Текст книги "Сердцеедка (ЛП)"
Автор книги: Кэмбрия Хеберт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Я вцепилась ему в бока и держалась за них, пока он касался и ласкал меня.
Когда обе его руки оказались у меня на груди, я издала звук.
Прошло меньше секунды и его руки скользнули на мой подбородок, он накрыл мое лицо и опустил рот.
Его поцелуй был таким же, как и до того, властным и спокойным, его губы с заботой эксперта двигались поверх моих, вызывая целый комплекс чувств и яростного желания.
Когда я наклонилась к нему, его руки отпустили мое лицо и я переключилась на его грудь. Мой подбородок поднялся и его рот склонился к моему со свирепостью, которая, как я думала, существовала только в фильмах.
Его язык смело гладил мой и глубоко погружался в мой рот. В ответ я пыталась целовать его с таким же рвением, но по правде говоря Эрик уничтожил меня. Как будто сделал невозможным мысли, дыхание и концентрацию.
Пока мы целовались, его пальцы перемещались по всей длине моего позвоночника и играли с резинкой моих трусиков.
Мои ладони скользили по его спине, ногти впились в напряженные мускулы, и это только еще сильнее завело меня.
Он тоже был заведен, я чувствовала, как доказательство его желания прижималось к моему животу. Длина казалась впечатляющей, и время от времени он прижимался ко мне.
Еще один раскат грома над головой, кажется, пробудил его. Его рот оторвался от моего, и наши взгляды встретились.
– Ты девственница, Келли? – спросил он, его голос был таким резким, что я едва узнавала его.
– Нет, – ответила я. – У меня был один парень.
Он покачал головой, решительно и беспощадно.
– Я не хочу слышать об этом. Это только заставляет меня терять рассудок.
– Это не было…
– Нет
Он нежно потряс меня, чтобы привлечь мое внимание. – Больше ни единого слова об этом.
В любом случае, я не хотела говорить о Брэндоне. Он был единственным парнем, который действительно мне нравился настолько, что с ним я пошла дальше. Конечно, это начиналось как игра, но потом я немного узнала его. Он смешил меня, а его разные носки просто очаровали. Впервые за целую вечность мне казалось, что я нашла парня, которого мне не хотелось поглотить и выплюнуть. Я переспала с ним. А потом он бросил меня.
Тогда мне было больно. Признаю, он просто был из тех парней, которым нужно только одно, и как только он получал это, девушка больше ничего не значила для него. Я была в растерянности от того, что он меня одурачил. Мне следовало знать. Я должна была увидеть это в ходе игры…в конце концов, я ведь сама все время играла в нее.
Но по крайней мере я никогда не допускала, чтобы дело доходило до секса.
А со мной было именно так. Я потеряла девственность с парнем, которому было все равно. По выражению его лица после того, как мы занялись этим (во второй раз) и по тому, как он обыденно натянул свою одежду, я поняла, что сделала что-то не так. Он бросил меня, когда я еще была в кровати
Этот придурок даже не дал мне одеться.
Он планировал рассказать об этом всем. О том, как он совершил хоум-ран с Келли Росс, а потом разбил ей сердце. Мне хотелось плакать.
Но я не стала.
Я поклялась – если он расскажет, что мы расстались по его инициативе, я расскажу в школе всем, что его пенис настолько крошечный, что я не стала спать с ним, вот почему он бросил меня.
Он был идиотом. Секс у нас был дважды, и оба раза не было ничего похожего на то, о чем говорили девочки в раздевалке.
Правда, Брэндон научил меня, что то, как я играла с парнями, было способом сделать это. Использовать их, а потом как можно скорее бросить. До того, как они причинят мне боль.
Плохо то, что этот урок мне преподал парень, которому я отдала свою девственность. Со всеми другими парнями я просто целовалась и обжималась. С парой из них я доходила до третьей базы, но Брэндон был единственным, с кем я прошла весь путь.
До настоящего момента. До Эрика.
Я на самом деле хотела пройти с ним весь путь.
– А ты? – спросила я с любопытством.
Он улыбнулся и сказал:
– Нет.
Не знаю, почему, но это удивило меня, но удивление быстро сменилось ревностью. Мне не нравилась мысль о том, что у него был секс с кем-то еще.
– Кто? – требовательно спросила я.
Он по-волчьи улыбнулся, это полностью изменила его лицо.
– Ты ревнуешь?
Жар, зародившийся в нижней части моего живота и между ног стал усиливаться. Его большие руки обхватили мою талию, когда он начал двигаться вперед, толкая меня назад.
– Нет, – сказала я, а его зубы сомкнулись вокруг мочки моего уха. Я ахнула.
– Нет? – он облизнул ее и засосал. Моя спина коснулась двери спальни, и я изогнулась.
– Может быть, – смилостивилась я.
Он низко рассмеялся мне в ухо и отступил
Он расположил руки по обеим сторонам от моей головы.
– Никто из тех, кого бы ты знала, – пробормотал он, и снова вернулся к моим губам.
Я повернула голову.
– Тогда где….?
Вместо этого он поцеловал меня в щеку, и, спускаясь к шее, заговорил:
– Знаешь, летний лагерь ведь не только для изучения учебников и проведения научных экспериментов.
Я запустила руку ему в волосы, и притянула его лицо. Его глаза немного расшились, но на губах была улыбка.
– Не хочу больше об этом слышать.
– Она даже близко не была такой же красивой, как ты, – прошептал он. – Я хочу тебя, Келли.
Он толкнулся бедрами, и всей своей твердой длиной потерся о мой центр. Просто от ощущения этого…. я поняла, что то, что я хотела сказать Брэндону, было правдой. Его член по сравнению с тем, что я ощущала прямо сейчас, был действительно мал. Наверное поэтому моя угроза по поводу того, что я все расскажу, так хорошо сработала.
Не в силах противостоять правде.
– У тебя есть чем предохраняться? – спросила я, проведя рукой по его груди.
– В моей комнате.
Он потянулся вниз и повернул ручку. Перед тем как открыть дверь его рука обвила мою талию, чтобы он мог поддерживать мое тело.
Как только он затащил меня в спальню, мы продолжили целоваться. Я услышала звук закрывающейся двери, но едва ли обратила на это внимание. Я упала в черную дыру желания, где существовали только два тела – его и мое.
Я пыталась стать еще ближе, хотя мы и так были крепко прижаты друг к другу.
Его руки накрыли мою попку, и стали мять плоть, от чего я начала урчать.
Обратной стороной колен я коснулась кровати, и мои ноги подкосились. Мы упали на матрас, он был сверху. Его тяжесть было приятно ощущать, я терлась о него как кошка.
Он прошептал мое имя, едва его губы оторвались от моих, и моя голова упала на бок, когда его рот сомкнулся вокруг моей груди.
– Ооо, – простонала я, и он вобрал ее в свой рот немного глубже.
Он играл с моей грудью и посасывал ее, пока не закончилось мое терпение, я схватила его за волосы. Его гортанный смех практически стал моей погибелью, я раздвинула ноги и попыталась подтянуть Эрика к своему телу.
– Подожди, – сказал он, и оставил меня. Я услышала, как он роется в сумке, и потянулась вниз, чтобы снять трусики.
– Нашел, – сказал он, вернувшись, и начав стягивать хлопковую ткань вниз по моим ногам, а потом отбросил их в сторону. Я села и потянулась к его боксерам, помогая снять их.
Показался его член, и я уставилась на него. Он был длинным, толстым, и таким твердым, что кожа была натянута. Я потянулась к нему.
Перед тем как взять его в руки, я подняла на него глаза, и он кивнул.
Я ласкала и исследовала его, упиваясь длиной и мягкостью. Я провела по нему несколько раз, наслаждаясь тем, как реагировало его тело, пока он не потянулся вниз и не убрал мою руку.
Он взобрался на кровать меж моих ног и начал открывать упаковку.
Я смотрела на его тело, пока он делал это, мой живот дрожал от нервов, и тело трясло от желания.
Перед тем, как лечь поверх меня, я почувствовала, что он коснулся моего бедра.
– Ты вся дрожишь.
– Настолько сильно я хочу тебя, – честно призналась я.
– Я остановлюсь, – сказал он.
Я накрыла его руку своей.
– Пожалуйста, не надо.
Его рука выскользнула из-под моей, и двинулась к моему центру. Когда он прикоснулся к средоточию влаги, мои глаза расширились. Брендон никогда не делал этого. Никогда не трогал меня там.
Другая рука Эрика широко раздвинула мои бедра, чтобы я была больше открыта для него.
Его имя сформировалось на моих губах, как будто он услышал до того как я заговорила.
– Ты доверяешь мне, Келли?
– Да, – без колебаний ответила я.
Я была скользкой, текла от желания, его пальцы размазывали шелковистую жидкость вокруг, кружили вокруг самой чувствительной точки. Он нежно теребил опухший бутон, пока я не застонала и не стала извиваться на кровати.
Внутри меня нарастало напряжение такой силы, что я чувствовала, что вот-вот взорвусь.
Когда он оставил эту точку, я выдохнула с облегчением, только для того, чтобы его палец проник в мое тело. Подушечка пальца терла внутренние стенки, я закатила глаза. Господи, это было так приятно.
С ним было приятно.
– Эрик, – затрепетала я, когда давление внутри меня снова начало нарастать.
Он тут же убрал руки, его тело накрыло мое. Он оперся на локти, и прижался своими губами к моим.
В то же самое время одним движением он вошел в меня. Я вскрикнула, но он поглотил этот звук и начал двигаться.
Мне нравилось, что он не колебался, что был уверен в своих движениях. Его уверенность заставляла меня наслаждаться еще больше, потому что внушала доверие. И потому что он действительно знал, как двигаться.
Его член полностью заполнил и растянул меня. Внутренние стенки вибрировали от удовольствия, с каждым толчком он погружался все глубже и глубже.
Я обвила ногами его талию, его лоб уперся в мое плечо, пока он снова и снова входил в меня.
А потом он достиг этой точки. Магической точки, которая вызвала внутри меня взрыв. Мои зубы впились в его плечо, он продолжал яростно брать меня.
Я кончила, с такой силой, что перестала слышать и видеть. Когда же наконец мое тело вернулось в реальность, ноги соскользнули с него как тающий снег, и я упала на кровать, мягкотелая удовлетворенная бесформенная масса.
– Ты еще со мной? – спросил он, нависнув надо мной и балансируя на руках.
Я улыбнулась.
Его движения ускорились, дыхание стало прерывистым. Я почувствовала, как он кончает, и услышала это, когда он застонал.
Когда все закончилось, он перекатился на бок и подтянул меня к себе, так, что полулежала у него на груди. Я слышала, как прямо у меня под ухом бьется его сердце.
Думаю, это будет мой новый любимый звук.
Ну хорошо, может быть, потому, что он был привязан к его голосу.
Его пальцы играли с кончиками моих волос и двигались вверх-вниз по позвоночнику. Я лежала в экстазе, тело полностью расслабилось, и только мой разум был в настоящем.
По крайней мере, на некоторое время.
– Кажется, дождь закончился, – прошептал Эрик.
Я издала звук согласия.
– Кел? – снова прошептал он.
– Хмм?
– Тебе было хорошо?
Ах, в кои-то веки в его голосе уязвимость. Это подкупает почти так же, как и его небрежные кудряшки.
Я улыбнулась ему в грудь. Я подумала о том, чтобы подразнить его, но не смогла заставить себя сделать это.
Подняв подбородок, я подперла его ладонью, и взглянула на него.
– Это было лучше, чем хорошо.
Его белые зубы сверкнули в темноте, и он перевернулся, чтобы поцеловать меня.
– Мне нужно идти убираться, – сказал он, отталкивая меня. – Пока они не вернулись.
– Хорошо, – ответила я, глядя на него.
Прежде чем уйти из комнаты, он включил маленькую лампу над комодом, и направил на пол, чтобы она не светила слишком ярко.
– Я ведь не смогу держать твою руку в темноте, когда уйду, – сказал он, одарив меня очаровательной, даже сексуальной улыбкой.
Когда он ушел, мой мозг начал думать. Я думала о вечеринке и своем ужасном прозвище. Думала о том, как все дразнили Эрика и называли его гиком.
Я думала о Мэнди и о том, какой ужасной подругой я была.
Я была не в ладах со всеми, даже с собой.
Эрик вернулся в комнату и натянул боксеры. А потом бросил мне одну из своих маек.
Я натянула ее, он прилег рядом и притянул меня к себе.
Думаю, прямо сейчас была в ладах только с Эриком.
Но чем дольше я лежала и думала, тем яснее все становилось. От чего-то придется отказаться.
Я смогу восстановить свой статус. Сегодня был ужасный день, но не было того, что я бы не могла преодолеть.
Хочу ли я это вернуть? Быть на вершине, быть сердцеедкой, действительно ли это стоит того?
Я почувствовала мягкие губы Эрика на своей голове, на проборе, и улыбнулась. Улыбка быстро померкла, когда мною овладела печаль.
Цена этой жизни – популярности – была очень высокой.
Я не могла иметь и то и другое, в этом я была уверена.
Мне придется выбирать.
Популярность или Эрик.
ЭРИК
Клевый – так говорят, завидуя кому-то
ТАКИЕ ДЕВОЧКИ, КАК КЕЛЛИ, – ОПАСНЫ.
Зачеркнуть.
Раньше я никогда не встречал никого подобного Келли.
Перефразирую.
Келли опасна.
Опасна, потому что обладает способностью уйти, прихватив с собой мое сердце.
Обладает способностью причинить мне боль.
Я не был влюблен в Келли. Прямо сейчас я серьезно симпатизировал ей и возжелал ее. Нет, мы не только познакомились. Да, когда-то, целую жизнь назад, мы были лучшими друзьями.
Но как мною было обнаружено, дети, которыми мы, по сути, являлись, не изменились.
Значило ли это, что я знал ее, хотя бы в некотором смысле?
В самом важном смысле?
Было так, как будто мы наладили отношения, но другим способом.
В шалаше я открылся ей. Рассказал вещи, которые не говорил даже Райану. Она сказала, что думала, будто я первый отказался от нашей дружбы. Думаю, в каком-то смысле так и было…
А потом она сделала то же самое, в тот день во время второго завтрака, когда я попытался сесть с ней рядом.
После этого я больше никогда не делал попыток, как и она.
Мы приспособились к сосуществованию в одной и той же школе, но в совершенно разных мирах.
Теперь я даже не мог больше сердиться на нее из-за того, как она себя вела. Сейчас я это понимал. Может быть, я и не был согласен с тем, как она обращалась со своими друзьями и популярностью, но кто я такой, чтобы осуждать? Мы все обращаемся с вещами по-разному.
У меня сложилось четкое впечатление, что она несчастна. На самом деле ей не нравилось быть той, кем она притворялась. Я надеялся, что после нашей совместной ночи и разговора она поняла, что ей не нужно больше строить из себя кого-то.
Я думал, что все теперь может быть по-другому.
После секса она проспала со мной большую часть ночи. В то мгновение, когда мы услышали, как входная дверь открылась и закрылась, Келли поспешила в свою комнату, и через несколько минут я услышал, как она разговаривала со своей мамой в зале о том, что передумала оставаться у Мэнди.
А еще я услышал, как она сказала моей маме, что я давно уже пошел спать, и сейчас, скорее всего, крепко сплю.
После того, как дома всё успокоилось, и стало тихо, я встал и подкрался к двери. Я медленно открыл дверь и выглянул, Келли сделала то же самое.
С хитрой улыбкой она побежала через зал в мою комнату. На ней до сих пор была моя футболка, поверх которой был накинут халат.
Остаток ночи мы обнимались и спали. Келли вернулась в свою комнату только с восходом солнца.
До нее у меня был секс только с двумя девушками. И я мог честно сказать – Келли была самой лучшей.
Я уже снова хотел ее.
Мне нравилось, как ее тело реагировало на мои прикосновения. То, как дрожали ее ноги, когда я был между ними. Звуки, которые она издавала, сводили меня с ума, а удивление в ее глазах, когда я делал то, что по-настоящему нравилось ей, заставляло парить в облаках.
На следующий день я практически не видел Келли, потому что она ушла со своей мамой, а мы пошли в наш дом, посмотреть, как продвигается ремонт.
Казалось, что дела в доме шли неплохо, и мы скоро вернемся домой.
Мама, конечно же, рассердилась на то, что я позвонил отцу, чтобы попросить деньги. Она отругала меня, но не особо сильно. Глубоко внутри я понимал, что благодаря этой финансовой поддержке ей стало легче, а этого было достаточно, чтобы выслушивать ее нотации.
Очевидно, я попросил у отца слишком много, поэтому сказал, чтобы на остальное мама купила себе что-нибудь хорошее. Она этого заслуживала.
Во время ужина мы с Келли улыбались друг другу, я ждал, что и этой ночью она придет в мою комнату.
Но она не пришла.
Дважды я подходил к двери, думая, что сам пойду к ней, но что-то меня удерживало.
Что-то близкое к страху.
Теперь, когда выходные закончились, и у нее было время подумать…сожалела ли она о ночи, которую мы провели вместе?
Она жалела, что переспала со мной? Это вообще ничего не изменило?
На следующее утро в школе я узнал.
Она полностью меня игнорировала.
Это было похоже на удар в пах. При каждой возможности я тайком наблюдал за ней. Большая часть людей обращалась с ней как всегда, как будто она была самой популярной девочкой в школе.
Я видел, что Ребекка косо на нее смотрела, но Келли, кажется, было все равно. Между Мэнди и Келли чувствовалось определенное напряжение, а Тэд старался держаться подальше от них обеих.
Мне было интересно, извинилась ли Келли перед Мэнди, наладилось ли все между ними.
Я на это надеялся. Мне бы не хотелось, чтобы дружба, которая длилась столько лет, разрушилась.
К концу дня я уже больше не мог это терпеть. Меня раздражало, что она игнорирует меня, несмотря на то, что я несколько раз пытался установить визуальный контакт.
Я подошел прямо к ее шкафчику, где она стояла в окружении своих друзей. Все замолчали – не только люди возле нее, но и весь коридор.
– Привет, Кел, – сказал я, еле выдавливая из себя слова и пытаясь сделать так, чтобы они звучали нормально. – Мы можем поговорить?
Пока я ждал ее ответа, стояла оглушительная тишина, такая, что можно было услышать, как пролетает муха.
Все глаза устремились на Келли, но ее взгляд не отрывался от меня. Я увидел ответ в голубых глубинах ее глаз еще до того, как она заговорила. Она молча умоляла меня понять, безмолвно шептала и извинялась.
– Прямо сейчас я занята, – ответила она.
– Серьезно? – от злости мне стало жарко.
– Потеряйся, задрот, – сказала одна из девочек, встав перед Келли.
– Я не задрот, – сказал я, мой голос звучал твердо и холодно. Глаза девочек, стоявших рядом, расширились. Они ожидали, что я просто убегу. – На самом деле задротство предполагает быть умным, но, как оказалось, я довольно глуп.
– Эрик, – мягко сказала Келли, и девочка, стоявшая перед ней, повернулась, чтобы посмотреть на нее. Это было не извинение – это была всего лишь очередной призыв к тому, чтобы я понял.
Но я не понял.
Никогда не пойму.
Я ушел, не оглядываясь.
В этот вечер мы с мамой собрали наши вещи и вернулись домой.
Я думал, что люди могут измениться.
Но чем больше они меняются, тем больше остаются прежними.
КЕЛЛИ
Надоедать – когда ты беспокоишься о чем-то
Все было так же, как и много лет назад.
Эрик подошел ко мне в школе, и все начали смеяться.
Я прогнала его.
Я очень боялась, что они будут смеяться надо мной, боялась, что они отвернутся от меня навсегда.
Это было худшее из всего, что я делала. Хуже, чем воровство бойфрендов и их одурачивание. Даже хуже, чем в тот раз в третьем классе, когда я сделала вид, будто не знаю его.
На этот раз я знала все факты, понимала, как мы отдалились друг от друга, и я была там, когда мы вместе упали.
Несмотря на все это, я отвернулась от него.
И пожалела об этом сразу же после его ухода.
Какой толк от популярности, если ты добилась ее неправильным путем? Какой в ней смысл, если из-за нее ты заработала себе чудовищное прозвище?
После того как Эрик ушел, я осмотрелась вокруг, и кое-что поняла.
Мне не нравился никто из этих людей.
Я не доверяла им.
Тогда почему я из-за этого переживала?
Была ли я настолько обеспокоена тем, что кто-то не примет меня как таковую, что пошла против всего и причинила боль человеку, который действительно нравился мне?
Я не могла сделать это.
Не могла во второй раз отвернуться от Эрика. Я хотела дружить с ним. Хотела отношений.
Я хотела парня, который был бы исключительно моим. Не потому, что я флиртовала и манипулировала. Не потому, что украла его. Я не хотела, чтобы и с ним было «прожевала и выплюнула».
Я просто хотела быть счастливой.
Эрик делал меня счастливой.
После школы я пошла к Мэнди. Нужно было кое-что уладить. Она была единственной, с кем я хотела сохранить дружбу. Мне было стыдно, что я так поступила с Тэдом, и я радовалась тому, что он рассказал ей правду.
Все это я сказала ей. Точь-в-точь. А потом рассказала про Эрика.
К тому времени, когда я ушла от нее, было почти время ужина. Мы были на пути к дружбе, настоящей, а не той, которая строилась лишь на социальном статусе.
В ту секунду, как только вошла в дверь, я сразу же стала искать Эрика.
Я поспешила на кухню, в надежде найти его там, ожидающего ужин, но в комнате не было никого, кроме мамы.
Он ушел домой. Собрал свои вещи и уехал.
Я бросилась в свою комнату и набрала его номер. Даже спустя годы я помнила эти цифры наизусть.
Ответила его мама. Сказала, что его нет дома.
Я знала, что это была ложь.
Я все испортила. Испортила настолько, что боялась – исправить это не смогу никогда.
Эрик – это не Мэнди. С ним нельзя было поговорить по душам, заплетая друг другу волосы, и снова стать подружками.
Он открылся мне, практически поставил все на кон. Мы провели вместе ночь, которую я не смогу забыть никогда.
А потом обвинила его в этом.
Не может быть, чтобы было уже слишком поздно. Что-то можно сделать. Но это не могут быть только слова и обещания. Он мне не поверит. Он думает, что я наброшусь на него в ту же секунду, как только все усложнится.
Я даже не могла обвинять его за это.
Мне нужно показать ему. Доказать, что он значит для меня гораздо больше, чем вся эта популярность.
Это будет нечто грандиозное.
Широкий жест.
Надеюсь, еще не поздно.
ЭРИК
Убиться веником! – способ сказать, что что-то или кто-то вызывает у тебя отвращение
ДВА ДНЯ СПУСТЯ…
В пробирке передо мной забурлила ярко-синяя жидкость, и я сразу понял, что все испортил. Я со скукой наблюдал за тем, как она бурлила и выливалась за края, стекая на стол.
Белая пена растеклась по стеклу, а я просто наблюдал.
– Что с тобой, черт возьми? – воскликнул Райан, схватив пригоршню коричневых бумажных полотенец и начав убирать созданный мной беспорядок. – Это базовая формула! Ты мог сделать это во сне.
– К сожалению, я не спал, – слабо возразил я.
Его глаза чуть не вылезли из орбит.
– Хорошо, – сказал он, бросив полотенца и проведя руками по своим эластичным подтяжкам. – Вот именно. Ты уже неделю ведешь себя так, будто принимаешь наркотики.
Я закатил глаза, а он наклонился ближе.
– Ты принимаешь наркотики?
Ты понимаешь, что твоя жизнь официально стала дрянным цирком, когда твой лучший друг без преувеличений думает, что ты принимаешь наркотики.
И когда ты испортил простейшую лабораторную по химии.
Мистер Браун подошел к столу с недовольным выражением лица.
– Проблема, джентльмены?
– Нет, сэр, – поспешил ответить Райан. – Мы просто смешали пару компонентов.
– Уберите все и сделайте заново. На этот раз правильно.
– Конечно, – согласился Райан и снова взял бумажные полотенца.
Когда мистер Браун вернулся к своему столу, Ри посмотрел на меня.
– Ну?
– Нет, я не принимаю наркотики.
– Тогда что это? У твоей мамы есть парень? У тебя есть парень?
– Для кого-то настолько умного ты сейчас сказал полную тарабарщину, – пробормотал я.
– Неприятности с девушкой? – догадался он.
Я отвернулся.
– Черт возьми, так и есть, – прошептал он, будто в ужасе от того, что я имею любого рода отношения с девушкой, которые могут доставить неприятности.
Я проигнорировал его и убрал беспорядок, который устроил, и унес испорченную пробирку в раковину, чтобы поменять ее на чистую, и начать все заново.
– Я хочу знать все, – потребовал Райан.
– Нет.
– Ты не можешь сказать «нет». У меня ничего не было… вроде… ну, никогда, так что мне придется пережить это косвенно с тобой.
Я не мог ничего поделать и улыбнулся.
Он решил, что это значит, что я собираюсь разоткровенничаться. Я не хотел говорить о Келли. Это до сих пор причиняло слишком сильную боль. До сих пор болело.
С тех пор, как мы вернулись домой, я был в неизменно рассеянном и дурном настроении.
Мама даже попыталась поговорить со мной об этом, а я ей нахамил. Я понимал: она знала, что это связано с Келли. Черт, она же не слепая.
Но я отказывался говорить об этом. Временно.
– Ты не поверишь, если я расскажу, – сказал я Райану.
– Это связано с вечеринкой в прошлые выходные?
Я посмотрел на него разинув рот.
– Что? Я тоже кое-что слышал.
Я рассмеялся.
– Так ты и Келли… это просто слухи?
– Эй, ты слышишь? – спросила своего напарника по лабораторной девочка за столом позади нас.
Почти в это же время я услышал где-то далеко приглушенный звук музыки.
Все в комнате начали озираться, пытаясь понять, откуда он идет. Пара человек подошли к окнам, а некоторые прижались лицами к стеклам двери.
– Успокойтесь все, – сказал мистер Браун.
Никто не слушал.
Музыка становилась все громче. Как будто тот, кто включил ее, имел проблемы со слухом, потому что я слышал каждое слово песни.
Это была песня группы «The Police» – «Every breath you take».
– Эй, смотрите! – сказал кто-то и показал пальцем через стекло в двери. Весь класс столпился вокруг и одновременно заговорил.
Через громкоговоритель объявили: «Музыка в школе запрещена. Кто бы ни включил ее – должен выключить незамедлительно или будет оставлен после уроков».
Музыка не прекратилась. Кажется, наоборот, стала еще громче.
– Она стоит там, – громко сказал ученик. – Она смотрит прямо на нас!
– Хорошо, отойдите, – сказал мистер Браун и пошел открывать дверь.
Он тут же содрогнулся, как только открыл ее, потому что музыка стала громче.
– Мисс Росс, – закричал он в коридор. – Что вы творите?
– Это Келли Росс! – взволнованно сказал кто-то другой.
От звука ее имени у меня свело желудок. Я сел на свое место и притворился, что не слышу музыку или суматоху.
Райан посмотрел на меня так, словно у меня выросла еще одна голова, и ушел.
Все сейчас говорили. И подпевали. Я услышал, как двери в коридоре открылись, и люди начали собираться там.
Примерно через минуту Райан вернулся.
– Хм, товарищ. Я думаю, это для тебя.
Я дернулся.
– Что?
– Иди, посмотри.
– Нет.
– Чувак, если ты не выйдешь в коридор прямо сейчас, я начну принимать наркотики.
Я закатил глаза. Он ухватился за мою рубашку сзади и стащил меня с места.
– Отлично, – пробормотал я и пошел к двери. Проблема была в том, что вокруг стояла толпа людей.
Я начал пробираться сквозь нее, чтобы столкнуться с еще большим количеством людей. Они смеялись и смотрели, перешептываясь.
– Выключи это сейчас же! – закричал мистер Браун.
Я оглядел толпу и увидел нечто, что было похоже на бумбокс4 . Я пробился сквозь толпу, и вдруг круг расступился, и прижались к стенам коридора.
В центре, стоя между людьми и шкафчиками, была Келли.
На ней были джинсы Jordache, конверсы и яркий розовый топ.
Но мое внимание привлекло не то, что было на ней надето. А то, что она делала.
Она держала над головой огромный бумбокс, который и играл песню.
Увидев меня, она улыбнулась.
– Что, черт возьми, ты делаешь? – перекрикивал я музыку.
– Жду тебя! – крикнула она в ответ.
Толпа становилась больше, даже учителя наблюдали с интересом, никто не пытался прервать то безумие, что она творила.
Песня закончилась, и кнопка PLAY на бумбоксе подскочила.
Все ждали.
Я ждал.
Она поставила бумбокс в сторону и жестом показала мне сделать шаг вперед. Когда я не сделал этого, она подошла ко мне и схватила за руки.
– Я была совершеннейшей идиоткой. Я повелась на всю ту фигню, которая не имела значения. На популярность. Я должна была сделать это еще позавчера возле моего шкафчика, но я испугалась.
Люди перешептывались, некоторые смеялись. Она, кажется, не замечала их. Как будто в коридоре были только мы двое.
– Ты самый настоящий человек из всех, кого я знала. Ты не позволяешь унижать себя, и тебе наплевать на мой статус. Ты был моим самым первым другом, еще до того, как мы узнали, что такое дружба.
– Что ты говоришь, Келли? – спросил я.
– Я говорю, что хочу, чтобы это вернулось. Я хочу дружить. Но больше всего я хочу чтобы мы были больше, чем друзьями. Ты первый парень во всей школе, кто не поддавался моему влиянию и заставил меня задуматься над тем, кто я есть.
– Сердцеедка, – крикнул кто-то из толпы.
– Да, возможно я ею была. Но больше – нет! Мне не нужно воровать парней или играть в игры ради поддержания статуса. Настоящим друзьям неважно, кто мне нравится или какое у меня хобби. Или даже то, как я одета.
Она взглянула на Райана, и я был уверен, что он описался.
– Это я! – выкрикнул он. – Она имеет в виду меня!
Люди засмеялись.
– Зануда!
– Нет! – крикнула Келли. – Больше никаких кличек и ярлыков. Райан не зануда из-за того, что носит подтяжки, а если Эрику нравится наука – он не ботаник.
Мое сердце было переполнено чувствами, но я пытался не поддаваться. Я пытался не влюбиться еще сильнее.
– Я говорю всей школе, прямо сейчас, что я, Келли Росс, серьезно влюблена в Эрика Сивера. Мне нравятся его очки, его взлохмаченные волосы и любовь к науке. И если у кого-то с этим проблемы – тогда они могут пойти в жопу!
– Следи за языком, – отчитал ее мистер Браун.
Келли улыбнулась и сжала мои ладони, но в ее глазах был вопрос.
Я колебался.
Келли отпустила меня и отвернулась. Мое сердце упало. Но она ушла недалеко, просто вытащила кассету, перевернула и вставила обратно в бумбокс.
В ту же секунду, как она нажала PLAY, снова начала играть та же самая песня группы «The Police». Келли стояла там и держала бумбокс над головой.
Она выглядела забавно.
Это было чертовски неотразимо.
Я вошел в круг, она не отводила от меня глаз.
– Что ты делаешь, Кел? – спросил я.
– Я буду стоять вот так до тех пор, пока ты не дашь мне еще один шанс.
– Этот бумбокс ужасно тяжелый.
– Ты не видишь? Ты принадлежишь мне, – сказала Келли.
– Вау. Это было банально, – поддразнил я.
– Я начну петь. Все слова. До одного.
– Целуй ее уже! – закричала Мэнди. Я даже не заметил ее в толпе.
Я снова посмотрел на Келли.
Она кивнула.
Я отставил бумбокс в сторону, но музыку не выключил.
– Я думаю, что влюбилась в тебя, – сказала она мне.
Прямо здесь, перед половиной школы.
– Что я должен сделать, чтобы завоевать твою любовь? – спросил я.
– Поцелуй меня.
– Хорошо, – согласился я. – Но на этот раз я не собираюсь тебя отпускать.
– Я на это надеюсь.
Она смеялась, когда я прижал ее к груди и приник к губам.
Мы продолжали целоваться, когда песня кончилась.
Мы продолжали целоваться, когда всем было приказано вернуться в классы.
Келли Росс была моим другом еще до того, как мы узнали, что такое дружба. Она была моей переменой, которая осталась без изменений. Она была моим самым тяжелым прощанием и самым сладким приветствием.
