Текст книги "Садовница (СИ)"
Автор книги: Катя Зазовка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
«Для укрепления «Веры-и-Надежды» потребуется бережная прополка, а также удобрение из «Любви» и «Знаний».»
Я внимательно огляделась, ведь необходимое для ухода за растениями каким-то непостижимым образом всегда оказывалось под руками. На этот раз исключения не последовало. У теплицы с «Любовью» стояла блестящая лейка с бордовой жидкостью. К одному из ее металлических боков кто-то приклеил бумагу с надписью «Удобрение для «Веры-и-Надежды». Тут же нашлись перчатки, ведро и крохотные грабельки, точнее даже вилка. Просто отлично! Я взяла инвентарь и принялась осторожно рыхлить землю, вокруг каждого росточка, параллельно избавляясь от едва зародившихся курчавых дымчато-белых волосков. Дневник поведал, что это «Правда-и-Ложь».
Когда земля очистилась от двухцветных сорняков (если, конечно, уместно так их называть), «Вера-и-Надежда», насытившись питательным настоем, принялась расти и крепнуть буквально на глазах. Время пролетело незаметно, настроение улучшилось. Но чувство голода становилось все отчетливей. Я с сожалением подхватила почти полное ведро и направилась к дому Розалии. Интересно, как там Липок? Наверняка переоделся и теперь прячется где-нибудь в зарослях.
Но догадка оказалась неверна. Внезапно слуха достигла отборная брань и возмущенные женские крики. Через несколько шагов я поняла, что ругань принадлежит Липку, а вот женский голос так и не узнала. Красивый, музыкальный и полный негодования:
– Да, что ты себе позволяешь? Думаешь, Розалии нет – все можно?!
– Да, нет же твою мать…
– Липок, помолчи, я сама все объясню. Здравствуйте.
– Добрый день, – молодая женщина окинула меня взглядом свысока. Стильно одетая фигуристая шатенка явно следила за модой. Тоже покупательница? Как-то на ангела не очень похожа. Демон? – Потрудитесь уж, объясните.
Я проигнорировала несколько высокомерный тон:
– Дело в том, что он случайно надышался «Сквернословием», вот теперь мучается.
– Случайно? – фыркнула гостья. – Это называется беспечностью, а не случайностью. В этом саду давно следует навести порядок, – ухоженная кисть очертила круг в воздухе. Пахнуло духами (слишком пряными и тяжелыми, никогда не любила такие).
– А что здесь не в порядке? – уточнила я, ощутив вдруг, что сама начинаю закипать. – Нас все устраивает.
– Оно и видно, – вздернула подбородок женщина. – Впрочем, Розалия непременно узнает о том, что происходит в ее отсутствие. И этот ваш горбатый неумеха.
От этих слов бедный Липок весь съежился. Наверное, взлелеял в мечтах мысль провалиться сквозь землю. А вот меня они сильно задели.
– Мы ей сами все с удовольствием расскажем. Вам, вообще, что понадобилось в неидеальном саду?
– Что-о?
Юноша едва заметно улыбнулся. Это придало еще больше уверенности.
– Ну, вы за чем пожаловали? За «Уродством»? «Гадостью»? Или за чем-то подобным?
– Да, как вы смеете? – тонкие ноздри затрепетали. Я даже малость струсила – вдруг сейчас как полыхнет огнем – но слишком явно на попятную не пошла.
– А что тут такого? Эти растения пользуются спросом. Я же не знаю, что именно нужно вам.
– Ну и сервис… – красивый голос превратился в свистящий шепот.
– Пожалуйста, давайте перейдем к делу. Не задерживайте нас. У меня еще куча работы.
– Да вы просто нахалка!
– В таком случае, вам поможет Липок, – я невинно пожала плечами. – Он мастер своего дела. И сад знает, как свои пять пальцев.
Юноша едва не заплакал от открывшейся перспективы. Конечно, я не собиралась его оставлять наедине с этой дамочкой. Вернее, я была уверена, что гостья сама того не захочет.
– Мне нужно тридцать пять единиц «Гордыни», – женщина снизошла до озвучивания цели своего визита.
Вон оно что. Просто идеальные цветы для этой фифы. Может, стоит напомнить, что ей назначено на вторую половину дня? Нет, лучше остановиться, пока не поздно. В конце концов, себе же хуже сделаю. Все ж наверняка не раз еще придется столкнуться.
– Пойдемте. Липок, ступай к Розалии. И постарайся больше никого не встретить.
Юноша словно только и ждал подобного предложения – со всех ног понесся прочь. И вот в этот момент я поняла, насколько опрометчиво поступила: кто ж знает, где растут эти цветы. Или кустарник. Или дерево? Растерянно повертела головой и выбрала каменную тропинку. Где-то спустя десять минут нашего блуждания по саду, дамочка не выдержала:
– Вы вообще знаете, где растет «Гордыня»?
Меня бросило в жар. Похоже, самое время признаться.
– Конечно, знает, – послышался знакомый голос.
О, как же он вовремя!
– Гавриил, – гостья скривилась так, словно ее только что вынудили съесть килограмм лимонов.
– И я рад тебе, Гибрисса.
А эти двое похоже не переносят друг друга. Приятное открытие теплой волной разлилось по телу, а за спиной словно выросли крылья. С чего бы такая реакция?
– Куда теперь? – надменно поинтересовалась женщина. Гавриил, не дав мне толком прийти в себя, уже устремился вглубь чащи:
– Тут слишком буйная растительность. Ступайте за мной.
Я поспешила следом. Дамочка, фыркая и протыкая шпильками дорогих туфель землю, не отставала и, не стесняясь, выражала свое «восхищение» выбранным путем. Скоро мы вышли на самую странную поляну, какую только доводилось встречать. Она тарахтела, щелкала, гудела и фыркала. В самом же ее центре раскинулась невысокая яблоня, почти не отличимая от тех, что растут в обычном фруктовом саду, если не считать ветвей, украшенных одновременно белым, розовым, голубым цветом и зрелыми яблоками.
Пышное дерево очерчивало семь разномастных колец. Внутреннее, прилегающее к гладкому стволу, состояло из каких-то высоких растений. Их ослепительный блеск в свете солнечных лучей, не позволял толком разглядеть ни головок, ни стеблей. Вторую окружность образовывали болезненно-желтые цветы. Их удлиненные бутоны заканчивались широким раструбом, которыми они что-то шумно и ненасытно втягивали. Следом росли цветы с раздваивающимися ножками, на конце каждой имелось по два совершенно разных бутона: один, насколько удалось рассмотреть, напоминал Титан Арум, другой – Гиднору африканскую. В голове внезапно появилась догадка, что собой представляет этот необычный луг. И дальнейшее лицезрение диковинных растений ее только укрепляло. Так, например, меняющие цвет от бледно-зеленого до изумрудного, головки странной формы невольно вызвали ассоциацию с завистью. А росшие возле них, оранжевые хищники на толстых коротеньких стеблях – с чревоугодием. Они жадно клацали челюстями по воздуху, обнажая алые рты в попытке поймать бестолковых насекомых, по глупости залетевших на странную поляну. Следующий пояс составляли стебли, на которых вместо бутонов и лепестков находились извивающиеся бордовые змеи, они даже шипели и порой вытягивали раздвоенные языки. Их соседями оказались на вид довольно мирные «камни» водянистого серо-голубого цвета, подрагивающие как желе.
Ютившаяся на безопасном расстоянии табличка окончательно подтвердила возникшую догадку: придется иметь дело с «7 смертными грехами». И по закону подлости «Гордыня» росла у самого подножья яблони. Плюс никаких дорожек, никаких тропинок. Я умоляюще посмотрела на замершего Гавриила (как было бы здорово, если бы он перенес меня к дереву по воздуху) и боковым зрением заметила злорадное лицо Гибриссы. Похоже, она рассчитывала на красочное шоу. Вероятно, так оно и будет. Занятно понаблюдать за человеком, пробирающимся через греховные тернии. Зря я поспешила. Возможно, за обедом Розалия дала бы пару дельных советов.
– Ну? Долго мне еще ждать? Шевелитесь, милочка.
Внезапно я ощутила спасительное трепыхание в кармане. Дневник! Волнуясь, выудила верного помощника на свет, искренне понадеявшись, что ничего сверхсложного не предстоит. Но все, что он мне предоставил, умещалось в одно крохотное подбадривание:
«Каждому человеку самостоятельно предстоит противодействовать смертным грехам.»
Просто великолепно! Я еще раз посмотрела на ангела. И, видимо, он правильно понял мою немую мольбу. Вот только вместо желанной помощи помотал головой. Гибрисса звонко расхохоталась:
– Давай, садовница, выполняй свои обязанности!
Вот же, стерва. Ладно. Надо так надо. Если я «Смерти» противостояла, с «Местью» справилась, неужели «7 смертных грехов не одолею»? На этой мажорной ноте (стремительно ползущей к минору), я сунула дневник Гавриилу, надела покоившуюся у таблички перчатку, вооружилась ножницами и боязливо посмотрела на первый круг. Желеобразные «камни» росли так плотно друг к другу, что ступить между ними просто не представлялось возможным. Да и само кольцо было слишком широким, чтоб его перепрыгнуть.
– Смелее! – подбодрил ангел.
Я шагнула. Холодное желе обняло ногу. Стараясь не обращать внимания, на растущее внутри безразличие, ускорилась. Может, если побежать, будет лучше? Но исполнить задуманное не получилось. Вязкая масса не позволяла двигаться быстро, нехотя выпуская ступни. Каждый шаг отзывался глухим чавканьем. Череда неприятных последних воспоминаний оказалась благодатной почвой для разрастающегося в душе уныния. Стоп! Так не пойдет. Усилием воли я постаралась прогнать гадкие мысли и оглянулась на Гавриила. Вот, пожалуй, на чем, вернее ком, следует сосредоточиться. И стоило начать вспоминать самые приятные моменты наших встреч, как идти оказалось намного легче. Удивительно, но я толком и не заметила, как миновала «Гнев», «Чревоугодие» и «Зависть». Какое-то мгновение помедлила перед тем, как попытаться преодолеть кольцо «Блуда». Вряд ли тут благоразумно концентрироваться на мужчине. Постаралась абстрагироваться от всего и воспринимать цветы у ног исключительно как растения, не более того. Удивительно, но и это получилось! Выбравшись из кольца двухголовых монстров, я оказалась среди довольно безобидных бутонов, что-то шумно высасывающих из воздуха. К пожаловавшей гостье они почему-то не проявили никакого интереса. Внезапно мое внимание привлекло дерево. Вблизи оно оказалось значительно красивее. Мелкие цветочки и удивительно притягательные спелые плоды. Какой аромат. Наверняка сладкие как мед. Стоило лишь представить, как зубы вонзаются в алое сочное яблоко, как в ту же секунду рот наполнился слюной. Пожалуй, наберу столько, сколько смогу унести, а позже еще вернусь…
– Виолетта! – окликнул Гавриил. Я передернула плечами – как же не вовремя! Ему точно не дам, ни крохи – такое наваждение согнал. Стоп! Наваждение… Вот, выходит, как «Жадность» «не заинтересовалась» гостьей?
– Виолетта! – повторился зов ангела. Я обернулась и помахала рукой, мол, все в порядке. Спешно преодолела последние сантиметры до «Гордыни» и очутилась среди высоких прозрачных стеблей с зеркальными бутонами. Цветы без устали терли веточками свои слегка приподнятые головки (ну, точь-в-точь Гибрисса со вздернутым подбородком), будто прихорашиваясь и превознося себя над остальными. Так-с, приступим. Острые ножницы быстро и ловко срезали тридцать пять штук. И я уже было собралась вернуться, когда каким-то немыслимым образом оказалась у яблони. Обошла ее кругом. Вдохнула поглубже дивный пряный запах…
– Виолетта!
Ой, ну что? Я же ничего не делаю, только смотрю. Рука потянулась к ближайшей веточке, на которой висело спелое алое яблоко в окружении белых и розовых цветочков.
– Иди сюда! – настаивал Гавриил. Да, что я – маленькая, что ли? Сама знаю, когда мне нужно вернуться. Хочу – стою, хочу – иду, хочу – яблоко ем! Нашелся всезнающий! Да, кто он вообще такой? Какой-то там ангел? Я вот – садовница! Хозяйка сада Всевластия! Да со мной ни Розалия, ни Липок не сравнятся! У меня вон без опыта все получается как надо и даже лучше! «Вера-и-Надежда», что еще утром загибалась, теперь словно сорняк бушует. А они столько тут работают – и все равно что-то случается. Да мне даже «7 смертных грехов» нипочем! Рука ухватилась за ветку и потянула. Интересно, что это за сорт такой необычный? Антоновка? Каштель? Чемпион? Пожалуй, начну с красного, а уж потом перейду вон к тому желтенькому. Чем меньше оставалось до яблока, тем отчетливее слышался какой-то шепот. Или шипение? Будто кто-то уговаривал и подначивал поскорее отведать неземного лакомства, обещая открыть все тайны мироздания, все, что недоступно обычному человеку.
– Виолетта!
Вот же пристал! Не ангел, а банный лист. Но неожиданно резкий окрик разбудил что-то внутри меня. Что-то, что неожиданно задремало. Уж не разум ли? Я прислушалась к себе и внезапно осознала, что еще самую малость – и поддамся искушению. Рука была отдернута в последнее мгновение, оставив качаться так и не сорванное яблоко. Шепот стих. Пожалуй, действительно самое время возвращаться. Дорога назад оказалась значительно проще. «Гордыню» я до последнего держала на вытянутых руках. И почувствовала почти неземное облегчение, когда зеркальный букет перекочевал в руки Гибриссы, причем далеко не только от появившейся возможности размять занемевшие мышцы. Красивое лицо исказила гримаса недовольства. Женщина, даже не попрощавшись, расправила черные кожистые крылья (точно такие как у Гавриила) и взмыла в небо. Ангел стоял в сторонке и задумчиво (или показалось?) смотрел на исчезающую черную точку.
– Спасибо, Гавриил.
– За что? – глухо отозвался он и перевел взгляд на меня.
– Если бы не ты, я наверняка бы поддалась.
– Не думаю. Если человек намерен согрешить, его ничто не остановит. Разве что он сам.
Неожиданно тетрадь вырвалась из рук ангела, ударила меня по голове, упала на землю и раскрылась. Потирая ушиб, я прочла следующее:
«Правило 3.Никогда не отдавай дневник садовницы в чужие руки!»
– Что-то случилось? – насторожился Гавриил.
– Нет. Все нормально, – я скрутила трепещущего от негодования помощника и сунула в карман. – Почему ты вернулся?
– Две «Смерти» непригодны.
– Тогда пойдем, заменю.
Когда ангел растаял в небесах, я вернулась к Розалии.
– Опаздываете, дорогая, – недовольно заметила женщина. – Все уже стынет.
– Простите. Гибрисса раньше срока явилась.
Внезапно наместница замерла и вгляделась в мое лицо:
– Вы ее обслужили?
– Да, она улетела с охапкой «Гордыни».
– Значит, все прошло успешно?
Я кивнула и неопределенно пожала плечами. Розалия заметно расслабилась.
– Ну, вы Гибриссе спуску не давайте. Она любит являться раньше назначенного и всегда требует к себе повышенного внимания.
– Липок ей его оказал, – хихикнула я. – А, кстати, где он?
– Я снарядила этого матерщинника бутербродами и выгнала в сад. До следующего утра он вряд ли на глаза покажется. Надо же было так беспечно в «Сквернословие» залезть.
Пристальный взгляд явно ждал объяснений, но вместо этого я извинилась и прошла в дом вымыть руки.
Глава 15 «Смерть» и «Исцеление»
Еще несколько дней прошли довольно мирно. Липок излечился от «Сквернословия». Дневник перестал дуться и полностью сосредоточился на моем обучении. Я все глубже постигала науку садоводства, знакомясь с новыми необычными растениями и осваивая уход за ними. Даже «завела» предпочтения и любимые цветы.
Особенно запомнилась работа с «Мечтой». Этот сорт здорово походил на перекати-поле. Разве что разноцветный словно радуга. А еще двигался с умопомрачительной скоростью даже без ветра. И для того, чтобы поснимать семена-пупырышки, пришлось гоняться за ним по всему саду. Страшно было даже представить тот момент, когда возникнет необходимость ловить десяток этих растений. Вот уж точно, где не нужен ни фитнес, ни пилатес. Бег с препятствиями по саду обеспечит вам прекрасную фигуру! Однако сюрпризы радужного перекати-поле на этом не закончились. Касание зернышек перебрасывало разум в фантастические миры. И в результате банальное собирание семян «Мечты» превратилось в сказочное путешествие.
Не менее интересной за это время оказалась и работа с покупателями. Особенно яркими вышли две встречи. Так, например, однажды явился худощавый человек с манерами, как у аристократа. Внешне он казался совершенно непримечательным, если не считать черных глаз с алыми зрачками, удивительно красивых рук и копыт, выглядывающих из-под длинных пол пальто. Гость не назвал своего имени и потребовал разносортный букет из «Ненависти», «Блуда», «Страсти» и «Злобы». Наверное, это был один из самых трудных дней. Но я сумела противостоять растениям. Клиент ухмыльнулся, поблагодарил, но брать собранный урожай не спешил. По его свисту явились помощники – черти – галдящие, прерывающие друг друга на полуслове мохнатые существа с рогами, хвостами, копытами и злобными глазками. Они бесились и неистово прыгали, словно специально оттягивая момент передачи и надеясь, что цветы все-таки возобладают над душой молодой садовницы.
– Хватит! – вскрикнула я, по горло насытившись неприятным зрелищем, и услышала как шумно втягивает воздух покупатель. Черти будто остолбенели, переводя взгляд с меня на своего хозяина.
– Очень хорошо. Я чувствую твою злобу, не сдерживай себя.
– Знаете что? Заберите, пожалуйста, свой букет – у меня еще достаточно на сегодня дел.
Мое неожиданное спокойствие вызвало у демона широкую улыбку, обнажившую двойные ряды острых зубов. Звонкий щелчок красивых пальцев – служки выхватили из моих рук цветы и растаяли в воздухе, а следом испарился и сам покупатель.
Куда приятнее оказалось знакомство с живеньким старичком, прибывшим за «Здоровьем» и «Исцелением». Это были как раз те растения, что вызывали у меня наибольший интерес. Ангел оказался настолько любезен, что даже пояснил в чем их различия. Так, «Здоровье» даруется при рождении. А «Исцеление» – чудо, ниспосылаемое при жизни (и, по всей видимости, чудо крайне редкое, так как в букете, среди множества тоненьких салатовых волосков оказалось всего две «гортензии»). Зато я уяснила, что следует подарить дочке Веры Сергеевны, которой становилось с каждым днем все хуже.
А как-то, в очередной раз прогуливаясь по саду, я забрела на узенькую ничем не примечательную тропинку. Она петляла и терялась в бушующих зарослях. Но внезапно кусты расступились – и передо мной предстало самое необычное строение, которое только доводилось встречать. Будто однажды архитектор-авангардист зарекся сдерживать фантазию и позволил ей разгуляться на полную. Невообразимая форма сооружения, кривоватая черепичная крыша с заплатками из металла, дерева, со стеклянными колбами-наростами, решетками и выемками, изогнутые трубы, выдыхающие клубы черного, серого и белого дыма – все это бередило и без того непомерное любопытство. Вывеска гласила: «Экспериментальная теплица».
Я обошла странное строение вокруг, пытаясь заглянуть внутрь, но увидеть ничего не удалось. Дневник садовницы молчал. Но так как никаких указаний на табличке не значилось, а тетрадь не спешила предостерегать, я решила войти. Осторожно толкнула дверь, та легко поддалась и бесстыдно выставила напоказ свои недра. Сердце подпрыгнуло. Вот это да! Конечно, я еще до конца не изучила сад, но готова держать пари, что, даже избороздив его вдоль и поперек, подобного там все равно не найти.
Теплица была битком набита самыми разнообразными растениями. От высоченных деревьев, растопыривших синие пятерни и упиравшихся в стеклянные купола, до еле заметного бледно-розового лишайника, устилавшего землю затейливым полупрозрачным ковром, словно сотканным искусницами с редким даром. А еще всевозможные кусты, двухголовые цветы и даже грибы. Настоящий тропический лес с бушующей растительностью, только раскрашенный в разные цвета. Да уж здешний художник на колор не поскупился, задействовал всю палитру! А когда красок стало не хватать, от души смешал то, что имел. Вон, например, как в той розе, лепестки которой больше похожи на радугу, а еще желтый стебель, зеленые колючки-крючки и сиреневые листья. Или вон в том мясистом грибе, чья золотисто-оранжевая шляпка, размером с диванную подушку, покрыта трепещущими густо-фиолетовыми плавничками. В нос ударили десятки самых странных ароматов: терпких, пряных, древесных, с кислинкой… Они дразнились, соперничали друг с другом и буквально забивали легкие.
Я сделала несколько робких шагов по центральной дорожке, с интересом разглядывая здешних обитателей, и с удивлением обнаружила, что они еще и разговаривают. Стоило, к примеру, миновать два серых в зеленую крапинку колокольчика, как те тут же принялись изо всех сил трясти тычинками. А вот пяток коричневых грибов с глазами на шляпках, завидев гостью, принялись громко хлопать веками. Какие-то деревья защелкали, иные – заскрипели. Что-то застрекотало, зашелестело, зазвенело… А чуть позже я рассмотрела, что к каждому стебельку прикреплена небольшая бирочка, а на некоторых деревьях и кустах не одна. Наверное, привиты какие-то другие виды. Однако прочесть, что же там написано не вышло. Как только я пыталась дотронуться до ветки или листика, они ловко уворачивались. Дневник по-прежнему молчал, заставляя теряться в догадках, что же это за растения.
– Ладно, – вслух решила я, – позже спрошу у Розалии. Но стоило выйти наружу, осторожно прикрыв за собой дверь, как навстречу из ближайших кустов вынырнула наместница собственной персоной. Заметив меня, женщина резко остановилась и чуть не выронила поднос, полный крохотных чашечек с разноцветной рассадой, что несла в руках.
– Фиалка… – отчего-то взволновалась она, – э-э-э, еще раз здравствуйте. А что вы тут делаете?
– Изучаю сад.
– А-а-а, – воровато скользнула взглядом по странной теплице наместница.
– Только вот не получается.
– Что? Почему? – шея Розалии вытянулась, глаза расширились.
– Да вот, – я махнула рукой на странное строение, – так и не удалось выяснить, что там за растения. Дневник молчит. В инструкции ничего не сказано. А бирки они прячут.
– Э-э-э, – женщина резко выдохнула, словно на что-то решаясь. – Ладно. Дело в том, что это экспериментальная теплица моя.
– Ваша?
– Да, – кивнула наместница. – Сначала я выращивала там только пряности для своих блюд, скрещивала, выводила новые, более сильные и ароматные. А затем так увлеклась, что перешла на новый уровень.
– Как это?
– Ну, например, стала соединять «Смех» с «Грустью» или «Жесткость» с «Нежностью».
– А разве так можно? – насторожилась я.
– Ну, нигде не сказано, что нельзя. Хотя клиенты не сильно поощряют это мое рвение. Особенно, когда им приходится работать вместе…
– Понятно, – улыбнулась я, представив, как Шамад шагает рука об руку с Рони и Пьером. Но улыбка тут же погасла, стоило мне представить, как Гавриил взмывает в небо вместе с Гибриссой, на лице которой блуждает соблазнительная улыбка. Хотя, наверное, «Смерть» и «Гордыня» вряд ли смогут сосуществовать.
– Получается, конечно, далеко не всегда… Некоторые растения вообще не желают соседствовать с другими, не говоря уже о скрещивании. Например, «Смерть», «Месть», «Любовь», «Красота», – тут женщина тяжело вздохнула. Видимо, она не раз пыталась помочь Липку, – и еще многие. Они вообще не желают расти нигде, кроме своих персональных теплиц или грядок. А пойдемте, я вам все покажу.
Розалия проводила меня обратно в необычное строение и рассказала обо всех своих достижениях. Растения действительно были очень необычные. Их лицезрение доставило массу удовольствия, если только не брать в расчет те моменты, когда пришлось убегать от клацающих щупалец «Спесь» и спасать лицо от брызг его нейтрализатора – «Покорность». Но больше всего меня порадовало, что женщина вообще не работает со «Смертью». А еще я узнала, наконец-то, в чем секрет ее дивных блюд. Это были пряности, выращенные здесь, в этой теплице.
Гавриил появлялся довольно часто, но общался как-то официально и отстраненно. И будто даже стал меня сторониться. Потребовать объяснений я не решилась. Ведь, по сути, он ничего не обещал, ничего не предлагал. Вечера я проводила на крыльце в компании чая Розалии, а иногда еще и Липка. Удивительный сад завораживал и гипнотизировал свечением (каждый раз новым), отпуская уставшую работницу в кровать ближе к полуночи. В такие моменты я чувствовала себя бесконечно счастливой. По утрам у двери продолжали появляться букетики из «Радости» от тайного поклонника. Они заряжали хорошим настроением на целый день. Несколько раз звонил Андрей. Я всячески старалась оттянуть наше свидание, чувствуя себя еще не готовой к объяснениям. Но затем сама перезвонила и назначила встречу на выходной. Именно тогда я собиралась заглянуть и к Вере Сергеевне.
Субботний вечер мало чем отличался от нескольких предыдущих: таинственное свечение сада, пробивающееся между неплотно задернутыми шторками, кресло-качалка, чашечка горячего чая и дневник садовницы. Поглаживая шершавые листы, я наслаждалась затейливым танцем огня на бревнышках в камине, его внезапным волнением вдруг сменявшимся спокойствием. В очередной раз в сердце возникло ощущение счастья, дивной волной прокатившейся по телу. Вот только для его полноты не хватало двух деталей: исцеления дочери Веры Сергеевны и расстановки точек над «i» с Андреем. Причем, второй момент казался почему-то более трудным. Ведь здесь чудесное растение не поможет. Придется действовать самой. И это казалось невероятно сложным. Всего лишь мимолетное воспоминание о русых волосах, губах, руках… наполняло душу сомнениями и болью. Конечно, можно малодушно скрываться в саду до следующей премии, но разве это правильно?
Неожиданно дневник в руках затрепетал. На страницах проступили руны:
«Придет день, когда старый уклад мира воспрянет духом – возродится древнее божество и захочет вернуть утраченное. Но родится тот, кто по силе сможет сравниться с богами. И только он один окажется способен сохранить воцарившийся баланс.»
Вглядываясь в исчезающие письмена, я пыталась понять, что именно хотела поведать тетрадь. Прочитанное здорово походило на пророчество. Вспомнился рассказ про возродившуюся Гефру. А ведь и те чудики в белых балахонах по телевизору тоже твердили, что вернулась их богиня. И зеркало о ней упоминало. Сердце внезапно затрепетало. Хотелось бы просветить один крохотный, но существенный моментик: кто тот человек, способный противостоять древнему божеству? Собственная догадка здорово напугала и прогнала, уже было, подкрадывавшийся сон.
Лишь двойная бадья чудодейственного чая Розалии позволила-таки пробраться в царство Морфея. Но, похоже, все спокойствие там уже разобрали. Поэтому во снах я видела себя облаченной в кольчугу с мечом в руке, которым без устали рубила извивающиеся, словно змеи, лианы под ледяной женский смех. Последний ночной кошмар был выгнан негромким, но настойчивым стуком в дверь. Недовольно сетуя на раннего гостя (в выходной, между прочим!), я все-таки спустилась вниз и отворила. Розалия сияла ничуть не меньше ночного сада.
– Приветствую, дорогая! Вот! С трудом дождалась утра, чтоб отдать его.
– Что это?
– Ваша премия! – радостно объявила женщина.
– Премия?
– Да. Вы забыли? Мы же договаривались. Из моей теплицы, – подмигнула наместница. – Это гибрид «Успеха», «Везения» и «Молодости»! Три в одном! Мое лучшее творение!
Цветок так и манил своим очарованием. А обещания Розалии, что теперь в моей жизни все наладится, только усиливали его магнетизм. На мгновение сознание окунулось в наваждение: вот я прекрасная и безмерно счастливая, вечно молодая без труда получаю все что хочу… Как можно противиться такому будущему? Но в последний момент кисть была отдернута. И премия так и осталась в руках хозяйки.
– Что-то не так?
– Ну… я думала, что сама смогу выбрать.
– Вот как? – по лицу Розалии расползлось замешательство. – Вам не нравится?
– Нет, что вы! Просто… Просто я бы хотела помочь одной женщине.
– Понятно, – через мгновение наместница, баюкая гибрид, уже спешила прочь от моей двери. – Надеюсь, получится его высадить в открытый грунт.
На миг Розалия обернулась. Вместо обиды ее лицо светилось радостью:
– Выбирайте сами, дорогая. Если что, Липок подскажет, где нужная теплица.
– Спасибо! – я поспешила в душ. Предвкушение того, что уже сегодня дочь Веры Сергеевны исцелится от страшного недуга, окончательно согнало вечерние страхи и осадок от ночных кошмаров. Боязнь, догадки… Позже. Все это позже.
Я торопилась изо всех сил. Подгоняла время, но оно все равно текло слишком медленно. Наконец, оказавшись у душистого кружевного крыльца, объявила, что завтракать не стану, так как очень спешу на встречу.
– Конечно, сегодня ваш выходной, но я все-таки настаиваю на чашечке чая и паре булочек с джемом.
– Хорошо, – непоколебимость на лице Розалии заставила прыгнуть за стол и аккуратно уложить на соседний стул цветок «Исцеление», – только вместо чая – кофе.
Женщина кивнула и скрылась в доме.
– Привет, поможешь?
От бархатистого голоса на спине вновь засуетились мурашки.
– Привет, но…
– Отпустите покупателя, Фиалка, пожалуйста, а я пока кофе сварю. Сегодня напиток будет особенно вкусным, – подмигнула вернувшаяся хозяйка.
– Ладно, – уступила я, потянувшись за цветком.
– Не беспокойтесь, я за ним пригляжу, – пообещала Розалия. Мне не хотелось оставлять гортензию, но выражать недоверие женщине, по милости которой собственно у меня появилось «Исцеление», стало бы верхом неблагодарности.
Сегодня Гавриил оказался еще неразговорчивей, чем обычно. Он не попытался даже из вежливости поддержать разговор о погоде и единственное слово, которое выдавил из себя, был ответ на вопрос: сколько единиц «Смерти» ему нужно. Я вошла в теплицу, набитую алыми гвоздиками. Срезала пятнадцать первых попавшихся. Уже отдавая их ангелу заметила, что верхний лепесток одного из цветков смят.
– Может, заменить?
– Не надо, – сухо бросил Гавриил и скрылся в небе. Я вздохнула, но решила сконцентрироваться на предстоящем радостном событии. Однако получалось плоховато. Хотелось знать, почему ангел вдруг так переменился.
– Вам не нравится кофе?
– Нет, что вы, он просто чудесен.
– Тогда почему вы так грустны? – Розалия всматривалась в мое лицо, пытаясь отыскать причину.
– Гавриил… Не пойму, что с ним происходит. Он вдруг стал так замкнут.
– Дорогая, он и раньше не отличался коммуникабельностью, – чуть улыбнулась наместница. – И, честно говоря, я помню совсем немногих, к кому он благоволил так, как к вам.
– Правда? – это открытие порадовало, но не избавило от волнения по поводу смены настроения мужчины. Более того, напрашивался вывод, что эти изменения напрямую связаны со мной.
– Да, и все они были из его земной жизни.
– Земной жизни? – поперхнулась я. – Он что, прежде был человеком?
– Именно, – улыбка стала шире.
– А как же так случилось, что он стал ангелом смерти? – чашка с еще дымящимся кофе была немилосердно отставлена в сторону.
Розалия вздохнула.
– Это сложно объяснить… Некогда он получил в дар бессмертие и как ни пытался погибнуть – у него ничего не получалось. Он молил о смерти… Мироздание откликнулось на мольбы, только по-своему.
