Текст книги "Опасная любовь"

Автор книги: Кэндес Скулер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава двенадцатая

Джим резко отстранился, глядя на Энди. Ее застывшая поза и этот виноватый блеск глаз. Такие звонки ей не в новинку! Осторожно отодвинув ее, Джим надел джинсы, застегнул молнию и прошагал на кухню. Энди нервозно оправила футболку и последовала за ним. Голос в автоответчике продолжал выплевывать грязные ругательства, усиливаясь с каждым словом. Джим схватил трубку:

– Кто говорит? Кто это, черт возьми?

Единственным ответом ему стали короткие гудки. Лишенный возможности излить гнев на реального виновника, Джим бросил трубку и обернулся к Энди.

– И долго это продолжается?

– Такого еще не случалось! – Она умоляюще сложила на груди руки, перепуганная звонком и выражением лица Джима. – Все было иначе!

– Что это значит?

– Прежде он никогда не вопил в трубку. Он говорил спокойно и почти… отчужденно – другого слова не подберешь. И до недавнего времени эти звонки были просто… неприятными, но безвредными. Я никак не связывала их с тем, что происходило на работе, – до прошлого четверга.

– Значит, все это тянется уже несколько месяцев, а ты сидишь сложа руки?! Почему ты не обращалась в полицию?

– А чем мне могла помочь полиция? По ее милости моя жизнь только осложнилась бы. Мне посоветовали бы сменить номер телефона и запирать дверь. Нет, я не стану менять номер из-за пары досадных звонков! И кроме того, окна и двери в моем доме надежно запираются.

– Андреа, это не просто досадные звонки. Неужели ты не поняла? Этот тип – псих!

Энди покачала головой.

– До прошлого четверга он вел себя вполне пристойно, – возразила она. – Никаких сексуальных намеков, никаких угроз. Только потом он начал осыпать меня оскорблениями.

– В тот день, как ты приняла меня на работу… И после того, как была разбита люстра. – Энди молчала, и он добавил: – После того, как мы начали спать вместе. Почему же ты молчала?

– Сначала я думала, что эти звонки никак не связаны с происшествиями на стройке. – Энди схватилась за край кухонного стола. – А потом…

Рассказать ему все? Признаться в своих опасениях, выложить все беды и попросить о помощи? Но позволить себе такую роскошь Энди не могла: это означало бы превращение ее в прежнее, бесхребетное и беспомощное, существо, которым она была девять лет назад. В то время она умела принимать решения лишь в бытовых вопросах – например, при выборе новых занавесок для кухни.

– Я молчала потому, что это мои проблемы, и я уже предприняла меры, чтобы справиться с ними.

– Твои проблемы? Ясно… – Его голос прозвучал еле слышно. Он всеми силами пытался сдержать гнев. – Как же ты намерена поступить дальше?

– В понедельник я установлю определитель номера и сигна…

– Определитель? И ты думаешь, этого хватит?!

– В телефонной компании считают, что это наилучшее решение. Я узнаю номер телефона, по которому мне звонят, и тогда смогу обратиться в полицию с конкретными…

Она вздрогнула: не дослушав ее, Джим ударил кулаком по столу.

– Господи, Андреа, ты в своем уме? Ты представляешь себе, насколько все серьезно? Этот тип злится на тебя не потому, что ты лишила его работы! Его злоба приобрела личный оттенок, а может, и всегда была такой! Просто прежде ты не давала ему повода для ревности. Но теперь все изменилось. Ты спишь со мной, и он считает, что ты изменила ему. Он одержим, Андреа! Тебе известно, что такое одержимость? – Джим схватил ее за плечи и встряхнул. – Ты представляешь, на что способен этот мерзавец? И ты думаешь, что определитель номера и пара замков спасут тебя, если он явится сюда?

– Я не настолько глупа! – выпалила Энди, стараясь сохранить достоинство, несмотря на ярость Джима и собственный ужас.

– Я и не пытался обвинить тебя в глупости, я…

– И кроме того, я не ребенок. Я взрослая женщина! Я обдумала положение и приняла разумные меры предосторожности, чтобы обеспечить себе безопасность.

– Разумные? Ты считаешь, что ведешь себя разумно?

– Вот именно! Если бы ты не перебил меня, я добавила бы, что вместе с определителем собираюсь установить сигнализацию, – заявила она. – Что еще я могу сделать? Купить револьвер?

– Револьвер! – Джим мгновенно вспомнил мрачную статистику: нередко жертв преступления убивают из их же собственного оружия. – Только этого не хватало!

– Тогда чего же ты хочешь от меня? – Энди была готова сорваться на крик.

– Хочу, чтобы ты позвонила в полицию, а затем собрала вещи и уехала к отцу, пока этого типа не поймают.

– Нет! – Энди попыталась вырваться из рук Джима, но не сумела. – Никуда я не уеду. Я сама разберусь в своих проблемах, – твердо добавила она. – Неужели мужчина в таком случае решил бы сбежать? Скажи, ты бы сбежал?

– Ты не мужчина, черт возьми! Ты – женщина! Взгляни на себя: ты едва достаешь головой мне до подбородка, кости у тебя хрупкие, как у птицы. Ты не можешь вырваться даже из моих рук, а ведь я держу тебя не так, как разъяренный психопат, – я не хочу причинять тебе боль.

– Мне все равно больно! – Она начала вырываться, попыталась толкнуть Джима в грудь. Это было все равно что биться лбом о стену. – Пусти!

Джим притянул ее к себе и обнял.

– Андреа, перестань вырываться! – Он сжал руки, сдерживая ее движения, успокаивая, словно обиженного ребенка.

Внезапно она прекратила борьбу, но не расслабилась.

– Отпусти меня, – произнесла она. – Поверь, это не истерика. Просто я хочу, чтобы ты меня отпустил.

Он разжал объятия нехотя, постепенно и взял Энди за руки. Они безвольно обмякли в его ладонях.

– Я просто пытаюсь помочь тебе, дорогая! – Джим поцеловал ее ладони. – Почему ты сопротивляешься?

Предательская слабость! Она уже угрожала охватить Энди. Было бы так просто сдаться, взвалить все свои беды на Джима, стать такой, как прежде. Но чтобы защитить себя нынешнюю, ей следовало изо всех сил бороться с Джимом и с собой.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – ответила она, не глядя на Джима. – И не хочу ее!

Джим не верил своим ушам: он полюбил эту женщину, предложил защитить ее от опасности, а она отвергла помощь, словно ничуть не дорожила им! Его сдержанность улетучилась без следа.

– Это еще ничего не значит! – резким тоном выпалил он. – Тебе нужна моя поддержка, и я окажу ее – неважно, хочешь ты этого или нет! – Он гневно оттолкнул от себя руки Энди. – Так что – смирись!

– Не надейся! – выкрикнула в ответ Энди. – Больше я не желаю терпеть твое присутствие. Ты уволен!

– Ты не вправе увольнять меня без причины. Я подам жалобу в профсоюз.

– Ты забыл, что твой испытательный срок еще не кончился? Я могу уволить тебя по любой причине или вообще просто так! – Она вскинула руку и указала на дверь. – Убирайся из моего дома!

Джим скрестил руки и прислонился к кухонному столу.

– Хочешь, чтобы я ушел, – позвони в полицию, – съязвил он.

– Если понадобится – позвоню.

– И признаешься, что тебе нужна помощь? – Джим покачал головой. – Вряд ли.

Больше он не шелохнулся, и Энди осталось только кипеть от ярости. Она не могла заставить его уйти, не могла вышвырнуть вон, не могла подчинить себе! Это привело ее в бешенство.

– Ты негодяй, ясно? Все мужчины – негодяи! Да, ты умеешь маскироваться лучше других, но в глубине души ты мерзавец и тиран! Если тебе не удается подчинить себе женщину с помощью обаяния, ты пускаешь в ход грубую силу. Ты всегда получаешь свое, всегда достигаешь цели. Но на этот раз тебе не повезло. Сейчас все будет так, как захочу я! – Энди взяла телефонную трубку. – Я все-таки позвоню в полицию и потребую, чтобы тебя вышвырнули отсюда. Посмотрим, понравятся ли тебе наручники.

– Не спеши, – Джим вынул трубку из ее руки с легкостью, которая взбесила Энди. – Твоему отцу это не понравится.

– Моему отцу? Но при чем здесь он?

Джим лишь загадочно приподнял бровь. Боже мой! Так вот в чем дело! В голове Энди сложилась законченная картина: обрывки разговоров встали на свои места, вспомнились мелочи, которым она прежде не придавала значения, намеки и оговорки, которые пропускала мимо ушей. «Мне известно одно местечко, где готовят гамбургеры… вероятно, вы проезжаете мимо по дороге домой…» Откуда он мог знать, где она живет? А его решение поискать отпечатки пальцев в особняке? Термины, которые никак нельзя назвать общеупотребительными?

С самого начала он звал ее Андреа, хотя все, кроме членов семьи, называли ее Энди – включая Дейва Карлайла, человека, который порекомендовал Джиму обратиться к ней. А женщина-офицер, которая, кажется, смутилась, не зная, кому должна докладывать о результатах поисков? И детектив Коффи слишком охотно прислушался к мнению Джима и пренебрег важной уликой – платком, запачканным кровью…

А ее отец! Он проявил несвойственное ему безразличие к актам вандализма, о которых рассказала Энди. Но это отнюдь не означало, что старик предоставил дочери возможность самой позаботиться о себе. Он вновь вмешался в ее жизнь! Неудивительно, что они с Джимом так долго проговорили в тот вечер на веранде. Отец выслушивал показания свидетеля преступления!

Мысль о предательстве больно уколола ее. Ее обвели вокруг пальца, ее желаниями пренебрегли, словно она была ребенком! Интересно, посвятил ли отец в свои намерения Натали? Может, сестра знала обо всем еще в тот день, когда посоветовала Энди обзавестись любовником, указав при этом на обаятельного красавца, стоящего на пороге Белмонт-Хауса?

– Ты полицейский!..

Джим кивнул.

– Детектив Джим Николоси из полиции Миннеаполиса, в настоящее время находящийся в отпуске по состоянию здоровья, к вашим услугам.

– Значит, мой отец нанял тебя в качестве няньки?

– Телохранителя, – поправил Джим. – И он не нанимал меня, а попросил об одолжении, как бывшего товарища по работе. Я согласился.

Энди отмахнулась от этого объяснения. Предательство оставалось предательством, несмотря на все оправдания. А как она гордилась своими успехами и независимостью! Ей казалось, что она победила былую беспомощность, считала, что теперь собственная жизнь в ее руках. Что ж, судьба сыграла с ней злую шутку. Похоже, она обречена вечно быть марионеткой в руках мужчин.

– Ты солгал мне!

– Ни разу! Я говорил только правду.

– Ты обманом получил работу.

– Почему обманом? Я действительно плотник – притом чертовски опытный. Чтобы оплачивать учебу в колледже, во время летних каникул я работал в дядиной бригаде.

– А несчастный случай, о котором ты упоминал?

– Ты же видела шрамы, – Джим дотронулся до своего бедра. – Я свалился со второго этажа, гоняясь за торговцем наркотиками, который только что избил до смерти свою подругу. Из-за этого мне пришлось проваляться в больнице два месяца. Мое здоровье до сих пор оставляет желать лучшего… – Тут он смутился, а затем признался в том, что скрывал от всех, словно пытаясь искупить прежнюю вину: – Оно никогда не восстановится полностью, и в физическом, и в… – он с трудом закончил: – …психологическом смысле. Вот почему я нахожусь в отпуске.

Энди пристыжено отвела глаза.

– Прости, – пробормотала она, вспомнив, как Джим признался, что побаивается высоты. – Я не хотела обидеть тебя.

– Ничего страшного. Ты же ничего не знала.

– Да, не знала! – с упреком подтвердила она.

– Но теперь тебе все известно. – Под ее пристальным взглядом в душе Джима пробудились угрызения совести. – У тебя есть еще вопросы? Может, ты хочешь знать что-нибудь еще?

– Вопросов больше нет!

Он протянул руки:

– Тогда иди ко мне.

Она поспешно отпрянула. Неужели Джим надеялся искупить свою вину признанием?

– Я люблю тебя, Андреа, – произнес он. – Это чистая правда, поверь мне.

Энди взглянула на него полными слез глазами.

– Ты любил ту женщину, за которую принимал меня. Или ту, которой хотел меня видеть. Но я не такая! Я не безмозглая кукла, мной нельзя управлять! – Она сжала кулаки.

– Я вовсе не считаю тебя куклой, Андреа. В куклу я не сумел бы влюбиться. Я влюблен в тебя такую, какая ты есть.

– С чего ты это взял? Ты даже не знаешь, какая я на самом деле.

– Ошибаешься! Я знал, кто ты такая, с самого начала.

– Тебе так только казалось, – печально возразила Энди.

– Черт побери, Андреа! – взвился он, раздраженный ее упрямством и внезапной апатией. Лучше бы она вновь разозлилась! Но Энди держалась спокойно и отчужденно. – Ты ничего не понимаешь!

– Пожалуй, да, – безвольно согласилась она, внезапно устав спорить. – Мне все надоело. Пожалуйста, уходи!

– Не могу. – (В глазах Энди мелькнули знакомые искры.) – Я не могу оставить тебя одну, когда этот негодяй, – Джим кивнул в сторону телефона, – где-то рядом.

– Спасибо за заботу. После твоего ухода я запру дверь.

– Вот именно! – подхватил он. – Но мы оба останемся в доме. – Он взял Энди за руки, по-прежнему сжатые в кулаки. Она напряглась, но не стала сопротивляться. Джим чувствовал, как она дрожит, видел пульсирующую жилку на шее. – Я люблю тебя, Андреа. Мало того, ты любишь меня. – (Энди лишь покачала головой.) – Да, любишь, – мягко настаивал он, – и в конце концов… – он осторожно погладил ее пальцы, прежде чем произнести решающие слова, – ты выйдешь за меня замуж.

– Нет! – В ее голосе прозвучала паника. Она высвободила руки. – Никогда! Больше я никогда и ни за кого не выйду замуж! Неужели ты не понимаешь? Я хочу, чтобы ты ушел!

Пока Джим был рядом, она боялась доверять себе. Даже сейчас ей хотелось уткнуться в его грудь и переложить на его плечи все свои заботы. Если он останется здесь, она наверняка поддастся искушению. И все будет кончено!

– Больше я не желаю тебя видеть, – решительно произнесла Энди.

Эти искренние слова задели его сильнее, чем можно было предположить. Будь Джим другим человеком, он повернулся бы и ушел, оставив Энди за собственноручно созданной ею стеной. Но ей грозила опасность, а его задачей было защитить ее.

– Смелое решение, – Джим скрыл боль насмешкой. – Но я все-таки останусь.

– Тогда уйду я! – пригрозила Энди.

– А я последую за тобой. Я не шучу, Андреа. Я не спущу с тебя глаз, пока этого мерзавца не поймают. Если же ты не желаешь видеть меня рядом, отправляйся к отцу. Иначе не получится.

– Стало быть, мое желание для тебя ничего не значит?

– В этом случае – да.

– Понятно… – Энди помолчала минуту, собираясь с мыслями. – Может, я не вправе даже навестить свою сестру? Я нахожусь под домашним арестом?

– Если ты хочешь повидаться с сестрой, с родными или друзьями – дело твое. Я провожу тебя и подожду, а затем отвезу домой.

– Ждать тебе не понадобится. Я переночую у Натали и отправлюсь к ней одна – прямо сейчас. Не беспокойся, я не стану разговаривать с незнакомыми людьми. Если хочешь, можешь следовать за мной, но я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.

– Андреа! Какой приятный сюрприз! – воскликнула Натали, открыв дверь. – Заходи. Ты как раз вовремя: поможешь мне решить, что выбрать на десерт – шоколадное печенье или кофейную помадку. Лукас и Бен устроили себе мальчишник в «Макдоналдсе», – Беном звали четырехлетнего сына Натали, – а я собралась… – Она взглянула через плечо сестры и увидела остановившийся возле дома «харлей», которым управлял незнакомец в кожаной куртке и блестящем черном шлеме. – Кто это? – Присмотревшись, она обрадовалась: – Неужели ты все-таки последовала моему совету?

– Да, к сожалению, – отозвалась Энди, оттеснила сестру в дом и захлопнула за собой дверь.

– Андреа, это невежливо! Ты хочешь, чтобы он ждал тебя на улице?

– И поделом ему, – выпалила Энди. – Чем скорее он устанет ждать и уедет домой, тем лучше. Мне на него наплевать!

– Похоже, он уезжает. – Натали повернулась к сестре с горящими любопытством глазами. – В чем дело?

– Так ты ничего не знаешь? Слава Богу! А я так боялась… – Энди рухнула на мягкий диван и разрыдалась.

– Андреа, дорогая! – Натали присела рядом, позабыв о мотоциклисте, и обняла сестру. – Что с тобой?

Энди рассказала сестре все, ничего не утаивая, – о том, как Джим манипулировал ею, уверяя в любви, как он пренебрегал ее желаниями, как ее предали те, кому она доверяла.

– Ох уж эти мне мужчины! – воскликнула Натали, выслушав ее. – Честное слово, иногда мне хочется перестрелять их всех до единого и наконец успокоиться. Начиная со старика с Лосиного озера. – Она сверкнула улыбкой. – Но тогда кто же будет оберегать нас?

– Благодарю покорно, я сама способна постоять за себя, – фыркнула Энди, не желая расставаться с раздражением. – И ты тоже!

– Конечно, но гораздо забавнее предоставить это право сильному полу. В таком случае у них появляется повод задирать нос. Нужно же мужчинам чем-нибудь гордиться – иначе им грозит отравление тестостероном.

Энди сдавленно хмыкнула.

– Ну, теперь тебе полегчало? Ты выплакалась? Вот и хорошо. А теперь давай поговорим о том, что тебя тревожит. – Натали заложила прядь волос Энди за ухо. – Ты влюблена в него?

Энди нестерпимо захотелось сказать «нет». Отрицать свои чувства было бы гораздо легче.

– Да, черт бы его побрал! Я влюблена в него!

– Прости, – поперхнулась смехом Натали, заметив гневный взгляд сестры. – Ты произнесла это с таким презрением.

– Да, я презираю прежде всего себя! Я не хотела влюбляться – ни в него, ни в кого-нибудь другого.

– Дорогая, любви не следует бояться. Этому чувству следует радоваться и лелеять его, как чудо.

– Тебе – может быть! Ты достаточно сильна и уверена в себе. Ты осталась прежней, когда вышла замуж за Лукаса. Рядом с такой сильной личностью, как он…

– Мне оставалось только направить его силу в нужное русло.

– Но ты сама ничуть не пострадала и сохранила за собой право распоряжаться собственной жизнью. Я удивлялась, не понимая, как у тебя это получилось.

– Андреа, я вышла замуж в двадцать восемь лет, я была уже взрослой, самостоятельной женщиной. А ты стала женой Кевина в восемнадцать. Он был старше и опытнее тебя. К тому же Кевин оказался надменным, самодовольным типом. Странно, что ваш брак продлился так долго.

– Только потому, что я не пыталась бороться с ним! Я выполняла все его желания – все до единого. Он всецело завладел моей жизнью, а я превратилась в тряпку.

– Но с тех пор ты изменилась, – напомнила Натали.

– В душе я осталась прежней, – с трудом выговорила Энди, словно признаваясь в отвратительном извращении. – Разве ты не видишь? Мне уже хотелось, чтобы Джим взял на себя часть моих обязанностей.

– Ну и что в этом плохого? Всем нам иногда хочется переложить свои беды на кого-нибудь другого, но это еще не значит, что все мы – тряпки.

– Но за первым шагом последует второй! Стоит мне поддаться искушению, и он завладеет всей моей жизнью, а я опомнюсь лишь тогда, когда окажется, что я уже не принадлежу сама себе.

– По-моему, он не такой человек.

– Ты же видела – он последовал за мной. Он не покинул мой дом, когда я попыталась выгнать его. Он настаивал на своем желании защитить меня – неважно, хочу я этого или нет.

Натали усмехнулась.

– Он полицейский, Андреа. К тому же он влюблен. Потребность защищать заложена в его генах. Да, он проводил тебя, ну и что из этого? Он просто выполнил свою работу. Скажи, он не препятствовал твоему приезду ко мне? – (Энди отрицательно покачала головой.) – Может, он запрещал тебе что-нибудь говорить или делать? Принуждал тебя к чему-нибудь? Унижал тебя, выставлял на посмешище или…

– Он сказал, что я не в своем уме.

– А ты?

– А я назвала его негодяем, – призналась Энди.

– Значит, вы квиты! Итак, как видишь, Джим Николоси – типичный мужчина, подверженный приступам упрямства и самоуверенности, но в целом приятный в общении. – Глаза Натали лукаво блеснули. – Не говоря уже о внешних данных и опыте.

Но Энди не обратила внимания на игривый тон сестры.

– Он ничуть не похож на типичного мужчину, – встала она на защиту Джима, словно Натали пыталась умалить его достоинства. – Ничуть. Он невероятно… мил. И сексуален. С ним я чувствую себя желанной и… привлекательной.

– Так в чем же дело?

– Во мне, – удрученно произнесла Энди.

Глава тринадцатая

– Она обвинила меня во лжи! Меня – во лжи, представляете? Заявила, что я пытался манипулировать ею, обозвала меня тираном!

Три сестры Джима, сидящие за длинным столом в уютной кухне Дженет, переглянулись, наблюдая, как их единственный братец гоняет по тарелке клубничное пирожное, возмущенно повествуя о том, как некая Андреа Вагнер вывела его из себя. Воскресный ужин давно завершился, кофе в чашках остыл, мужья и дети ушли к бассейну.

Услышав последнюю фразу, Дженет подняла бровь. Джесси закатила глаза. Джули рассмеялась.

Джим возмущенно вскинул голову.

– Что тут смешного?

– Джим, дорогой, мне неприятно становиться на сторону твоего… врага, – начала Дженет, взглядом велев замолчать более прямолинейной Джули, – но у тебя действительно замашки тирана.

Джим гневно уставился на старшую сестру, невозмутимо встретившую его взгляд, и с резким стуком поставил чашку на стол.

– Еще ни одна женщина не обвиняла меня в попытках распоряжаться ее жизнью! – негодующе заявил он.

– Вероятно, потому, что прежним твоим знакомым не хватало ума, чтобы понять это, – без обиняков высказалась Джули. Она была твердо уверена в том, что все бывшие подруги брата ему не подходили.

– Но я не совершал ничего предосудительного!

– Ты бросался в атаку каждый раз, когда они осмеливались высказать свое мнение, противоположное твоему, – пояснила Джули.

– Думаю, это преувеличение, – вмешалась Джесси, незаметно толкая младшую сестру в бок. – Обычно ему не требовалось решительных действий: большинство подруг были настолько покорены его внешностью, – она потрепала брата по щеке, – что охотно уступали ему во всем.

Джим отдернул голову.

– Ну, это уж слишком!

– Она права, – вступила в разговор Дженет. – Большинство женщин, с которыми ты встречался до сих пор…

– Все женщины, – поправила Джули.

– Нет, большинство, – настаивала на своем Дженет, – они были слишком уступчивыми.

– И следовательно, они не протестовали, даже когда ты превращался в тирана, – заключила Джули.

– А все благодаря симпатичному лицу, – добавила Джесси.

– А как же те, которые не были уступчивыми? – поинтересовался Джим.

– В конце концов они бросали тебя – как Мишель, – подвела итог Дженет, напомнив про девушку, на которой Джим чуть не женился.

– У нас с Мишель были разные цели.

– А ты даже не попытался найти компромиссное решение, которое устроило бы вас обоих, – подхватила Дженет.

– И она тоже, – возразил Джим. – Но при чем тут Мишель?

– А при том, тупица, – воскликнула Джули, – что Мишель была самостоятельной и умной женщиной, с собственными представлениями о жизни. Очевидно, такова и твоя новая знакомая. А независимым женщинам не нравится, когда мужчины пытаются навязывать им свое мнение, – особенно тем женщинам, которые уже побывали замужем за тиранами.

– Но я ничего ей не навязывал! Я только пытался защитить ее!

– А если ей не нужна твоя защита? Об этом ты подумал?

– Андреа сама не понимает, чего хочет! На нее свалилось слишком много бед, она перепугана и не в состоянии рассуждать здраво – иначе она признала бы мою правоту!

Сестры переглянулись и печально покачали головами.

– Надеюсь, ей ты об этом не говорил? – осведомилась Дженет.

– Как бы не так! – воскликнула Джесси. – Если бы он сдержался, сейчас не сидел бы здесь и не жаловался бы нам на свою неудавшуюся личную жизнь.

– Может, я объясню ему, в чем дело? – спросила Джули. – Или это сделает кто-нибудь из вас?

Обе сестры уступили ей почетное право.

– Послушай, Джим, мы понимаем: ты уверен, что поступаешь правильно – потому что ты всегда уверен в себе. Но на этот раз тебе придется уступить, иначе ты потеряешь новую подругу, как потерял Мишель.

– Я не терял ее. Мы прекратили встречаться по обоюдному согласию.

– Ну а сейчас Андреа Вагнер в одностороннем порядке отказалась встречаться с тобой.

– Когда у нее появится возможность рассуждать здраво, она наверняка передумает! – Уж об этом я позабочусь, мысленно добавил он.

– Если ты будешь настаивать – вряд ли, – фыркнула Джесси. – Судя по твоему рассказу, она терпеть не может снисходительных, покровительственно настроенных мужчин, непоколебимых в своем мнении. Какими бы благими ни были их намерения, она прекрасно обойдется без них. Можешь мне поверить! – Она оглядела сестер. – Так поступила бы любая из нас.

Благие намерения… Это слово эхом отдалось в голове Джима, напомнив об обвинениях Энди. Неужели сестры правы? Значит, ему действительно грозит опасность потерять ее?

– Мы понимаем, что ты безумно влюблен в Андреа, Джимми, – произнесла Дженет сочувственным тоном. – Это написано у тебя на лбу. Но не кажется ли тебе, что ты переусердствовал?

– Нет, – Джим покачал головой. – Она нуждается в защите, даже если сама не сознает этого. Ей угрожают!

– Может, она нуждается в помощи кого-нибудь другого?

– С чего ты взяла? Ее должен защитить я, и только я! Я отвечаю за нее. Она – моя женщина.

– Ты хоть понимаешь, каким собственническим тоном это было сказано, братец? – Джесси закатила глаза.

– Ну и что? Главное, я сказал правду. Повторяю: она моя женщина, и я намерен защитить ее.

Даже если в результате им придется расстаться. Безопасность Андреа – прежде всего. Но расставание не входило в планы Джима.

– Она принадлежит только самой себе! – Джули вскочила и уставилась на брата сверху вниз. – Она взрослый человек, способный самостоятельно принимать решения!

– А если она ошибется?

– Зато это будет ее собственная ошибка!

– Ну уж нет! – Джим поднялся.

– Довольно! – Дженет хлопнула в ладоши, успокаивая брата и сестру. – Немедленно прекратите и сядьте на место! Я знаю, ты поступишь так, как сочтешь нужным, что бы мы тебе ни говорили, – обратилась Дженет к брату. – Но задумайся хотя бы на минуту. Ты говоришь, Андреа нуждается в защите – может, так оно и есть. Это твоя работа, поэтому я не стану спорить. Но должен ли этим защитником быть именно ты? – Она жестом остановила Джима, который пытался что-то возразить. – И не надо так смотреть на меня. Я же не говорю, что тебе следует отказаться от своих намерений. Все мы знаем, что ты способен постоять за нее. Но ты сам сказал, что она уже приняла меры. У нее в доме надежные замки, она устанавливает определитель номера и сигнализацию. Наконец, она известила полицию и провела сигнализацию на рабочем месте. По-моему, Энди Вагнер вполне разумная женщина…

Именно об этом заявила и Андреа. Неужели сестры все-таки правы, а он – нет?

– …способная действовать соответственно обстоятельствам. Если ты считаешь, что ей необходим телохранитель, почему бы тебе не посоветовать, – Дженет подчеркнула последнее слово, – ей самостоятельно выбрать его? В таком случае она окажется под надежной защитой, и это будет ее собственное решение, а не навязанное тобой.

– А если Энди откажется?

– Значит, так тому и быть! Ей придется смириться с этим и пенять только на себя.

– Или погибнуть, – добавил Джим. – А с этим не смогу смириться я!

В конце концов сестры убедили Джима пойти на компромисс, чтобы не потерять Андреа. Он позвонил Натали, но Энди у нее не оказалось.

– Она уехала домой полчаса назад, – сообщила Натали.

– И вы отпустили ее!

– Моя сестра – взрослая женщина, – известила его Натали. – Она не спрашивала у меня разрешения.

– И все-таки вы должны были остановить ее!

– Каким образом, хотелось бы знать? – фыркнула Натали. – Она была не в настроении прислушиваться к чужим советам. Что же мне было делать – связать ее?

– Если бы понадобилось – да! – обрезал Джим и повесил трубку.

Его подмывало отправиться прямиком к Андреа, убедиться, что с ней все в порядке, а затем выругать за непослушание. Но сестры убедили его сначала позвонить.

– И попроси разрешения приехать, – посоветовали они.

Но Энди не подошла к телефону.

– Черт! – выругался он. – Так я и знал! Не следовало оставлять ее одну. Черт возьми, так я и думал!

– Это еще ничего не значит, – поспешила успокоить его Джесси.

– Конечно, – подхватила Джули. – Она просто не желает разговаривать с тобой, потому и не берет трубку.

– Тогда почему же она не отключила телефон?

– У нее дети, – объяснила Дженет. – Что, если они позвонят?

Джим попытался побороть панику и позвонил ей еще раз.

– Андреа, если ты дома, подойди к телефону. Иначе я сейчас же приеду, – проговорил он для автоответчика.

Она не отозвалась. Возможно, ее не было дома. Или она упрямилась. А если она дома, но не может подойти к телефону?

Джим бросил трубку и выбежал из дома сестры, намереваясь выяснить, в чем дело.

Дома Энди не оказалось. Он убедился, что нигде нет следов взлома или борьбы. Снаружи дом выглядел точно так же, как в ту минуту, когда Джим и Энди покинули его.

– Андреа, где же ты? – бормотал он. – Куда ты уехала?

Ответ был только один – в Белмонт-Хаус.

* * *

Расставшись с Натали, Энди действительно направилась домой, но мысль об одиноком вечере расстраивала ее. Она не боялась, просто была охвачена беспокойством, понимая, что будет слоняться из комнаты в комнату в поисках занятия – точно так же, как после отъезда Криса и Эмили на Лосиное озеро, а Кайла – в Калифорнию.

За время первой недели одиночества она починила в доме все краны и подогнала покосившуюся дверь, перекрасила стены в комнатах мальчиков, оклеила комнату Эмили новыми обоями и поставила по обе стороны камина книжные шкафы. А теперь в ее душе вновь появилась пустота, на этот раз оставленная Джимом Николоси. Не было смысла обманывать себя – она влюбилась в него с самого начала! Но с доверием дело обстояло иначе. Энди не доверяла прежде всего себе, а не ему – это выяснилось в разговоре с Натали. Джим Николоси оказался порядочным человеком, достойным любви и доверия. Вопрос был лишь в том, сумеет ли она стать для него парой. Сможет ли она забыть о прошлом и уверенно войти в будущее? Именно это Энди и предстояло выяснить – причем как можно скорее. Но сейчас она жаждала действий, хотела чем-нибудь занять свои руки и мысли.

Не задумываясь, она свернула к Белмонт-Хаусу. Когда ее машина остановилась у особняка, солнце уже садилось за деревья. Длинные, колеблющиеся тени упали на поверхность озера, пролегли между живописными старинными домами.

Надвигались сумерки. Андреа поставила машину возле дома и машинальным жестом надела пояс с инструментами.

На лужайке перед домом появилась табличка «Вход воспрещен», вторая висела на входной двери. Энди выудила из кармана связку ключей, отперла дверь и уже было шагнула на порог…

– Чудесный вечер, не правда ли? – послышался голос позади нее. Энди вздрогнула.

– О, простите! Мы не хотели напугать вас, – послышался второй голос. Энди обернулась.

– Мистер и миссис Гастингс! Какая встреча! Как вы здесь… – Она вовремя опомнилась, услышав длинный предупредительный зуммер сигнализации. – Простите, не могли бы вы подождать минутку? Я должна набрать код, пока сигнализация не сработала.

Она быстро подошла к пульту на стене комнаты и набрала четырехзначный код. Зуммер утих. Панель мигнула и погасла – код был набран правильно.