Текст книги "Мерле и повелитель подземного мира"

Автор книги: Кай Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

13

Подруги

Ветры, пахнущие дегтем, овевали стены башни, сметали пыль с подоконников и завывали в простенках и щелях голосами грешников. Впервые Мерле пришла в голову мысль, что все-таки это, видимо, и есть тот Ад, который изображается в Библии, а не просто огромное пустое пространство в глубинах Земли, которое, как говорится в мифах, находится в вечных сумерках под скалистой и песчаной земной корой.

Пирамидальная башня постепенно сужалась кверху, будто ее сложили из трех гигантских наконечников копий, которые кто-то в этой пустыне соединил и поставил. К тому же ребра грехстенного сооружения были очень остры. Мерле удалось бросить взгляд внутрь башни через одно из окон и заметить в полутьме каменные ступени. Наверное, вдоль стен этой треугольной громады наверх ведет винтовая лестница. Она была рада, что Фермитракс несет ее вверх и не надо тащиться по этой лестнице.

Обсидиановый лев летел совсем близко к одной из наружных стен, едва не задевая крылом темный камень. Мерле даже различала насекомых, бегающих по стене, и каких-то более крупных тварей, меняющих свою окраску подобно хамелеонам и сидящих совсем неподвижно. «Словно бы они греются под солнцем, хотя в этом мире солнца нет», – подумалось ей.

– Мерле, – сказала Королева Флюирия, – сделай одолжение, скажи, где сокол? Мне надо знать, в каком направлении он летит.

Она огляделась и увидела, что птица стрелой несется вверх вдоль башни, причем поднимается более круто, чем Фермитракс. Лев не мог позволить себе вертикальный взлет, боясь, что Мерле и Юнипа не удержатся и соскользнут у него со спины. У Мерле руки и так свело от напряжения, поскольку Юнипа, цепляясь за нее, невольно тянула ее вниз.

К счастью, преследовавшие их лилимы поднимались вверх не быстрее Фермитракса. У большинства из них были широченные крылья, несшие их по прямой с огромной скоростью, но когда им приходилось взмывать ввысь, крылья работали с трудом и хлопали, как у неуклюжих откормленных голубей на венецианской площади Сан-Марко.

Еще до того, как беглецы приблизились к башне, Барбридж что-то прокричал Мерле и Юнипе, но за свистом ветра и шумом крыльев они ничего не расслышали. Не сходившая с его лица улыбка почему-то смущала и даже пугала Мерле. Это не была улыбка победителя или человека в предвкушении близкого триумфа, нет. Ей казалось, что он почему-то снова надел личину доброго дяди и словно хочет сказать: «Будь со мной, я тебе друг. Сдайся, не противься, и все будет хорошо».

Нет, не дождется, ни за что на свете!

Она не могла точно определить, на какой высоте они находятся. Каменистая пустыня давно уже слилась внизу в одно необозримое оранжевое пространство, и там ничего нельзя было разглядеть. Сужавшиеся стены башни на этой высоте были шириной метров в сто, то есть значительно уже, чем в основании. Мерле прикинула, что они, вероятно, одолели не менее половины подъема, по меньшей мере километра два. Мысль о том, что с такой верхотуры можно сверзиться, упасть со спины Фермитракса, не слишком ее бодрила, и руки сами собой еще крепче сжимали пряди густой гривы льва. Юнипа у нее за спиной молчала как убитая, но и Мерле было не до разговоров. Она и без того дышала с таким трудом, словно не Фермитракс, а она сама тащила всех наверх.

– Мерле! Вон сокол!

Крик Королевы Флюирии молнией пронзил мозг. Она бы вздрогнула, если бы от напряжения не сделалась настоящей каменной куклой.

Мерле взглянула вверх и успела заметить, как сокол отделился от башни, сделал небольшой круг и с лету нырнул в одно из темных окон.

Фермитракс повторил его маневр, хотя и не так проворно. Он отлетел от башни, описал широкую дугу и последовал за птицей. Однако размах его крыльев был слишком велик, и ему пришлось опуститься на подоконник.

– Пригните головы!

И, сложив крылья, лев ринулся в окно, а Мерле и Юнипа еще плотнее прижались к нему, чтоб ненароком головы не снесло. Они стрелой проскочили внутрь, и яркий свет, излучавшийся телом льва, рассеял мглу в башне.

Там была лестница, которую Мерле заметила ранее. Лестница оказалась такой широкой, что по ней могли бы двигаться целые армии, и была она винтовой, но шла вверх зигзагообразно, от одного угла пирамидальной башни до другого. Ступеньки были разной высоты, причем одни кособокие, другие совсем узкие и явно предназначенные не для человека, а для тех, у кого ноги подлиннее и числом побольше. Стены были иссечены странными знаками, штрихами и полосками.

– Это не знаки, – сказала Королева Флюирия.

Фермитракс меж тем взметнулся над ступенями и снова устремился вверх, да так резко и быстро, что у Мерле потемнело в глазах и она едва не опрокинулась навзничь. Лев поднимался, следуя поворотам лестницы, иной раз бросаясь вбок, чтобы, минуя угол, не напороться на стену, и пролетал буквально на волосок от нее.

– Что значит – не знаки? – мысленно спросила Мерле.

– Это следы.

– Они и по стенам умеют бегать? – удивилась она, но вспомнила о крючках на ногах пауков и тут же подумала о лилимах, бегавших по потолку в пещере каменных голов. – Это очень старая башня?

– Да, очень. Она появилась в те времена, когда Властители Глубин воевали с Океанскими цивилизациями.

– Ты должна мне обо всем рассказать.

– Сейчас?

– Ох, нет. – Мерле сжалась в комок и втянула голову в плечи, ибо в этот самый момент Фермитракс промчался мимо одного из трех тупых углов, едва не задев крылом стену. Но когда-нибудь обязательно расскажешь. Хватит ходить вокруг да около.

Королева снова умолкла, и лишь минутой позже Мерле поняла истинную причину ее молчания. Под ними в башне послышался шум и свист: это Барбридж со своими лилимами тоже ворвался внутрь. Тонкое жужжание мелких крыльев и шумное хлопанье крыльев крупных тварей заполнило пространство, стократно отдаваясь гулким эхом от стен и ступеней. Создавалось полное впечатление того, что летучее воинство Барбриджа вдруг получило мощное подкрепление.

– Они нас поймают. – Слова Юнипы не были ни к кому обращены, но Мерле их расслышала.

– Нет, – возразила она, – не думаю.

У нее в самом деле пропал страх перед лилимами. Если не видеть добродушно-зловещей улыбки Барбриджа, все лилимы теперь кажутся скопищем неуклюжих чудовищ, которым далеко до силы и расторопности Фермитракса. Но Барбриджа она в самом деле страшилась. Барбриджа и того Света, которым он пронизан.

Правда, этот же самый Свет был и в Фермитраксе, наполнял и делал его еще сильнее, больше и опаснее. Значит, делал чудовищем? Может быть, и так.

Сет, или сокол, в которого он превратился, скрылся из виду, но не было никаких сомнений, что он ищет кратчайший путь наверх, к выходу, которым пользовались тысячи лет назад те существа, которых Королева Флюирия назвала Властителями Глубин. Они были вратами Океанских цивилизаций, древними предками лилимов, чье господство кончилось в ту пору, когда Каменный Свет обрушился на их город.

Чем выше и дальше от основания Ада поднимался лев, тем становилось холоднее. Может быть, потому, что стены башни не пропускали тепло, а может быть, и оттого, что вспотевшей Мерле встречный воздушный поток казался пронизывающим ветром. Взглянув на худые ручки Юнипы, обхватившие ее за талию, Мерле подумала, что подруга замерзла не меньше ее самой. От Фермитракса, излучавшего свет подобно мощному фонарю, не исходило никакого тепла, как от адского Света под куполом. Лев омылся в том Каменном Свете, и никто не знал, чем это обернется для него и для всех остальных в будущем.

– Не думай об этом, – сказала Королева. – Не сейчас.

«Постараюсь«.

Позади остался еще один угол, сделан еще один круг в лестничном пролете. Ступени оставались такими же разными, одни выше, другие ниже, будто бы сделаны и для больших, и для мелких существ. Мерле представляла себе массу гадов, одни из которых лезли, толкаясь, по ступеням, другие карабкались по ним на своих паучьих ножках, а третьи быстрехонько семенили прямо по стенам.

Она поежилась, но вовсе не от холода.

– Что он с нами сделает, если догонит? – спросила она Королеву, невольно произнеся эти слова вслух.

– То же самое, что со мной, – сказала Юнипа.

Мерле почувствовала, что Королева почемуто удивилась, но ее голос молчал. Словно ждал чего-то.

– Что ты хочешь сказать? – спросила она, обратившись на этот раз прямо к Юнипе.

– То, что он использует тебя так же, как меня.

Свистящий и хлопающий шум крыльев сзади них стал ближе. Или это всего лишь злые шутки эха? Странный обман слуха?

– Я понимаю, – сказала Мерле, – но как именно?.. Если не хочешь прямо сказать, я могу…

– Нет, – Голос Королевы был непривычно тверд. – Она должна сказать.

Повторять свой вопрос Мерле не понадобилось.

Ты можешь сама почувствовать, если захочешь, – тихо сказала Юнипа, сняв одну свою руку с талии Мерле и схватив ее другой за правый локоть, будто желая оторвать Мерле от львиной гривы.

– Почувствовать? – спросила Мерле.

Тут Фермитракс рванулся влево, и девочки сорвались бы у него со спины, если бы Мерле в какую-то долю секунды не ухватилась обеими руками за его гриву. Она изо всей силы сжала коленками бока льва, а сердце едва не выскочило из груди.

– Не сейчас! – бросила она сквозь стиснутые зубы.

Юнипа ничего не сказала. Молчала и Королева.

– Мы скоро будем наверху! – Голос Фермитракса отозвался от стен грозным рычанием, и он понесся холодным сверкающим вихрем вверх по лестничному пролету, словно вождь огненных духов, мятущихся по стенам и стремглав несущихся вместе с ним в поисках выхода из Ада.

Сокол уже давно скрылся из глаз. «Что, если там, наверху, Сет раньше всех доберется до выхода и закроет его у нас перед носом…«

– Не надо так думать, – сказала Королева.

У Мерле зуб на зуб не попадал. Но теперь не от страха, а потому что сделалось холоднее.

– Осталось немного!

Крылья Фермитракса заработали еще мощнее, повороты стали еще быстрее и рискованнее.

– Они нас догоняют, – прошептала Юнипа на ухо Мерле.

Мерле наклонила голову, но сияние льва мешало что-либо разглядеть внизу, в лестничном пролете. Но и за спиной никого не было видно. Однако долетавшие до них звуки подтверждали, что преследователи не отстают.

– Догоняют… – повторила Юнипа совсем тихо.

Мерле тряхнула головой.

– Нет, не догонят.

– Догонят. Уже скоро.

– Ты можешь сама почувствовать… – сказала Юнипа.

Мерле забеспокоилась, ей стало не по себе, но на сей раз не из-за Барбриджа и его лилимов.

Порыв ледяного ветра ударил девочкам в лицо, разметал волосы, тысячами иголок впился в тело сквозь платье. Позади них в глубине послышался яростный вой.

– Что это?

– Всего только ветер, – сказала Королева.

– Нет, что за крик?

– Лорд Свет.

– Почему он орет?

– Видимо, его лилимы не выносят холода.

– Неужто правда?

– Видно, в Аду не бывает холодно. Они к холоду не привыкли.

Ледяной ветер дул, не переставая, теперь откуда-то сверху.

– Фермитракс! Нам еще далеко?

– Становится светлее. Где-то наверху – выход.

Светлее? Она видела только тот свет, который исходил от льва. Будто они с Юнипой мчатся верхом на комете во мгле башенного ствола, свет кометы скользит по стенам и оживляет все щели и трещины: так и кажется, что щели, как те твари, что остались сзади, начинают шевелиться и на тоненьких паучьих ножках метаться по стенам.

Когда Мерле задержала взгляд на стенах, она увидела, что свет от них отражается, будто они прикрыты стеклом или льдом.

И в самом деле, каменные глыбы были теперь украшены морозными узорами.

Холод между тем становился все острее.

В своих мыслях Мерле обращалась к Королеве: «Я думаю, ты тоже не знаешь, куда мы попадем, если выйдем отсюда?«

– Не знаю.

– Надеюсь – не в вечную мерзлоту?

– Ты хочешь сказать – в Холод Вечности? Нет, так далеко мы не залетели. И не в такое короткое время.

Мерле не могла понять: она обманывается или шум крыльев в глубине ствола стал тише? До нее еще раз донесся гневный выкрик Барбриджа, но лестничный пролет сзади них был пуст.

Руки Юнипы судорожно сжались на талии Мерле.

– Мы скоро выберемся, – сказала Мерле, чтобы ее приободрить.

Юнипа в ответ уткнулась подбородком в плечо Мерле.

На лестничных ступенях под ними теперь тоже поблескивала изморозь. Сияние Фермитракса отражалось на обледеневших поверхностях яркими разноцветными искрами.

Руки Юнипы еще сильнее обхватили Мерле, до боли стиснув ей бока. Девочка вся дрожала.

– Не так крепко! – крикнула Мерле. – Мне больно!

Юнипа, наверное, не расслышала, ибо рук не расцепила, а, напротив, прижалась к Мерле еще крепче.

– Вон там, впереди! – Тело льва на мгновение вспыхнуло еще ярче, и они, оставив за собой внизу лестничные ступени, ворвались в очень просторное помещение такой же пирамидальной формы, как вся башня, но в объеме уже заметно меньше. Три наклонные стены, видимо, сходились где-то в полутьме над их головами, куда не мог дойти свет от Фермитракса.

Они оказались в самой верхней части башни.

На полу громоздились кучи щебня и камней, возможно оставшихся после обвала некогда возвышавшейся здесь огромной рампы. Руины поднимались к отверстию в стене, издали казавшемуся всего лишь бесформенным проломом. Присмотревшись, Мерле убедилась, что в прошлом это было большое окно, которое ныне полузасыпано каменными обломками и стало просто дырой с острыми краями. В помещении царил ужасный холод, на щебенке и на стенах поблескивал лед.

Перед дырой находилось нечто вроде балкона, полуразрушенного и без перил, но достаточно широкого, чтобы Фермитракс мог там сесть. Отсюда они могли бы рассмотреть, что их ждет там, на просторе.

Хлопанье лилимовых крыльев затихло, все замерло. Королева, скорее всего, была права: холод заставил лилимов повернуть вспять. Но, кто знает, может быть, шум погони всего-навсего растворился в большом помещении.

Мерле снова попыталась освободиться от судорожных объятий Юнипы, но девочка отчаянно за нее цеплялась.

– Ты меня задушишь! – крикнула Мерле, но Юнипа будто не слышала.

Пока Фермитракс делал круг по чердачному помещению башни, собираясь взлететь на балкон, Мерле обернулась на отверстие, из которого они сюда вынырнули. С высоты она обнаружила, что выход из лестничного ствола прикрыт тяжеленной каменной плитой размером с иную венецианскую площадь. Но плита была расколота надвое, и именно через этот зияющий широкий разлом они сюда и выбрались. Кто-то, вероятно в незапамятные времена, очень хотел закрыть лилимам-оборотням путь в мир людей. Не получилось.

Разлом черной звериной пастью скалился в основании пирамидального помещения. Преследователей не было ни видно, ни слышно.

– Мы их…

…«обскакали«, хотела сказать Мерле, но в этот миг Юнипа изо всех сил дернула ее за пояс на себя, назад.

Замерзшие пальцы Мерле оторвались от гривы Фермитракса, Королева что-то кричала в ее мозгу, но обе девочки уже неудержимо скользили по спине обсидианового льва. И – соскользнули вниз.

Вниз, во тьму.

Мерле почудилось, что они летят через пролом обратно, прямехонько в Ад. Однако они, буквально через пару секунд, упали довольно далеко от зияния лестничного пролета на кучи щебня, оставшиеся от разбитой наклонной рампы здесь на большой высоте. Мерле грохнулась плашмя на щебень. Спина словно на куски раскололась. Девочка с трудом отползла немного в сторону и покатилась было по наклону вниз, но зацепилась за большой каменный обломок и попала в ложбинку меж развалин, где ее не было видно ни сверху, ни снизу.

Юнипа рухнула рядом на камни, как мешок с костями. Но, не в пример Мерле, даже не вскрикнула. И не охнула.

«Ты можешь это почувствовать«. Как это понять?

Мерле выглянула из-под камней и увидела – довольно далеко – сверкающего, как звезда, Фермитракса, который в поисках девочек парил над руинами рампы. Она хотела его окликнуть, но вместо зова у нее вырвался стон. Рот был полон песка, скрипевшего на зубах. Дыхание превращалось в пар. Камни под спиной были такими холодными, что ладони могли к ним примерзнуть. Проклятая стужа казалась непереносимой – ни в это весеннее время, ни, особенно, после теплыни в преисподней.

Юнипа. Где она?

Мерле посмотрела по сторонам в поисках подруги, намереваясь добраться до нее и ей помочь. И невольно вздрогнула, увидев стоявшую рядом и равнодушно на нее глядящую Юнипу. Зеркальные глаза девочки отражали окружающую темноту и казались пустыми черными дырками.

У Юнипы было до крови разбито колено и сильно поцарапаны ладони, но она как будто бы и не чувствовала боли. Стояла и смотрела на Мерле. Смотрела своими черными осколками волшебного стекла. «Я должна для него увидеть другие миры. Миры, которые нуждаются в новом сердце«.

– Нам надо выбираться отсюда, – сказала Мерле и попробовала подняться.

Юнипа отрицательно качнула головой.

– Мы будем ждать.

– Но…

– Будем ждать.

– Ты все еще ничего не понимаешь? – спросила Королева.

Мерле, конечно, понимала… но ей не хотелось верить. Этого не может быть. Кто угодно, только не Юнипа!

– Это не было несчастным случаем, – добавила Королева. – Она нарочно так сделала.

Обсидиановый лев продолжал описывать круги в вышине и уже несколько раз пролетал над ложбинкой, где под каменным выступом сидела Мерле, но заметить ее не мог. Он их никогда тут не найдет, если не выбраться отсюда.

Но у нее на пути стояла Юнипа.

– Пропусти, – сказала Мерле. Правая лодыжка сильно болела, и ступать на ногу было больно.

Юнипа не двигалась с места. Только глядела.

– Пропусти, говорю.

В развалинах было темно. Лишь вдали тускло поблескивал оконный пролом, да порой разрывал тьму пролетавший мимо Фермитракс. Теперь он позвал Мерле по имени, и она откликнулась, хотя и сомневалась, что лев услышит ее из каменного завала.

Юнипа сделала шаг вперед, прямо к Мерле. Темень стеклянных глаз приблизилась к ней вплотную.

– Что они с тобой сделали? – спросила Мерле.

– Ты должна это…

– Почувствовать. Да, слышала. Но я хочу, чтобы ты сама мне обо всем рассказала.

Юнипа склонила голову набок, словно стараясь сообразить, о чем Мерле хочет услышать. Потом стала медленно расстегивать пуговицы платья, и обнажилась щуплая грудь под костлявыми ключицами. Все ее тело отливало серебром, словно превратилось в одно сплошное зеркало. Нет, это обман зрения, это просто рассыпались по плечам ее длинные белые волосы.

– Смотри, – сказала Юнипа.

Во тьме рубец на труди выглядел легким штрихом, неровной полоской тени.

«Шов крестиком«.

Голос. Мерле прошелестел тихо-тихо, как далекий шорох крыльев Фермитракса:

– Ты побывала в Доме Сердца?

Юнипа кивнула.

– Но где же шрам? Как могла рана…

Юнипа застегнула платье.

– Сердце из камня быстро залечивает раны.

Эти слова прозвучали как нечто заученное наизусть, как строка из несуразного стихотворения. Но тут Мерле увидела, что свежая ранка на колене Юнипы уже затянулась. Остались только синяк и капля высохшей крови.

Мерле очень хотелось разозлиться, возненавидеть Барбриджа, Хирурга и их проклятых тварей. Но в душе были только печаль и бесконечная жалость к Юнипе. Слепая девчонка-сирота, которой взамен глаз вставили холодные зеркальные осколки, а теперь еще и вделали новое сердце. Сердце из Каменного Света. По воле негодяев она сделалась куклой. Перестала быть самой собой.

– Тебе не удастся ей помочь, – сказала Королева.

– Но она же моя подруга!

– Она – во власти Лорда Света. Так же как Лорд Свет – во власти Каменного Света. Точнее – они оба подвластны Каменному Свету.

– Она – моя подруга. Я не могу ее бросить.

– Мерле, – голос Королевы умолял, но был достаточно тверд. – Не в твоих силах вырвать у нее из груди новое сердце.

– Я-то не могу, но кто-штбудь другой сможет. Мы должны попытаться.

– Ты хочешь взять ее с собой?

Мерле не ответила. Она просто обняла Юнипу за плечи и очень удивилась, что та не сопротивлялась. Это был добрый знак.

– Юнипа, послушай. Ты не должна ему подчиняться. Чем бы он тебе ни угрожал. Мы сумеем тебе помочь, обязательно!

– Угрожал? – Юнипа подняла брови, – Он мне ничем не угрожает.

Мерле глубоко вздохнула. Издали она увидела, как свет летящего Фермитракса скользит по стенам. Но она не стала звать льва, опасаясь вспугнуть Юнипу. Мерле снова и снова с ней заговаривала, стараясь выбирать понятные слова. Может быть, в ней еще что-нибудь осталось от прежней Юнипы, может быть, Королева ошибается… И даже постаралась улыбнуться:

– Давай-ка вместе рванем отсюда!

– Нам надо ждать, – сказала Юнипа.

– Ну, Юнипа, пожалуйста!

Девочка отпрянула от Мерле, взглянула на одну свою руку, потом на другую и вдруг бросилась к Мерле. Та с криком отскочила назад и ударилась о камень. Юнипа поймала ее за руку, но Мерле смогла схватить Юнипу за локоть. Инстинкт подсказывал ей, что надо бежать, звать Фермитракса и бежать! Королева Флюирия шептала ей, уговаривала оставить Юнипу и спасаться бегством как можно скорее.

Но искалеченная девочка была ее подругой, попавшей в большую беду, и не все ли равно, что теперь будет!

Юнипа хотела схватить ее за левую руку, но Мерле увернулась. Видно, Юнипа не намеревалась ее ударить или ранить, а, скорее всего, хотела остановить, задержать тут на какое-то время. Пока не подоспеет Барбридж со своими лилимами, если твари одолеют холод и все еще готовы поймать беглецов. Отсюда Мерле не видела расщелины, из которой могут появиться враги, и не знала, близко ли Барбридж или нет. В этот миг на стенах снова отразилось сияние крылатого льва, и она подумала, что он тут не летал бы, если бы увидел поблизости врагов.

Неожиданно Юнипа нанесла ей удар в грудь, Мерле упала на колени, но быстро вскочила и с силой толкнула Юнипу. Та упала навзничь, ударилась затылком о каменный выступ, да так сильно, что голова подскочила, как мячик, – и осталась лежать на земле. Боясь, что она вдруг снова попытается напасть, Мерле сорвала у себя со спины рюкзак и стала в нем рыться в поисках какого-нибудь средства для защиты. В спешке выбросила наземь бутылку с водой, зеркальце, куриную лапку… Ничего подходящего нет. И делать больше нечего.

А что можно было сделать? Обрызгать Юнипу недопитой водичкой, чтобы привести в чувство? Мерле повернула голову к Юнипе, в полной уверенности, что та непременно встанет и будет выполнять повеления Барбриджа, пока тот сам сюда не явится. Нет, все-таки он Юнипу еще плохо вышколил.

Юнипа продолжала лежать, не подавая признаков жизни. Но ее зеркальные глаза были открыты и устремлены на маленькое ручное зеркальце, выброшенное из рюкзака и оказавшееся рядом с ней.

Мерле нагнулась, подняла зеркальце и куриную лапку, сунула их в карман платья и, прихрамывая, полезла на камни и кучи щебня, пока не выбралась из развалин наверх. Она замахала руками и во весь голос стала звать Фермитракса. Через минуту свет, метавшийся вдоль стен, упал на нее, и из темноты вырвался обсидиановый лев. Все вокруг осветилось, и лишь за дальними камнями сгустились тени.

– Где девочка? – спросил он, опустившись возле нее.

– Подожди, я – сейчас! – Мерле побежала назад, спрыгнула в ложбину между камнями и вскоре вернулась с Юнипой на руках, которую она несла, как маленького ребенка. Юнипа тяжело дышала, хваталась за грудь, словно шов «крестиком« причинял боль, и едва шевелила губами. Мерле не понимала, что она пыталась сказать.

– Мы должны ее взять с собой.

Мерле хотела еще что-то добавить, но тут ее рог перестал ей повиноваться, – им завладела Королева Флюирия, которая громко сказала:

– Она принадлежит Лорду Свету. Она предала нас!

Мерле готова была зарычать от злости, но пока Королева распоряжалась ее языком, нельзя было даже хмыкнуть. Но она собрала всю свою волю, весь свой гнев в кулак и с диким ревом освободилась от чужого воздействия. В то же время она ощутила, как этому поразилась Королева, как растерялась, как сжалась в комок где-то внутри нее, испуганная бурным проявлением своеволия Мерле.

«Никогда меня не перебивай, – думала с гневом Мерле. – Не смей никогда так делать!«

И продолжала молча распекать Королеву: «Мы с тобой его так ни о чем и не спросили… ни о помощи Венеции, ни о помощи Серафину с Юнипой, и другим тоже… Даже не спросили! Может, ты вообще не собиралась его ни о чем спрашивать и просто сама хотела в чем-то убедиться? Потому мы здесь и оказались. Какое тебе было дело до Барбриджа? Или до Каменного Света? Никакого!.. Ты заботилась только о себе«.

Мерле испытывала чувство злой досады и одновременно жалости к самой себе. Однако где-то в глубине души она признавала, что тайна, которую несет в себе Королева Флюирия, наверное, очень велика, просто несоизмерима с теми обвинениями, которые она, Мерле, не зная всей сути дела, выдвигает против Королевы Флюирии.

Королева молчала, а Фермитракс с удивлением поглядывал, как Мерле взваливает ему на спину Юнипу. Затем Мерле сама взобралась на него, прижала собой недвижимую Юнипу к шее льва, ухватилась руками за его гриву и велела взлетать.

Обсидиановый лев взмахнул своими мощными каменными крылами, поднялся и направился к оконному отверстию в стене башни.

Юнипа все заметнее шевелила губами, но Мерле не решалась нагнуться к ее голове, опасаясь, что это очередная хитрость Барбриджа, ее господина.

Вдруг ей показалось, что она улавливает в едва слышном бормотании Юнипы одно слово. Хотя это слово звучало довольно странно и совсем не к месту.

– Дедушка, – сказала Юнипа.

И отчетливо повторила:

– Он – твой дедушка.

Мерле замерла.

– Нет, – сказала Королева. – Она лжет. И он лжет.

Веки Юнипы дрогнули, открылись, и в ее зеркальных глазах Мерле увидела саму себя, белую, как привидение, озаренную светом крылатого льва.

Лицо Юнипы оставалось неподвижным, и лишь ее широко раскрытые глаза смотрели сквозь Мерле, сквозь темноту, сквозь миры, куда-то в Страну Лжи, в Страну Правды.

– Дедушка, – пробормотала Мерле.

Не слушай! Он только того и хочет, чтобы ты поверила. Барбридж заставляет ее распространять свои лживые выдумки, чтобы ты ему подчинилась.

Мерле еще раз взглянула в зеркальные глаза на оба своих белесых отображения и отвернулась от Юнипы.

– Это ничего не меняет, – твердо сказала она, хотя в голове у нее мысли роились, как пчелы в улье. – Дед он мне или нет, но на нем лежит вина за то, что случилось с Юнипой… и со всеми нами.

Королева, конечно, знала, что происходит у нее в душе, но затаилась и молчала.

Фермитракс уже приблизился к полуразрушенному балкону, когда Мерле вдруг произнесла вслух поразившую ее мысль:

– Почему же над Юнипой он может властвовать, а над Фермитраксом нет? Ведь Каменного Света в Фермитраксе куда больше, чем в ней.

Лев опустился на широкий каменный балкон перед отверстием, пробитым наружу, Оттуда залетали снежинки и тонким слоем, как белый пух из вспоротой подушки, устилали темный камень.

– Надо мной никто не властвует. – После купания в Каменном Свете басистый голос льва внушал еще больший трепет. – Мое – это мое и больше ничье.

Мерле прочитала в его глазах: «Пока ничье«. Но может быть, она просто обманулась и видит не то, что ей подумалось? «Ох, если бы, если бы, если бы!«

Позади них во тьме послышалось медленное и равномерное хлопанье крыльев. Обернувшись, Мерле и Фермитракс увидели приближавшегося к ним Барбриджа верхом на его лилиме. Спиралевидное тело твари подрагивало и покачивалось, выпуклые глаза горели, как факелы, а на крыльях поблескивал лед.

«Ты права, – подумала она. – Лилим жутко замерз«.

– Конечно, – сказала Королева.

Подлетев ближе, мерзкая тварь устало закачалась в воздухе на высоте балкона, метров в двадцати от оконного отверстия.

Барбридж не сводил глаз с Мерле. Его напускное добродушие исчезло. Остальных сопровождавших его лилимов нигде не было видно, хотя, наверное, он понимал, какая ему грозит опасность, если Фермитракс на него нападет.

Тем не менее Лорд Свет был здесь.

– Мерле, – сказал он. – Ты не знаешь ее имени? Я могу назвать тебе ее имя…

«Чье имя он имеет в виду? Имя Королевы Флюирии? Но какое она…«

Порывом ветра с балкона взметнуло облако снежинок и занесло внутрь башни мириады крохотных острых льдинок. Лилим задрожал и подался назад.

Барбридж ничего не сказал, только качнул головой. Мерле невольно подумала, что его досадливый кивок относится не к замерзшему лилиму, а к ней. К ней одной.

Затем Лорд Свет пришпорил лилима, летучая тварь развернулась и понеслась обратно в темноту, к расщелине в полу, в лестничный пролет.

Проводив их глазами, Мерле снова взглянула на Юнипу. Ее глаза были закрыты, но сквозь неплотно сомкнутые веки просвечивало серебро. Мерле положила руку ей на грудь, грудь была холодна, сердце не билось. На какой-то миг Мерле показалось, что вокруг ее руки разлилось сияние, но свет исчез прежде, чем она поняла, что это не обман зрения.

Надо было помочь Юнипе. Неизвестно как, но обязательно надо.

«Что хотел сказать Барбридж? Ее имя… Чье?«

Фермитракс поднялся, нырнул в окно и вынес Мерле наружу.

Ее ослепила яркая белизна, словно и весь внешний мир был залит Каменным Светом. Но это была лишь снежная завеса, белая пелена падающего снега, закрывавшая солнце. Равнину, которая расстилалась под ними, тоже покрывал толстый слой снега.

– Зимний Холод, – прошептала Мерле.

– Посреди лета?

– Это – Холод. Он здесь.

Королева с сомнением заметила:

– Ты думаешь?..

– Он сказал правду. Он выбрался оттуда раньше нас.

Они находились высоко над замерзшей равниной, ветер бил Мерле в лицо. Она уже давно продрогла и едва держалась за льва окоченевшими руками. Но теперь стало еще холоднее, и ей подумалось, что, если сейчас где-нибудь не обогреться, можно превратиться в льдинку. Надо хотя бы руки погреть. И она опустила правую руку в карман платья. Рука наткнулась на рамку зеркальца, тоже холодную, как лед. Однако водяная поверхность зеркала и его нутро были так же удивительно теплы, как всегда.

Мерле предположила, что они находятся на склоне горы, возвышающейся метров на сто над равниной. Но когда осмотрелась, то не знала, что и подумать. Заснеженный склон был пологим, без всяких перил, однако на нем различались ступени, очень много спускающихся вниз ступеней, каждая из которых была в метр высотой.

– Мерле! – Голос Фермитракса вывел ее из оцепенения. – Погляди вдаль!

Прищурившись, она взглянула туда, куда указывал лев, тоже, наверное, ослепленный снежной белизной. Когда глаза немного привыкли, она разглядела силуэты непонятных сооружений. Их верхушки был слишком остры, а контуры слишком симметричны, чтобы походить на горы. Склоны были разлинованы рядами таких же ступеней, как те, где они с Фермитраксом стояли.

Мерле повернулась и посмотрела наверх. Ступенчатый склон сужался кверху под довольно острым углом.

– Это – пирамиды, – сказала Королева.

Мерле едва перевела дыхание – то ли от стужи, то ли от того, что вдруг поняла, куда они попали.

«Египет. Хотя пустыня засыпана снегом!«