Текст книги "Опасная любовь"

Автор книги: Кэндес Скулер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Поймав себя на столь необъективных предположениях, Андреа ужаснулась. Внешность Джима Николоси не имела никакого отношения к его опыту и квалификации. В конце концов, он же не виноват в том, что привлекает внимание женщин! Надо отнестись к нему абсолютно беспристрастно – тем более что она сама оказалась во власти его обаяния.

В памяти всплыли слова Натали: «Ты заслужила награду».

Конечно, вынуждена была признаться Андреа, Натали права. Она действительно достойна награды! Когда же в последний раз она занималась любовью? С тех пор прошло много лет. А этот мужчина мог заставить согрешить даже монахиню…

– Вам известно, каковы обязанности помощников? – строго спросила Андреа. – Не надейтесь на высокую зарплату. Работа помощника – отнюдь не синекура.

– Да, я знаю. Дейв мне все объяснил. Но поскольку у меня почти нет опыта работы, выбирать не приходится. Видите ли, не так давно со мной произошел несчастный случай, из-за которого я потерял уйму времени.

Это вовсе не ложь, уверял себя Джим. Он действительно чуть не погиб, так и не получив сертификат строительного рабочего. Причины не имели значения. Его предупредили, что Андреа умеет сочувствовать.

Ему не солгали: сочувствие ясно отразилось на ее лице. Она решила предложить ему работу? Очевидно, да!

– Этот несчастный случай… – начала Андреа. Нового работника обязательно следует расспросить. Судя по виду, Джим был вполне здоров, но рисковать не стоило. Андреа требовался помощник, способный довести работу до конца. – Надеюсь, вы не слишком пострадали?

– Я могу работать! – резко откликнулся тот, явно задетый вопросом. И своей ошибкой. Он был уверен, что Андреа сразу же возьмет его, но вместо предложения о работе с ее розовых губ слетел вопрос о его трудоспособности. Джим болезненно воспринимал подобные намеки, и это оказалось чувствительным ударом по его самолюбию.

Он уже был готов послать ее подальше, но… Ему нужно было во что бы то ни стало заполучить эту работу! Разозлив Андреа, он ничего не добьется.

– Дело в том, что я стал побаиваться высоты, – нехотя признался он, бросив опасливый взгляд на леса возле дальней стены. Сестры Джима не раз повторяли, что им нравится находить в мужчинах маленькие слабости. – К примеру, мне бы не хотелось лазать по крышам. Однажды при этом я свалился. – Он вновь не солгал, просто слегка исказил истину. – Но я готов на любую другую работу, – поспешно добавил Джим, надеясь, что не зашел слишком далеко. – Например, я охотно возьмусь за внутреннюю отделку, настил паркета, крепления – все что угодно. Кроме того, у меня есть небольшой опыт работы с плиткой. А еще я умею изготавливать декоративные стойки – например, для лестниц, – он указал на широкую лестницу, где недоставало нескольких балясин.

Энди кивнула: несмотря ни на что, Джим сумел произвести на нее благоприятное впечатление. Такой работник мог ей пригодиться – особенно в том случае, если платить ему придется как помощнику мастера. И все-таки она колебалась. Этот человек непременно доставит ей немало неприятностей – Андреа нутром чувствовала это.

– Моя бригада состоит в основном из женщин, – сообщила она, пытаясь заставить его передумать. – На прошлой неделе слесарь закончил свою работу и уволился, поэтому сейчас в бригаде почти нет мужчин. Мой каменщик, Дэн Джонстон, появляется здесь лишь изредка, когда у него нет другой работы, поэтому рассчитывать на его компанию вам не придется. По правде говоря, сейчас в моем списке значатся только трое мужчин: Пит Линдстрём, еще один мой плотник, и два подмастерья, Букер Питт и Мэтью Барнс. Оба они еще совсем мальчишки, подрабатывают на каникулах. Вынуждена предупредить вас, что помощникам обычно достается самая грязная работа – впрочем, как на любой стройке.

Джим согласно кивнул.

– Не ждите от меня послаблений только потому, что я женщина, а вы – мужчина. Вы обязаны приходить на работу вовремя и заниматься делом весь день, – добавила она, чтобы развеять возможные надежды Джима. – Я терпеть не могу лодырей!

Джим снова кивнул.

– И кроме того, я требую от помощников беспрекословного повиновения мастерам. А большинство моих мастеров – женщины. – Энди уставилась в лицо Джима, слегка прищурив глаза. – Если вы не сможете выполнять распоряжения женщин, вам лучше не браться за эту работу.

– Как я уже говорил, у меня есть три сестры, все они старше меня. К приказам со стороны женщин мне не привыкать.

И он одарил Энди милой и обезоруживающей улыбкой. В ней не было и тени той сексуальности, что он излучал, разговаривая с тремя женщинами перед домом. «Я всего лишь добродушный, безвредный, по-братски настроенный недотепа», – казалось, говорила его усмешка. По крайней мере на это надеялся сам Джим.

На самом деле дружеских чувств к Андреа он не испытывал, особенно теперь, когда она устремила на него пристальный взгляд огромных голубых глаз, сосредоточенно сжала губы и слегка свела на переносице брови. Такой нежной и светлой кожи, как у этой женщины, ему еще не доводилось видеть, а ее короткие, чуть вьющиеся шелковистые волосы вызывали желание прикоснуться к ним. Андреа стояла так близко, что он рассмотрел крохотный загадочный шрамик под ее нижней губой и неприметные жемчужные сережки-гвоздики в тонких мочках ушей. Джим почувствовал и аромат духов, легкий и нежный. Вот уж этого он никак не ожидал. Отъявленная феминистка, работающая на стройке, носит жемчужные серьги и пользуется духами? Запах был чистым и горьковатым, освежающим и изысканным, как женщина, от которой он исходил. Почему-то Джиму вспомнилось его первое сексуальное приключение. Кажется, это туалетная вода «Чарли»! Именно ею пахло от Пэтти Ньюкомб, когда она наконец поддалась ласкам Джима на заднем сиденье машины его отца во время ночного сеанса в кинотеатре под открытым небом. С тех пор этот аромат мгновенно приводил Джима в состояние возбуждения. Но сейчас поспешность могла все испортить.

– Если в мои обязанности не будет входить приготовление кофе, мы поладим, – заявил он, пытаясь шуткой скрыть внезапно вспыхнувшие чувства.

Похоже, Андреа пропустила его слова мимо ушей.

– Хорошо, – со вздохом согласилась она. – Назначаю вам две недели испытательного срока – как всем. Если за две недели вы не передумаете, можете считать, что вы приняты на постоянную работу.

В тот же вечер Джим позвонил по условленному номеру и отчитался:

– Я получил работу. Завтра утром приступаю. – Выслушав ответ, он уверенно добавил: – Нет, она ничего не заподозрила.

Глава третья

Дот Лансинг заглянула в туалетную комнату на цокольном этаже Белмонт-Хауса.

– Я ухожу, – сообщила она, обращаясь к ногам в джинсовых штанинах, торчащим из-под туалетного столика. – Энди, ты слышишь? – И Дот постучала по мраморной столешнице.

Энди вздрогнула, но ухитрилась сдержать испуганный вскрик.

– Что?

– Пора закругляться!

– Уже? – Энди прекратила ожесточенную борьбу с упрямой муфтой и вывернула запястье, чтобы взглянуть на часы, стараясь при этом не удариться головой об стол. Время близилось к шести. День пролетел незаметно. – Подожди минутку, – попросила она, откладывая газовый ключ.

Дот прислонилась к дверному косяку.

– В чем дело? – осведомилась она, дождавшись, когда Энди выползет из-под раковины.

– Как тебе наш новый помощник?

– Красавчик?

Энди поморщилась.

– Давай обойдемся без прозвищ!

– Я просто констатирую факт.

– Так или иначе, ты ведешь себя непрофессионально, – упрекнула ее Энди. – Сексуальные домогательства и намеки недопустимы! Он может пожаловаться в профсоюз.

Дот пожала плечами.

– По-моему, ты преувеличиваешь. Красавчик ничуть не обижается.

Энди знала, что Дот права: не далее как сегодня днем она слышала диалог Джима и Тиффани, полный рискованных намеков. Даже застенчивая Мэри Фри засмеялась шутке Джима. И все-таки насмехаться над ним не стоило.

– Ну ладно, – Дот не требовалось дополнительных наставлений. – Я буду называть его по имени.

– Вот и хорошо. – Энди встала, сцепила пальцы за спиной и с наслаждением потянулась. – Как он работал сегодня?

– Для начала я поручила ему оштукатурить стены верхней гостиной, а затем заняться мраморной каминной доской в большой спальне. – Дот заговорщицки усмехнулась. Реставрация мрамора, особенно покрытого искусной резьбой, была утомительной и неблагодарной работой. Кроме того, она требовала известных навыков. – Похоже, он знает в этом толк и, как это ни удивительно, любит работать с мрамором, – добавила Дот с таким видом, словно удостаивала Джима высочайшей похвалы. – Трудно поверить, что он до сих пор всего лишь помощник мастера.

– Кажется, он попал в какую-то аварию, – отозвалась Энди, – и потому не сумел вовремя получить сертификат.

– Так вот оно что! – пробормотала Дот. – Теперь понятно, откуда у него эти шрамы…

– Какие шрамы?

– Во время работы он несколько раз вытирал лицо футболкой, что на нем, и я заметила два довольно больших шрама у него на спине, справа, чуть выше… пояса джинсов.

– Он объяснил, откуда они взялись?

– Я и не спрашивала, – ответила Дот. – Тиффани попыталась было, но он сразу положил конец расспросам, отделавшись старой шуткой про бандитскую пулю. По-моему, он не желает вспоминать о шрамах. – Она выпрямилась. – Кстати, сегодня мы идем в бар Варга, праздновать радостное событие: тест показал, что Тиффани в очередной раз удалось благополучно избежать беременности. Ты с нами?

– Нет, спасибо, – Энди покачала головой. – Сначала надо закончить работу, – она кивнула в сторону раковины.

– Работа может подождать до завтра.

– А я не могу, – возразила Энди, вновь заползая под раковину.

– Только не задерживайся здесь допоздна, – предупредила Дот.

Энди застыла на месте, держась руками за край раковины. Голос Дот заставил ее насторожиться.

– Прежде чем оштукатурить испачканную стену в вестибюле, я прочла надпись, – объяснила Дот.

– Тогда тебе известно, что беспокоиться не о чем. Просто какой-то болван, у которого аллергия на женщин, работающих на стройке, дал себе волю.

– Может быть, – с расстановкой произнесла Дот, но, судя по всему, слова Энди не убедили ее. – И все-таки не стоит задерживаться здесь – на всякий случай. Постарайся уйти до того, как стемнеет, и не забудь запереть дверь.

– Конечно! – откликнулась Энди. – Передай Тиффани мои поздравления. И предупреди ее, что злоупотреблять оргазмами опасно, иначе уже через месяц тест придется повторять! – С этими словами Энди забралась под раковину, закончив разговор.

В восьмом часу Энди наконец удовлетворили результаты собственного труда. Тесная туалетная комната цокольного этажа была более современной, чем три ванных, расположенных наверху, но это не означало, что в ее реконструкции следует проявлять небрежность. Энди привыкла старательно выполнять любую работу, будь то приготовление суфле или установка раковин.

Вытащив из кармана комбинезона мягкую тряпку, она стерла слой пыли с мраморной крышки туалетного столика, отметив изысканное соседство бледно-розового фарфора раковины и кремового мрамора с розовыми прожилками. Завтра пол туалетной комнаты покроют плиткой, а стены оклеят обоями с нежным узором розовых бутонов. А когда наконец привезут соответствующее зеркало, реконструкция туалетной комнаты будет завершена – раньше намеченного срока.

С довольной улыбкой Энди погасила свет и прошлась по тускло освещенным помещениям цокольного этажа. Впереди, в конце коридора, светился прямоугольник открытой двери. Летом в Миннесоте темнело поздно, в десятом часу, поэтому в доме было еще светло. Вместо того чтобы запереть дверь и направиться к машине, Энди медленно обошла пустые комнаты, мысленно прикидывая объем предстоящих работ и убеждаясь, что все идет согласно плану.

Белмонт-Хаус, кирпичный особняк времен королевы Виктории, с высокой крышей и парапетами на фронтонах, был построен примерно в 1895 году. Крышу просторной веранды поддерживали классические колонны, оба фасада украшал орнамент на карнизах, подчеркивающий умышленную асимметрию здания. Огромные окна-фонари, выступающий вперед второй этаж и угловая башенка усиливали величавое очарование особняка. Его построил богатый промышленник, наживший состояние на добыче железной руды и перевозке грузов в Дулуте, штат Миннесота. Супруга промышленника считала зимы на берегах Верхнего озера слишком суровыми, поэтому он выстроил для нее этот впечатляющий викторианский замок возле озера в Миннеаполисе.

Пара была бездетной, и после смерти вдовы промышленника особняк унаследовал родственник, которому не хватило ни средств, ни желания ремонтировать огромное старое здание. За неуплату налогов особняк перешел в собственность муниципалитета, а потом был приобретен Фондом охраны памятников старины. После реконструкции и размещения старинной мебели и картин особняк предполагалось открыть для туристов, а также использовать для благотворительных мероприятий и частных вечеринок.

Энди без труда могла представить себе, каким был дом в свои лучшие времена. Еще предстояло восстанавливать паркет, штукатурить стены. Утратила былую красу величественная лестница, время почти полностью разрушило мраморный камин, от пыли и копоти потускнели стекла. Хрустальная люстра, точная копия оригинала, покоилась пока в деревянном ящике, стоявшем в гостиной. Но стоило открыть этот ящик, и хрустальные подвески начинали переливаться радужными огоньками, безмолвно обещая роскошное зрелище, когда люстра займет свое место.

Улыбнувшись, Энди присела на корточки и осторожно опустила крышку ящика. Несмотря на то что люстра не имела исторической ценности, обращаться с ней следовало осторожно. Завтра надо будет напомнить бригаде, что нельзя оставлять такие хрупкие предметы там, где они могут случайно пострадать.

Затем Энди направилась на верхний этаж, где весь день кипела работа. Отделка комнат для прислуги и детских была почти завершена. Кое-где стены были покрыты первым слоем краски, восстановленные карнизы красовались на своих местах, проводка была подведена к скромным люстрам. Помощник водопроводчика Букер успел установить в ванной комнате для прислуги простую ванну, раковину и унитаз. Качество его работы вполне устраивало Энди.

И тем не менее работа на втором этаже продвигалась гораздо медленнее из-за ее сложности. Стены и потолки были отделаны резными панелями, гипсовой лепниной, замысловатыми карнизами и плинтусами. Две ванные комнаты представляли собой чудо техники конца викторианской эпохи. Фарфоровые трубы и фасонные части, туалетные столики красного дерева с вращающимися крышками и мраморную плитку – все это предстояло тщательно и кропотливо восстановить или заменить.

Дот и ее подручные порядком потрудились над отделкой резных панелей в большом холле. Мэри Фри и Тиффани закончили проводку в трех из пяти спален, умело спрятав кабели под плинтусами. Благодаря Джиму Николоси стены в верхней гостиной стали гладкими и ровными. Теперь их следовало оклеить расписанными вручную обоями, выбранными дизайнером для этой комнаты.

Конечно, оштукатурить стены может кто угодно, убеждала себя Энди, направляясь к открытой двери большой спальни. Ей не терпелось проверить, соответствует ли новый работник похвалам Дот. Войдя в спальню, она поняла, что с ветхой каминной доской Джим сотворил настоящее чудо.

Энди задумчиво провела ладонью по тщательно отчищенному нефритово-зеленому мрамору. Несколько щербинок было заполнено цветным мраморным клеем. После высыхания его следует обработать тонкой шкуркой, пока поверхность мрамора не станет абсолютно ровной. Что ж, работа была выполнена на редкость скрупулезно. Энди пришлось признать, что она сама не сумела бы справиться с ней лучше. Похоже, Джим Николоси знает, что такое терпение. Это качество редко встречается у мужчин.

Вспомнилось замечание, которое Тиффани отпустила сегодня утром. «У тебя чуткие руки, красавчик, – промурлыкала Тиффани. – Я люблю мужчин с чуткими руками».

Энди внезапно залилась краской, представив себе, какими могут быть прикосновения Джима.

– Это ты во всем виновата, Натали, – прошептала она, чувствуя, как горячий бутон распускается в низу ее живота, как жар охватывает грудь и бедра, вызывая мелкую дрожь.

Если бы не дурацкое замечание сестры о том, что ей необходим любовник, Энди не стояла бы теперь перед каминной доской, касаясь кончиками пальцев прохладного мрамора и воображая бережные прикосновения рук человека, который работал сегодня над этим мрамором.

Когда же в последний раз к ней прикасался мужчина? Восемь лет назад! Это был деловой партнер ее бывшего мужа. Он старался тогда проявить понимание и заботу, а Энди отчаянно пыталась доказать самой себе, что она способна вызвать у мужчины желание, но главное – отомстить предателю мужу. Человек, который поспешил бы сообщить Кевину об этой новости, подходил для такой цели как нельзя лучше. Но та давняя ночь оставила у Энди чувство неудовлетворенности, и не только физической. С ней переспали от нечего делать, не питая никаких чувств. Месть не удалась: Энди постоянно помнила о том, что ее мучитель в эту минуту спит в объятиях молодой жены.

С тех пор Энди воздерживалась от подобных приключений. «Ты заслужила награду»…

– Можно подумать, это зависит только от меня, – буркнула Энди себе под нос.

Вот, например, Джим Николоси не бросил в ее сторону ни единого лишнего взгляда – должно быть, потому, что рядом с ним целый день крутилась пикантная, сексуальная и донельзя доступная Тиффани Уилкс. Рядом с двадцатитрехлетней Тиффани Энди выглядела как мальчишка. Такой красавец, как Джим, вряд ли интересуется мальчишками. И потом, Энди старше его, у нее трое детей, и она еще в здравом рассудке. Только сумасшедшая способна позволить себе завести роман с подчиненным.

Да к тому же она вовсе и не стремилась завести роман – на это у нее нет ни времени, ни желания! С романами давно покончено, и покончено навсегда!

Отвернувшись от каминной доски, Энди натолкнулась на живую стену из мышц. Испуганно вскрикнув, она вскинула руки, приготовившись защищаться.

– Эй, полегче, леди босс! – спохватился Джим и удержал ее за плечо, иначе Энди ударилась бы о камин.

– Полегче?! – Энди возмущенно стряхнула с плеча его руку. – С чего это вам вздумалось подкрадываться ко мне?

– Простите, я не хотел…

– Утром сестра перепугала меня чуть ли не до смерти, несколько минут назад Дот подкралась так неожиданно, что еще немного – и я разбила бы голову о раковину, и вот теперь вы!

– Простите, – вновь пробормотал Джим.

Энди стиснула зубы, недовольная собой: к чему этот взвинченный тон? Зачем она схватилась за футболку Джима, словно перепуганный ребенок?

Черт бы побрал Натали и Дот! По их милости Энди оказалась в дурацком положении! Разжав пальцы, она разгладила мятую ткань и сдержанно извинилась, не поднимая глаз.

– Это я во всем виноват, – Джим дружески похлопал ее по руке. – Мне следовало окликнуть вас. В следующий раз я так и сделаю.

– Я засмотрелась на дело ваших рук, – объяснила она, наконец найдя в себе силы поднять глаза и тут же забыв об оскорбительной надписи на стене.

При ближайшем рассмотрении глаза Джима Николоси оказались не совсем карими – в них плясали янтарные и золотистые искорки, они переливались на солнце, словно старый бренди в уотерфордском хрустале. Взгляда этих глаз было бы достаточно, чтобы свести с ума любую женщину. Энди ощутила приступ слабости.

– Надеюсь, вам нравится?

Энди непонимающе приподняла бровь, очарованная глазами Джима, прикосновением его рук и собственными безумными фантазиями.

– Я про каминную доску, – пояснил Джим. – По-моему, я справился со своей задачей. А вы как думаете?

– А, так вы про камин! С ним все в порядке, просто…

Его губы были полными, но не слишком, красиво очерченными, чувственными, созданными для длительных медленных поцелуев и ласкового шепота в темноте. Джим слегка улыбнулся.

Энди смотрела на него, словно впервые видела мужчину. Ее глаза стали огромными, как блюдца, бездонными и невинными, как у ребенка. Мягкие розовые губы слегка приоткрылись, на бледных щеках вспыхнул неяркий румянец. Джим видел, как учащенно бьется жилка в неглубокой впадинке возле ее шеи.

Внезапно он решил, что порция секса им обоим сейчас не помешает, и наклонил голову, соблазненный зачарованным выражением лица этой женщины и ее так и не высказанным приглашением. На какую-то долю секунды Энди покорилась ему – она приподняла голову, веки ее затрепетали. Она явственно ощущала его желание, увертюру к первому поцелую, и ей хотелось испытать такое же желание самой.

Но, прежде чем их губы соприкоснулись, Энди опомнилась, ахнула и попятилась.

– Что вы делаете?! – возмущенно выпалила она.

– Кажется, собираюсь поцеловать вас, – он пожал плечами. – Или я ошибся?

Энди поспешно отступила подальше, чтобы преодолеть искушение.

– Я не об этом, – сбивчиво проговорила она, пытаясь избавиться от сложной смеси чувств – влечения, очарования, желания, страха. – Я хотела спросить, что вы делаете здесь?

– Я здесь работаю – разве вы забыли? – отозвался он. – С сегодняшнего утра.

– Но уже поздно. Все ушли, – Энди взглянула на часы, – около часа назад.

– Но вы же остались, – резонно заметил он.

– Я – глава бригады. Мне положено задерживаться.

– А я – новичок, которого приняли на работу с испытательным сроком. Моя задержка тоже объяснима.

– Не люблю подхалимов, – отрезала Энди и перепугалась прежде, чем брови Джима сошлись на переносице. – Простите, я оскорбила вас, но это вышло случайно. Не думаю, что вы… – Она поднесла руку ко лбу, на минуту закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Извините, – произнесла она с грустной улыбкой. – Я просто вымоталась.

– А еще вы чем-то встревожены.

– Да… то есть нет. – Она еще раз вздохнула. – Пожалуй, немного, – наконец призналась она.

– В чем дело? – Джим не знал, дождется ли правды.

Энди уклонилась от честного ответа.

– Дело в том, что я позавтракала обезжиренной булочкой и пообедала крутым яйцом, а время ужина давно миновало. Когда я голодна, я всегда становлюсь вспыльчивой – можете спросить у моих детей, – добавила она, надеясь, что последняя информация заставит Джима отказаться от повторных попыток поцеловать ее. Известие о детях способно образумить любого мужчину.

– У вас есть дети?

– Трое! – Энди показала три пальца. – Старшему уже восемнадцать.

– Восемнадцать? – Джим прекрасно знал, что у Энди есть дети: его посвятили в важнейшие факты ее биографии. – Неужели?

– Этой осенью он начинает учебу в Лос-Анджелесском университете.

– Должно быть, вы родили его еще в детстве.

– Я родила его в двадцать лет!

– Двадцать… – повторил он, явно производя в уме математические вычисления. – Нет, вы не выглядите на тридцать восемь лет. Судя по виду, вам еще далеко до совершеннолетия.

Энди пожала плечами, стараясь не выказать то удовольствие, что доставила ей эта невинная лесть. Теперь Джиму было известно самое главное.

– Вы же знаете, внешность обманчива.

– Да, – подтвердил он, явно раскусив ее. – Итак, вы голодны, я тоже, так почему бы нам не перекусить? – Увидев, как округлились глаза Энди, Джим с трудом сдержал усмешку. Феминистка была твердо уверена в том, что сумела отшить его, и оказалась не готова к продолжению. – Нам обоим необходимо поужинать, – добавил он поспешно, не дожидаясь ответа. – Я мог бы составить вам компанию… но, может быть, вас ждут дети? Или у вас назначено свидание? Нет? Значит, решено?

– Мне надо привести себя в порядок, – возразила Энди, хватаясь за первую попавшуюся соломинку. Если бы они зашли в бар Варга, собственный вид был бы ей безразличен: в этом баре обычно собирались рабочие. Но ужин в ресторане – совсем другое дело. Вероятно, посетителей не обрадует соседство пары заляпанных грязью и покрытых пылью строительных рабочих. – И вам тоже.

– Это вовсе не обязательно. Мне известно одно местечко, где готовят гамбургеры и персоналу нет дела до внешнего вида посетителей. Это заведение находится неподалеку от Миннетонка – вероятно, вы проезжаете мимо по дороге домой. Оно называется «Самородок» – слышали?

Энди покачала головой.

– Не думаю, что…

– Я предлагаю всего лишь дружеский ужин, – поспешил заверить ее Джим. – Что плохого, если двое трудяг преломят хлеб после рабочего дня? Обещаю, я буду помнить о том, что вы – мой босс, – Джим приложил ладонь к сердцу. – Даю слово скаута.

Последняя фраза покорила Энди. Ее и без того мучали угрызения совести: она напрасно обвинила Джима в подхалимаже.

– Ну ладно. Но мы только поужинаем вместе – и больше ничего!

– Разумеется, – торжественно подтвердил Джим. – Мы побеседуем о том, как надо штукатурить стены, и я выслушаю ваши замечания по поводу моей работы.

Энди рассмеялась – предстоящий вечер вдруг показался ей заманчивым.