Текст книги "Все на продажу"

Автор книги: Кэндес Бушнелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

5

Джейни Уилкокс была из тех, кого другие женщины считают стервами, зато собаки и дети почему-то проникаются к ним любовью. Она сидела на дешевой трибуне на 23-м «Ежегодном бейсбольном турнире знаменитостей Четвертого июля имени плюшевого мишки» (названном так по давно забытой причине) между двумя маленькими мальчиками. Одному было шесть, другому восемь лет, и трудно было найти у них хоть какое-то сходство: один болезненно худ, другой недопустимо толст, тем не менее они были родными братьями, отпрысками Джорджа Пакстона и его первой жены Марлин.

Младший, Джек, вцепился в руку Джейни с искренним рвением, присущим только маленьким детям, еще не открывшим для себя цинизм взрослой жизни, в то время как Джордж-младший (которого жестокая школьная детвора дразнила

Джорджи с девчонкой изучал табло со скрупулезным любопытством нотариуса. Диггер изготовился на поле к удару.

Если он хорошо пробьет, то вероятность их выигрыша – пятьдесят три процента, – уверенно сказал Джорджи. Он был миниатюрной копией отца, унаследовав у него склонность к полноте и даже крошащиеся ногти на ногах – последствие трудноизлечимого вируса. – С другой стороны, если удар будет плох, то вероятность проигрыша будет равна двадцати четырем процентам.

– Как ты думаешь, он даст нам автограф? – взволнованно спросил Джек, раскачивая пальцем молочный зуб. Зубы его сей час крайне заботили: выпадали и выпадали. Все твердили, что вырастут новые, но он не был в этом уверен. – Что, если мы попросим автограф, а он откажется?

– Давай для верности обратимся к Патти, – ласково предложила Джейни и, наклонившись к Патти, сидевшей рядом с Джеком, сказала:

– Джек боится, что Диггер не даст ему автограф.

– Патти оторвала взгляд от Диггера – в таких случаях она всегда опасалась за его безопасность, боясь, например, как бы кто-нибудь из фотографов не оказался сумасшедшим поклонником и не покусился на его жизнь, – и взъерошила мальчишке волосы.

– Если он не даст тебе автограф, скажи мне.

Сестры, Джейни и Патти, очень ласково обращались с детьми, потому что, будучи подростками, зарабатывали почетным занятием – сидением с чужими отпрысками. В Хэмптоне, где уход за детьми доверяли профессионалам, такое чадолюбие было редкостью.

Со следующего за ними ряда за этой сценкой подсматривала со смесью отвращения и ревности Родити Дердрам. Она кичилась тем, что знает всех-и знаменитостей, и зрителей, все они находились здесь по приглашению – и могла бы подсесть к любому, но решила порадовать своим присутствием Джейни и Патти. Конечно, отчасти это было вызвано желанием похвастаться своим близким знакомством с Диггером… Но она не ожидала, что ей предпочтут детей!

В довершение несправедливости, негодовала Родити, эти двое мальчишек даже не отвечают требованиям, предъявляемым к детям, во всяком случае, к детям, которых приводят на такое зрелище: их никак нельзя было назвать очаровательными. Младший трясся, как нервная собачка породы чихуахуа, а старший был такой громадиной! Родити не слишком часто бывала в детском обществе, но сейчас негодовала: почему они вырастают такими здоровенными? У старшего парня было пивное брюхо, как у мужчины средних лет, ему бы в санаторий, сгонять вес и сидеть на диете – салат да пырейный сок! Укоризненно взглянув на Джорджи, Родити наклонилась над ним и, возвращаясь к прежнему разговору, сказала Джейни:

– Сидеть ему в тюрьме!

– Кому? – спросила Джейни, успевшая забыть о Родити.

– Питеру Кеннону! Мой отец – адвокат, он говорит, что власти ждут, чтобы взять его с поличным. Налоги-то он, конечно, не платил!

Патти вздохнула и закатила глаза. Джейни не обратила на это внимания. Не желая быть невежливой с Родити, которую считала полезной, она сказала:

– Одного не пойму: почему ему поверили столько кинозвезд?

– Ха! Киноактеры не отличаются сообразительностью. К тому же он втерся к ним в доверие, когда они только начинали сниматься. До того, как они разбогатели. – И Родити покосилась на Патти.

– Сколько еще времени люди будут об этом говорить? – про стонала Патти.

– Пока не разразится следующий скандал. Тогда об этом сразу забудут, – ответила Родити со знанием дела.

На поле известнейший прежде киноактер Джейсон Бин с силой запустил мяч в сторону Диггера, стоявшего теперь на основной базе. В колонках сплетен писали, что Джейсон Бин скатился из категории "А" в категорию "С", когда решил баллотироваться на выборную должность. Дело было не в политической позиции, а в отсутствии у него воображения: он захотел стать политиком, потому что однажды сыграл политика в кино. Диггер попытался отбить мяч, но промахнулся. Его снимали сразу несколько фотографов.

– Какие эти папарацци неугомонные! – пожаловалась Патти.

– Это благотворительность, дорогая! – сказала ей Джейни.

– Кто эта девушка? – спросила Родити, умудрявшаяся за раз говором обшаривать взглядом весь стадион. – Она уже с полчаса таращится на Патти.

– Какая?

– Вон та! – Родити указала в толпу. Оттуда в их сторону смотрела молодая темноволосая женщина в джинсовой рубашке, джин совой мини-юбке, дешевых черных туфлях на шпильках. Стоило им обратить на нее внимание, как она отвернулась.

– Понятия не имею, – сказала Патти.

– Как она сюда попала? – негодовала Родити. – Хэмптон становится проходным двором!

Джейни засмеялась. Она знала, что некоторые говорили то же самое о Родити. Но при следующем взгляде в толпу у нее сузились глаза, живот подвело – так происходило всякий раз, когда она видела Зизи. Как и полагалось по сценарию, который повторялся со все более тревожной регулярностью, Зизи был с Мими, хуже того, оживленно и доверительно с ней беседовал. Джейни изошла бы ревностью, если бы не манера Мими вести себя как с близкими знакомыми со всеми на свете. К тому же было трудно представить, чтобы Зизи находил Мими привлекательной, ведь она была старше его лет на пятнадцать, если не больше. И говорили они только о лошадях. Это, правда, тоже удручало: Джейни уже призналась в своем полном равнодушии к лошадям и теперь не могла вмешаться в их разговор, не создав впечатления, что ее цель сводится к тому, чтобы завоевать внимание Зизи.

– Можно потом поехать в «Мейдстоун»? – взмолился Джорджи. – Я знаю новый карточный фокус. Хочешь, покажу?

– Какой ты молодец, Джорджи! – сказала Джейни, наблюдая за Зизи и Мими, пробирающимися к трибунам. – Только я сегодня не могу. Может, тебя туда свозит Мими.

При упоминании Мими личико Джека стало грустным, как морда спаниеля, а Джорджи уставился на кончик своей кроссовки. Между Мими и сыновьями Джорджа не было взаимопонимания. Мими считала Джека слишком прилипчивым, а Джорджи вообще не выносила: стоило ему появиться, как она находила повод отослать его куда-нибудь с гувернанткой.

Джейни подружилась с братьями, потому что слишком хорошо знала, каково это – быть ребенком-аутсайдером, всегда неуверенным, что с ним может произойти. Но в последнее время с ними приходилось проводить многовато времени. В первый раз она была в восторге от предложения Мими сопровождать их в «Мэдисон кантри клаб», самый привилегированный клуб в Хэмптоне. Но в последние две недели Мими взяла за правило исчезать на час и больше, предоставляя Джейни самой развлекать подопечных. Каждый раз Мими, возвращаясь, утверждала, что у нее дома случилось что-то непредвиденное, но Джейни удивлялась, почему прислуга из четырех человек не может обойтись без хозяйки.

С неприятным чувством, часто сопровождающим нежелательную догадку, она задавалась вопросом, не зовется ли новое непредвиденное происшествие Зизи. Она подбадривала себя мыслью, что этого не может быть. Но зрение ее не обманывало: Зизи как раз сейчас помогал Мими усесться в первом ряду, сосредоточенно слушая ее лепет. «Почему он больше не смотрит таким же добрым взглядом на меня?» – огорченно думала Джейни. Ведь в первый раз, когда они только познакомились, он смотрел на нее именно так. С тех пор в каждую их встречу он вел себя с ней с веселой сердечностью, как футбольная звезда колледжа ведет себя с любой из толпы хихикающих невзрачных девчонок, дружно в него влюбленных. Конечно, этим он только разжигал огонь ее желания: в его присутствии она таяла, как влюбленная дурочка.

Он будет принадлежать ей, думала она, надо только сообразить, как этого добиться! За последние недели Зизи превратился в звезду хэмптонского масштаба: с такой внешностью, с такими подкупающими манерами его повсюду принимали с распростертыми объятиями. Нежелание Зизи уступать женским чарам делало его втрое интереснее. Он уже мог бы собрать целую коллекцию красоток, но не делал этого и оставался один, и это значило, что он ищет одну-единственную женщину, любовь своей жизни.

«Чего бы я только не отдала за такую любовь!» – думала Джейни, не сводя взгляда с его мускулистой спины, широких плеч, тонкой талии. Она не собиралась отступать, готова была отправиться с ним в путешествие вокруг света, жить с ним в Аргентине, согласилась бы даже терпеть бедность…

Ее ослепила ревность: Мими подала ему руку и позволила перетащить ее на второй ряд. Мими пошатнулась на узкой планке, Зизи не дал ей упасть. Оба засмеялись, и Джейни в сотый раз спросила себя, что такое есть в Мими, чего нет в ней. Конечно, деньги и положение в обществе: Зизи наверняка клюнул на обладательницу титула «Американская принцесса». От расстройства Джейни впилась зубами в ноготь указательного пальца. Жизнь снова ей напоминала, что никакими усилиями ей не отменить простого факта – своего незавидного происхождения. С другой стороны, лучи прожекторов обращены на нее, а не на Мими, это она мелькает на телеэкране, в журналах, красуется на уличных плакатах. Если и этого недостаточно, чтобы завоевать интерес мужчины, остается опустить руки-вот еще! В конце концов, Мими – всего лишь хозяйка на светских раутах, а главное, замужняя женщина!

А может, в этом и заключается разгадка, думала Джейни, поправляя волосы под бейсбольной кепкой и следя из-под козырька за Зизи и Мими. Может, недоступность Мими дает Зизи чувство безопасности? С точки зрения хэмптонского общества Зизи был протеже Мими, прирученной дворняжкой, которая теперь трется у ее ног в ожидании кусочков омара с барского стола… Такой же дворняжкой можно назвать и саму Джейни… Конечно же, Мими видела, какую прекрасную пару могут составить два ее ручных любимца, однако не собиралась этому способствовать.

Диггер еще раз попытался отбить мяч, но промахнулся. Оба мальчишки разочарованно застонали. Что ж, думала Джейни, ей хорошо знаком тип мужчин, у которых вызывают интерес только равнодушные к ним женщины. Если для завоевания Зизи необходимо проявить равнодушие к нему, то она готова изобразить саму недоступность. Если надо, она начнет встречаться с любым, даже – тут она горько усмехнулась-с чертовым Селденом Роузом!

Селден… После того, первого матча в поло, когда Джейни согласилась проехаться с ним в машине (его она могла отвергнуть, но такую машину-никак), он таскался за ней, как собачонка. Тогда, сев в машину и восхитившись ею, она на минуту-другую смогла представить себе его как возможного любовника. Судя по машине, Селден был человеком с положением, с деньгами, обладал вкусом. Но он стал вдаваться в такие подробности о машине – как охотился за натуральными кожаными креслами и особенными хромированными порогами, – что минут через пятнадцать у Джейни от скуки остекленели глаза. Селден остался верен себе: не заметил, что наскучил ей, что интерес к нему умер, не родившись, хотя постоянно наталкивался на ее отказ снова с ним встретиться. Она знала, что стоит поманить его мизинцем – и он прибежит. Сейчас, глядя, как Мими и Зизи усаживаются на трибуне, она решила именно так и поступить.

Мими и Зизи обернулись и помахали ей. У маленького Джека расширились от страха глаза. В дом к его отцу приходили в уикэнд самые разные люди, и они с братом запоминали далеко не всех, но игрок в поло запомнился сразу. Он появлялся дважды, когда там была одна Мими, и оба раза грозился посадить Джека на коня, обещая сделать из него маленького жокея, как будто его просили! Чувствуя, что Джеку не по себе, Джейни отвела взгляд от Зизи и прижала к себе мальчугана. Завести детей она не решалась (а если заведет, то обязательно будет пользоваться услугами нянь, не то что Патти, видевшая какое-то моральное превосходство в том, чтобы самой с ними нянчиться), но одно в отношении детей ей было совершенно ясно: настоящий мужчина не знает зрелища притягательнее, чем молодая женщина, нежно воркующая с детишками.

Диггер наконец-то попал по мячу, и зрители поддержали его громкими воплями.

– Теперь вероятность выигрыша выросла до двадцати семи процентов, – важно сообщил Джорджи.

– А ты как считаешь, Джек? – спросила Джейни.

Не знаю. Мне не нравится игра.

– Представь, мне тоже. – Она с улыбкой взъерошила ему волосы и прижала к себе его личико. Лишь бы ее сейчас видел Зизи!

На беду, как часто случается, когда люди пытаются направить полет купидоновых стрел, поражена была нежеланная мишень: стрела сразила не Зизи, а Селдена Роуза.

Несколько минут назад, оставляя машину в длинной цепочке автомобилей на безымянной задней улочке Истгемптона, он поклялся, что в последний раз опускается до подобных увеселений. (Он опять заблудился, потому что никто в Хэмптоне не мог толком указать направление, ограничиваясь подсказками вроде: «Это за „Эй энд Пи“», будто он знал, где находится «Эй энд Пи».) Наткнувшись на вереницу припаркованных машин, он поехал вдоль нее, еще не уверенный, что доберется таким образом до бейсбольного стадиона, злясь по пути, как бессмысленно складывается для него лето. Все уик-энды были плотно забиты встречами, вечеринками, торжественными церемониями (открытиями магазинов, кинотеатров, художественных выставок), и всюду надо было присутствовать обязательно, кровь из носу, как будто это делало тебя избранным. Но он повсюду сталкивался с одними и теми же людьми. Когда на протяжении одного уик-энда видишь на шести сборищах одни и те же лица, разговоры становятся нестерпимо банальными. Селден уже решил, что хэмптонский свет – как богатые детишки в дорогом летнем лагере, постоянно нуждающиеся в дурацких увеселениях.

Он примкнул к группе людей, пересекавших подобие школьных спортивных площадок. Селден был не против пообщаться, но предпочел бы проводить время с большей пользой. В Лос-Анджелесе, при всей грубости манер, если это можно было на звать манерами, общение все-таки способствовало успеху сделок и приятных знакомств, здесь же все сводилось к тому, чтобы тебя «увидели», как будто иначе ты провалишься сквозь землю. Бессмысленное времяпрепровождение! Сжимая бокал дешевого шампанского и рассеянно кивая, Селден сомневался, что всех этих людей интересуют красота, природа, истинные человеческие связи, а не просто случайные встречи в одних и тех же местах. Машинально называя имя очередной безликой молодой особе в черном, с блокнотиком и в наушниках, он пожалел, что не послушался внутреннего голоса и не выбрал прогулку на своей яхте.

Он непременно поднял бы парус, если бы не эта чертова Джейни Уилкокс, думал он, сердясь. Уже месяц он выставлял себя дурак дураком, стараясь бывать всюду, где

Бывала она, воображая, что, привыкнув к нему и узнав его получше, она оценит его по достоинству. Но Джейни его упорно отвергала, презрительно отвечая на его предложения поужинать вместе: «Что вы, Селден, ужин в субботу вечером в Хэмптоне в июне? У меня приглашения на четыре вечеринки!» Селден уже готов был смириться с мыслью, что она им не заинтересовалась и никогда не заинтересуется. Напрасно он целый месяц воображал, будто Джейни Уилкокс расцветет, если забрать ее из этого бессмысленного общества, ведь он почему-то наделял ее той же самой любовью к красоте и к искусству, которая была у него. Она могла подолгу (и на удивление разумно, учитывая отсутствие высшего образования) говорить о литературе, кино и живописи, но он уже догадался, что это никак не связано с подлинным интересом к искусству, что это вульгарный светский фокус, призванный привлечь к ней внимание и повысить ее рейтинг.

Торопясь вдоль изгороди позади основной базы, Роуз твердил себе, что напрасно теряет на нее время. В Нью-Йорке сотни утонченных молодых красоток, а он – завидный одинокий мужчина. Если Джейни Уилкокс ему не по зубам, то надо скорее продолжить поиск: наверняка его ждет находка не хуже, а то и лучше Джейни… Но характерный звук удара битой по мячу прервал его размышления, и он стал следить за мячом.

Мяч взмыл высоко над третьей базой, и он, провожая его взглядом, увидел Джейни между сыновьями Джорджа Пакстона. Его тут же покинула недавняя решимость. Казалось, он видит фотографию, сделанную скрытой камерой: лицо Джейни было сейчас необыкновенно нежным. Она прижимала лицо мальчика к своей груди (как бы Селдону хотелось оказаться на его месте!) и сияла добротой, прямо как Мадонна кисти Рафаэля. У него заколотилось сердце, мир обрел равновесие: оказалось, что он с самого начала сумел разглядеть ее сущность. Необходимо спасти ее от нее самой, ведь она губит себя, ступив на путь поверхностности и легкомыслия, и его долг помочь ей снова обрести в жизни смысл. Он представил ее склонившейся над их собственными детьми (которые будут, ясное дело, посимпатичнее детей Джорджа), а потом, словно его планам благоволила сама судьба, встретился с ней глазами, и они обменялись понимающими взглядами.

Во всяком случае, Джейни ему помахала. Селден решил, что рука ее не уступает изяществом трепетному крылу бабочки.

Джек Пакстон боялся, что его стошнит. Напрасно он согласился съесть этот хот-дог! А что делать, когда тебя подбивает старший брат? И вот сейчас, находясь на стоянке, среди толпы взрослых, Джек чувствовал в желудке признаки подступающей рвоты. Больше всего в жизни он боялся, что рвота пойдет носом. Однажды с ним такое случилось в трехлетнем возрасте. Это было самое раннее его воспоминание об отце. Тогда его стало тошнить, он сказал: «Папа, меня вырвало через нос», а отец ответил: «Я знаю, сынок», – и сразу после этого ушел из дома.

Джек почувствовал, что у него отхлынула от лица кровь. Матч закончился, но взрослые, как всегда, слишком долго расходились.

На Флаинг-Пойнт-роуд устраивают коктейль, – говорила Родити Дердрам, похожая на тявкающую собачонку, путающуюся у людей под ногами и требующую внимания.

– Не знаю… – протянула Патти, поглядывая на Диггера, чувствуя запах его пота и мечтая о любви Ей хотелось прижаться к нему, приникнуть к его великолепно сложенному телу (в нем было 6 футов 4 дюйма роста, весил он 180 фунтов), утонуть в его всегда загадочных глазах – широко расставленных, похожих на драгоценные камни в овальной оправе. Она знала, что Диггер тоже думает о ней: он крепче стиснул ей талию, склонил к ней голову и подмигнул.

Этот обмен интимными сигналами не ускользнул от внимания Джейни. Изнывая от жары, разрываясь между влечением к Зизи и желанием его наказать, для чего пришлось бы уделить внимание Селдену, она была поражена этими свидетельствами близости между мужчиной и женщиной. Джейни всегда думала о любви как о каком-то смутном, неопределенном чувстве, но сейчас, когда сияющая толпа подалась к машинам, она вдруг увидела в любви определенность, форму, выражающуюся в жестах, в действиях. Ей захотелось того же, чем обладала сестра. Посмотрев на троих мужчин-Диггера, Зизи, Селдена, – Джейни убедилась, как невзрачен Селден по сравнению с рослыми, полными энергии Диггером и Зизи. Селден пытался обратить на себя ее внимание, оттесняя ее от остальных. Она поняла, что никогда не испытает такого чувства к нему, нечего и пытаться. Это значило, что на Селдена придется махнуть рукой, как бы полезен он ни был для осуществления ее целей.

– Хочу показать Джейни мой новый автомобильный компьютер, – сказал Селден.

Джейни в ужасе уставилась на него. Ей не понравилась решительность его тона. Можно было подумать, что Селден обо всем договорился с ней. В атмосфере ощущалась напряженность: Джейни посмотрела на Мими, потом на Зизи, чувствуя, что и она, и Мими готовы составить компанию Зизи. Но у Мими были дети.

Вы не можете увезти Джейни, – сказала Селдену Родити, всегда придерживавшаяся собственного расписания. – На коктейле будет сын Софии Лорен.

Мне пора, – сказал Зизи, смуглый и белозубый, настоящий молодой бог, самоуверенный и независимый, совершенно неотразимый для женщин.

Мы с вами. – Диггер снова обменялся с Патти любящим взглядом, причинив Джейни боль, так она им завидовала. Если бы она могла отделаться от Селдена, то увязалась бы за Зизи или по крайней мере выяснила, куда он направляется.

Поехали, – не глядя бросил Джорджи младшему брату. Он напряженно наблюдал за взрослыми, готовый предупредить их действия, поскольку чувствовал, что Мими способна про них за быть и оставить одних.

Услышав из-за машины сдавленный плач, Джорджи посмотрел туда и увидел шатающегося заплаканного Джека с зеленым лицом. Мими в это время целовалась на прощание со всеми присутствующими по очереди. Минута-другая – и она укатит, забыв про них!

– Быстрее! – прошептал Джорджи.

Джек мужественно пытался держаться: сжимая бейсбольный мяч с автографом Диггера (хотя бы в этом взрослые не обманули), он поплелся в центр группы.

– Кажется, ему нехорошо… – предупредила всех Родити Дердрам за секунду до рвотной спазмы у Джека. Зажав коленями драгоценный мяч, он согнулся пополам. Непереваренный хот-дог вывалился из его широко разинутого рта прямо на туфлю Родити.

Сидя в мраморной прохладе особняка Уэйнмейкера, Джейни, взволнованно болтая кубики льда в стакане, говорила Джорджу:

– Он всего лишь ребенок!

Великолепие обстановки должно было подействовать на нее успокаивающе: теперь она бывала у Мими так часто, что чувствовала себя там, как у себя дома; но день сложился таким неожиданным образом, что и богатые интерьеры не могли помочь.

– Он не виноват, – поддержала ее Мими. Она безостановочно расхаживала по просторной гостиной, словно не могла ре шить, садиться ли ей и хочет ли она вообще здесь оставаться.

Она настаивала, чтобы Джейни приехала с ней и помогла с детьми, и Джейни согласилась – отчасти потому, что это позволяло не ехать с Селденом, отчасти потому, что взяла за правило никогда не отклонять приглашения Мими. Но едва она вошла в дом, как поняла, что совершила ошибку. Мраморный холл с зеркалами в золоченых рамах и римские бюсты показались на сей раз слишком мрачными, как и ее отношения с Мими У Джейни появилось ощущение, что она тонет в чужой жизни. Заглядывая в свой стакан с тающим льдом, она удивлялась, как ее угораздило превратиться в подчиненную Мими. Сейчас она с радостью перенеслась бы куда-нибудь в другое место, где смогла бы снова принадлежать только себе.

– Нельзя, чтобы дети подолгу сидели на солнцепеке, Мими! – произнесла она резко и в следующую секунду поняла, что сердится, а причиной тому – поведение Мими в отношении Зизи. Надо поговорить с ней об этом, подумала она, ловя взгляд Мими в большом зеркале над камином. Только бы вышел Джордж…

Выражение лица Мими было виноватым, но она, по своему обыкновению, просто сменила тему.

– Джордж, ты ведь будешь вежлив с Комстоком, когда они с Морган придут к нам ужинать? – обратилась она к мужу.

Джордж закатил глаза, потом подмигнул Джейни. Казалось, он находит жену чрезвычайно забавной, хотя и недостаточно серьезной. Джейни знала, что ему нравится подтрунивать над Мими.

– Это зависит от того, что значит «вежливость», – начал он. – Если ты собираешься уложить меня с ним в постель, то…

– Джордж! – укоризненно сказала Мими, и он захихикал.

Самого себя Джордж тоже считает большим весельчаком, невесело подумала Джейни. Он повернулся к ней, желая подтверждения, и она постаралась ободрить его улыбкой.

– В общем, Комсток вам не по душе, – заключила она.

– По правде говоря, я его не выношу, – признался Джордж, поглядывая на Мими. – Но Мими настаивает, чтобы мы его при гласили.

– Я не настаиваю, – возразила Мими. – Просто этого требуют приличия. Он жених Морган, так что никуда не денешься…

Джордж полуприкрыл набрякшие веки и взглянул на жену исподлобья. От его обыкновенного доброго выражения не осталось и следа.

– Ты рискуешь, Мими, – грозно проговорил он.

– Перестань, Джордж! – Она обернулась. – Из-за того, что он единственный, кому удалось обойти тебя в сделке, ты…

– Если бы он честно меня обошел, еще полбеды, – холодно сказал Джордж. – Но он меня надул! После этого видеть его в своем доме…

– Это было давно, – напомнила Мими.

– Освенцим тоже был не вчера, – брякнул Джордж.

Мими встала. Она умела быть страшно высокомерной, когда считала, что ей бросают вызов, и настолько холодной и презрительной, что возникало ощущение: она никогда больше с вами не заговорит. Эту эффективную тактику Джейни была бы не прочь перенять, но сейчас она не понимала, почему Мими так тянет поругаться с Джорджем.

– Джордж Пакстон! – Теперь Мими пугающе растягивала гласные. – В приличном обществе так не поступают. Нельзя путать бизнес с дружбой. Если бы их путали, все уже давно перессорились бы. Кроме того, я уверена, что в один прекрасный день вы с Комстоком станете лучшими друзьями.

Джордж приподнял брови, словно ее речь не произвела на него никакого впечатления, и сказал:

– Друг – это человек, с которым можно иметь дело, Мими.

– Да, но мне не хотелось бы дружить ни с кем из твоих деловых партнеров, – заявила Мими сурово, ставя точку в споре.

Разговор зашел в тупик. Супруги воинственно взирали друг на друга. Где-то в глубине дома зазвонил телефон.

– Резиденция Пакстонов, – сказала горничная, снявшая трубку. Джейни решила, что это удобный момент для бегства:

– Пожалуй, мне пора…

– Нет-нет, Джейни! – Мими обернулась к ней с устрашаю щей улыбкой. – Я хочу с тобой поговорить.

В комнату вошла горничная в серо-белой форме.

– Миссис Пакстон, это вас.

– Спасибо, Герда. Я сейчас. Не отпускай Джейни, Джордж.

– Прямо как приказ, – пожаловался Джордж, когда его жена вышла.

Джейни со вздохом опустилась в белое шелковое кресло. Джордж был прав: когда Мими говорила таким тоном, с ней не было смысла спорить. С некоторым раздражением Джейни подумала, что люди, рожденные богачами, считают, будто могут помыкать всеми, особенно теми, кто беднее их. Но из головы не выходил Зизи. Игра это, или он действительно к ней равнодушен?

Ее мысли прервал Джордж, пересекший комнату и присевший на край дивана рядом с ней. Джейни удивленно взглянула на него. Ей было не очень приятно оставаться с ним наедине: в присутствии Мими он был паинькой, но раз или два, когда Мими была занята наверху и Джейни приходилось с ним болтать, он вел себя так, будто стоит ей подать знак-и он с радостью с ней переспит. Дело было не в его словах, а в вожделенных взглядах, обращенных на ее грудь. С другой стороны, с такими, как Джордж Пакстон, она умела справляться, ведь всю жизнь только этим и занималась. Не скрывая скуки, она спросила:

– Как дела, Джордж?

– Я слышал, что вы часто видитесь с моим другом Селденом, – сказал он. Он всегда переводил разговор на секс, словно за словами могли последовать дела.

– Наверное, вы видите его не реже, чем я, – парировала Джейни.

– Значит, он вас еще не заарканил, – бросил Джордж тоном знатока.

– Не знаю, с чего вы взяли, что у него это получится.

– О, Селден – старая гончая. – Джордж отпил виски и положил толстую икру на колено, как бы демонстрируя свою муж скую силу. – Обычно он добивается желаемого. – Он откинулся на спинку дивана, глядя на противоположную стену, где висела картина Дэвида Салле «Арлекины». – Знали бы вы, каким он был раньше! В школе он только и делал, что кололся и играл в теннис.

– Селден Роуз – наркоман? – Джейни недоверчиво рассмеялась.

– Не только: еще он спал с девчонками-болельщицами, – сказал Джордж, поднося к губам рюмку. – Странно, как он вообще оказался в Гарварде.

Джейни не удостоила его ответом. Поднимаясь с кресла, она пробормотала:

– Разыщу-ка я Мими…

– Подождите! – Джордж неожиданно схватил ее за руку. Она негодующе глянула на него, и он поспешил сгладить свою невежливость хохотом. – Сами знаете, это бессмысленно: ее все равно не оттащить от телефона. К тому же мне никогда не удается поговорить с вами… с глазу на глаз. – Он никак не мог оторвать взгляд от ее груди. – И вообще мне хочется послушать, как вы работаете.

– Работаю? – фыркнула Джейни. – Я фотомодель, Джордж. И у меня сейчас летние каникулы. – Она говорила насмешливо, но вопрос Джорджа вызвал у нее чувство вины. Она не собиралась потратить попусту пол-лета. Она планировала читать хорошие книги, возможно, дописать сценарий (слава Богу, Комсток больше не поднимает эту тему), заняться карьерой. Но времени не хватало, она погрязла в мелочах…

Джордж, словно читая ее мысли, сказал:

– Я внимательно изучил телевизионную рекламу с вашим участием и думаю, что у вас талант. Настоящий талант! Между прочим, я зарабатываю деньги и на этом.

– Неужели? – Она пренебрежительно улыбнулась. Глядя на него, Джейни пыталась понять, серьезен он или просто ищет способ затащить ее в постель. Однако ей нравилась лесть, к тому же она любила, когда в ней ценили что-то еще, помимо внешности. Задумчиво постукивая пальцами по спинке кресла, она продолжила:

– Я как раз думала, что могла бы стать неплохим продюсером…

В действительности раньше ей это не приходило в голову, просто сейчас показалось, что такая реплика придаст ей веса.

– Вроде Селдена, – сказал Джордж, почесывая ляжку.

– Не совсем, – возразила Джейни. Она сама не знала, к чему клонит, но разговор начинал ей нравиться. – Я бы продюсировала небольшие фильмы, интересные мне самой, говорящие что-то американскому зрителю…

– Думаете, это может приносить деньги? – спросил Джордж. Его лицо перестало быть скучным, Джейни даже показалось, что в его глазах блеснул интерес.

– Почему бы и нет? В конце концов, единственная гарантия хорошего заработка – качественный продукт, нужный американцам.

– Я сам подумывал, не заняться ли мне кинопроизводством… – начал Джордж, но его прервал стук каблучков Мими по мрамор ному полу.

– Вы не поверите, кто это был! – воскликнула она, врываясь в комнату. – Родити Дердрам! Хочет, чтобы ей заплатили за испорченную туфлю!

Услышав про Родити Дердрам, Джейни вспомнила события этого дня и нахмурилась. Сейчас она, как никогда, была полна решимости поговорить с Мими о Зизи.

– Мне действительно пора, – сказала она, считая это единственным способом на несколько минут остаться с Мими наедине.

– Ты ведь попрощаешься с детьми? – сказала ей Мими, мгновенно превращаясь в заботливую мамашу.