Текст книги "Женские тайны"

Автор книги: Келли Дориен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава седьмая

Хорошей и плохой новостью среды оказалось то, что у Даны до одиннадцати утра не было записано ни одной клиентки. Хорошо потому, что ей требовалось время разобраться с жилищной ситуацией, а плохо потому, что она отчаянно нуждалась в наличных.

Открыв салон для Триш, она поспешила обратно в мансарду, чтобы оценить фронт работ. Фронт оказался необъятным.

Мансарда была теплой, достаточно высокой для ее роста и имела витражи в окнах. В пору расцвета дома здесь жила прислуга. Расцвет миновал лет девяносто назад, и тогда же здесь в последний раз убирались.

Она начала сгружать хлам на пол посреди комнаты.

– Ты наверху? – прокричал Вандервурт через некоторое время.

– Да, – откликнулась Дана.

– Я выяснил в транспортной компании, когда прибудет мой багаж. У тебя есть неделя, чтобы перебраться сюда. – Вандервурт окинул взглядом кучу старых журналов, книг и газет. – Отличная работенка для моего старого приятеля Карло Факела.

– А этот Карло случайно не собирается навестить наш город? Я бы не отказалась от его помощи.

Мистер Вандервурт покачал головой.

– Сожалею, но Факел будет очень занят в ближайшие пятнадцать-двадцать лет.

Дана рассмеялась.

– Значит, придется все делать самой.

– Такой красотке? Что случилось со здешними мужчинами? Должно быть, что-нибудь добавляют в питьевую воду, если парни не выстраиваются в очередь у твоих дверей.

– Я недавно развелась и, в общем-то, никого не поощряю. Я вполне счастлива одна, – солгала Дана.

Вандервурт вновь покачал головой.

– Как бы не так.

Пришла ее очередь удивиться:

– Вы считаете, что уже настолько хорошо меня узнали?

– Ну, конечно. Мы с тобой одного поля ягоды, детка, нам необходимо быть среди людей. Я уехал из Флориды, потому что устал от одиночества. По правде говоря, есть в городе одна леди, которую я так и не смог забыть.

– Правда? – Дана обожала разговаривать на такие темы. Частично из-за этого ее салон пользовался успехом. Она с участием относилась к своим клиенткам и никогда не выдавала доверенных ей тайн.

– Правда, – отозвался Лен. – Но я не скажу тебе, кто она, на тот случай, если дама захлопнет дверь перед моим носом. У меня, знаешь ли, есть гордость. – Он уперся руками в дверной косяк и задумчиво посмотрел на Дану. – Бьюсь об заклад, к лету появится парень, который втрескается в тебя по уши.

Дана скептически хмыкнула.

– Боюсь, вы проиграете.

– Поверь мне, я в этих делах разбираюсь. – Лицо Вандервурта посерьезнело. – Готов поспорить, ты живешь сердцем. Любой, кто станет увиваться вокруг тебя, должен будет доказать мне, что он тебя достоин.

Дана уставилась на пыльные половицы – все что угодно, лишь бы скрыть слезы.

– Спасибо, мистер Вандервурт, – сказала она хрипло. К тому времени, когда Дана смогла поднять глаза, ее добровольный ангел-хранитель уже исчез.

Дана все еще улыбалась, направляясь по Мейн-стрит в парикмахерскую и думая о поразительном контрасте между пиратской внешностью Вандервурта и его добрым сердцем. Она была уже недалеко, когда из магазина рукоделия «Узоры» вышла ее мать. Дана оказалась в ловушке.

Подавив протяжный вздох, она подошла к матери.

– Привет, мам. Новое пальто? Симпатичное.

– Ему уже несколько лет.

– Все равно красивое.

Дану ужасала мысль, что когда-нибудь она станет похожей на мать – с глубокими морщинами от вечного недовольства и высокомерно вздернутым носом.

Она подождала, когда мама внесет свой вклад в светскую беседу, но Элеонор натянуто молчала.

– В одиннадцать часов меня ждет клиентка, так что я побегу, – сказала Дана, чтоб заполнить паузу. Она помедлила и решила сделать еще одну попытку: – Послушай, мам, ты можешь в любое удобное для тебя время приходить ко мне стричься.

– Гейл была моим парикмахером тридцать лет, – ответила Элеонор таким тоном, словно Дана предлагала ей совершить предательство.

Гейл Уэббер владела маленьким салоном за городом, и они с Даной поддерживали хорошие отношения. Дана посылала к ней приверженцев традиционного стиля, а Гейл к Дане – желающих не отставать от моды.

– Я же не предлагаю что-то радикальное.

– Я никогда так не поступлю с Гейл.

О пренебрежении собственной дочерью Элеонор не думала. Немного доверия, чуть-чуть уступчивости – вот все, чего хотелось Дане. Вполне достаточно, чтобы сказать наконец матери, что она сожалеет о своем дурном поведении в юности и, главное, что им надо стать ближе друг другу.

И хотя душа у нее болела. Дана продолжала улыбаться.

– Что ж, предложение остается в силе. До встречи.

Она знала, что никогда не увидит мать в «Женских тайнах».

Несколько минут спустя Дана уже стояла в подсобке парикмахерской, оценивая свой набор туфель. Как всегда, встреча с матерью выбила ее из колеи, она чувствовала себя разбитой и несчастной. Пришло время прибегнуть к помощи «обувного» средства.

Дана надела свои любимые серые лодочки с тонкими, изящными четырехдюймовыми шпильками и, почувствовав себя немного веселее, направилась в зал. Теперь она готова обслужить клиентку. Человека красит одежда, в частности женщину, безусловно, обувь.

– Мне нужен отдых, – заявил Кэл, едва отцы города покинули полицейский участок.

– Но ты только что отдыхал, – возразил Митч.

– В Чикаго был не отдых.

Брат ухмыльнулся.

– Тяжелая работа?

– Поговори еще, и я отправлю тебя в дорожный патруль.

– Я бы испугался… если б он у нас был.

Кэл взглянул на часы.

– В пять часов я загружаюсь в жалкое подобие пикапа и еду к себе в хижину. Все, что мне нужно, – это одна ночь непрерывного…

– Кэл, помнишь, зазвонил телефон, когда ты разговаривал с майором Талбертом о всплеске преступности?

Кэл постарался, чтобы голос у него звучал ровно.

– Нет никакого всплеска.

– Главное – осознание. – Митч передразнил Дика Макни.

– Ну, продолжай.

– Звонил Стив. Он лезет на стену – насколько позволяет его разбитое колено, – хочет, чтобы ты зашел к ним пообедать и выпить пивка. Я сказал ему, что ты будешь.

– Ты решил распоряжаться моей личной жизнью?

– Ага, и работенка – не бей лежачего, поскольку никакой личной жизни у тебя нет. – Митч отхлебнул кофе.

Кэл оперся обеими руками о раму узкого окна. Снаружи тихо падал снег, как на рождественской открытке. Он любит этот город. Правда любит, но сейчас этого не чувствует.

Он повернулся к брату, который проявил все-таки здравый смысл, убрав ноги со стола.

– Ты уволен.

– Отсюда? – спросил Митч.

Кэлу не понравился проблеск надежды в его глазах.

– Нет, с поста распорядителя моей личной жизнью. Я сам вполне способен с этим справиться.

Однако надежд на это оставалось все меньше.

Перед самым заходом солнца Дана подъезжала по узкой дороге к дому Хэлли и Стива, который располагался над дюнами, спускавшимися к озеру Мичиган. Снег укутывал деревья, склонившиеся над дорогой.

Рай, подумала Дана и тут же за изгибом дороги увидела следы, явно не принадлежащие машине Хэлли. Старый «додж» Бада Бруэра. Но Бад в Аризоне, а Митча она встретила по дороге – он ехал на своей машине.

Значит, подстроено.

Опять!

Может, развернуться и уехать? Ну, нет, она не из тех, кто отступает.

Быстро проверив макияж и прическу. Дана нацепила небрежно-уверенную улыбку и схватила купленное к обеду вино. Ничего, в долгу перед своей лучшей подругой она не останется.

Хэлли встретила ее в дверях кухни.

– Привет! Рада, что ты смогла приехать. А у нас еще гости. – Улыбка ее была чуть заискивающей.

Дана отдала подруге вино.

– Кэл?

Хэлли увильнула от ответа.

– Ну, что ты стоишь, проходи. Мы тут сидим возле камина, пока лазанья готовится.

Значит, Кэл все-таки здесь.

– Могла бы и предупредить. – Дана расстегнула куртку и стащила тяжелые зимние сапоги. Для уверенности ей сейчас ужасно недоставало каких-нибудь шикарных туфель вместо синих шерстяных носков. А уж про красную фланелевую рубашку и разорванные на коленках джинсы и говорить не приходится.

Хэлли ввела ее в просторную гостиную. Взгляд Даны остановился на Кэле. Он сидел на кушетке. В профиль резкие очертания скул, унаследованных от прабабушки-чероки, представляли зрелище, от которого тело ее охватила дрожь.

Стив медленно поднялся с кресла.

– Я рад, что снег не помешал тебе приехать. Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить?

Дана застыла. В последний раз, когда она смешала Кэла и спиртное, получился опасный коктейль.

– Пока ничего, спасибо. Давай-ка садись и отдыхай.

Стив усмехнулся.

– Слушаю и повинуюсь.

Дана повернулась к источнику своего постоянного эмоционального напряжения.

– Кэл, – изрекла она.

– Дана, – прозвучал ответ.

– Почему бы тебе не присесть? – сказала Хэлли и плюхнулась в единственное свободное кресло. Место осталось лишь на кушетке рядом с Кэлом.

– Спасибо, – проговорила Дана.

– Почему ты ездишь на отцовском грузовике? – поинтересовалась она, пытаясь завязать нормальный разговор.

– Моя машина в мастерской. – Кэл проявлял к Дане не больше интереса, чем к телевизору.

Что ж, на Кэле Бруэре свет клином не сошелся. Дана свободнее устроилась на своей половине кушетки и демонстративно расстегнула пару верхних пуговиц рубашки, пока не показался самый краешек черного кружева бюстгальтера.

– От этого камина довольно жарко, правда? – спросила она Кэла. Судя по смешку Хэлли, с тоном Мэрилин Монро она, пожалуй, слегка переборщила.

Стив поинтересовался у Кэла, как продвигается дело с его назначением.

Кэл удрученно покачал головой.

– Макни наседает на майора и городской совет. Пока я не разберусь с погромом в салоне, не видать мне покоя.

– Тогда арестуй Майка, – вкрадчиво предложила Дана. – Ты станешь шефом полиции, а он окажется там, где ему самое место.

Он смерил ее взглядом, от которого она должна была бы задрожать как осиновый лист.

– Знаешь, я чертовски устал, оттого что все дают мне советы. Я же не учу тебя, как стричь клиенток.

Хэлли вскочила с кресла, схватила Дану за руку и потянула с кушетки.

– Идем-ка проверим лазанью.

– Конечно, – согласилась та, поскольку подруга все равно не оставляла ей выбора.

– Ладно, – сказала Хэлли, когда они очутились на кухне, – признаю, это была не самая удачная моя идея, но не могла бы ты сделать мне одолжение и провести вечер без кровопролития?

– Тогда никаких острых приборов. И, пожалуй, посади нас на противоположных концах стола.

– Я не уверена, стоит ли вас помещать в одной комнате, – пробормотала подруга, вытаскивая лазанью из духовки.

Кстати, обед проходил совсем неплохо до тех пор, пока Дана не упомянула о своем предстоящем переселении в мансарду.

Вилка Кэла звякнула о тарелку.

– Тебе что-нибудь известно об этом человеке?

Это было его первое обращение к ней.

– С ним все в порядке, у меня отличное чутье.

Он гневно воззрился на нее, начал свою речь с встревоженного: «Ты с ума сошла?» – и с каждым словом распалялся все больше и больше.

Пока он перечислял один за другим слухи про мистера Вандервурта, Дана пришла к заключению: Кэла определенно влечет к ней и это его совсем не радует.

Кэл читал нотацию, а Стив и Хэлли дружно кивали головами, как умеют только женатые пары. Дана ценила их заботу, но у нее возникло настойчивое желание зажать уши и громко запеть.

– Послушайте, – наконец сказала она. – Мне ни за что не найти более низкой арендной платы, а я практически без гроша. Кроме того, Лен милый старикан, возможно колоритный, но не опасный. Поэтому, если не собираетесь предложить мне бесплатное жилье, сбавьте обороты.

Получив неохотное согласие троицы, она разрешила Кэлу проверить биографию Вандервурта.

Потом, когда все были на кухне и помогали с уборкой, Хэлли спросила:

– А как ты собираешься переносить свою мебель в мансарду?

– Пока еще не знаю, – призналась Дана. – У меня есть неделя, чтобы решить этот вопрос.

– Кэ-эл, – протянула Хэлли льстивым тоном.

– Нет! – вырвалось у Даны.

Она могла справляться с влечением к нему на нейтральной территории, но не в своей спальне.

– Хорошая идея, – одобрительно отозвался Кэл. – Это даст мне возможность самолично взглянуть на этого Вандервурта.

Неделю спустя Дана осознала, что тревога по поводу близости Кэла к ее кровати была значительно недооценена. С каждой секундой мансарда уменьшалась в размерах.

– Я сама справлюсь, – сказала она, быстро разглаживая руками простыню и готовясь развернуть другую. – Ты можешь пойти и закончить дела с мистером Вандервуртом.

– Мы уже поговорили, и мне вполне хорошо и здесь, – ответил Кэл.

Эта дурацкая простыня отказывалась ложиться так, как ей положено. Дана раздраженно цыкнула, пытаясь ее расправить. Стелить постель еще никогда не было так трудно. Неужели он не может просто взять и уйти?

– Никогда не думала, что застилание постели – увеселительное зрелище, – бросила она через плечо.

– Тебе следует расширять кругозор. – Кэл взял простыню за оба конца и помог ее натянуть.

– Мой кругозор меня вполне устраивает, благодарю.

– Может быть. Хотя, с другой стороны, я не могу судить наверняка, поскольку провел с тобой недостаточно времени.

Он с ней заигрывает?

– Так, что же ты предлагаешь? – спросила Дана, бросая ему подушку, чтобы он положил ее на место.

– Мягкая, – сказал Кэл и улыбнулся. – Масса возможностей.

Он держится почти так же непринужденно, как в ту ночь в «Альмоне». Земля начинала ускользать из-под ног.

– Это пуховая подушка, а наволочка из египетского хлопка, – сообщила Дана, словно продавец секции постельного белья в универмаге.

Взбив подушку, она обернулась.

Он был близко.

Слишком близко.

Кэл обхватил ее лицо руками. Он собирался поцеловать ее, и она этого хотела.

– Дана. – Он давал ей шанс защититься от той боли, которая наверняка придет, когда они закончат поцелуи и вернутся к спорам.

– Да, – прошептала она.

Их губы встретились. Поцелуй вскоре стал горячим и требовательным, а руки – уверенными и знающими. Дана приникла к нему и затрепетала от желания, которое уже вырывалось из-под контроля…

В это время заскрипели ступеньки.

– Эй, молодежь, что вы там делаете?

Кэл отступил назад, а Дана испуганно охнула, пытаясь удержаться на ногах.

– Ничего, мистер Вандервурт! – крикнула она.

– Ну, тогда спускайтесь сюда. Я сунул спагетти в воду, как ты мне сказала, и теперь они кипят вовсю.

Дана вздохнула.

– Выключайте плиту, мы сейчас идем.

Глава восьмая

Через две недели после того дня, когда он помогал Дане перебраться в мансарду, Кэл лежал, вальяжно раскинувшись, на широком диване, обтянутом коричневой замшей, перед камином и наблюдал за пляшущими языками пламени.

Он наконец-то добрался до своего охотничьего домика, этой нирваны, где все его беды и печали должны отступить. На деньги, заработанные на весьма мудрых биржевых вложениях, Кэл построил дом именно для этой цели, и теперь его можно снимать для обложки журнала: огромные, от пола до потолка, окна, утепленные двери, каменный камин, стол для бильярда, ванна на двоих.

Он не упускал случая воспользоваться ею в те добрые старые времена, когда его личная жизнь не касалась никого, кроме него самого и его очередной пассии.

Но даже тогда Кэл был благоразумен – в родительский дом он никогда не приводил женщину. Это было почти святое место. Дом принадлежал семье уже сто лет, и Кэл надеялся, что многие поколения Бруэров еще долго будут жить в нем.

Он встал и подошел к холодильнику; нахмурившись, оглядел содержимое: все, что он любит, и ничего, что хочет.

Потому что он хочет только Дану Дивайн, но заполучить ее было бы последней глупостью. Женщина, с которой он покажется на людях, должна быть совсем другой, возможно учительницей, но уж никак не ходячим образцом чувственности.

В день переезда, когда он поцеловал Дану, только присутствие Лена Вандервурта спасло его от роковой ошибки. Ибо, пока Кэл, правда безо всякой охоты, хранит целомудрие, Дику Макни не остается ничего, кроме так называемого «всплеска преступности», которым он размахивает, словно знаменем, разглагольствуя о промахах Бруэра.

Да, все же хорошо, что Лен присматривает за Даной. Кэл улегся поудобнее, приготовившись провести еще одну целомудренную ночь.

Господи, благослови Лена Вандервурта. И помоги Кэлу Бруэру.

С приходом апреля жизнь Даны пошла в ином ритме. Все окружающее ощущалось ярче и острее: вкус еды, запах цветов, которые она всегда держала в салоне, и более всего Кэл Бруэр.

Их дорожки пересекались с поразительной частотой. Забегая за чизбургерами в кафе на углу, идя по улице, заходя к Хэлли в галерею, она постоянно встречала Кэла.

В конце концов, проанализировав в одно прекрасное утро ситуацию. Дана пришла к выводу, что, возможно, было бы преувеличением назвать их друзьями, но более точного слова ей не подобрать. И потому она сочла вполне уместным снова пригласить его для секса. Приятного, ни к чему не обязывающего секса.

До Кэла ей никогда не приходилось просить об этом самой. События шли в предписанном порядке – парень предлагал, а она либо соглашалась, либо нет. Но, странное дело, ее инициатива лишь усиливала возбуждение, и если бы не опасение, что он скажет «нет», ей бы это даже понравилось.

Дана выдвинула ящик стола, в котором держала свои визитки, взяла одну и написала: «Мотель „Монтанэ“, Гарден-коттедж, суббота, 20.00». Выбранное ею место находилось примерно милях в сорока к северу от Сэнди-Бенда. Она надеялась, что в городе не узнают, что она отдалась Кэлу Бруэру, хотя, видит Бог, она не первая.

Ничего похожего на конверт поблизости не нашлось, и Дана завернула визитку в листок бумаги, потом крикнула Триш, что отлучится на минутку, схватила куртку и поспешила к полицейскому участку.

За одним из двух столов сидел Митч.

– Привет, Дана. Надеюсь, ничего не случилось?

– Э… нет.

Его улыбка была зеркальным отражением улыбки старшего брата – убийственные ямочки и все такое.

– Это хорошо. Ты как-то забавно выглядишь.

Она рассмеялась.

– Вы, мужчины Бруэры, знаете, как отпускать комплименты.

– В этом нам нет равных.

Дана помялась.

– Тут записка для Кэла. Оставить ее на столе?

– Сунь в коробку для корреспонденции.

Дана взглянула на черный лоток. Приятный, дружеский секс, напомнила она себе. И ничего больше. Она выпустила записку, словно та обожгла ей руку. Записка скользнула по пластику и устроилась в правом верхнем углу ящика. Ну вот, она сделала это.

– Приятного дня, – сказала Дана Митчу.

– Тебе тоже, – крикнул он ей вдогонку.

Дана не прошла и десяти ярдов, как ее нагнал Майк. Чувствуя, что шансы приятно провести день резко снижаются, она ускорила шаг.

– Я звонил тебе, – заявил Майк. – Этот старый хрыч не передал тебе?

– Во-первых, мистер Вандервурт не старый хрыч, а во-вторых, да, передавал.

– Тогда почему ты не перезвонила?

– А с какой стати? Чтобы поинтересоваться, хорошо ли ты повеселился, разоряя парикмахерскую?

Он сделал вид, что ничего не слышал.

– Я на днях понял, как скучаю по тем обедам, которые ты, бывало, готовила. Знаешь, свечи, музыка…

– Ты, должно быть, шутишь. – Дана фыркнула. – Размечтался.

– Я знаю, ты скучаешь по мне… немножко.

Дана замедлила шаг. Полгода назад это было правдой, но сейчас она изменилась.

Она потянула его за локоть в небольшой проем между баром «Труно» и сувенирным ларьком.

– Спасибо.

Майк сдвинул брови.

– За что?

– За то, что вынудил меня уйти от тебя.

– Я хочу, чтобы ты вернулась.

Дана покачала головой.

– Надо двигаться дальше. С Сюзанной у тебя не вышло, но ты найдешь кого-нибудь другого.

– Ты нуждаешься во мне.

– Может, раньше и нуждалась, но не теперь.

– Я не сдаюсь, – заявил он, напомнив ей упрямого маленького мальчика, который потерял любимую игрушку.

– Мне пора. – Дана вернулась на тротуар. – До свидания.

Не успела она повесить пальто, как явилась миссис Хокинз, чтобы получить еженедельную порцию загара и сделать укладку.

Пока она поджаривалась под ультрафиолетом, Дана быстро подстригла челку еще одной клиентке. Когда же посмуглевшая леди вернулась и села в кресло, то сделала потрясающее заявление.

– Я хочу что-нибудь новенькое, – произнесла миссис Хокинз, изучая свое отражение в зеркале. – Что-нибудь сексуальное.

– Сексуальное? – переспросила Дана.

– Покороче, посовременнее, – пояснила клиентка, – и больше никаких кудряшек.

– Хорошая идея, – одобрила Дана. – У вас прекрасные густые волосы, мы можем сделать вам умеренно короткую стрижку, стильную, но не экстравагантную.

– А как насчет цвета? Половина женщин моего возраста красят волосы.

– Этим женщинам не посчастливилось иметь великолепный серебристый оттенок. Не меняйте его.

– Что ж, прекрасно. Действуйте, – распорядилась миссис Хокинз.

Казалось, Оливия Хокинз становилась счастливее с каждым щелчком ножниц. Закончив, Дана была поражена ее преображением.

– А теперь пора совершить набег на магазины. – Миссис Хокинз похлопала Дану по щеке.

Дана помогла ей надеть пальто, проводила, села в свое кресло и весело раскрутила его. В воздухе пахнет весной – по крайней мере двое в Сэнди-Бенде, она и миссис Хокинз, уже ощутили это на себе.

Вернувшись после короткого и бесполезного отдыха, Кэл просмотрел содержимое ящика для корреспонденции. Стопка записей телефонных звонков, пять отчетов о несчастных случаях, которые Митч наконец закончил, и…

Он взял кусок картона, завернутый в листок бумаги. Его имя было написано четким, красивым почерком, который мог принадлежать только женщине. Кэл взглянул на брата.

– Случайно не знаешь, откуда это?

– Знаю.

Кэл развернул листок, взял карточку с узором из плюща и прочитал: дата, место и время. Подписи нет, но название салона «Женские тайны», напечатанное внизу, не оставляло сомнений. Намерение отправителя тоже было совершенно ясно.

Прояви твердость, посоветовал себе Кэл. Он с шумом втянул воздух, бросил карточку в мусорную корзину и начал звонить по телефону, заставляя себя не смотреть на клочок картона с каймой из плюща.

Отвернувшись от мусорной корзины, Кэл набрал номер Ричарда Макни.

– Наконец-то ты на месте, – сказал Макни вместо приветствия.

Кэл не собирался отчитываться о своем расписании, поэтому просто поинтересовался, зачем Макни ему звонил.

– Я попросил майора Талберта провести на следующей неделе городское собрание. Люди Сэнди-Бенда должны быть поставлены в известность об эпидемии преступности, с которой они столкнулись. Сейчас это касается таких, как Дана Дивайн, но кто знает, чем все закончится? Горожане должны быть готовы.

Кэл разозлился.

– Во-первых, что значит «таких, как Дана»? Ты намекаешь, что мисс Дивайн не достойна защиты закона? И что это за эпидемия, которая тебя беспокоит? Я мирился с тем, что ты науськиваешь на меня городской совет, но не намерен терпеть твои попытки запугать людей, которым служу. Только попробуй, и я выставлю тебя таким идиотом, что мало не покажется. Понял?

Кэл бросил трубку. Митч поднялся и зааплодировал, но Кэл еще не закончил – он наклонился и вытащил приглашение Даны из корзины.

– Рад, что ты одумался, – прокомментировал брат.

Кэл был абсолютно уверен, что спятил окончательно, но решение принято: если приходится терпеть таких идиотов, как Макни, значит, он не намерен отказывать себе в удовольствии встретиться с Даной Дивайн.

Ровно в восемь вечера в субботу раздался стук в дверь Гарден-коттеджа. Дана последний раз бросила взгляд в зеркало, открыла дверь и встретила Кэла улыбкой.

– Привет. – Она отступила в сторону. – Я не была уверена, что увижу тебя.

– Я и сам не был уверен. – Он снял куртку и повесил на вешалку.

– Хорошо, что пришел.

Он подвел ее за руку к маленькой софе у камина.

– Поговорим?

Ее смех прозвучал скорее нервно, чем весело.

– А я надеялась избежать разговоров. Это у нас не очень хорошо получается.

Кэл улыбнулся.

– Намек понят. Так что ты предлагаешь?

– Одна ночь. Никаких вопросов. Только мы.

– Насколько я помню, с этим у нас тоже… не очень. – Он помолчал. – По крайней мере на следующее утро.

Она ожидала этого и даже отрепетировала несколько остроумных ответов. К несчастью, все они вылетели из головы.

– Я совершила ошибку, – забормотала Дана. – Я убедила себя, что смогу справиться… и не смогла. Сейчас все под контролем.

Он сидел молча.

– Послушай, так ты хочешь остаться или нет?

Кэл поднялся и вышел на середину комнаты. Дана была уверена, что сейчас он заберет куртку и уйдет, но Кэл стянул через голову черную водолазку, обнажив мощную грудь, и бросил ее на кровать.

– Подойди сюда.

Это, как она полагала, было ответом на вопрос.

Дана положила ладонь на его теплую грудь и ощутила стук сердца. Кэл накрыл ее ладонь своей и улыбнулся.

– Похоже, здесь сегодня будет страшно жарко. – Он не спеша расстегнул пуговицы ее шелковой блузки, стащил ее с плеч и положил ладони на обнаженное тело. Блузка скользнула вниз и повисла, удерживаемая не расстегнутыми манжетами.

Дрожь охватила Дану. Улыбка Кэла стала шире, когда он увидел, как поднимается и опускается ее грудь, едва прикрытая красным кружевным бюстгальтером. Он подцепил пальцами бретельки и спустил их. Словно зачарованная. Дана наблюдала, как он неторопливо исследует изгиб ее грудей, легонько водя по ним подушечками больших пальцев.

Ей тоже хотелось прикоснуться к нему. Отчаянно хотелось. Она попыталась, но блузка удержала руки. Заметив это, Кэл усмехнулся:

– Красные шелковые наручники. На тебе они мне нравятся. – Он обрисовал большим пальцем ее сосок, и тот мгновенно отреагировал. – Очень.

Он расстегнул спереди застежку бюстгальтера и развел кружевные чашечки в стороны.

– Ты прекрасна, – сказал Кэл.

– Ты тоже, – ответила она.

Он улыбнулся.

– Лесть тебе не поможет. Ты позвала меня, и я пришел. Теперь я буду вытворять с твоим прелестным телом все, о чем мечтал долгие недели.

– А я буду?..

– Получать удовольствие. Таково мое предложение. – Он поцеловал ямочку над ключицей. Потом поцеловал еще и еще раз… Затем подтолкнул Дану к краю высокой кровати со столбиками и усадил, по-прежнему не освобождая плененных рук.

– Позволь, я подам тебе подушку.

Схватив две подушки у изголовья, Кэл положил их под спину Даны.

– Удобно? – поинтересовался он.

– Если будет неудобно, я тебе скажу.

Он снова улыбнулся.

– Не сомневаюсь, ты никогда не стеснялась высказываться напрямик.

Кэл снял туфли, оставив на Дане лишь черные кожаные лосины, и навис над ней, опираясь о кровать руками.

– А сейчас я буду целовать тебя… везде, где мечтал.

У Даны перехватило дыхание. Она надеялась, что мечтал он о том же, о чем и она.

Начались бесконечные, дразняще-медлительные поцелуи. Его язык скользнул по краю ее зубов и вторгся внутрь. Дана хотела потянуться к нему, прижать к себе, когда он отстранился, но помешали манжеты.

– Спокойно, – пробормотал Кэл, спускаясь ниже, обхватил губами сосок и втянул его в рот.

Она вскрикнула и выгнула спину.

– Да, вот так, – прошептала она.

Он целовал ее шею, ключицы, руки, то и дело, возвращаясь к губам, давая короткую возможность ответить тем же. Каждый позволенный ей поцелуй наполнял Дану нестерпимым желанием прикоснуться к Кэлу.

Поднявшись, он взялся за пуговицу на поясе лосин… Дана вздохнула, когда молния съехала вниз и лосины оказались на полу. Она осталась лишь в красных трусиках. И «наручниках».

Кэл мягко коснулся кусочка шелка, но для Даны этот легчайший нажим был подобен удару молнии. Она изогнулась, моля о новой ласке. Он наклонился и поцеловал пупок, затем провел языком вниз до кружевного края трусиков.

Дана всхлипнула от облегчения, когда Кэл стащил их. Он помог ей вновь устроиться на подушках. Их взгляды встретились.

– Я сказал – везде… – Голос у него был низким и сиплым от желания.

Кэл опустился на колени, и Дана почувствовала, как горячий румянец заливает шею и грудь. Она не могла припомнить другого столь же интимного момента в своей жизни.

Она закрыла глаза и отдалась его ласкам, вначале мягким, потом все более настойчивым. Кэл бормотал восхитительные слова, заставлявшие ее поверить, что она действительно прекрасна.

Дана совершенно обессилела, и ей потребовалось некоторое время, чтобы выплыть из тумана и прийти в себя.

Кэл сидел рядом.

– Привет, – сказала она.

– Привет.

Она пошевелила плечами.

– Готов освободить меня? Я позабочусь, чтоб ты не пожалел об этом, красавчик.

Он рассмеялся, приподнял ее, расстегнул шелковые манжеты и отшвырнул блузку и бюстгальтер в сторону. Дана собрала подушки и переложила их в изголовье.

Кэл стремительно избавился от одежды и лег рядом.

Дана видела, какого труда стоило ему сдерживать себя. От мысли, что он делает это ради нее, она ощутила прилив необычайной нежности. Возбужденная, Дана глубоко вдохнула, притянула Кэла к себе, и их языки сплелись в безумном танце. Сейчас все было не так, как в Чикаго. Дана чувствовала, что это начало, а не конец.

Кэл перекатился на спину, и она оказалась на нем. Он обхватил руками ее бедра.

– Забери нас туда, – не то попросил, не то приказал Кэл.

Его губы изогнулись в улыбке удовольствия, когда она приподнялась, а затем снова опустилась. Дана повторила движение, вначале медленно, потом интенсивнее, двигаясь в ритме музыки, которую не могла слышать, но все равно знала. Жар и напряжение тугой спиралью закручивались в ней.

– Давай же, – приказал Кэл.

Она втянула воздух, собираясь сказать, что еще не готова, но ошиблась – простого интимного прикосновения Кэла оказалось достаточно, чтобы мир разлетелся на тысячи осколков. Дана упала ему на грудь. Он снова перекатился вместе с ней и нашел собственное наслаждение.

Потом они лежали, не размыкая объятий, и он нежно убирал у нее со лба влажные волосы.

– Ну вот, теперь все правильно, – сказал Кэл.

Дана сочла это хорошим началом.

Погружаясь в сон, она в последний раз довольно улыбнулась – очень хорошее начало.