Текст книги "Возраст иллюзий"

Автор книги: Кэндис Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– София... – негромко проговорил Грей и взял девушку за руку.

– Ваш заказ! – объявил появившийся так некстати официант.

Тут же, помимо официанта, в их разговор вмешался и сигнал мобильного телефона Барлоу. С хмурым видом посмотрев на дисплей, Грей с сожалением сообщил Софии:

– Это Питер Коутс. Не могу не ответить... – а в трубку прорычал: – Я слушаю, Питер... Прежде они давали гарантию профинансировать строительство более чем половины квартир в комплексе... Питер, назовите сумму... Да, выясните все в цифрах и перезвоните.

– Что-то экстренное? Плохие или хорошие новости? Судя по твоему виду, не лучшие, – вздохнув, заключила девушка.

– Как раз наоборот... Коутсу и Маккарти, похоже, удастся заключить с инвесторами очень крупный контракт на строящийся жилой комплекс.

– Это же замечательно! Но что в таком случае тебя расстроило?

– Ничего... – ответил Грей. – Похоже, эти ребята неплохо справляются без меня. Есть над чем подумать...

– Грей, это твои ребята! И они стараются ради общего дела так же, как прежде старался ты. Это значительный, но пока единичный успех. Им нужно его еще закрепить, причем неоднократно. И если тебя посетила мысль о собственной бесполезности, то совершенно напрасно.

– Конечно, ты права, София, но... – протянул Грей.

– Но что? – с улыбкой спросила она.

– Но мне пора бы подумать и о своих личных, человеческих интересах.

– А вот это верный вывод, – одобрила девушка. – И все-таки ты приуныл, – заметила она. Каникулы – это настоящее испытание для таких трудоголиков, как ты.

– Совершенно верно.

– В таком случае доедим – и быстрее домой, – предложила София.

– Да, домой, – в очередной раз согласился с ней Грей.

София вздохнула. Слово «домой» сорвалось с ее языка так неожиданно и прозвучало так естественно, что Грей либо не заметил, либо не придал этому значения. А мог бы и возмутиться – с каких это пор его дом стал ее домом?

Когда пара вышла из паба, погода уже начинала стремительно портиться.

София только вырулила на шоссе, как грянул сильнейший ливень. Порывы ветра вихрем сметали с обочины мелкие камушки, которые грозили разбить лобовое стекло.

– Дворники не справляются, – обреченно проговорила София, когда из-за потоков воды, льющихся по стеклу, перестала различать дорогу. – Чувствуешь, будто ветер буквально приподнимает и сворачивает машину с дороги.

– Держись нашей стороны дороги. Если появится встречная машина, мы сориентируемся по огням фар.

– Но я не уверена, что смогу в такой ситуации справиться с управлением... – в ее голосе звучала неподдельная тревога.

– Успокойся, Соф.

– Легко сказать, – раздраженно бросила девушка.

– Что ты предлагаешь? Если мы будем двигаться, у нас больше шансов добраться до дома прежде, чем разразится настоящий ураган, – сдержанно отозвался мужчина.

– Неужели ты не чувствуешь? Машину заносит. Я не могу удержать ее! – взволнованно, хотя и стараясь сдерживать обуявшую ее панику, выкрикнула София.

– Езжай, пока это возможно. Выравнивай машину – и вперед. До дома недалеко. Если возникнет реальная опасность, мы постараемся переждать ее, свернув куда-нибудь. А пока мы должны следовать заданным курсом, – наставлял ее Грей, своей спокойной и размеренной речью стараясь придать девушке уверенности.

Но доехать до дома им все же не позволили усилившийся ливень и нарастающие порывы ветра.

София, сдерживая слезы, остановила машину там, где, по ее мнению, была обочина дороги. Ее руки тряслись от напряжения и бессилия, она посмотрела на Грея. Лицо ее заметно побледнело.

– Полагаю, нам придется теперь пешком добираться до дома, – пробормотала она.

– Увы, – кивнул Грей Барлоу.

– В машине есть зонт? – с робкой надеждой спросила девушка.

– Увы, – с глубоким вздохом повторил он, покачав головой.

Грей снял с травмированной руки поддерживающие ремни, сильно ограничивавшие его движения, затем джемпер.

София с немым вопросом в глазах наблюдала за ним. Вот он расстегнул рубашку и снял ее.

– Сгодится на первое время как тент, – пояснил он, вновь надевая джемпер.

– А как твоя рука?

– Жизнь дороже, – шутливо ответил мужчина.

– Но как мы будем ориентироваться? – всполошилась София.

– Во-первых, шоссе. Мы знаем, куда оно ведет.

– Но твой дом стоит в стороне от дороги.

– Постараемся разглядеть гору, что позади дома. Такую великаншу будет трудно не заметить, – ободряюще пошутил он.

– Удивляюсь, как ты можешь быть так спокоен! – чуть ли ни с гневом воскликнула она.

– А что мне еще остается, если я отвечаю за такое юное и хрупкое создание? Я просто обязан сохранять хладнокровие, – ответил Грей, дружески потрепав девушку по плечу. – Ты готова? – бодро спросил он. – Я выйду из машины первым. Ты накрой своего грызуна чем-нибудь плотным, обхвати его покрепче, бери ключи. Выйдешь, когда я раскину над головой рубашку.

– Пара капель меня не убьет, – сказала девушка.

– Давай договоримся, что с этой самой минуты ты со мной не споришь, – строго проговорил мужчина.

София утвердительно и серьезно кивнула.

Они бежали рядом по обочине пустынного шоссе под натянутой над их головами вымокшей рубахой, сквозь которую постепенно стали просачиваться струйки воды. И вот тут-то Грей Барлоу разглядел впереди призрачный силуэт горы. Они свернули на гравийную дорожку и, мокрые насквозь, наконец достигли калитки. Ключи Грея были уже наготове. Счастливые, что цель близка, они с удвоенной скоростью устремились к дому. И когда София поскользнулась на высоком крыльце, Грей вовремя подхватил свою спутницу.

– Как хорошо ты это придумал! – воскликнула она, когда оба оказались в просторном уютном холле. – Ты спас нас обоих... Это я во всем виновата. Мне нужно было пересилить себя. Ведь до дома оставалось совсем ничего. Мы вполне могли доехать.

– Ты молодец, Соф! – остановил ее причитания Грей. – Иди ко мне, девочка, я тебя обниму, – сказал он и привлек девушку к себе. Нежно обняв ее за мокрые плечи, провел рукой по влажным волосам, поцеловал в темечко и распорядился: – Теперь мигом наверх, сбрасывай все это с себя, и под горячий душ!

И Грей опустил руки, но София приникла к нему так крепко, что они простояли в холле, обнявшись, еще несколько минут.

– Испугалась, малышка? – ласково спросил он ее, поглаживая по спине. – Все удачно разрешилось. Радоваться надо, а не грустить... Давай, София. Возьми-ка себя в руки, чтобы я снова видел бодрую и неунывающую девчушку.

– Ты говоришь со мной, как с маленькой, – слезливо упрекнула его девушка. – Я уже не маленькая.

– Разве быть маленькой так уж плохо, особенно когда есть кому о тебе побеспокоиться? Прекрати канючить и прими все меры предосторожности, чтобы эта пробежка под ледяным душем не имела печальных последствий.

– А ты сам? – спросила его девушка.

– И я тоже, – заверил ее Грей.

– Тебе помочь?

– Я справлюсь, дорогая, – твердо проговорил мужчина.

– И все же сначала я должна привести в чувство Альфреда. Его всего трясет, бедненького... Я размещу его покомфортнее.

– Никак не предполагал, что кролики такие чувствительные, – съязвил Грей Барлоу.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Они стояли перед окном, изумляясь, как свирепствует стихия, и радуясь тому, что сами в безопасности – за прочными стенами, под надежной крышей...

София уже приняла горячий душ, достала из дорожной сумки оттеночный шампунь и вымыла свои белокурые волосы, которые тут же стали зелеными. Уж такое было у Софии настроение... Затем она надела любимейшие джинсы, пронзительно зеленую футболку и приколола к ней новую брошь – подарок Грея. Ей так хотелось быть красивой для мужчины, который опекал ее. Именно опекал. Она больше не чувствовала себя помощницей пострадавшего в производственной аварии, загипсованного калеки. Наоборот, Грей заставил ее ощутить его силу и надежность. Прежде девушка и не знала, что это так приятно...

И вот теперь они стояли возле огромного окна, наблюдая, как, заключив союз, беснуются ветер и дождь. Рука Грея прижимала Софию к себе, мерно поглаживая ее плечо, из динамиков лилась музыка, вкрадчивая, опасная... Виртуозный джаз больше, чем печальный блюз, подходил к такому неистовству природы. В звучащей музыке София ощущала отклик на все свои чувства. Она вряд ли смогла бы описать эти чувства словами, но движения ее души были тождественны музыке...

– Надеюсь, в этот раз проблем не будет. У нас идет строительство в бухте. Не хотелось бы корректировать свои планы из-за банального наводнения, – прервав все ее романтические мечты на самом пике, неожиданно буднично проговорил Грей.

София подняла на него разочарованный взгляд.

– А о чем, по-твоему, я могу еще сейчас думать? – усмехнувшись, спросил он ее.

Девушка лишь пожала плечами.

– Я прекрасно понимаю, что не в силах ни на что повлиять. Если суждено пролиться ливню, то он прольется. Как бы я к этому ни относился. Но я не хочу неприятностей для себя и моих служащих. Это понятно? – спросил Грей Барлоу.

– Да... Понятно. Конечно, понятно, – ответила она. – Просто время покажет.

– Подождем, – заключил мужчина. – А представь, что эта непогода отрежет нас от внешнего мира. Что тогда?

– У Альфреда значительные запасы морковки.

– И это все, что тебя тревожит? – покачал головой Грей Барлоу.

– Я увижу тебя утром. А это самое главное, – заключила девушка, встав на цыпочки и потянувшись к нему за поцелуем.

– У нас серьезные проблемы! – объявила София, спустившись в густых сумерках вниз. – На верхнем этаже не горит ни одна лампочка.

– Здесь тоже, – объявил ей хозяин дома. – Нужно проверить тумблеры.

– У меня подозрение, что не все так просто. Ураган. Может оказаться, что мы обесточены по очень серьезной причине.

– Не будем драматизировать ситуацию заранее, дорогая, – спокойно проговорил Грей Барлоу.

– И это еще не все... – робко добавила девушка.

– Что еще?

– Крыша протекает, – удрученно сообщила она. – На потолке в моей комнате стремительно увеличивается мокрое пятно. Я как раз собиралась прийти сказать тебе об этом, когда погас свет.

– Да... – протянул Грей.

– У тебя есть фонарики, свечи или масляные лампы?

– Один фонарик совершенно точно есть на кухне – в одном из ящиков. Новые батарейки можно найти в подсобке, возможно, там же найдется еще немало полезного.

– Я схожу в подсобку, – вызвалась София.

А Грей отправился за фонариком на кухню.

– Ужас! – донесся до него голос из цокольного этажа.

Грей быстро схватил найденный фонарик и бросился вниз по лестнице, ведущей в хозяйственные помещения.

– Что стряслось? – окликнул он Софию, освещая себе путь фонариком, но тотчас наткнулся на нее. Девушка стояла на нижней ступеньке.

– Я спуститься не успела, как угодила в лужу. Здесь всюду вода! – трагически заключила она.

Грей направил фонарик на пол и стены.

Действительно, на полу стремительно росла лужа, стены на глазах покрывались мокрыми разводами из-за того, что порывом ветра несколько оконных стекол были выбиты.

– Из-за шума дождя и громкой музыки мы этого не услышали, – предположил хозяин. – Ты иди наверх, к своему кролику, и сиди с ним. А я поищу, чем закрыть окна от ливня и уберу эту воду.

– Нет, Грей! Ты не должен так напрягать свою руку, – возразила София. – Мы все будем делать вместе! – решительно добавила она.

Грей внимательно посмотрел на девушку.

– Пойду все же сначала проверю тумблеры. А ты не стой в воде. Поднимись наверх, в гостиную, чтобы мне не надо было за тебя тревожиться...

* * *

– Для здешнего климата такие ветры и дождь – обычное явление, – констатировал Грей Барлоу, сидя на диване в гостиной.

На журнальном столике горели ароматические свечи из коллекции Софии. Разбитые окна на цокольном этаже были теперь закрыты щитами, осколки с пола убраны, лужи вытерты. Электричества пока не было, но тумблеры на электрощите оказались ни при чем. Оставалось надеяться лишь на скорое смирение стихии.

– А что будем делать с крышей? – спросила его София.

– Отремонтировать в таких условиях мы все равно ее не сможем. Лезть туда в кромешной темноте – небезопасно. Не хватало мне переломать себе еще пару костей. Просто переждем, пока все закончится. В нашем распоряжении весь первый этаж, – неторопливо рассудил хозяин дома.

– Не сглазить бы, – с опаской сказала София.

– Я не суеверный, – возразил Грей, крепко обняв девушку. – Мы могли бы устроиться переночевать в гостиной. А когда проснемся завтра утром, будет уже припекать солнышко, – пообещал он ей. – Ты ляжешь на диване, а я постелю себе на полу.

– Только не с твоими травмами. Ты не можешь спать на полу.

– Тогда я лягу в кабинете на кушетку. Только там будет не намного лучше, чем на полу. Кушетка слишком короткая и узкая.

– А диван в гостиной раскладывается? – спросила девушка.

– Конечно.

– Никто не будет спать ни на кушетке, ни на полу, – заключила девушка.

– Знаешь, то ли мы слишком часто говорим о сне, то ли это из-за запаха твоих расслабляющих свечей, но меня жутко тянет ко сну.

– Аромат свечей действительно расслабляющий. Я зажгла их, чтобы поберечь батарейки для фонарика.

– Эти свечи чудесны, – заключил Грей, прикрыв глаза и носом шумно втянув их запах.

– В таком случае пора стелить постели.

– Пора, – подтвердил мужчина, поднимаясь с дивана. – Я разложу диван, а ты неси из моей гардеробной постельные принадлежности, – распорядился он.

Через четверть часа каждый, пожелав другому сладких снов, занимал по половинке довольно просторного разложенного дивана в гостиной. Все свечи погасили, кроме одной, догорающей. Грей и София лежали и слушали мерный шум ливня, который теперь, когда стихли штормовые порывы ветра, действовал успокаивающе.

– Как твоя рука? – шепотом спросила София.

– Которая? – шепотом уточнил Грей. Его улыбку скрадывала темнота.

– Травмированная, – пояснила девушка.

– Ох, болит, – шутливо пожаловался он.

София приподнялась на локте и вгляделась в него.

– Все нормально, – успокоил он девушку.

– А лодыжка?

– И она в порядке... Может быть, не в том порядке, что до перелома, но в порядке.

– Тогда спокойной ночи, – вновь пожелала ему София.

– Спокойной ночи, – отозвался Грей. – В этом свете твои волосы кажутся русалочьими, – сказал он и провел рукой по зеленым волосам девушки.

– Ах-ррр! – во сне проскрежетал зубами Грей Барлоу, рывком повернувшись с одного бока на другой, здоровой рукой перехватив больную лодыжку.

София Гейбл проснулась тотчас и увидела искаженное болью лицо Грея. Девушка потянулась за фонариком и, нащупав кнопку, включила его.

Некоторое время она понаблюдала за все еще спящим Греем, не зная, стоит ли его тревожить. Он с силой сдавливал пальцами голень, при этом заметно стискивая зубы. София осторожно попыталась приподнять штанину его шелковой пижамы. Судя по всему, его икроножную мышцу свело судорогой. София принялась осторожно массировать ногу.

Грей тут же проснулся и едва не застонал от боли.

– Ты кричал во сне, – пояснила ему София. – Ногу свело судорогой. Сейчас тебе полегчает... Я надеюсь, – взволнованно добавила она, осторожно растирая его голень.

Грей ничего не ответил. Он смиренно наблюдал за Софией, за тем, как она старается облегчить ему боль.

– Спасибо, милая, – проговорил мужчина наконец, – я в порядке... благодаря тебе. У тебя руки устали, – сказал он, зажав ее ладошки в своих руках, – тоже вот-вот судорогой сведет.

– Может быть, я только для этого и живу, Грей, – прошептала она. – Может быть, для меня это подлинное счастье.

– Ты понимаешь, о чем говоришь?

– Конечно, понимаю, – заверила его София, щекой приникнув к его груди.

– Боже! Да ты же совершенное еще дитя. Я не могу так...

– Я уже не ребенок, Грей, – серьезно сказала девушка и поцеловала мужчину.

Он повернул ее на спину, уложив зеленоволосую головку на подушку. И с нескрываемым наслаждением поцеловал ее.

Теплые волны желания нахлынули на Софию, заливая румянцем наслаждения ее щеки. Девушка крепко обняла Грея, возвращая ему поцелуй за поцелуем.

– Ой, прости, я не хотела причинить тебе боль, – извинилась девушка, когда ей почудилось, что она неловко стиснула его сломанную руку.

– Такое не может ранить, – заверил ее мужчина.

– Тогда не останавливайся, Грей. Прошу тебя, – чувственно прошептала она.

– Сейчас я не лучший любовник, – посетовал он на свои травмы.

– Люби меня, как можешь. Все остальное – неважно.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Оглушительное биение сердца, зашкаливающие эмоции, не имеющие границ желания...

Грей Барлоу еще никогда так не волновался, целуя женщину, сжимая ее в своих объятиях. София льнула к нему не только всем своим телом, но ловила каждый его вздох, каждое движение, отвечала на каждый его порыв.

Прикрыв веки, он на ощупь искал ее губы, ласкал, целовал. София удерживала его возле себя, ликуя и тревожась одновременно. Она никак не могла поверить, что Грей видит в ней женщину, желает ее с той же силой, что и она его. Больше всего София боялась разорвать эту чувственную связь. Она награждала его такими трепетными поцелуями, что Грей почувствовал, что не в силах снести всего наплыва чувств.

Это была не игра, которая часто происходит между мужчиной и женщиной при определенных обстоятельствах, даже если она сопровождается взаимным желанием.

Для Софии Гейбл все происходящее было намного большим. И Грей ощущал это. Да и в себе он обнаруживал движения души, не имевшие ничего общего с его прежним интимным опытом.

Это-то его и напугало.

– Нет, Софи! – решительно пресек Грей ее ласки. – Я так не могу, – прошептал он, отчаявшись подыскать иные слова.

И все же он дотронулся до ее губ и поцеловал с небывалой нежностью.

София блаженно улыбнулась. Приоткрытые сочные губы, белеющие в скудно освещенной комнате ровные зубы, нежная горячая кожа, разбросанные по подушке русалочьи зеленые волосы, жаркое прерывистое дыхание, овевавшее Грея, трепетные пальцы, изучающие его лицо, шею, руки... Все это и многое другое грозило свести его с ума.

– Как же ты красива! – восторженно прошептал мужчина. – Но я так боюсь вторгнуться в твою юную жизнь, нарушить ее размеренный ход, повредить тебе... Что бы мы ни чувствовали в это самое мгновение, мы не имеем права забывать о том, что...

– Что ты забудешь меня, как только кончится мой трудовой контракт? – подсказала София.

– Нет. Просто все, на что имеет право рассчитывать такой человек, как я, – это обнимать тебя спящей. Если я покушусь на большее, то поступлю как последний ничтожный эгоист, – вразумительно проговорил мужчина, заботливо укрывая Софию.

Уложив девушку на бок, он нежно обнял ее, положив свою голову на одну подушку с ней.

София пожалела, что ливень смолк и воцарилась мертвенная тишина. Теперь она не имела возможности даже всхлипнуть.

В этот миг догорела последняя свеча, чадно угаснув, и к тишине присоединился мрак, вселив в душу девушки щемящее чувство отверженности.

– С самого утра ты не произнес ни слова, – укоризненно сказала за завтраком София.

На это замечание Грей Барлоу лишь тяжело вздохнул, еще суровее сдвинув брови.

Он никогда не был сердцеедом. И такое искреннее отношение к нему со стороны столь юного существа не столько льстило взрослому мужчине, сколько заставляло задуматься над своим поведением, проявить всю возможную осмотрительность и деликатность.

Прежде, когда у Грея возникали близкие отношения с женщиной, как правило, это оказывалась дама его круга. Так же, как и он, она не была заинтересована изменять своему обычному образу жизни. Они всегда были равноправны в отношениях друг к другу, оба знали, на что идут.

Теперь же все обстояло иначе. Было слишком очевидно, что молоденькая София все еще пребывает в возрасте иллюзий. И Грей не считал себя вправе их разрушать.

Он успел узнать Софию достаточно, чтобы понять, что эта девушка жаждет любви, а не короткой связи, не служебного романа с боссом. И даже если она, как утверждает, уже не маленькая и кое-что смыслит в интимных вопросах, то лирические отношения со сверстниками и то, что могло случиться между ними этой ночью, вряд ли стоит сравнивать и ставить в один ряд.

Грей злился на себя за то, что позволил себе настолько заиграться.

Конечно, он знал о возникшем у Софии интересе к нему. Он целовал ее и обнимал, то покровительственно, то по-дружески, то чувственно. Он лег с девушкой в одну постель и был уже готов сделать ее своей... Но именно в эту минут Грей осознал, что пути назад не будет... И он устранился. Пусть не намеренно, не желая того, но он задел ее самолюбие! Грей ее отверг тогда, когда она была с ним так терпелива, так трогательно заботлива, так нежна... И в этом была его вина – ведь Грей, опытный и взрослый мужчина, мог просто не допускать такой ситуации.

Теперь Грей расценивал свое поведение как недостойное. Он клял себя за такую непозволительную оплошность. Но что же дальше? Он не мог делать вид, что между ними ничего не изменилось, что все хорошо и тревожиться не о чем. Грей всегда стремился быть предельно искренним, в этом он видел самое главное и самое ценное проявление уважения к людям.

– Я понимаю, почему, – вновь робко заговорила София. – Ты злишься на меня, и я отлично понимаю, по какой причине, – добавила она, поставив две чашки с только что сваренным кофе на стол, как бы намекая, что предстоит серьезный разговор.

Грей Барлоу поднял на нее глаза, которые в этот момент были столь же пронзительно зелены, как и ее накануне окрашенные волосы. Он не перебивал Софию, желая знать ее точку зрения на произошедшее между ними этой ночью. Просто хотел удостовериться, что она – та самая милая, юная, трогательная девушка, какой он ее видел, а не расчетливая соблазнительница, нащупавшая его слабое место и цинично пользующаяся этим.

– Я не только все понимаю, Грей. Более того... – с трудом выговорила она, опустив глаза, – я благодарю тебя за то, как ты себя повел. Все мои ожидания, да и вообще, все мои представления о взаимоотношениях двух людей – это всего лишь представления дикарки, которая не желает знать ни о чем, кроме как о своих чудачествах. Ты взрослый умный человек. Ты совершенно не обязан разделять эти мои представления... И с моей стороны, было очень самонадеянным думать, что я тебе интересна как женщина, – печально завершила свое откровение София. – Не знаю, о чем я думала, требуя от тебя ответной реакции. Меня разбирало любопытство. Или желание самоутвердиться. Или еще какая-нибудь глупость...

Прежде чем заговорить, Грей Барлоу выдержал томительную для обоих паузу.

– Любопытство? Желание самоутвердиться? Какая-нибудь глупость? – с сомнением спросил он. – Если бы тобой двигало это, я бы, не раздумывая, дал бы тебе то, в чем ты нуждалась. Мне же показалось... может быть, я слишком высоко себя ставлю, делая такое предположение, но я увидел в твоем стремлении такую беззаветность, что просто побоялся разочаровать тебя...

– Я не понимаю, – прошептала София.

– Вчерашней ночью все бы не закончилось. Обоим нам было бы этого мало. Но разница в том, что тебе в отношениях нужно совсем не то, что ищу в них я... И больше мне нечего сказать, Соф. Я понимаю, это невозможно, но все же рискну предложить забыть обо всем, что случилось прошлой ночью. Забыть и ливень, и шторм, и то, на что нас вынудило ненастье.

– Ты хочешь списать это на дождь и ветер?! – возмутилась девушка.

– Я предлагаю сделать это ради нашего общего блага, – убежденно ответил Грей.

– И как же теперь быть? – растерялась она.

– Тебе сегодня удивительно удался завтрак, Соф! – бодрым голосом объявил ее босс, допив кофе и поднимаясь из-за стола. – Спасибо.

– Иными словами, жить так, словно ничего и не было?

– Почему бы нет? У тебя есть другие предложения? – холодно осведомился он.

– Да! – резко сказала София, тоже поднявшись из-за обеденного стола. – Я не могу так... Во-первых, для меня совершенно очевидно, что ты не относишься ко мне, как к ровне, ты не считаешь меня достойной твоей любви. А во-вторых, ты не нуждаешься теперь и в помощнике.

– Я принимаю твое решение вне зависимости от того, согласен я с тобой или нет. Даже если ты ошибаешься в оценке моих мотивов, то расставание станет самым верным выходом в любом случае, – Грей постарался вложить как можно больше чувства в свои слова, вовсе не надеясь на то, поймет она его или так и останется в заблуждении.

– Дай мне лишь время собраться! – воинственно потребовала София Гейбл.

Грей лишь коротко кивнул.

В первую очередь София посвятила друга Альфреда в обстоятельства дела. Она разложила все события по полочкам и даже почувствовала некоторое облегчение. Затем девушка отправилась в душ и тщательно смыла великолепный зеленый цвет с волос, вернув им обычный ненавистный ей белокурый оттенок.

Услышав странный рокот, она выключила воду. – Рокот стал еще отчетливее. Обернувшись в полотенце, София подошла к окну. И очень удивилась, увидев зависший над зеленой опушкой вертолет, который медленно шел на посадку.

– Не стоило беспокоиться о нас! – воскликнул Грей Барлоу, встречая свою мачеху Линну.

– Как я могла не беспокоиться? Вы здесь одни, рядом никого! Ураган местами был такой силы, что деревья вырывало с корнем! На периферии полностью нарушено энергоснабжение, так что вам не стоит здесь оставаться. По шоссе в город тянется огромный поток машин, поэтому я прибыла за вами на вертолете.

– Ты, как всегда, очень изобретательна, Линна.

– Не болтай, а собирайся! Аренда вертолета стоит денег. Денег, мой дорогой пасынок. А их-то, как тебе хорошо известно, у меня в этот самый момент не так уж много.

– Знаю, Линна, знаю. За вертолет заплачу я, – иронически отозвался Грей Барлоу.

– Поторапливайтесь! – распорядилась элегантная женщина.

Через некоторое время в холле появилась София Гейбл с вещами и с корзинкой Альфреда.

– Что это у нас тут такое шевелится? – заинтересовалась Линна и заглянула в корзинку. – Дай-ка мне его сюда, деточка. Я понесу этого крольчонка.

– Его зовут Альфред. Для друзей – Альфи, – сообщила София, не очень уверенно отдавая друга на попечение незнакомой женщины.

– Ну, здесь мы все друзья, – заверила ее дама. – А ты не бойся за своего питомца. Я его в обиду не дам. Ты ведь заботишься о моем пасынке, хотя это намного сложнее, чем уход за грызуном. Так что я тебе многим обязана. И не только я, но и Дон, и Шэрон, – доверительно сообщила Линна, пока Грей собирался, впервые за последнее время не прибегая к помощи Софии. – Мы все в разные периоды жизни знали его как очень хорошего, доброго мальчика. Но с ним всегда было непросто. Вечно он натянут как струна. Грей максималист. Человек, который сам стремится к тому, чтобы не совершать ошибок, и требует этого же от других. Он не понимает, что другие просто живут и наслаждаются этим. Иногда безалаберно. Иногда бесцельно. И еще неизвестно, кто более прав... Как он, травмы больше не беспокоят?

– Ну... Во всяком случае, мне он об этом не говорит, – воздержалась от саморазоблачительных откровений София.

– Грей скрытный. Очень скрытный, – посетовала Линна. – Теряюсь в догадках, какой должна быть женщина, чтобы он отважился доверить ей свое сердце... Не удивляйся, девочка. Мы любим его, все трое, как собственного сына. Людям может показаться это странным, но теперь мы – три бывшие жены его отца – близкие подруги. И, скажу тебе по секрету, – она понизила голос, – эти так называемые недоразумения со счетами мы зачастую симулируем. Но если Грею не напоминать о нашем существовании, он просто о нас забудет! Не из-за эгоизма или высокомерия, как некоторые его сверстники, а просто потому, что уверен: мужчина должен отдавать работе всего себя. Я, Шэрон, Дон – все мы не молодеем, но и Грей тоже. Он еще не осознает этого, видит себя юношей, полным стремлений и сил. Когда же Грей обнаружит, что три старухи – это вся его семья, боюсь, будет поздно. Хотя считается, что подобный возрастной ценз не имеет к мужчинам отношения, это не так. Конечно, он сможет влюбить в себя прекрасную девушку, и жениться на ней, и даже завести с ней детей в любом возрасте. Но он вырос одиночкой и жил одиночкой. И если сейчас Грей еще может измениться, с годами сделать это будет все сложнее и сложнее. Нам бы очень не хотелось, чтобы такой замечательный человек, как Грей, стал очередной жертвой наследственных заблуждений... И спасибо тебе, Софи, что ты так терпелива.

* * *

Нанятый Линной вертолет доставил их до дома Грея в Мельбурне. К тому моменту негодование Софии несколько поутихло, и она уже иначе оценивала события прошлой ночи. В пути она несколько раз подметила, как Грей украдкой разминает лодыжку. Этого оказалось достаточно для того, чтобы сердце девушки вновь наполнилось состраданием. К тому же откровенные, доверительные слова Линны запали глубоко в ее сердце.

Оказавшись возле дома Грея, София прямо сказала, что все проанализировала и полностью согласна с ним и с его взглядами на их дальнейшие взаимоотношения. Девушка заявила, что считает верхом непрофессионализма разрывать контракт, а поэтому намерена продолжать свою работу в качестве персонального помощника Грея Барлоу.

Одобрительно кивнув, Грей сказал:

– Ты, наверное, хочешь повидаться с сестрами, узнать, как они пережили ураган. Можешь ехать к ним, я отпускаю тебя до вечера.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

У Софии Гейбл было чувство, что она второй раз входит в одну и ту же воду.

В гостевой комнате дома Грея Барлоу в Мельбурне она вновь разложила свои вещи по ящичкам и полкам, снова удобно разместила Альфреда, накормила его и уже переоделась, чтобы лечь спать. Она так устала и все же не могла позволить себе забыться сном, не разрешив серьезнейшую внутреннюю проблему. Проблему взаимоотношений с боссом. Напрасно! Так и не найдя никакого решения, она рухнула на постель и тут же уснула.

Проснувшись следующим утром, София с удовольствием услышала уже ставший привычным мерный хруст в плетеном домике друга Альфреда.

Она умылась, оделась и отправилась на кухню готовить своему такому противоречивому боссу здоровый завтрак, призванный способствовать укреплению костей и мускулатуры. Когда завтрак был готов и томился в ожидании едока, София забрала из почтового ящика свежие утренние газеты и разложила их на столе, как это обычно делал Грей Барлоу.

– О! – воскликнул Грей, появившийся в кухне пару мгновений спустя в превосходном настроении. – Спасибо, что позаботилась, – поблагодарил он, тотчас приступив к завтраку. – Сегодня у меня визит к доктору Куперу, – невзначай заметил он.

– Я тебя отвезу. Скажи, во сколько?

– Нет, Соф, спасибо. В этом нет необходимости. Линна вызвалась. Я звонил в клинику при ней, и она настояла, что отвезет меня.

– Понятно, – кротко отозвалась София. – Ты почувствовал себя хуже? – осторожно спросила она.

– Хуже не стало. Но эти повторяющиеся судороги мне очень докучают.

– А что же делать мне? – растерянно спросила помощница.