один. Я тебе компанию составлять не собираюсь. А сейчас у меня нет никакого желания здесь прохлаждаться. Нужно возвращаться в Новый Орлеан. У меня там полным-полно дел.
Данте, повернувшись, зашагал вперед, а Рид язвительно усмехнулся. Может, Фаулер и прав. Зачем делить с кем-то богатства, если можно их все прикарманить самому. Если ему еще потребуются деньги, он будет точно знать, где их найти. Эта мысль принесла ему некоторое успокоение, и Рид, забросив мешок на плечо, прибавил шагу.
Глава 24
Откинувшись на спинку стула, Данте обозревал золотые и серебряные украшения и драгоценные камни, которые Эрика очистила от грязи до блеска. Довольная улыбка играла на его загорелом лице. Теперь он сможет возместить потерю «Натчез бель» и урожая хлопка, а при встрече с Сэбином и Эвери с гордостью смотреть им в глаза. Он теперь владелец огромного богатства, такого, что Сэбину и не снилось. Так что дядюшке опять придется скрежетать зубами от злости: племянничек снова его обскакал.
Данте перевел задумчивый взгляд на Эрику. Эта женщина, на вид такая хрупкая, на самом деле свободолюбива, упряма и решительна. Она никогда не смирится с поражением и будет бороться до конца. Они прошли вместе огонь, воду и медные трубы, но она все выдержала. Будет ли он в состоянии бросить Эрику на произвол судьбы, после того как разберется с Сэбином? Сможет ли забыть эти последние несколько месяцев, когда они так неистово любили друг друга и так же неистово спорили? Сможет ли вычеркнуть из памяти те чувства, которые охватывали его всякий раз, когда он смотрел на Эрику?
Вскинув свои густые ресницы, Эрика улыбнулась и протянула капитану серебряный кулон, украшенный бирюзой.
– Дарю тебе эту безделушку, а ты мне за это расскажешь, о чем задумался, – проговорила она. – Я думала, что ты будешь на седьмом небе от счастья, поскольку нашел свои сокровища, а ты сидишь как в воду опущенный.
– Может, тебе и не захочется слушать то, что я скажу, милая, – прошептал он и, взяв кулон, отбросил его в сторону, словно какую-то дешевую безделушку, – но, мне кажется, для нас с тобой настало время достичь понимания. Я долго избегал говорить тебе правду, а это нечестно ни по отношению к тебе, ни по отношению ко мне.
У Эрики отчаянно заколотилось сердце. Неужели Данте собирается сказать ей, что, когда они прибудут в Новый Орлеан, он предоставит ей полную свободу?
Фаулер взглянул ей в глаза, набрал в легкие побольше воздуха и, боясь, что передумает, деловито произнес:
– Эрика, я хочу, чтобы ты снова вышла за меня замуж. Ты мне нужна.
Лицо у Эрики вытянулось. Какую роль он ей уготовил на сей раз? Что еще придумал, чтобы отомстить своему дядюшке?
– Нет, – безжизненным голосом проговорила она, выдергивая из руки Данте свою ладонь. – Только дураки совершают одну и ту же ошибку дважды. Я уже побывала твоей женой. И мне этого хватило с лихвой.
Фаулер даже вздрогнул от обиды.
– Неужели тебе настолько не понравилось носить мою фамилию? Я…
Эрика прервала его презрительным фырканьем.
– При чем тут твоя фамилия? Ведь ты использовал меня, чтобы бросить вызов самому дьяволу! Для какой же цели, Данте, ты собираешься жениться на мне на сей раз? В какую игру намерен играть с Сэбином?
– Неужели ты считаешь меня настолько холодным и расчетливым, что уверена, будто, делая женщине предложение, я преследую какие-то тайные цели? О Господи, Эрика! Ты меня без ножа режешь! – Вскочив, он пробежался взад-вперед по каюте и повернулся к Эрике. – Я уже придумал, как и когда мне отомстить Сэбину. И на сей раз тебя я втравливать в это дело не собираюсь. Я уже один раз едва не потерял тебя, когда этот негодяй тебя украл. Неужели ты не понимаешь, что я страшно ревновал тебя и к этому подонку Сэбину, и к французскому донжуану, к которому ты ускользнула от меня на Гваделупе? Неужели ты не догадываешься, зачем я знакомил тебя на пароходе с самыми отъявленными подонками?
– Я думала… – заговорила Эрика, но он оборвал ее.
– Потому что хотел казаться святым по сравнению с этими негодяями. Хотел стать тебе настоящим мужем, хотя тебе было все равно, за кого выскакивать замуж. Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, почему я использовал тебя в качестве приманки в своей борьбе с Сэбином?
Об этом Эрика знала. Но только она раскрыла рот, чтобы объяснить это Фаулеру, как он снова перебил ее.
– Чтобы Сэбин раз и навсегда отказался от тебя, – проговорил он. – Я рисковал всем, что мне дорого, только чтобы тебя получить. Я нарушил собственную клятву никогда не жениться на женщине расчетливой. Я поклялся вообще никогда не жениться, если женщина, которую я полюблю, не будет отвечать мне взаимностью. Я не собирался страдать, как мой отец, когда он узнал, что у мамы наконец-то открылись глаза и она поняла, что сможет предложить мужчине нечто большее, чем преданность. Черт подери, Эрика, неужели ты настолько наивна, что не видишь, как я люблю тебя?
Эрика ушам своим не верила. Широко раскрыв глаза, смотрела она на Данте.
Фаулер окинул мрачным взглядом полное недоумения лицо Эрики. Потом, схватив бутылку бренди, налил себе большой стакан для храбрости.
– Знаю, что тебе это все равно, но все-таки скажу. Я влюбился в тебя в тот самый первый вечер, когда ты так стремительно вошла в мою жизнь, и случилось это в самом неподходящем месте. Но такова, видимо, ирония судьбы, – с горечью добавил он и, залпом проглотив бренди, налил себе еще. – Бывает, что человек ищет любовь большую часть своей жизни, а когда наконец находит, то это чувство может сыграть с ним злую шутку. Но я не могу от тебя отказаться, Эрика! Ты возбудила во мне столько чувств, что я не могу теперь представить себе жизни без тебя.
Эрика по-прежнему не проронила ни слова, и Данте почувствовал, что раздражение его нарастает. Он открывает ей душу, а она сидит словно истукан. Похоже, его пылкое признание ни капельки не тронуло ее. Иначе она бы хоть как-нибудь отреагировала.
– Ну что ты молчишь? Скажи мне что-нибудь! – возмущенно воскликнул Данте. – Проклинай меня, ругай меня, кричи на меня! Только, черт тебя подери, не смотри на меня так! Я больше этого не выдержу!
О, как же она любит этого человека! Одного взгляда на Данте было достаточно, чтобы у Эрики возникло безудержное желание. А что уж говорить о тех восхитительных чувствах, которые пронзали ее всякий раз, когда он начинал ее целовать и ласкать! Сердце Эрики пело от радости. Она даже боялась, что оно разорвется от счастья, прежде чем она успеет произнести слова, которые носила в себе последние несколько месяцев. Слезы радости хлынули у нее по щекам, и через секунду Эрика уже рыдала.
Данте тяжело опустился на стул. Вот как? Она плачет? Значит, его признание лишь растравило ей душу. Все понятно: Эрика не любит его. С трудом поднявшись, Фаулер побрел к двери.
Тишину прорезал прерывистый голос Эрики:
– Данте, я…
– Не нужно ничего говорить, – прервал он ее, выдавив из себя некоторое подобие улыбки. – Твое молчание было достаточно красноречивым. Я постараюсь, чтобы весь оставшийся путь ты ни в чем не нуждалась, а когда мы прибудем в Новый Орлеан, позабочусь о том, чтобы Сэбин никогда тебе больше не надоедал. Таким образом я постараюсь отплатить тебе за все мучения, которые принес.
Что же это такое? Данте уходит, а она так и не призналась ему в любви! Нельзя отпускать его вот так! Ужасно, если он будет думать, что она его презирает! Надо что-то делать. И Эрика, не придумав ничего лучшего, схватила мачете и запустила им в дверь. Лезвие воткнулось всего в шести дюймах от плеча капитана. Вздрогнув, Фаулер широко раскрытыми, изумленными глазами уставился на качающееся лезвие. Потом взгляд его переместился на Эрику.
– О Боже! Я просил чем-нибудь в меня запустить, но не настолько же смертоносным предметом! – Голос его дрогнул.
– Черт бы тебя побрал, Данте! Почему ты с самого начала не сказал мне, что любишь меня? – воскликнула Эрика. – Только подумай, скольких страданий мы могли бы избежать! Никогда мне не был нужен никто, кроме тебя. Ни Эллиот, ни Шарль. Я даже не помню того времени, когда я тебя не любила! Кажется, это было сто лет назад…
Теперь настала очередь Данте изумленно воззриться на Эрику.
– Боже милосердный! – продолжала она. – И ты еще смеешь обвинять меня в наивности! Как же ты не разглядел, что я люблю тебя больше жизни? Если бы я не любила тебя, то давным-давно ушла, и ты бы не смог меня остановить.
Лицо Данте засияло, словно маяк в ночи.
– Ты и в самом деле меня любишь? Даже когда я приношу тебе одно несчастье за другим?
Вскочив со стула, Эрика бросилась к Данте и обхватила руками его широкие плечи. Лукавая улыбка заиграла на ее лице. Эрика провела изящным пальчиком по чувственным губам Фаулера.
– Показать тебе, как сильно, Данте? Я уже несколько раз пыталась продемонстрировать свою любовь, не прибегая к словам, однако ты, похоже, невосприимчив к языку тела. – В глазах Эрики вспыхнул насмешливый огонек. – А может, я плохо тебе объясняла?
– Ну что ты! Объясняла ты великолепно. Вот только я боялся поверить тому, что говорило мне мое сердце.
– Поверь мне, мой красавец пират, я понятия не имела, что такое любовь, пока не повстречала тебя. И я всегда буду тебя любить, и гораздо сильнее, чем ты меня.
– Ну уж нет! – вскричал Данте, обхватив руками стройные бедра Эрики. – Мужчина умеет любить гораздо сильнее женщины. Кроме того, я намного дольше тебя хранил свою любовь в себе.
Такое искажение логики вызвало у Эрики громкий смех.
– Всем известно, что женщина более щедра в любви, чем мужчина. Физически она, конечно, намного слабее представителей сильного пола, но любить умеет сильнее.
– Чепуха! – возразил Данте. Он подумал и с гордостью заявил: – Моя любовь шире, чем этот океан, по которому мы сейчас плывем.
– А моя глубже, чем семь морей, – заверила его Эрика.
– Вот как? – Вскинув темные брови, Фаулер притянул Эрику к себе еще ближе. – Почему бы тебе не продемонстрировать мне свою любовь? И я сделаю то же самое. Вот и посмотрим, кто из нас победит на поле боя.
– На поле боя, говоришь? – усмехнулась Эрика. Выбор слов у него оказался несколько неожиданным. – Я вовсе не собираюсь с тобой сражаться. – Ее теплые губы коснулись губ Данте, и ему захотелось новых поцелуев. – Этот спор может затянуться.
– Надолго? – спросил Данте, наслаждаясь пьянящим, как вино, поцелуем.
– До конца наших дней…
Губы Эрики приоткрылись, призывая капитана заняться чем-нибудь более возбуждающим, чем разговоры.
Прикосновения Данте были ласковыми, словно весенние солнечные лучи. Руки его принялись поглаживать розовые бутоны груди Эрики, и гладили до тех пор, пока они не затвердели, а влажные губы, пройдясь по ее плечу, спустились ниже, к груди. Ищущий язык коснулся по очереди каждого розового пика, и Эрика затрепетала от наслаждения. Волны безудержного блаженства нахлынули на нее, не оставив равнодушным ни один участок тела. Изысканные ласки и поцелуи Данте вызывали в Эрике необычные ощущения: внутри словно бы высвободилась давно сдерживаемая пружина. Прикосновение сильного мужского тела было мучительно приятным. Запах мускуса, постоянно сопровождавший Фаулера и казавшийся его неотъемлемой частью, витал вокруг Эрики, вызывая у нее еще более страстное желание.
Губы Фаулера жадно исследовали ложбинку между грудями Эрики, и каждое его прикосновение вызывало в ее теле трепетный огонь. Вот жаркое дыхание Данте коснулось одного вздымающегося соска, потом другого, а ласковые руки принялись выписывать на ее животе замысловатые узоры, и Эрика застонала от наслаждения. Пламя страсти разгоралось в ней все сильнее и грозило спалить ее дотла.
– Это начало вечности, – хрипло прошептал Данте и коснулся губами губ Эрики потрясающе сладостным поцелуем, и у нее перехватило дыхание. – У нас с тобой всегда будет только так.
И, подхватив возлюбленную на руки, он понес ее к кровати. Слова его возбуждали Эрику так же сильно, как и его прикосновения. А когда Данте растянулся на кровати рядом с ней, новая волна наслаждения накатила на Эрику. И вновь его ловкие руки принялись творить с ее телом чудеса, забираясь в каждую впадинку, поглаживая каждую выпуклость, возбуждая Эрику настолько, что вскоре ей стало казаться, что она купается в море блаженства, ускользая от мира реальности в мир грез. Она находилась там, где и должна была находиться: в ласковых объятиях Данте, и ей казалось, что она уносится к вечности, где рокочущее море сливается с черным бархатным небосводом.
Фаулер раздвинул коленом ноги Эрики, нежно поглаживая руками ее бархатистые бедра, и Эрика застонала от удовольствия. Пальцы Данте погрузились в теплую влажность ее интимного местечка, и у Эрики захватило дух. А его руки прошлись по ее животу, и Эрика порывисто задышала. Когда пальцы Данте вновь коснулись средоточия ее женственности, даря Эрике блаженную муку, она изогнулась, шепотом призывая возлюбленного поскорее погасить то пламя, которое ему удалось так быстро в ней разжечь. А погасить его можно лишь тогда, когда мускулистое, сильное тело Данте сольется с ее нежным телом и оба они задвигаются в такт мелодии, поющей в их душах.
– Данте… – прошептала Эрика и, обхватив руками за шею, притянула его к себе, чтобы поскорее отдать себя ему без остатка и получить взамен мгновения невыразимого блаженства.
– Я люблю тебя, – прошептал он в ответ и приподнялся на локтях, отчего его гибкое тело оказалось сверху. Мускулы на руках напряглись, глаза горели страстным огнем. – Ты – вся моя жизнь…
Когда Данте осторожно вошел в нее, Эрика застонала от наслаждения. У нее возникло такое чувство, будто она попала в рай и нежится там под теплыми солнечными лучами. Фаулер коснулся ее губ легким, как морской бриз, поцелуем и задвигался в ней все быстрее, вызывая у Эрики чувства, которые не описать словами. Он вонзался в нее все сильнее, и Эрике показалось, будто она уносится к облакам. Их обоих словно окутало нежное мерцающее тепло – квинтэссенция наслаждения. Любовь творила с ними чудеса, вызывала в них чувства страстные, необузданные и в то же время изумительно нежные. Сплетясь в трепетном объятии, влюбленные чувствовали, как блаженный восторг снисходит на их души. И когда Эрика подумала, что уже не в состоянии подняться выше, мощное, яркое ощущение пронзило ее, и она не смогла сдержать восхищенного стона. Он сорвался с ее губ, и в ту же секунду его заглушил жадный поцелуй Фаулера. Вновь и вновь сладостное чувство то накатывалось на Эрику, то отступало прочь, лишая ее последних сил, и ей казалось, что она одновременно и живет, и умирает.
Данте глухо застонал, прижимая Эрику к себе с неистовой силой. Страсть, вспыхнув в нем напоследок яростным огнем, понемногу угасала. Блаженная истома охватила все его тело, и он устало опустил голову на обнаженную грудь Эрики.
– Я люблю тебя, – произнесла Эрика, легонько целуя его в плечо.
Данте медленно вскинул голову. На губах его заиграла нежная улыбка.
– Говори мне об этом сколько хочешь. Мне никогда не надоест слушать эти слова, – все еще хрипловатым от только что пережитой страсти голосом проговорил он.
– Я это и собираюсь делать, только вот что меня беспокоит. Будешь ли ты по-прежнему любить меня, когда исчезнет новизна ощущений и не нужно будет ни у кого меня отнимать?
Данте хмыкнул и улегся рядом с Эрикой, подперев голову рукой.
– Не представляю, как я смогу тебя разлюбить. Я любил тебя даже тогда, когда ты мучила и изводила меня, не подпуская к себе, и когда я сходил с ума от ревности.
– Обещаю, что никогда больше не дам тебе повода жаловаться на меня. Единственное, о чем тебе, быть может, придется пожалеть, так это о том, что ты влюбился в невероятно требовательную женщину.
Данте едва не поперхнулся, заметив в глазах Эрики призывный блеск.
– Боже правый, Эрика! Я отдал тебе всего себя без остатка, а ты просишь еще! – усмехнулся он. – Как же мы доберемся до берега, если я не могу выйти из этой каюты, чтобы вести судно?
Эрика лукаво улыбнулась:
– Будем плавать кругами, мне наплевать. Я нашла свое счастье…
А Данте нашел свое. От нежных ласк Эрики он совсем потерял голову. Внезапно ему стало все равно – ступит он когда-нибудь на твердую землю или нет. Это не имело никакого значения, пока эта женщина, нежная, ласковая и в то же время отважная и решительная, держит его в своих объятиях. Эрика была для него всем: и далекой звездой, до которой никогда не добраться, и вожделенной, несбыточной мечтой, и драгоценным сокровищем…
