Текст книги "Вторжение, которого не было"

Автор книги: Кеннет Макси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

“Только сейчас, – писал Редер в своем личном дневнике, – раскрывается чудовищность того, что начал Гитлер. Мне показалось, [164] что в глазах, которые раньше светились только тяжелым и одержимым упрямством, я прочитал короткую вспышку страха, или, может быть, недоверия. Именно тогда у меня родилась глупая надежда, что в последний момент он распознает безрассудство своих намерений. Но это были всего лишь грезы”.

Впрочем, даже Редер был в то утро удовлетворен результатами ночных столкновений. Вновь британский крейсер и три эсминца отплыли из Ширнесса, чтобы обстрелять порты вторжения. На этот раз британцы совершили оплошность. Крейсер, корабль Его Величества “Ньюкасл”, огибая Норт-Фоленд, подорвался на мине, поставленной в сумерках час назад. Получив большую пробоину, крейсер повернул обратно в порт. В его охранении остался один эсминец, а два других отправились вперед для выполнения задачи. Таким образом, обстрел потерял большую часть своей мощи. На отходе “Ньюкасл” получил торпеду с катера и потерял ход. При свете дня крейсер оказался беззащитным перед силами “Люфтваффе”. Вскоре Ju.87, из специального авиаотряда, отправили его на дно.

Той же ночью бомбардировочное командование RAF ввело в действие свои силы на всем протяжении побережья Канала. Особых результатов англичанам достичь не удалось; шесть самолетов не вернулись, остальные были повреждены яростным зенитным огнем. Британские летчики вели бомбардировку с убийственно малых высот, рассчитывая причинить врагу максимальный вред.

Пока “штуки” добивали “Ньюкасл”, истребители обеих сторон были увлечены совсем другими операциями.

Утром 13 июля на всех четырехстах аэродромах Западной Европы, с которых можно было поднимать авиацию для атаки Великобритании, наблюдалась лихорадочная активность. Каждый самолет, способный подняться в воздух и принять участие в бою, был приведен в готовность. Это касалось и Ju.52 военно-десантных сил, и планеров DFS320, которые сосредоточивались на аэродромах северо-западной Франции.

Как только рассвело, силы бомбардировщиков и истребителей были брошены на Эссекс, Кент и Суссекс. От рассвета до заката немецкие истребители охраняли небо юго-востока Англии, а бомбардировщики производили разрушения на земле. Хорнчерч, Мэнстон, Хоукинг, Лимпн, Вест-Моллинг и Детлинг получили [165] сначала один серьезный воздушный удар, а затем – серию более мелких, дополнительных, что, казалось, полностью подавило их. Радиолокационные станции, находившиеся между Ньюкаслом и Темзой, были атакованы небольшими группами самолетов, летавших на низкой высоте. Это подтвердило версию британской разведки, согласно которой главного удара противника надо ждать в Восточной Англии.

С утра 13 июля истребительные эскадрильи RAF были отброшены в глубь страны и переключились на защиту внутреннего кольца аэродромов. Хотя береговые наблюдатели продолжали постоянно предупреждать о налетах, немецкие самолеты свободно пересекали линию прибоя, прорывались в глубь страны и все чаще захватывали обороняющихся врасплох. Немцы нападали на британские истребители, оставаясь вне зоны их досягаемости, таким образом действий ставя противника в безвыходное положение.

То, что “спитфайры” и “харрикейны” были вытеснены в тыл, означало, что отныне “Люфтваффе” получило полную свободу действий в прибрежной области. Теперь эти районы были отданы на милость бомбардировщиков, летающих там и сям без всякого прикрытия. Жизнь этих незащищенных областей превратилась в хаос. Возвращающиеся с налетов немецкие самолеты обстреливали пулеметным огнем транспорт на дорогах. Казалось, малейшее движение привлекало их внимание. Люди, желающие выехать, либо отказывались от этой мысли, либо выходили на дороги ночью.

Ближе к вечеру, когда правительство и Генеральный штаб уже знали, что вторжение произойдет в пределах ближайших суток, продолжающая свое существование радиолокационная станция в Дюнкерке передала сообщение о построении еще одного крупного соединения вражеских самолетов над Па-де-Кале. Истощенные эскадрильи истребителей вновь были приведены в готовность на аэродромах внутренних районов страны. Некоторые формирования состояли теперь всего из восьми машин, многие самолеты поднимались в воздух в шестой или седьмой раз за день.

Даудинг думал, что намечается кульминационный удар, задачей которого будет уничтожение секторных станций, поэтому взлет долго откладывался. Но командующий истребительной авиацией на сей раз ошибался. Вместо того, чтобы углубиться внутрь страны по направлению к Лондону, бомбардировщики, [166] большую часть из которых составляли Ju.87, разделились на несколько групп, сопровождаемых истребителями. За 40 минут система железных и шоссейных дорог юго-запада Англии была превращена в руины. Бомбы сбрасывались на жизненно важные станции: Струд, Мейдстон, Тонбридж, Льюис и Эшфорд, а также на множество более мелких узловых центров. Как и предполагал Кессельринг, это привело к частичной изоляции района, который вскоре должен был стать местом военных действий. Неожиданное направление атаки задержало вылет истребителей военно-воздушных сил Великобритании, что позволило многим бомбардировщикам вернуться обратно, не вступая в воздушный бой. Тем не менее, самолеты RAF приложили все усилия, чтобы атаковать немцев на пути к морю. “Мессершмитты”, летящие на большой высоте, встречали своих соперников в самых выгодных условиях, когда те снижались для перехвата бомбардировщиков. Военно-воздушные силы Великобритании потеряли в этой единственной, значительной в тот день битве, не менее 18 истребителей. Эти потери оправдали прогноз Германа Геринга, составленный им 5 июня, где он оценил жертву, которую должны были заплатить военно-воздушные силы обеих стран, чтобы вторжение стало возможным.

Истребители

RAF 65 (25 на аэродромах)

32 пилота убито или ранено

“Люфтваффе” 31

26 пилотов убито или ранено

Бомбардировщики

RAF 34 (16 на аэродромах)

“Люфтваффе” 30

После наступления темноты, когда бомбардировщики обеих сторон окончили выполнение своих дневных задач, а сельская местность [167] Кента и Суссекса засверкала огнем пожаров, начавшихся днем, военно-морские силы вторжения отплыли из портов Ла-Манша, освещенных сигнальными ракетами, вспышками орудийных залпов и разрывов бомб. Тогда же немецкие пушки с дальним радиусом действия начали беспрерывный обстрел Кента. Он продолжался в течение всей этой ужасной ночи. По сравнению с какафонией и ослепительным блеском на одной стороне Канала, сцены тихого ожидания на аэродромах Германии, где отряды воздушно-десантных войск рассаживались по своим машинам, отличались неким показным спокойствием, выдаваемым лишь учащенным биением сердец, предвкушающих радость участия в предстоящем победном историческом событии.

Сигнал тревоги “Кромвель”

Данные авиафотосъемки и неожиданное “переключение” внимания “Люфтваффе” на узлы коммуникаций убедили британское высшее командование в близости вторжения. Однако почти ничего не было известно ни о месте, ни о времени высадки. Эту загадку предстояло в срочном порядке решить криптоаналитикам и службе радиоперехвата.

В Лондоне, где установилось достойное восхищения спокойствие, контрастирующее с тревогой, царящей на юго-востоке Англии, в 17:20 собрались высшие офицеры Генерального штаба. Они решили, что настала пора предпринять крайние меры. Всем боеспособным кораблям было приказано выйти в море. Бомбардировочному командованию предписывалось выделить 24 средних бомбардировщика для непосредственной поддержки сил обороны метрополии. Оставшиеся бомбардировщики направлялись на выполнение особых задач. Армия приводилась в состояние восьмичасовой готовности, а Восточному и Южному командованию поручалось изготовиться к тому, что называется “непосредственное действие”. Гражданские ведомства не получили никаких предупреждений.

В 20.07 штабной офицер общевойскового штаба Сил обороны Метрополии разрешил передачу пароля “Кромвель” Восточному и Южному командованиям. Он принял данное решение под свою ответственность – до того, как стали известны результаты совещания в Генеральном штабе. Развертывание “Кромвель” повлекло за [168] собой занятие войсками их боевых позиций и передачу соответствующего телеграфного оборудования, уцелевшего после бомбардировок, в руки армии.

Неудивительно, что возбуждающее влияние момента, когда солдаты покидали свои квартиры, чтобы занять заранее подготовленные защитные позиции, оказало влияние на дисциплину сухопутных войск. Услышав предупредительный пароль “Кромвель”, не подразумевавший под собой немедленную мобилизацию местных добровольных защитных отрядов, некоторые командующие добровольцами не только заступили на свои посты, но еще и приказывали звонить в церковные колокола, чтобы предупредить о высадке войск. В результате многие ночные часы были проведены в атмосфере ложного ожидания. Но ночью не произошло ничего необыкновенного, и возбуждение граждан мало-помалу прошло. Гул самолетов не становился громче, и пушки стреляли в том же ритме. К двум часам утра 14-го чувство тревоги прошло свой пик, бдительность стала ослабевать, и люди начали подумывать о сне. Это не относилось к тем, кто находился на побережье, где шум битвы слышался все громче.

Войска, дислоцировавшиеся на скалах Дувра, оставались в состоянии боевой готовности. Это поддерживалось усиливавшимся обстрелом из артиллерийских орудий. Несмотря на то, что люди были увлечены зрелищем, разыгрывающимся над водой, в перерывах между артобстрелами они начали отмечать звук двигателей, отличный от звука двигателей бомбардировщиков. В 00:46, вскоре после восхода луны, с другой стороны Канала, окутанного темнотой, слабо ощущалась странная и нарастающая пульсация. В темноте почти бесшумно взлетали немецкие самолеты-разведчики. А когда над Англией забрезжил рассвет, в лощинах, западнее побережья, совершили посадку первые планеры. [169]

VIII. Атака с воздуха

Немцы начинают операцию

Военнослужащим немецких воздушно-десантных войск, поднявшимся в ту ночь на борт своих машин, грядущее суровое испытание казалось не более опасным, чем те, которые они уже преодолели, – в норвежской и нидерландской кампаниях. Будучи людьми опытными, они спокойно смотрели в лицо опасности, надеясь, что им поможет внезапность. Пусть даже она не будет абсолютной, как мечтают их командиры: в конце концов, в Бельгии и Голландии внезапности не было вообще, что не помешало немецким ВДВ одержать блестящую победу. Так почему бы и сейчас не справиться с врагом, который уже поставлен на [170] колени? Возбужденные, но уверенные в предстоящем успехе, десантники летели на высоте 500 м из Франции и Бельгии, составляя авангард сил вторжения. Радиомаяки вели армаду к намеченным районам выброски между Дувром и Хайтом. Незадолго до выхода на боевой курс пилоты начали различать береговую линию, сверкавшую артиллерийским огнем. Видимость была четкая, и передовые Ju.52, ведущие за собой планеры, с легкостью нашли свои ориентиры.

В это же время в негостеприимные воды Ла-Манша вошли корабли военно-морских сил вторжения. Только небольшая качка беспокоила сейчас их неопытных пассажиров – прохождение через шлюзовые ворота и узкие разминированные каналы оказалось на удивление спокойным, повреждения, причиненные на переходе британской авиацией, также были незначительными. Единственной неприятностью оказалось то, что минные тральщики и баржи не смогли взять на борт приписанные к ним части, а один тральщик к тому же подорвался на мине. В целом, разминирование прошло успешно, освободив безопасные проходы к Англии. Корабли, перевозившие 6-ю горнострелковую дивизию, действующую на правом фланге вторжения, выполнили свою задачу почти безупречно, части же 17-й пехотной дивизии на левом фланге перемешались при ночном выходе из портов. Во всяком случае, десантный авангард вермахта нигде не встретил военно-морского флота Великобритании.

Приземление планеров

Командам девяти планеров DFS230, имеющим приказ захватить Лэнгдонскую батарею, предстояло первыми вступить на английскую землю. Десантники тщательно изучили свой объект по картам и фотографиям. Они понимали, что если эта пара современных 6-дюймовых артиллерийских орудий не будет своевременно уничтожена, ее огонь приведет к огромным потерям среди высаживающихся частей и соединений.

Вновь был применен метод, использовавшийся при взятии форта Эбен-Эмаэль 10 мая. Отцепившись от буксировщиков на высоте 1000 м в пяти милях к востоку от Дувра вне зоны видимости радаров, пилоты, прекрасно подготовленные к ночным посадкам при свете прожекторов, должны [171]были приземлить свои машины на берегу,– не более чем в 20 метрах от объекта.

“Я мог наблюдать белые стены утесов Саут-Фоленда и пожары в городе”, – писал несколько лет спустя лейтенант Карл Хольштейн, летевший на передовом планере. “Вдали, в гавани, виднелись четкие очертания волнорезов и справа силуэты радиоантенн, похожих на мачты, о которых нам говорили. Сбоку возник другой планер и незаметно исчез. Артиллерийские снаряды наших дальнобойных орудий падали рядом с объектом, но, когда мы выравнялись для захода на посадку, в нас никто не стрелял. Слегка коснувшись вершины скалы, наш пилот пошел прямо на прямоугольные башенки. Потом мы скользнули вниз, крича от страха; наш планер остановился, уткнувшись в то, что при ближайшем рассмотрении оказалось кучей колючей проволоки. Без малейшего промедления десантники покинули машину и бросились на землю. Еще два планера прогромыхали рядом и остановились, едва не столкнувшись. По крайней мере, мы были не одни! Пока солдаты собирали оружие, я осмотрелся и установил, что мы и в самом деле находились у самой цели. Где-то неподалеку я услышал характерный треск немецких автоматов. “Вперед”, – закричал я, и мы поднялись, чтобы через несколько шагов оказаться перед пушками. Это было чудо самолетовождения”.

Восемь из девяти планеров приземлились рядом с батареей, а девятый, свернув направо, спустился среди 94-мм зенитных орудий. Артиллеристы этих орудий быстро пришли в себя и расправились с немцами за десять минут. Но эта стычка отвлекла внимание артиллеристов и предоставила немцам полную свободу действий на Лэнгдонской батарее. Запертые под землей, в своих железобетонных казематах, англичане лишь смутно подозревали, что снаружи что-то не так. А там все были либо убиты, либо связаны. За пять минут территория батареи перешла под контроль пехоты, высадившейся с планеров, и пришел черед саперов, заложивших в скальные трещины 2,5 тонны взрывчатки. Такая схема минирования обеспечивала сильнейшую детонацию, способную разрушить укрепления, убить или искалечить людей, находящихся внутри, и взорвать легковоспламеняющиеся материалы. Планер Хольштейна коснулся земли в 03:00, когда на востоке забрезжил рассвет. В 03:20 мощные взрывы покончили с Лэнгдонской батареей. [172]

Выполнив свою задачу, десантники покинули район высадки, стараясь как можно скорее обогнуть Дувр и соединиться с главными силами. Даже прорываясь к своим, герои Лэнгдона поддерживали немецкое наступление: пока штурмовые батальоны авангарда вторжения прорывали неприятельскую оборону в зоне прибоя, эти отважные солдаты-победители двигались в глубине британской оборонительной линии, сея неуверенность и страх среди ее защитников. Десантники потеряли половину своего первоначального состава, но обеспечили своевременную нейтрализацию противовоздушных орудий, которые могли бы уничтожить транспортные самолеты со следующими “волнами” парашютистов. Кроме того, их дерзкие действия вызвали замешательство британских командиров на местах, и без того ошеломленных ревом множества самолетов и изобилием докладов о приземлении сотни солдат врага в районе огромного треугольника, ограниченного Дувром, Кентербери и Рамсгейтом. (Буксировщики планеров, выполнив свою основную задачу, сбросили манекены с парашютами. Потребовалось несколько драгоценных часов, чтобы эта примитивная хитрость окончательно исчерпала себя.)

Не способные отличить реальность от вымысла и постоянно поддающиеся скептицизму из-за недавнего случая с пугающими докладами добровольцев о повсеместных высадках парашютистов, ни Торн, ни Лиардет не хотели вводить в дело свои мобильные резервы “до окончательного прояснения обстановки”. Иными словами, они ждали, пока прибудут все немцы. Тем временем, начала приземляться 7-я воздушно-десантная дивизия. Сельская местность вновь огласилась звуком церковных колоколов, а местные командиры наконец увидели настоящих парашютистов. Среди населения, находившегося в ожидании, поползли панические слухи.

Когда Хольштейн приземлялся в Лэнгдоне, другие планеры и особые группы “шторхов” также шли на посадку. Разумеется, далеко не везде удалось достичь предельной точности. Из десяти планеров, которые предполагалось посадить рядом с батареей Цитадели с ее большими 234-мм пушками, один был сбит и упал около Замка (the Castle), еще два скатились по крутому склону к трактиру “Король Лир”, где немцам дали отпор вооруженные [173] < Карта “Воздушные и морские операции, 13–14 июля 1940 года” > [174] ирландские гвардейцы. Артиллеристы 234-мм пушек (кроме тех, кто принял участие в этой незначительной перестрелке) остались невредимыми.

На другой стороне города, однако, десантникам удалось уничтожить жизненно важные зенитные орудия. Теперь в зоне высадки осталось только четыре таких орудия в Фартингло-Фарм и два – в Бакленде. Именно им пришлось открыть огонь по несметному числу приближавшихся целей.

Р.Дж.Торнхаус, сержант Королевского западно-кентского полка, один из немногих выживших после “боя на вершинах скал”, вспоминает прибытие планеров на Айклифф и Лидден-Спонт.

“Мой взвод дислоцировался между железнодорожными туннелями в Эбботсклифе и Шекспирклифе. Я должен был поднять его по тревоге, когда рядом в небе покажется черная тень самолета. Думал, что мое воображение шутит со мной, так как нас бомбили всю ночь и мы совсем не спали. Поэтому я позвал своего офицера и рассказал ему все, что увидел. Со стороны Цитадели слышался подозрительный рев и шум многих двигателей. Мы понадеялись, что на рассвете четко разглядим, что же там происходит. По открытым спускам позади нас двигались люди. Из Цитадели и со стороны Замка слышалась стрельба из винтовок и пулеметов. Потом мы услышали выстрелы наверху, на Лидден-Спонт. Тогда мы удивились: неужели после всех ложных тревог прошлого вечера с церковными колоколами вторжение, наконец, действительно началось? Мой командир приказал мне взять отделение и сходить на Лидден-Спонт узнать, что там стряслось. Я двинулся по тропинке через скалы. Мы прошли немного вперед. Светало, когда из кустов выпрыгнули люди; в следующий момент раздалась стрельба, и двое из моих парней закричали. Я с разбегу опрокинул большого парня, который пытался напасть на меня. У меня в руках была винтовка, я его ею ударил, и он упал. Тогда я увидел, что он немец и застрелил его, пока он лежал на земле.

Немцы были везде, и я также увидел несколько самолетов, которые, скорее всего, были планерами, так как они приземлились очень тихо. В это время мимо пробежали парни из ополчения, крича, что немцы повсюду и что ничего уже нельзя сделать. Я остался один и решил, что они, наверно, правы. Итак, я присоединился к ним и побежал к Дувру, где, как надеялся, мог быть полезен”. [175]

С незначительными потерями немецкие десантные отряды захватили скалы от Айклиффа до Эбботсклифа. Таким образом, они получили контроль над побережьем, где вскоре должна высадиться 6-я горнострелковая дивизия. Британские войска, которые занимали укрепления в этой области, были разбиты.

Высадка десанта в Вест-Хугеме

В любом случае, внимание англичан было сосредоточено на участке побережья между Дувром и Хайтом, где воздух на рассвете вибрировал от неслыханного шума моторов. Самолеты держались низко и прочесывали побережье. “Мессершмитты” открыли огонь, расстреливая все подозрительные объекты в районах высадки. “Восемьдесят восьмые юнкерсы”, следующие за ними по пятам, сбрасывали бомбы в местах предполагаемых огневых позиций и укреплений англичан (в частности, в районе Хайта), а также на аэродромы Лимпна и Хоукинга. Немцы не встретили никакого сопротивления: истребители RAF еще не поднялись в воздух. Когда же они все-таки появились, то столкнулись с невиданным по масштабу огнем противника. За авангардом истребителей и бомбардировщиков следовали тяжело груженные Ju.52, рассекая воздух на высоте 50 м. Каждая эскадрилья из 12 машин состояла из 4 звеньев: самолеты несли по 12 десантников-парашютистов. [176]

Игнорируя огонь уцелевших зенитных орудий Дувра и Фолкстоуна, кажущаяся бесконечной цепь “юнкерсов” спокойно маневрировала в сером утреннем небе, сбрасывая десантников и контейнеры с оружием.

Иногда какой-нибудь подбитый “юнкерс” сбивался с ритма этого неуклонного движения или устремлялся вниз, объятый языками пламени, но общий поток не прерывался: самолеты доставляли свою надежно охраняемую ношу до места назначения. Собравшись для организованных боевых действий, каждая группа на земле искала и вскрывала контейнеры с оружием, запасами амуниции и радиоаппаратурой. За несколько минут вся равнина к северу от Вест-Хугема и к западу от Капель-ла-Ферне кишела фигурами в форме 19-го парашютного полка, саперы уже готовили площадки для следующей партии самолетов, которые должны были доставить на плацдарм 37-миллиметровые противотанковые орудия, минометы, а также 75-миллиметревые артиллерийские орудия и боеприпасы к ним.

Десант на равнине Сент-Мартин

Проблема у немцев возникла лишь на участке севернее Хайта, в районе высадки 20-го парашютного полка. Зона высадки, севернее Солтвуда, просматривалась весьма плохо, и командир эскадрильи на долю секунды опоздал, подавая сигнал своим десантникам. Вследствие этого, первая группа парашютистов высадилась несколько севернее, чем предполагалось, что внесло путаницу при выброске десанта с самолетов последующих эскадрилий.

Второй парашютный батальон, который должен был приземлиться в окрестностях Ньюингтона, был выброшен ближе к Арпингу, что вынудило немцев немедленно вступить в бой с ротой 1-й лондонской стрелковой бригады. Первый парашютный батальон оказался между Сэндлингом и Постингом, а третий, целью которого был Сен-Гольф-Корс, был разбросан по всей равнине Сент-Мартин, причем число достигших цели составляло немногим более роты. Здесь на земле, священной для [177] английских пехотинцев, обе стороны сражались не на жизнь, а насмерть.

Командующий лондонской бригадой, получив информацию о месте высадки немецкого десанта, пришел к выводу, что целью противника являются Лимпн и Хоукинг. Понимая, что Хоукинг придется оставить в любом случае, он решил прежде всего ликвидировать опасность, грозящую Лимпну. Роте, окруженной в Арпинге, был передан приказ держаться, пока не подойдет помощь.

Части 1-й бригады наступали довольно быстро, им удалось даже захватить несколько парашютистов в Постинге, прежде чем те успели смонтировать орудия и оказать организованное сопротивление. Обойдя деревню, англичане взяли высоту и продвинулись к лесу около Постинг-Вентс и станцией Сэндлинг. В этом лесу, где собралась рота немецких десантников, разыгралось сражение между отважными, но неопытными английскими пехотинцами и обстрелянными, но застигнутыми врасплох солдатами 1-го парашютного батальона. В стычке применялось лишь стрелковое оружие, так как ни та, ни другая сторона артиллерией не располагали. Затем лондонская бригада прекратила продвижение, нарвавшись на пулеметный огонь. Звуки стрельбы привлекли внимание немецких десантников, и когда англичане пытались провести атаку, задействовав фланги, они столкнулись с относительно упорным сопротивлением. Наступление застопорилось. Численное и моральное превосходство первой бригады сошло на нет через какие-нибудь двадцать минут. Неся тяжелые потери, англичане отступили на возвышенность за Постингом, где окопались и стали ждать подкреплений – прежде всего артиллерию, которая все еще находилась далеко на севере.

Третий парашютный батальон немцев столкнулся с теми же трудностями, что и англичане. Одна его рота находилась среди дорог, полей и бункеров Сен-Гольф-Корса, а остальные части сгруппировались под огнем форпостов противника, располагающихся вокруг равнины Сент-Мартин, и предприняли вынужденную попытку захватить главную оборонительную позицию противника на возвышенности около Хайта. У десантников не было иного выхода, кроме как атаковать удобно расположившихся англичан, прежде чем последние получат подкрепление – личный состав и орудия. Связь с бомбардировщиками и дальнобойными [178] батареями налаживалась очень медленно, соответственно, поддержка огнем на данный момент была невозможна. Понятно, что эта попытка наступления привела только к потерям в людях. Солтвуд-Касл, Клуб-Хаус и Сен-Фарм оборонялись изо всех сил, а командующий гарнизоном Шорнклиффа постоянно посылал подкрепление, забирая людей из резерва, размещенного в Фолкстоуне, и из нескольких подразделений, дислоцированных на участке Сандгейт – Хайт. Майор А.Дж. Стоуволд вспоминает:

“Нам пришлось оборонять 19-й участок побережья, при этом мы были развернуты спиной к морю, за которым, как ранее предполагалось, должны были вести наблюдение. Мы прекрасно понимали, что в любую минуту могут появиться корабли противника. Но что оставалось делать? Ведь наши силы были так ничтожны! Мне кажется, все понимали, что число убитых немцев ничего уже не решает. Но мы изо всех сил старались уничтожить как можно больше врагов!”

Несмотря на частичную неудачу при Солтвуде, немецкие десантные войска достигли почти всех намеченных целей. Особенно им повезло на участке Вест-Хугем – Капель-ла-Ферне. Через полчаса после приземления командующий 19 парашютным полком счел уже возможным санкционировать первые вылеты Ju.52, которым предстояло приземлиться на импровизированных полосах, размеченных по центру зоны высадки.

Посадочное десантирование оказалось довольно рискованным предприятием, хотя немногочисленные препятствия и были удалены с самодельных аэродромов. Опасность таилась в воздухе, а не на земле. Английские истребители появились вскоре после того, как приземлились десантники, и на обратном пути шесть Ju.52 были сбиты. Но и “мессершмитты” не теряли времени, атакуя и уничтожая английские истребители. В настоящий момент можно было надеяться, что следующие партии уязвимых транспортных самолетов, за которые всегда приходилось опасаться, будут избавлены от угрозы с воздуха.

Немцы тщательно взвесили все “за” и “против”, принимая это рискованное решение, причем Кессельринг считал, что плотные боевые порядки бомбардировщиков, истребителей и транспортных самолетов, задействованных на ограниченном пространстве района вторжения, обеспечат необходимую безопасность. [179]

Контратака RAF

Даудинг не нуждался в дополнительных указаниях командования: получив первые сведения о высадке парашютного десанта, он понял, что настала пора пустить в ход все истребители. Предполагая нанести большие потери тихоходным Ju.52, он отдал приказ 10-й, 11-й и 12-й авиагруппам задействовать имеющиеся в их распоряжении силы. “Спитфайры” должны были атаковать эскорт противника, “харрикейны” же – заниматься непосредственно транспортными самолетами. Даже две эскадрильи двухместных истребителей “Болтон Пол Дефайент”, чересчур уязвимых при дневных операциях, были брошены в бой. Двадцати четырем бомбардировщикам типа “бленхейм”, которые были задействованы в обороне, был отдан приказ бомбить десантные суда противника в Канале.

Над Дуврскими проливами набирала обороты мощная машина военно-воздушных сил. В течение полутора часов почти 3000 самолетов должны будут столкнуться над территорией в 80 кв. км на высоте 5000 м. [180]

IX. Нападение с моря

Первые столкновения

Команды катеров английской береговой охраны, находящиеся вечером 13 июля в 5 милях от берега, почувствовали присутствие врага точно так же, как ощутили бы приближение шторма. Перед выходом в море их предупредили, что этой ночью, возможно, начнется вторжение, но такая информация поступала и раньше. Однако на сей раз Адмиралтейство объявило, что высадка противника в районе Дувра скорее всего состоится 11 июля плюс-минус два дня. Моряки уже давно привыкли к батальным сценам и стрельбе. Теперь же появился еще и шумовой фон постоянно работающих двигателей самолетов. Какие-то непонятные и необычные огни двигались со стороны французского побережья. Однако, только поворачивая к английскому берегу, Джо Барлинг, шкипер катера “Энн Дукет”, заметил за кормой специфическую волну минного тральщика.

“Я скомандовал: „Полный вперед”, – рассказывал Барлинг, – и приказал Фреду Томпсетту выпустить все ракеты, чтобы оповестить берег и другие катера о приближении неприятеля. Раздалось шипение красного трассирующего снаряда, выпущенного с немецкого судна. Я увидел взлетающие ракеты. [181] Снаряды не достигли цели, и нам удалось уйти. Затем, откуда ни возьмись, налетели эти огромные ревущие самолеты – те, которые перевозят парашютистов. Некоторые катера загорелись. Нам чертовски повезло, что мы уцелели”.

Другим, однако, повезло меньше: они оказались под огнем немецких эскортных кораблей и не смогли уйти. Были и такие, кто выходил в атаку в надежде нанести хоть какой-нибудь урон противнику или протаранить немецкий транспорт и тем внести посильный вклад в защиту своей страны.

В тусклом свете раннего утра можно было наблюдать бурную активность на море и на суше. Жители, решившие эвакуироваться в глубь страны, либо попадали в плен к десантникам, либо их обстреливали с воздуха. Некоторые владельцы личных автомашин, отправившиеся в путь до рассвета, были сейчас уже далеко от побережья. С ними ползли жуткие слухи. Как и во Франции, беженцы мешали движению на дорогах и ненамеренно сеяли панику среди мирного населения.

Наиболее стойкие, впрочем, не собирались покидать свои дома и с любопытством смотрели на вражеские корабли, которые отчетливо виднелись в утренней мгле за укрывающимися вблизи берега катерами береговой охраны. Солдаты готовились к бою, а гражданское население пыталось найти укрытие в глубоких пещерах, хрупких садовых домиках или просто под лестницами. Десятки уже лишились своих домов и столкнулись с неповоротливостью гражданских властей, которые не могли оказать никакой существенной помощи. Некоторые занимали брошенные дома, другие – пещеры. В магазинах оставалось полно продуктов, и недостатка в пище пока не наблюдалось, но из-за бомбежек не было ни газа, ни электричества, поэтому приготовить что-либо было практически невозможно. Люди пытались держать себя в руках; они жевали сухую пищу и собирались с духом для отпора [182] врагу, но никто из них не загадывал дальше завтрашнего дня, – впереди маячила пугающая неизвестность.