Текст книги "Садовница (СИ)"
Автор книги: Катя Зазовка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– Впервые я согласен с Галом, – отозвался еще один пассажир, ничуть не меньше гиганта за рулем. – Чего мы сидим здесь, когда девчонка в магазине? Давно б уже от нее избавились. Гавриила-то рядом нет.
– Гавриила нет, – ровным голосом ответил старик, – зато Рони и Пьер есть.
Гал фыркнул и записал разгадку по вертикали. Хильд закатил глаза:
– Тоже мне преграда…
– Они, может, и не преграда, а вот Брисингамен – еще какая.
В это мгновение из подворотни выскочил подросток в капюшоне и оказался возле Джипа.
– Брошь, – потребовал Двалин.
– Деньги, – парировал воришка необычайно высоким голоском. Капюшон чуточку съехал, обнажив хорошенькое девичье личико.
Старик вытянул из кармана плату. При виде тугой пачки лик воришки озарился алчной улыбкой.
– Сложности были?
– Не-а.
Обмен произошел в считанные секунды. Двалин и оглядеться не успел, как девица, снова натянув капюшон, скрылась из виду, будто в воздухе растворилась. Но это его нисколько не взволновало. Главное, Брисингамен вернулся! Теперь к сердцу Гефры почти не осталось преград. Старик уже видел извивающееся, горящее в сладостной истоме прекрасное тело госпожи, как когда-то давно. Только теперь он один разделит с ней страсть…
– Так вот, что ты задумал, старый хрыч! Думаешь оказаться в выигрыше? – прорычал Гал, скручивая газету в плотную трубку. Хильд только изумленно хлопал мелкими глазками.
– Поехали, – проигнорировал слова гиганта Двалин, усаживаясь на пассажирское сидение. – Сейчас нам ничто не мешает от нее избавиться!
Черный Джип рванул с места.
Глава 13. Поцелуй
Грусть обволокла плотным туманом, сквозь который смутно проглядывались то ободряющее лицо Розалии, то напряженного Липка, то сопереживающего Андрея. С брошью я словно утратила часть себя. Единственным положительным моментом в произошедшем стало то, что между мужчинами возникла негласная договоренность – не расстраивать меня еще больше, поэтому они старались не замечать друг друга. В крайнем случае, обменивались злобными взглядами, но не более того.
Помню, как кто-то предлагал пойти в милицию, составить заявление и прочее. Я отказалась – двойной отрицательный опыт еще не стерся из памяти. В общем, поход по магазину закончился неудачно. В свете неприятного события я даже позабыла о кофе – Розалия на выходе спохватилась. Липок же вспомнил о компьютере – и Андрей тут же умудрился воспользоваться ситуацией, пообещав приобрести «достойный нетбук». Я согласилась в обмен на то, что сейчас он оставит меня в покое. Правда, еще какое-то время БМВ упрямо следовал за Жуком, но где-то на подъезде к саду (том самом, где я познакомилась со странными провожатыми) серебристый автомобиль развернулся и умчался прочь. На душе полегчало и одновременно стало еще тоскливее. Как бы я ни хорохорилась, как бы ни старалась поскорее прогнать Андрея, любовь к нему все еще жила, хоть и пряталась под плотной вуалью обиды. То и дело перед глазами всплывало лицо с синяком под глазом и ввалившимися щеками. Переживает ведь…
Домыслить не удалось – резкий удар в бок машины вырвал из пучины размышлений.
– Что это? – вскрикнула я, когда Жук вильнул. Вместо ответа, Розалия велела пристегнуться. Липок сжал побелевшие губы. Уже в следующий миг удалось рассмотреть черный Джип, раза в три больше нашей крохи. Здоровенная машина снова пошла на таран, но Розалия под визг (то ли мой, то ли тормозов) как заправской гонщик, умудрилась избежать очередного удара.
– Кто это?! – завопила я, лихорадочно пытаясь разглядеть водителя таранящего авто, однако тонированные стекла (в том числе лобовое) и струи дождя этого сделать не позволили. Мой вопрос снова остался без ответа. Впрочем, он был скорее риторическим – откуда Розалии знать, что это за сумасшедший?
А мозг тем временем словно конвейер, работающий в ускоренном режиме, подвозил все новые и новые предположения, одно другого хуже: воры, грабители, убийцы… Но самой страшной догадкой стало внезапное открытие: не в эту ли машину меня пытались затащить тогда у дома Андрея?
– Это же… – в попытке рассмотреть Джип получше я совершила опрометчивый поступок – слишком близко подлезла к стеклу. Резкий удар в крыло Жука – и сознание утонуло в серой мгле.
* * *
– Идиот! Ты же и нас угробишь! – ледяной тон Двалина превратился в жалобный писк.
– За столько столетий не подох, значит, и теперь выкарабкаешься! – загоготал здоровяк-шофер. Заметив фанатичный блеск в глазах водителя, старик посильнее стиснул в кармане Брисингамен и вжался в кресло сам. – К тому же, не ты ли несколько минут назад считал счастьем отдать жизнь за Гефру?
Черную машину, пытавшуюся столкнуть Жука в кювет, резко развернуло в грязи и понесло к толстому дереву. Гал, улыбаясь, выкручивал руль, стараясь выровнять Джип и избежать столкновения.
– Отдать жизнь Гефре, – поправил писк, – а не глупо помереть в консервной банке из-за твоего тугоумия!
– Приостанови, я выпрыгну! – попросил Хильд, спешно сбрасывая с себя одежду.
– Дерево остановит, – еще громче загоготал водитель, отчего Двалин зажмурился и почти врос в кресло. Машина чудом замерла всего в паре сантиметров от огромного морщинистого ствола, но слишком глубоко засела в грязи, чтобы продолжить преследование.
Тем временем помятый Жук изо всех сил стремился преодолеть последние метры до спасительного сада. Затихающий дождь оказался не способен погасить густые серо-черные ленты, ползущие из-под желтого капота.
Хильд дернул ручку, но покореженная дверь Джипа не поддалась. Тогда верзила выбил ее своим мощным телом и вывалился наружу уже в образе огромного кабана. Но ринуться следом за ковыляющим авто ему не позволили. Пара статных молодых людей, вооруженных луками, перекрыла дорогу.
– В сторону, – злобно прорычал обратившийся Хильд. Однако внезапно явившиеся защитники и не думали отступать и лишь туже натянули тетиву.
Раздался оглушительный грохот – из Джипа выбрался Гал, сжимая в кулачище булаву с навершием с баскетбольный мяч. Под мясистым носом цвела улыбка, обещавшая смерть каждому, кто встанет на пути ее хозяина.
– Bonjour! – пророкотал гигант и улыбнулся еще шире. Сделал резкий выпад в сторону Рони и Пьера, принудив выстрелить, но тут же отбил обе атаки. Молодые люди в мгновение ока выхватили из колчанов новые стрелы, но Хильд успел воспользоваться заминкой и уже несся за тарахтящим на всю округу Жуком. – Что, птенчики, посостязаемся?
Рони выстрелила в мчавшегося кабана. Однако проткнувший заднюю ногу золотистый стержень не только не остановил чудовище, но даже не вырвал из страшной глотки и звука. Оборотень бежал как сумасшедший и грозился вот-вот настигнуть желтую машину, сейчас казавшуюся особенно уязвимой. Пьер, стоявший спиной к спине напарницы, без устали атаковал приближавшегося Гала. Но гигант так ловко орудовал неподъемным оружием, что ни одна из стрел его попросту не достигала. Лишь искры сыпались.
– Плохо стреляешь, амурчик. Понятно теперь, почему людишки мучаются от неразделенной любви. Только девка-то и попадает, – округа снова наполнилась гоготом.
Девушка вновь и вновь посылала стрелы в кабана. От большинства из них зверь уворачивался, но три глубоко вошли в плоть. И все же Хильд не останавливался. Особенно теперь, когда до сада оставалось не больше десяти метров. Рони и Пьер расправили белоснежные крылья и устремились на выручку остальным. Но уже в следующее мгновение один из них камнем упал наземь и замер.
– Готов! – отметил довольный Гал, потирая пустые руки.
– Пьер! – истошно закричала Рони, но вместо того, чтобы спуститься к поверженному другу, с еще большей решимостью полетела к Жуку.
– Эй, Двалин, давай скорее к саду! – крикнул Гал и побежал на помощь кабану. Старик высунул нос из машины, оценил ситуацию и не спеша поплелся следом, наступая на самые скользкие участки земли, будто ему нравился короткий бег на месте и непременно следующее за этим падение.
Покореженная машинка не дотянула буквально пару метров до спасительного зева, образовавшегося в заборе. Вздохнула, крякнула и замерла. Затем стала раскачиваться из стороны в сторону, будто кто-то пытался из нее выбраться, но не мог. Разъяренный Хильд несся прямо на пассажирскую дверь, за которой как раз находилась Виолетта. Внезапно какая-то неведомая сила вдруг отбросила кусок желтого металла прямо кабану в голову. Зверюга пал.
– Давай, малыш! Скорее! – крикнула Розалия. Липок выскочил из машины, держа на руках недвижимую Виолетту. Гал понял, что еще немного – и их атака закончится провалом. Очередным провалом! Подобрал с земли булыжник. Прицелился. Метнул.
– Еще одно точное попадание! – с наслаждением отметил гигант, увидев, как горбун валится на землю вместе с ношей. До девчонки осталось всего несколько шагов… Вдруг воздух наполнился свистом – Рони атаковала как заведенная. Гал закрылся руками словно щитом – и скоро его предплечья напоминали спину дикобраза, усеянную золотистыми иглами. Двалин в очередной раз с театральным стоном плюхнулся в ближайшую лужу. Когда лучница оказалась слишком близко, гигант с рычанием схватил ее за шею, приподнял над землей, тряхнул, словно тряпичную куклу, и отшвырнул на несколько метров. Затем развернулся к Розалии, пытавшейся дотянуть Виолетту до сада.
– Теперь меня ничто не остановит, – Гал снова расплылся в улыбке, переступил кабанье рыло и направился к наместнице, закрывшей собой недвижимую девушку. – Прочь, ведьма, и я оставлю тебя в живых!
Здоровенные лапищи выдергивали стрелы из плоти и отбрасывали одну за другой. Верзила словно не чувствовал боли, не замечал залитых кровью изорванных рукавов. Он не сводил взгляда с Розалии, единственной преграды, отделявшей его от вожделенной цели. С расширенными от ужаса глазами женщина мотала головой, не двигаясь с места.
– Как знаешь.
Здоровенный кулак, ненамного меньший, чем булава, сразившая Пьера, замахнулся для удара. Вдруг, раздался странный звук, будто кнут хлестнул, потом еще один и еще. Гигант посмотрел вверх. Длинные зеленые хвосты-лианы, вырвавшиеся из сада, стегали воздух. Извивались, выпрямлялись, образовывали петли. Создавалось впечатление, что они прицеливались, выбирая самое уязвимое место на теле потенциальной жертвы. Порой свист прерывался шепотком, но затем снова заглушал его. Недолгой оторопи хватило, чтобы мишень была не только выбрана, но и атакована. Округу заполонил раскатистый рев, чередующийся с отборной бранью. В какой-то миг Гал так рассвирепел, что даже Розалия попятилась. Однако гибкие крепкие стебли в мгновение ока скрутили мощное тело, полностью обездвижив. Теперь обезвреженный гигант больше походил на гусеницу, нежели человека.
– Ты видела?! – спросила ошеломленная Рони. – Это ведь она! Superbement!
Женщина ограничилась коротким кивком. Она не видела, но слышала, как Виолетта, находясь в беспамятстве, призвала на выручку «Защиту». Розалия и Рони занесли девушку в сад, а затем вернулись к Липку. Насилу растолкали, но юноша лишь бессмысленно вращал глазами, грозясь вот-вот снова выключиться из реальности. Через минуту – и он оказался в зоне безопасности. Оставался лишь Пьер. Женщины огляделись. Кабан все еще не пришел в себя. Перемотанный стеблями от щиколоток до носа Гал не имел возможности даже пикнуть. Двалин, похоже, от страха потерял сознание в той луже. Рони взметнулась в воздух, Розалия, ковыляя, направилась следом. К счастью, Пьера тащить не пришлось. Он быстро оправился и, опираясь на плечо верной спутницы, добрел до забора.
Едва все оказались вне зоны досягаемости, раздался множественный треск. А вслед за ним дикий рев.
– Гал вырвался, – одними губами произнесла Розалия. Рони и Пьер кивнули. Липок все еще до конца не пришел в себя и лишь морщился от боли. Виолетта недвижимо лежала на траве.
– Я заварю «Исцеление», – бросила наместница и устремилась вглубь дома. Но не успела сделать и шагу, как появился Гавриил. – Пожаловал все-таки?
Мужчина даже не шелохнулся, разве что едва заметно сощурил глаза, ожидая дальнейших объяснений.
– Где ты был? – вмешалась Рони.
– Мы еле отбились от них, – прошипел Липок, стирая со лба кровь. Только Пьер не удостоил ни единой фразой опоздавшего к сражению. Но молчание было настолько выразительным, что слов и не требовалось.
– Почему ты оставил Виолетту без присмотра? – потребовала ответа наместница.
– Розалия, я не ангел-хранитель. Я – ангел смерти. Я не могу быть все время возле нее… – взгляд черных глаз задержался на неподвижной девушке. – Даже если сам этого хочу.
Наместница смерила Гавриила пристальным взглядом и, больше не проронив ни слова, скрылась в доме. Рони и Пьер многозначительно переглянулись. Липок поморщился, не то от боли, не то от «скользкого» ответа.
– Как она? – вопрос был задан почти бесстрастно, почти сухо, если не считать одной предательской нотки, на которой голос дрогнул.
– С ней все будет хорошо, – ответила Рони, чуть заметно улыбнувшись. В это мгновение Виолетта тихонько застонала. Гавриил подошел ближе.
– Опасность миновала, – подытожила вернувшаяся Розалия. – Нужно уложить ее в постель.
– Я отнесу, – Гавриил сделал шаг к девушке, но Липок преградил ему дорогу.
– Я сам! До этого без тебя справлялись и теперь управимся.
– Перестань, малыш, ты и так еле стоишь на ногах, – вмешалась Розалия.
– Я справлюсь, – как можно тверже заверил юноша, но тут же пошатнулся и если бы ни Гавриил, то непременно бы упал. – Отпусти меня! – Липок выдернул руку и снова качнулся.
– Ты ранен, – мягко попыталась воззвать к благоразумию Рони.
– Упадешь ты – упадет она, – холодно отчеканил Гавриил. – Ты этого хочешь?
Липок мотнул головой и еле удержался от того, чтобы снова не поморщиться. Нехотя освободил путь. Гавриил, не мешкая, подхватил Виолетту точно пушинку и расправил черные крылья.
– Погоди, я принесу ключи, – сказала Розалия.
– Обойдусь, – бросил мужчина и взмыл в воздух.
* * *
Тоненький луч пробился сквозь шторки и ласково погладил щеку. Я открыла глаза. Какое-то время рассматривала потолок, стены, шкаф, силясь осознать, где нахожусь. Затем перед глазами поплыла путаная череда событий, оборвавшаяся болезненным ударом. Хм… Я села – голову пронзила острая боль. Пальцы невольно легли на виски, надавили, стремясь утихомирить неприятные ощущения. Ладонь исследовала ушибленный лоб – хорошо хоть шишки нет. Болезненная пульсация постепенно отпустила. Так, сейчас главное не делать резких движений. Я медленно поднялась с кровати и осознала, что на мне только белье. Черная блуза и брюки покоились на тумбочке рядом. Не помню, чтобы раздевалась. Наверное, Розалия. Надеюсь, хоть Липок не принимал в этом участие. Мысль о том, что меня раздевала наместница, показалась не самой приятной, что уж говорить о юноше.
Я осторожно проследовала в душевую, где под теплыми струями попыталась разобраться в своих воспоминаниях. Ну, то, что Жук таранили – это хоть и странно, но происходило на самом деле. А вот зеленые плети… извивающиеся в воздухе лианы, которые я просила о защите… Похоже, как раз это привиделось… или нет? Впрочем, обо всем этом можно расспросить Розалию. Может, на этот раз ее рот не станет вытягиваться трубочкой?
Во время сборов голову не покидала одна въедливая догадка, что тот Джип послали по мою душу. Более того, с каждым разом, представляя черную машину, я все сильнее подозревала, что видела именно ее у дома Андрея. Но тогда, это все означало, что за мной велась настоящая охота, цель которой… убийство? Тело похолодело. Ладони стали липкими от пота. Нет, нет, бред… Кому и зачем это могло понадобиться? Я ведь никому не переходила дорогу. Имущество? Бабушкина квартира досталась дому престарелых. Брошь и ту украли. Смешные сбережения? Вряд ли. Разве что сад. Но ведь и он пока не мой, и еще неизвестно станет ли. Нет, глупости все это. Я просто себя накручиваю. Хотели бы убить, давно бы наняли какого-нибудь профессионального киллера. Да и мало ли черных Джипов ездит по городу? Номер-то не запомнился.
И все же цепочка рассуждений и даже полученный вывод так и не угомонили тревожный внутренний голосок. На мгновение я почти была готова снова обратиться к зеркалу – вдруг оно пролило бы свет, но сдержала внезапный порыв. И дабы больше не поддаваться искушению оделась, еще раз огляделась в поисках мобильника, однако, так и не отыскав его, сунула в карман дневник и вышла из дому. Лучше обо всем расспросить Розалию. Но получилось даже лучше – на крыльце сидел Липок. Голова его была перебинтована. При виде меня он вскочил на ноги и чуть поморщился.
– Привет. Болит?
– Ерунда. Ты как? – светлые глаза юноши источали неподдельную заботу. Я снова понадеялась, что он не принимал участия в моем раздевании.
– Нормально. А сколько времени я проспала?
– Два часа.
– И все это время ты был тут?
Юноша пожал плечами, мол, что тут такого? Я поспешила перейти к бередящим голову вопросам.
– Значит, мне не почудилось, на нас действительно напали?
Горбун кивнул.
– Но кто? Что ему было нужно? Он хотел нас убить?.. И что случилось, когда…
Неожиданно юноша привлек меня к себе и оборвал поток вопросов поцелуем. Липок застал меня врасплох и ошибочно принял промедление за отзыв. Опомнившись, я попыталась отстраниться. Однако не получилось даже шевельнуться – объятья, словно тиски, обездвижили мое тело.
– Ты что?! – я одернула голову, высвободившись из плена навязанного поцелуя. – Пусти!
– Прости, – отстранился юноша. – Просто… просто ты мне очень нравишься.
А в следующее мгновение он уже скрылся в глубине сада. Пытаясь прийти в себя, я вытерла губы и, выровняв дыхание, побрела по аллее-тоннелю. В голове вновь возникла болезненная пульсация. Дурдом какой-то… Только любви Липка не хватало. Что ж такое-то?!
Где-то на полпути я решила свернуть в диковинную чащу. Десяти минут, конечно, недостаточно, чтобы привести мысли и чувства в порядок, но немного остыть – вполне. И правильно сделала – местное волшебство растений помогло быстро абстрагироваться от калейдоскопа невеселых дум и странных событий. Я всецело отдалась созерцанию здешних красот. Воздух наполняли заливистые трели невидимых птиц. Солнечные лучи отражались от глянцевых листочков и расходились слепящим сиянием во все стороны. Трудно было поверить, что каких-то несколько часов назад Жук захлебывался потоками проливного дождя. Непревзойденный аромат сада наполнял легкие, вытесняя суету и заботы.
Из-за куста боярышника (с салатовыми ягодами) выглянул широкий пень, покрытый грибными мясистыми шляпками бурого цвета. Я наклонилась, чтобы получше их рассмотреть. Но длинные белые вуальки не позволили. Удивление исчезло, стоило прочесть на табличке: «Скрытность». Вот, значит, как выглядит мой главный «талант». Хотелось бы познакомиться с покупателем этих грибов, так «щедро» меня одарившего. Нет, чтобы побольше «Решительности» или «Удачи» дать.
Тропинка влекла дальше, пока не уткнулась в тоненькое деревце-дугу «Грусть». Его ствол и веточки вместо листьев усеивали блестящие капельки росы. Я даже решилась попробовать одну из них на вкус. Соленая! И запоздало спохватилась, что могу заразиться. Но в инструкции не значилось никаких предупреждений, да и дневник, свернутый в трубочку, мирно покоился в кармане куртки. В паре шагов от «Грусти» красовался на солнышке пук длинной разноцветной травы. Табличка не содержала никакой информации, кроме названия: «Смех». Поддавшись внезапному желанию, я дотронулась до красной ленты – и тут же разразилась заливистым хохотом. Но стоило убрать руку, как приступ исчез, словно его не бывало. Касание бледно-желтой пластины вызвало глупое заискивающее хихиканье. Несколько помедлив, все же осторожно ухватилась за острый кончик черной – изо рта полилась серия саркастических смешков. Надо же, целая смехотерапия. Стоило закончить ее на правильной ноте – и я снова подержалась за красную травинку. Выпустила лишь, когда живот был готов лопнуть. И тут же представила, как все это смотрелось со стороны. Снова засмеялась. Ну и пусть! Зато неприятные утренние события отошли на задний план. Утирая слезы и борясь с нахлынувшей икотой, я огляделась. Интересно: удастся ли когда-нибудь запомнить всю эту экзотику? Тут ведь, наверное, тысячи тысяч видов. И каждый требует особого подхода. Хотя, Розалия ведь как-то справляется. И даже без дневника.
Хотелось пойти еще дальше, но вместо этого я посмотрела на часы и повернула к дому наместницы. Неожиданно оказалась на небольшой полянке фиалок, ромашек и незабудок. «Радость». Теперь понятно, почему настроение так резко улучшалось, когда я вдыхала их аромат. Интересно, появится ли завтра на крыльце следующий букетик? Если да, то, пожалуй, я знаю, какие цветы его составят. То ли от смехотерапии, то ли от запаха «Радости», то ли из-за воспоминания о тайном поклоннике, моя улыбка стала шире. И я вприпрыжку поспешила к дому Розалии, намереваясь получить ответы на свои вопросы.
Зря намеревалась. Разговор с наместницей ничего не дал. Следовательно, произошедшее было связано с садом. И мной? Но как именно? Подозрения насчет черного Джипа опять встрепенулись. Что ж, пускай не говорит, у меня есть, у кого спросить. Зеркало истины… Вот только насколько ему можно доверять? А что если все-таки вопреки предупреждению рассказать о нем Розалии? Нет! Пока нет.
Плотно пообедав в компании наместницы (Липок так и не показался), я, наконец, перешла к долгожданному десерту – кофе. Сделала глоток. Затем еще. Дивный напиток. Как же я соскучилась по его пряному аромату и терпкому вкусу. Блаженно прикрыла глаза. Но память снова бесцеремонно потеснила мимолетную негу, развернув перед глазами недавний поцелуй.
– Розалия, – вернулась я в реальность.
– Да?
– Вы действительно хотите меня выдать замуж за Липка?
– Откуда у вас такие странные мысли? – округлила глаза женщина.
– Да так… наверное, слишком сильно головой ударилась – вот и привиделось, – импровизированную скороговорку я тут же запила несколькими глоточками.
Ярко выраженное удивление наместницы стало еще одним поводом, чтобы насторожиться в отношении искренности зеркала. Но почему-то еще сильнее захотелось обратиться к нему. Вернее испытать… А ведь Андрей тоже говорил про условие-свадьбу. Кто ж его-то науськал?
– С чем я буду работать сегодня?
Розалия смерила меня долгим внимательным взглядом.
– А как вы себя чувствуете?
– Прекрасно, – я улыбнулась, стремясь тем самым подтвердить сказанное. Розалия удовлетворенно кивнула.
– Тогда выпейте этого чая – и пойдем к новой теплице.
Я недоверчиво покосилась на тот самый заварник, из-за которого помолодела утром. Но женщина заверила, что на сей раз в нем чай из «Старости». Дневник молчал, словно тем самым подтверждая сказанное: куртка, перекинутая через спинку стула Липка, не шевелилась.
– Не переживайте. Сделайте для начала глотков пять, а там посмотрим, – задорно подмигнула женщина. Через несколько мгновений, я с удовольствием рассматривала свое несколько повзрослевшее отражение в латунной поверхности самовара. Определенно до прежних двадцати шести недоставало как минимум трех-четырех лет. Но двадцать два года куда лучше недавних подростковых не то шестнадцати, не то семнадцати. По негласной договоренности с Розалией заварник со «Старостью» был отставлен в сторону.
– Ой, совсем забыла. А куда вы положили мой мобильник?
– А это нужно у Гавриила спросить, – не повела бровью женщина.
– У Гавриила? – обалдело уставилась я на хозяйку, пытаясь переварить внезапную информацию.
– Да. Это он отнес вас в домик.
– Гавриил? – сглотнула я. – Один?
– Да. А что-то не так?
– Нет, – конечно, нет, если не считать, что он не просто уложил меня в кровать, но и раздел. Вслух я этого не произнесла, посчитав, что чем меньше людей узнает о моем позоре, тем лучше. В конце концов, он ведь ангел. И к нему стоит относиться как к врачу – профессионалу, у которого нет пола. Вот только утешение оказалось слишком слабым. Щеки лишь пуще заалели. Хотя Розалия этого не заметила, продолжая убирать со стола.
* * *
Дикий крик разорвал затхлый воздух подземелья и полез наружу через щели в оконных проемах. Вырвался. Добрался до города. Нырнул в переулок. Мячиком от пинг-понга поскакал по асфальту, срикошетил о стены домов, распугал птиц и перерисовал дневные сны в кошмары. А затем рассеялся высоко в холодном осеннем небе.
– Не надо больше, – прохрипел Хильд. Стальной ошейник без единого следа ржавчины нещадно врезался в горло. Короткие цепи приковали руки и ноги к каменной стене, почти не позволяя двигаться. Однако Гефра успокоилась лишь, когда голова мужчины безвольно упала на грудь, а изо рта потекла тоненькая алая струйка. Со зловещим блеском в глазах, ставших совершенно черными в неверном свете факела, женщина склонилась над нерадивым слугой, ушедшим от боли в благодатное беспамятство, и кровожадно улыбнулась. Стерла пальцем кровь, поднесла к губам, слизнула. Перевела взгляд на Гала.
– Нет, нет, госпожа, пощадите, – жалобно заскулил громила. Но Гефра медленно, неотвратимо приближалась, словно не слышала мольбы. Она не собиралась убивать слуг. Только вразумить. Заставить понять, как важно безупречно выполнять приказы.
Через несколько минут здоровенный Гал сдался и обмяк. Настал черед Двалина. Именно он на этот раз вызвал наибольшее недовольство. Зеркало во всей красе показало «боевой пыл» и «решительность» воина.
– Я ведь пытался помочь, но поскользнулся и упал…
Бронзовое лицо пошло от страха пятнами.
– Видела я, как ты пытался, – от вопиющей наглости слуги голос обратился угрожающим шепотом. – А в луже валялся, чтобы замаскироваться? Или собирался начерпать грязи и забросать ею ангелов насмерть?
– Яяя… – глаза старика лихорадочно вспыхнули от внезапной идеи. Конечно, он хотел, чтобы все было несколько по-иному… – Зато я добыл для вас Брисингамен!
Тонкая ладонь, опустившаяся на ручку, уже собиралась претворить наказание в жизнь, но замерла.
– Брисингамен? – недоверчиво переспросила Гефра.
– Да, госпожа, он самый, – оживился Двалин, почуяв, что пытка вот-вот перейдет в похвалу.
– Дай его сюда, – потребовала женщина.
– Он в моем кармане, – острый подбородок указал на плащ. Гефра подняла с холодного сырого пола кожаную одежду и достала бриллиантовую розу. Покрутила в пальцах и покачала головой.
– Ты пытаешься обмануть меня?
– Нет, госпожа, что вы! – облизнул потрескавшиеся губы старик. – Это он! Ведь я лично отбирал для Брисингамена камни. Я узнал бы их из миллиона! Из миллиарда!
– Но ведь это брошь, а не ожерелье, – словно завороженная Гефра не сводила прекрасных глаз с дивного свечения цветка.
– Похоже, кто-то очень хотел сделать так, чтобы вы и Брисингамен больше не встретились.
Гефра кивнула, соглашаясь с догадкой Двалина, и прикрепила брошь к лифу черного платья. Старик, успевший уверовать, что наказание его минует, истошно завопил, когда ручка все-таки повернулась. Ярость от неудачи требовала выхода – и женщина не могла (или не желала) этому противиться. Конечно, она могла прибегнуть к своей обновляющейся силе, чтобы отыграться на бестолковых помощниках, но лучше так. Даже приятнее.
Двалин бился в судорогах и молил госпожу о… любви. Брошь безукоризненно выполняла свою функцию. Не в пример остальным слугам. Насытившись пыткой, Гефра перевела взгляд на дивные лучи, исходившие от россыпи красных бриллиантов и причудливо расписывавших стены подземелья. На душе стало легко и приятно. Возвращение Брисингамена, главного сокровища и оружия, на шаг приближало к заветной цели. Гефра довольно улыбнулась, переступила недвижимого Двалина и, баюкая розу, поспешила вверх по ступеням, насладиться завораживающим зрелищем. Ведь мало что может сравниться с сиянием Брисингамена в свете солнца!
* * *
В сопровождении Розалии я оказалась у теплицы, которую уже видела прежде. Липок за все это время так и не показался. Честно говоря, это даже радовало. Нет, зла из-за внезапного поцелуя уже не осталось. Но ответить на пылкие чувства я не могла. Поэтому к встрече с юношей пока готова не была. Вообще, он создал довольно неприятную ситуацию. Липок мне нравился, но как друг. Больше всего опасений вызывала вероятность того, что мой отказ усугубит нелюбовь горбуна к себе. Из груди вырвался тяжелый вздох. Да-а, дела… Взгляд вернулся из «никуда» в реальность и принялся изучать теплицу, забитую бордовыми цветами с курчавыми лепестками. Определенно, такой настрой совершенно не подходил для предстоящей работы со «Страстью».
По велению дневника я постаралась отложить все тревожные мысли (особенно о мужчинах) на потом и впустила в сердце равнодушие. Сунула ноги в резиновые башмаки, накинула на плечи огнестойкий плащ, поглубже натянула на голову плотный капюшон, а на руки – перчатки. Вроде готова. Положила тетрадь в карман и вошла внутрь. Бордовые головки встретили незнакомую посетительницу с интересом. Я же, внимательно оглядев здешних обитателей, лишь пожала плечами и почувствовала себя в этой амуниции космическим путешественником, собирающимся воевать с плотоядными инопланетными растениями. Опасными цветы не выглядели совершенно. Но лишь стоило об этом подумать, как бутоны разом охватило пламя – лицо обдало жаром. Хоть бы брови и ресницы не сгорели – вот уж где буду красавицей! Закрывшись ладонями, я отвернулась. Эксперименты с собственной внешностью порядком надоели. Огонь стих. Однако я не подалась на провокацию временного затишья и сразу приступила к выполнению обязанностей. Покрепче стиснула шланг и открутила вентиль. Брызги полетели во все стороны. Там и сям зашипело затухаемое пламя.
Пару раз цветы пытались подначить к откровенным фантазиям. Но у них ничего не вышло. И когда земля напилась воды, а стебли побежденно опустили головки, я закрутила вентиль и вышла наружу. Сняла резиновую амуницию и принялась собирать хворост. Пыл «Страсти» несколько остыл, но теперь ее следовало разогреть. Вернее подготовить к этому. Собранные хворостинки долго и нудно укладывались. Показавшаяся изначально небольшой теплица, сейчас напоминала гигантский шатер, не желавший заканчиваться. Лишь когда болезненно заныла спина, а солнце уже нависло над горизонтом, работа подошла к концу: под каждым цветком лежала небольшая кучка хвороста. Уставшая, но довольная проделанным, я закрыла теплицу и направилась к домику Розалии.
Когда солнце упало за горизонт, бирюзовое небо объяли охровые всполохи. Интересно, как бы выглядела фигура ангела на таком дивном фоне? Стоп. Что за странные мысли? Румянец снова проступил на щеках, стоило вспомнить, кто именно меня уложил в кровать. И, похоже, сегодня красноте было не суждено покинуть лицо. Приближаясь к крыльцу, прячущемуся в темноте и одновременно окрашивающемуся в серебристое сияние, я заметила мужской силуэт. Гавриил статуей замер у ступеней, лишь взгляд черных глаз выдавал в ней живое существо.
