Текст книги "Садовница (СИ)"
Автор книги: Катя Зазовка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Глава 5. Новая работа
Гладкая мутная поверхность старинного зеркала еще шла рябью, а Гефра уже мерила шагами каменный пол в Смотрящем зале. Бездари! Болваны! Тонкая рука ударом наотмашь опрокинула изящный трехногий столик, украшенный драгоценными камнями. Тот с грохотом повалился на бок, со звоном роняя серебряный поднос и рассыпая фрукты. Трое болезненно бледных подростков, все это время хранивших молчание у стен, кинулись подбирать с холодного пола разноцветные плоды, еще мгновение назад раззадоривавшие аппетит. Но женщина словно и не заметила произошедшего. Ну, что за идиоты ей достались? Не суметь справиться с девчонкой во время дежурства Рони и Пьера? Негодование переполняло сущность, лезло наружу, подстрекая расквитаться с неумехами. Но Гефра сдержала порыв. Ей не впервой приходилось это делать. Слишком дорого сейчас могла обойтись потеря горстки преданных слуг. Возможно позже. Нет, непременно позже. Дивное лицо озарила кровожадная улыбка.
– Двалин!
Седовласый слуга будто тень возник на пороге. Бесстрастное бронзовое лицо как обычно ничего не выражало. Лишь на самом дне глаз плясали искорки, подтверждая, что старик не изваяние, а живой человек.
– Госпожа?
– Хильда и Гала ко мне. Немедленно.
Эхо пожелания застали смотрителя уже на лестнице. Он стрелой несся выполнить приказ любимой хозяйки. На миг пожилой слуга порадовался своей силе, за последнее время ощутимо обновившейся. В мышцы частично вернулась былая скорость, на четверть возродилась мощь. И хоть пока эти перемены заметны лишь ему самому, со временем и эти олухи снова увидят в нем соперника. Ведь дальше начнет обновляться внешность – и седой старик опять превратится в дюжего коренастого мужчину, достойного занять место по правую руку от любимой госпожи, потеснив Хильда.
Двалин в очередной раз выполнил приказ и удостоился похвалы. Из-за чего красные глазки вспыхнули злобой, а мясистый нос недовольно сморщился. Но гиганты не то, что не посмели подняться с колен, они даже головами не повели. Гефра медленно обошла нерадивых слуг. Остановилась между ними, схватила за уши и резко потянула вверх. Мужчины застонали, но этим вызвали лишь новый всплеск ярости.
– Я не желаю знать, что вам помешало избавиться от девчонки. Вы меня сильно, сильно подвели, – прошипела женщина, вымещая злобу на раковинах. Боль вынуждала гигантов втягивать воздух сквозь зубы, – Гал, поскольку это твоя первая неудача, то пока я тебя прощаю.
Слуга осторожно потрогал освободившееся ухо, словно уже и не чаял его почувствовать.
– Что касается тебя, Хильд, – Гефра скрутила мочку. – То за очередной промах время твоего пребывания в образе человека я сокращаю вдвое.
Слуга сник – даже прекращение пытки не сорвало и вздоха облегчения с его губ. Гефра отошла к трону и грациозно опустилась на сидение. Из-за того, что она снова прибегала к помощи зеркала, ее сила оскудела. И сейчас, когда ярость схлынула, это ощущалось особенно остро. Однако показывать свою слабость приспешникам она не желала. А потому заговорила как можно тверже и ровнее:
– Вероятно, завтра у нас последняя возможность убить девчонку. Вы не должны ее упустить.
Когда гиганты, вылив горячие заверения в непременном успехе, вышли из зала, Гефра обратилась к Двалину:
– Я хочу, чтобы ты подстраховал их завтра…
– Госпожа, разве я смею оставить вас без защиты? – это был тот редкий случай, когда старик решился прервать прекрасную хозяйку. Но он слишком любил эту женщину, чтобы не попытаться переубедить ее. Ведь она еще так слаба.
Дивные глаза на мгновение потемнели, но чистота синевы тут же вернулась – редкая преданность и искренность слуги подкупали.
– Мы не имеем права упускать такой шанс, Двалин. Стоит девчонке перешагнуть черту сада, как она станет для нас недоступной. И кто знает, появится ли еще одна возможность избавиться от нее.
Слуга вгляделся в прекрасное лицо. Похоже, госпожа снова пользовалась зеркалом слишком долго. Зря она так растрачивает себя. Зеркало, подавление чужой воли, снова зеркало… Гал вполне бы мог шпионить сам. Или мальчишки. Хотя нет. Все еще остается вероятность, что их могут узнать. Ох, госпожа… Двалин решился еще раз проявить своеволие:
– Может быть, стоит на всякий случай повторить ритуал? Подпитать ваши силы. Я сей же час все подготовлю и созову друидов.
– Нет, не сегодня. Иди, – подбородок указал на дверь.
Старик коротко кивнул и вышел из Смотрящего зала, покинув госпожу в одиночестве. Когда высокие толстые двери с изображением исполинской руны беркана отрезали все внешние звуки, Гефра снова подошла к зеркалу и шепотом, словно ее все-таки могли услышать попросила:
– Покажи мне его.
* * *
Посещение дома престарелых и лицезрение оригинала завещания с одной стороны подтвердили, что бабушкина квартира мне действительно не принадлежит, а с другой – добавили в душу сомнений. Я старалась поменьше об этом думать, боясь совсем слететь с катушек. Но систематически являющаяся череда образов перед сном – бабушки, Андрея, кабана, мужика с крыльями и неприятного юриста, все ж заставили подсесть на снотворное. Неделя пролетела слишком быстро. Но я решила, что выделять себе больше времени не имеет смысла. И хоть Вера Сергеевна ворчала, что я бросаюсь в авантюру, все ж таки помогла мне распродать более-менее ценные вещи из бабушкиной квартиры и собрать чемоданы, готовясь к новой работе, и соответственно жизни.
В назначенный день, горячо распрощавшись с соседкой и ее гостеприимством, я взяла в каждую руку по пузатому старенькому чемодану, перекинула через плечо здоровенную дорожную сумку и вышла во двор, где уже ожидало такси. Пока смуглый таксист с проворством мыши и самобытными кавказскими шуточками укладывал мою поклажу в багажник, я старалась надышаться воздухом родного двора. Взгляд пробежался по свежевыкрашенным качелям, большинство из которых были моими ровесниками, по раскидистым ясеням, бесстыдно выставившим напоказ свою наготу, по причудливо изогнутым акациям, по золотистым косам берез и замер на белоснежных стеклопакетах. Их установили всего месяц назад по настоянию Андрея. Тогда еще была жива бабушка. Тогда еще у меня был любимый. Тогда я еще была счастлива. Тогда еще… По щеке скатилась соленая бусина. Стоп! Хватит.
– Эй, красавица, мы едем или как? – широкая улыбка уютно расположилась на смуглом лице, высунувшимся из окна машины.
– Едем, едем, – я, поспешно стерев со щеки следы мимолетной слабости, прыгнула в машину, и уставилась вперед, запретив себе оглядываться.
– Вах, какая красота, – два черных уголька так и впились в меня.
Смущение алой краской подступило к лицу. Не то, чтобы мне никогда не делали комплиментов. Но вот так, нахально разглядывая мою грудь (причем даже не третьего размера) и одновременно восхищаясь… До сих пор так делал только Трутень.
– Проси, что хочешь – все для тебя сделаю! – щелкнул пальцами таксист. – Хочешь луну с неба? Достану! – придвинулся ближе. Я же наоборот, пожалев, что села спереди, вжалась в дверку.
– Не надо луну. Просто чуточку отодвиньтесь, – пробормотала я.
– Как скажешь! – мужчина нехотя отстранился и с самым серьезным видом заявил. – А, знаешь что? Выходи за меня замуж!
Засаленная кепка в сердцах полетела на руль, обнажив блестящую лысину, окруженную венчиком темных волос.
– Мать моя давно о внуках мечтает! – в черных глазах засветилось странное почти маниакальное обожание. – А я ей вон какую красавицу приведу! Вах-вах!
Горец схватил мою левую кисть и принялся целовать.
– Это что, шутка такая? – в голове завертелась настойчивая мысль – как минимум, вызвать другое такси.
– Какая шутка?! Обижаешь! Я с самыми серьезными намерениями! – толстые губы снова впились в мою кисть. Я с трудом вырвала руку из эпицентра слюнявой атаки. Плотнее запахнула курточку, скрыв тем самым грудь, обтянутую тонкой блузой и украшенную бабушкиной брошкой, и выскочила наружу.
– Эй, ты куда? – водитель тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения, и выпрыгнул следом. Угли уже смотрели на меня с полным безразличием. – Ты чего? Едем-то куда? – кепка вернулась на голову.
– Никуда. Я передумала, – еще не хватало ехать куда-то с типом, страдающим раздвоением личности. Слава богу, что это прямо сейчас проявилось. А то завез бы меня куда-нибудь в лес… – И, пожалуйста, верните мои вещи.
– Э-э-э, милая, так не пойдет! Я сюда приехал? Приехал! Отвезти тебя готов? Готов!
И, похоже, не только отвезти. Нет уж. Как-нибудь сама справлюсь.
– Я вам заплачу, – жутко хотелось рвануть обратно в квартиру Веры Сергеевны, но вот так потерять свои вещи было тоже жаль. Да и к тому же вон там две соседки – если что очевидицы, да и там пяток ребятишек играет. И Андреич на балконе курит. Стало быть, напасть не посмеет. На всякий случай я отошла на несколько шагов назад. Идиотизм какой-то!
– Пятьдесят! – гордо заявил горец, щелкнув в воздухе пальцами.
– Идет, – кивнула я. Дождалась, пока сумки выстроятся на тротуаре и, улучив момент, кинула в открытое окно машины бумажку, вырученную, кажется за то самое старенькое кресло.
– Красивая ты, – подытожил таксист, прислушиваясь к хрусту новехонькой пятидесятки, – только сумасшедшая.
– Кто бы говорил, – пробормотала я вслед отъезжающей машине. Села на лавку, достала нокиа и принялась снова вызывать такси. На этот раз я предусмотрительно потребовала водителя-девушку. Оператор никак не отреагировала. Вероятно, подобные просьбы у них не были редкостью. И хотя ждать мне пришлось пятнадцать минут, все же безопасность того стоила.
Пока ждала, неожиданно пришла к выводу, что меня, наверное, кто-то сглазил. Ну, или порчу навел. А иначе как объяснить все последние события? И хотя я не очень-то верила в подобные штучки, в памяти почему-то уже в третий раз всплыло улыбающееся лицо Аньки.
– Эй, такси вы заказывали?
– Да, – а я и не слышала, как подкрался бежевый форд.
Мужеподобная женщина в майке-алкоголичке ловко загрузила мои вещи в багажник, даже не посетовав на их немалый вес. Я, плотнее закутавшись в куртку, лишь подивилась ее недюжинной силе и горячей крови.
– Ну? Куда едем?
Я отчеканила адрес и уселась сзади. К счастью, водительница оказалась не из словоохотливых или просто чисто по-женски почувствовала, что пассажирке сейчас не до разговоров. Я смогла погрузиться в размышления. Путь был неблизкий. Приятная музыка постепенно сгладила остроту восприятия утреннего происшествия. Зато снова стало нарастать волнение в преддверии встречи. А вдруг, не понравлюсь? Или Розалия решит, что я неумеха? Впрочем, месяц испытательного срока все расставит на свои места. Главное, что обещанная зарплата оказалась значительно больше, чем я думала. А предоставление жилья (даже с регистрацией!) так и вовсе решало основную проблему. И если мне там понравится, уж я расстараюсь, чтобы задержаться.
Прошло минут двадцать – я совсем разомлела. Климат-контроля в старенькой машине не было, зато слишком хорошо работала печка. Шифоновая блузка стала неприятно липнуть к телу – и я попросила уменьшить напор тепла. Однако водительница разразилась отборной бранью, что в этом старом корыте все либо работает на полную мощь, либо не работает совсем. Пришлось снять куртку, хотя это откровенно помогало мало.
Скоро форд покинул пределы города. За окошком замелькала разноцветная лесополоса. Через пару километров мы и вовсе свернули с шоссе. А минут через пять оказалась на месте. Ну, почти. Дорогу к дому так размыло, что таксистка отказалась даже пытаться ехать по ней на «старой развалине». Я расплатилась и оказалась на обочине в окружении двух чемоданов и сумки. Слева тянулся по-осеннему пестрый лес, слишком густой и беспросветный. Справа – заросшее высоким сорняком поле. И лишь впереди я сумела разглядеть уголок красной черепичной крыши. Вроде, по описанию туда мне и нужно. Далековато. Я огляделась – ни души, но это лишь насторожило. Как назло в голову полезли дурные мысли. Да-а-а, не так все представлялось. Покалывание от страха в позвоночнике и стрелки часов, неумолимо бегущие вперед, придали ускорения. Я подхватила далеко не легкий багаж и скоренько зашагала по наиболее сухому месту – обочине вдоль леса. Надо же, а я как-то раньше и не думала, что такая трусиха. Хотя в свете последних событий – хорошо, что вообще еще не превратилась в параноика. Не превратилась же? Невольное оглядывание по сторонам вызвало улыбку и даже позволило чуть-чуть расслабиться.
Ходьба давалась с трудом – ноги все время разъезжались. Сапоги поменяли цвет с черного на грязно-бурый. Похоже, предстать перед Розалией во всей красе не выйдет. Да и к назначенному часу мне тоже ни за что не успеть. Багаж оттягивал руки – и уже через минут пять я практически перестала их чувствовать. А еще через десяток шагов стала ругать сначала себя, что вообще решилась на эту авантюру. Затем необъяснимое решение бабушки, лишившее родных стен, кафе, в котором подали газету, и вообще весь белый свет, свою никчемную жизнь и прочее-прочее. Пятьдесят метров я еле преодолела минут за десять. Черепичная крыша не открылась и на миллиметр. Создалось впечатление, что чем быстрее я пытаюсь добраться до дома, тем скорее он от меня удаляется.
Еще через несколько шагов я поскользнулась – и после короткого бега на месте все-таки распласталась на обочине. Защелки на одном из чемоданов предательски раскрылись – и одежда веером взлетела в воздух. А в следующий миг дорога уже приоделась в мои наряды. Вот же блин! Усиленно сгоняя злые слезы, я поднялась. Оценила масштабы бедствия, но все оказалось не так плохо (если не считать раскиданных вещей). Во всяком случае, я почти не выпачкалась, и защелки не сломались. Вздохнула и принялась собирать разбежавшиеся пожитки. Однако дорога упрямилась, не желая так просто отдавать обновки. В результате чуть ли ни каждый наряд тянул за собой килограмм грязи. В пылу борьбы за тряпичное имущество я не заметила, как подошли двое верзил. Один из них показался смутно знакомым.
– Эй, красавица. Нужна помощь? – блеснули красным крохотные глазки. Я шарахнулась в сторону, проблеяв что-то нечленораздельное. Громадины растянули рты в улыбках. Сложно было сказать, чья неприятнее, и какое лицо обещало больше неприятностей. – Поможем, Гал?
– Обязательно. Как не помочь одинокой путнице? – громила, не отрываясь от скачущего в руках «Йо-Йо», так просмаковал слова, что страшно было даже представлять, как именно он желает помочь.
Я медленно попятилась, стараясь не давать им перекрыть дорогу к дому Розалии, кажущемуся сейчас единственным пунктом спасения. Но здоровяки наступали – медленно и неотвратимо.
– Что вам нужно? – куда внятнее, но все таким же дрожащим голосом, спросила я.
– Ты, – хором отозвались гиганты и отвратительно расхохотались. Мамочки, неужто маньяки? Никогда прежде не слышала, чтобы маньяки действовали вместе. Насильники?! Убийцы?!
– Пожалуйста, заберите все, только не трогайте меня, – сознание находилось где-то на границе между первобытной паникой и обмороком.
– А вот этого, к сожалению, я обещать не могу, – злобные глазки снова полыхнули алым.
– Ага, – подтвердил второй, утерев мясистый нос, и, сунув игрушку в карман, огляделся по сторонам.
Красноглазый приблизился на пару шагов. Его взгляд спустился к моей груди и уперся в брошь. По лицу расползлось… Восхищение? Здоровенный детина прижал руку к груди и, чуть склонив голову, мягко произнес:
– Позволь помочь тебе, красавица.
Я в полном недоумении наблюдала за ним. Напряжение потихоньку отступало. И с чего вдруг я надумала, что они хотят меня убить? Значит, параноиком не стала?! Нервно хихикнув, я кивнула. Гигант бесстрашно полез в самую грязь за оставшимися вещами.
– Хильд, ты чего в грязи вошкаешься? Или не можешь противостоять свинячьим позывам? Кончай с ней побыстрее, пока Рони и Пьер не освободились!
Последняя фраза заставила меня вздрогнуть. Как это «кончай с ней»? В смысле – бросай ее – и скорее пойдем? Или…
Хильд (или как там его) не отреагировал на слова приятеля, продолжая собирать одежду. Гал, неприятно улыбаясь, подошел ко мне вплотную. Надо же какая громадина! А ручищи-то… Снова повеяло неприятностями. Опять натянулась внутренняя струна. Мужик, не стесняясь, разглядывал меня вдоль и поперек. Особое внимание уделил области груди и снова вернулся к лицу:
– А ты и, правда, хороша! Хочешь, я тебя на руках понесу?
В ненормально расширенных зрачках я видела свое отражение. Наркоманы? Нет, не похоже. Слишком уж опрятные. Они вообще чужеродно смотрелись в стильных куртках и джинсах в этом захолустье. Впрочем, может, тут рядом какая-нибудь кантора? Или просто живут за городом? Сейчас ведь вообще модно за городом жить.
– Б-благодарю, но я уж лучше сама.
– Ну, хотя бы чемоданы? – обиженно вывернул губу Гал.
– Ла-ладно, – да, чего это я? Совсем людям верить перестала. Нормальные ребята, вроде. Уже через пять минут я довольно бодро шагала по направлению к своей новой работе в сопровождении двух мужчин. Мало того, что они несли чемоданы, так еще и без устали поддерживали меня при малейшем намеке на падение. Как таковой беседы у нас не складывалось. Зато неожиданные попутчики наперебой забрасывали меня изысканными комплиментами и признавались в любви до гроба. И хотя я считала, что все это чересчур, но не перечила. За такую-то помощь. Поэтому лишь улыбалась и снисходительно принимала некоторую навязчивость. Дорога извивалась точно змея, будто нарочно удлиняя путь. Домик ей вторил – то выглядывал, то полностью скрывался за очередным лесистым изгибом.
Наконец, устав играть в прятки, он буквально выпрыгнул навстречу.
– Вот это да! – невольно вырвался возглас восхищения. Нет, постройка не поражала нетривиальными размерами, нестандартной формой или оригинальностью дизайна. Просто ее сплошь увивали кружева из неизвестных мне сиренево-фиолетовых цветов. Изысканным узором и благородными красками они словно вязаное пончо охватывали каменный стан, за исключением квадратных окошек, балкончика и шляпки из красной черепицы. И хотя я не впервые наблюдала растительный декор – частные строения нередко украшал плющ или дикий виноград, но такого дивного убранства не встречала никогда. В голове тут же нарисовалась картинка из детской книги, где Герда оказалась в гостях у пожилой колдуньи.
Спутники моей радости не разделяли. Вернее они только и делали, что смотрели на меня. И, признаться честно, я от этого подустала. Конечно, мужское почитание и комплименты – это приятно, но когда от их изобилия становится приторно – хочется просто сбежать. В конце концов, я, конечно, привлекательна, чего душой кривить, но далеко не идеал красоты, от которого сходят с ума с первого взгляда. В общем, я лишний раз порадовалась, что скоро окажусь за тем чудным забором в этническом стиле, украшенном глиняными горшками.
Вот только, к сожалению, глазомер подвел: до владений Розалии пришлось добираться дальше, чем показалось изначально. Каждый шаг, подговаривал кружевной домик спрятаться, а забор вырасти. Даже стало чуточку обидно: собственные шаги, а почему-то вдруг настроились против меня. Я продолжала вглядываться, пытаясь оценить, насколько велики владения и соответственно много ли там работы. Ведь явно не просто так зарплата оказалась так хороша. Да еще и предоставление жилья. Но с какого угла взгляд ни подступался – создавалось впечатление, что участок совсем небольшой. Хотя, возможно, дело вовсе не в широте работы, а в ее сложности. Вдруг там выращиваются какие-нибудь слишком прихотливые растения, требующие сноровки и особого подхода? Хоть бы справиться.
Когда мы все-таки добрались до калитки – дом скрылся почти полностью. Из-за, оказавшегося довольно высоким, забора а-ля частокол торчала только макушка черепичной шляпки. Ну, прямо барышня застеснялась да покраснела до самых кончиков волос.
– Спасибо большое, что помогли. Я пришла.
На лицах гигантов отразилось такое разочарование… Нет, не так. На лицах гигантов отразилась грусть прямо-таки вселенского масштаба. И я снова заподозрила в них некоторые отклонения от нормы. Нестерпимо захотелось избавиться от странноватых попутчиков. Лапищи сильнее сжали ручки моих чемоданов.
– Дальше сама, – я протянула руки, надеясь, что жеста достаточно для того, чтобы мужчины поняли – мне пора. И им, собственно, тоже. – Ну, правда. Или вы хотите, чтобы меня уволили, еще толком не приняв на работу?
Мужские головы так отчаянно затряслись, что на миг стало страшно, как бы они совсем не слетели с плеч. Однако пальцы не разжались. Я, стараясь улыбаться как можно ласковее, потянула за края ручек, избегая касаться мужских кистей. Полные обожания взгляды двух пар глаз не сходили с моего лица.
– Ну, правда, отпустите, – потащила чемоданы на себя. Но положительного результата так и не добилась. Да куда мне против них? Хоть бы хозяйка вышла, что ли? Оглядываясь в поисках хоть какой-нибудь помощи, я наткнулась на суховатого старика. Он бодрым шагом шел прямо к нам. Может, знакомый Гала и Хильда? Все-таки странные у них прозвища… Но мужчины не проявили никаких признаков того, что когда-либо встречали его прежде. Старик приблизился к нам почти вплотную, тем самым позволив себя рассмотреть. Я невольно поежилась – от бесстрастного бронзового лица веяло ледяным холодом. Такое не исказится, даже если станет свидетелем убийства. Ой, что-то у меня совсем воображение разыгралось.
– Вы чего медлите, болваны? – зашипел старик. – Вам что госпожа велела?
Я недоуменно воззрилась на своих провожатых. Но они ничуть не изменились в лицах, продолжая одаривать меня взглядами, полными благоговения. Внезапно что-то щелкнуло. Я повернулась к странному пожилому мужчине. И ахнула. В его правой руке, откуда ни возьмись, появился нож.
– Хочешь что-то сделать – сделай сам, – пробурчал он, повернулся ко мне и замер. Холодные глаза расширились так, словно он встретил приведение. – Брисингамен?!
– Что? – я не успела толком ничего сообразить, как старик взметнулся в воздух – мои сопровождающие превратились в телохранителей и подняли его за воротник кожаного плаща. Но старик словно ничего не замечал, продолжая как завороженный пялиться на мою грудь… Или все-таки брошь?
Нож глухо брякнул об утоптанную землю. Я все еще ничего не понимала. Может, они все-таки знакомы и это такие шутки? За спиной скрипнула калитка. Я обернулась. В приоткрытом зеве показалось молодое веснушчатое лицо в обрамлении взъерошенных рыжеватых волос. Да что сегодня за дежавю? При виде меня лицо изумленно вытянулось:
– А почему вы одна?
У меня моментально созрело два ответа. Во-первых, почему я должна быть не одна? А, во-вторых, как же одна? В результате я просто указала рукой позади себя, но юноша неправильно понял:
– Конечно, сейчас помогу, – он выскочил наружу.
Ой, бедненький. Надо же, горбун.
Подозрительно озираясь, подхватил чемоданы и юркнул обратно. Я остолбенела – а куда же делись мои провожатые и старик? Просканировала все направления и на изгибе дороги заметила мелькнувший подол кожаного плаща. Это что же? То смотрят и почти стелятся как перед богиней, то неслышно улепетывают, стоит лишь на секундочку отвернуться. Нет, тот, кто сказал, что мужчины с Марса, а женщины с Венеры, прав на двести процентов. Впрочем, пускай, все же я избавилась от них и этого необъяснимого обожания.
– Пойдемте скорее, – взволнованно позвал юноша. Да, пора. И так бессовестно опоздала. Калитка еще пронзительно требовала смазать ее петли, а я уже впала в своего рода оцепенение.
Вблизи домик производил куда более сильное впечатление. Сиренево-фиолетовое пончо скрывало беленые стены, аккуратно обтекало оконные проемы, дверь, приоткрывало веранду. Красота! А сад – это вообще что-то нереальное! Правда, из-за дома удавалось рассмотреть лишь его краешек, но даже этот мизер буйной растительности, многоголосие красок и форм поражало. Хотелось немедленно все бросить и прогуляться по изумрудной траве, перекликающейся с пестротой цветов, кустов, деревьев.
– Вот и наша Фиалка пожаловала! А я уже беспокоиться начала – вдруг вы передумали, – вышла навстречу женщина. Очень похожая на ту самую, что приходила к бабушке на похороны. Только лет на пятнадцать старше. Приветливое лицо, живые глаза в обрамлении паутинки морщинок, серебристые волосы, забранные на затылке в пучок.
– Нет, что вы, – я поспешила уверить хозяйку в твердости своего решения, – просто таксистка отказалась везти меня к дому, боясь забуксовать. Вот и пришлось идти пешком. Но мне помогли.
Розалия понимающе улыбнулась.
– Двое немного странных, но приятных мужчин. До самой калитки чемоданы донесли. Возможно, вы их знаете Гал и Хильд.
Женщина изменилась в лице. Мне показалось или в ее глаза промелькнул ужас?
– Что такое?
– Все хорошо, – выдохнула Розалия и, быстро глянув на помощника, как-то натянуто улыбнулась. – Пойдемте. Липок, отнеси вещи Виолетты.
Нескладный долговязый юноша подхватил тяжеленные чемоданы так, словно они весили не больше пушинки, и, обогнув дом, скрылся из виду. Я же пошла следом за Розалией на веранду, не переставая вертеть головой и поражаться окружающему. Даже сама хозяйка удивляла. Вопреки всем стереотипам она вовсе не была облачена в старье или одежду «для огорода». Напротив, не по возрасту подтянутую фигурку выгодно облегал брючный шерстяной костюм цвета морской волны, а ступни украшали белые сапожки. Тугой узел на затылке дополнял облик, делая Розалию похожей скорее на английскую аристократку, нежели типичную огородницу-любительницу. Впрочем, все эти утонченные жесты вселяли подозрение насчет местного происхождения.
– Присаживайтесь, – хозяйка указала рукой на плетеное кресло за круглым столом, покрытым белой скатертью с кружевной оборкой. Я послушно опустилась на мягкое сетчатое сидение, стыдясь налипшей на сапоги грязи.
– Спасибо.
Женщина захлопотала вокруг пузатого латунного самовара. Я украдкой глянула в его блестящую поверхность и заметила досадное пятно грязи на щеке. Вот же!
– Простите, а где у вас тут можно руки помыть?
– Прямо и налево, – Розалия указала в глубь дома. Я даже немножко огорчилась – так хотелось хоть одним глазком посмотреть на сад. К сожалению, дом изнутри оценить тоже не удалось – глухой коридор в викторианский цветочек привел точно к цели. А блуждать без разрешения я не посмела. Когда вернулась, стол уже заполонили благоухающие лакомства. Запахи без конца соперничали и даже дрались, намереваясь захватить первенство. Но ничто не могло сравниться с удивительным дурманом, источаемым сиренево-фиолетовым покрывалом дома. Он навевал покой и уют. Мелькнула глупая мысль, что здесь я себя чувствую как дома.
– Готово! Присаживайтесь, Фиалка.
Я послушно вернулась в кресло, хотя предпочла бы поскорее приступить к работе.
– Успеете, милая, – угадала мысли хозяйка, – можно сказать, вы уже приступили к выполнению обязанностей. Ведь прежде чем начать работать в саду важно кое-что усвоить. А пока отведайте моего фирменного чая.
Розалия подмигнула и подвинула ко мне чайную пару с золотистым орнаментом. Полупрозрачный дым исполнял затейливый танец над высокой чашечкой. Я сделала небольшой глоток и почувствовала, как показания вкусовых рецепторов зашкаливают, а по телу разливается сладостное спокойствие.
– Это… Это просто невероятно! В жизни не пробовала такой вкуснотищи.
Губы не желали отлипать от фарфорового краешка.
– Мне очень приятно, что вам нравится, – уголки глаз хозяйки покрылись сеточкой морщинок, – а теперь отведайте джема.
Я надкусила булочку, намазанную розовым слоем, и почти задохнулась от удовольствия.
– Все это выращено здесь, в саду, – хозяйка условно очертила рукой окрестности. Но разглядеть удалось лишь пару пестрых кустов и диковинных деревьев, почему-то нетронутых осенними красками.
– Здорово.
Лишь после того, как третья булочка с изрядной дозой джема нашла упокоение в желудке, а чашка повторно опустела, я все-таки вспомнила о том, что еще совсем недавно такт играл для меня далеко не последнюю роль.
– Спасибо, все было безумно вкусно. А теперь, может быть, вы мне покажете сад?
Розалия снисходительно улыбнулась:
– Я рада, что вам не терпится начать работу. Но прежде вам необходимо усвоить главное правило: строго выполнять инструкции.
– Инструкции?
– Да, у каждой теплицы, дерева и кустарника есть табличка. И прежде чем прикоснуться к растению, понюхать цветок или съесть какой-нибудь плод, вы должны внимательно изучить инструкцию. В целях вашей безопасности. Обещаете?
– Да.
– А теперь пойдемте.
Подавляя нетерпение, я последовала за хозяйкой. И уже через несколько шагов поняла, что сад огромен. Остроконечные верхушки неизвестных мне деревьев сменялись голубыми косами ив. Пестрели каскады разноцветных кустов, которые подобно сельским модницам украсили себя всем, чем только возможно – и алыми бусинами ягод, и венчиками колючек, и даже пайетками из черных и фиолетовых цветов. Многоярусные папоротники чередовались с какими-то лиственными гигантами. Теплицы-скромницы прятались друг за друга. Убегающие куда-то вдаль, теряющиеся во всполохах растительности очертания забора явственно свидетельствовали: сад на редкость обширен. Странно, снаружи участок не казался таким большим и на четверть. Впрочем, до противоположной стороны мы так и не добрались, а, значит, размеры могли оказаться еще более внушительными.
– А сколько у вас помощников?
– Теперь два. Липок и вы.
Я еле успела подавить, готовое сорваться с губ, аханье. Именно сейчас стало ясно, что работы тут не меряно.
– Но вы не думайте, здесь не так все и сложно. Только весной становится несколько проблематичнее: паразиты так и прут, да и «Любовь» с «Ненавистью» буйствуют.
– «Любовь» и «Ненависть»?
– Да. Вон они, смотрите.
Я взглядом прочертила линию в указанном направлении и остановилась на стеклянной теплице. В прозрачные стены уткнули любопытные головки бесподобные алые розы. На табличке у входа крупными буквами было написано «Любовь». Дальше следовало еще несколько мелких строчек. Наверное, инструкция.
– Какие красивые, – обалдело выдохнула я. – Им очень идет это название.
– И оно не с бухты барахты взялось, – заметила Розалия. – А вон там, всего в шаге от них – «Ненависть».
Какие-то неизвестные цветы черного цвета в соседней теплице прямо-таки дышали агрессией, отчего по спине побежали мурашки.
– Какие… какие странные, – я постаралась не обижать радушную хозяйку, но найти более теплый эпитет для этих ужасных цветов так и не смогла. И снова название мне показалось невероятно удачным.
– Да, но, тем не менее, спрос на них довольно велик, – многозначительно протянула цветочница.
