Текст книги "Мужчина на всю жизнь"

Автор книги: Кэрол Дин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 2

Минут двадцать спустя, остановившись у отеля, Пол вдруг понял, что ему совершенно не хочется будить Линн. Он провел рукой по ее блестящим рыжеватым волосам, а когда убирал их со лба, один завиток обвился вокруг его пальца. Линн что-то тихонько прошептала во сне и, шевельнув рукой, прикоснулась к колену Пола. В следующее мгновение он почувствовал, как по телу его словно прокатилась горячая волна – такое же ощущение возникло накануне, после ее поцелуя.

Пол снял с нее очки, взял за плечи и легонько встряхнул.

– Просыпайтесь, прибыли.

– Куда? – не открывая глаз, спросила Линн.

– К вашему отелю.

– О'кей. – Она потянулась.

Внезапно глаза ее широко раскрылись, словно сработали какие-то пружинки, и Линн, покраснев – Пол мог бы поклясться, что она покраснела, – поспешно подняла голову с его коленей. При этом она ударилась о рулевое колесо и тотчас же схватилась за голову.

– Простите, мне следовало вас предупредить. Я быстро засыпаю, слишком быстро. Должно быть, я научилась этому в больнице, когда Джеймс… Пожалуйста, простите.

– Не за что. Больно ударились?

– Нет-нет, для этой головы… чтобы стало больно, требуется что-нибудь посущественнее руля, – улыбнулась Линн, ощупывая сиденье вокруг себя.

– Их ищете? – спросил Пол, держа перед ней очки. Линн кивнула и потянулась за очками, но он осторожно отстранил ее руку. – Позвольте мне.

Склонившись над ней, Пол закрепил дужки у нее за ушами. Затем, коснувшись большими пальцами ее щек, придвинулся к ней почти вплотную…

«Нет, я не должен этого делать», – промелькнуло у него.

Линн смотрела ему в глаза, чуть приоткрыв рот, – казалось, она собиралась что-то сказать. Затем, судорожно сглотнув, перевела взгляд на его губы и вдруг закрыла глаза.

И все-таки он поцеловал ее.

На сей раз поцелуй был долгим и страстным, хотя он этого не хотел. Ее губы оказались мягкими и податливыми, и Пол впился в них, забыв обо всем на свете; он наслаждался сладостью этих губ, наслаждался охватившим его чувством. Эта женщина оказалась необычайно обаятельной, женщина по имени Линн… Пол провел языком по ее нижней губе и, тихо застонав, услышал ее ответный стон.

«Черт возьми, я, наверное, сошел с ума!»

Сделав над собой усилие, Пол резко отстранился, но Линн не торопилась открывать глаза; по-прежнему ощущая на губах вкус его поцелуя, она думала о том, что теперь уже никогда не откроет глаза…

– Простите, я не собирался этого делать, – с виноватым видом пробормотал Пол.

Линн перевела дыхание и наконец-то открыла глаза. Пол, сидевший с ней рядом, казался совершенно невозмутимым. Прежде чем положить руки на руль, он провел ладонью по ее щеке.

– Мне очень жаль, Линн, – проговорил он, уставившись на рулевое колесо.

– Так вам и надо, Пол Севернс. Учтите, вас ждут крупные неприятности. – Очевидно, решив обратить все в шутку, Линн лукаво улыбнулась.

– Неприятности? – Пол покосился на свою спутницу.

– Ну как же, ведь вам теперь придется жениться на мне, ибо только женитьба является достойным выходом из этого положения. Не может же мужчина, разъезжая по всему свету, целовать каждую встречную женщину без всяких… последствий.

Казалось, Пол смутился, но уже в следующее мгновение губы его растянулись в улыбке.

– Без всяких последствий? – переспросил он, приподняв бровь.

Линн с усмешкой кивнула и тут же рассмеялась.

– Что касается последствий, то, полагаю, нет ничего хуже женитьбы. Но думается, что в данном случае подобное наказание было бы слишком суровым для такого безобидного… – он улыбнулся, – и очень приятного преступления. – Да, ему было приятно целовать Линн, он не мог этого отрицать. – А может, следует придумать для меня другое наказание – например, поджарить пятки или повыдергивать ногти?

Линн снова рассмеялась.

– Теперь я слышу слова ожесточенного и разочарованного в жизни человека. – Покосившись на Пола, она вдруг заметила, что веселые огоньки в его глазах погасли, и поспешно добавила: – Человека, который, возможно, прошел через это…

– Да, действительно прошел, – кивнул он, криво усмехнувшись. – Причем трижды.

Линн в смущении молчала.

– Так что же? – нарушил молчание Пол.

– Не знаю, что и сказать, – пробормотала Линн. – Может, отшутиться или сказать, что мне очень жаль? Может, сказать, что сочувствую, что поражена?

Линн действительно была поражена: ей почему-то казалось, что Пол не из тех мужчин, которые способны жениться по три раза.

– Попробуйте пошутить, – улыбнулся он.

– Ну что ж… Если в первый раз вам не повезло…

– Верно, не повезло, – перебил он, нахмурившись. – Полагаю, вам стоит предложить что-нибудь более оригинальное.

– Значит, женитьба как… хм… последствие определенно не проходит, так? Я правильно понимаю?

– Вы правильно понимаете. – В его глазах вновь зажглись огоньки.

– В таком случае… – она коснулась подбородка указательным пальцем, – что вы думаете о грязной интрижке?

– Линн, вы мне нравитесь. – Пол громко рассмеялся и, погладив ее по волосам, заглянул в глаза. – Слишком нравитесь, так что я едва ли смогу предложить вам что-нибудь грязное.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, и его синие глаза становились все холоднее. Линн казалось, что Пол догадывается о ее тайных желаниях, и злилась на себя. Как всегда, она была «открытой книгой» – во всяком случае, не сумела скрыть свои чувства.

Открыв дверцу, Линн выбралась из машины и подошла к окошку с другой стороны.

– Благодарю вас за чудесную прогулку. – Она попыталась улыбнуться. – Не сомневайтесь, я пошлю Эмили красочный отчет.

– Увидимся завтра? В то же время?

– Завтра? – машинально переспросила Линн. – Но я… У меня еще нет планов на завтра.

– Неужели Париж вам уже надоел?

– Я хотела сказать… Ну, вы понимаете, что я имею в виду.

– Поверьте, я совершенно ничего не понимаю.

– Но это же безумие… – Линн с трудом перевела дух. – У вас есть более интересные занятия, чем разъезжать со мной по Парижу.

– Например? – Пол внимательно посмотрел на нее. Не дождавшись ответа, проговорил: – Париж слишком велик, а вы ведь хотите увидеть весь город, верно? К счастью, у меня есть свободное время, так что посмотрим город вместе. Согласны?

– Да, но вы же… – Линн в смущении потупилась.

– Вы напрасно беспокоитесь, – улыбнулся Пол. – Значит, до завтра?

Внутренний голос подсказывал, что следует остановиться, что необходимо соблюдать дистанцию, но Линн, отбросив все разумные доводы, решительно проговорила:

– Да, до завтра.

Пол кивнул на прощание и отъехал. Несколько секунд спустя «мерседес» влился в поток машин, и Линн, гадая, к чему ей следует готовиться, направилась ко входу в отель. Она любила всевозможные головоломки и время от времени увлекалась фантастикой, но высокие белокурые загадки с чувственными губами и синими глазами были для нее в новинку. Ей хотелось разобраться в своих мыслях, хотелось понять, почему Пол Севернс с такой настойчивостью стремится играть роль экскурсовода.

«Может, его влечет ко мне?»

Но Линн тут же поняла, что в ней заговорило тщеславие; во всяком случае, она решительно отбросила мысли о «влечении». Такого просто быть не могло, ведь они с Полом слишком далеки друг от друга… Части разорванного лотерейного билета нельзя соединить через пропасть. Нет, должна быть какая-то иная причина.

«Может, он одинок?»

Но подобное предположение казалось смехотворным. Пол Севернс, мужчина, встречавший ее в аэропорту вместе с умопомрачительной Мишель Рено, – он одинок? Глупейший вопрос.

Она вошла в лифт и прислонилась к стенке. Прикоснувшись пальцами к губам, невольно улыбнулась. «Какова бы ни была причина, он поцеловал меня, и мне это понравилось, очень понравилось», – рассуждала Линн. Она прекрасно понимала, что этим вечером не удастся выбросить из головы Пола Севернса.

Три дня спустя, когда Линн, уже одетая, надевала туфли, раздался телефонный звонок.

– Сегодня вы довольно рано, Пол, но я уже спускаюсь, – проговорила она в трубку.

– К сожалению, дорогая, должна тебя разочаровать, это не Пол. И уж поверь мне, я представляю, как ты огорчена.

– Мишель? – Сердце Линн молотом стучало в груди.

– Совершенно верно. – Раздался короткий смешок. – Попала в точку? Значит, соблазняешь моего приятеля?

– Послушай, Мишель, я вовсе не…

– Шучу, шучу. Кроме того, с некоторых пор открыт сезон охоты на Пола, и тебе ничто не мешает поохотиться.

– Я не собираюсь «охотиться», просто Пол показывает мне Париж, это совсем не…

– Ты хочешь сказать, что равнодушна к такому мужчине? Неужели золотистые волосы, глаза цвета индиго и ослепительная улыбка не заводят тебя? Ты действительно это утверждаешь?

Мишель снова рассмеялась, и ее смех успокоил Линн. Впрочем, у нее и прежде не было причин для волнения. Или причины все-таки имелись? Как бы то ни было, теперь ей стало ясно: Пол и Мишель не составляли того дуэта, который сложился в ее представлении. С облегчением вздохнув, Линн проговорила:

– Я хотела сказать, что Пол показывает мне достопримечательности Парижа. С его стороны это просто любезность, не более того.

– Раз ты так говоришь, не стану спорить. – В трубке опять раздался смешок. – Но все же будь осторожна, дорогая. Если такого мужчину снабдить табличкой, то на ней следовало бы написать: «Осторожно! Этот экземпляр опасен для эмоционального здоровья женщин. Примите две таблетки аспирина и не ложитесь в постель».

– Ты знаешь это по собственному опыту? – Затаив дыхание, Линн ждала ответа.

– Нет-нет, просто говорю как женщина, делавшая попытки и не раз терпевшая неудачу. И нас таких миллион. – Понизив голос, Мишель добавила: – Я не шучу, Линн, будь осмотрительна. Ты не…

– Не в его вкусе? – перебила Линн.

– Дорогая, я не имею представления, какой тип женщин предпочитает Пол. Даже не знаю, существует ли такой тип. Я лишь хотела сказать, что ты для него слишком хороша, он не твой мужчина.

– Мы с тобой едва знакомы, – в свою очередь рассмеялась Линн. – Почему ты так решила?

– Я знаю, как Пол относится к женщинам. Во всяком случае, так было до недавнего времени… Он любит их вечером и оставляет утром. Сдается мне, что ты из тех, кому нужен мужчина и на утро, а не только между полуночью и шестью утра.

Линн хотела согласиться с собеседницей, но та поспешно добавила:

– И послужной супружеский список у него дерьмовый – он трижды был женат.

– Я знаю.

– Так он сообщил тебе? Оказывается, у вас более тесное общение, чем я предполагала. Похоже, он пытается попадаться тебе на глаза.

– Попадаться мне на глаза? Я этого не заметила.

– До недавнего времени Пол стремился держаться на безопасном расстоянии от женщин. Так что сейчас он ведет себя довольно странно, если хочешь знать мое мнение. Но может быть…

– Может быть, закончим этот разговор? – перебила Линн, ей ужасно не хотелось погружаться в болото слухов и пересудов. Она вообще не любила сплетен, а что касается Пола, Линн уже твердо решила, что будет считать его другом, но особым другом. А вот что значит «особый», ей едва ли удалось бы объяснить.

– Согласна, – сказала Мишель. – К тому же не мое дело – обсуждать интимные связи Пола… или отсутствие таковых. А позвонила я, чтобы спросить, не хочешь ли ты завтра пройтись по магазинам.

– С удовольствием! Но у меня не так уж много денег.

– А у кого их много? Ты разговариваешь с умирающей от голода актрисой. Но я знаю в Париже места, где можно сделать удачные покупки, в этом положись на меня. Я заеду за тобой около десяти. Договорились?

– Договорились. Спасибо, Мишель.

– Дорогая, если хочешь поблагодарить меня, то поблагодари за предупреждение. Наслаждайся, но будь чрезвычайно осторожна. Не теряй голову и держи эмоции под контролем. Поняла?

– До завтра.

Едва Линн положила трубку, как телефон снова зазвонил. На сей раз звонил Пол – он уже ждал в вестибюле. Закончив разговор, она еще минуту держала трубку, словно боялась оборвать какую-то особую связь, установившуюся между ней и Полом. Другую руку Линн держала на сердце – там что-то кольнуло в ту секунду, когда она услышала уже хорошо знакомый баритон.

Линн чувствовала, что ее все сильнее влечет к Полу. Когда она смотрела на него, ее бросало в жар; когда он о чем-то говорил, она замирала, чтобы не пропустить ни слова; и при каждом его прикосновении – даже случайном – сердце ее сжималось.

Но с Полом происходило что-то странное, он стал совсем другим – вернее, охладел к ней и больше не целовал. Каждый день он возил ее по Парижу и каждый вечер, как только начинало темнеть, высаживал у отеля. Пола такие отношения, по-видимому, вполне устраивали, но Линн чувствовала, что ей хочется большего, и она не была уверена в том, что ведет себя правильно.

Она в задумчивости присела на кровать. Может быть, Мишель права? Может, некоторая осторожность не помешает? Но ей не хотелось быть осторожной. И уж совсем не хотелось постоянно анализировать свои чувства и поступки. Ведь вовсе не логика поддерживала их с Джеймсом после трагедии. Нет, не логика, а единение сердец – только оно дало им обоим новую жизнь. Казалось, что Джеймс уже никогда не заговорит и никогда не сможет общаться с людьми; казалось, что он никогда не будет ходить, не будет учиться и никогда не поймет, что должен взрослеть и превращаться из мальчика в мужчину. Здравый смысл твердил: не тешь себя надеждами, он может жить только так, как живет, не ожидай чуда. Но молитвы, идущие из глубины их сердец, сотворили чудо. Их спасли только вера и любовь.

Поднявшись с кровати, Линн взяла сумочку и легкий жакет. Спускаясь в вестибюль, она твердо решила, что и на сей раз не упустит своего – пусть Париж околдует ее, пусть очарует…

Выходя из лифта, Линн увидела Пола. Он встретил ее улыбкой, и она улыбнулась ему в ответ.

В шесть вечера они сидели в ресторанчике на берегу Сены, и официант разливал в бокалы бургундское. Этот ресторан входил в число популярных и находился недалеко от Лувра, где Пол и Линн провели большую часть дня. Косые лучи предзакатного солнца освещали готические пики собора Нотр-Дам, высившегося неподалеку.

Линн сбросила туфли без каблуков, очень удобные для прогулок по городу, и с облегчением вздохнула. При ней была целая коллекция путеводителей и проспектов, а рядом со стулом стояли объемистые пакеты с сувенирами.

– Повезу домой, – пояснила она.

Пол невольно улыбнулся. За несколько дней Линн накупила столько сувениров, что, наверное, ни один житель острова Сол-Спринг не останется без подарка – Пол нисколько в этом не сомневался.

Потягивая вино, он наслаждался его чудесным букетом и украдкой рассматривал женщину, сидевшую напротив него. У нее были шелковистые волосы, чуть рыжеватые… И прекрасные зеленые глаза. «Пожалуй, она слишком наивна, – размышлял Пол. – И все-таки – очаровательная женщина». Он чувствовал влечение к ней, и это ужасно раздражало его, выводило из себя. Ему захотелось все бросить и сбежать, забыть об обязанностях гида. Но Пол по-прежнему сидел за столиком, внимательно разглядывая свой бокал и утешаясь тем, что избегает хотя бы обедов вдвоем и поздних прогулок. Днем Париж совсем не тот, что вечером. Против соблазнов ночного Парижа трудно устоять, и он не собирался подвергать себя искушению.

– Вы загрустили? – неожиданно спросила Линн, внимательно смотревшая на Пола.

– Просто задумался, – солгал он и попытался улыбнуться.

– Он вам нравится? – Она указала на Лувр.

– А вам?

– Конечно. – Она засмеялась и отпила из своего бокала. – Но мне здесь все нравится. Не думаю, что вы сказали бы то же самое.

– Вы считаете меня пресыщенным, миссис Макдональд?

Линн промолчала и едва заметно усмехнулась.

– Вы правы, – кивнул Пол, – так и есть. Но даже я преклоняюсь перед великим искусством, перед гениальным творением минувших столетий.

– Я тоже… – в задумчивости пробормотала Линн. – Наверное, нужно быть очень увлеченным человеком, чтобы создавать нечто подобное. Как вы думаете, великие художники были здравомыслящими людьми?

– Думаю, что не очень. Иначе они стали бы мясниками. Мясники по крайней мере не голодают.

– Я очень рада, что великие художники не стали мясниками.

– А я рад за вас.

Линн весело рассмеялась.

– Проголодались? – Пол протянул меню, оставленное на столе официантом.

– Не очень. В Париже я еще ни разу по-настоящему не проголодалась. Наверное, у меня слишком много впечатлений.

Однако Линн все же взяла меню, просмотрела его, нахмурилась и отложила в сторону.

– Я поем позже, – сказала она. – А сейчас, пожалуй, выпью еще вина и подышу парижским воздухом. Но вы заказывайте себе.

Он старался сосредоточиться на меню, однако не мог отвести глаз от своей спутницы. Линн с любопытством рассматривала публику – этот ее интерес к людям поразил Пола еще в аэропорту. В какой-то момент она улыбнулась, и Пол, проследив за ее взглядом, увидел молодую пару, сидевшую неподалеку. Влюбленные не скрывали своих чувств. Когда же юноша поднес к губам руку девушки и заглянул ей в глаза, Линн покраснела и отвернулась, не переставая, однако, улыбаться. Заметив, что Пол смотрит на нее, она еще больше покраснела.

– Вы верите в эти глупости? В нежные поцелуи, цветы, вечную любовь…

– Разумеется, верю, – после недолгого раздумья ответила она уже без улыбки. – Пожалуй, только в это я верю по-настоящему.

Ее ответ нисколько не удивил Пола. Но удивила убежденность, с которой она произнесла эти слова. Ему вдруг стало не по себе. Он попытался улыбнуться и поднял свой бокал.

– За последнюю истинно верующую!

«Помолчал бы, идиот, не тебе разрушать воздушные замки», – мысленно отчитал себя Пол. Он в смущении отпил из бокала. Конечно же, ему не следовало так глупо шутить.

– Почему вы такой? – Линн нахмурилась и поправила очки.

– Какой именно?

– Циничный. Ядовитый. Откровенно говоря, я вас не понимаю.

– А почему бы не попытаться?

– Вы слишком часто отвечаете вопросом на вопрос, – заметала Линн; она ни на мгновение не сводила с него глаз. – И еще чаще вы уклоняетесь от ответов, – добавила она.

Пол почувствовал, что с этой женщиной не так-то легко справиться, такая не даст сорваться с крючка. «Впрочем, она права», – подумал он и с усмешкой проговорил:

– Не нужно обладать богатым воображением, чтобы догадаться: мужчина, совершивший три захватывающих, но неудачных похода к алтарю, может скептически относиться к вечной любви.

– Вижу, она вызывает у вас стойкое отвращение.

– Угадали.

– И вы избегаете женщин? – Линн взяла ложечку и принялась чертить на скатерти концентрические круги.

– Да, пожалуй.

– Так почему же в наш первый вечер вы поцеловали меня? – На него пристально смотрели ее пронзительные зеленые глаза.

Глава 3

Вопрос застал врасплох обоих. Пол с удовольствием бы съязвил, но не нашелся с ответом. Немного подумав, проговорил:

– Давайте скажем так: вы женщина, которую хочется поцеловать, и в тот момент я понял, что мне это необходимо. – Пол умолчал о том, что ничего не мог с собой поделать. Не сказал и о том, что целую неделю боролся с искушением – его неудержимо влекло к ней.

– И вам не нравится, что вы ощущаете эту «необходимость»? – Линн немного успокоилась.

– Не нравится.

– Почему?

Линн не стыдилась своего любопытства, ей нужно было узнать как можно больше об этом немногословном человеке, и она терпеливо ждала ответа. Но Пол, похоже, не собирался отвечать.

– Вы спрашиваете почему, – проговорил он наконец. – Вы задали не очень-то приятный вопрос. Во всяком случае, это довольно скверная история.

– Обожаю скверные истории, – рассмеялась Линн; она решила во что бы то ни стало добиться ответа.

– Вот как? Не уверен, что вам понравится моя история.

– И все-таки расскажите, – настаивала Линн. – В любом случае я все пойму, уверяю вас.

– Вас устроит сокращенный вариант?

Она кивнула и мысленно добавила: «Пока устроит».

– Отлично, тогда начнем. Родился в Голливуде тридцать семь лет назад. Мать – актриса. Отец был директором на одной из киностудий объединения «Фильмон». Между делом они успели обвенчаться раз по семь, но не друг с другом. Я родился где-то между его вторым, а ее третьим браками. Кроме меня, ни у отца, ни у матери детей никогда не было, и они любили меня, каждый по-своему. Это означало, что я получал все, что хотел и когда хотел. Образно выражаясь, мои родители были сторонниками воспитания методом пряника. – Пол криво улыбнулся. Перед тем как продолжить, допил остатки вина. – Я жил то у отца, то у матери – в зависимости от того, насколько добры и покладисты были их тогдашние супруги. Рос же в основном на съемочных площадках. Спал в фургонах, питался полуфабрикатами, терроризировал своих наставников и был независимым, как лагерный кот. В общем, был вполне счастливым.

– А где сейчас ваши родители? – Линн без труда представила себе маленького шалуна Пола, этакого «лагерного кота», ему, наверное, частенько приходилось мерзнуть под открытым небом, хотя он и утверждал, что был «вполне счастливым».

– Мой отец умер пять лет назад от сердечного приступа, а мать живет в Орегоне. Она занимается карликовыми лошадками и слушает голоса прошлого.

– Голоса прошлого?

– Связывается с духами умерших кинознаменитостей. Если вам нужно проконсультироваться, допустим, с Эрролом Флинном или с У.С. Филдс, вы ее клиент. Правда, она утверждает, что ей никак не удается добраться до Джеймса Дина.

– А, понятно, – кивнула Линн.

– Понятно? Неужели? – усмехнулся Пол. – Тогда, может быть, объясните, что именно вам понятно?

– Ваша мать немного странная, но, вероятно, очень интересная женщина.

– Да, пожалуй. Если забыть о ее «призвании», как она называет свое хобби, мать абсолютно нормальная. Думаю, она вам понравилась бы.

– Не сомневаюсь. Вы часто навешаете ее?

– Мы виделись перед моим отъездом сюда. Я нанес визит ей и ее нынешнему другу. Славный парень, – добавил Пол с улыбкой.

– Не сомневаюсь, – рассмеялась Линн.

Какое-то время они сидели молча. Легкий ветерок, подувший с Сены, растрепал волосы Пола, и он небрежным движением пригладил их. Солнце опустилось еще ниже, и теперь они сидели в тени. Поглядывая на Пола, Линн тихонько вздыхала. Она вынуждена была признать, что Мишель оказалась права: Пол действительно представлял опасность для «эмоционального здоровья женщин» – теперь Линн в этом не сомневалась.

– А сейчас ваша очередь, – проговорил он неожиданно. – Уверен, у вас есть своя история, которой вы хотели бы поделиться.

– Она вполне тривиальна, – улыбнулась Линн.

Ей хотелось, чтобы Пол продолжил свой рассказ, хотелось, чтобы он рассказал о своих женах. «Не торопи события, наберись терпения», – сказала Линн себе. Впрочем, ждать и терпеть она умела – этому ее научила борьба за Джеймса.

– И все-таки я хотел бы услышать вашу историю. – Пол пристально взглянул на нее.

– Что ж, пожалуйста… Я родилась в Сиэтле почти тридцать девять лет назад. Мои родители – Мэрилин и Уильям Страйт.

– Полагаю, что приближается сороковая годовщина их свадьбы, – перебил Пол.

– Не угадали. На самом деле – сорок четвертая.

Пол усмехнулся и покачал головой, но Линн, проигнорировав эту усмешку, продолжала:

– Закончив медицинские курсы, я вышла замуж и перебралась на острова, в канадскую провинцию Виктория. Мой муж Эрик работал там в одной из больниц. Он был врачом… – Линн тяжко вздохнула. – Сейчас там живут и мои родители, оба здоровые, бодрые старички. А перебрались они туда, чтобы быть со мной после… – Она снова умолкла.

Линн не могла говорить о своей жизни, не рассказав об аварии, потому что авария и была ее жизнью. Авария стала столь сильным ударом, что умолчать о ней или упомянуть лишь вскользь означало бы ничего не сказать о своей жизни. Линн редко об этом рассказывала не только потому, что воспоминания причиняли боль – с болью она могла справиться, – но и потому, что ее рассказ неизменно вызывал сочувствие к ним с Джеймсом, а они в сочувствии не нуждались.

– Если вам тяжело, Линн, не рассказывайте об этом, – сказал Пол, но она отрицательно покачала головой.

– Вы ведь знаете, что я вдова? Квинн или Эмили, конечно же, говорили вам об этом.

– Да, говорили.

– Муж попал в автомобильную аварию. – Линн помолчала и со вздохом добавила: – Это случилось солнечным субботним днем, в мае. – Ей никогда не забыть тот майский день, перевернувший всю ее жизнь. – Для Эрика это был первый год работы штатным врачом. Он пришел домой из больницы, но вдруг решил вернуться за какими-то записями, которые хотел просмотреть еще раз. Эрик был очень добросовестным, всегда все проверял, и не один раз… Так вот, он сказал, что только схватит записи и убежит, поэтому решил взять с собой Джеймса и дать мне возможность немного отдохнуть. К тому времени Джеймсу исполнилось два года, этот возраст – истинное наказание для родителей. Авария произошла всего в нескольких кварталах от дома. В них врезался какой-то грузовик, у которого при спуске с холма отказали тормоза. Водитель скончался на месте, Эрик прожил еще пять месяцев, но так и не пришел в сознание, а Джеймс получил травму черепа. Никто не ожидал, что ребенок выкарабкается, но он справился. Он борец, мой Джеймс…

– Для вас с сыном это была трудная борьба. Путешествие в ад и обратно.

– Верно, путешествие в ад, – кивнула Линн. – И все-таки мы вернулись из ада – во всяком случае, так считается. Прошу вас, пожалуйста, перестаньте смотреть на меня… как на святую. Поверьте, я совсем не святая. Я плакала, кричала, ругалась, тысячу раз была готова все бросить и вопрошала: «Боже, почему я?» Я без конца надоедала ему своими жалобами. – Линн усмехнулась. – В один прекрасный день моя мать упрекнула меня, заявив, что я просто жалею себя. Она напомнила, что я молодая, здоровая и способная, сказала, что каждому дается лишь посильная ноша и что я должна выполнить свой долг.

– Видимо, не только у меня такая мать. Я хочу сказать, что ваша мать – довольно необычная женщина. – Пол вытянул ноги и закинул руки за голову.

– Она говорила именно то, что должна была сказать, и всегда своего добивалась. Я всю жизнь буду ей за это благодарна. – Линн сняла солнцезащитные очки. Положив их на стол, снова заговорила: – Я благодарна ей не только за это, но и за многое другое. Правильная медицинская программа и соответствующее страховое соглашение, обеспечившее наше материальное положение, – это ее заслуга. А Джеймс… В конце концов он пошел на поправку. Лечение физических недугов шло успешно. А вот психические отклонения – на это потребовалось гораздо больше времени. Если бы те доктора, которые говорили «нет», увидели его сейчас… – Линн снова умолкла. Ей вспомнились годы упорного труда, вспомнились многочисленные неудачи и первые, очень незначительные, успехи. Но они с Джеймсом не сдавались и шаг за шагом продвигались к цели.

– Эмили говорила, что вы сотворили чудо. – Пол выпрямился и положил локти на стол.

– Я просто делала что могла. – Линн покраснела и опустила голову. – Это Джеймс сотворил чудо.

Они с минуту молчали. Тишина нарушалась лишь приглушенным говором официанта, принимавшего заказ за соседним столиком.

– После Эрика у вас никого не было? – спросил наконец Пол.

– Несколько лет назад один… почти был, если можно так выразиться. Для большинства мужчин вдова с умственно неполноценным сыном не очень-то привлекательна. Но я не виню их. А до этого я, откровенно говоря, не так уж много могла дать мужчине. Вы понимаете, о чем я говорю.

– А сейчас, Линн? Сейчас вы много могли бы дать мужчине? – вырвалось у Пола.

Вопрос был слишком уж прямой, и Пол тотчас же понял это. За столиком снова воцарилось молчание.

Их взгляды встретились; воздух над ними словно наэлектризовался, и казалось, что вот-вот раздастся треск. У Линн перехватило горло, по спине побежали мурашки. Как она ответит на вопрос Пола? «Да, да! – хотелось ей крикнуть. – Я могла бы дать мужчине все, если бы этим мужчиной стал Пол Севернс».

Это мысленное признание ошеломило Линн. Но голос разума, точно ледяной ветер, тотчас же остудил ее порыв. «Нужно остановиться, и немедленно!» – приказала она себе, чувствуя, что все душевные струны натянуты до предела. Линн решила слукавить, вернее – утаить правду.

– Зависит от обстоятельств. Скажите, а у вас есть кто-нибудь на примете? – Она заставила себя улыбнуться.

– Нет, никого нет. – Пол внезапно нахмурился и принялся рассматривать пустой бокал.

Смысл его ответа был совершенно очевиден. И Линн вдруг вспомнила, какую табличку Мишель предлагала повесить на Пола: «Осторожно! Этот экземпляр опасен для эмоционального здоровья женщин». Нет, Мишель ошиблась – этот человек добровольно обрек себя на изоляцию.

Но почему?

Этот вопрос настойчиво требовал ответа, и, чтобы получить его, ей придется изрядно потрудиться, потому что Пол очень ловко избегал этой темы. Линн заметила, что он охотно рассказывает о своем детстве, о жизни с родителями, но сразу же замыкается, если речь заходит о более поздних годах его жизни. Вот и сейчас он, видимо, сердится на себя за то, что наговорил много лишнего. И еще ей казалось, что Пол чем-то озадачен, что он ищет выход из какого-то тупика.

– Нам, пожалуй, пора… – Линн решила, что сегодня не станет донимать Пола вопросами, и потянулась за своими пакетами. – Если не поторопиться, мы не успеем засветло добраться до отеля.

– Я оказался совершенно неинтересным собеседником? – Проявляя такт, Пол сделал вид, что разочарован.

– Хорошо бы знать, что было тому причиной. – Линн мило улыбнулась и тут же заявила: – Но должна предупредить вас: я намерена докопаться до истины. Я очень настойчива и уж если что-то вобью себе в голову, то ни за что не отступлюсь.

– Предупреждение понял и запомнил. – Пол положил на стол несколько банкнот. – А теперь поехали.

Вскоре они подъехали к отелю, и Линн принялась собирать пакеты с покупками. Пол вылез из машины, чтобы открыть перед ней входную дверь. Он, как обычно, проводил Линн к лифту. И вдруг, когда она уже собралась нажать на кнопку вызова, придержал ее руку.

– До завтра. – Пол улыбнулся. – Ничего, если я приеду к часу? У меня с утра кое-какие дела на съемочной площадке.

– О, простите, – спохватилась Линн. – Забыла вам сказать, что сегодня утром звонила Мишель. Мы с ней договорились устроить завтра шопинг.

– Звонила Мишель? – переспросил Пол с нескрываемым удивлением.

Линн кивнула. Поглядывая на Пола, она пыталась догадаться, о чем он думает. Ей хотелось верить, что он расстроен тем, что им не удастся провести вместе весь день. Но если Пол и расстроился, то умело это скрывал.

Линн наконец-то нажала на кнопку, и дверь лифта тут же открылась. Она вошла в кабину, и Пол молча последовал за ней. По-прежнему не говоря ни слова, он проводил ее до двери номера. Взволнованная его необычным поведением, Линн безуспешно пыталась попасть ключом в замочную скважину. Пол, взяв у нее ключ, отпер дверь. Она вошла в комнату, но он, оставшись у порога, внимательно посмотрел на нее. Потом вдруг глубоко вздохнул, и Линн заметила, что у него на шее вздулась жилка.