Текст книги "Садовница (СИ)"
Автор книги: Катя Зазовка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
– А вот как раз и Фиалка пожаловала, – вынырнула из-под пышного серебристого полога Розалия. – Все прошло нормально?
– Да, – почему-то хрипнула я и тут же откашлялась, вызвав на устах Гавриила улыбку.
– Я в вас не сомневалась, милая.
– Э-э-э, Виолетта, – позвал знакомый голос. Я обернулась. Липок топтался, на месте, упорно пытаясь что-то рассмотреть в серебристой траве. – Можно тебя на минутку?
Я кивнула и последовала за сгорбленной фигурой. Краем глаза успела заметить, как две черные бездны превратились в узкие щелочки. Мысленно порадовалась, что получу возможность перевести дыхание и прийти в норму перед тем, как снова появлюсь перед Гавриилом. Но тут же погрустнела, вспомнив, что сейчас мне, вероятно, предстоит трудное объяснение с Липком.
Юноша остановился, но продолжал молча глядеть себе под ноги. Я решила помочь. Хотелось поскорее сбросить с плеч тяжелый камень. Да и перекусить бы не помешало. Похоже, Розалия не зря настаивала на смене моей привычки не ужинать – работа в саду – вещь довольно утомительная.
– Ты хотел что-то сказать?
Неловкая ситуация. Еще и это въедливое наблюдение черных глаз…
– Да… я… я хотел извиниться за утренний поцелуй, – лицо юноши сморщилось так, словно он ожидал как минимум нападения с моей стороны.
– Все нормально.
– Правда?
О, как же я пожалела о непродуманности своих слов, когда Липок посмотрел на меня полными надеждой глазами. Пришлось быстро выкручиваться.
– Я не сержусь. Но больше так не делай… Пожалуйста.
– А-а… – убито выдохнул Липок, – больше не буду…
Провалиться под землю было бы легче, чем смотреть, как в светлых глазах затухает надежда, уступая место бесконечному разочарованию.
– Поверь, ты мне очень симпатичен, но как друг. У меня ведь очень мало… вернее уже нет друзей. И я бы хотела сохранить эти отношения.
– Понимаю.
Я боялась, что юноша сейчас снова убежит вглубь сада, но он натянуто улыбнулся:
– Самое время поужинать, тебе не кажется?
Камень с плеч действительно свалился.
– С удовольствием. За обедом мне очень не хватало твоей компании.
– Правда?
– Да.
Мы вернулись к дому. На этот раз от взгляда Гавриила хоть и побежали мурашки по телу, но лицо больше не заливалось предательской краской.
– Проголодались? – уточнила довольная Розалия. – Овощное рагу вот-вот будет готово.
Интересно, зачем Гавриил явился? Я направилась к веранде и уже занесла ногу, чтобы подняться, когда женщина попросила меня отпустить ангелу «Смерть». Вот и ответ на мысленный вопрос.
– Хорошо.
Липок попытался составить компанию, но Гавриил отказал ему (как-то уж слишком жестко). Юноша насупился, но спорить не стал. Поднимая ступнями серебристые брызги с травы, я изо всех сил старалась не думать о том, как ангел укладывал меня в постель. Но как назло эти мысли оказались слишком навязчивыми: только выгоню одну, как тут же лезет ее близняшка.
– Как ты себя чувствуешь? – раздался позади участливый вопрос. От баритона мурашки возобновили движение по позвоночнику. Почему он так на меня действует? Хотя, наверное, все дело в самой его сущности.
– Спасибо, хорошо.
– Рад это слышать.
Готова была поклясться, что он улыбнулся.
– Я хотела спросить.
– Внимательно слушаю.
Надо же, какой он сегодня разговорчивый.
– Где мой мобильник? – определенно, никогда в жизни я так не краснела. Вряд ли даже серебристое свечение могло это скрыть. Хорошо, что хоть шла впереди.
– На подоконнике… – снова заулыбался! – в спальне.
Уточнение было сделано приглушенным тоном, словно нас кто-то мог подслушать. От этого намека краска расползлась за пределы лица.
– Хочешь, помогу найти?
Вот бы с головой окунуться в ледяное озеро!
– Благодарю, сама справлюсь.
Наконец-то, пришли. Сейчас быстренько сорву цветы – и пускай идет, то есть летит себе с миром. Я принялась спешно надевать перчатку, но та как назло морщилась и заворачивалась, не желая налезать на руку. Гавриил неслышно приблизился и ловко помог справиться со строптивицей. Казалось, каждое прикосновение его пальцев к моей плоти искрит, даже через прорезиненную ткань.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста, – снова эта улыбка и манящий взгляд… Да что за наваждение такое?
Возможно, скорость, с которой я понеслась в теплицу, была уже чересчур, но хотелось побыстрее вырваться из плена, дурмана или что там за воздействие на людей оказывают ангелы?
– Ты не спросила, сколько цветов нужно, – барион прозвучал так спокойно, что я почувствовала себя еще глупее.
– Сколько?
– Тринадцать.
– Тринадцать? Ладно.
Сбор гвоздик в этот раз не запомнился совершенно. Все мысли занимал Гавриил. Это было странно. На выходе из теплицы уже ждал пристальный взгляд черных глаз. Я разволновалась и зацепилась за порог. Земля неумолимо приближалась к лицу. Я зажмурилась в ожидании болезненного удара. Но не дождалась. Каким-то неведомым образом Гавриил за доли секунды преодолел три метра, подхватил меня у самой земли и поставил на ноги.
– Нормально?
Судорожно вцепившись в букет, я только и сумела, что кивнуть.
– Смотреть нужно под ноги, – мужские пальцы ласково убрали упавшие на лицо пряди. От этого легкого прикосновения тело затрепетало. Я заворожено смотрела на Гавриила. Похоже, у него входит в привычку спасать меня. Что ж, не могу сказать, что это неприятно.
– Знаешь, ты похожа на одну женщину… которую я когда-то очень давно любил.
А вот это мне совсем не нравится. Мужчины! Ну, кто их научил сравнивать одних женщин с другими? Эта фраза вывела из оцепенения (или блаженства?) и вернула в реальность.
– Вот, тринадцать, как вы просили. Можете пересчитать, – я буквально всунула покупателю букет в руки.
– Мы снова на «вы»?
Я пожала плечами, избегая плена бездн.
– Наверное, я заслужил это тем, что уберег тебя от падения?
– Извини, я вовсе не хотела тебя обидеть, – пошла на попятную. Правда, чего это я? Подумаешь, сравнил с какой-то женщиной. Прокрутив эту фразу про себя, я снова почему-то разозлилась.
– Проехали, – улыбнулся Гавриил.
– Если это все, то я пойду.
– На ужин не пригласишь?
– Э-э-э, я думала, что…
– Ангелы не едят? – его улыбка стала еще шире.
– Не в этом дело. Впрочем, ладно, не важно. Я приглашаю вас…
– тебя…
– да, тебя на ужин, – краска снова вернулась на лицо.
– Приятно такое услышать от красивой женщины, – задумчиво констатировал Гавриил. – С удовольствием.
– А как же… – я не смогла выговорить, просто указала на мрачный букет гвоздик. Он считает меня красивой, как лестно.
Из нагрудного кармана Гавриила вылетел маленький блокнотик в кожаном переплете, очень похожий на дневник садовницы. Ух, как бы хотелось заглянуть в него.
– Это подождет, – блокнот снова оказался в нагрудном кармане длинного пальто. – Похоже, кто-то сегодня проживет больше положенного.
От его слов меня передернуло:
– Пойдем?
– Да.
В серебристом свете Гавриил выглядел по-особенному. Не менее таинственно, нет. Но как-то мягче, что ли. Будто сияние сделало его мрачноватый облик теплее.
Узнав, что ангел остается на ужин, Розалия загадочно улыбнулась и тут же снова приняла невозмутимый вид. А вот Липку новость сильно не понравилась. И он даже не попытался этого скрыть: нахмурился как туча и весь вечер только исподлобья и смотрел. Впрочем, Гавриила, это совершенно не тревожило, даже забавляло. Ужин пролетел на удивление непринужденно и незаметно. Гвоздем программы была Розалия с целой кучей забавных историй про эксперименты с выведением новых сортов диковинных растений. Гавриил внимательно слушал и время от времени останавливал на мне свой взгляд. Отчего я каждый раз робела и ощущала, как по телу разбегаются мурашки. А ангел, словно это чувствовал и, довольно улыбаясь, откидывался на спинку плетеного кресла.
К концу ужина я почти уверовала, что Гавриил подрядится проводить меня до дома. Но он неожиданно сообщил, что истратил все свободное время и теперь вынужден покинуть теплую компанию. Я поймала себя на мысли, что с сожалением провожаю, стремительно исчезающую на фоне огромной луны крылатую фигуру.
Глава 14. Семь смертных грехов
Прекрасная златокудрая женщина переступила порог Смотрящего зала – и бледные подростки мигом разбежались в стороны от старинного зеркала. Их дрожащие тельца прижались к стенам, а глаза лихорадочно заблестели.
– Ну?
– Она не подходила, госпожа, – хором проблеяли мальчики и зажмурились в ожидании наказания. Гефра миновала служек, почти касаясь каждого. Ее ноздри недовольно трепетали.
– Сговорились, значит? Думаете, если будете отвечать вместе, наказание вас минует?
Внезапно зала достиг стон Двалина. Гефра остановилась, кровожадно улыбнулась и подошла к зеркалу.
– Будем считать, что хитрость удалась.
Мальчики у стен еле заметно расслабились.
– На этот раз. А теперь оставьте меня.
Подростки легким ветерком покинули госпожу в одиночестве. Женщина любовно погладила обретенный Брисингамен и подошла к зеркалу. Задумчиво провела кончиками пальцев по гладкой холодной поверхности, но та не откликнулась. Почему же девчонка больше не обращается с вопросами? Неужели не поверила? Неужели в ее сердце не зародилось даже крохи сомнения?
Как жаль, что защитный порог сада невозможно пробить. И происходящее внутри по-прежнему остается недоступным. Что ж, скоро девчонке все равно придется покинуть свое убежище. И Гефра должна быть готова к встрече лично. А для этого потребуется сила. Много силы.
– Эй!
Негромкий оклик в мгновение ока вернул мальчиков в Смотрящий зал.
– Освободите узников. Пусть отыщут девять младенцев.
Служки одновременно кивнули и снова исчезли за порогом. Гефра вздохнула и тут же замерла, боясь согнать наваждение. Показалось? Или зеркальная гладь вдруг встрепенулась?
* * *
Напившись до отвала фирменного чая Розалии, я, наконец, вытеснила из головы мысли о Гаврииле. Но чтобы окончательно абстрагироваться от ангела, решила позвонить Вере Сергеевне. Однако стоило подняться в спальню и обнаружить на подоконнике мобильник, изгнанный образ снова предстал перед глазами. Надо же, какой въедливый! Я мотнула головой и взяла телефон в руки. Тот неожиданно завибрировал. На экране высветилось «Андрей». Тело против воли обдало кипятком. Руки задрожали. Я нажала кнопку ответа и поднесла мобильник к уху.
От первых нот его голоса ноги подкосились, вынудив плюхнуться на кровать. Андрей снова сбивчиво признавался в любви, обвинял в заговоре Розалию и Липка, молил о прощении. Казалось бы, одинокое и ледяное «нет» должно остудить разгоряченный пыл, но мужчина снова и снова пытался выпросить второй шанс. Единственное, на чем мы сошлись: встретиться в ближайшие дни для передачи компьютера. Правда, сожаление о проявленной слабости в магазине только возросло. Но что оставалось делать? Наши отношения, вернее потускневшую, но удивительно прочную нить, необходимо разорвать раз и навсегда. И не по телефону.
И пусть любовь (или ее остаток) к нему все еще жила, простить предательство я не могла. И четко знала, что даже если позволю Андрею снова занять прежнее место в своей жизни, постоянно буду ждать очередной измены. Не намеренно, подсознательно. Мелькнула трусливая мыслишка: использовать одно из чудесных растений сада в собственных целях. И хотя способ казался заманчивым (враз избавиться от щемящего чувства), я решительно от него отмахнулась. Пока.
Уже в ожидании сна голова снова отяжелела от зароившихся дум и тревожных догадок. Видимо, мозг принялся за переработку полученной за день информации раньше, чем следовало. Всплыли вопросы по поводу нападения. Но самой назойливой мыслью оказалась та, что науськивала обратиться к зеркалу. В какой-то момент я не выдержала и полезла в тумбочку. Раскрутила тряпицу. Старинное зеркальце выпало и уткнулось блестящей гладью в кровать. Может, это знак свыше – и все-таки стоит удержаться от любопытства? Я уже собралась вернуть зеркало на место, как услышала зов:
– Виолетта.
И поддалась. На меня опять смотрело самое красивое лицо на свете.
– Э-э-э, привет, – я покраснела. Хотя определенно это было несколько странно. Зеркало ведь – предмет неодушевленный.
– Ты хотела что-то узнать?
– Да.
В голове пронеслась уйма мыслей: о нападении, об убийстве бабушки, о предупреждении зеркала и словах Андрея.
– Поспеши. Время идет.
– Я хотела узнать: кто и почему сегодня на нас напал?
– Это инсценировка.
– Инсценировка?
– Да. Розалии и Липка.
– Зачем это им? – недоверчиво покосилась я на дивное лицо в обрамлении золотых кудрей. Ох, не это хотелось услышать.
– Стремятся поскорее исполнить свой замысел. Выдать тебя замуж за горбуна и навечно завладеть садом.
– Как это? – моя рука расправила тряпку.
– У сада есть другой наследник – Гефра.
– Богиня, ввергнутая в небытие? – и тут неожиданно вспомнилось, как дневник рассказал, что богиня возродилась. Тогда я решила, что тетрадь всего лишь так меня развлекает.
– Она вернулась и хочет вступить в права. А Розалия пытается помешать. Может, ты думаешь, что она старается ради тебя? Нет. Ей самой нужен сад Всевластия. Ибо все, о чем она мечтает – править. Ты сомневаешься. Но это правда. Розалия не та, за кого себя выдает. Тебе грозит опасность. И если ты не покинешь сад, то совсем скоро умрешь…
Больше выдержать этот поток предостережений я не смогла. Тряпка заглушила верещания о коварстве Розалии и опасности, а тумбочка и вовсе заставила их стихнуть. Ну, или просто время вышло. Раздраженная и слегка напуганная, я вернулась в постель. Почему-то не верится во все эти предостережения. Жаль, что хозяйка сада не может все нормально рассказать. Это здорово напрягает. И настораживает. Я перевернулась на другой бок, но сон еще долго не шел.
– Хоть бы ты что-нибудь выдал по этому поводу, – нахмурившись, я посмотрела на дневник, объятый серебристым сиянием, лившимся через щель плохо зашторенных занавесей. Тетрадь будто только и ждала моего недовольства: зашелестела страницами и прыгнула на одеяло. В следующее мгновение я уже внимательно вчитывалась в светящиеся руны:
«И будут у знающих связаны языки. И развяжутся они, когда наследница сада пройдет пять испытаний:»
– Пять испытаний? – речь определенно обо мне. – Каких именно испытаний?
Я не сводила глаз с уже очистившихся от рун страниц, надеясь на пояснение. И оно последовало:
«1. Оживит растение;
2. Соберет любовь;
3. Призовет защитника;
4. Проявит бескорыстие;
5. Устоит против семи грехов и всезнания.»
Ничего себе! Интересно, прошла ли я что-то из этого списка?
Надписи стали меркнуть, но это уже было не важно – они накрепко засели в памяти. Перед глазами всплыл парк, нападение кабана и оживший куст боярышника. Я тогда еще думала, что это лишь необъяснимое совпадение. Значит, первое испытание преодолено?! Наверное… А второе – это работа с сортом «Любовь»? Похвала Рони и Пьера тому подтверждение.
В остальных пунктах так легко разобраться не удалось. Защитника я не вызывала. Что там дальше? «Проявит бескорыстие»… Под это можно многое подвести. Но есть ли среди этого нужное? Последний пункт – вообще загадка. Я вздохнула и вернула дневник на тумбочку. Легла. Натянула одеяло до самого подбородка. Да уж… В этом саду одна решенная задачка сменяется новой, куда более трудной. И почему все такое заковыристое? Неужели нельзя спокойно объяснить? С чувством, с толком, с расстановкой?
– Может, просветишь? – спросила я вслух. Но тетрадь больше не шевелилась. Через пять минут стало ясно: добиться что-либо еще от нее сегодня не удастся. Кого же попросить о помощи? Внезапная догадка заставила резко сесть и откинуть одеяло. Конечно! И почему она в голову раньше не приходила?! Гавриил. Он наверняка должен что-то знать. Но стоило представить глаза-бездны и хитроватую полуулыбку, как решительность бесследно схлынула. И почему я так робею в его присутствии? Теплое одеяло снова приняло в свои объятья. А, может, обратиться к Рони и Пьеру? Да, пожалуй, этот вариант куда лучше.
Утро ворвалось в спальню ослепительными солнечными лучами. Сладко потянувшись, я слезла с кровати и подошла к окну. Раздернула шторы. Сад стрекотал и жужжал. Разноцветные бабочки порхали с цветка на цветок. По небу лениво ползли курчавые облака. Интересно, здесь всегда только хорошая погода? Если бы не прохладный свежий воздух, то невозможно было бы догадаться, что нынче осень.
Завибрировал телефон. Я опасливо подошла ближе – утренние новости, как правило, плохие. СМС. От Андрея. С трепещущим сердцем открыла электронный конвертик. «Хорошего дня, любимая». Снова села на кровать. Нет. Так продолжаться не может. Не стану отвечать. Положила телефон на подоконник. Здесь, пожалуй, он и останется.
Сегодня утренние сборы прошли еще быстрее, чем обычно. И причиной тому – желание поскорее выяснить у Розалии, когда Рони и Пьер прибудут за «Любовью» и «Красотой».
– Еще, не скоро, милая. Думаю, они явятся не раньше следующей недели. А вам от них что-то понадобилось?
– Да так, не важно.
Смотреть, как у женщины вытягиваются трубочкой губы, совершенно не хотелось.
– А с чем сегодня мне предстоит работать?
Да-а, ожидание в целую неделю – для попытки выяснить, насколько я приблизилась к моменту, когда Розалия сможет открыть мне все секреты сада – слишком долгий срок. Пожалуй, придется все-таки обратиться к Гавриилу. Только он прилетает в сад по нескольку раз на дню. Как только подумала об этом, сразу захотелось его видеть. И, похоже, дело было не только в желании поскорее разгадать еще одну загадку дневника.
– В первой половине дня нужно прополоть «Веру-и-Надежду», а во второй – отпустите покупателю «Гордыню».
По телу разлились приятные волны предвкушения. Что бы там ни было, но работа в саду – это настоящее чудо. Как же здорово, что я сюда попала!
– Всем привет!
– Доброе утро, – отозвались хором мы с Розалией. Липок сиганул на плетеный стул возле меня. Как приятно видеть улыбку на веснушчатом лице. О том, чего она юноше стоила, я старалась не думать.
– Ой, как замечательно пахнет! Что сегодня на завтрак? – спросила я у хозяйки сада.
– Яичница с базиликом и еще парой пряностей. И, раз уж вы так его любите, кофе. Но чуточку усовершенствованный, – Розалия побежденно развела руками. – Не могу без экспериментов. Я, правда, не спросила, как именно вы его завариваете, но надеюсь, что угожу.
Не стоит даже говорить, насколько яичница оказалась вкусной, все равно не найдется слов, чтобы это передать. Но еще больше порадовала опустившаяся передо мной на стол кофейная пара из фаянса. Пенка распускалась экзотическим бутоном. Над широкой толстой чашечкой раздваивался, клубился, принимал всевозможные образы оранжевый дымок. А как напиток пах! К чудному пряному аромату примешивалось благоухание цветов. Оно дразнило и подначивало вкусовые рецепторы. Я не смогла противиться больше нескольких секунд и жадно припала к краешку. Горячий и удивительно вкусный кофе обволок язык, снова заставив едва ли не задохнуться от восхищения.
– Розалия, вы настоящая кудесница!
Женщина лишь довольно улыбнулась и пододвинула стопочку тостов и розетку с розовым джемом.
К счастью, юношу завтрак увлек тоже. А позже Розалия сказала:
– Липок, отведи Фиалку к теплице с «Верой-и-Надеждой». Думаю, что с помощью инструкции и дневника вы прекрасно справитесь.
Я кивнула. И хотя особой уверенности в собственных силах не было, пасовать не возникало даже мысли. Мне нравилась работа в саду. И я собиралась приложить все силы, чтобы обучиться всему. Единственное, что по-настоящему беспокоило, даже после вечерней расстановки всех точек над «i» – провожатый. И не из-за вероятности нового поцелуя – Липок ведь пообещал так больше не делать. А то, что придется смотреть в грустные глаза и знать, кто причина этой печали. Снова на ум пришла шальная идея, только теперь в отношении юноши – может, стоит незаметно подмешать ему в чашку «Равнодушия» или чего-нибудь подобного?
– Приветствую, – прозвучал позади баритон – и мурашки возобновили движение по моей спине.
– Доброе утро, – я постаралась сохранить самообладание. Надеюсь, никто не слышит, как быстро бьется мое сердце. Нет. Конечно, нет. Это невозможно. Но почему тогда Гавриил так хитро улыбается?
– Было добрым, – невнятно пробурчал Липок.
– Сорок две «Смерти», – черные глаза не выпускали меня из поля зрения.
– Так попроси у Розалии, – насупился юноша.
– Она занята, – бесстрастно парировал ангел, заставляя меня ежиться под пристальным взглядом.
– Сейчас отпущу, – я лишь мельком заглянула в бездны и едва не утонула в них. С трудом оторвалась. Да уж, придется поднабраться храбрости, чтобы расспросить Гавриила.
– Я помогу, – тут же встрял юноша.
– Не нужно. Иди. Я сама найду «Веру-и-Надежду».
– Но…
– Если что, дневник садовницы подскажет.
– Я отведу Виолетту, не беспокойся.
Ноздри Липка затрепетали. Он злобно посмотрел на Гавриила (которого, похоже, это ничуть не побеспокоило), развернулся и поплелся в заросли. Мы же оказались у теплицы со «Смертью» слишком быстро. Я так и не успела расхрабриться. Но все равно решила действовать прямо сейчас.
– Гавриил.
– Да?
– Могу я тебя кое о чем спросить?
– Только если это не касается моей службы.
– А? А-а-а. Нет, речь обо мне.
– О тебе? – темные брови чуть приподнялись. – О тебе… – перешел на вкрадчивый шепот ангел и приблизился на шаг, – я бы предпочел что-нибудь узнать.
Вытерев вспотевшие ладони о брюки, я принялась неосознанно обрывать тонкие мелкие лепестки с какого-то тускло-горчичного цветка.
– Понимаешь, вчера дневник садовницы кое-что поведал.
– Что именно? – Гавриил подошел вплотную. Его дыхание щекотало шею. Я замерла. Сердце ускорило ритм. Ангел нежно перехватил мой кулак, полный сорванных лепестков, и поднес к своему рту. – Раскрой.
Рука разжалась сама собой. Гавриил подул. Смятые лепестки, подхваченные легким ветерком, взвились в воздух. Мое дыхание участилось. Я невольно потянулась навстречу четко очерченным губам.
– Болезнь, – вдруг прошептали они и поцеловали мою ладонь. По спине опять побежали мурашки.
– Что?
– Ты только что ощипала болезнь, – улыбнулся Гавриил.
– Болезнь?
– Да, частый вестник смерти.
Оnbsp;– Наверное, я заслужил это тем, что уберег тебя от падения? статки дурмана вмиг покинули замутненный разум. До сознания только сейчас дошло, возле какой теплицы рос тускло-горчичный цветок.
– Значит, теперь я заболею?
Дневник! Может, подскажет какое-нибудь противоядие? Гавриил чуть заметно качнул головой.
– Не заболеешь. Знаешь, что лучше всего избавляет от болезней?
– Лекарства? – робко предположила я. Но тут же вспомнив, где нахожусь, увереннее выдала еще одну догадку. – «Исцеление».
– Смерть, – и снова эта хитроватая улыбка. – Или ангел смерти.
Крепкая кисть вытерла невидимые остатки «Болезни» с моей ладони. Я сглотнула.
– А-а.
– Так что тебе поведал дневник?
Я принялась слово в слово передавать послание дневника. Гавриил внимательно слушал, не меняясь в лице. Разве что глаза стали еще чернее.
– Ты можешь пояснить, что это за испытания?
Ангел задумчиво закусил губу, которая пару секунд назад касалась моей ладони. Тело бросило в жар.
– Проблема в том, что я – один из тех, у кого «связан язык».
– Черт! – вскрикнула я. Гавриил скривился. – Ну, почему все так сложно?
– Не зови чертей раньше времени. Скоро все равно с ними познакомишься. И, поверь, это зрелище не самое приятное.
Я боязливо смолкла.
– Все это необходимые меры предосторожности. Ты знаешь, как появился сад?
– Да, дневник рассказывал. Правда, мне казалось, что это лишь миф.
– Тогда и я – миф, – хитро улыбнулся Гавриил и подошел вплотную. – Я похож на миф, Виолетта?
– Нет, – из груди вырвался вздох. – Значит, все это правда…
– Поверь, ты очень близка, – Гавриил ласково провел кончиками пальцев по моей щеке. Это касание моментально распугало все мысли.
– Решил все-таки тебя дождаться, – внезапно раздался голос Липка. Я резко отстранилась от ангела, который волком уставился на не вовремя подоспевшего юношу.
– Сорок две?
Гавриил кивнул, продолжая испепелять взглядом горбуна. Надев перчатку и подхватив ножницы, я юркнула в теплицу. А когда срезала тринадцатую гвоздику, посмотрела на мужчин через стекло. Елки! Сжимая урожай, выскочила наружу. Похоже, успела: они всего лишь схватили друг друга за грудки. Ангел оставался невозмутим. Липок же, от природы бледный, приобрел оттенок спелого помидора, даже веснушки побагровели.
– Перестаньте! – взвизгнула я и попыталась протиснуться между ними. – Гавриил, вот твои цветы, возьми.
– Их всего тринадцать, а нужно сорок два, – даже не посмотрев в мою сторону, произнес ангел. Стало страшно за юношу.
– Прошу вас, не надо! – просьба прозвучала жалобным писком.
Гавриил ослабил хватку и отступил на полшага. Я облегченно выдохнула. Но слишком рано расслабилась: Липок изо всех сил ударил соперника кулаком в челюсть. Что-то хрустнуло. Под мой вскрик ангел отлетел на пару метров и опустился на гигантскую ядовито-розовую лепешку. «Ярость»! Та вмиг ожила, накинула на глаза добыче зеленый побег-стержень и обнажила зубы. Но успела клацнуть лишь по воздуху – Гавриил уже стоял напротив юноши. Однако вместо того, чтобы нанести ответный удар, улыбнулся. Белоснежные зубы окрасились алым. От этой улыбки стало не по себе.
– Хорош хук, – сплюнул кровью мужчина. – Только лучше прибереги свою силу для врагов.
– Ты никогда не был мне другом, – злобно парировал юноша. От покладистости не осталось и следа. Сейчас он напоминал разъяренного буйвола.
Ангел невесело рассмеялся.
– Я по своей природе не могу быть другом. Никому.
Меня передернуло. Липок стиснул зубы и снова выставил кулаки, собираясь напасть.
– Все! Хватит! – как можно более грозно произнесла я. Правда, в ледяном тоне пробилось несколько истерических ноток. Даже подумать страшно, чем может закончиться их драка.
– Не бойся, я его не трону.
– Никто тебя не боится! – продолжал упрямиться юноша.
– Липок! – гаркнула я. – Успокойся, наконец!
От этого дикого окрика горбун мигом растерял боевой пыл и весь как-то съежился.
– Я сейчас снова вернусь в теплицу. Пожалуйста, дождитесь моего возвращения без новых кровопотерь.
– Даю слово, – пробормотал Липок. Из пышущего злобой буйвола он снова превратился в нескладного мышонка.
– И я, – сверкнули черные глаза. Разве обещания дают таким вкрадчивым голосом?
Недоверчиво поглядывая на присмиревших мужчин (если не считать нагловатой улыбки Гавриила), я поспешила обратно в теплицу. На этот раз почти каждое движение ножницами сопровождалось поглядыванием через стеклянную стену. Вроде бы, второго акта драки действительно не планировалось. Соперники разошлись по разным концам поляны, но о чем-то говорили. Или о ком-то?
Собрав цветы, я выскочила из обители «Смерти» и поскорее вручила букет Гавриилу. Тот склонился и тихонько поблагодарил на ушко, тем самым не только вернув на позвоночник мурашек, но и заставив Липка снова стиснуть кулаки. В следующее мгновение юноша уже опять несся на соперника. Ангел слегка оттолкнул меня в сторону, раскрыл крылья и поднялся в воздух. Неудачливый драчун, утратив равновесие, «улетел» прямиком в грязно-серую чащу.
– Я скоро вернусь, – с улыбкой пообещал Гавриил и скрылся в небе, проигнорировав мое недовольство. – Он тебя проводит.
– Липок, ты как там?
– Все нормально, твою мать.
– Что? – обалдело уставилась я на шевелящиеся заросли мерзковатого оттенка.
– Нормально черт тебя побери сказал же.
Округу наполнило беспрерывное чихание.
– Почему ты так со мной разговариваешь? Я что это заслужила?
– Нет! Гадина! Апчхи! Не заслужила! Апчхи! – Липок, наконец, выбрался из густой растительности и принялся отплевываться и чуть ли не со скоростью света стряхивать с одежды серую пыльцу. Я хотела помочь, но юноша резко отстранился. Все ясно – обиделся на отказ и приревновал к Гавриилу.
– Извини, – почти шепотом выдохнула я. Терять его дружбу совсем не хотелось.
– За что ты извиняешься, зараза такая? – чих иссяк.
С огромным трудом проигнорировав еще одно ругательство, я попыталась повернуть общение в мирное русло:
– Тебе неприятно, но все же…
– Я все понимаю твою налево. Не маленький.
– Да хватит ругаться!
– Кто ругается екарный бабай?
– Липок!
– Что? Кефали тебе во все шаланды!
– Прекрати немедленно!!! – от обиды и злости на глазах выступили слезы.
– Чего ты плачешь, курица?
Я устремилась в домик. Пожалуй, самое время выпить успокоительного чая. А потом можно «Веру-и-Надежду» поискать. Самостоятельно. Юноша увязался следом.
– Куда ты хрен тебе подмышку идешь?
– Оставь меня в покое! – отрезала я и ускорила шаг.
– Вот же выдра плешивая! Что случилось? Если ты из-за этого бесовского отродья…
– Все! – я закрыла уши руками и заорала, что есть мочи, – НЕ ХОЧУ ТЕБЯ СЛУШАТЬ!
Несколько быстрых шагов – и юноша вместе с бранью остались позади. Вот это перемены! И зачем только прощения просил? Сбитая с толку и совершенно без настроения, я переступила порог домика. Заварила чая и уселась в кресло-качалку. Сделала глоток – спокойствие растеклось по телу. В чем же причина такого изменения? Неужели действительно ревность? Боковым зрением уловила какое-то движение. Липок? Нет, у него нет ключа.
– А это ты, – я подняла с пола дневник, выбравшийся из кармана наспех скинутой куртки. На страницах проступили письмена:
«После контакта с пыльцой «Сквернословия» следует тщательно выстирать одежду и на день ограничить общение.»
Тетрадь захлопнулась и замерла. Контакт с пыльцой? «Сквернословие»? Липок! Вот в чем причина перепада настроения. И как же я сразу не догадалась? Вот балда! Обида исчезла, словно ее и не бывало. Я отставила кружку в сторону и выскочила из дому. Пригорюнившийся юноша одиноко сидел на камне.
– Липок.
Горбун обернулся и уже открыл рот, но я опередила:
– Дневник все объяснил. Виновата пыльца «Сквернословия». Погоди, ничего не говори. Он рекомендовал в таком случае ограничить общение и выстирать одежду.
– Виолетта, мымр…
– Молчи, – я выставила ладонь вперед, – не уверена, что смогу долго это терпеть. Лучше ступай и сделай все, как рекомендовала тетрадь.
Юноша вздохнул и направился к дому Розалии. Я же решила, что сейчас самое время вернуться к работе. Дневник подсказал, что «Веру-и-Надежду» следует искать недалеко от «Любви». Но, хотя место было знакомым, найти нужное растение получилось далеко не сразу. Пришлось натоптать не один круг вокруг теплицы, заполненной алыми розами, и ее соседки с неприятными черными цветами. Где-то спустя минут пятнадцать все ж таки удалось рассмотреть под ногами малозаметную зеленую поросль. Я присела на корточки. Табличка-инструкция подтвердила, что тоненькие зеленые росточки с верхушками-стрелочками и есть искомая «Вера-и-Надежда».
– Слабовата… Ничего, сейчас исправим ситуацию.
Дневник словно только и ждал подобных слов и тут же выдал полезную информацию по уходу:
