Текст книги "Опасная любовь"

Автор книги: Кэндес Скулер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава четвертая

Ресторанчик «Самородок» оказался тесным заведением с баром, несколькими отдельными столиками вдоль стены и общим залом. Пластиковые столы, стулья, обитые искусственной кожей, бумажные салфетки, расклеенные по стенам рекламные листовки, объявления о пропаже домашних животных и афиши матчей местной команды. Несколько газетных и журнальных вырезок на одной из стен свидетельствовали о том, что в этом ресторане действительно подают лучшие гамбургеры в округе. В подтверждение этого по залу распространялись столь аппетитные запахи, что рот Энди наполнился слюной.

Энди и Джим заняли один из свободных столиков у стены и заказали два гамбургера средних размеров.

– Так как же вышло, что вы стали носить пояс для инструментов и каску? – приступил к разговору Джим, но, встретив холодный взгляд Энди, тут же поправился: – Я хотел сказать, что стройка – неподходящее место для женщины вроде вас.

– Почему же? – Энди поставила тяжелую кружку с пивом на маленький картонный кружок, лежавший перед ней. – Что странного в том, что женщина работает на стройке?

– Вообще-то ничего. Но согласитесь, такое увидишь нечасто. До вчерашнего дня мне казалось, что женщины в строительных бригадах – редкость.

– Привыкайте, – сухо посоветовала Энди. – С каждым годом среди строителей появляется все больше женщин.

– Не понимаю, зачем им такая грязная и тяжелая работа.

– Трудиться на стройке ничуть не тяжелее, чем обслуживать посетителей в ресторанах. Или по восемь часов в день стоять за прилавком в отделе косметики, предлагая губную помаду и тушь, – и все это за минимальную плату. – Сама Энди испробовала и то и другое занятие. Лишь затем она остановила выбор на ремесленных курсах. – На стройке платят гораздо больше, – подчеркнула она. – Без диплома я смогла бы зарабатывать столько же, только если бы согласилась демонстрировать свои прелести в каком-нибудь заведении для мужчин. – Энди опустила глаза и провела пальцем по краю кружки. – А прелестей для этого у меня явно маловато.

– Вы думаете? – Джим оценивающе прищурился. – Я не отказался бы увидеть вас в такой роли.

Энди бросила в его сторону укоризненный взгляд из-под ресниц.

– Вы обещали, что ужин будет чисто дружеским, а сами…

– Первым начал не я!

– Хорошо, это моя ошибка, – великодушно признала Энди. – Забудем о ней, ладно?

Джим кивнул, но было слишком поздно: он уже успел вообразить ее в черном шелковом белье и туфлях на шпильках, извивающуюся в ритме будоражащей музыки. Воображение у него было на редкость богатым: чтобы увидеть перед собой эту картину, не пришлось даже зажмуриваться.

…Женщина, сидящая рядом, была миниатюрной и стройной, с пропорциональной фигурой, тонкими руками и покатыми плечами. Ее небольшие груди имели идеальную форму, розовые соски повторяли оттенок губ. Рядом с треугольником черного шелка между ногами ее кожа казалась соблазнительно белой…

Неловко поерзав на стуле, Джим порадовался тому, что стол скрывает нижнюю часть его туловища. Схватив кружку, он отпил крупный глоток, чтобы унять внезапно вспыхнувший жар. Но пиво не помогло. Перед глазами по-прежнему стояла Энди в черном белье, извиваясь всем телом, покачивая грудью, вращая узкими бедрами. Он заморгал, пытаясь прогнать видение, и отставил полупустую кружку на стол. Украдкой опустив руку, он поправил туго натянувшиеся джинсы.

– Вы сказали, что у вас трое детей, – начал Джим, стараясь отвлечься от сладострастных видений. – Почему же вы не спешите домой после работы?

– Потому что сейчас детей нет дома. Двое младших, Кристофер и Эмили, проводят лето на Лосином озере у деда. Старший, Кайл, гостит в Калифорнии – у своего отца.

– Развод был скандальным? – сочувственно осведомился Джим, уловив новые нотки в голосе Энди.

– Вовсе нет. Все действующие лица держались весьма хладнокровно.

– Как это случилось?

– Мой бывший супруг отправился в деловую поездку вместе со своей секретаршей. О том, что он не вернется, я узнала только из письма, в котором он просил выслать его вещи.

– Вы шутите? – ошарашено выговорил Джим, не понимая, как можно так жестоко обойтись с собственной женой. – Неужели нет? И он надеялся, что вы прилежно упакуете его барахло и отошлете ему?

– Но именно так я и поступила! Выполнила все его требования, до мельчайших деталей. – Энди невольно улыбнулась, увидев недоверчивое выражение на лице Джима. – О, в то время я была совсем другой. Более… – Она пожала плечами, не сумев подыскать верное слово, отхлебнула пива и наконец закончила: – Я была просто тряпкой!

– Значит, вы сильно изменились.

– Разумеется, – подтвердила она с улыбкой. – Мне пришлось измениться, чтобы выжить.

– Должно быть, это было нелегко?

– Но необходимо! – Энди наконец решила переменить тему. История ее жизни была скучной, печальной и слишком банальной. – А как насчет вас? – спросила она, перехватывая инициативу. – Как вышло, что вы стали рабочим?

– Мой дядя был подрядчиком, – охотно сообщил Джим. – С девятого класса я каждое лето работал у него.

Энди понимающе кивнула: именно так начинало большинство рабочих. Какой-нибудь дядя, двоюродный брат или отец с готовностью предоставлял ребятам прекрасную возможность взять старт.

– Протекция.

– Вот именно!

– Почему же сейчас вы работаете не у него?

– Несколько лет назад дядя ушел на пенсию, продал дело и перебрался во Флориду.

– У него не было детей?

– Не было. А мне в то время не хотелось этим заниматься. Ну а потом… – Джим оборвал себя на полуслове.

Энди вспомнила о шрамах, которые видела Дот, и о несчастном случае, о котором Джим не хотел рассказывать.

– Вы были когда-нибудь женаты? – спросила она, чтобы отвлечься от опасной темы. Джим отрицательно замотал головой. – А помолвлены? – (Снова мотание головой.) – Может, вы с кем-нибудь жили?

– Да, еще в ака… словом, когда я впервые уехал из дома.

– Это была ваша возлюбленная?

– Нет! То есть…

– Видите ли, – Энди решительно покачала головой, – процесс окультуривания мужчины начинается лишь с совместной жизни с женщиной.

– Вы забыли про трех моих сестер!

– Ах, да! Вы говорили, все они старше вас? – Энди на миг задумалась. – Ладно, учтем сестер. – Она откинулась на спинку стула, ожидая, когда на стол поставят тарелки с гамбургерами и плетенку с поджаренным хрустящим луком. – Вы поддерживаете отношения с родными? – продолжила она расспросы, едва официант ушел.

– Конечно. – Джим взял верхнюю половинку булочки и намазал ее горчицей. – Мы вместе отмечаем все дни рождения и другие праздники, иногда собираемся на воскресные ужины и так далее. Обычно эти сборища происходят в доме моей старшей сестры Дженет – наши родители после ухода на пенсию переселились к дяде во Флориду. У Дженет и ее мужа в Эдине есть старый дом, набитый детьми и собаками, а рядом с домом – большой участок. – Джим сосредоточенно размазывал горчицу. – Она увлечена простыми, приземленными делами – настоящая хранительница домашнего очага. – Эти слова прозвучали без тени сарказма. Похоже, Джим искренне восхищался сестрой и гордился ею. – Она великолепно воспитывает детей.

– А остальные сестры? – Энди положила в рот колечко лука, не сводя глаз с ловких пальцев Джима. – Чем они занимаются?

– Джесси – преуспевающий юрист, в деловой части города у нее шикарный офис. – Джим накрыл гамбургер верхней половинкой булочки, слегка сжал его и поднес ко рту, держа обеими руками. – А Джули служит в полиции.

– Вот как? Мой отец тоже был полицейским в Миннеаполисе. В прошлом году он вышел в отставку. Может, они знакомы?

Джим чуть не поперхнулся слишком большим куском.

– Вряд ли, – пробурчал он с набитым ртом. – Джули служит в полиции Иден-Прейри.

– Откуда вам знать? – Энди аккуратно разрезала гамбургер пополам. – Папа прослужил в полиции чуть ли не сорок лет. Он знает полицейских всей Миннесоты! – Она поднесла гамбургер ко рту. – А может, с вашей сестрой знакома и Натали. Она наверняка знает и вторую вашу сестру, юриста. Натали – частный детектив, – пояснила она. – Надо будет расспросить ее при следующей встрече. – Энди улыбнулась. – Мир тесен, верно? – добавила она, деликатно откусывая от гамбургера.

– Да, тесен, – согласился Джим. Слава Богу, Энди не подозревала, сколько у них общих знакомых.

По правде сказать, он забыл про то, что ее отец служил в полиции. Забыл и про то, что ее элегантная, утонченная сестра – частный детектив, а все потому, что сексуальное тело Энди отвлекало его. Джим знал, что бывают случаи, когда секс только вредит делу. Пора было вернуться к работе, за которую он согласился взяться. Он допил пиво и с резким стуком поставил тяжелую стеклянную кружку на стол.

От этого звука Энди вздрогнула и улыбнулась.

– Вы были правы: гамбургеры здесь готовят отлично, – заявила она и откусила еще немного. Дождавшись, когда она прожует, Джим спросил:

– Как вы думаете, кто мог совершить акт вандализма в особняке?

У Энди округлились глаза. Она судорожно глотнула.

– Кто вам сказал?

– Все, кто работает на вас. Сегодня вся бригада только об этом и говорила.

Энди ошеломленно воззрилась на Джима. Она и понятия не имела, что бригада обсуждает ее неприятности у нее за спиной.

– Не понимаю, что вас так удивило. Люди любят посплетничать. Особенно о своем начальстве.

– Что-нибудь еще? – вмешался подошедший официант и указал на пустую кружку. – Еще пива?

Энди нетерпеливо замотала головой.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался Джим. – Принесите счет.

Официант вытащил счет из кармана передника.

– Платить в кассу, – сообщил он.

– Так о чем сплетничают рабочие? – опять спросила Энди, дождавшись, когда официант ушел.

– Только о том, что какой-то любитель настенного творчества вот уже месяц оставляет в особняке… так сказать, знаки внимания. – Джим протянул руку и коснулся пальцев Энди. – Доедайте гамбургер, пока он не остыл, – посоветовал он. – Дот говорит, что на неделю он затаился, а сегодня утром все началось заново.

Энди покорно кивнула, подтверждая слова Дот.

– Насколько я понимаю, следы красной краски на стене в вестибюле – его рук дело? – (Энди снова кивнула.) – И это все, что он натворил?

Энди смутилась. Если бы Джим не наблюдал за ней так пристально, он не заметил бы этого мимолетного смущения.

– Да, – наконец сказала она.

– Вы уверены?

– Конечно! – Она отложила гамбургер. – Но почему вы спрашиваете? – ринулась Энди в ответную атаку. – Какое вам до этого дело?

– С сегодняшнего дня я работаю на вас, – невозмутимо напомнил Джим. – Следовательно, опасность грозит и мне. И я хочу знать, что это за опасность.

– Происходящее касается только меня, и я не вижу в нем ничего опасного! – Внезапно Энди ощетинилась, как еж. Джим сразу понял: ей есть что скрывать. – Дот и остальные делают из мухи слона!

– Вы думаете? – Джим похлопал Энди по маленькому стиснутому кулачку, лежащему рядом с тарелкой.

– Да! – Она нетерпеливым жестом отдернула руку. – Бросьте ваш покровительственный тон! Терпеть не могу покровительства!

– Простите, я не хотел. Я только…

– Я знаю, что вы имели в виду, – усмехнулась Энди. – Вам просто хотелось успокоить перепуганную дурочку. Бедняжка ничего не понимает и не знает, что теперь делать, – вот что вы думали! Вы решили, что я нуждаюсь в утешении и заботе.

Он пожал плечами, не желая признаваться, что догадка Энди верна.

– Полагаю, вы намерены предложить мне помощь в решении этой проблемы?

Джим вновь отделался неопределенной гримасой, недоумевая, откуда взялись его угрызения совести. Что плохого в том, что он собирался предложить ей помощь – пусть даже с задней мыслью?

– Должно быть, вы хотите воспользоваться своими связями и разнюхать, что скрывается за этим? Предупреждаю, лучше не беритесь… Нет, я поняла! Вы хотите поймать преступника с поличным! А мне, должно быть, полагается смутиться, захлопать ресницами и восхищенно пролепетать, какой вы сильный и мужественный? – Энди прижала ладони к груди жестом экзальтированной героини старомодного дешевого романа. – Нет уж, спасибо!

– О каких связях вы говорите? – осторожно осведомился Джим.

– Своим бизнесом я занимаюсь девять лет, поэтому у меня хватит собственных связей! – Ей вновь удалось уклониться от прямого ответа. – Но сейчас они мне ни к чему, – продолжала Энди. – Со своими неприятностями я справлюсь сама, без посторонней помощи, несмотря на все ваши благие намерения!

Наступила продолжительная пауза. Энди и Джим смотрели друг на друга.

Джим прокашлялся.

– Что ж, и на том спасибо. Мои намерения действительно были благими, – убедительно добавил он. – Я хотел всего лишь помочь вам и… – он замялся, – предложить покровительство. Напрасно я это сделал. Больше ничего подобного не повторится, – он протянул ей руку ладонью вверх. – Ну что, мир?

Энди медлила, раздираемая противоречиями. Ее собеседник оказался настоящим самцом, со всеми недостатками, присущими подобным типам, – надменностью, заносчивостью, стремлением доминировать, непоколебимой уверенностью в своей правоте и непогрешимости – особенно когда речь идет о так называемой слабой половине человечества. С другой стороны, он был прекрасным работником и компаньоном – до тех пор, пока не попытался сунуть нос не в свое дело. Правда, он очень вежливо извинился, признал свою ошибку, пообещал больше не повторять ее, и… черт побери, еще никогда ей не доводилось видеть у мужчины таких красивых губ! Сейчас их уголки дрожали в полуулыбке, и внутри Энди разлилось приятное тепло.

– Впредь я не стану предлагать вам советы или помощь – до тех пор, пока вы сами не попросите об этой. – Улыбка сменилась чуть насмешливой гримасой. – По крайней мере я постараюсь вести себя как пай-мальчик. Годится?

Энди сдалась. Какое ей дело до надменности и заносчивости этого человека? Он не имеет лад ней власти. Он никак не сможет повлиять на ее жизнь – ни сейчас, ни когда-либо впредь! Она не собирается выходить за него замуж, не планирует даже встречаться. В ее намерения входит лишь…

Лечь с ним в постель! – с ужасом осознала Энди. И сегодня же!

Она пожала протянутую руку.

– Мир, – негромко произнесла Энди, улыбнувшись так, что Джим насторожился, не понимая, что задумала эта женщина.

Глава пятая

Заманить Джима в гости оказалось на удивление просто. Выходя из ресторана, Энди просто намекнула ему, что возвращается в пустой дом. Джим галантно предложил проводить ее – на всякий случай. Энди начала отнекиваться, но Джим, как и следовало ожидать, настоял на своем. В общении с самцом имелись явные преимущества. При всей его склонности доминировать инстинкты защитника позволяли легко управлять им, стоило лишь избрать верный подход. Только сейчас Энди оценила эти преимущества, о которых ей уже довольно рассказала сестра. Впредь следует почаще прислушиваться к словам Натали.

– Похоже, мне придется извиниться перед тобой, Натали, – пробормотала Энди, глядя в зеркало заднего вида и поворачивая к своему темному и притихшему дому.

Верный слову, Джим Николоси следовал за ней по пятам – Энди видела фару его большого черного «харлей-дэвидсона». Двигатель мощного мотоцикла ревел раскатисто и басовито, и Энди казалось, что от него волнами расходится вибрация, передаваясь ей через шины древнего «шевроле». А может, дрожь была вызвана биением собственного сердца?

Он выключил двигатель, и Энди внезапно окружила тишина – как и полагалось в столь поздний час в уютном старом квартале. Энди прижала ладонь к сердцу – непривычный ритм пугал.

И все-таки сегодняшний вечер она заслужила и теперь хотела провести его именно с этим мужчиной!

Взявшись за ручку дверцы, она толкнула ее от себя как раз в тот момент, когда Джим потянул снаружи. От неожиданности Энди вывалилась из машины прямо ему в руки.

– Извините – произнесла она, отводя взгляд.

– Ничего. – Судя по всему, он ждал, что она отстранится. Но Энди только напряглась.

Непредвиденные обстоятельства, недовольно размышлял Джим, чувствуя, как напряжение нарастает в каждой клетке его тела. Такого он не мог себе позволить. Хотя Энди и дала понять, что он ее не интересует, она явно солгала. Джим умел определять женскую заинтересованность с первого взгляда. Вместе с тем Энди явно не желала осложнений – как и он сам. Взявшись за ее обнаженные руки, Джим аккуратно поставил женщину на землю.

Энди медлила, словно не желая отстраняться, и он понял, что она испугана. Как бы сдержанно она ни вела себя и что бы ни говорила, наверняка она встревожена из-за этих чертовых надписей в особняке. Подобное происшествие взволновало бы любую женщину – за исключением разве что сестры Джима, Джули, которая за время службы в полиции насмотрелась всякого.

– Хотите, я зайду в дом вместе с вами и включу свет? – предложил он.

Энди не верила своим ушам: соблазнение оказалось донельзя простой задачей.

– Надеюсь, вы не против? – смущенно пробормотала она.

– Конечно, нет, – отозвался Джим и повел ее к дому за руку. Они шагали по усыпанной галькой дорожке, которую Энди проложила по лужайке прошлым летом. – Дайте ключ, – попросил он, взойдя на крыльцо, и протянул руку.

Энди вложила ключ в его ладонь и отступила. Открыв дверь, Джим пошарил рукой по стене, разыскивая выключатель.

– Подождите здесь, а я осмотрю дом, – велел он Энди и поднялся на второй этаж.

Первым побуждением Энди было выполнить приказ – но именно поэтому она поступила иначе. Она направилась в кухню, без малейшего трепета пройдясь по темному коридору. Беглый взгляд на автоответчик – дети не звонили! Сегодня ей вообще никто не звонил. Но в последнее время кто-то часто названивал ей и тяжело дышал в трубку.

– Андреа, где вы?

– На кухне! Прямо по коридору и направо. Я решила приготовить кофе, – объяснила она, увидев входящего Джима. – Это займет всего несколько минут. Не хотите присоединиться?

Осложнения, вновь напомнил себе Джим. Ситуация, в которой он оказался, изобиловала, осложнениями: мужчина и женщина очутились поздно ночью одни в пустом доме…

– Пожалуй, мне следовало бы уйти, – нерешительно начал он. – Уже поздно, а завтра мне рано вставать. – Джим смущенно усмехнулся: – Боюсь, новое строгое начальство оштрафует меня за опоздание.

– Одну чашечку! – настаивала Энди. – В знак благодарности – за то, что вы доставили меня домой. А я в ответ замолвлю за вас словечко перед боссом.

– Ну хорошо! – Чем может повредить ему одна чашка кофе? – Так и быть, я выпью кофе.

Энди отвернулась, чтобы скрыть победную улыбку при виде столь поспешной капитуляции. Задача оказалась удивительно легкой. Странно, почему она так нервничает? Все шансы на ее стороне.

– Тогда почему бы вам не пройти в гостиную? Когда кофе будет готов, я принесу его. Идите, – Энди махнула рукой в сторону коридора. – Там есть музыкальный центр и целая стопка компакт-дисков. Выберите что-нибудь успокаивающее.

Ее пристрастия в музыке оказались эклектичными. Уилли Нельсон соседствовал на полке рядом с Мэри Карпентер, Джорджем Джонсом, Пэтси Клайн, Моцартом, Шопеном и впечатляющей коллекцией мастеров рок-н-ролла 50—70-х годов. Здесь же нашлась пара дисков групп «Девятидюймовые гвозди» и «Нирвана», но Джим решил, что они наверняка принадлежат восемнадцатилетнему сыну Энди. Он провел пальцами по торцам коробок с дисками, мысленно отказавшись от рок-н-ролла в пользу Шопена. Сегодня ему не хотелось слушать ни завывания Мика Джаггера, ни хрипловатый голос Рода Стюарта. Энди просила поставить что-нибудь успокаивающее – значит, Шопен будет в самый раз. Едва мелодичные пассажи фортепианного концерта огласили комнату, как свет в ней вдруг мигнул и потускнел.

– Так лучше, не правда ли? – спросила Энди, поворачивая выключатель. – Приглушенное освещение успокаивает.

Джим отметил последнее слово, уже начиная нервничать.

– Будьте как дома, – предложила Энди, сверкнув мимолетной улыбкой. – Располагайтесь поудобнее, можете положить ноги на стол. Эта мебель выдерживала и не такое. – Она поставила поднос на журнальный столик перед диваном и села, поджав под себя одну босую ногу. Плетеный поднос был застелен бледно-голубой салфеткой, на нем стояли чашки тонкого белого фарфора с рисунком голубых цветов, тарелка с печеньем, хрустальный графин и два бокала. – Садитесь же, – повторила Энди, похлопав ладонью то дивану рядом с собой. Джим послушался. – Вам добавить бренди в кофе или налить в бокал? – спросила она, потянувшись к графину.

Внезапно Джим встрепенулся. Приглушенный свет, мягкая музыка. Приглашение располагаться поудобнее. Босые ступни Энди. Графин. Происходящее напоминало сцену из старых фильмов с Роком Хадсоном и Дорис Дэй, где Дорис неизменно играла роль девственницы, решившей пойти на компромисс, – с той лишь разницей, что сейчас в роли смущенной девственницы выступал Джим.

Он взял Энди за руку, мешая поднять графин. Энди вздрогнула и застыла, ожидая продолжения.

– Вы случайно не пытаетесь соблазнить меня?

Энди вспыхнула и закусила губу. Возможно, она поспешила с выводами? Она не рассчитывала, что Джим потребует объяснений, просто надеялась, что он в конце концов поймет намек и возьмет инициативу в свои руки.

Медленно-медленно он провел пальцами вверх по ее руке, плечу и подбородку. Приподняв его мозолистым пальцем, он заставил Энди повернуться к нему лицом. Она потупилась.

– Смотрите мне в глаза, – мягким тоном приказал он, и она покорно подняла глаза. Увидев в них искры, Джим вполголоса чертыхнулся: – Так и есть: вы пытаетесь соблазнить меня.

– Ну и что?

Уголки рта Джима дрогнули в насмешливой улыбке.

– Я мог бы возразить, заявить, что вы не за того меня принимаете, но… – (Энди затаила дыхание.) – Но мы оба поняли бы, что это явная ложь.

– Значит, до пай-мальчика вам далеко? Я правильно поняла вас? – (Джим кивнул.) – И вас можно совратить?

– Несомненно!

– В таком случае… – Энди придвинулась чуть ближе к его великолепным, обольстительным губам и опустила веки, ожидая поцелуя.

– Еще один вопрос. – Джим попытался отдалить неизбежное на еще одну восхитительную минуту ожидания.

Энди вздохнула и открыла глаза.

– Какой?

– Вы сможете уважать меня после этого?

Энди негромко рассмеялась.

– Все зависит от того, как вы себя поведете, – сообщила она и прижалась к его губам, торопясь изведать их вкус. Подсказок Джиму не потребовалось – он знал, что надо делать дальше.

Его ладонь скользнула с подбородка на щеку Энди, пальцы коснулись шелковистых волос на ее виске, слегка потерли изгиб скулы. Энди не знала, как долго продолжался поцелуй – секунду, минуту или час, но он был настоящим: то нежным, умоляющим, то страстным и безжалостно требовательным. Его губы ласкали и ранили, язык дразнил и соблазнял, вызывая то ошеломляющее блаженство, то невыносимое возбуждение.

Наконец Джим отстранился и уставился в глаза Энди. К этому времени оба они лежали на диване, своим весом Джим вдавливал Энди в голубые подушки, поместившись между ее ног. Его пальцы запутались в ее коротких светлых волосах. Оба раскраснелись и тяжело дышали, охваченные предвкушением.

Джим приподнялся на локтях.

– Ты уверена, что потом не пожалеешь? – прошептал он.

Энди кивнула. От решительного шага ее удерживало лишь одно сомнение.

– Я не предохраняюсь, – пробормотала она робко и вместе с тем решительно, как подобало современной женщине. – Но у меня есть…

– И у меня тоже. – Он усмехнулся. – Без них я никогда не выхожу из дома.

Энди с улыбкой приподнялась с дивана навстречу и обхватила ладонями его лицо.

– Тогда замолчи и поцелуй меня, – приказала она, приникая к его губам.

– Слушаюсь, мэм, – хрипло пробормотал Джим, выполняя приказ.

Он просунул одну ладонь под голову Энди, а другой подхватил маленький упругий холмик ее груди, продолжая осыпать ее поцелуями – нежными и сладкими, страстными и легкими, быстрыми и медленными. Он осторожно касался губами ее щек и закрытых век, впивался в шею и грудь, жадно вбирал в рот сосок.

Энди стонала и выгибала спину, умоляя о большем, требуя и изнывая от нетерпения. Ей хотелось испытать все, что он только мог дать, все, в чем она отказывала себе и в чем нуждалось ее изголодавшееся тело. В его объятиях она казалась пламенем, вся трепеща от страсти и бездумного, болезненного желания. Джим ощущал ее жар через плотную джинсовую ткань.

– He торопись, милая, – пробормотал он, пытаясь успокоить ее. – У нас впереди вся ночь.

Энди запустила пальцы в густые пряди его волос.

– Скорее! – Она прижалась к нему. Против такой мольбы Джим не смог устоять.

Он сполз с дивана и встал перед ней на колени. Застонав, Энди потянулась к нему и вцепилась обеими руками в его футболку. Осторожно уклонившись, Джим умело отстегнул лямки ее комбинезона и быстро справился с рядом металлических пуговиц. Вскоре пыльный, перепачканный краской комбинезон уже лежал на полу. Под ним на Энди оказались простые белые трусики в розовый цветочек и такая же майка. Майка вскоре полетела на пол. Трусики были высоко вырезаны по бокам и прикрывали лишь самые сокровенные уголки ее тела. Джим благоговейно провел кончиками пальцев по ее длинным ногам, узким бедрам, плоскому животу, маленькой груди с торчащими розовыми сосками. Он не спешил, желая насладиться этими ласками, но Энди схватила обеими руками его ладонь и положила к себе на живот.

– Прикоснись ко мне…

Со сдавленным стоном Джим обхватил ладонью ее холмик. Жар был невыносимым. Опаляющим. Он просунул пальцы под влажную ткань, легко поглаживая шелковистые завитки. Энди вскрикнула, дрожь прошла по всему телу. Но одного прикосновения ей было слишком мало.

Схватившись за резинку трусиков, Джим торопливо стянул их с Энди и отшвырнул на пол. Прежде чем они приземлились точно на смятый комбинезон, Джим помог Энди сесть на диване и придержал ладонями ее широко раздвинутые ноги. Нежные складки между ними набухли и влажно поблескивали, истекая соком. Придвинув Энди ближе к краю дивана, он обнажил крохотную бусинку чувствительной плоти, а затем склонился и коснулся ее губами.

Энди вскрикнула и отпрянула, но Джим удержал ее, обняв одной рукой за талию и ожидая, когда крик повторится. Наконец, когда Энди ослабела от стонов и наслаждения, он отпустил ее и расстегнул собственные джинсы.

Зная, что теперь ей не хватит сил даже на то, чтобы пошевелиться, он быстро облачил свое достоинство в презерватив, который держал под рукой, в кармане джинсов. Покончив с этим делом, Джим вновь придвинул Энди на край дивана, подсунул ладони под ее ягодицы и вошел в нее одним быстрым движением.

Она кончила мгновенно, в ослепительно яркой вспышке страсти, которая отбросила ее на спинку дивана. Эта бурная реакция не оставила Джима равнодушным. Он сумел нанести всего три удара, прежде чем взорвался сам, в беспамятстве впиваясь ногтями в нежную плоть ее ягодиц. Оргазм продолжался бесконечно, изматывая его, опустошая, обжигая от макушки до ступней. А когда все было кончено, сил у него осталось лишь на то, чтобы посадить Энди поудобнее и зарыться лицом в ее колени.

Несколько минут они молчали и не шевелились. Джим стоял перед диваном на коленях, со спущенными джинсами и плавками, распростертая Энди лежала перед ним. Оба тяжело дышали, усмиряя бешено бьющиеся сердца.

Он первым пришел в себя и поднял голову, вопросительно глядя на Энди из-под приподнятых бровей.

– Это не только моя заслуга, – произнес Джим, и Энди ответила ему недоуменным взглядом. – Я знаю толк в таких делах, – пояснил он, поднимаясь с пола и садясь рядом с ней, – но не настолько же!

Энди улыбнулась.

– Ты был великолепен!

– Несомненно, – подтвердил он с горделивой усмешкой, – но я имел в виду совсем другое. Ты вспыхнула прежде, чем я успел прикоснуться к тебе. – Протянув руку, он осторожно задел пальцем сосок. Тот мгновенно набух, превратившись в твердую бусинку. – По-моему, ты еще не насытилась.

Сконфузившись, Энди прикрыла грудь рукой.

– Просто у меня давно этого не было.

– Давно? – переспросил он и накрыл ладонью островок шелковистых светлых волос между ее бедер. – Как давно?

Энди вновь ощутила нарастающую дрожь.

– Несколько лет.

– Значит, больше года? – Джим остро чувствовал ее реакцию. Энди кивнула. – Два года? – Он осторожно погладил ее холмик одним пальцем. Энди закрыла глаза. – Или три? – Энди ахнула, ощутив, как его палец спустился ниже. – Или еще больше?

– Восемь, – простонала Энди.

– Восемь лет?! – Рука Джима застыла. – Значит, восемь лет ты обходилась без секса? – Энди кивнула и прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать стон. – Бедная моя, – пробормотал он, потрясенный до глубины души. – Неудивительно, что ты так изголодалась! – Обняв Энди за талию обеими руками, он посадил ее к себе на колени и подхватил ладонями ее груди, слегка сжимая их. – Малышки, – пробормотал он, целуя капризно оттопыренный розовый сосок. Ладонь скользнула вниз, к узкой талии и изгибу бедра. – Восхитительное тело! – Его рука прошлась по ноге до колена, а затем вновь начала подниматься вверх, пока большой палец не коснулся чувствительной плоти между бедер. – Какая прелесть…

Энди смущенно покраснела и прижала пальцы ко рту Джима, умоляя его замолчать.

– Но ведь это правда, – возразил он, продолжая ласки. Не сводя глаз с Энди, он взял ее за руку и положил между ног. – Потрогай сама!

Энди попыталась вырвать руку, но в конце концов покорилась и в наслаждении запрокинула голову.

– Вот так… – бормотал Джим, обжигая ее взглядом.

Энди вновь пришла в неистовство, ее бедра судорожно забились, кровь стремительно заструилась по венам, дыхание сбилось, стало кратким и отрывистым. Не прошло и минуты, как Джим понял, что больше не выдержит. Торопливо упаковав свое достоинство во второй презерватив, он приподнял Энди и вошел в нее. Она ахнула и схватила его за плечи, впиваясь ногтями в ткань футболки. Ощущение заполненности было неизъяснимым.

– А теперь помедленнее, детка. Успокойся, – попросил Джим, двигаясь в унисон с ней. – Тебе придется наверстывать слишком многое.

К остывшему кофе они так и не притронулись. Фарфоровые чашечки по-прежнему стояли на своих местах на плетеном подносе, а вот бренди пришелся кстати, помогая увлажнить самые интимные местечки тел. Они предавались любви на полу, на пестром потрепанном ковре. Оседлав Джима, Энди доводила его до помешательства, одновременно лаская собственную грудь. Они стояли за диваном, склонившись над его спинкой – в этой позе у Джима появилась возможность одновременно вонзаться в Энди и ласкать ее обеими руками. Они занимались любовью на лестнице, где Энди держалась за перила, и под душем, под струями прохладной воды, охлаждающей перегретые тела, и в постели, где наконец пришла очередь Джима извиваться и стонать, пока Энди работала языком и губами.

Они любили друг друга всю ночь, смеясь и обмениваясь нежностями, намеренно медля и задыхаясь от спешки, проявляя богатое воображение, давая волю жажде и необузданной страсти, и наконец под утро так устали, что уже не в силах были пошевелиться. Так и заснули, сплетясь в объятиях на сбившихся в ком простынях.